"Опрометчивый поцелуй" - читать интересную книгу автора (Риджуэй Кристи)

Глава 2

Все еще испытывая приятное волнение, Джилли Скай поспешила во Фри-Вест, где жила и работала. Район Фри-Вест назывался так из-за главных пересекающихся улиц – скоростного шоссе Фри-Вуд и Вест-Хилл-авеню – и считался спокойным и респектабельным. И если в других районах Лос-Анджелеса появление Джилли Скай в вечернем платье вызвало бы явную заинтересованность, то здесь она заметила только удивление на лицах прохожих и совершенно не огорчилась. Фри-Вест был знаменит предприимчивостью своих обитателей и их эксцентричностью. Вдоль трассы выстроились: салон астролога, мини-кинотеатр, лавка «Сандаловое дерево» и еще не менее двух дюжин различных процветающих заведений. Джилли Скай миновала магазинчик «Фрукты и овощи», не доходя до своего магазина – посетила бар прохладительных напитков, где выпила стакан кока-колы, потом прошла мимо книжной лавки «Французская литература» и оказалась у входа в «Вещи прошлого». Несколько минут она наблюдала снаружи, как посетители толпятся внутри, рассматривая одежду, выставленную на прилавках. Выбор был самый широкий, и Джилли гордилась тем обстоятельством, что умеет оформлять витрины. Она заметила, как Том нервно барабанит пальцами по прилавку. Это было плохим признаком. Она даже сочувствующе улыбнулась ему – Том всегда жаловался, что большинство покупателей не приобретают товар, а только рассматривают его.

Дом, в котором находился магазин Джилли, был двухэтажным. Сверху располагались жилые комнаты. По наблюдениям Джилли, некоторые женщины, когда волнуются, пекут печенье или скребут щеткой полы, а Ким Салливан – двадцатитрехлетняя партнерша Джилли – занималась украшением витрины. Однако на этот раз все было основательнее: Ким стояла на дощатом помосте посреди витрины, а вокруг нее в беспорядке валялась одежда и реквизит. При росте метр восемьдесят она выглядела амазонкой, попавшей в ювелирный футляр. Как обычно в джинсах и футболке, она смотрелась отлично: ее длинные светлые волосы были собраны в пучок на затылке и заколоты двумя шпильками – спортивный стиль, который она выбрала три года назад, учась работать на компьютере.

Ким пыталась скомбинировать два платья, цвета которых абсолютно не гармонировали друг с другом. И некоторое время безуспешно размещала их на стуле с высокой спинкой, отступала на шаг и задумчиво созерцала содеянное. Джилли даже поморщилась. Насколько умело Ким подчеркивала собственную красоту, настолько же неумело она действовала как дизайнер. Чтобы прекратить ее мучения, Джилли постучала по стеклу. Ким быстро повернулась, удивленно выпучила глаза и тут же легкомысленно засмеялась. Джилли пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться в ответ. Она все еще находилась под впечатлением от посещения дома Рори Кинкейда. Конечно, она расскажет Ким Салливан о своем успехе, но без подробностей о Рори Кинкейде. Кто знает, что творится в милой головке ее партнерши?

Джилли движением руки показала, чтобы Ким Салливан встретила ее в торговом зале, и вошла в магазин. Над головой мелодично зазвенели колокольчики. Ким схватила Джилли за руку своими холодными длинными пальцами и потребовала:

– Ты видела ее?! – Она волновалась больше самой Джилли. – Говори быстрее!

Они ждали этого момента целый месяц – с тех пор как увидели некролог в газете о смерти деда Рори Кинкейда.

– Она прекрасна, Ким. Светлые волосы, голубые глаза. Мне кажется, что она будет такой же высокой, как и ты…

– Она правда хорошо выглядит?

– Да, Ким, да! Она показалась мне счастливой. Я разговаривала с ней всего пару минут. У нее много кукол и других игрушек. Спальня розовая, а стены задрапированы кружевами…

– Как мне жаль, что Родерик умер… – вздохнула Ким.

Джилли с нежностью поцеловала подругу в щеку.

– Расскажи мне о ней еще, расскажи!

– Она подошла и поздоровалась со мной.

– Айрис уже взрослая?! – воскликнула Ким.

– Я промурлыкала ей колыбельную…

– Ты меня расстраиваешь… – Ким вдруг подозрительно всхлипнула и закрыла лицо руками. – Я не могу этого перенести, – прошептала она. – Если бы я была там вместо тебя!

Почувствовав, что у нее самой глаза на мокром месте, Джилли сочувственно прижалась к подруге. Ким Салливан пахла дорогими духами. Джилли отстранилась от Ким и увидела, что на них стали обращать внимание: Том, вытирая полку, загляделся на них и едва не упал со стремянки, второй продавец слишком многозначительно смотрел на них, третий в открытую подслушивал их разговор.

Джилли увела Ким в укромное место. От волнения ее голос стал низким.

– Ким, мне тоже плакать хочется оттого, что все так вышло, – сказала она. – Надо найти способ, чтобы ты восстановила права на свою Айрис.

Ким громко всхлипнула:

– Я не смею надеяться…

– Нет! – воскликнула Джилли. – Надо всегда надеяться.

Она с укором посмотрела на подругу и улыбнулась. Давно, так давно, что это казалось в другой жизни, она увидела Ким Салливан, которая стояла перед витриной ее магазина с чемоданом в руке, – юная красавица, только что окончившая колледж и приехавшая в Лос-Анджелес искать работу. Какими они тогда были наивными! Они сразу подружились. С тех пор Ким стала еще красивее. У нее всегда был легкий характер. Правда, теперь она часто плакала, когда речь заходила об Айрис.

– Джилли, может быть, я заслуживаю такую судьбу?.. – спрашивала она иногда у Джилли Скай.

Джилли такие вопросы просто бесили.

– Как ты можешь так говорить?! Даже не ходи туда!

Джилли знала, что Ким слишком горда, чтобы просить что-то для себя, и роман между ней и Родериком Кинкейдом был подобен лесному пожару.

– Мне кажется, – сказала Джилли, – теперь, когда у меня есть возможность видеть Айрис каждый день, ты должна жить надеждой.

Черты лица Ким стали мягкими. Она заулыбалась.

– У нее голубые глаза? – спросила она.

– И твои светлые волосы… – быстро добавила Джилли. Ким посмотрела сквозь стекло витрины на улицу и произнесла:

– У Родерика были голубые глаза…

– И у Рори Кинкейда тоже… – Джилли показалось, что она только так подумала, на самом деле она произнесла эту фразу вслух. Она даже чуть не добавила: «Глаза, которые невозможно забыть…» В следующее мгновение она отбросила мысли о Рори Кинкейде. «Надо быть гордой!» – решила Джилли.

Ким с удивлением посмотрела на нее:

– Что ты сказала?

И Джилли обнаружила, что ее щеки пылают от стыда. Она еще никогда в жизни не проговаривалась. «Надо пить меньше кофе и есть цветную капусту», – решила она.

От смущения она закашлялась и отвела взгляд. Ей пришлось перейти в нападение, чтобы скрыть свои чувства.

– Твой Родерик – сукин сын, жестокий и бессердечный старик!

И разумеется, была права на все сто, ибо только самый жестокий и отпетый негодяй мог воспользоваться случаем и заставить наивную беременную девчонку отказаться от ребенка. Богатые всегда правы, тем более что на их стороне армия юристов всех мастей. И теперь бедная Ким Салливан не может даже увидеть собственную дочь. Впрочем, Родерик обошелся жестоко не с одной Ким, которая оказалась его седьмой женой.

Ким задрожала, словно продрогла.

– Я бы не пережила этого, если бы не встретила тебя. Ты мой единственный друг, у которого я всегда нахожу поддержку и силы жить дальше, – сказала Ким.

Джилли понимающе кивнула.

– Я обещаю, что не буду сходить с ума. – Ким Салливан шмыгнула носом. – Нам надо держаться вместе, и тогда мы вынесем все невзгоды.

И Джилли вспомнила, как четыре года назад застала Ким, плачущую над чемоданом со старыми вещами, которые она собралась продать, чтобы навсегда уехать из Лос-Анджелеса. Она и сама-то была на мели. Красавица Ким ей все рассказала, и они вдосталь наревелись. Пожалуй, тогда и началась их дружба. Теперь Джилли понимала, что только возвращение прав на Айрис сделает Ким счастливой.

Вдруг Ким с удивлением заморгала и, округлив глаза, спросила:

– О Боже, я только сейчас заметила! Что с тобой случилось? – Она с удивлением посмотрела на мятое платье подруги и на завязанную узлом бретельку.

На этот раз Джилли хитро улыбнулась:

– На меня напала шиншилла.

– Что? – удивилась Ким.

– Это зверек Айрис, ее любимчик. Она сказала, что его подарил ей Грэг.

Лицо Ким стало непонимающим.

– Грэг? Ты имеешь в виду брата Рори?

– Наверное… – Джилли пожала плечами. – У меня сложилось впечатление, что он тоже живет в том доме…

Наступило неловкое молчание. Казалось, Ким опять мысленно вернулась в прошлое. Потом она упрямо тряхнула головой и посмотрела на Джилли.

– Я все еще не могу поверить, что тебе удалось это сделать, Джилли. Расскажи мне о Рори Кинкейде. Ты думаешь, он может нам помочь?

Однако при упоминании имени Рори Кинкейда Джилли повела себя странно: на ее лице появилась дежурная улыбка, которая означала, что она не хочет говорить на эту тему. Джилли заторопилась.

– Мне надо еще принять душ и отдохнуть, – сказала она, собираясь с мыслями. – Потом я тебе все расскажу.

Ее небольшая комната находилась на втором этаже. Такая же была и у Ким Салливан – только в противоположном конце коридора.

Наконец Джилли сняла свое вечернее платье, надела джинсы и широкополую рубаху, на которой было вышито слово «ангел», а на ноги – светлые тапочки. В таком наряде она чувствовала себя куда как увереннее. Обычно она так одевалась, когда работала в магазине. Теперь можно было идти помогать Ким. Ей показалось, что за работой им обеим будет не до разговоров о Рори Кинкейде. Каким-то шестым чувством она понимала, что ей не стоит рассказывать Ким Салливан о нем. Однако она была так возбуждена, что ей надо было с кем-то поделиться своими мыслями. Чтобы избежать искушения, она вышла из комнаты, прошла по коридору и открыла дверь на кухню. В холодильнике нашла три морковки и затолкала их себе в рот. Теперь она будет занята едой, а не говорильней.

Она прекрасно понимала, что красота Ким Салливан – страшное оружие, и не хотела рисковать. В тот момент, когда Джилли спустилась вниз и принялась украшать витрину, Ким Салливан была занята телефонным разговором. Джилли успела правильно расположить два платья, с которыми мучилась Ким, потом решила заняться ширмой в стиле Леже, креслом-качалкой, плетеным столиком и ванной. Наконец появилась Ким и сказала со вздохом:

– У меня так хорошо никогда не получается… Наверное, я так ничему и не научусь, даже по твоим эскизам. – От расстройства она едва не заплакала. – Почему у меня ничего не получается?

Джилли Скай растрогалась:

– Перестань. Зато в другом ты у нас на высоте…

Они оттащили ширму в угол, поместили столик в центре витрины, рядом поставили кресло-качалку, а ванну спрятали за ширмой таким образом, чтобы часть ее оставалась видимой. Все получилось отлично. Теперь витрина выглядела как комната, где человек после принятия ванны может отдохнуть в кресле-качалке и выпить что-нибудь прохладительное. Джилли пришла в голову мысль наполнить ванну упаковочным материалом, который создавал бы иллюзию воды. На перекладину ширмы она повесила белый хлопчатобумажный халат 1910 года производства. Старомодные парусиновые туфли на высоком каблуке Джилли расположила под халатом, а на угол ширмы поместила соломенную шляпу, отделанную кружевами. Теперь прохожие будут гадать, действительно ли кто-то принимает ванну, или это только обман.

– А теперь расскажи мне о Рори Кинкейде, – попросила Ким.

От этих слов Джилли пришла в странное волнение, и соломенная шляпка с кружевами упала на пол. Закусив губу, она водрузила шляпу на угол ширмы и, проверив, хорошо ли та держится, ответила:

– Ты же все сама знаешь…

– Откуда? – удивилась Ким Салливан. – Я говорила тебе, что никогда не встречалась с ним. Родерик никого не любил. Как он выглядит?

Джилли хотела сказать, что, к сожалению, Рори Кинкейд – не Билл Гейтс. Она даже открыла рот, чтобы сообщить об этом Ким, но ее вдруг захлестнули те чувства, которые она испытала в Кэйдвотере. И она так и застыла с открытым ртом, чем произвела на Ким впечатление крайней рассеянности. Потом Джилли сложила полотенце и села на край ванны.

– Ну… Рори Кинкейд… – она помолчала, – он очень деловой…

Она сама не понимала, о чем говорит. Воспоминания приобрели ту остроту, от которой у нее пробежали мурашки по плечам. Она вспомнила, как пальцы Рори коснулись ее волос, как он наклонился, чтобы снять с нее капризного Поцелуя. Она опустила руку в упаковочный материал и ворошила его так, что казалось – снизу всплывают пузырьки воздуха.

– Деловой? – переспросила Ким Салливан. – Может, это все и объясняет? Он занимается политикой, состоит в демократической партии.

– Какой политикой? – удивилась Джилли.

– Ходят слухи, что Рори Кинкейду прочат лидерство в партии демократов, – сказала Ким. – И он баллотируется в сенат.

– Я и не знала… – разочарованно протянула Джилли.

Новость обескуражила ее. Она постелила на плетеный столик скатерть бежевого цвета, расшитую кружевами, и подумала, что Рори Кинкейд не так прост, как ей показалось. К тому же она не любила политику, ассоциировавшуюся в ее сознании с шахматными фигурами, которыми манипулируют люди из Вашингтона. И еще она подумала, что только ее бабушка питала к политике настоящую страсть.

Джилли поставила на столик несколько ярких парфюмерных флаконов так, чтобы их хорошо было видно снаружи.

– Джилли, а что ты о нем думаешь? – поинтересовалась Ким.

– О ком? – спросила Джилли Скай, хотя поняла вопрос.

– О Рори Кинкейде, конечно.

Джилли вздрогнула, и флаконы упали на скатерть. Она взглянула на подругу.

– Ради Бога, что я могу о нем думать? В монастыре меня воспитали пуританкой. Я не готова к тому, чтобы понять мужчину.

Она угодила в яблочко, ибо старалась избавиться в своих мыслях от Рори Кинкейда. Хотя ее бабушка и не была католичкой, Джилли Скай с детских лет до средней школы воспитывалась в Духовной академии Святой Богоматери, славившейся строгими правилами. Академия находилась на побережье залива Сан-Франциско. За холодными стенами бывшего женского монастыря Джилли и сотню-другую таких же запуганных одноклассниц наставляли сестры Тереза, Бернадетта и Мария Гауделу-па. Они были истинными католичками и не учили своих воспитанниц общению с мужчинами.

Наконец Джилли удалось справиться с парфюмерными флаконами, и она постаралась отойти от стола так, чтобы неосторожным движением не выдать своего волнения. Она занялась парой ботинок со сбитыми носками фирмы «Фрай» и поместила их рядом с креслом-качалкой. Широкие джинсы той же фирмы она небрежно бросила на сиденье кресла, а футболку, пестревшую всеми цветами радуги, – на спинку. Слева, решила она, должен находится манекен, изображающий застенчивую женщину начала 1900-х, а справа – манекен в виде современной девушки. Она выстроила композицию так, как спланировала.

Джилли торопилась закончить работу пораньше. Почему-то сегодня общество Ким Салливан ее смущало. Правда, Ким, вернувшись с последним реквизитом, уже не расспрашивала Джилли о Рори Кинкейде, а молча протянула ей пластиковый прозрачный шар. Идея была такова: слева надо было разместить шар с фотографией мужчины прошлого века, а справа – шар с фотографией современного мужчины-сердцееда. Оба шара должны были символизировать женские мечты. Для этого Ким потратила целый вечер, путешествуя в Интернете, и Джилли ожидал сюрприз. С шаром, размещенным слева, у нее не возникло проблем, внутри его красовался мужчина с большими усами, но как только она взяла второй шар, чтобы подвесить его над современной женщиной, то чуть его не уронила.

Ким Салливан даже воскликнула:

– Тебе помочь?

Джилли растерянно моргнула: внутри шара была наклеена фотография Рори Кинкейда.

– Мне почему-то понравилась эта фотография, – сочла нужным объяснить Ким.

Казалось, Джилли ничего не слышала. Она, как соляной столб, застыла на стремянке, держа в руках шар. Образ Рори Кинкейда снова завладел ее воображением. Кто бы мог подумать, что она влюбится с первого взгляда!

– Эй!.. – Ким помахала рукой передлицом подруги. – Что с тобой?

«Неужели ты влюбилась? – растерянно думала Джилли. – Ты, которая привыкла быть неуязвимой для чувств.

И почему? Почему при звуках его имени ты теряешь голову? Почему ты не можешь избавиться от этого видения? Может быть, это от недостатка витаминов? Но мне хочется снова увидеть его». Она посмотрела на Ким.

– У нас есть «броколли»? – как сомнамбула, спросила Джилли. – Или абсент?

Ким округлила глаза:

– Тебе плохо? Слезай быстрее.

Джилли ничего не ответила, а вместо этого шагнула с лестницы прямо в ванну. Но даже это не привело ее в чувство.

«Может, рассказать обо всем Ким Салливан, и она поможет?» – подумала Джилли и заговорила низким от волнения голосом:

– Я не понимаю. Он меня преследует… Со мной такого не бывало. Когда я ехала на встречу, я думала, что увижу Билла Гейтса, – она закрыла глаза и нарисовала себе образ широкоплечего, узкобедрого Рори Кинкейда, идущего по дорожке ей навстречу, а за его спиной во всем своем великолепии возвышается Кэйдвотер, – а вместо него я встретила голубоглазого темноволосого принца.

– Принца? – удивилась Ким.

– Он меня преследует… – призналась Джилли Скай.

– Так быстро? – снова удивилась Ким.

– Может быть, ты мне объяснишь. Я такого никогда не испытывала. Словно живу во сне. Каждый раз, когда я думаю о нем, я представляю, что он заключает меня в свой замок, где держит как заложницу. Потом… Он такой сексуальный… приходит в гарем…

Впервые она рассказывала подруге о своих мыслях. Однако она не успела насладиться триумфом рассказчицы, как Ким Салливан засмеялась. Засмеялась звонко и весело.

– Подружка, у тебя эротические фантазии!

От смущения Джилли замолчала. С безнадежной улыбкой, которой она просила у Ким снисхождения, она села в ванну, погрузившись в упаковочный материал. Ей было стыдно не из-за своих чувств, а оттого, что впервые она невольно встала между подругой и ее дочерью. Но она ничего не могла с собой поделать. Ее чувства походили на лавину, от которой нельзя было укрыться. И она впервые поняла, что открыла для себя другой мир, который доселе был ей неведом.