"Затерянные во времени" - читать интересную книгу автора (Донован Кейт)

ГЛАВА 9

Они приблизились к Кахнаваки. Его смеющиеся глаза смущали Шеннон. Несомненно, вождь находил ее забавной…

– Спрашивай! – ее голос исказился от злости. – Спросим, намерен ли он обсудить твою женитьбу на его сестре.

Джон заговорил, тщательно подбирая слова. Он с трудом сдерживал гнев. Ответ Кахнаваки, казалось, поразил его, и на вождя посыпался град вопросов. Мужчины не спорили, но было ясно: тема их беседы не относилась к числу приятных.

Шеннон с беспокойством прислушивалась к их разговору. Наконец, не выдержав, она вцепилась в рукав куртки Джона.

– Скажи мне, – потребовала она, – скажи, что он говорит.

– Не вмешивайся не в свое дело, Шеннон, – от возмущения в его глазах полыхало зеленое пламя. – Иди погуляй. Здесь тебе ничего не угрожает.

– Погулять? Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне, что он сказал! Он оскорбил тебя? Если его сестры не находят тебя привлекательным, они слепы! Честно, Джон…

– Его сестры послушны и охотно выйдут замуж. По словам Кахнаваки, они никогда не были против брака со мной, – и ядовито заметил, – даже, когда я был с бородой.

– Обе?

– Все! Ты удивлена?

– Вовсе не удивлена. Будь благоразумен, Джон. Я не виновата, что Кахнаваки хочет женить тебя на мне. Пойми, я стараюсь помочь тебе. Ты все обо мне рассказал Кахнаваки?

– О том, что ты уходишь? Это ничего не значит. Он считает, что выполнил свой долг. Он привел тебя ко мне и теперь умывает руки. Даже, если ты уйдешь, он не выдаст за меня ни одну из своих сестер. Очевидно, он полагает, что я не смогу быть хорошим мужем.

– И это твой «брат», – Шеннон поморщилась. – Он считает, что ни один мужчина не достоин его сестры. Не принимай это на свой счет, Джон. Ты доказал, что достоин этой чести… И когда я исчезну, он смягчится.

– Нет, никогда, – категорически заявил Джон.

– Когда он поймет, зачем я здесь, он даст тебе невесту. Спроси, изменит ли он свое решение, если я исчезну, – Джон молчал. Шеннон толкнула его локтем в бок. – Спроси. Припри его к стенке.

– Незачем спрашивать. Он бился над этим обещанием долгие месяцы. Он дал бы мне невесту, но неохотно. Великий Дух услышал его и прислал тебя…, чтобы вознаградить меня за все, что я сделал для них. Так он решил проблему.

– Но ведь все не так.

Раздался голос Кахнаваки мягкий, успокаивающий.

Джон покачал головой.

– Он просит, чтобы я не сердился.

Шеннон нежно погладила его по щеке.

– И я тоже. Скажи, почему Кахнаваки не хочет взять тебя в зятья. Видно, что он восхищается тобой…

– Он сказал, что я показал себя с хорошей стороны, но я все еще белый человек.

– Какая-то… расистская… теория.

– У тебя странный взгляд на вещи. Это не «расистская» теория, а логическое… возражение. Он полагает, что когда-нибудь я захочу вернуться к прежней жизни, и тогда заберу с собой его сестру. И она будет несчастна.

Шеннон с сочувствием улыбнулась Кахнаваки.

– Он – типичный брат. Прекрасно, правда? У тебя тоже есть сестра, Джон, и ты можешь понять его.

– Отстань. Это наше с Кахнаваки дело.

– А что, если бы Кахнаваки захотел жениться на твоей сестре? – холодно спросила Шеннон. – Ты бы согласился?

– Ты что, спятила?

– Отвечай? Разве не честь для Мередит выйти замуж за вождя? Чего еще она может пожелать? – Недовольная улыбка скривила его губы. – Разве ты не хотел бы, чтобы твой друг стал твоим зятем?

– Не хочу, – Джон весело рассмеялся. – Я понял, – и быстро заговорил с Кахнаваки, по лицу, которого разливалась довольная счастливая улыбка.

Шеннон прислушалась к шутливым голосам мужчин. Потом отошла и села на деревянную скамью. Ей надо подумать и решить собственную проблему. С таким переводчиком, как Джон, у нее мало шансов уговорить Кахнаваки помочь ей. Нужно найти саскуэханнока, знающего английский, чтобы он передал Кахнаваки, или шаману, или старейшине ее слова. Только ей в голову могла прийти нелепая идея сватать другую за чертовски привлекательного – в жизни ей не приходилось встречать такого – мужчину. Она хотела Джона Катлера, но не могла получить его. Он принадлежал не ей, а своей саскуэханнокской невесте. И именно она обязана устранить разногласия и устроить этот брак. Боже, за что ей ниспосланы такие муки!

– Шеннон, – к ней подходили Джон и Кахнаваки, как и прежде, верные друзья.

«Забудь все, что собираешься сказать», – подумала она.

– Кахнаваки просит у тебя прощения.

– Вот как?

– Будь уверена. Я сказал ему, что ты хочешь выйти замуж за него, а не за меня…

– Как смешно! Пора относиться серьезно к этому вопросу.

– А я не хочу быть серьезным. Идем, поешь с нами. Мать Кахнаваки приготовила праздничный обед…

– Чтобы отметить наше обручение?

– Точно. Они убеждены, что нам свыше предопределено пожениться, и я устал убеждать их в обратном.

– Я не голодна. Ты велел мне идти гулять. Вот я и пойду… Увидимся позже. Приятного аппетита!

– Стой! – Джон схватил Шеннон за руку и на его губах заиграла улыбка змея-искусителя. – Я переведу ему все, что ты скажешь.

– Правда? Обещаешь?

– Ну, конечно.

– Я хочу домой. Скажи, что мне нужно уйти сейчас, пока я не вмешалась в ход истории.

– Вот что?.. С каждой минутой твое состояние ухудшается… Более сумасшедная… еще более прекрасная. Кахнаваки согласен со мной: ты самая красивая золотоволосая женщина на свете.

Взгляд Шеннон стал сердитым.

– А его сестра с большими черными глазами – самая красивая черноволосая женщина?

– Самая красивая черноволосая женщина – жена Кахнаваки.

– Жена? Джон Катлер, почему ты не сказал мне, что он женат? Где его жена?

– Она ждет ребенка, поэтому не хочет встречаться с тобой.

– Ребенка? Почему ты рассказал мне об этом? Я бы сразу убедилась, что он не собирается соблазнять меня.

– Именно в этом я и сомневался. Боялся, что из-за состояния жены он будет нервным, неудовлетворенным… У нее такой громадный живот, а ты… такая тоненькая, стройная.

Шеннон не могла отвести взгляд от мерцающих в глубине его глаз искорок желания… Ее волновал его хрипловатый, низкий голос, твердый квадратный подбородок и нежная, обаятельная улыбка… ей нравился человек по имени Джон Катлер. Она даже подозревала, что любит его, и сердце трепетало от догадки, что любовь взаимна…

– Ты должен был сказать, что он женат. – В ее грудном бархатистом голосе слышалась легкая хрипотца. – И что ты не влюблен в свою невесту. Это бы многое объяснило.

– Я не сказал, потому что не хотел разбить твое сердце. Улыбнись, Шеннон. Это просто шутка. У Кахнаваки может быть больше одной жены. Так что для тебя еще не все потеряно.

– Перестань смеяться надо мной, Джон Катлер. Я хочу поговорить с лекарем.

– С кем? С кем?

– С лекарем, знахарем? Или с шаманом? С кем-нибудь, кто знает о Великом Духе, который, по словам Кахнаваки, послал меня сюда. Прошу тебя, Джон. Ты же обещал быть моим переводчиком.

– Если я скажу все это Кахнаваки, он будет убежден, что ты ненормальная. И никогда не накажет тебя за костер на священной земле. Расслабься и пойдем поедим. – Она и не подумала ответить. – Кахнаваки назвал мне еще одну причину, по которой отказал мне. Считаю, что она важная.

– Что за причина?

– Он бы давно согласился на мой брак, если бы я пожелал жить с ними, в вигваме. Он понял, что я могу отказаться от городской жизни, но поменять одну общину на другую, даже саскуэханнокскую, я не хочу.

– Ты хочешь сказать, что он прав? Подумай, как следует об этом, Джон. Если это единственное препятствие для твоей женитьбы, может, тебе следует уступить.

– Я хочу иметь собственное жилище. Свою собственную землю. Свою собственную хижину, – поставил Джон точку.

– Ты упрям, Джон Катлер. Ты хочешь, чтобы все было по-твоему.

– А Кахнаваки хочет, чтобы было по его. Мы восхищаемся – даже симпатизируем друг другу, но каждый считает, что ошибается другой.

– Ты убедил его, что никогда не вернешься в город?

– Да, но он знает, что у меня семья в Нью-Амстердаме. Его даже беспокоит, что могут обостриться отношения между саскуэханноками и жителями голландских поселений.

– Тогда тебе придется выбирать? Он считает, что такое может случиться?

– У него уже были стычки с солдатами, главным образом, с английскими. Если начнется война, Кахнаваки станет во главе саскуэханноков. Он не хочет, чтобы у него был повод для беспокойства… Шеннон, что с тобой?

Шеннон не хотела, чтобы Джон узнал причину ее душевного страдания. В ее памяти всплыли страницы из книги «Девственный лес», воскрешая последнюю кровавую битву саскуэханноков с английскими солдатами. Индейская девушка, сестра вождя, убегает с английским офицером. Ее брат безжалостно преследует и устраивает бойню в лагере англичан… Шеннон становилось все яснее и яснее, что тем вождем и ревнивым братом был Кахнаваки. А одна из девчушек, весело играющих с Герцогиней, и есть та, которая влюбится в англичанина.

– Шеннон, что случилось? – Джон наклонился и заглянул в печальные глаза. – Расскажи мне, сумасшедшая женщина, о чем ты думаешь?

«Я думаю, что могла бы предупредить Кахнаваки, – сказала она себе в смятении. – Я могла бы рассказать ему, что его предубеждение против англичан меньше, чем через десять лет приведет к искоренению его народа. Но тогда изменится ход истории и мне придется нести ответственность за гибель других людей, за другие преступления…»

– Шеннон, – ее звал голос Кахнаваки. Глаза Шеннон встретились с его обеспокоенным взглядом. Нет ничего проще – взять, да и предупредить его… В замешательстве она опустила глаза. По телу пошла легкая дрожь. Она услышала ласковый голос вождя, который говорил ей что-то успокаивающее.

– Он говорит, что тебе совсем не обязательно выходить за меня замуж, – переводил Джон его слова. Он прав, Шеннон. Если это пугает тебя…

– Я боюсь за всех нас, – призналась Шеннон, и Джон обнял ее. – Ты ничего не понимаешь, Джон, а у меня нет слов, чтобы убедить тебя…

– Слушаю тебя. Говори.

– Ты никогда не верил мне. Теперь помоги мне заставить Кахнаваки понять меня. Переведешь то, что я скажу?

– Он боится тебя. Говорит, что ты непредсказуема…

– Он так сказал?

– Что ты соблазняла его, а когда он ответил на твои заигрывания, ты повела себя так, будто тебе это не приходило в голову.

– О, господи! Ты объяснил ему?

– Конечно. Сказал, что так себя ведут все золотоволосые женщины.

– Ты ему так сказал? О, ты шутишь? Очень смешно. Прошу тебя, переведи ему мои слова.

– Что ему перевести?

– Скажи ему, что я – из будущего. Мне известно, что произойдет в последующие три столетия. Он думает, что я сумасшедшая, но он ошибается. У меня есть власть, и я стараюсь поступать правильно. Единственное разумное решение – отослать меня назад, в мое время, прежде чем я начну поступать, словно Бог, и влиять на ход истории.

Джон покачал головой, будто не верил своим ушам.

– Твои слова лишены смысла. История – это прошлое. И ты не сможешь повлиять на нее, даже если очень захочешь.

– Я могу повлиять на следующие три столетия, – упрямо повторила Шеннон.

– В некотором смысле мы все можем повлиять.

– Ты ничего не понимаешь. Переводи, может быть, Кахнаваки поймет.

Джон перевел ее слова.

– Ты, действительно веришь в это, Шеннон? Как ты не понимаешь, что это противоречит здравому смыслу.

– Я могла бы доказать это, но тогда… – Лицо ее вспыхнуло. Она взяла руку Джона и прижала к своей щеке, как бы прося прощения. – Если я представлю тебе доказательства, ход истории тоже может измениться. Неужели ты не понимаешь? Единственное разумное решение – убедить Великий Дух Кахнаваки отослать меня домой.

– Ты хочешь вернуться домой? Так?

Шеннон закрыла глаза и прильнула к широкой груди Джона.

– Нет, Джон. Но это единственный выход. Я солгу, если скажу, что очень хочу домой. Я никогда не была так счастлива. Так счастлива, как здесь, с тобой…

– Со мной? – Джон недоверчиво смотрел на нее. – Со мной? Ты счастлива вместе со мной, Шеннон?

– Не в этом дело. Ты не слушаешь…

– Я устал слушать тебя, сумасшедшая женщина. С этой минуты я буду обращать меньше внимания на твои слова и больше на твое тело, – он нежно погладил ее по щеке. – Я должен был понять это, когда целовал тебя. Ты прижимаешься ко мне так, будто ждала большего… – Он осторожно убрал с ее мокрой щеки прядку золотистых волос и жадно заглянул ей в глаза. – Кахнаваки все понял с первого взгляда…

– Джон, не…

– А теперь помолчи. Я не собираюсь спорить с тобой. Все решено. Поешь немного, а потом отдохнешь. И затем…

– Ммм? – ее убаюкивали хриплые нотки в его голосе. – И что потом?

– Мы устроим нашу свадьбу.

Его слова ошеломили Шеннон. Она вырвалась из рук Джона и уставилась на него.

– Свадьбу? Ты спятил?

– Возможно. Теперь мы похожи друг на друга, не правда ли?

Она всплеснула руками с притворным ужасом.

– Пожалуй, я пойду к женщинам. Я добилась больших результатов, беседуя об этом с ними, а не с тобой.

– И чтобы никаких разговоров о наказании! Иди и веди себя хорошо. Я скоро приду.

От счастья закружилась голова, когда Шеннон поняла, что, в конце концов, она получит Джона Катлера. Джона Катлера, и любовь, и брак, и… рай! Все становилось на своим места…

Джон Катлер не влюблен в сестру Кахнаваки. Ему нужна Шеннон Клиэри. Вождь сразу понял это и помог им понять друг друга. Из-за сумасшествия ее никогда не накажут… никогда не вернут в XX век… она никогда не будет одинока…

Для своего времени Шеннон была анахронизмом, воинствующим анахронизмом. Здесь она могла бы любоваться красотой девственных лесов, слушать пение птиц, купаться в чистых, прозрачных ручьях и озерах… Ее идеальный рай еще не был уничтожен цивилизацией… и у нее есть счастливая возможность провести в нем остаток дней.

Почему? За что ей такая награда? «Не спрашивай, – приказала себе Шеннон. – Не спрашивай, а наслаждайся жизнью, красотой природы, Джоном Катлером». Она нашла его глазами. Он стоял в толпе воинов, возвышаясь над ними… Самый красивый… самый желанный… Шеннон охватил трепет, когда она представила себе их брачную ночь… медовый месяц в водах изумрудного пруда… их безумные ночи на громадной дубовой кровати… Герцогине, наверное, придется сменить место ночлега в страхе, что они обрушатся на нее.

«Но в их жизни важна не только физическая близость», – упрекнула себя Шеннон. Они будут гулять в тишине прекрасного собственного «девственного леса»… Будет трудиться… Рубить деревья на дрова и для новой хижины… Выращивать кукурузу… Воспитывать в любви и уважении зеленоглазых детей… Изучать обычаи и традиции саскуэханноков…

«Только девять лет», – напомнила себе Шеннон. Какая трагедия для всей земли в целом и для Джона Катлера, в частности. По прошествии времени она разделит с мужем груз знаний о будущем. Сейчас он не понимает ее, считает ее слова бредом, но она будет терпеливо ждать… Она надеется, что за девять лет они научаться понимать друг друга, осознают, что переплетение судеб и истории может потрясти впечатлительную душу.

И она сможет примирить Джона с потерей приютившего его племени.

Шеннон посмеивалась над своим невежеством. Если бы ей за несколько часов до второго рождения не посчастливилось прочесть «Девственный лес», она бы ничего не знала о саскуэханноках, и само их существование было бы для нее открытием. И она бы никогда не узнала, что такое «Конфедерация пяти племен» или «Союз», который французы называли «Союзом ирокезов».

– Конфедерация пяти племен, – произнесла Шеннон вслух. Мохауки. Их мальчика Джон и Кахнаваки вырвали из рук шони. Сенека. Они смешались в Конестоге с последними саскуэханноками. Онондага, онейда и… Шеннон нахмурилась и снова начала считать. Мохауки, Сенека, онондага, онейда и… вспоминай, Шеннон! Есть еще одно племя…

В эту минуту ее саскуэханнокская переводчица подала ей кукурузные лепешки и подарила нежную неуверенную улыбку.

– Самое время. Я ужасно проголодалась. И я не могу вспоминать. Посмотри, – она подняла руку и посчитала, загибая пальцы. – Один, два, три, четыре, пять… Мохауки, сенека, онодага, онейда и… – Шеннон терпеливо, но напрасно ждала ответа. – Окей. Раз уж я собираюсь поселиться по-настоящему в XVII веке, я воспользуюсь собственными источникам информации. В данном случае, источниками из XX века. – Шеннон нашла в сумке свои записи и просмотрела их. – Кайюга!

Взгляд остановился на торопливо набросанных заметках, и ее радость угасла. Не может быть! В записях ошибка! Неправильно записана дата! Страшный день столкновения разъяренного саскуэханнокского вождя и брата и возлюбленного его сестры, англичанина… Не 15 июня 1665 года! Не будет девяти лет счастливой жизни в райском уголке, как беспечно она думала!

16 июня 1656 года. До трагических событий осталось меньше двух месяцев… кровавая бойня… женщины… дети.

Шеннон посмотрела в теплые темные глаза своей переводчицы и оцепенела. Она поняла, что бездонные глаза будут преследовать ее всю жизнь. Эта женщина… этот народ… Меньше, чем через два месяца их судьба будет решена из-за безрассудного шага, трагической ошибки, которой можно было избежать…

По щекам Шеннон потекли горькие слезы. Женщина обняла ее и стала успокаивать. Шеннон оттолкнула ее, резко вскочила и бросилась из вигвама. Она шла, не видя дороги. У нее не было сил оставаться среди этих обреченных людей, зная, что может спасти их…

«Но если ты спасешь их, кто умрет вместо них? Если посмеешь, измени будущее. Посмотри, кто из-за твоего вмешательства умрет, а кто никогда не родится. Ганди… или Эдгар Аллан По… или Кастро… или Гитлер…» – Шеннон зло упрекала себя, убитая горем, ожесточенная, задыхающаяся от рыданий. Сквозь слезы видела она преданную Герцогиню, чувствовала ласковые сильные руки, но это не были руки Джона…

– Шеннон.

Она оглянулась. Рядом стоял Кахнаваки. Наверное, он считает ее предательницей, которой она стала не по своей воле. Он попытался обнять ее, но Шеннон глухо сказала.

– Отпусти меня. Я не пленница. Я хочу домой!

Вождь заговорил суровым голосом, схватил ее за руку и потащил к вигвамам. Его строгость успокоила ее быстрее, чем ласковые и добрые слова.

– Где Джон?

Кахнаваки молчал, и Шеннон была благодарна ему за это. Она не могла вернуться к Джону, несмотря на любовь к нему. Она должна справиться со всем сама, иначе она превратится в сумасшедшую, какой они ее и считают.

Все до смешного просто. Демонические силы перенесли ее в этот век с тяжким бременем знаний о будущем саскуэханноков. Они ведали, что ее примут за сумасшедшую и не станут наказывать. Значит, она не сможет вернуться в свое время. Она оказалась заложницей, посланной в прошлое, чтобы переписать историю, чтобы спасти саскуэханноков. Даже книга, которую она прочла, была предопределена судьбой. Ей предоставлена возможность обмануть смерть. У нее нет выхода. Ее используют бессовестно и бездушно. И Шеннон возмутилась…

И возмущение, и гнев были во спасение. Голова стала ясной. Голос окреп. Шеннон готова бороться против несправедливости своего положения. Она била Кахнаваки кулаками в грудь и зло говорила:

– Меня не смеют использовать таким образом. Что за жизнь? Всегда оказываться в нужное время в нужном месте! Что будет со мной? С моим счастьем? Скажи своему Великому духу, чтобы освободил меня. Я хочу, чтобы меня наказали!

Вождь сжал ей руки и прорычал низким, угрожающим голосом:

– Идем. Кахнаваки накажет тебя.