"Крылья" - читать интересную книгу автора (Крайтон Майкл)СУББОТАНад плоскими вершинами восточных отрогов горного массива Хила появилась тонкая красная полоса. В темно-синем небе все еще сверкали несколько звезд. Было очень холодно; изо рта Кейси вырывался пар. Она застегнула ветровку и потопала ногами, стараясь согреться. На взлетной дорожке стоял аэробус “Транс-Пасифик”, залитый огнями прожекторов. Наземная бригада отдела летных испытаний заканчивала установку видеокамер. Крылья, двигатели и шасси самолета облепили люди. Съемочные группы “Ньюслайн” уже вышли на поле и вели запись приготовлений. Мэлоун наблюдала за их действиями, стоя бок о бок с Кейси. – Господи, как же здесь холодно, – пробормотала она. Кейси отправилась к испытательной станции – приземистому зданию в испанском колониальном стиле, примыкавшему к диспетчерской башне. Помещение было набито мониторами, каждый из которых воспроизводил сигнал своей видеокамеры. Большинство камер было нацелено на тот или иной узел самолета – на одном из экранов Кейси увидела фиксатор правого предкрылка, – и от этого комната чем-то напоминала конструкторское бюро. Зрелище было довольно унылое. – Я ожидала иного, – заметила Мэлоун. – Это пилотская кабина, – сказала Кейси, ткнув пальцем в монитор. – Камера подвешена к потолку и обращена вниз. Опять кабина, объектив смотрит в лицо пилота. В кресле сидит Роули. Вот салон, камера расположена объективом к корме. Опять салон, объектив направлен к носу. Вид на правое крыло. На левое. Вот эти камеры вы устанавливали сами. Еще предусмотрена внешняя съемка. – Внешняя? – Во время полета аэробус будет сопровождать истребитель “F-14”. Чуть позже включатся и его камеры. – Ну, не знаю, – разочарованно произнесла Мэлоун. – Я надеялась, что картина будет… ну, скажем, более впечатляющая. – Самолет еще не взлетел. Мэлоун недовольно нахмурилась: – И эти нелепые ракурсы в салоне… Кстати, кто будет находиться там во время полета? – Никто. – Вы хотите сказать, все кресла будут пусты? – Совершенно верно. Это ведь испытательный полет. – Так не годится, – сказала Мэлоун. – Эти кадры лишены наглядности. В креслах должны сидеть пассажиры. Хотя бы несколько. Нельзя ли послать туда людей? Давайте я сама полечу! Кейси покачала головой. – Этот полет опасен, – ответила она. – Во время инцидента машина подверглась значительным перегрузкам. Мы не знаем, что с ней может случиться. Мэлоун фыркнула: – Чего вы боитесь, мисс Синглтон? Юристов здесь нет. Позвольте мне подняться на борт. Кейси внимательно посмотрела на нее. Глупая наивная девчонка, которую интересует только зрелище, впечатление. Она скользит по поверхности явлений, не желая доискиваться их сути. Кейси понимала, что должна ответить отказом, но вдруг услышала свой собственный голос: – Вам это не понравится. – Вы хотите сказать, это опасно? – Я сказала, вам это не понравится. – Я готова лететь. – Мэлоун посмотрела на Кейси с откровенным вызовом. – А вы? Кейси словно наяву услышала голос Марти Рирдона: Невзирая на собственные многократные и настойчивые уверения в надежности аэробуса N-22, представитель компании “Нортон Эйркрафт” госпожа Синглтон отказалась принять участие в испытании. Она не пожелала лететь, оправдываясь тем, что… Чем? Как ни старалась Кейси, она не могла придумать оправдания, которое прозвучало бы на телеэкранах достаточно убедительно. Напряжение послед них дне и, усилия, затраченные на расследование аварии, страх сболтнуть что-нибудь лишнее, бесцеремонное вмешательство журналистов, грозившее перевернуть ее жизнь, – все это внезапно вылилось в гневную вспышку. Кейси точно знала, что ее ждет в полете. Мэлоун тоже видела записи, но так и не поняла, что они означают. – Хорошо, – сказала Кейси. – Идемте. Дженнифер поежилась; в самолете было холодно, а в искусственном свете среди длинных проходов и рядов пустых кресел казалось еще холоднее. Разглядев повреждения, знакомые по видеозаписям, Дженнифер испытала легкое потрясение. Все это случилось здесь, подумала она. Это тот самый самолет. На потолке еще оставались кровавые отпечатки подошв. Разбитые багажные отсеки, потрескавшиеся фибергласовые панели. Неистребимый запах рвоты. И, что еще хуже, в некоторых местах вокруг иллюминаторов панели были сняты, обнажая серебристую теплоизоляцию и пучки проводов. Внезапно она остро почувствовала, что находится внутри огромного металлического механизма. Она уже подумала, не оставить ли эту затею, но Синглтон жестом предложила ей сесть в среднем ряду второго салона, лицом к камере, прикрепленной к потолку. Дженнифер села рядом с Синглтон. Техник “Нортона” в форменной куртке надел на нее плечевой ремень безопасности, такой же, какие носят стюардессы на обычных рейсах. Два зеленых брезентовых ремня охватывали плечи и соединялись на поясе массивной стальной пряжкой. Конструкция выглядела довольно внушительно. Мужчина в форме, пыхтя от усердия, плотно затянул ремни. – О господи, – пробормотала Дженнифер. – Нельзя ли немножко ослабить? – Натяжение должно быть таким, чтобы вы его едва выдерживали, – сказал техник. – Если вы свободно дышите, значит, нужно затянуть еще сильнее. Чувствуете, как вас сдавливают ремни? – Да. – Отпускают их следующим образом. – Он показал Дженнифер механизм разъединения. – Потяните вот за этот рычаг. – Зачем мне это? – На случай экстренной необходимости. Потяните его. Дженнифер подчинилась. Натяжение ремней ослабло, давление исчезло. – А теперь, если не возражаете, застегнитесь сами. Дженнифер застегнула пряжку. Это оказалось проще простого. Непонятно, почему люди придают значение таким пустякам. – А теперь затяните ремни. Еще туже. – Затяну, когда потребуется. – К тому времени, когда вы поймете, что нужно затянуть ремни сильнее, будет слишком поздно. Прошу вас… Синглтон сидела рядом, невозмутимо застегивая и крепко затягивая ремни. Брезентовые ленты впились ей в бедра, плотно охватили плечи. Синглтон вздохнула и откинулась на спинку. – Ну вот, вы готовы, – сказал техник, – Желаю приятного полета. Он повернулся и отправился к люку. Из пилотской кабины вышел Роули, качая головой. – Послушайте, девушки, – заговорил он. – Я очень не советую вам лететь. – Он обращался в основном к Синглтон. Дженнифер показалось, что он сердится на нее. – Поднимай машину, Тедди, – отозвалась Синглтон. – Это ваше последнее слово? – Последнее и окончательное. Роули ушел. В интеркоме послышался щелчок. – Закрыть люки… Захлопнулись люки – два глухих удара. В самолете по-прежнему было холодно. Дженнифер вздрогнула и оглянулась через плечо на пустые кресла. Потом бросила взгляд на Синглтон. Синглтон смотрела прямо перед собой. Дженнифер услышала звук запускаемых двигателей – низкое завывание, переходящее в надсадный визг. Щелкнул интерком. Голос пилота произнес: – Башня, это “Нортон” ноль первый. Прошу разрешения занять место на стенде предполетного контроля. Щелк. – Слышу вас, ноль первый, выруливайте по второй левой дорожке. Щелк. – Понял вас, башня. Самолет тронулся с места и покатил вперед. Выглянув в иллюминатор, Дженнифер увидела, что небо уже начинает светлеть. Несколько секунд спустя самолет остановился. – Что они делают? – спросила Дженнифер. – Взвешивают самолет, – ответила Синглтон. – Его взвешивают в начале и в конце испытаний, чтобы убедиться, что мы точно воспроизвели условия полета. – На весах? – Они вмонтированы в бетон. Щелк. – Тедди, подай вперед на метр. Щелк. – Даю. Взревели двигатели, и Дженнифер почувствовала, как самолет двинулся вперед, потом опять остановился. Щелк. – Спасибо. Порядок. Щелк. – Пока, ребята! Щелк. – Башня, ноль первый просит разрешения на взлет. Щелк. – Для вас освобождена третья полоса, ветер встречный, три метра в секунду. Щелк. – Вас понял. Самолет начал разбег, завывание двигателей превратилось в гулкий рев. Звук становился все громче, и Дженнифер подумала, что ей еще не доводилось слышать в самолетах такого шума. Она почувствовала, как колеса шасси с тупым стуком катятся по трещинам бетона и внезапно земля провалилась вниз. Самолет поднялся в воздух, в иллюминаторах показалось синее небо. Начался взлет. Щелк. – Пор-рядочек, девушки, наш полет будет происходить на высоте один-один-шесть, это значит одиннадцать тысяч шестьсот метров, и в ходе нашей экскурсии мы совершим петлю между станцией в Юме и Карстайрсом, штат Невада. Всем удобно? Повернув голову направо, вы увидите самолет сопровождения. Дженнифер посмотрела в иллюминатор и увидела серебристый истребитель, сверкающий в лучах утреннего солнца. Истребитель летел так близко, что она разглядела пилота, машущего рукой. Внезапно истребитель отстал. Щелк. – Вряд ли вы сумеете как следует его рассмотреть, он будет держаться позади и чуть выше – это самое безопасное место. Мы уже поднялись на высоту три с половиной тысячи метров, пожалуй, настало время сглотнуть. Мисс Мэлоун, мы взлетаем намного быстрее пассажирских черепах. Дженнифер сглотнула, в ушах громко чмокнуло. – Куда мы спешим? – спросила она. – Роули хочет побыстрее набрать высоту, чтобы охладить машину. – Охладить? – Температура воздуха на высоте двенадцати километров минус пятьдесят градусов. В данную минуту самолет гораздо теплее, и разные его части охлаждаются с различной скоростью. Однако в продолжительном полете, таком, который совершил “Транс-Пасифик”, все детали машины постепенно приобретают температуру окружающего воздуха. Один из вопросов, интересующих следственную комиссию, состоит в том, одинаково ли ведут себя стыки трубопроводов при разных температурах. Мы должны выдержать самолет на высоте достаточно долго, чтобы он успел охладиться. Только после этого мы начнем испытания. – Сколько для этого требуется времени? – спросила Дженнифер. – Как правило, самолет охлаждают два часа. – И все это время мы будем сидеть на привязи? Синглтон взглянула на нее: – Вы сами напросились. – Хотите сказать, мы два часа просидим без дела? Щелк. – Мы попытаемся развлечь вас, мисс Мэлоун, – подал голос Роули. – Мы находимся на высоте шести с половиной километров и продолжаем подниматься. Наша скорость составляет шесть десятых числа Маха, то бишь скорости звука, но мы разгонимся до восьми десятых – это обычная скорость пассажирского лайнера. Всем удобно? – Вы нас слышите? – спросила Дженнифер. – Слышу и вижу. Если посмотрите направо, и сами увидите меня. Включился монитор, установленный перед Дженнифер и Кейси. Дженнифер увидела плечи пилота и его голову. Они уже поднялись достаточно высоко, и в окна кабины хлынул солнечный свет. Однако в салоне все еще было холодно. Дженнифер сидела в среднем ряду и не могла видеть в иллюминатор землю. Она посмотрела на Синглтон. Синглтон улыбнулась. Щелк. – Мы поднялись на высоту одиннадцать тысяч шестьсот метров. Славный денек, никакой турбулентности. Если хотите, снимайте сбрую и приходите ко мне в гости. Что? Дженнифер недоуменно вскинула брови, но Синглтон уже сбросила ремни и двинулась к пилотской кабине. – Я думала, нам нельзя ходить по салону. – Пока можно, – ответила Синглтон. Дженнифер освободилась от ремней и вместе с Синглтон прошла по салону первого класса к кабине. Она чувствовала легкую вибрацию под ногами, но и только. Самолет казался совершенно устойчивым, Дверца кабины была распахнута. Она увидела внутри Роули и еще одного, незнакомого пилота. Третий мужчина возился с какими-то приборами. Дженнифер остановилась рядом с Синглтон и заглянула в кабину. – Итак, мисс Мэлоун, – заговорил Роули, – насколько мне известно, вы брали интервью у Баркера. – Да. – Чем он объяснил аварию? – Выпуском предкрылков. – Ага. Хорошо, теперь смотрите внимательно. Вот рычаг управления закрылками и предкрылками. Мы набрали высоту и летим с крейсерской скоростью. Сейчас я выпущу предкрылки. – Он протянул руку к рычагу, расположенному между креслами. – Стойте! Дайте мне привязаться ремнями! – Вам ничто не угрожает, мисс Мэлоун. – Я хочу хотя бы сесть в кресло. – Садитесь. Дженнифер шагнула к креслу, но, заметив, что Синглтон осталась в дверях и наблюдает за ней, устыдилась своих страхов. Она вернулась к кабине и стала рядом с Синглтон. – Выпускаю предкрылки. Роули опустил рычаг. Дженнифер услышала низкий рокот, длившийся несколько секунд. Ничего особенного не произошло. Самолет чуть задрал нос и застыл в этом положении. – Предкрылки выпущены. – Роули указал на приборную панель. – Видите показания скорости и высоты? Видите индикатор выпуска предкрылков? Мы точно воспроизвели ситуацию, которая, по словам Баркера, явилась причиной гибели трех человек на этом самом самолете. Машина точно выдерживает заданную высоту. Хотите повторить? – Да, – ответила Дженнифер. Больше ей нечего было сказать. – Хорошо. Предкрылки втянуты. Может быть, на сей раз вы захотите выпустить их собственноручно? Или подойдете к иллюминатору и посмотрите на крыло, чтобы увидеть, как это происходит? Довольно интересное зрелище. – Роули нажал клавишу. – Башня, говорит ноль первый. Нельзя ли проверить видеосвязь? – Несколько секунд он прислушивался, потом сказал: – Отлично. Мисс Мэлоун, будьте добры чуть сдвинуться вперед, чтобы ваши приятели могли рассмотреть вас через эту камеру. – Он ткнул пальцем в потолок кабины. – Сделайте им ручкой. Дженнифер махнула рукой, чувствуя себя донельзя глупо. – Мисс Мэлоун, сколько раз нужно втянуть и выпустить предкрылки, чтобы вы успели снять все как следует? – Ну… не знаю. – С каждой минутой Дженнифер чувствовала себя все более неуютно. Испытательный полет начинал казаться чем-то вроде западни. Эти кадры выставят Баркера в неприглядном свете, превратят репортаж в нелепую комедию, и уж конечно… – Если хотите, мы можем повторять эту процедуру до самого вечера, – говорил тем временем Роули. – Выпуск предкрылков на крейсерской скорости не представляет для N-22 ни малейшей опасности. Машина справляется с ним без труда. – Попробуйте еще раз, – натянутым голосом произнесла Дженнифер. – Вот рычаг. Откиньте кожух и опустите рычаг на два сантиметра. Дженнифер понимала, что задумал Роули. Он заманивал ее в поле зрения объектива камеры. – Будет лучше, если вы сделаете это сами. – Слушаюсь, мэм. Как прикажете. Роули опустил рычаг. Вновь послышался рокот. Самолет опять приподнял нос. Точь-в-точь как прежде. – Камеры самолета сопровождения фиксируют выпуск предкрылков, – продолжал Роули. – Вы получите кадры наружных съемок, на которых записано все от начала до конца. Итак, я втягиваю предкрылки. Дженнифер с нетерпением следила за его манипуляциями. – Но если инцидент возник не из-за предкрылков, то в чем его причина? – спросила она. В разговор вмешалась Синглтон, которая до сих пор хранила молчание. – Сколько времени прошло, Тедди? – осведомилась она. – Мы заняли свой эшелон двадцать три минуты назад. – Этого достаточно? – Думаю, да. Теперь это может начаться в любой момент. – Что может начаться? – спросила Дженнифер. – Первый этап событий, которые привели к аварии, – объяснила Синглтон. – Первый этап событий?… – Да, – сказала Синглтон. – Практически каждое воздушное происшествие является результатом последовательности событий. Мы называем это каскадом. Аварии никогда не возникают по одной-единственной причине. Всегда имеет место цепочка событий, происходящих по очереди. Мы полагаем, что в данном случае все началось с ошибочного показания системы сбора данных, обусловленного дефектом одной из деталей конструкции самолета. – Дефектная деталь? – упавшим голосом переспросила Дженнифер. Она тут же мысленно перемонтировала запись. Придется как-то обойти этот неприятный момент. По словам Синглтон, он послужил лишь отправной точкой происшествия, и нет никакого смысла заострять на нем внимание, особенно если учесть, что это только одно из звеньев цепи. Следующий этап – реакция пилотов – была не менее, а то и более важным звеном. В конце концов, происшествие с Пятьсот сорок пятым – ужасная, впечатляющая трагедия, захватившая весь самолет, и было бы не правильно списывать ее на неисправность одной-единственной детали… – Вы сказали, что это была цепочка событий… – Совершенно верно, – ответила Синглтон. – Ряд событий в последовательности, которая, по нашему мнению, и привела к трагедии. Плечи Дженнифер поникли. Они ждали. Все оставалось по-прежнему. Прошло пять минут, Дженнифер начала мерзнуть. Она то и дело посматривала на часы. – Чего мы ждем? – спросила она. – Потерпите, – отозвалась Синглтон. Послышался гудок, и Дженнифер увидела янтарные буквы “РАССОГЛ. ПРДКРЛ”, вспыхнувшие на панели управления. – Вот оно, – сказал Роули. – Что именно? – Сигнал регистратора полетных данных, который считает, будто бы предкрылки находятся не там, где положено. Как вы видите, рычаг поднят, стало быть, предкрылки втянуты. И мы знаем, что это действительно так. Однако компьютер получил сигнал о том, что один из них выдвинут. В данном случае, как нам известно, тревогу поднял неисправный датчик приближения в правом крыле. Он должен был сигнализировать о том, что предкрылок втянут. Однако он был поврежден, и, когда его температура понизилась, он начал давать сбои. Он сообщает пилоту о выпуске предкрылка, хотя для этого нет никаких оснований. Дженнифер покачала головой: – Датчик приближения… Я не понимаю вас. Какое он имеет отношение к аварии? – Пилот Пятьсот сорок пятого получил предупреждение о неполадках с предкрылками, – объяснила Синглтон. – Подобные сигналы поступают в кабину довольно часто. Однако пилот не знает, действительно ли предкрылки были выпущены или это ошибка датчика. Он пытается отключить сигнал, выпустив предкрылки и вновь их втянув. – Значит, пилот Пятьсот сорок пятого выпустил предкрылки, чтобы отключить сигнал? – Да. – Но если авария была вызвана не предкрылками… – Нет. Мы только что продемонстрировали это. – Тогда что же? – Девушки, будьте добры занять свои места, – заговорил Роули. – Сейчас мы попытаемся воспроизвести ход событий. Заняв место в среднем ряду второго салона, Кейси надела плечевые ремни и плотно их затянула. Она посмотрела на Мэлоун. Та взмокла, ее лицо побледнело. – Крепче, – велела Кейси. – Я уже… Кейси протянула руку, ухватила поясной ремень Мэлоун и потянула его изо всех сил. Мэлоун охнула. – Ради всего святого… – Я не в восторге от вас, – сказала Кейси, – но мне не хочется смотреть, как ваша симпатичная задница превращается в отбивную. Мэлоун вытерла лоб тыльной стороной ладони. Несмотря на холод, по ее лицу струился пот. Кейси вынула бумажный пакет и сунула его под бедро Мэлоун. – Не хочу, чтобы вас стошнило на меня. – Думаете, нам понадобятся пакеты? – Гарантирую, – ответила Кейси. Глаза Мэлоун забегали. – Послушайте, – заговорила она, – нельзя ли все это отменить? – Переключить телевизор на другой канал? – Послушайте, – сказала Мэлоун. – Возможно, я ошибалась. – В чем? – Нам не следовало садиться в самолет. Нужно было наблюдать за испытаниями с земли. – Уже поздно, – сказала Кейси. Она понимала, что грубит Мэлоун оттого, что и сама боится. Вряд ли Тедди говорил серьезно, утверждая, будто бы машина может развалиться в воздухе. Он не настолько глуп, чтобы садиться в самолет, не прошедший тщательной проверки. Пока длились тесты силовых элементов и электрооборудования, Тедди находился поблизости, зная, что несколько дней спустя ему придется поднимать эту машину в небо. Тедди отнюдь не дурак. "Но он – летчик-испытатель, – подумала Кейси. – А все они малость с приветом”. Щелк. – Итак, девушки, мы начинаем. Вы пристегнулись? – Да, – ответила Кейси. Мэлоун промолчала. Ее губы шевельнулись, но она не произнесла ни звука. Щелк. – Сопровождение, здесь ноль первый, инициирую колебание тангажа. Щелк. – Вас понял, ноль первый. Подайте сигнал, когда начнете. Щелк. – Башня, здесь ноль первый. Проверка видеосвязи. Щелк. – Связь в порядке. Щелк. – Начинаем, парни! Хоп! Кейси посмотрела на экран бокового монитора, который показывал Тедди. Его движения были спокойными, уверенными. Он казался полностью расслабленным. Щелк. – Девушки, я получил сигнал рассогласования предкрылков и теперь выпускаю их, чтобы отключить предупреждение. Предкрылки выпущены. Я отключаю автопилот. Нос задирается кверху, скорость падает… и вот я получаю соответствующее предупреждение. Кейси услышала пронзительный прерывистый гудок. Из динамиков системы оповещения донесся ровный голос, записанный на пленку: “Потеря скорости… потеря скорости…” Щелк. – Я опускаю нос, чтобы не зависнуть. Самолет опустил нос и сорвался в пике. Казалось, они падают отвесно вниз. Сквозь рев турбин Кейси услышала пронзительный вопль. В ее плечи врезались ремни. Дженнифер Мэлоун кричала, широко раскрыв рот, – это и был тот самый монотонный вопль, прорвавшийся сквозь гром двигателей. У Кейси закружилась голова. Она пыталась отсчитывать время. Пять… шесть… семь… восемь секунд. Сколько длится падение? Мало– помалу самолет начал выравниваться и наконец вышел из пике. Визг турбин утих, превратившись в низкий рокот. Кейси почувствовала, как тяжелеет ее тело. Сила тяжести увеличивалась, становясь едва выносимой. Щеки Кейси обвисли, локти вдавились в поручни. Перегрузка. По меньшей мере двукратная. Теперь Кейси весила сто килограммов. Она утонула в кресле, словно вдавленная в него гигантской рукой. Дженнифер перестала вопить и теперь лишь негромко постанывала. По мере того как самолет набирал высоту, сила тяжести уменьшалась. Сначала машина поднималась под обычным углом, потом все круче, и наконец Кейси показалось, что они летят вертикально вверх. Завизжали турбины. Завопила Дженнифер. Кейси пыталась отсчитывать секунды, но не могла. У нее не было сил сосредоточить внимание. Внезапно желудок подступил к горлу, и Кейси затошнило. Она увидела, как установленный на палубе монитор на мгновение взмыл в воздух, но его удержали привязные ремни. В верхней точке дуги подъема все предметы потеряли вес. Дженнифер зажала рот ладонью. Потом самолет накренился… и вновь рухнул вниз. Щелк. – Второе колебание тангажа… Очередное крутое пике. Дженнифер отняла руку от губ и вновь закричала громче прежнего. Кейси цеплялась за поручни, пытаясь привести в порядок мысли. Она забыла о том, что нужно считать секунды, забыла о… Вновь перегрузка. Невыносимое давление втиснуло ее в сиденье. Кейси не могла шевельнуться. Не могла даже повернуть голову. Потом самолет вновь начал взлет, еще круче, чем в первый раз. Оглушительно завизжали двигатели, и Кейси почувствовала, как Дженнифер тянется к ней, хватает ее за руку. Кейси повернулась и посмотрела в ее бледное лицо с широко распахнутыми глазами. – Прекратите! Прекратите это! – кричала девушка. Самолет вновь достиг верхней точки подъема. Кейси вновь затошнило. На лице Дженнифер застыло ошеломленное выражение. Она прижимала ладонь к губам, между ее пальцев струилась рвота. Нос самолета опустился. Началось очередное пике. Щелк. – Открываю дверцы багажных отсеков, чтобы дать вам почувствовать, как это было. Распахнулись дверцы потолочных контейнеров левого и правого борта, и оттуда вывалились белые кубы размером около метра. Это была мягкая неопреновая пена, но кубы метались по салону плотной стаей, словно потревоженные птицы. Кейси чувствовала, как они врезаются ей в лицо, бьют по затылку. Дженнифер опять охватил позыв к рвоте, она пыталась вытащить пакет из-под ноги. Кубы метнулись вперед, к пилотской кабине. Они заслоняли поле зрения, но постепенно один за другим падали на палубу и, подскочив, замирали на месте. Изменился тон звука двигателей. Кейси вновь вдавило в кресло. Самолет опять начал набирать высоту. Пилот F– 14 увидел, как огромный аэробус пробил облачность, взмывая в воздух под углом в двадцать градусов. – Тедди, – сказал он в микрофон. – Что ты делаешь, черт побери? – Воспроизвожу параметры, записанные в “черном ящике”. – Господи боже мой, – пробормотал пилот. Громадный пассажирский самолет с ревом выскочил из облаков на высоте одиннадцати километров. Поднявшись еще на триста метров, он начал терять скорость, грозя зависнуть в воздухе. Потом вновь опустил нос. Сильная струя рвоты ударила в пакет. Она разлилась по рукам Дженнифер, капала ей на колени. Она повернула к Кейси позеленевшее, искаженное лицо. – Прошу вас, прекратите… Самолет опять клюнул носом. Начиналось очередное пике. Кейси посмотрела на Дженнифер. – Вы ведь хотели снять события от начала до конца. Потрясающие кадры. Осталось еще два колебания… – Нет! Не надо! Машина мчалась вниз. – Тедди, – сказала Кейси, продолжая смотреть на Дженнифер. – Убери руки со штурвала. Глаза Дженнифер испуганно расширились. Щелк. – Понял тебя. Отпускаю штурвал. В тот же миг самолет выровнялся – мягко, плавно. Визг турбин сменился монотонным низким рокотом. Пенные кубы повалились на пол, кувыркнулись и застыли в неподвижности. Горизонтальный полет. В иллюминаторы заглянуло солнце. Дженнифер вытерла губы ладонью и обвела салон мутным взором. – Что?… Что случилось? – Пилот убрал руки со штурвала. Дженнифер непонимающе покачала головой. Ее глаза словно остекленели. – Убрал… руки? – слабым голосом переспросила она. Кейси кивнула: – Совершенно верно. – Тогда почему… – Машину ведет автопилот. Мэлоун осела в кресле, откинув голову назад. – Не понимаю, – сказала она. – Чтобы положить конец инциденту, капитану Пятьсот сорок пятого нужно было лишь отпустить штурвал. Стоило ему убрать руки – и все тотчас прекратилось бы. Дженнифер вздохнула: – Почему же он этого не сделал? Кейси не ответила. Она повернулась к монитору и сказала: – Возвращаемся, Тедди. Миновав главный зал станции испытательного полигона, Кейси вошла в комнату пилотов – старое обшитое деревянными панелями помещение, служившее летчикам местом отдыха еще в те времена, когда “Нортон” выпускал военную технику. Комковатая зеленая кушетка, выцветшая на солнце. Несколько металлических самолетных кресел вокруг стола, покрытого исцарапанным пластиком. Единственным современным предметом в комнате был маленький телевизор с встроенным видеомагнитофоном. Он стоял у обшарпанного автомата кока-колы, на котором висела табличка “неисправен”. В окне дребезжал кондиционер. Солнце уже раскалило летное поле, и в комнате воцарилось удушливое тепло. Кейси выглянула в окно и посмотрела на операторов “Ньюслайн”, которые бродили вокруг Пятьсот сорок пятого, сверкавшего в ярких лучах пустынного солнца. Они выглядели растерянными, явно не знали, что им делать. Время от времени они нацеливали объективы, словно собираясь начать съемку, и тут же опускали камеры. Казалось, они чего-то ждут. Кейси вскрыла бурый бумажный конверт, который принесла с собой, и просмотрела его содержимое. Цветные ксерокопии, которые она заказала Норме, получились отменно. Телексы принесли именно те сообщения, которые она ждала. Все готово. Она подошла к телевизору, который велела установить в комнате. Вставив в щель кассету, она принялась ждать. Ждать Мэлоун. Кейси чувствовала, как ее охватывает усталость. Она вспомнила о “скопе” и, закатав рукав, сняла четыре круглых пластыря, налепленных в ряд на руке. Скополаминовый пластырь для борьбы с морской болезнью. Благодаря ему Кейси не стошнило во время полета. Она знала, что ее ожидает. Мэлоун даже не догадывалась. Кейси не испытывала ни малейшей симпатии к журналистке. Она лишь хотела покончить с этим делом. Сейчас ей предстоял последний решительный шаг. О ее истинных намерениях знал только один сотрудник “Нортона” – Фуллер. Когда Кейси позвонила ему из видеоцентра, он сразу уловил ее замысел. Он понимал, какие последствия сулит передача видеозаписи “Ньюслайн”. Он предвидел, какое воздействие окажет она на журналистов и как их можно заманить в ловушку. Испытательный полет захлопнул западню. Кейси ждала Мэлоун. Пять минут спустя в комнату вошла Мэлоун и с грохотом захлопнула за собой дверь. На ней была форменная роба испытательного полигона. Она умыла лицо и зачесала волосы назад. Она была донельзя раздражена. – Не понимаю, что вы хотели этим доказать, – заговорила она, – но вы недурно повеселились. Сняли на пленку дешевый спектакль. Перепугали меня до смерти. Надеюсь, вы получили удовольствие, но мой сюжет не изменится ни на йоту. Баркер был прав. Как он и говорил, у вашего самолета нелады с предкрылками. Он упустил лишь одно обстоятельство – то, что эти неполадки проявляются при отключенном автопилоте. Именно это мы выяснили сегодня в ходе вашей жалкой демонстрации. Вы ни в чем меня не убедили. Ваш самолет – летающий гроб. Как только передача выйдет в эфир, вы лишитесь всей своей клиентуры. Мы втопчем в грязь ваши дерьмовые самолеты и вас лично. Кейси промолчала. “Молоденькая глупая девчонка”, – подумала она, сама удивляясь резкости своих суждений. Должно быть, она успела проникнуться духом старшего поколения работников “Нортона”, людей, которые умели отличить истинную силу от пустопорожней болтовни и позерства. Мэлоун еще несколько минут сотрясала воздух нелепыми угрозами, потом Кейси сказала: – У вас ничего не получится. – Вот увидите! – У вас один выход – рассказать правду о происшествии на борту Пятьсот сорок пятого. Но вряд ли вам захочется это сделать. – Дождитесь субботы, – прошипела Мэлоун. – И копайте себе могилу. Кейси вздохнула: – Сядьте, мисс Мэлоун. – И не подумаю! – Неужели вас не заинтересовало, каким образом девица из провинциального видеоцентра могла узнать, что вы снимаете репортаж о “Нортоне”? – заговорила Кейси. – Как она раздобыла номер вашей сотовой связи, как догадалась позвонить вам? Мэлоун молчала. – Неужели вас не насторожило то, что юрисконсульт компании столь быстро дознался, что пленка уже у вас, и заранее обзавелся показаниями девушки о том, что вы получили запись из ее рук? Мэлоун молчала. – Эд Фуллер появился в видеоцентре считанные минуты спустя после вашего ухода, мисс Мэлоун. Он опасался столкнуться с вами. Мэлоун нахмурилась: – К чему вы ведете? – Неужели вас не удивило настоятельное требование Эда Фуллера подписать заявление о том, что вы получили видеозапись из источников за пределами “Нортона”? – Но это же ясно как божий день. Запись свидетельствует против вашей компании. Он стремился уберечь ее от обвинений. – С чьей стороны? – Э-ээ… ну, не знаю. Наверное, он опасался нападок со стороны широкой публики. – Думаю, вам лучше сесть. – Кейси открыла папку. Мэлоун медленно опустилась в кресло. Мэлоун нахмурилась. – Минутку, – сказала она. – Вы хотите сказать, что я получила запись не от девушки из видеоцентра? Кейси бросила на нее взгляд. – Так кто же мне звонил? – спросила Мэлоун. Кейси сохраняла молчание. – Это были вы? Кейси кивнула. – Так, значит, вы хотели, чтобы эта пленка оказалась у меня? – Да. – Но зачем? Кейси улыбнулась. Она протянула Мэлоун верхний лист из папки. – Вот официальное заключение ФАВП о неисправности датчика приближения предкрылка самолета компании “Транс-Пасифик”, выполнявшего рейс номер 545. Здесь указано, что деталь имела дефект – старую трещину. – Мой репортаж не имеет никакого отношения к дефектным деталям, – сказала Мэлоун. – Разумеется, – подтвердила Кейси. – Ведь сегодняшний полет показал, что любой квалифицированный летчик без труда отключил бы сигнал о рассогласовании, вызванный неисправностью датчика. Ему нужно было лишь снять руки со штурвала. Но пилот Пятьсот сорок пятого этого не сделал. – Мы уже навели справки, – отозвалась Мэлоун. – Капитан Пятьсот сорок пятого – прекрасный пилот. – Совершенно верно, – согласилась Кейси. Она протянула Мэлоун следующий лист. – Это список экипажа, представленный в ФАВП вместе с полетным заданием в день отправления: ДЖОН ЖЕН ЧАНГ, КАПИТАН 5/7/51 М ЛЬЮ ЗАН ПИНГ, ВТОРОЙ ПИЛОТ 3/11/59 М РИЧАРД ЯНГ, ВТОРОЙ ПИЛОТ 9/9/61 М ГЕРХАРД РЕЙМАН, ВТОРОЙ ПИЛОТ 7/23/49 М ГЕНРИ МАРХАНД, ИНЖЕНЕР 4/25/69 М ТОМАС ЧАНГ, ВТОРОЙ ПИЛОТ 6/29/70 М Мэлоун посмотрела на документ и отложила его в сторону. – А вот список, который мы получили от “Транс-Пасифик” спустя сутки после происшествия: ДЖОН ЖЕН ЧАНГ, КАПИТАН 5/7/51 ЛЬЮ ЗАН ПИНГ, ВТОРОЙ ПИЛОТ 3/11/59 РИЧАРД ЯНГ, ВТОРОЙ ПИЛОТ 9/9/61 ГЕРХАРД РЕЙМАН, ВТОРОЙ ПИЛОТ 7/23/49 ГЕНРИ МАРХАНД, ИНЖЕНЕР 4/25/69 ТОМАС ЧАНГ, ИНЖЕНЕР 6/29/70 Мэлоун изучила список и пожала плечами: – Они совпадают. – Нет. В первом из них Томас Чанг числится вторым пилотом. Во втором – бортинженером. – Обычная конторская ошибка, – сказала Мэлоун. – Нет. – Кейси покачала головой. Она подала собеседнице очередной лист. – Это страница из журнала, которым “Транс-Пасифик” снабжает своих пассажиров в полете. Капитан Джон Чанг и его семья. Эту фотографию прислала нам одна из бортпроводниц, пожелавшая, чтобы мы узнали правду. Вы, наверное, заметили, что детей зовут Эрика и Томас. Томас Чанг – сын капитана Чанга. Он был в составе экипажа Пятьсот сорок пятого. Мэлоун нахмурилась. – Чанги – династия пилотов. Томас Чанг тоже пилот, он имеет право управлять пассажирскими машинами многих типов. Но он не проходил подготовку на N-22. – Этого не может быть, – заявила Мэлоун. – За несколько минут до инцидента, – продолжала Кейси, – капитан Джон Чанг покинул кабину и отправился в хвост выпить кофе. Авария застала его в хвосте, он серьезно пострадал. Два дня назад хирурги ванкуверской клиники сделали ему операцию на мозге. В клинике полагали, что это второй пилот. Однако впоследствии было установлено, что это был Джон Жен Чанг. Мэлоун качала головой. Кейси протянула ей телекс: ОТ: С. НИЕНТО СП ВАНКУВ. ДЛЯ: К. СИНГЛТОН, ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ ПОЛИГОН ЮМА СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО ПОДТВЕРЖДЕНЫ РЕЗУЛЬТАТЫ ПОСМЕРТНОГО ОПОЗНАНИЯ ПОСТРАДАВШЕГО ЧЛЕНА ЭКИПАЖА, ПРОХОДИВШЕГО КУРС ЛЕЧЕНИЯ В ВАНКУВЕРЕ. ЭТО ДЖОН ЧАНГ, КОМАНДИР ЭКИПАЖА “ТРАНС-ПАСИФИК” РЕЙС 545. – Чанга не было в кабине, – сказала Кейси. – Он находился на корме. Там обнаружили его фуражку. Иными словами, в момент аварии кресло капитана занимал кто-то другой. Кейси включила телевизор и пустила запись. – Вот заключительные эпизоды видеозаписи, которую вам передала девушка из видеоцентра. Вы видите, как камера движется к кабине, поворачивается и в конце концов застревает под дверью. Но за мгновение до этого… Вот! – На экране застыл стоп-кадр. – Перед вами панель управления. – Я почти ничего не вижу, – сказала Мэлоун. – Пилоты смотрят в другую сторону. – Вы видите, что у пилота очень коротко подстрижены волосы, – ответила Кейси. – Взгляните на снимок. У Томаса Чанга короткая стрижка. Мэлоун вновь покачала головой, на сей раз увереннее. – Я вам не верю, – заявила она. – Качество записи оставляет желать лучшего, к тому же мы видим лица пилотов в одну четверть. Запись не позволяет их опознать и вообще ни о чем не говорит. – У Томаса Чанга в ухе маленькая серьга. Вы могли заметить ее на снимке из журнала. На записи вы видите ту же серьгу – в тот миг, когда она отражает луч света. Мэлоун промолчала. Кейси протянула ей еще один документ. – Это перевод переговоров в кабине, записанных на этой кассете. Перевод с китайского. Многие фразы заглушают сирены и голоса системы аварийного оповещения. Здесь приведены лишь ключевые слова. 05:44:59 Система оповещения: потеря скорости… потеря скорости… 05:45:00 Второй пилот: что (сирена) ты 05:45:01 Капитан: я пытаюсь выправить (сирена) 05:45:02 Система оповещения: потеря скорости… потеря скорости… 05:45:03 Второй пилот: том отпусти (сирена) 05:45:04 Капитан: зачем (сирена) 05:45:11 Второй пилот: томми (сирена) когда (сирена) нужно (сирена) Кейси забрала бумагу. – Я оставлю перевод у себя, – сказала она. – Он не предназначен для публикации, но служит важным дополнением к видеозаписи. – Господи, – ошеломленным голосом произнесла Мэлоун. – Он посадил за штурвал мальчишку! – Да, – сказала Кейси. – Джон Чанг доверил управление пилоту, который не имел права водить N-22. В результате пострадали пятьдесят шесть человек и погибли четверо, в том числе и сам капитан. Мы предполагаем, что полет проходил в автоматическом режиме и Джон Чанг на несколько минут оставил машину на попечение сына. Поступило предупреждение о рассогласовании предкрылков, и Томас выпустил их, чтобы отключить сигнал. Он испугался и слишком энергично сдвинул штурвал. Мы полагаем, что некоторое время спустя он потерял сознание из-за сильных колебаний, и автопилот перехватил управление. – Какой-то болван позволил своему сыну управлять аэробусом? – спросила Мэлоун. – Да, – ответила Кейси. – Это и есть причина аварии? – Да. У вас есть видеозапись, которая подтверждает это. Стало быть, факты у вас в руках. Мистер Рирдон заявил перед камерами, что он и его нью-йоркские коллеги просмотрели запись от начала до конца. Значит, вы видели эпизод в кабине. Только что я объяснила, что означает этот эпизод. Мы представили вам дополнительную улику и, что еще важнее, продемонстрировали во время испытательного полета, что N-22 вполне надежен. – Но есть люди, которые с вами не согласятся… – заговорила Дженнифер. – Отныне речь идет не о мнениях, мисс Мэлоун, – перебила Кейси. – Речь идет об установленных фактах. Если “Ньюслайн” утаит их либо выступит с какими-либо утверждениями о ненадежности N-22, основанными на данном происшествии, мы подадим на вас в суд за предвзятость и грубое искажение фактов. Эд Фуллер – человек консервативный, но он уверен в том, что выиграет процесс. В ваших руках видеозапись, подтверждающая нашу правоту. Хотите ли вы, чтобы мистер Фуллер позвонил мистеру Шенку и объяснил ситуацию, или предпочтете сделать это сами? Мэлоун молчала. – Мисс Мэлоун?… – Где телефон? – Там, в углу. Мэлоун поднялась на ноги и шагнула к телефону. Кейси отправилась к двери. – Господи, – сказала Мэлоун, качая головой. – Капитан сажает сына за штурвал самолета, в котором полно людей. Как такое могло случиться? Кейси пожала плечами. – Он любил своего сына. Думаю, он и прежде время от времени позволял ему водить самолет. Вот почему пилоты гражданской авиации получают право управлять той или иной машиной только после интенсивной подготовки. Томас Чанг сам не знал, что делал, и оказался застигнутым врасплох. "И вы тоже, мисс Мэлоун”, – подумала Кейси, закрывая за собой дверь. – Какого черта! – воскликнул Дик Шенк. – В моей программе дыра площадью с Афганистан, и ты говоришь, что сделала репортаж о дефектной детали? О желторотом пилоте? Я правильно тебя понял, Дженнифер? Даже не надейся. На карту поставлена моя репутация. Я не намерен идти по стопам “Шестидесяти минут”. – Дик, – сказала Дженнифер, – все можно повернуть иначе. Это семейная трагедия… – Не пойдет, – отрезал Шенк. – Кого интересуют какие-то там китайцы? – Парень погубил четырех человек, еще пятьдесят шесть получили ранения… – Какая разница? Я разочарован в тебе, Дженнифер. Очень, очень разочарован. Ты понимаешь, что все это значит? Это значит, что я вынужден пустить в эфир убогий репортаж о юных бейсболистах. – Дик, – сказала Дженнифер. – Авария произошла не по моей вине. Я лишь освещаю события. – Тебе не удалось сказать ничего нового. Подобных репортажей пруд пруди. – Дик, я… – Ты показала лишь собственную некомпетентность, – заявил Шенк. – Ты все испортила, Дженнифер. У тебя был великолепный сюжет о дерьмовой американской технике, и два дня спустя ты являешься с пустыми руками. Самолет ни при чем, виноват пилот. И бригада обслуживания. И дефектные детали. – Дик… – Я предупреждал: никаких дефектных деталей. Ты погубила репортаж, Дженнифер. Поговорим в понедельник. Он положил трубку. Едва на экране появились заключительные титры “Ньюслайн”, в доме Кейси зазвонил телефон. Незнакомый грубоватый голос спросил: – Кейси Синглтон? – Да, это я. – Говорит Гэл Эдгартон. – Как поживаете, сэр? – Я нахожусь в Гонконге, и только что один из членов совета директоров сообщил мне, что в нынешнем вечернем выпуске “Ньюслайн” не было ни слова о “Нортоне”. – Совершенно верно, сэр. – Я очень рад, – сказал Эдгартон. – Интересно, почему они не пустили репортаж? – Понятия не имею, – ответила Кейси. – Что ж, ваши усилия увенчались успехом, – продолжал Эдгартон. – Через несколько часов я вылетаю в Пекин подписывать торговое соглашение. Джон Мардер должен был встретить меня там, но мне сказали, что по каким-то причинам он остался в Калифорнии. – Я ничего не знаю об этом, – отозвалась Кейси. – Отлично, – сказал Эдгартон. – Рад это слышать. В ближайшие дни в руководстве “Нортона” будут произведены кое-какие перестановки. А пока примите мои поздравления, Кейси. Вам пришлось нелегко. Но вы с честью вышли из положения. – Спасибо, сэр. – Гэл. – Спасибо, Гэл. – После моего возвращения мы пообедаем вместе. Мой секретарь позвонит вам и сообщит о времени встречи. Продолжайте трудиться в том же духе. Эдгартон дал отбой, и тут же посыпались звонки. Майк Ли в осторожных выражениях поздравил Кейси и поинтересовался, как ей удалось сорвать репортаж. Кейси ответила, что не имеет к этому никакого отношения и что “Ньюслайн” отменила передачу по собственным соображениям. Потом позвонили Доэрти, Бэрн и Рон Смит. Позвонила Норма. – Дорогуша, я горжусь тобой, – сказала она. И наконец объявился Тедди Роули. Он сказал, что находится неподалеку, и спросил, чем занята Кейси. – Я очень устала, Тедди. Давай в другой раз, хорошо? – Как скажешь, крошка. Сегодня был замечательный день. Твой день. – Да, Тедди. Но я действительно устала. Она отключила телефон и отправилась на боковую. |
|
|