"Брестская крепость" - читать интересную книгу автора (Козлов Владимир)Козлов ВладимирБрестская крепостьВладимир Козлов Брестская крепость За окном автобуса мелькают поля, деревянные домики, коровники и силосные башни. Классная берет микрофон, стучит по нему, дует. - Слышите меня, ребята? - Да! - Хочу еще раз напомнить наш план на сегодня. Едем, пока не станет темно, останавливаемся в лесу на ночлег, ставим палатки, ужинаем и ложимся. А завтра с утра выезжаем, чтобы часам к двенадцати прибыть в Брест. - А картошку печь будем? - спрашивает Синицына. - Да, конечно, и картошку печь, и сало жарить... А вот вы помните, ребята, сколько лет назад была оборона Брестской крепости? - В сорок первом, значит сорок шесть лет назад! - кричит выскочка Кутепова. Онищенко говорит мне: - Пацаны взяли "смагу". Будешь пить? - Не, я не пью. - Что, не куришь и не пьешь? Здоровеньким помрешь, да? А поебаться хочешь? Мы не курим и не пьем, только девок мы... Нестеренко поворачивается к нам. - Онищенко - ты такой уже пустомеля... - Чего это я пустомеля? - Сам знаешь. - А хочешь, докажу, что не пустомеля? - Он улыбается. - Хочешь попробовать? Нестеренко фыркает, отворачивается. Онищенко наклоняется мне к уху, шепчет: - Знаешь, с кем можно из наших баб поебаться? С Колтаковой. Она уже не целка. Ее летом в деревне пацаны отработали. - Откуда ты знаешь? - Она сама рассказала. Что, поверил? Один ноль в мою пользу. Нет, конечно, - пацаны говорили. Короче, один пацан, типа она с ним ходила, завел к себе домой, а потом еще и друзья евоные пришли - накончали ей на пузо, на платье. А она - заяву ментам. - И что? - Сели пацаны. По пятнадцать лет - прикидываешь? За то, что групповая. Слушай анекдот. Судят мужика. За групповое изнасилование крупного рогатого скота... Поднимается он. У него спрашивают: а где остальные, где - группа? Я был один. Онищенко хохочет, я улыбаюсь. Он спрашивает: - Что понял? Я киваю. Стоим на поляне - я, Онищенко, Курилович, Малеев и Усаченок. Все курят, кроме меня. Малеев говорит: - А я там знаете, что видел? Затычки. Бабы наши меняли затычки, и старые выбросили. - Пиздишь, - говорит Усаченок. - Пошли - покажу, если не веришь. Онищенко спрашивает: - А где, в какой стороне? - В той. - Малеев показывает в сторону леса. Онищенко поворачивается ко мне. - Пошли посмотрим, Вова. - Ай, неохота. - Пошли, что ты ломаешься, как целка? - Пацаны хохочут. - Мы сейчас придем, без нас не начинайте. - Еще сначала принести надо. - Курилович идет к палаткам. Выходим с Онищенко на поляну. Курилович держит в руке зеленую бутылку из-под водки. - Ну что, нашли? - Не-а. Дай-ка шахнуть, - говорит Онищенко. - Значит, плохо искали. Держи. Онищенко отпивает, смотрит на меня. - Что, может ебнешь, Вова? А то... Я беру бутылку, подношу ко рту. В ней - мутная самогонка. Горлышко мокрое, в слюнях. Я делаю глоток, протягиваю бутылку Куриловичу. Онищенко перехватывает, делает большой глоток. - Малый, ты что - охуел? - орет Малеев. - Хочешь один все выжрать? - Ты говорил - еще есть вторая... - Ну и что, что есть? А на завтра? - Завтра возьмем пива. - Где ты его возьмешь? - В Бресте. Я тебе отвечаю. Иди за второй, пока Классуха не засекла, что нас нет. Идем к костру. Онищенко дебильно улыбается, шатается, цепляется за деревья. По остальным ничего не заметно. Курилович хватает Онищенко за плечи. - Малый, кончай выебываться. Классная засечет - всем пиздюлей ввалит, не только тебе. - Классная... С пиздой красной... - Сейчас договоришься... Будет тебе и с красной, и с голубой. Бабы и Классная сидят у костра, жарят на прутиках сало. Классная говорит: - А вот и наши мальчики... Где это вы ходите? Мы уже заскучали... Малеев говорит: - Мы спать пойдем... Завтра вставать рано... - Как хотите. А то посидели бы с нами... Нестеренко смотрит на Санину, ехидно улыбается. Она - самая красивая в классе, лучше всех одевается. Сейчас она в коричневых штроксах "Rifle" с заклепками и в серой югославской ветровке. Онищенко тихонько поет мне в ухо: Два футболиста сняли бутсы, Легли на поле и ебутся. Наша палатка - за автобусом. Онищенко расстегивает ширинку, сцыт на колесо. Малеев орет: - Ты что - от водил хочешь получить? - Водилы - пидарасы, я их завафлю... - Смотри, чтоб тебя не завафлили, понял? Онищенко застегивает ширинку, лезет в палатку. Курилович говорит: - Думаете, ему так дало? Он просто выебывается. Видели - перед Классной ничего такого не говорил. Ну что, ложимся? - Ну а хули еще делать? - Малеев плюет под ноги. - Бухла больше нет... Малеев и Курилович лезут в палатку. Усаченок говорит мне: - Пошли со мной - я покурю. - Ладно. Усаченок достает из пачки "Столичных" сигарету. - Ты точно не будешь? - Точно. - Да, ты ж примерный. Ладно... Он чиркает спичкой, прикуривает, затягивается. Со стороны костра слышны шаги. Усаченок выкидывает сигарету. На поляну выходят Колтакова и Кутепова. Колтакова говорит: - А что это вы тут делаете? - Где Классная? - спрашивает Усаченок. - Наверно, в автобус пошла, спать... Усаченок поднимает с земли сигарету, достает коробок. - Она что, в автобусе будет спать? - Да. - А почему не с вами, не в палатке? - Это ты у нее спроси. Дай лучше сигарету. - Ты разве куришь? - Так, балуюсь. Я тоже тянусь к пачке. - И ты, Вован? Ну вы даете, примерные... Пошлите, может, погуляем? Не сцыте, не к костру. Здесь дорога есть прямо к шоссе. Усаченок с Кутеповой идут впереди, я и Колтакова отстаем от них метра на три. По шоссе едут фуры и легковые. Я говорю Колтаковой: - Я хотел у тебя спросить... Мне про тебя говорили... - И кто это говорил, если не секрет? - Секрет. - И что они такое говорили? - Ну, что ты... Летом, в деревне... - Ну и что с того? - Просто хотел спросить, правда это или нет? - А любопытной Варваре на базаре кое-что... Она дотрагивается до моего живота, опускает руку ниже и отдергивает - у меня встал. Колтакова хохочет. - Никого не слушай, ясно? Одна я знаю, что там было на самом деле, но никому не скажу, если не захочу, понял? - Понял. - Давай лучше про что-нибудь другое поговорим. Ты после восьмого куда пойдешь, в девятый? - Ну да, а куда еще? - я обнимаю ее рукой за талию. - А ты? - Не знаю еще. Время есть. - Сколько того времени? Май кончается... - В крайнем случае, в девятый меня всегда возьмут, да? Я медленно пододвигаю руку к ее правой груди. Она резко останавливается, сбрасывает мою руку. - А вот это не надо, ладно? А то я сейчас пойду спать. Подходим к автобусу. Костер потух. Водитель Миша курит у заднего колеса. - Где вы ходите? Знаете, сколько время? Два часа ночи. - Но вы Елене Семеновне не скажете? - говорит Кутепова. - Пожалуйста... - Не сцыте, не скажу. Классная говорит в микрофон: - Сейчас все выходим и идем в крепость... Я говорю: - Елена Семеновна, а можно мне остаться? Я уже был в крепости... И у меня что-то голова болит. - Ну, если голова болит... Вообще-то, откалываться от коллектива нехорошо, но ладно... Я откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза. Стоим у фонтанчика. Через дорогу - двухэтажный универсам. Малеев дает Онищенке рубль. - Тебе две? - Ага. - А ты, Вова, будешь? - Одну. Я даю ему две "пятнашки" и "двадцарик". - Значит, вам троим - по две, Вове - одну, ну и себе я две. Короче, пошел я. Онищенко подходит к двум пацанам. Им лет по семнадцать-восемнадцать. У одного на куртке - круглый значок, что на нем - отсюда не видно. Курилович говорит: - Зря Малого послали - надо было идти всем. А то насуют ему и бабки заберут. Онищенко идет с местными пацанами за магазин. Курилович кричит: - Малый! Он не оборачивается. - Ну что? - спрашивает Малеев. - Где пиво? - Нету. Они как узнали, что мы с Могилева - хотели отпиздить. Позвать еще здоровых пацанов... я нас еле отмазал. Пришлось отдать деньги. - Ты что, охуел - все деньги? - Они обыскивали, повели за магазин и обыскивали. - Малый, я тебя сейчас убью, на хуй. Надо было самим брать - вдруг бы продали? Сижу возле палатки, читаю книгу - "Туманность Андромеды". Подходит Малеев. - Вова, иди-ка сюда. Надо поговорить. Кладу между страниц закладку, захлопываю книгу, поднимаюсь. Выходим на поляну. Там - Онищенко, Усаченок, Курилович и Колтакова. Малеев хватает Колтакову за руку. - Ну что, ебал он тебя или нет? Она выхватывает руку. - Не твое дело, понял? И только тронь меня, не дай бог... - А ты меня не пугай... - А я тебя не пугаю. Потом сам увидишь... Колтакова идет к автобусу. Все смотрят на меня. Онищенко противно улыбается. Малеев говорит: - Ты что, думаешь - самый умный, да? А мы все - дурные? - А что такое? - Ничего. Он резко поднимает руку, я вздрагиваю. - Не бойся, мы тебя бить не будем. Мы тебя немного поучим. Курилович кричит: - Вали его! Темную! Стучу по двери автобуса. Открывает Классная. - Елена Семеновна, можно я в автобусе буду спать? Мне что-то в палатке холодно... - А почему у тебя куртка мокрая? И вся в зелени? - Это я поскользнулся... - Ладно, заходи... На переднем сиденье расстелена газета, на ней - нарезанное сало, вареные яйца, хлеб, соленые огурцы. Через проход сидят Миша, второй водитель Валера и географичка Прудникова. Я ложусь на заднее, широкое сиденье. Классная негромко говорит Мише: - Хороший ученик... Мать в родительском комитете... Нельзя... Миша что-то бурчит, шелестит бумагой. Звенят стаканы. Натягиваю кроссовки. Ноги за ночь распухли, еле влезают. Миша и Классная спят на переднем сиденье, обнявшись. Валера и Прудникова - тоже вместе, через проход. На полу валяются две пустых бутылки от водки. Я осторожно, чтобы их не разбудить, закрываю дверь автобуса. Холодно. Я застегиваю куртку. Возле палатки курит Онищенко. - Привет! - Он сует мне руку, я жму ее. - Ты где спал, в автобусе? Ладно, ты не обижайся за это. Пошли, что-то покажу... - Затычки? - Какие, бля, затычки? Ты что, дурной? - Он смеется. Идем по лесу в сторону шоссе. Онищенко останавливается. - Дай слово пацана, что никому не скажешь. - Слово пацана. - Дай зуб. Я цепляю ногтем передний зуб. Он сует руку в карман, достает значок. На нем - Томас Андерс с Дитером Боленом и надпись "Modern Talking". - Я вчера у пацана купил. - За сколько? - За четыре. - Значит, они не забрали у тебя деньги? - Нет. Но ты мне зуб дал, что никому не скажешь. Все, пошли назад. |
|
|