"Жертва мистификации" - читать интересную книгу автора (Константинов Владимир)

Глава первая. Черный юмор.

Утром, едва открыл глаза, как в нос ударил тонкий запах дорогих духов. И мне стало страшно. Тело буквально оцепенело. Во рту сухо и неприятно. Казалось, язык настолько распух, что с трудом там помещался. На лбу выступил пот. Неужели они меня и здесь достали? Кто — они? Я толком не знал. Но знал наверняка — ночью в моем номере кто-то побывал. И одним из них была несомненно женщина. Этот запах? Такой знакомый запах. Очень знакомый запах. Что это за духи? Попытался вспомнить, но вспомнить не смог. Наверняка женщина была не одна. Наверняка. Что им нужно?! Кто они такие? И почему меня преследуют? А может быть они и сейчас здесь? От этой мысли мне совсем стало скверно. Хотелось пить. Что же делать? Ведь нужно же что-то делать?! Не век же лежать в постели и трястись, словно заяц. И мне стало стыдно за свою трусость, за... И вообще. Громко спросил:

— Здесь есть кто-то?

Не получив ответа, решительно встал, огляделся. Если бы не этот запах духов, то трудно сказать, что в номере кто-то побывал. Взял со стола графин с водой и прямо из горлышка едва его не опорожнил. Порядок. Подошел к двери. Она была закрыта на замок. Попытался вспомнить, закрывал ли вчера вечером дверь на задвижку, но вспомнить не смог. Подошел к окну. Створки также были закрыты на шпингалеты. Чушь какая-то получается. Не призрак же оставил запах духов. Кажется у меня вновь начинаются глюки. Вот и мерещится черт те что.

Открыл створки окна. В лицо пахнул влажный утренний воздух, пахнувший хвоей, смолой и свежестью. Вероятно до меня в номере жила женщина, отсюда и запах. Эта мысль меня окончательно успокоила. Я невольно залюбовался открывшемся мне пейзажем. Распадок, где находился частный дом отдыха «Синегорье» со всех сторон окружали величественные горы. Их вершины в утренней дымке казались синими (отсюда и название), на отдельных из них ещё сохранился снег. Внизу, метрах в пятидесяти от дома стремительно неслась небольшая горная речка, в которой, по утверждению хозяев, водились хариусы. Слева к дому вплотную подступали высокие ели. Замечательно!

Насоветовал мне этот дом отдыха брат моей бывшей жены Геннадий Омельчиков. Он, якобы, провел в прошлом году здесь свой отпуск и остался очень доволен. Поживем, как говорится, увидим. Но природа здесь чудесная — это факт, не требующий доказательств.

Сделал интенсивную зарядку, пошел в ванную. Открыл дверь и... От увиденного можно было сойти с ума. Над ванной по голубому кафелю сиреневой губной помадой было написано: «Привет, Чижик!». От страха меня прошиб холодный пот, даже онемели кончики пальцев. Я ничего не понимал в происходящем. «Чижиком» меня называла лишь жена Оля, три месяца назад покончившая жизнь самоубийством — вскрыла себе вены. Причем, называла она меня этим дурацким прозвищем лишь тогда, когда мы оставались одни. Мистика! Такое впечатление, будто она передавала мне привет с того света. Чушь конечно! Я был здравомыслящим человеком и не верил во все эти штуки. Да, но ведь кто-то это написал?! И этот кто-то знал мое прозвище, которое кроме моей жены не мог знать никто? Стоял, долго и тупо смотрел на надпись не в состоянии пошевелить даже пальцем. А может быть, я действительно схожу с ума? Вопрос этот вывел меня из оцепенения. Открыл воду, схватил губку и стал с ожесточением стирать надписанное. Наконец, надпись исчезла. Но вместе с ней не исчезли вопросы. Нет. Во-первых, кто это сделал и для чего? Во-вторых, каким образом смогли проникнуть в закрытый номер да так, что я не услышал? Я всегда сплю очень чутко. Без нечистой силы здесь наверняка не обошлось. Факт.

Почистил зубы, наспех принял холодный душ, растерся махровым полотенцем и отправился на кухню. На кухонном столе красовалась чашки с кофе, а на тарелке — два бутерброда с ветчиной — мой обычный завтрак. Сумасшествие продолжалось. Подошел, взял чашку, отхлебнул. Кофе был ещё теплым. И тут увидел, что из-под тарелки торчит клочок бумаги. Выдернул. На нем печатными буквами было написано: «Приятного аппетита, Чижик!». В сердцах скомкал бумагу, бросил на пол. Черт знает что! Руки дрожали как у неврастеника. Вернулся в комнату, открыл чемодан, достал бутылку виски, открутил колпачок, сделал несколько добрых глотков. Закурил. Сел в кресло. Спокойно. Только спокойно. Только не психовать, не распадаться на молекулы и атомы. Надо все как следует обмозговать. Во всей этой чертовщине должна быть какая-то логика, причина. Главное — её найти, вычислить любителя этого черного юмора. Недаром вчера, когда я только сюда прибыл, меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит. Особого значения я этому не придал, посчитал, что у меня вновь расшалились нервы. Но такое ощущение было. Почему оно возникло?

Итак, с чего все началось? Приехал я вчера около трех часов дня. Отставил свой «БМВ» у парадного входа довольно большого двухэтажного дома, сложенного из белого известняка, и поднялся на открытую веранду, где и был встречен радушной хозяйкой Анастасией Матвеевной, статной, несколько полноватой, со следами былой красоты на лице женщины лет сорока — сорока пяти. Я поздоровился, представился, сказал:

— Я звонил три дня назад и забронировал на сегодня номер.

— Да-да, конечно, милости просим, Андрей Андреевич! — приветливо улыбнулась она. Бросила взгляд на машину. — А вы разве один?

— Да. Один.

— Странно, а нам звонили и говорили, что вы прибудите с женой, — озадаченно проговорила хозяйка.

— Но кто вам мог звонить, кроме меня?

— Не знаю, — растерялась она. — Значит, это вы говорили.

— Но как же я мог такое говорить, когда я холост? — Разговор уже начинал меня раздражать. — Это же нелепо!

— Вы меня, Андрей Андреевич, бога ради простите, но только это было именно так, — настаивала на своем Анастасия Матвеевна. Лицо её было потерянным и несчастным. — Потому мы вам подготовили семейный номер.

— Черт знает что! Дурдом какой-то!

— Ну зачем же вы так! — обиженно, чуть не плача, проговорила она. Спохватилась. — Одну минутку, я сейчас.

Убежала в дом и через минуту вернулась с каким-то журналом, раскрыла его.

— Вот записано. Действительно, три дня назад вы заказали номер на одного, А через день позвонили и сказали, что будете вместе с женой Ольгой Анатольевной.

— Что?! — невольно вскричал я и выхватил из её рук журнал. Там действительно стояла запись: «22.06. Семейный номер. Беспалов Андрей Андреевич вместе с супругой Ольгой Анатольевной». Вот тогда и возникло у меня ощущение, будто кто-то смотрит мне в спину и злорадно усмехается. Я даже оглянулся. Никого. Скверное ощущение. То, что кто-то заказывал мне семейный номер, теперь не вызвало сомнений. Хозяйка не могла знать имя, отчество моей бывшей жены. Кто же он, этот шутник? Не иначе мой друг Володя Смеляков. Любит он подобные штучки. Но ведь нужно же понимать над чем можно шутить, а над чем нельзя. Вернул журнал хозяйке.

— Извините, Анастасия Матвеевна. Это, очевидно, пошутил кто-то из моих друзей. Я согласен на семейный номер.

— Но он будет стоить дороже, — словно извиняясь, проговорила она.

— Это не важно.

— Тогда, будьте любезны, Андрей Андреевич, поставьте машину на стоянку за домом и возвращайтесь. Я покажу вашу комнату.

Я достал из багажника чемоданы, отогнал машину. Хозяин дома Олег Викторович помог мне отнести чемоданы. Мы поднялись на второй этаж в мой номер, представлявший собой довольно приличную однокомнатную квартиру со всеми удобствствами — ванной, туалетом и небольшой кухней с кухонным гарнитуром, холодильником, комбайном и импортной электрической плитой, Комната обставлена современной мягкой мебелью. Словом, все было сделано на европейском уровне. Я номером остался доволен.

— Вот, располагайтесь, Андрей Андреевич, — радушно улыбнулась хозяйка.

— Спасибо, Анастасия Матвеевна! — поблагадарил. Мне неудобно было смотреть ей в глаза за недавнюю сцену на веранде. Решил загладить свою вину. Раскрыл один из чемоданов, отыскал коробочку пробных французких духов «Шанель N 19», протянул ей.

— Вот, примите этот небольшой презент, Анастасия Матвеевна.

— Ах, зачем вы это, право! — зарделась она будто девушка, принимая подарок. — Спасибо! Не желаете ли, Андрей Андреевич, перекусить с дороги?

— Нет, спасибо. Я не голоден.

— Что ж, тогда не буду вам мешать. Располагайтесь, отдыхайте. В восемь ждем вас в гостинной к ужину. Там и познакомитесь с остальными отдыхающими.

— Непременно буду.

Оставшись один, разобрал чемоданы, повесил костюмы и сорочки на плечики. Обкупнулся под душем, надел махровый халат и отправился на кухню заваривать кофе. Но чтобы я не делал, мысли возвращались к тому дурацкому телефонному звонку. Кому понадобилось так мрачно надо мной шутить? Наконец, не выдержал и решить позвонить Смелякову. С Володей мы были не только друзьями со школьной скамьи, но и одно время даже компаньонами фирмы «Виктория», занимавшейся поставкой импортной бытовой техники. Мы одни из первых стали осваивать отечественный рынок и имели очень даже неплохой бизнес. Потом он решил заняться поставками радиотелеаппаратуры и наша фирма разделилась.

На удивление, я очень быстро дозвонился.

— Привет, старик! — приветствовал я друга.

— О! А ты что это?! — удивился он. — Не успел приехать, а уже звонишь? Тебе понравилось место?

— Понравилось. Ты мне лучше скажи — ты когда-нибудь прекратишь свои дурацкие шутки?!

— Какие шутки?! — искренне удивился он. — Ты о чем это?

— Только не говори, что ты не звонил сюда хозяйке и не говорил, что я приеду вместе с женой?

— Ты что, Игрик, офанарел?! — возмутился он, называя меня школьным прозвищем. — Ты меня совсем за идиота принимаешь что ли?! Разве такими вещами шутят?!

По реакции друга понял, что он этого не делал. Тогда я вообще отказывался что-либо понимать.

— А ты никому не говорил куда я уезжаю и когда?

— Да нет, никому. Татьяне своей только. А в чем дело?

— Кто-то позвонил сюда и забронировал от моего имени семейный номер для меня и моей жены Ольги Анатольевны.

— Врешь?! — не поверил Володя.

— Клянусь!

— Дела!! Вот козлы! Кому ж это было надо так зло шутить?

— Понятия не имею.

— И даже не догадываешься?

— Я был уверен, что это сделал ты.

— Ты ещё в школе не отличался сообразительностью. Как был дебилом, так дебилом и остался! — По голосу я понял, что Смеляков сильно обиделся.

— Извини, Володя!

— Да, пошел ты! Еще друг называется!

После некоторой паузы, он спросил:

— А может быть они что-то напутали?

— В том числе и имя моей жены?

— Хотя, да... Вот гады!... Да плюнь ты на эту дурацкую шутку. Не бери в голову. Мало ли на свете идиотов. Расслабся. Отдыхай. Там такая природа!

— Попробую. Ну, бывай!

— Пока. Если что, звони.

После разговора со Смеляковым все ещё больше запутывалось. Кому и для какой цели понадобилось сюда звонить? Что за этим кроется? Хоть убей, но я ничего не понимал. В конце-концов решил последовать совету друга и не брать в голову. Однако, от неприятного ощущения, что за мной следят, никак не мог избавиться.

* * *

Ровно в восемь часов спустился вниз в гостинную, где все уже были в сборе. За большим продолговатым столом сидели восемь отдыхающих и двое хозяев. Я поздоровался. Мне ответил нестройный хор. Анастасия Матвеевна встала и торжественным голосом проговорила:

— Разрешите представить нашего нового отдыхающего Андрея Андреевича. Прошу любить и жаловать!...Андрей Андреевич, разрешите познакомить вас с присутствующими. Герман Владиславович и Наталья Викторовна...

Из-за стола привстал пожилой, убеленный сединами, солидный, похожий на вузовского преподавателя философии мужчина, слегка кивнул гордой, красивой головой. Его жена, худая, некрасивая и надменная особа, вставать не стала, ограничилась кивком.

— Очень приятно, — отвесил поклон супружеской чете.

— А это Вадим Константинович со своей очаровательной Катенькой, — указала Анастасия Матвеевна на молодую пару, сидевшую напротив пожилой. — Извините, но Катенька категорически против, чтобы её называли по отчеству.

— Привет, старик, — проговорил Вадим, рослый красивый блондин примерно моего возраста и воздел вверх правый кулак.

— Очень приятно! — пощебетала его очаровательная подруга, юная и грациозная, больше похожая на старшекласницу, чем на жену. Возможно, так оно и есть на самом деле.

— Аркадий Рубенович и его жена Антонина Львовна, — продолжала представлять хозяйка своих временных жильцов.

Аркадий Рубенович, мужчина лет тридцати — тридцати пяти, еврейской или армянской наружности, приветливо помахал мне рукой, улыбнулся.

Его жена, жгучая брюнетка примерно того же возраста, окинула меня с ног до головы опытным взглядом и незаметно подмигнула. И я понял, что с женой у Аркадия Рубеновича наверняка проблемы, и даже очень большие. Факт.

— Сергей Анатольевич, — проговорила хозяйка, указывая рукой на хмурого парня лет двадцати пяти. И потому, как это было сказано, я понял, что она его недолюбливает и даже не считает нужным это скрывать.

Услышав свое имя и отчество, Сергей Анатольевич лишь презрительно усмехнулся и отвернулся к окну.

— И наконец, — Анастасия Матвеевна расплылась в улыбке, — наша гордая и несравненная красавица Эльвира Петровна. Между прочим, незамужняя. Имейте это в виду, Андрей Андреевич!

Все натянуто рассмеялись. А я с удовольствием рассматривал Эльвиру Петровну. И действительно, было на что смотреть. Пышные каштановые волосы обрамляли бледное удлиненное лицо, синие раскосые глаза смотрели дерзко и насмешливо, но где-то на самом их дне пряталась какая-то тайна. Тонкий с едва заметной горбинкой и «нервными» ноздрями нос. Что же занесло эту красавицу в эту тмутаракань? Ее место в модных французских или, на худой конец, московских салонах. Сколько же ей лет? Трудно сказать. Но никак не более тридцати. Полные яркие губы Эльвиры Петровны приветливо улыбнулись и, указывая на стоящий рядом свободный стул, она сказала:

— Присаживайтесь, Андрей Андреевич. Будете моим кавалером. — И немного подумав добавила: — За столом.

— Я буду счастлив и этой малости, Эльвира Петровна, — ответил, садясь подле неё и целуя ей руку.

Раздался громкий, резкий и неприятный смех Антонины Львовны. Она схватила со стола фужер, наполненный бордовой жидкостью (вероятно вином) и залпом выпила. Но на её выходку никто не обратил внимания. По всему, подобное её поведение было в порядке вещей. Однако, меня поступок этой психопатки несколько шокировал. Я подрастерялся и счел за лучшее приняться за стоящий передо мной салат. Он был великолепен.

— Андрей Андреевич, вы здесь впервые? — нарочито громко, чтобы как-то отвлечь внимание от жены, спросил Аркадий Рубенович.

— Да, впервые.

— А мы с женой здесь уже третий раз. Вы любите рыбалку?

— Когда-то давно, ещё в юности, увлекался.

— Тогда я вас непременно возьму с собой. Здесь превосходная рыбалка. Хариус так и хватает, так и хватает.

— Спасибо! Буду рад составить вам компанию.

Разговор разом иссяк. И далее ужин прошел в полном молчании. Поблагодарив хозяев за необыкновенно вкусный ужин, встал из-за стола и следом за Эльвирой Петровной вышел на веранду.

— А что вас сюда занесло? — спросила она, не оборачиваясь, будучи уверенной, что я нахожусь рядом.

— Друг посоветовал. Он здесь был прошлым летом. Ну я, ладно. Но вот вас видеть здесь, да ещё одну — действительно удивительно.

Она обернулась и принялась бесцеремонно в упор меня рассматривать, будто намеревалась увидеть, что у меня находится под костями и мышцами. От этого взгляда мне стало не по себе. Эльвира Петровна усмехнулась.

— Вы считаете, что красивая женщина должна непременно крутиться на модных тусовках?

Я не нашелся, что ответить. Она точно высказала мою мысль, мелькнувшую за столом. Не дождавшись ответа Эльвира Петровна продолжала:

— Я всего этого терпеть не могу, всю эту ложь, показуху, фальшивые лица и улыбки. Брр. Я родилась и выросла в Сузуне. Вы когда-нибудь там бывали?

— Да. Однажды в командировке.

— Видели, какие у нас там замечательные места?

— Да так, мельком.

— Я с детства привыкла к простым человеческим отношениям. А в природу так вообще влюблена с детства. Суета города меня утомляет. Потому и вырываюсь на природу. Здесь замечательно.

— А отчего вы одна?

— Отчего же одна? — усмехнулась она. — Сейчас вот с вами. Одиночество — понятие весьма относительное. Человек может быть одинок в шумной толпе и, наоборот, не ощущать одиночества даже в тюремном карцере. Вы согласны со мной?

— Наверное, так.

Она несколько удивляла и забавляла меня серьезностью своих пошлых сентенций. Она была слишком красива для них. О подобных вещах любят размышлять этакие старые мымры, синие чулки, но никак не молодые хорошенькие женщины.

— Вы где-то работаете? — спросил.

— А вы, случайно, не следователем служите? — усмехнулась она. — Уж слишком много хотите знать.

— Извините. Если вам неприятно, то... Извините.

— Нет. Пока не работаю и транжирю деньги, оставленные мне негодяем мужем.

— А что с ним случилось?

— Ровно год назад он сбросился вон с той горы, — она указала рукой на гору с отвесным ближним склоном.

Я невольно содрогнулся, представив как летел этот человек с этой высокой скалы. Что думал он в том последнем своем полете? Почувствовал, как по спине прошел сквозняк.

— А отчего это он? — спросил, но тут же спохватился: — Извините! Вам, вероятно, неприятно это воспоминание?

Эльвира Петровна лишь весело рассмеялась.

— Ну отчего же, очень даже приятно. Если бы он не сделал это добровольно, то я бы, наверное, его столкнула. — Глаза у неё мстительно сузились, нервные ноздри затрепетали.

— Да вы опасная женщина! — воскликнул, пытаясь перевести её слова в шутку.

— Нет, — серьезно ответила она. — Просто, он меня уже достал своей ревностью и занудством. Тогда приезжал молодой и красивый, похожий на вас, следователь. Тоже донимал меня вопросами, считал, что я помогла своему мужу. Но у меня было неопровержимое алиби — я вместе со всеми находилась в гостинной.

— Когда это произошло?

— Вечером перед самым ужином. Все бы ничего, если бы он не приходил ко мне по ночам. — Ее синие глаза из-за внезапно расширившихся зрачков стали совсем темными, безумными.

— Кто приходил?

Она приблизила ко мне лицо, доверительно прошептала:

— Муж. Приходит и зовет с собой, говорит, что там у него замечательно.

— И часто он вам снится?

— Снится? — удивленно переспросила Эльвира Петровна и надолго задумалась. Затем с сомнением прошептала: — Не знаю, но только мне кажется, что он совсем не снится, а приходит на самом деле.

Она почти вплотную приблизилась ко мне и, заглядывая в глаза, доверительно сказала:

— А знаете, Андрей Андреевич, мне, порой, очень хочется это сделать — посмотреть, прав ли он, действительно ли там так замечательно, как он говорит? И, наверное, чем возращаться в этот жуткий, смрадный город, я в конце-концов последую его совету.

Наконец, понял причину её странного поведения — она была сумасшедшей. Факт, не требующий доказательств. Я попал в довольно щекотливую ситуацию и не знал как из неё выпутаться.

— Вы что же, весь год здесь живете? — спросил.

— Конечно, — ответила она. Неожиданно ущипнула меня за левую щеку и гортанно рассмеялась, обдавая горячим дыханием, Ее высокая грудь коснулась моей груди. — Я вам нравлюсь?

— О, да! Вы такая красавица, — пробормотал я, совершенно деморализованный. Не знал, как выпутаться из этого идиотского положения. Не хватало ещё связаться с умалишенной. Да, но как её здесь терпят целый год?

— Вы меня хотите? — прошептала Эльвира Петровна, напирая грудью. Она полуприкрыла глаза, откинула голову. Полные яркие губы подрагивали от желания. Я едва удержался, чтобы тут же к ним не прижаться. Как все же она хороша!

Схватил её руку, поцеловал и, пробормотав:

— Очень приятно было познакомиться! — бежал.

Спустился к реке и неспеша направился берегом вниз по течению, размышляя над недавним разговором с Эльвирой Петровной. То, что она была сумасшедшей у меня не вызывало и тени сомнений. Но отчего все остальные воспринимали её как вполне нормальную? Странно. Очень странно. Может быть она не всегда такая? Может быть на неё лишь иногда находит и я попал именно на такой период? Может быть. И все же надо от неё держаться подальше. Но какая красавица! Жаль.

Меня догнал Аркадий Рубенович, спросил:

— Гуляете?

Меня подмывало ответить: «Нет, летаю», но сдержался и промолчал.

— А правда, здесь чудесная природа? — спросил он, чуть забегая вперед и заглядывая мне в глаза.

— Да, удивительная!

— А воздух! — он шумно потянул носом, заходясь от восторга. — Чувствуете, какой воздух?!

— И воздух прекрасный, — вынужден был согласиться. Его заискивание и назойливость стали раздражать.

В это время наступил на валун, моя нога соскользнула, и я наверняка бы полетел в воду, если бы не был подхвачен под руку Аркадием Рубеновичем.

— Осторожнее, Андрей Андреевич, а то так и до беды недалеко. Говорят, в прошлом году примерно в это же время одна девушка вот так же оступилась, упала в реку и утонула.

Мне показалось странным совпадение — год назад сбросился со скалы муж Эльвиры и утонула девушка. Может быть, между этими смертями есть какая-то связь? Спросил:

— А что, девушка тоже здесь отдыхала?

— Да. Мне даже называли её фамилию. Как же её фамилия? Беспалова. Точно. Беспалова Оля. Такая юная, такая красивая, говорят, была. И такое несчастье! Так-что, будьте осторожны, Андрей Андреевич, а то и до беды недалеко.

А я уже плохо сознавал, что он говорит. Мне показалось, что схожу с ума. И вновь ощутил на спине чей-то пристальный злорадный взгляд. Что за чертовщина?! Оглянулся. Никого. Да, но откуда этот тип знает мою фамилию и имя моей жены?! Прочел в журнале? Вполне возможно. Но он никак не может знать, что она покончила с собой. Кто ему об этом сказал? Ерунда какая-то получается.

— От кого вы слышали эту историю? — спросил дрожащим от волнения голосом.

— От кого слышал? — переспросил он. Закатил глаза, вспоминая. — Гм. Сейчас уже трудно вспомнить от кого я слышал эту историю. Мы в прошлом году были здесь в августе, а этот несчастный случай произошел в июне. Кто-то из отдыхающих и рассказал. Впрочем, вру. Мне об этом поведала моя жена Антонина Львовна. А вот откуда ей стало известно, не знаю. А что, Андрей Андреевич, вас так встревожил этот случай? На вас же лица нет!

— Да нет, это я так... Устал с дороги. Пойду отдохну.

* * *

Вернувшись в номер, я закрыл дверь не только на замок, но и на задвижку. Сейчас я точно вспомнил, что сделал это. Утром же дверь была закрыта лишь на один замок. Это могло означать лишь одно — когда я вернулся, в номере кто-то прятался. Факт. Я разделся, принял душ и лег спать. А утром почувствовал это запах дорогих духов. Очень знакомый запах. Точно! Этот запах исходил от Эльвиры Петровны. Я явственно его уловил, когда она вплотную ко мне приблизилась. Значит, ночью здесь была эта сумасшедшая?! Что ей было здесь нужно? И что ей нужно от меня? Но сопоставив все факты, пришел к неутешительному выводу, что эта полоумная здесь не при чем. Она конечно же ничего не знала о моем приезде и не могла звонить и заказывать мне семейный номер. Она является лишь игрушкой в чьих-то опытных руках. Кто-то начал против меня серьезную и опасную игру. И он несомненно живет в доме отдыха. Кто же он такой? Я мысленно перебрал в памяти всех одтыхающих. Прежде всего, меня интересовали мужчины. Их четверо. Нет, вместе с хозяином — пятеро. Его тоже нельзя сбрасывать со счетов. Может быть никакого телефонного звонка и не было? Вполне возможно. А этот Аркадий Рубенович? Что это он так стремиться завязать со мной дружбу? На рыбалку пригласил и все такое? Что за этим кроется? И вообще, надо повнимательнее ко всем приглядеться. Только спокойно. Только не распадаться на молекулы и атомы. Весь этот черный юмор кое-кому выйдет боком. Это я обещаю.