"Только когда я смеюсь" - читать интересную книгу автора (Дейтон Лен)

Глава 9 Боб

Давненько я не был в настоящей придорожной шоферской забегаловке с одноногими столиками, толстыми ломтями хлебного пудинга и одной ложкой на всех. Сайлас тоже был в хорошем настроении. В грузовике он мурлыкал себе под нос что-то отдаленно напоминающее мелодию. Мы уже почти держали в руках такую никто из нас даже никогда и не видел. Я уже окончательно решил заняться археологией и бросить свое нынешнее ремесло. Это не моя жизнь. С этими людьми я чувствовал себя чужим и одиноким. С Сайласом вообще невозможно разговаривать. Когда хочется излить ему душу, он обычно советует быть мужчиной, взять себя в руки или прекратить читать бесполезные книжки. С Лиз тоже толком не поговоришь. Я хоть по ней с ума схожу, но всегда боюсь, что она обвинит меня в несправедливом отношении и перескажет Сайласу слово в слово мои речи.

Поэтому я держался особняком. Я пытался как-то рассказать этим двоим о древних цивилизациях, но они не стали слушать. Из книг я совершенно четко понял, что первые люди на Земле ходили на охоту, воевали и заботились только о своей семье. Позже, в общинах, например, в долинах Тигра и Евфрата, Нила и Желтой реки, которые периодически разливались, люди вынуждены были трудиться вместе, чтобы защитить свои урожаи от стихии, и собраться в группы ради общего блага. Вот что такое настоящий прогресс, и мы должны у них учиться. Мошенничество – это антисоциально. Я снова пытался заговорить с ними об этом за бутербродами, но Лиз только захихикала. Почему-то ей это кафе казалось забавным. Я посоветовал ей не быть снобом. И Сайласу тоже. Сайлас ответил:

– А вот в этих общинах разве не было мудрецов, шаманов, и лекарей, которые давали советы, предсказывали погоду и предупреждали о надвигающемся наводнении?

– Ну, наверное, были, – предположил я.

– И они в своих предсказаниях основывались на положении Луны?

– Может быть, – ответил я.

– Ну, конечно же, – продолжал Сайлас. – Они не болтали всем о Луне. Они были умны, они выдумали всякие заговоры, пляски, ритуалы. Их знания и наблюдения за поведением природы дали их богатство и власть, и они крепко за это держались. Так? – И он оттолкнул свою кружку, полную чая.

– Что, не хочешь? – спросил я.

Он отрицательно покачал головой. И я пил его чай, размышляя над тем, что он сказал.

В книге профессора Шрайдера «Месопотамия: сплав народов» эти идеи подавались по-другому, но Сайлас умеет искажать все, как ему выгодно.

– Вот мы врачи, – развивал он свою мысль. – Мы наблюдатели, знахари, современные социологи. Мы участвуем в процессе естественного отбора, потому что мы отбираем богатство и престиж у глупых и нерадивых. Без нас нарушилось бы равновесие природы. Если глупцы будут процветать, то общество неизбежно замедлит ход развития и в конце концов распадется. Мы участники жизненного процесса капиталистической системы. – Затем он серьезно и искренне добавил: – И в эту систему я непогрешимо верю, за нее я сражался на войне.

– Я тоже в нее верю, – сказала Лиз, складывая наши тарелки. – А ты, Боб? – спросила она. Ей очень хотелось поддержать меня.

– Ненавижу эту вонючую систему, – ответил я. – Я думал, вы знаете это.

– А чем виновата система? – громко спросил Сайлас.

– Ею управляют такие парни, как ты, – прямо ответил я.

Водитель грузовика за соседним столиком закричал:

– Вот-вот, дружище. Да здравствуют рабочие!

Сайлас надел очки и огляделся, явно удивленный тем, что кожаная куртка не сблизила его с пролетариатом.

– Полагаю, тебе ближе Вавилон? – съязвил он.

И тут я зарядил:

– Вавилон, хотя его часто называют бюрократическим городом-государством, оставил истории многочисленные факты, позволяющие сравнить его граждан с членами коммунистического общества – это касается погребального налога, земельных и прочих обложений.

Сайлас кивнул, но было видно, что он раздражен.

– Отрадно слышать это, – сказал он. – Очень отрадно, а теперь давайте проведем хоть немного времени без рассказов о вавилонцах!

– Ладно, – согласился я. – Как скажешь.