"На третий раз повезет" - читать интересную книгу автора (Кросс Клер)

Глава 16

В реанимационном отделении царил хаос. Но наверное, так и должно быть в подобном месте. Люсию уже доставили, и она лежала, увешанная датчиками. Доктор сказал, что состояние стабилизировалось. Они зарегистрировали ее, сообщили Нику номер палаты и посоветовали не беспокоиться.

Какое там!

Я пыталась разговорить его, но толку было, что на ветру кричать. Ник сидел молча и смотрел на Люсию, раздражаясь все больше и больше. Он винил себя – я совершенно точно это знала, как знала и то, что ничего не могу с этим поделать.

– Нужно было ехать вчера вечером, – пробормотал он наконец.

– Куда?

– К Шону.

Я села рядом и взяла его за руку.

– Ты считаешь, он снова бил Джози? – Ник кивнул.

– Ты уже вызывал однажды полицейских…

– Дважды.

– Ну а что еще ты можешь? – Он мрачно посмотрел на меня.

– Ответственность за него лежит на мне.

– Ничего подобного, он сам за себя отвечает. Ты не можешь спасти Шона от него самого и не можешь спасти Джози от неправильного выбора. Ты уже вмешался, ты показал ей, что может быть иначе. Все, дальше они сами должны решать, что им нужно.

– Но я мог спасти Люсию, если бы парни в униформе засадили Шона.

– Да, на один вечер. – Я сжала вялую руку Ника. – Ты снова возомнил себя Богом. Вы бы поладили с моим отцом.

Ник даже не улыбнулся, но наклонился и поцеловал меня в висок.

– Езжай домой, Фил.

– А ты?

– Я останусь.

– Как насчет завтра?

– Я приеду. – Он внимательно посмотрел на меня. – Это часть нашего уговора. Я позвоню тебе утром, чтобы обговорить детали.

– Сейчас, наверное, не лучшее время говорить, но хочу напомнить, что надо быть в костюме. День рождения отца – событие весьма официозное.

Ник улыбнулся:

– Я уже купил костюм. Он в ателье. Они подшивают мне брюки. Я заберу его завтра.

– Может…

Он положил палец на мои губы.

– Поезжай, Фил. О деталях поговорим утром.

Мы оба посмотрели на Люсию. Ее грудь вздымалась и опадала, лицо закрывала кислородная маска.

– Ты не виноват. – Ник сжал губы.

– Оставь, Фил.

Я взяла сумочку, пожелала Нику спокойной ночи и поехала домой. На сердце скребли кошки.

Для него немыслимо было оказаться гостем в доме Коксуэллов.

Сюрреализм последних дней нагнетался. Ночь Ник провел возле непривычно молчаливой и неподвижной Люсии, проваливаясь время от времени в сон. Утром он поговорил с шерифом, ответил на вопросы, рассказал, где он был в день нападения, стараясь, впрочем, не вдаваться в подробности относительно своего возвращения.

Теперь он сидел в своем новом костюме, самом дорогом из всех, что надевал когда-либо, и разглядывал ноги Фил, пока она переключала передачи. Ник с удивлением думал о предстоящем ужине в кругу Коксуэллов.

Их дом всегда был примером для подражания, показывая, как нужно жить гражданам Розмаунта. Коксуэллы задавали тон, а десятки горожан следовали их примеру Ника всегда забавляло, как хозяйки ждут, какие же цветы высадят Коксуэллы, чтобы посадить точно такие же.

Беверли Коксуэлл всегда считалась женщиной со вкусом, еще до того, как появились ток-шоу и модные журналы. Ник знал, что о ее гардеробе женщины Розмаунта судачат все лето. Обсуждалось все: от высоты каймы ее платьев до формы сумочек, и первое и второе тут же копировалось.

Коксуэллы ни с кем не общались. Они, без сомнения, были королевской семьей Розмаунта. Выражалось это в их состоянии, их социальном статусе и в отношении к ним окружающих. Они требовали почтения и получали его сполна. Избрание Роберта Коксуэлла главой адвокатской коллегии было не столько признанием его заслуг, сколько преклонением перед его положением. Судья рано или поздно становится политиком, это лишь дело времени.

Для мальчишки, который жил улицей, их семья была средоточием порядка. Они были вежливыми, они были внимательными, они часто спонсировали заметные события города. Их дети учились в Гарварде, а затем в школе адвокатов, словно выбора у них не было. Не мудрено, что Ник мечтал об этом и чурался одновременно.

Но если он нервничал, то Фил волновалась еще больше. Хотя Ник никак не мог взять в толк почему. У нее была семья, большая, авторитетная, процветающая. Семья, в которой любые события подчинялись математической точности.

Может быть, именно это было трещиной, отделившей Фил от семьи. Поэтому ей и было сейчас неуютно.

Сегодня она переключала скорости не так агрессивно, и пикап, словно чувствуя хозяйку, ехал нехотя.

– Что-то не так?

Фил бросила на него тревожный взгляд:

– Да нет, все в порядке. Я просто переживаю, понравятся ли ему запонки.

Так вот что было в том пакете, который она попросила его подержать.

– Мне кажется, ему должно понравиться. – Ник, конечно, понятия не имел о том, что могло понравиться судье, но запонки вполне подходящий вариант для публичного человека.

– У него много рубашек с манжетами под запонки. Когда покупала, они казались мне изящными.

– А теперь ты не уверена? – Фил усмехнулась:

– Когда речь заходит об отце, я ни в чем не уверена.

– По мне, так лучший подарок, когда все собираются вместе.

Фил рассмеялась. И смех этот отдавал горечью.

– Сразу видно, что ты совершенно не знаешь отца. – Она похлопала его по руке.

Отношение Фил раздражало Ника.

– Да ладно, брось, Фил, не так уж все плохо.

– Нет? Ну подожди, сам все увидишь. Это ежегодное шоу. Он не скажет ни слова, пока не распакует все подарки, затем разложит их в столовой по мере предпочтения. Его благосклонность распределяется на следующий год в соответствии с тем, насколько ему понравился подарок.

Ник с ужасом посмотрел на Фил:

– Ты шутишь?

– Если бы! Какие уж тут шутки? – Она припарковала пикап у дома Коксуэллов за огромным внедорожником, рядом с роскошными сверкающими автомобилями. – Сказать по правде, его благосклонность никогда не снисходила на меня.

Фил не шутила. Она даже улыбнулась, но Ник знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что у нее сейчас на душе.

Она боялась старика. Да и неудивительно, если ее отец гак обращался с ней. Желание оберегать, которое он впервые испытал к Фил давным-давно в доме бабушки, не шло ни в какое сравнение с тем, что Ник чувствовал сейчас. Он в клочья готов был разорвать любого, кто обидит Фил в его присутствии.

Она так быстро выскочила из машины, что Ник при всем желании не смог бы открыть ей дверцу. Она стояла на дорожке, ведущей к дому, и переступала с ноги на ногу, бросая беспокойные взгляды на дверь.

Ник передал ей пакет и поцеловал в щеку.

– Ты чудесно выглядишь. – Он не лукавил. На ней был нарядный костюм темно-синего цвета и белая, расшитая бисером блузка, туфли на каблуках и темные чулки. Мягкий макияж и блестящие волосы довершали картину.

Фил выглядела на миллион долларов.

Она на короткий миг прижалась к Нику.

– Ты тоже. – Она вдохнула полной грудью и поправила узел его галстука. Ник заметил, как дрожат ее пальцы. – Теперь мне кажется, что это бредовая затея, Ник. – Она бросила на него беспокойный взгляд. – Может, сбежишь, пока не поздно?

– Трусиха. – Он посмотрел на Фил в упор, но она и не подумала улыбнуться.

– Я серьезно.

Он не собирался бросать ее в такой ответственный момент.

– Ну уж нет, Фил. Тебе от меня не отделаться. – Она нервно вздохнула:

– Учти, едва ли он будет вести себя прилично.

– Учту.

На самом деле Ник не думал, что все так уж плохо. Где-то в глубине души он наивно верил, что это будет чудесный ужин образцово-показательной семьи, из тех, что он видел по телевизору, однако так и не встретил в реальной жизни. Ладно, они, конечно, не будут испытывать трепет по поводу его присутствия, но это он как-нибудь переживет. Да и им нечего будет возразить.

Тем-то они и отличались от Люсии. Впрочем, на Люсию они совсем не походили. Правда, Ник и не предполагал, как сильно.

Беверли Коксуэлл все еще была красавицей. Она открыла дверь сразу после того, как Фил позвонила. Ник как раз договаривал фразу, что нельзя, мол, бояться дома, в котором ты вырос. Беверли прохладно поприветствовала их, мельком глянув на Ника.

Она задержала взгляд на его костюме, и Ник сразу понял, что она оценила его стоимость с расхождением максимум долларов в двадцать. Ее бровь слегка приподнялась, но она ничего не сказала.

На Беверли было длинное облегающее платье цвета золота и, судя по всему, такое же дорогое. Бриллианты сверкали на ее пальцах и в мочках ушей. Каштановые волосы были забраны в шиньон и украшены драгоценностями. Беверли выглядела элегантно, держала спину, вела себя сдержанно, и совершенно невозможно было прочитать, что у нее на уме.

Поверить в то, что эта женщина родила четверых детей, было просто невозможно. Ник вообще не мог представить ее беременной. Ему было непонятно, как она решилась на детей. Видимо, Беверли терпела это как неизбежное зло. Тем удивительнее было осознавать ее прямое родство с Фил, самым страстным, открытым и щедрым человеком из всех, с кем Ник когда-либо был знаком.

Он пригляделся повнимательнее и все же разглядел в Фил черты матери.

Но лишь смутно.

Там, где черты Фил приобретали подвижность, в ее матери они были словно высечены из камня. Ник привык к бурным встречам, объятиям и поцелуям. Но Фил лишь поцеловала воздух в сантиметре от щеки матери, и та улыбнулась, словно ничего другого и не ожидала.

Беверли подала Нику руку, и рука эта оказалась холодной.

– Так это и есть друг Филиппы, о котором столько говорят?

Непривычно было слушать обращение к себе в третьем лице, особенно учитывая ее оценивающий взгляд. Фил, похоже, язык проглотила, поэтому Нику ничего не оставалось кроме как ответить прохладной улыбкой.

– Рад встрече, миссис Коксуэлл.

– Неужели? – Накрашенные губы Беверли изобразили улыбку, а в глазах на мгновение вспыхнул огонек. Позади нее раздались шаги, и огонек погас. Беверли кивнула и отошла в сторону, чтобы уступить место супругу.

Роберт Коксуэлл был таким же импозантным, каким Ник его помнил. А вблизи это было еще заметнее. Он был высок, седовлас и роскошно одет. Костюм сидел безупречно, а рубашка была нереально белой.

Он не удостоил Фил даже взглядом, зато Ника осмотрел с ног до головы.

– И ты еще набрался наглости явиться сюда после того, что сделал? – спросил он, не скрывая враждебности. – Если бы на месте судьи тогда оказался я, то ты бы все еще отбывал срок. В колонии строго режима. Вождение в нетрезвом виде – это очень серьезное правонарушение, молодой человек.

Фил кашлянула, но ее голос звучал до непривычного неуверенно:

– Обвинения сняли за недостаточностью улик. – Отец бросил на нее сердитый взгляд:

– Не встревай. Обвинения сняли потому, что О'Нилл некомпетентный болван, а Тапер слишком сентиментален, чтобы быть хорошим судьей. Улики всегда можно найти, главное, знать, где искать.

Ник негодовал, но умело скрывал свое состояние. Он ответил совершенно спокойно:

– А мне казалось, что в этой стране человек невиновен, пока не доказано обратное.

– Не надо цитировать передо мной закон. – Роберт прищурился. – Тебе повезло, только и всего. Я слышал, в машине нашли марихуану.

От Ника не ускользнула ироничность данного обвинения. Особенно если учесть, что вся семья уже собралась в холле и слушала.

Зак Коксуэлл вытворял и не такое, но всегда оставался недосягаем для закона. В результате именно к Заку проще всего было обратиться за косячком или чем-нибудь посерьезнее. Он никогда не задавал глупых вопросов – деньги на бочку, и получи, что просишь. Из царственных отпрысков семейства Зак был самым юным, но, как ни странно, самым уважаемым в Розмаунте. Однако ни у кого даже мысли не возникло привлечь его к ответственности.

– Вас неправильно информировали. – Ник улыбнулся. – В отличие от некоторых я не пью и не курю.

Зак покраснел, но его отец ничего не заметил.

– С трудом верится.

– В любом случае я здесь не для того, чтобы держать ответ за то, что случилось пятнадцать лет назад. – Ник обнял Фил за талию и почувствовал, как она дрожит. – Насколько я понимаю, сегодня у вас приятное событие? С днем рождения, мистер Коксуэлл.

Фил, похоже, расстроилась из-за случившегося больше всех. А это о многом говорило.

От внимания отца не ускользнул жест Ника, а главное – то, как он был воспринят его дочерью.

Роберт Коксуэлл повернулся к Фил и заговорил грубо:

– Ты пожалеешь об этом мятеже, Филиппа Элизабет Коксуэлл. Попомни мои слова. И если ты надеешься, что я прощу тебе это оскорбление, когда ты придешь за помощью, то ты глубоко заблуждаешься.

Он развернулся и пошел в комнату, а Ник и Фил так и остались стоять в дверях.

Добро пожаловать домой. Только сейчас Ник понял, насколько права была Фил в своих страхах. Даже Беверли, казалось, была удивлена поведением мужа, однако она быстро нашлась.

– Проходите, что же вы стоите в прихожей! – воскликнула она и потеснилась, как будто раньше мешала им пройти.

– А действительно, почему бы и нет? – пробормотал Ник чуть слышно.

Фил улыбнулась, как бы извиняясь за случившееся. Ник недоумевал, как она выжила в таком окружении, как эта атмосфера не отравила ее чистую душу. Он едва порог переступил, а уже готов был скальпы снимать.

Фил не заслуживала такого обращения. Но, судя по всему, ее регулярно встречали именно так, ведь она даже не удивилась.

Ник разозлился, а такого с ним давненько не было.

– Я же предупреждала, что теплого приема не будет, – прошептала Фил, а Ник все еще держал ее за талию.

– Да, надо было верить тебе на слово, – сказал он и погладил Фил по спине, чувствуя, как напряжение уходит из ее мышц.

Он уведет ее пораньше.

Внутри атмосфера была не лучше, хотя Роберта поблизости не было. Фил представила собравшихся, а напряжение так и висело в воздухе. Ник, разумеется, помнил ее братьев, потому что в Розмаунте их знали все. Впрочем, он ни с кем из них не общался, даже с Заком, хотя по возрасту они были ближе всего.

Похоже, родные Фил не знали, как реагировать на его появление, но склонялись к позиции отца. Старшего из братьев звали Джеймс – точная копия отца. Та же уверенная манера держаться и тот же безупречный вкус в одежде. Волосы такие же каштановые, как у матери, но с сединой на висках. Он производил впечатление красивого, однако резкого, нетерпеливого и амбициозного человека.

Ник догадывался, что его вожделенной мечтой было положение главы семьи. Очевидно, Джеймс был старшим партнером отца по семейному бизнесу и не без основания претендовал на львиную долю наследства в будущем.

– Держись, Филиппа, – только и сказал Джеймс, слова с трудом просачивались сквозь плотно сжатые губы. Он пожал руку Ника так, словно мог подхватить какую-нибудь заразу.

Но если Джеймс был точной копией отца, то его жена Марша не выдерживала никакой критики рядом с Беверли. Ее даже можно было бы назвать красивой, если бы не губы, которые застыли в недовольной гримасе. Это сильно портило общий вид. Она походила на мегеру, да и говорила так же.

На ней было дорогое платье, однако сидело оно неважно. Помада местами смазалась, а драгоценности не мешало почистить. Но ей, видимо, было все равно.

– И чего это ты решила все испортить, Филиппа? – заныла Марша. – Обычно этим занимается Зак. У него хотя бы смешно получается.

– Я еще не сказал свое последнее слово, – вставил Зак в надежде отшутиться. – Но на этот раз Филиппа, пожалуй, перещеголяла меня.

Никто не рассмеялся.

Джеймс и Марша гарантировали продолжение династии, родив двоих сыновей. Джеймс-младший и Джон были симпатичными мальчуганами с озорными глазами и одинаково прилизанными волосами. Им было лет восемь-девять, и, похоже, они были погодками. Они вежливо пожали руку, не задумываясь ни о каком подтексте, и по их поведению было понятно, что они терпеть не могут костюмы, которые родители заставили их надеть по случаю праздника. Джон дергал узел галстука с таким видом, будто его душат, за что и получил от отца, да так сильно, что мог и шрам остаться.

Второй сын, Мэтт, был не так удачлив по части генетики и не унаследовал ни материнской красоты, ни отцовской импозантности. Он держался в сторонке, словно напряженная обстановка в семье была ему не по душе. Он не сказал ни слова, лишь кивнул, когда Фил представила его, и тут же бросил взгляд на Джеймса, чтобы проверить, так ли он все сделал.

Ему было около сорока. Ник считал, что в таком возрасте глупо оглядываться на других. Мэтт тоже был адвокатом, но в отличие от братьев занимался земельным правом. Он даже себя в суде защитить не мог.

Жена Мэтта, Лесли, была ученого вида брюнеткой и, судя по всему, вертела мужем как хотела. Ей определенно не нравилось, что Мэтт держался в тени.

– Очаровательно. – Она улыбнулась, правда, несколько наигранно, и подтолкнула вперед девочку. – А это Аннет. Аннет, поздоровайся.

Девочка и не подумала здороваться. Одета она была очень нарядно, но разговаривать явно не хотела. Должно быть, она унаследовала манеру поведения от отца.

Или была восприимчива к царящей в доме атмосфере. Ник улыбнулся ей, а она посмотрела на него застенчиво и спряталась за маму.

Зак был самым веселым из всех, душой компании. Красивый от природы, он был наделен даром очаровывать. Зак всегда держал наготове шутку или умную реплику. Впрочем, он был слишком надменным.

– Давненько не виделись, – сказал Зак дружелюбно, хотя друзьями они никогда не были. – Знаешь, что говорят, когда видят двадцать пять адвокатов, застрявших по горло в цементе?

– Слишком мало цемента.

Сыновья Джеймса расхохотались и принялись пересказывать анекдот друг другу. Зак подмигнул Нику:

– Неплохо, неплохо. – Затем он произнес театральным шепотом: – Но, скажу тебе по секрету, здесь зона, законом освобожденная от анекдотов. – Он бросил на Ника многозначительный взгляд.

Ник не сдавался:

– Может, просто нужно сменить тему анекдотов? Или подкопить свежих, а то этот будет постарше нас с тобой, вместе взятых.

Зак помрачнел и отошел, открывая взгляду еще одного мужчину, которого Ник раньше не замечал.

– С моим приятелем, Джеффри Макалистером, ты, похоже, уже знаком.

Ник знал, что чего-то подобного стоило ожидать, но все-таки удивился. Фил негодующе выдохнула. Стоило ли винить ее в этом? Она ясно высказала свое мнение, но никто к нему не прислушался.

Джеффри выглядел щеголевато, он знал не хуже остальных, что вписывается в компанию куда лучше Ника.

Ник улыбнулся, он твердо вознамерился раздавить конкурента благородством. Он протянул ему руку.

– Было дело.

– Вот и повстречались снова, – сказал Джеффри и перевел взгляд на Филиппу: – Позволь мне первому сказать, что ты сегодня бесподобно выглядишь, Филиппа.

Она взяла Ника под руку и впервые за вечер игриво улыбнулась:

– Ты уже не первый. Тебя обошли. – Она благодарно посмотрела на Ника. – Но все равно спасибо.

Губы Джеффри сложились в тонкую линию, а Зак присвистнул, но затем пожал плечами:

– Не обижайся, Ник, но нам нужен был запасной вариант. Если что, тебя подстрахуют. Видишь ли, никто не верил, что Филиппа действительно приведет тебя на ужин.

Ник подавил ухмылку.

– С чего вдруг такое недоверие? – Тишина, последовавшая за этим, оглушала. Джеффри кашлянул и сказал, снимая напряжение:

– Что ж, Зак, похоже, ты не справился с заданием.

– А почему ты не пригласил Санди? – спросила Лесли, переходя на нейтральную тему.

Но Зак оборвал ее довольно грубо.

– Прошлой ночью мы расстались, – сказал он и как-то сразу осунулся.

Ник предположил, что инициатором разрыва был вовсе не Зак.

Никто не знал, о чем еще говорить. Они торчали в холле, погрязшие в молчании, пока именинник развлекал сам себя где-то в глубинах дома. Да, вечер, по-видимому, будет долгим.

– Полагаю, – сказала наконец Беверли неестественно весело, – пора нам всем выпить.