"Ночь триффидов" - читать интересную книгу автора (Кларк Саймон)

Глава 45

МИР БЕЗ ГРАНИЦ

Солнечным октябрьским утром поплавки летающей лодки нежно соприкоснулись с безукоризненно гладкой поверхностью моря. Я выключил газ, и мощные двигатели, за пятнадцать часов перебросившие нас через океан, умолкли. Зеленые холмы острова Уайт остались точно такими, какими я их запомнил. У самого берега клубилась легкая дымка, слегка размывая очертания домов Шанклина. Команда моторного катера, не теряя времени, закрепила линь на носу самолета, и небольшое суденышко начало буксировать гигант к пирсу, на котором уже собралась огромная толпа. Полет был долгим, да и на Манхэттене оставалась еще масса незаконченных дел. Но я считал, что не имею права не познакомить папу и маму с женщиной, которая носит в своем чреве их первого внука или внучку. Мы вышли на берег под радостные крики и бурные овации. Интересно, куда за время моего отсутствия подевалась вся легендарная британская сдержанность? Я улыбался, видя Гэбриэла Дидса в окружении островитян, жаждущих пожать ему руку. Американский индеец Райдер Чи являл собой весьма впечатляющее зрелище. Но даже величественно-суровое лицо алгонкина расцвело улыбкой, когда мои соотечественники устремились вперед, чтобы приветствовать его. Кристина радостно смеялась, протягивая руки толпе. Глаза ее сияли неподдельным счастьем. Возникла неразбериха, превратившаяся в полный бедлам. Неожиданно для себя я оказался рядом с отцом. Его волевое лицо озарилось улыбкой.

– Наслаждайся моментом, сынок, – сказал он, положив руки мне на плечи, – тебя встречают, как героя… впрочем, ты вполне заслужил подобную встречу. Более или менее связная беседа в этой обстановке всеобщего восторга была немыслимой. Меня обнимали и целовали, мне трясли руки и шлепали по спине. Мой старый приятель Митч Митчелл, используя свои длиннющие лапы (за длину своих верхних конечностей он и получил прозвище Обезьяна) сумел пробиться через толпу. Ероша мне волосы, он вопил:

– Завтра в “Белом лебеде” ровно в восемь! Я оплачиваю всю выпивку! Останавливаясь на каждом шагу, мы наконец добрались до поселка, где нас поджидали автомобили. Мой отец Билл Мэйсен, герой прежней эпохи, узнал по радио обо всем, что со мной случилось за последние недели, и сейчас жаждал подробностей.

– Итак, ты хочешь сказать, что найденная тобой девушка Кристина Скофилд действительно обладает иммунитетом к яду триффидов?

– Так же, как Райдер Чи и все его соплеменники. Они ходят среди триффидов, как мы по вишневому саду.

– Ты сказал по радио, что у тебя для нас есть еще один сюрприз.

– Точно, – улыбнулся я.

– Не мучай меня, Дэвид, – произнес он хитро. – Ты же не оставишь старика отца в мучительном неведении?

– Боюсь, тебе все-таки придется немного подождать. Есть нечто такое, что я должен тебе показать.

– Я страшно заинтригован, – сказал отец. – Но ежели не хочешь говорить, забирайся в головную машину. – Обернувшись к Керрис, шагавшей чуть позади нас под руку с мамой, он добавил: – Керрис, дорогая, поезжайте с Дэвидом. Мы последуем за вами. Колонна машин двинулась из Шанклина к загородной гостинице, где должна была разместиться вся наша группа. Пока мы ехали, я думал о своем открытии и о том, как на него отреагирует отец. Я любовался проплывающими за окнами машины пейзажами. Остров был по– прежнему прекрасен, однако я не мог не размышлять о том, что произошло за последние месяцы, начиная с моего неудачного вылета и кончая освобождением Кристины. Лишь после того как увели ослепшего Торренса, я в полной мере смог осознать, что произошло. Я вспомнил, что в тот момент, когда на улицах Нью– Йорка появились триффиды, по радио прозвучало предложение всем горожанам переместиться в северную часть острова. Стало ясно, с какой целью в состав отряда “лесовиков” были включены радио и телеинженеры. Радиостанция и телевизионный центр были сразу захвачены, и обывателей заставили двинуться на север от Параллели 102-й улицы. Сэм Даймс хотел открыть свободным ньюйоркцам глаза на то, что происходит в северном гетто, и это было важным элементом общего плана по освобождению Кристины. План сработал как нельзя лучше. Поток ринувшихся на север людей оказался настолько мощным, что стражники были вынуждены открыть ворота. (Не сомневаюсь, что в первую очередь их заставил это сделать марш гигантских триффидов по улицам Нью– Йорка.) В результате десятки тысяч беглецов из южной части Манхэттена оказались в северном гетто. То, что они там увидели, привело их в недоумение и повергло в ужас. Мир Торренса – и, если хотите, его миф – был мгновенно уничтожен. После этого и последовал стихийный марш слепцов – как рабов, так и свободных – на Эмпайр-Стейтс-Билдинг. Тем самым зловещему режиму Торренса был положен конец. Рабы стали свободными людьми. Разобщенные семьи воссоединились. Переход к новому образу жизни проходил, естественно, не без трудностей и даже временных отступлений, но общее поступательное движение остановить было уже невозможно. В гостинице нас ожидал обед, за которым мы обменялись семейными новостями. Райдер Чи и папа беседовали друг с другом так, словно были знакомы десятки лет.

– Райдер Чи хотел бы провести небольшой эксперимент с тобой и всеми остальными, кто находится в этом помещении, – сказал я. – Никто не возражает? Все, естественно, воспылали любопытством.

– Прошу вас закатать рукава, – произнес я, и все беспрекословно повиновались.

– Это и есть тот финальный сюрприз, который ты хотел мне преподнести? – вскинул брови отец.

– Именно, – ответил я, закатывая рукав. – Райдер Чи только неделю тому назад окончательно отработал методику теста. С ней предстоит еще поработать, чтобы каждый житель нашего острова мог быть обследован быстро и надежно. Но самое главное Чи сделал.

– Теперь тебе действительно удалось пробудить мое любопытство. С какой целью и как Райдер намерен нас обследовать?

– Еще немного терпения – и ты все узнаешь, – ответил я, не в силах избавиться от свойственной мне излишней театральности. Райдер Чи тем временем передвигался от одного к другому, а за ним с подносом, на котором лежал десяток стерильных игл, следовала Кристина. Подходя к очередному объекту эксперимента, индеец брал иглу, погружал кончик в стеклянный сосуд с какой-то жидкостью и делал испытуемому укол в предплечье. После этого откладывал использованную иглу, брал следующую и направлялся к очередной, если можно так выразиться, жертве. Я с интересом взирал на точку укола. Райдер заверил меня, что долго ждать не придется. Старый индеец оказался прав. Очень скоро в месте укола возник зуд, а еще через минуту на руке появилось ярко-красное пятно. Отец – так же, как и я – внимательно смотрел на обнаженное предплечье. Мне показалось, что, не дождавшись появления пятна, он разочарованно покачал головой. Взглянув на руку моего отца, Райдер Чи весело поинтересовался:

– Вы ничего не ощущаете, Билл Мэйсен?

– Абсолютно ничего, – ответил вконец заинтригованный отец. Старый индеец удовлетворенно кивнул и задал весьма неожиданный вопрос:

– Скажите, Билл Мэйсен, много ли триффидов на той территории, которая когда-то именовалась Англией?

– Очень много. Там нет ни одного свободного места. Почему вы спрашиваете?

– Потому что, если у вас возникнет желание, – ответил Райдер Чи, – вы можете отправляться на Британские острова и прогуляться там среди триффидов.

– Хотите сказать, что у меня против них выработался иммунитет? – не веря своим ушам, спросил отец.

– Я сделал вам укол иглой, погруженной в слабый раствор триффидного яда. Никакой реакции не последовало, и это говорит о том, что триффиды не представляют для вас опасности. Но вашему сыну я не советовал бы бродить среди растений-убийц. Ему, как ни прискорбно, встреча с триффидами грозит большими неприятностями.

– Но откуда у меня вдруг возник иммунитет? – спросил отец, не пытаясь скрыть изумления. – Тридцать лет назад я едва не ослеп, попав под удар стрекала. Мне тогда показалось, что мое лицо горит огнем.

– Но с тех пор вы ели триффидов и, постоянно работая с ними, подвергались воздействию их яда. Дозы были настолько ничтожны, что угрозы для здоровья не представляли. В течение многих лет эти крошечные дозы стимулировали развитие иммунитета. Именно так возникает иммунитет у заклинателей змей. Яд их питомцев перестает на них действовать. – Райдер Чи обошел всех сидящих за столом, осмотрел руки и сказал: – У четверти этих людей отрицательная реакция на мой тест. Думаю, что результат можно экстраполировать и на всех жителей острова Уайт. Таким образом, многие тысячи ваших людей обладают иммунитетом и могут приступить к освобождению своей бывшей родины. Мой отец утратил дар речи, что, надо сказать, случается с ним крайне редко. Видимо, то, что он услышал, нуждалось в самом серьезном осмыслении. Он столько лет корпел в лабораториях, пытаясь изыскать научный способ истребления растений-убийц, а тем временем его тело без его ведома самостоятельно решило эту проблему. Великий Билл Мэйсен сидел за столом рядом с Кристиной и с немым восторгом взирал на свою обнаженную руку. В его глазах я увидел отражение нового мира. Все эти события произошли более шести месяцев назад. Несмотря на то что сегодня последний день марта, мы еще никак не можем оправиться от последствий самой суровой на моей памяти зимы. Город пронизывали ледяные ветры, превращая мир за окном моего офиса на девяностом этаже в сплошной снежный водоворот. Обычно из моих окон открывается прекрасный вид на Статую Свободы, воздвигнутую много лет назад на том месте, где воды Гудзона вливаются в Атлантический океан. Неподалеку от женщины с факелом находится крошечный островок, на котором в тюрьме для одного человека продолжает заходиться ревом бессильной ярости ослепший Торренс. В то время как разбросанные по миру колонии людей, следуя древнему инстинкту, воевали друг с другом, большая вселенная жила по своим законам, приводящим в движение весь небесный механизм. Пока мы сражались за контроль над Манхэттеном, пылевое облако, погрузившее Землю во тьму, по-прежнему дрейфовало по Солнечной системе. Время от времени между нашей планетой и Солнцем повисала густая вуаль, превращая дни в ночи. Особенно серьезное затемнение пришлось на летние месяцы. Августовские заморозки погубили урожай. В сентябре толщина снежного покрова на острове Уайт и в южных штатах Америки достигала пяти дюймов. К октябрю облако удалилось, чтобы продолжить свое странствие в безднах космоса. Несмотря на периоды радости, вызванные рождением сына и выздоровлением Ровены, мне приходилось посвящать большую часть времени борьбе с горькой реальностью. Мне казалось, что наша битва с природой за пищу не закончится никогда. В качестве платы за освобождение ньюйоркцам пришлось резко сократить свои запросы, и не было никакой надежды, что время безудержного потребления вернется в обозримом будущем. Нельзя было исключать и то, что эти дни ушли навсегда. Триффиды никогда не были столь агрессивны, как сейчас. Они мутируют быстрее, постоянно порождая новые, все более и более опасные виды. Но, к счастью, жители острова Уайт, обитатели Нью-Йорка и “лесовики” наконец сумели объединить усилия в борьбе с голодом, холодом и угрозой триффидов. И вот я сижу за письменным столом. За окном ревет ледяной ветер, бросая пригоршни снега в стекло офиса, а в соседней комнате спокойно спит крошечный Уильям. Повествование о моих приключениях достигло той стадии, когда следует написать одно простое слово – КОНЕЦ. Сделав это, я найду Керрис, выпью с ней кофе и отправлюсь домой. От того, чтобы написать волшебное слово, меня удерживает одна мысль. Разве можем мы сказать, рассуждая о цивилизации вообще или о судьбе отдельных людей: “Мы достигли конца”? Это будет совершенно ложное утверждение, поскольку бесконечный мир продолжает развиваться и за этой точкой. Я пришел к этому заключению полчаса назад, когда ко мне заскочил Сэм Даймс.

– Прости за вторжение, Дэвид. Но я хочу, чтобы ты взглянул на это… – Он протянул листок бумаги. Это был доклад наших радистов о том, что они неожиданно поймали необъяснимый и неподдающейся расшифровке радиосигнал потрясающей мощности. Записывая эти строки, я все еще вижу, как Сэм, размахивая руками, ходит по кабинету и возбужденно пересказывает Керрис содержание доклада. Он говорит о том, что сигнал пришел из какого-то отдаленного уголка Земли, что по сравнению с таинственным передатчиком наши лучшие установки похожи на жестяной мегафон и что он планирует направить экспедицию на поиски источника радиоволн… Теперь вы видите, что это вовсе не конец. Всего несколько минут назад я предполагал, что проведу пару унылых месяцев в этом кабинете, разрабатывая расписание полетов, устанавливая расценки на доставку авиапочты и занимаясь иными полезными и скучными делами. Теперь я снова увидел себя за штурвалом самолета. Солнце золотит крылья, двигатели за пластиком кабины поют свои сладкие песни, а подо мной без конца и края расстилаются земли, которые предстоит исследовать. Поэтому, подойдя к последней странице своего повествования, я не хочу следовать традициям. Я не имею права написать слово КОНЕЦ. Стоя на пороге нового мира и в преддверии новых приключений, я могу написать с чистым сердцем: ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО…