"Акула" - читать интересную книгу автора (Кивинов Андрей, Майоров Сергей)

16. «Чеченец» Артур

Они сидели в машине Волгина, припаркованной так, чтобы просматривалась дверь подъезда, в котором находилась квартира Заварова, и ждали его появления. Время приближалось к семи, небо на востоке начинало светлеть, по улице громыхали первые трамваи, появлялись собачники, выгуливающие своих питомцев, тянулись к остановкам одинокие прохожие, но отставной сержант разведки ВДВ не торопился попасть в расставленную для него ловушку. О том, что дома он не ночевал, узнали без особых проблем, посетив его квартиру, а также несколько соседних, под предлогом обхода, проводимого в связи с обнаружением трупа Новицкого. Мать Заварова впустила их без проволочек, претензий по поводу столь раннего визита не высказала и обстоятельно ответила на все вопросы. Естественно, о местонахождении сына ее спросили в последнюю очередь, мимоходом.

– Артур, наверное, у своей девушки заночевал. Но скоро должен вернуться, ей на работу рано вставать. Проводит ее и придет.

– Вы говорите, он ушел вчера, часов в девять? Скорее всего, он ничего и не знает, – разочарованно протянул Волгин, делая в своем блокноте пометки и тем самым как бы давая матери Заварова понять, что обязан побеседовать со всеми жильцами без исключения, уж таковы формальности, никуда от них не деться.

Он показал поручение следователя, и женщина кивнула.

– Может, он появится, пока мы здесь лазаем. Тогда и переговорим. Или придется позже звонить, договариваться о встрече.

Выйдя из дома, они вдоль стены прошли до «ауди», сели в машину и стали ждать.

– Хорошая у него мама, – вздохнул Акулов. – Даже слегка неловко.

– У очень многих злодеев на удивление хорошие родители. А у пробитых наркоманов, в которых осталось очень мало человеческого, – на редкость красивые и верные жены, терпеливо ждущие, пока они отсидят и вернутся, чтобы снова начать колоться и заново сесть. Ты просто отвык, И потом, мы же не собираемся ему лишнего вешать или героин в карман подбрасывать. Поговорим… .

– Просто поговорим? А про черномазых ты забыл?

Возникшая пауза была откровенно неловкой и затянулась надолго.

Идея задержать Заварова немедленно принадлежала Акулову. Когда он ее высказал, Сергей, пожав плечами, согласился. Напряженность, возникшая между ними на лестнице, никуда не пропала. Делиться своими мыслями Андрей не захотел, только сказал:

– Мне нужно кое в чем убедиться. Проверим «чеченца», а потом я тебе все объясню.

– Ты надеешься, что он окажется при делах? Совсем недавно ты утверждал обратное.

– Я ни на что не надеюсь. Но мне действительно надо…

Волгин опять пожал плечами, чувствуя внутреннее раздражение. Он начинал жалеть, что согласился взять Андрея в напарники – и злился на себя за эти мысли, понимая, что неизвестно как вел бы себя, доведись им поменяться местами. Тем не менее, несмотря на все логичные доводы, раздражение —не отступало. Скорее всего, он слишком привык быть один как в работе, так и в личной жизни.

– Когда станем его брать, я подойду первым, – сказал Акулов. – Если этому парашютисту суждено кого-то из нас вырубить, то пусть ударит по мне. У тебя хоть будет время пострелять из пистолетика.

– Очень мне надо из него стрелять. Я его разбросаю на части, чтобы врагу не достался. И ксиву проглочу. Ты обратил внимание, какая у нас клиентура? Работаем по убийствам бомжей, а заниматься приходится бандитами, спецназовцами и каратистами.

– А в результате окажется, что мочит их какой-нибудь спятивший миллионер, которому внешний вид доходяг поганит пейзаж за окном…

– Вот он!

Заваров появился внезапно, словно бы ниоткуда очутившись сразу перед подъездом. Наверное,действительно опустился на парашюте на газон возле дома, успел собрать и закопать купол и ползком преодолел расстояние до входа. Пока опера выскакивали из машины, он успел скрыться в парадной.

– Эх, сапожники мы с тобой! – бросил на бегу раздосадованный Акулов.

Подозреваемого они настигла около лифта, в тот самый момент, когда кабина опустилась и двери начали открываться.

– Артур? Подожди, милиция! – Как и договаривались, Акулов приблизился первым,, на ходу пытаясь достать удостоверение, но пуговица нагрудного кармана зацепилась за нитку и не желала освобождать клапан.

Заваров спокойно стоял и ждал, только наступил одной ногой на пол лифта, блокируя двери. Выше среднего роста, с хорошим разворотом плеч и волевым подбородком, он прямо-таки излучал уверенность в себе.

– Уголовный розыск? А какие ко мне есть вопросы? – произнес он, когда Акулов достал наконец ксиву, и в голосе его не было ни испуга, ни удивления. Именно так должен вести себя человек, который честно платит все налоги, переходит улицу на зеленый сигнал светофора, не изменяет жене, а все конфликты решает в суде, гражданском или арбитражном… Да еще, пожалуй, живет в другой стране, идущей не особым путем, а обычной проторенной дорогой.

– Мы это обсудим в другом месте.

– В отделении? – уточнил Заваров, почему-то иронично усмехнувшись, и Сергей подумал, что прежде, чем проследовать к машине, он пожелает поставить в известность маму. Не пожелал.

– Поехали. Надеюсь, это не надолго?

– Зависит целиком от тебя.

– Постараюсь вас не задерживать. Мы обойдемся без наручников, или как? – Он продемонстрировал запястья, на одном из которых была вытатуирована группа крови. «Первая положительная, – машинально отметил Волгин. – Не соответствует следам, изъятым по убийству Городецкого».

– Не будешь буянить – обойдемся.

– Если я начну буянить, «браслеты» не помогут.

– Ну, мы надеемся, что ты не захочешь нас обидеть. Как тех черножопых…

Волгин напрягся, чуть разворачиваясь левым плечом вперед и приподнимая правую руку так, чтобы легче было выхватывать пистолет из поясной кобуры под расстегнутой безрукавкой. «На хрена Андрюха это сказал?» Сомнений в том, что десантника, каким бы он крутым ни казался, получится спеленать, не было. Но хотелось, конечно, обойтись без мордобоя и перестрелок.

– Ах, вот оно в чем дело! – Заваров понимающе кивнул. – Чего ж я сразу-то не догадался? Вы как, от них пришли или за себя говорить будете?

– Мы, Артур, на государство работаем

– А если я откажусь куда-то ехать?

– Тогда мы извинимся и уйдем, Борьба взглядов продолжалось не меньше минуты. Победил Акулов. Ухмыльнувшись, Заваров отвел глаза.

– Можно было бы конечно, повыпендриваться, права свои покачать… Но зачем? Раз пришли, то просто так не отстанете.

– Правильно мыслишь. Даже если сейчас ты от нас сорвешься, что потом? Всю жизнь бегать? Скучно это, Артур. Сопьешься, сторчишься или шизофреником станешь, но рано или поздно все равно попадешься. Тебя ведь на войне учили выживать, а не в городе.

– Даже про это знаете?

– Мы ж не просто так мимо шли и решили тебя навестить, готовились. Много чего знаем.

– Ну, тогда поехали! Мне деньги сразу брать? Акулов посмотрел на него с легким презрением:

– Если хочешь, можешь взять смену белья и продукты.

Заваров сделал шаг вправо, и створки лифта, до того несколько раз безуспешно пытавшиеся закрыться, сомкнулись.

– Что ж, пошли.

Акулов пропустил его вперед и двинулся следом, судя по всему, не очень-то опасаясь нападения или попыток побега.

На третьем этаже, где располагалась квартира Заварова, открылась дверь. Мать «чеченца», придерживая на груди халат, тревожно посмотрела на них между лестничными пролетами.

– Артур! Ты куда?

– Не беспокойся, ма, я скоро вернусь, – отвечая, он даже не замедлил шаг и первым вышел на улицу. – Ну, где ваш «козелок»?

Волгин так и не понял, как женщина узнала, что ее сына задерживают. Окна квартиры выходили на улицу, так что видеть, как Заваров подходил к дому, она не могла. Говорили они достаточно тихо, к тому же во многих квартирах уже проснулись жильцы, работали радио и телеприемники. Хотя, что тут неясного? Просто почувствовала.

– Мать знала, что за тобой могут приехать? – спросил Акулов.

– Я о таких вещах маме не рассказываю, – ответил Заваров, подчеркнув более нежное, чем у мента, обращение к женщине. – А ничего у вас тачка! Вы что, из РУОПа?

Оказавшись в управлении, Артур, кажется, удивился. Видимо, всерьез предполагал, что с него станут трясти бабки за решение вопроса с избитыми кавказцами. Не ожидая разрешения, сел на стул посреди кабинета, закинул ногу на ногу, но при этом держался с чувством собственного достоинства, без развязности, дешевых понтов и напускного превосходства, характерных для впервые попавших в уголовку бычков. Впрочем, бычки так ведут себя только до того момента, пока им первый раз не врежут в ухо.

Акулов, взявший инициативу общения с задержанным в свои руки, занял место за единственным. столом, так что Волгину осталось кожаное кресло, которое к работе не располагало, настраивая на лад умиротворенный и благодушный.

Выложив пачку «беломора», Акулов долго разминал папиросу, разглядывая Артура пристально и оценивающе.

– Не нравлюсь? – спросил Заваров и, странное дело, несмотря на слегка издевательский характер вопроса, ничего такого в его голосе не прозвучало.

– А что, хочешь понравиться? Не трать время зря, моя фамилия не Моисеев. Расскажи, что у тебя произошло с азерботами?

– Когда?

– Тогда. Или бывали другие случаи? А как на счет адвоката?

– Да ради Бога! Хочешь, всю коллегию пригласим? Или этого, седого, из Москвы, у которого всегда изо рта слюна капает. Только общаться е ним ты будешь уже в камере. Показаний на тебя море. Кроме потерпевших, еще независимые свидетели нашлись они тебя влет опознают. Так что можешь молчать сколько влезет. Лучше для себя ты этим не сделаешь, хуже для нас – подавно. Сидя в камере на жестких нарах, ты нас будешь устраивать не меньше, чем в качестве свободного гражданина. Задачи вытаскивать тебя за уши из дерьма перед нами никто не ставил; не хочешь сам себе помочь – мы тебя насиловать не станем.

– А вы, стало быть, помочь мне хотели? Поэтов му и прикатили в такую рань, чтобы помощь свою предложить?

– Артур, ты табличку на двери этого кабинета читал? Заметил, что там написано? Группа по раскрытию чего? Правильно, убийств! А не филиал общества защиты животных. От тебя нам нужен разговор, а не дешевые признания, и вся эта история с дракой – не больше, чем предлог.

– Похоже, черных вы сами не любите?

– Для меня, Артур, черномазые – это не все кавказцы, а та их часть, которая приперлась к нам без всякого приглашения и ведет себя как обезьяны, сбежавшие из зоопарка на волю. Против нормальных людей, которые здесь живут и занимаются спокойно своим делом, я ничего против не имею. Ладно, хватит лирики! Я тебя слушаю.

– А чего слушать? Все просто было. Их трое было, один постарше и два молодых. Покупали что-то в ларьке, где моя девчонка тогда работала. Я как раз пришел ее проведать, когда они там что-то покупали. Стою в сторонке, жду, пока отойдут, а они полезли знакомиться. Не все, там один был, самый прыткий. Обкуренный, по-моему, вот и смелый. Светка, естественно, отказывается, а он не отстает. Голову в ларек засунул, начал ее за руку хватать, ругать по матери. Я, естественно, подошел. Вы бы что, отвернулись? Взял его просто за шкирку на газон бросил. Думал, поймет. Ни хрена! Вскочил – и на меня. Пришлось укладывать по-настоящему. Тогда и другие набросились. Поколотил их немного…

Заваров помолчал, глядя в пол. Потом резко вскинул голову:

– Я не жалею об этом. Случись все заново —я точно так же поступил бы. Зверей надо учить, если уж они из зоопарка к людям сбежали, но продолжают ходить на четвереньках. Что, теперь посадите? Сажайте! Я все равно не жалею.

– Ты смелостью своей не кичись. В тюрьме совсем не так хорошо, как тебе кажется.

– Ничего, не пропаду.

– Да? – Акулов посмотрел с сомнением. – Как сказать. Умение размахивать ногами не всегда помогает. Ты где был сегодня ночью?

– Какая вам разница?

– Большая.

– К делу это не относится. Или что, кто-то из этих черных помер? Здесь я ни при чем.

– Артур, судить о том, к какому делу что относится, будем мы. Поэтому еще раз повторяю: или состоится нормальный разговор, или я тебя сажаю в клетку лет эдак на шесть-восемь, а потом спокойненько разбираюсь с деталями. Светку твою найду, узнаю, во сколько к ней пришел, когда ушел…

Заваров сжал кулаки, дернулся, как будто хотел подняться со стула, но тут же опомнился, демонстративно откинулся на спинку и сложил руки на груди:

– Чего спрашивать, если и так все знаете?

– А делать нам больше нечего в восемь утра в воскресенье. Развлекаемся.

– Понятно… Ну, у нее я был. Часов в десять приехал. До полуночи в кафе посидели, в ее доме, на первом этаже, потом к ней пошли – у нее родители все лето на даче живут. К семи часам она на работу поехала, смену принимать. Я проводил – и домой. Ночью никуда не выходили, она это подтвердит.

– Конечно, она что угодно подтвердит.

– У соседей спросите! Ну, я не знаю… Что, убили сегодня кого-то? Чего на меня-то сразу думать? Один раз подрался – теперь во всем виноват?

– Драться можно по-разному. Не все ж такие специалисты.

– Я что, виноват, что меня убивать научили?.. – Заваров осекся и посмотрел на опера, закончил фразу без апломба, с которым ее начинал, устало и безразлично. – Я этого не просил. И не убивал никого… здесь.

– Ночью в подъезде, соседнем с тобой, на чердаке замолотили бомжа.-

– Олега, что ли? —

– А ты его знал?

– Да его весь дом знал! Козел еще тот. Один раз он Светке моей фальшивые баксы пытался втю-хать. Она тогда еще в ларьке работала. Не разобралась, чуть не взяла. Я вовремя подошел, рассмотрел подделку.

– Удачно у тебя получается. Все время рядом оказываешься, когда ее обидеть норовят. Олегу-то по загривку съездил, чтобы не лез больше? Да ладно, чего там скрывать, он жалобу уже не напишет!

– Было один раз. Но я не сильно. Пару минут, глядя на Заварова в упор, Акулов напряженно раздумывал. Потом решился на открытую игру. Сергей видел, что задержанный Андрею симпатичен и в его виновность напарник не верит.

– В течение последнего месяца на пустыре у нас было убито четверо человек. Таких же, как Новицкий. Забиты до смерти. Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Могу сказать, что мне их не жаль и что я здесь ни при чем. В какие числа это было?

– А ты что, помнишь, в какой день где был и чем занимался? Что-то не верится.

– Может, я работал тогда. – Заваров достал из внутреннего кармана паспорт, за обложку которого был вложен календарик, густо испещренный разноцветными пометками.

– Да нет, выходной ты был. Мы уже проверяли.

– Вот спасибо! Теперь начальство на меня коситься станет.

– Вот пожалуйста! Меньше надо было кулаками махать направо и налево, – Акулов пролистал свою записную книжку. – Числа, говоришь? Ну, слушай числа. Двадцать первого и двадцать пятого июля, второго и седьмого августа.

– Стоп! Вспомнил. Я второго числа как раз дежурил, ларек охранял. Должен был на следующий день выходить, но сменщик попросил махнуться, а я согласился. Мне так даже удобнее было, Светка тоже в этот день работала. Это же среда была, да? Точно! Ваши труп описывали, там пацан молодой погиб. Когда оформили, пришли к нам, чтобы понятых взять. Я отказался – не мог пост бросить, а Светку уговорили. Ларек заперла и сходила, там быстро получилось. А в пятницу у нас пожар случился, и меня на другой объект перебросили, в магазин. Я и Светку туда перетянул, там платят больше и вообще условия…

– Подожди, не тарахти, – Акулов выставил ладонь, словно закрываясь от потока слов, которым прорвало Заварова. – А свое руководство вы предупреждали о подмене?

– Только бригадира. В графике. ничего не отмечали – зачем его марать, если смены совершенно одинаковые? Ни на оплату, ни на что-то другое наша подмена никак не влияла. Да вы не сомневайтесь, это все могут подтвердить! И бригадир, и сменщик. Светка тоже должна вспомнить.

– Ладно, иди в коридор, посиди там и подумай. Только убегать не надо, хорошо?

– Да куда мне бежать?

Артур покинул кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Акулов посмотрел на Сергея:

– Спишь? Что скажешь?

– Похоже на правду.

Акулов кивнул. Было видно, что мнение напарника он спросил только из вежливости. По итогам разговора с задержанным он составил собственное мнение и считал его единственно правильным. Право на принятие окончательного решения он так же оставлял за собой. В принципе, поскольку первичная информация о Заварове была получена им, то Волгин был готов согласиться с такой постановкой вопроса. Пусть решает… Вот только в душе опять ворохнулось тщательно подавляемое чувство раздражения. Очень давно, еще не работая в розыске, Сергей удивлялся, почему в американских боевиках партнеры-полицейские постоянно ругаются друг с другом. Понятно, что в условиях конфронтации сценаристам проще выделять характерные черты героев, но казалось, что не только в художественном приеме дело, есть что-то еще, подсмотренное в реальной жизни. Также было неясно, почему различные оперативные службы, занятые ловлей одного и того же преступника, стремятся друг друга обскакать, строят каверзы и подставы. Какая разница, кому достанутся лавры, ведь все делают одно общее дело! Спустя несколько лет, дослужившись до должности старшего опера, Сергей подобных вопросов себе не задавал. Более того, был очень удивлен, когда вспомнил, что когда-то они его всерьез занимали.

– Ладно, пора с ним заканчивать, – Акулов посмотрел на часы и удивленно приподнял бровь. —Однако уже половина двенадцатого. Ничего себе время летит! Как-то тихо у нас. Сегодня что, никто не работает?

– Усиление неделю назад закончилось, нормальные люди дома дрыхнут. Одни мы по ночам колобродим.

– Ничего, отрицательный результат – тоже результат. Артур!

Заваров вошел с сияющим лицом:

– А вы были правы, когда сказали, чтоб я подумал. Я вспомнил! Светка мне потом, через несколько дней, сказала, что тот парень… ну, который умер, к которому она понятой ходила, как-то раз к ней в ларек часы приносил, купить предлагал.

– Купила?

– Не, она с палеными вещами не связывается.

– Что, было ясно, что краденые?

– На них, конечно, не написано, но у нее-то взгляд наметанный, она столько лет в торговле отработала. Она отказалась, и другие тоже не взяли, хотя парень цену вдвое скинул. Она говорит, он бухой был, еле на ногах держался. Трепался, что «котлы» его и хочет их толкнуть, потому что не хватает на бутылку, но это, конечно же, лажа.

– Хорошие часы?

– «Ситизен» или «Сейко», Светка точно не помнит, я тоже марку спрашивал. Подделка, наверно, но приличная. Он с трехсот рублей начал торговаться.

– Значит, так, Артур. Вот тебе наш номер телефона, расспроси подругу как следует. Может, она число вспомнит или еще какие подробности. Один он был или с кем-то, приходил ли раньше…

– Она говорила, раньше он только водку покупал.

– Все равно поговори как следует. Ты же охранник, тебя учить не надо! Потом нам перезвонишь и расскажешь. Все, дуй домой. Про то, о чем мы здесь с тобой разговаривали, – никому ни слова. Даже ей. Матери что-нибудь соврешь. Можешь сказать, что по поводу Олега тебя пытали. Все, давай, нам тоже спать хочется.

Артур недоверчиво смотрел на Акулова:

– Что, можно идти? А как же с этой… с дракой?

– Драка откладывается. До свидания. Если постовой внизу спросит, скажешь, что от нас убежал. Пока!

Заваров, помявшись, вышел. И тут же, не закрыв до конца дверь, просунул голову в кабинет:

– Спасибо. Я обязательно позвоню.