"Ни о чем не жалея" - читать интересную книгу автора (Мартин Кэт)

Глава 8

Похоже, герцог решил, что Кейт будет интереснее покататься в парке не в шикарном фаэтоне, а верхом на лошади. Посланный им слуга передал Кейт, чтобы она оделась, как положено для катания верхом, а он заедет за ней через час.

Услышав это, Кейт почувствовала приятное волнение. Она уже несколько лет не ездила верхом. Бросившись к гардеробу, она принялась копаться в своих старых, давно не востребованных вещах и, отыскав темно-красную бархатную амазонку, быстро позвонила служанке. К тому времени, когда герцог приехал в дом маркиза, Кейт была уже почти готова.

Белдон ждал ее у входа, потрясающе красивый в плотно облегающих ноги лосинах, темно-коричневом сюртуке для верховой езды и высоких, до колен, сапогах. При виде Кейт он улыбнулся и обвел одобрительным взглядом рубинового цвета амазонку и такого же цвета цилиндр.

Когда Кейт вышла из дома, Рэнд подвел ее к лакею, поджидавшему их с лошадьми: крупным чистокровным гнедым жеребцом и премиленькой маленькой гнедой кобылкой с изящной головкой и стройной шеей, очень похожей на ту, что была у Кейт в детстве.

– Да она просто красавица, Рэнд! – воскликнула Кейт.

– Ты сказала, что любишь кататься верхом. Димплз[3] легко управлять, и в то же время она довольно резвая.

– Димплз? – Кейт удивленно вскинула брови. – Так вы назвали ее в свою честь?

Рэнд слегка покраснел.

– Это Ник Уорринг решил так пошутить, – проворчал он. – Я подумал, тебе приятнее будет прокатиться на ней верхом, чем трястись в фаэтоне.

Кейт не смогла сдержать улыбки.

– Вы с такой легкостью читаете мои мысли, что иногда мне становится страшно.

Рэнд рассмеялся и помог Кейт сесть в дамское седло. При этом ему пришлось взять ее руками за талию, и взгляды их встретились. Кейт первой отвела глаза.

Подойдя к лошади, герцог грациозно вскочил в седло, и Кейт заметила, как напряглись под сюртуком его мощные мышцы.

– Готова? – спросил он, подъезжая к ней. Кейт кивнула.

Они двинулись в путь неспешной рысью, поскольку улицы были запружены каретами, колясками, фаэтонами и прочим транспортом. Кейт искренне наслаждалась ездой. Было приятно чувствовать под собой спину умного животного. Кроме того, ей льстило, что Рэнд вспомнил о ее любви к верховой езде и, как всегда, сделал все от себя зависящее, чтобы доставить ей удовольствие.

До Гайд-парка добрались довольно быстро. Как обычно по утрам, там было полным-полно народа, в основном разодетые в пух и прах великосветские баловни: дамы в нарядных шелковых и атласных туалетах, мужчины во фраках и высоких бобровых шапках, некоторые расфуфырены, как павлины. Не один раз Кейт пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться при виде этих типов, изо всех сил пытавшихся перещеголять друг друга.

—Похоже, ты находишь эту публику смешной. Или я ошибаюсь? – протянул Рэнд, и его золотисто-карие глаза заискрились веселым смехом.

– Просто некоторые представители аристократии... одеты несколько более ярко, чем я привыкла. – И Кейт многозначительно взглянула на разодетого денди в розовом боа из перьев, с накрашенными губами и лицом, белым от пудры.

Проследив за ее взглядом, Белдон ухмыльнулся.

– Дипломатично сказано, мисс Хармон. Ты хочешь убедить меня в том, что тебе не нравится, когда мужчина носит перья?

– Я предпочитаю их на шляпе.

– Или на птицах. Насколько я помню, ты не очень любишь шляпы. – Он бросил взгляд на веселенький котелочек у Кейт на голове. – Хотя та, что сегодня на тебе, мне очень нравится.

Кейт улыбнулась:

– Мне тоже. Наверное, потому, что она похожа на мужскую. В ней я чувствую себя равной мужчинам, хотя это чувство и преходяще.

Белдон хмыкнул, и они поехали дальше.

С этого дня герцог каждый день приезжал к Кейт, привозя с собой маленькие подарки: то букет роз, то коробку дорогих шоколадных конфет, завернутую в серебристую бумагу и перевязанную голубой атласной лентой. А однажды он принес маленькую фарфоровую музыкальную шкатулку в форме сердечка. Когда он ее открыл, зазвучала ария из оперы, которую они слушали.

Он неизменно вел себя как джентльмен. Манеры его были безупречны, и ничего лишнего он себе не позволял. Но взгляд его темных глаз, казалось, жег Кейт огнем. По ночам ей снились эти полные страсти глаза, губы, ласкающие ее грудь, и она просыпалась вся в поту. Кейт понимала, что должна перестать встречаться с Рэндом, чувствовала, что эти встречи добром не кончатся, но не могла заставить себя отказаться от них.

В конце концов, она женщина и в присутствии Рэнда таковой себя и ощущала.

И потом, меньше чем через три недели они расстанутся.

Последующие два дня герцог не появлялся: уезжал по делам. В понедельник он приехал снова, и Кейт поняла, что за короткое время расставания соскучилась по нему. Утром, когда они в очередной раз отправились в парк, кобылка вела себя беспокойно, то и дело взбрыкивала, но Кейт быстро усмирила ее. За это время ей удалось подружиться с лошадью, и с каждым днем она все увереннее держалась в седле.

– Ты отлично ездишь верхом, – похвалил ее Рэнд. Они делали круг по парку, в котором, как обычно по утрам, было не протолкнуться. – Полагаю, ты научилась этому в Бостоне?

– На дедушкиной ферме. А еще я очень много ездила верхом в Египте, хотя там это было намного труднее. Я так и не смогла привыкнуть к жаре.

Пришпорив лошадей, они поехали быстрее, как делали каждый день, и обогнали открытый экипаж, которого Кейт раньше в парке не видела. Она узнала сидевшую в нем женщину – красавицу леди Хэдли, – и сердце ее учащенно забилось. Дама махнула Рэнду рукой, чтобы он подъехал, и, бросив на Кейт извиняющийся взгляд, он подчинился.

Однако вернулся Рэнд довольно быстро, всего несколько минут спустя.

– Ваша хорошая знакомая, надо полагать? – спросила Кейт, пытаясь подавить невесть откуда взявшееся чувство ревности. Эта обворожительная особа была когда-то его любовницей.

– Да, моя старая знакомая, – ответил Рэнд, внимательно глядя на нее, и прибавил: – Между нами все кончено, Кейт. Леди Хэдли меня больше не интересует. Я ее уже давно не видел.

Кейт поняла, что он говорит совершенно искренне.

– А зачем вы мне все это рассказываете?

– Ты не догадываешься? Я хочу, чтобы ты знала: у меня никого нет. – Он направил лошадь к платану, росшему у тихого пруда, подальше от шумной толпы гуляющих, и, схватив лошадь Кейт под уздцы, заставил ее подъехать к нему. – За последнюю неделю мы провели вместе довольно много времени, но я должен кое-что о тебе знать.

– Что именно? – с беспокойством спросила Кейт.

– Я знаю, что ты еще не замужем, но знаю также и то, что ты не похожа на остальных женщин. Ты повсюду путешествуешь, живешь жизнью, какая тебе нравится. Скажи мне, Кейтлин, ты все еще девушка?

Кейт вспыхнула от смущения. Она понимала, почему он об этом спрашивает, по крайней мере, считала, что понимает.

– А это имеет какое-то значение?

В карих глазах Рэнда, пристально смотревших на нее, что-то мелькнуло и погасло.

– Нет, – покачал он головой. – Просто я пытаюсь быть... галантным. А ведь я хочу тебя, Кейт. Ты и представить себе не можешь, как сильно.

– Я не дура, Рэнд, и понимаю, что вы хотели многих женщин. И не намерена становиться очередной вашей добычей.

– Значит, ты все-таки хочешь выйти замуж? На твоей лекции ты сказала, что ни за что не откажешься от свободы.

– Именно это я и имела в виду. В моей жизни нет места мужу. Может быть, когда-нибудь в будущем и найдется, но сейчас определенно нет. И, тем не менее, мне хотелось бы думать, что... если мы станем близки... я буду значить для вас больше, чем просто очередная из многочисленных любовниц.

Спрыгнув на землю, Рэнд подскочил к Кейт и снял ее с лошади.

– Кейт, дорогая, – проговорил он. – Ты вовсе не очередная жертва, которую я хочу затащить в постель. Я еще никогда не встречал таких женщин, как ты, и думаю, никогда не встречу. Я с ума по тебе схожу, Кейти. Я знаю, ты скоро уедешь. У нас осталось мало времени, так давай же насладимся им в полной мере.

Нет, это какое-то безумие, мелькнуло в голове Кейт. Рэнд просит ее стать его любовницей, и она с радостью готова согласиться.

«Но ты же женщина, – возразил внутренний голос, – ты имеешь право знать, что это такое».

Кейт понимала, что замуж она выйдет не скоро, если выйдет вообще. И скорее всего за какого-нибудь ученого, или клерка, или друга отца, такого, как, например, Джеффри Сент-Энтони. И если она сейчас откажет Рэнду, у нее никогда больше не будет возможности познать всю силу страсти, которую она могла бы с ним испытать.

– Я не знаю... Мне нужно время, чтобы подумать.

– Боюсь, именно времени у нас и не много.

Он был, естественно, прав. Если она готова стать его любовницей, нужно решаться. Кейт взглянула в красивое лицо Рэнда и поняла, что желает его так же страстно, как и он ее.

– Отец с лордом Талмиджем уезжают в четверг на несколько дней в Бат на переговоры с потенциальными спонсорами. В пятницу Мэгги и лорд Трент пригласили меня посетить их загородный дом в Суссексе. Я уже дала согласие, и если в последний момент откажусь...

Рэнд схватил ее за руку и пристально взглянул прямо в глаза.

– Мы поедем в Ривер-Уиллоуз. Ты не пожалеешь, Кейтлин.

Кейт лишь кивнула. В горле застрял комок, тело пронзила дрожь. Она не пожалеет, попыталась убедить себя Кейт. Она посвятила жизнь отцу и его работе и будет продолжать это делать и впредь. Но она заслужила этот короткий миг безумия.

И Кейт отмахнулась от назойливого голоса, упорно твердившего ей, что она заплатит за свою глупость. И заплатит дорого.

Филипп Радерфорд, барон Талмидж, сидел за маленьким французским письменным столом в номере отеля «Гриллтон» и изучал список лиц, которых он уговорил внести деньги в предстоящую экспедицию профессора Хармона, посвященную поискам ожерелья Клеопатры. Список был длинный. Филипп знал свое дело.

В течение многих лет, с тех пор как он унаследовал после смерти брата бесполезный титул, Талмидж занимался тем, что всеми правдами и неправдами выуживал деньги у своих знакомых. До этого он служил начальником интендантской части во флоте Его Королевского Величества. Часть товаров он не отправлял по назначению, а продавал на черном рынке, каждый раз сильно рискуя. Если бы его поймали, сурового наказания Филиппу было бы не избежать.

Смерть брата стала для него настоящим подарком судьбы. Во всяком случае, он так считал, пока не обнаружил, что Виктор проиграл в карты скудное фамильное наследство и оставил Филиппу целую кучу долгов.

К счастью, мастерство, приобретенное им во время службы на флоте, сослужило ему еще лучшую службу в новой роли барона, члена богатой аристократии. Филипп улыбнулся, вспомнив, какими доверчивыми были эти великосветские вельможи. Поскольку большинство из них не заработали свои деньги, а получили их в наследство, они представления не имели о том, как ими распорядиться. Находились и такие, которые вообще не знали точную сумму своего состояния. Когда предприятие, в которое Филипп советовал им вкладывать деньги, терпело крах, они лишь пожимали плечами. И естественно, все они искренне верили в то, что и он вместе с ними терпел убытки.

Его последний проект – судоходная компания «Мерриуэзер» – принес ему кругленькую сумму. Но увы, его партнерству с Синклером и Моррисом пришел конец – они занялись другими делами, посчитав потопление кораблей слишком рискованным.

Но как всегда, фортуна была к Филиппу благосклонна. Во время проведения короткого отпуска в Америке, когда страсти вокруг мнимого краха судоходной компании «Мерриуэзер» поутихли, он познакомился с профессором Хармоном и, естественно, его красавицей дочерью.

Встреча с очаровательной рыжеволосой темпераментной Кейтлин внушила ему сладостные мечты о более тесном знакомстве, которым, однако, не суждено было осуществиться. Кейт не выказала к барону никакого интереса, кроме делового, и Филипп с этим смирился.

Ожидавшее его богатство было гораздо важнее какой-то любовной интрижки.

Филипп взглянул на колонку цифр – средства, вложенные в экспедицию. Сумма оказалась весьма внушительной: гораздо больше действительно необходимой. Достаточной для того, чтобы Филипп мог положить приличный куш себе в карман.

Но, по правде говоря, он ввязался в это дело по более важной причине. Ожерелье, конечно, бесценно, но старик профессор редко вспоминал о других, не менее интересных вещах, предположительно находившихся на борту «Серебряной монеты», – огромное количество серебряных монет и многочисленные драгоценности, которые капитан-голландец и его состоявшая из работорговцев команда награбили в Африке. Богатства эти не столь древние, однако стоят целого состояния.

Если профессор отыщет ожерелье – а Филипп в этом не сомневался, – его можно будет присовокупить к остальным сокровищам. Этого будет достаточно, чтобы скрыться на каком-нибудь теплом тропическом уединенном острове в Вест-Индии и зажить как король.

Отложив в сторону список, Филипп откинулся на спинку стула и задумался о том, как он близок к осуществлению первого этапа своего плана. Донован Хармон, как и все те, кого он обвел вокруг пальца, безгранично доверял ему. Интересно, что в нем такого, размышлял Филипп, что заставляло их всех вести себя как идиоты?

Всех, но только не Кейтлин, с сожалением подумал он. Но возможно, когда они окажутся на острове, он сумеет привлечь ее интерес к себе? А может быть, когда он завладеет богатствами и будет готов покинуть остров, он просто заберет ее с собой?

Филипп представил себе, как Кейтлин Хармон извивается под ним, разметав по подушке свои огненного рыжие волосы, а он, раздвинув ей ноги, глубоко входит в нее, и почувствовал прилив желания. Филипп улыбнулся. Интересно, почему гораздо приятнее овладевать женщиной, оказывающей сопротивление, чем той, которая безропотно тебе отдается?

Конец недели неумолимо приближался, и Кейт охватывал то безумный страх, то отчаянное нетерпение. В четверг лорд Трент предложил им съездить на бал, устроенный в честь пятидесятилетия лорда Мортимера. Отец Кейт уехал в Бат, и Рэнд согласился составить им компанию. Вечер обещал быть приятным, если бы Кейт так сильно не нервничала.

Как только герцог прибыл в городской дом маркиза, Кейт постоянно ощущала его присутствие. Когда он отлучался, даже ненадолго, она ловила себя на том, что постоянно отыскивает его взглядом.

После обильного ужина, состоявшегося в полночь, к которому Кейт почти не притронулась, он взял ее за руку и решительно заставил подняться.

– Сад здесь просто чудесный. Почему бы нам не прогуляться?

Это прозвучало не как предложение, а как команда, и все-таки Кейт улыбнулась. Рэнд Клейтон – мужчина властный, привыкший отдавать приказы и получать желаемое, но Кейт почему-то это нравилось.

Быть может, потому, что ее отец совсем другого склада. Обычно трудные решения он предоставлял дочери, а ей со своими проблемами не к кому было обратиться. Однако Кейт понимала, что жить с герцогом Белдоном нелегко. Характер у него решительный и тяжелый. Она заметила это еще в тот вечер в опере. Женщина, на которой он женится, непременно попадет к нему под каблук, если не будет предельно осторожна.

Они направились в глубь тенистого парка. Тропинка становилась все уже, и все глуше звучали голоса гостей. Кейт понимала, что не должна идти с Рэндом. Если их кто-то увидит, сплетен не оберешься, они разнесутся по всему Лондону. Но понимала она также и то, что не многие осмелились бы навлечь на себя гнев герцога вообще и такого, как Рэнд, в частности.

В самом укромном уголке сада Рэнд остановился. В траве стрекотали кузнечики, издалека доносились приглушенные звуки оркестра.

– Как здесь красиво, – прошептала Кейт, глядя на покрытые густой листвой деревья, растущие в траве нарциссы и крокусы. Взгляд ее скользнул вверх, в ночное небо. – Мир и покой.

Рэнд проследил за ее взглядом и, запрокинув голову, тоже взглянул в ясное ночное небо.

– Звезды сегодня просто потрясающие. Словно серебряные брызги. А луна светит так, будто внутри ее зажгли миллион свечей.

Кейт взглянула на него.

– Какие замечательные слова. – Она улыбнулась. – В глубине души, ваша светлость, вы поэт.

Как она и предполагала, Рэнд вспыхнул. Странно было видеть такого крупного, сильного мужчину смущенным. Он вновь взглянул на нее и, слегка ухватив за подбородок, повернул ее к себе лицом.

– Ты понимаешь, что, если не считать нескольких коротких мгновений в опере, мы сейчас впервые одни?

Кейт слегка вздрогнула.

– Я... я не уверена, что мы должны...

Не дав ей договорить, Рэнд прильнул к ее губам нежным и в то же время необыкновенно страстным поцелуем, и у Кейт подкосились ноги. На секунду оторвавшись от ее губ, Рэнд поцеловал ее в уголок рта, потом вновь приник к губам с еще большей страстью. Застонав от удовольствия, Кейт обхватила его обеими руками за шею и прижалась к его груди.

Рэнд глухо застонал. А сладостный поцелуй все продолжался. Сердце Кейт исступленно забилось, тело затрепетало. Руки Рэнда скользнули ниже, обхватили ее за ягодицы и притянули к себе еще крепче. Кейт почувствовала сквозь тонкую ткань платья, как сильно он возбужден, и ответное желание как молния поразило ее.

– Рэнд... – прошептала она. – Рэнд... Он зажег в ней огонь одним-единственным поцелуем, одним прикосновением. И это только начало. Что же ждет ее завтра ночью?

Он вновь поцеловал ее со всей страстью, на которую только был способен, и Кейт изо всех сил вцепилась руками в его мощные плечи. Дыхание рвалось из ее груди, сердце колотилось как бешеное. Рэнд сам оторвался от ее губ и крепко прижал к себе. По телу его пробежала дрожь.

– О Господи, Кейт, что ты со мной делаешь! Мне кажется, завтра не наступит никогда. Так и хочется задрать тебе юбки и взять тебя сию же минуту, прямо здесь.

Кейт вспыхнула. Еще никогда он не говорил с ней так откровенно. Она потупилась, надеясь, что Рэнд не заметит ее смущения, но он схватил ее рукой за подбородок и запрокинул ей голову, заставив взглянуть себе прямо в глаза.

– Мне кажется, ты сказала... – Он пристально взглянул на ее порозовевшее лицо, хотя Кейт предпочла бы, чтобы он его не видел. – И все-таки у меня такое ощущение, что тебе это все в новинку.

Кейт поспешно отвернулась.

– Я... у меня не такой уж большой опыт.

Он уже спрашивал ее, девственница ли она, но тогда она уклонилась от ответа. Пускай думает что хочет. Она боялась, что, узнав правду, он уже не будет видеть в ней женщину.

Губы Рэнда дрогнули в слабой улыбке. Ему почему-то было приятно видеть ее смущение.

– Прости, если напугал тебя. Больше этого не случится. – Кейт улыбнулась, и он, наклонившись, поцеловал ее в уголок губ. – Нам пора. Если мы сейчас не вернемся, Мэгги с Эндрю отправятся на поиски. – Он провел пальцем по щеке Кейт. – Кроме того, если я снова тебя поцелую, то могу забыть, что мы пока еще не в Ривер-Уиллоуз.

Ривер-Уиллоуз... Кейт вздрогнула, словно от удара. Завтра они отправятся в поместье Рэнда, расположенное у реки. Завтра ночью она позволит ему заняться с ней любовью. Она не хотела больше ждать ни минуты. И в то же время пребывала в ужасе от того, что этот час в конце концов настанет.

Стоя в Восточной гостиной – комнате с высокими потолками, расположенной в задней части дома, – Рэнд взглянул на часы, стоявшие на камине из черного мрамора. Только десять утра. Он встал уже давно. Не спалось. Как же невыносимо медленно тянется день!

Он вновь подумал о предстоящей ночи и вспомнил о прошедшем вечере, который он провел с Кейт и двумя своими самыми близкими друзьями.

Необыкновенная женщина эта Кейт Хармон. Он еще никогда не встречал такой. Живет по своим собственным правилам, сама себе хозяйка. Гуляет по улицам, ходит в гости к друзьям и знакомым отца совсем одна, не взяв с собой даже горничной. Прямая, искренняя, непоколебимая в своем мнении, не боявшаяся высказывать его, особенно по вопросам, составлявшим предмет ее изучения. Глубоко убежденная в необходимости защищать памятники старины и ярая противница частного владения античными богатствами.

Рэнд бросил взгляд на изысканный стеклянный ларец, в котором лежала коллекция китайских безделушек из нефрита, и задумчиво поцокал языком. Интересно, что сказала бы Кейт, если бы увидела ее? Отдельные предметы этой коллекции были созданы тысячи лет назад и стоили целое состояние.

А греческие и римские статуи, которые он собирал в течение долгих лет? Они служили украшением Длинной галереи, и Рэнд наслаждался их красотой всякий раз, когда шел по холлу. Наверняка Кейт сочла бы, что им место в каком-нибудь допотопном музее, в то время как Рэнд был убежден, что обычные посетители музея и не взглянули бы на них, посчитав их невероятно скучными.

– Простите, ваша светлость, только что прибыл посыльный.

В дверях стоял дворецкий Фредерик Питерсон, худощавый элегантный мужчина с вьющимися каштановыми волосами. В руках он держал серебряный поднос. Подойдя к нему, Рэнд взял с подноса запечатанное сургучом письмо и, сломав печать, вскрыл его. Письмо оказалось от его поверенного. Тот просил о встрече. Рэнд догадывался, что он хочет ему сообщить.

Два часа спустя приехал Эфрам Баркли, и Рэнд проводил его в кабинет.

– Полагаю, вы узнали что-то важное, – сказал Рэнд, когда они с поверенным уселись в глубокие кожаные кресла перед камином.

– Да. Вернее, и да и нет. – Эфрам открыл тонкую кожаную папку, лежавшую у него на коленях. – Вчера поздно вечером я получил информацию, которая, как мне кажется, была бы вам небезынтересна. К сожалению, она из области сплетен и не подтверждена пока никакими доказательствами.

– Вы хотите сказать, что эта информация касается Талмиджа и пока не проверена?

– Совершенно верно.

Рэнд стиснул губы так сильно, что на щеках заиграли желваки.

– Что вы узнали?

– Сегодня утром я получил ответ на наш первоначальный запрос относительно «Мейден». В Южной Каролине прошел слух, что корабль не затонул. Несколько моряков хвастались, что «Мейден» прибыл в Чарлстон с грузом копры. Однако судно называлось уже не «Мейден», а «Морская нимфа».

Злость взметнулась в груди Рэнда яростным огнем. Взяв из рук Эфрама донесение, он пробежал глазами первую страницу.

– А где сейчас «Морская нимфа»?

– К сожалению, уже покинула порт. Наш информатор считает, что она взяла курс вдоль восточного побережья, однако он в этом не уверен. Кроме того, он думает, что владельцы судна тоже находятся сейчас где-то на восточном побережье, добывают деньги на предприятие по очередному мнимому потоплению корабля.

Рэнд витиевато выругался. Вскочив, он подошел к камину и уставился на язычки пламени. Постояв так несколько секунд, он повернулся к Эфраму.

– Должен быть какой-то способ остановить их.

– Мы их и остановим... рано или поздно. Власти возьмут их под наблюдение. Вы должны набраться терпения, ваша светлость.

Рука Рэнда сжалась в кулак.

– Именно терпением я и не отличаюсь. Я хочу, чтобы эти мерзавцы заплатили за то, что сделали с Джонатаном. И я не желаю, чтобы то же самое повторилось с каким-нибудь другим беднягой.

Поднявшись, Эфрам подошел к Рэнду и положил худую, испещренную венами руку ему на плечо.

– Мы делаем все, что в наших силах. А пока самое большее, на что нам можно надеяться, – это узнать, что замышляют Филипп Радерфорд и Донован Хармон.

Рэнд вздохнул.

– Он ведь может уехать из страны, вы это знаете?

– Если он это сделает, мы никак не сможем его достать. Как я уже сказал, пока у нас нет никаких веских доказательств его вины.

– А чтобы их раздобыть, потребуются месяцы, а то и годы.

– Совершенно верно.

– Талмидж определенно замешан в какой-то незаконной деятельности, а это означает, что и Хармон, без сомнения, имеет к ней отношение. Но вот насчет Кейтлин я не уверен.

– Может быть, мисс Хармон и не имеет к ней никакого отношения. Вам об этом лучше знать, чем мне.

Рэнд скользнул по Эфраму взглядом, но тот больше ничего не сказал.

– Что-то явно происходит, – повторил Рэнд. – И мне хотелось бы узнать, что именно.

Эфрам лишь кивнул. Он знал Белдона. Если тот что-то задумал, то не отступится от своего, а хватка у него просто бульдожья.

– Я бы посоветовал вам быть чуточку осторожнее, ваша светлость. Человек, с которым вы решили поквитаться, не имеет никакого представления об угрызениях совести. Никогда не знаешь, что от такого можно ожидать.

Совет был хорош, и Рэнд намеревался ему последовать. Знал он и то, что не успокоится, пока Талмидж и его сторонники не ответят за свои преступления.

Он проводил Эфрама до двери, посмотрел, как тот уезжает в наемном экипаже, после чего вернулся в кабинет и в сотый раз за утро взглянул на часы. Время тащилось со скоростью черепахи.

Но ничего, подумал Рэнд, настанет его звездный час. Сегодня он увидит Кейтлин Хармон. Он отвезет ее в Ривер-Уиллоуз, приведет в одно из своих фамильных поместий, чего никогда раньше не делал, и займется с ней любовью. Он насладится этой ночью сполна. Будет брать Кейтлин снова и снова, насколько хватит сил.

При одной только мысли об этом Рэнда охватило безудержное желание. Он закрыл глаза и представил себе очаровательное лицо Кейт с россыпью веснушек на носу, полными розовыми губами и упрямо вздернутым подбородком. Представил, как вытаскивает из ее длинных золотисто-рыжих волос шпильки, берет в руку высокую упругую грудь...

О Господи, как же он ее хочет!

Рэнд снова взглянул на часы.