"Темный прилив" - читать интересную книгу автора (Кеннеди Уильям)

СРЕДА

Он тонул, бешено барахтаясь в волнах, стараясь удержать лицо на поверхности. Белоснежный борт яхты был совсем рядом, всего в нескольких футах. Но он не мог достичь его. Он плыл, выбиваясь из сил, но не двигался с места.

Дженни сидела у борта в открытом летнем платье из белого хлопка. Она смотрела на него с интересом, но не пыталась помочь. Если б она наклонилась и протянула руку, он бы схватился за нее.

Он пытался выкрикнуть ее имя. Но голос не повиновался ему. Дженни, казалось, не догадывалась, что он тонет. Или это ее не заботило. Он яростно бил по воде руками. Но вокруг была не вода. Его отчаянные всплески долетали до ангельски чистого борта яхты, и капли крови стекали по белоснежному боку, оставляя алые следы. Это была кровь. Он тонул в крови. А Дженни и не пыталась спасти его. Наверное, из-за платья. Она не хотела запачкать белое платье в крови.

— Дж-е-ен-ни!

Билл вскочил и уставился невидящими глазами в темноту. Он был в своей каюте. Он задыхался. По груди стекал пот.

— Господи! — Он нащупал в темноте деревянную переборку и немного успокоился. — Господи!

Постепенно окружающие предметы стали проявляться во мраке. Море в круглом отверстии иллюминатора слегка светилось. Билл поднес к глазам наручные часы со светящимся циферблатом. Половина первого. Он проспал почти четыре часа. Билл спустил ноги с койки, нашарил ботинки, открыл дверь и вышел на палубу. Дженни дремала на скамейке в салоне. Он подошел, осторожно поцеловал ее. Она не проснулась. Мэрилин, уронив голову на штурманский столик, тоже была в забытьи. Билл тихо прошел к трапу и поднялся на палубу.

Говард прикорнул на низенькой скамеечке позади рулевого колеса, изредка незаметным движением пальцев чуть подправляя курс.

— Доброе утро, — шутливо приветствовал он Билла. — Хорошо вздремнул?

— Прости, что так надолго оставил тебя одного.

— Дамы разделили со мной компанию. Я пробыл в одиночестве не больше часа. — Он посмотрел на небо, где мерцали тысячи звезд. — Неплохо в такую ночь побыть наедине с самим собой. Взгляни-ка на небо!

Билл огляделся по сторонам.

— Где Синди?

— Отнесла себе на бак одеяло. Она, видимо, решила соблюдать дистанцию.

Несколько минут они молча смотрели на звезды.

— Настоящая южная ночь! — сказал Говард. — Гладкое тихое море. Прекрасная видимость. Управлять яхтой можно одним пальцем.

Говард тут же продемонстрировал это, слегка коснувшись руля. Билл поглядел на тускло освещенный компас.

— По прежнему три-четыре-ноль.

— Конечно, мы движемся по прямой линии. Но пока много не прошли. Нам бы побольше ветра…

Билл невесело рассмеялся.

— Во время шторма я наглотался ветра на всю оставшуюся жизнь. — Он встал за руль, сменив друга. — Воспользуйся моей койкой. Все остальное промокло насквозь.

Говард, удостоверившись, что курс прежний, осмотрел паруса, опробовал натяжку снастей. Перед тем как удалиться в каюту, он попросил Билла:

— Подумай, как нам выйти из этого дурацкого положения, Билл! Может, тебе в голову придет какая-нибудь сверхидея?

— Я только об этом и думаю. А ты нашел какой-нибудь приемлемый вариант?

— Не совсем. Возникла куча проблем. Но я надеюсь, что мы все в один голос заявим в порту, что Стив упал за борт во время шторма. Мне будет легче представить эту версию властям, чем какую-нибудь другую.

Он ждал ответной реплики Билла, но тот молчал. Тогда Говард продолжил свою мысль:

— Совершенно неважно, при каких обстоятельствах он потерялся. Неважно и то, какой точки зрения придерживаешься ты. Ясно одно — это несчастный случай с ужасными последствиями. В этом мнении мы, по-моему, едины. Не думаю, что кто-то из нас захочет, чтобы было начато формальное расследование.

После этих слов он, не торопясь, удалился.

Высказывание Говарда повергло Билла в смятение. Есть ли разница в том, как очутился Стив в воде — сражаясь со штормом или в результате борьбы за власть над «Стройной девчонкой»? А когда он уже был в море, важно ли, как он погиб — по чистой случайности или в результате ошибки Говарда?

Что послужило причиной его гибели? Ярость Говарда? Или его собственная глупая самонадеянность? Кто его убил? Говард? Или он сам обрек себя на смерть, когда запер в каютах четырех ни в чем не повинных людей и поставил на карту их жизнь? Почему он так поступил? Что заставило этого юношу направить оружие в лицо незнакомому ему человеку и грозиться убить его? Почему он отдал пистолет наивной девчонке и приказал ей стрелять в двух совершенно непричастных женщин, если кто-то осмелится оспорить его право командовать кораблем и пассажирами?

Деньги! Он сказал сам себе: «Я желаю взять эти деньги!» При виде денег он свихнулся, безумный план показался ему логичным. Он упал за борт, защищая свалившееся ему в руки краденое богатство. И умер из-за него. Говард никакого отношения к этим деньгам не имел. У Говарда не было причин убивать Стива. Может быть, действительно не важно — потерялся он во время бури или был раздавлен килем «Стройной девчонки». Капитана уничтожила его собственная алчность. Тогда почему Говард должен пройти через муки официального расследования? Почему он должен расплачиваться за то, что не по своей воле был втянут в опасную игру, затеянную безумцем?

Билл увидел на палубе одинокую фигурку Синди. До этого она пряталась за надстройкой штурманской рубки, а теперь вышла на открытое пространство. Она куталась в одеяло и была похожа на потерявшегося в толпе ребенка.

— С тобой все в порядке? — спросил Билл.

— Кажется… Да, наверное. — Она не решалась подойти ближе, села на палубу и закуталась в одеяло еще плотнее. — Меня как будто скрутило крепко и не отпускает. Я не знаю, что это такое, — пожаловалась она.

Он мог сказать ей что-нибудь ободряющее и утешительное, но вряд ли ей было это нужно. Билл догадывался, что она не спала, а все время прокручивала в уме одни и те же мысли о том, что было и что будет… Она надеялась на серьезный разговор с ним.

— Все шло к тому, что это для меня последняя поездка, — начала она свою исповедь. — Я уже скопила достаточно для возвращения домой, но лишние две тысячи мне не помешали бы.

— А где твой дом? — спросил Билл, желая, чтобы она как можно больше говорила и не замыкалась в себе. Тишина и особая акустика парусного судна в открытом море позволяли слышать ее тихий голос, почти шепот, даже на расстоянии. Их разделяло чуть меньше десятка метров, а казалось, что она шепчет ему на ухо.

Она поведала ему обо всем: о доме, о матери, о подругах и любовниках, о своей тоске по той невзрачной будничной жизни, которую она так раньше ненавидела. То, что он не видел ее лица, и тишина, царящая вокруг, напоминало атмосферу исповедальни в католическом храме.

Рассказ Синди не был последовательным. Она вспоминала различные события своей короткой жизни, не жалуясь на жестокость окружающего мира, а обвиняя во всем себя. Она уехала от матери, от дома так далеко, насколько хватило денег, решив, что нигде не будет ей так плохо, как в родном городе. Но случилось наоборот. Судьба ничего ей не могла предложить иного, как только скатываться все глубже на дно. На каждом витке спирали она судорожно цеплялась за осыпающуюся почву, пытаясь остановить падение. Но на сопротивление уже не хватало сил.

Природная застенчивость не позволяла Синди вдаваться в детали. Она избегала самых отвратительных, самых смачных подробностей ее пути вниз, но Билл ясно представлял себе череду наглых извращенцев, которые пользовались ее телом в задних комнатушках танц-баров, дешевых отелях или на откинутых сиденьях машин. Наркотики, или «хлам», как выразилась Синди, отняли у нее все, что она успела накопить. Билл легко мог заполнить пропуски в ее рассказе. Работая в школе с молодым поколением, он многое знал, а остальное мог вообразить. Призрачные надежды юнцов часто разбивались у него на глазах. Юность, энергию, красоту, авантюрную жилку безжалостно эксплуатировали наглые деляги, оставляя взамен лишь безысходную горечь похмелья. Синди с ее эффектной внешностью неминуемо попадала в особую «зону риска».

В своей грустной повести она дошла до жуткого момента, когда началась стрельба в ангаре на причале Парсона. Она пряталась в темном углу, а убийца стрелял в нее наугад. Потом она стояла меж двух мертвецов — у одного отсутствовала половина лица, другой смотрел на нее мертвыми глазами. Она была одна, ее покровитель исчез. Легко понять ее панику и желание бежать скорее из этого страшного ангара. У нее не было никаких планов, никаких мыслей о будущем.

— Стив сказал, что с деньгами мы начнем новую жизнь. Поедем, куда захотим, и будем жить, как нам хочется. А мне хотелось только домой. Я виновата во всем. Мне не следовало говорить ему про деньги.

— Стив сам сделал свой выбор. — Билл попробовал ее успокоить. — Так или иначе, он все равно поплатился бы за свою жадность. И не надо винить себя. Я сразу понял, что ты не станешь никого убивать. Ты не смогла бы. Ты сделана из другого теста. Как и мы. И нам надо держаться вместе.

— Я никогда не прощу себе… — упорно повторяла Синди.

Утешать ее было бесполезно. Она казнила себя, но, может быть, это был путь возвращения к жизни.

— Мы сможем помочь тебе вернуться домой, — пообещал Билл. — Из любого положения найдется выход.

Эл Вестон провел бессонную ночь. Он вернулся на Тортолу ни с чем. В полете им повстречался только один ял, похожий очертаниями на «Стройную девчонку». Он шел на всех парусах вдоль южного берега Пуэрто-Рико. Они погнались за ним с охотничьим азартом, но быстро испытали разочарование. Яхта была гораздо крупнее «Стройной девчонки», и люди на ней были совсем другими.

Вестон, оказавшись на берегу, сразу же навестил чартерную компанию, но там его «обрадовали» отсутствием новостей. Сведения о яхте не поступали, она не откликалась на радиопозывные и сама не выходила на связь.

— И где же она? — задал Эл вопрос.

— Где угодно. — Тайлер развел руками. — Я уже говорил, что капитан обязан исполнять любые пожелания нанимателей. А они свободны в выборе маршрута. Они могут заходить в порты, могут просто болтаться в море. Это их каникулы и их деньги.

— Значит, никто их не разыскивает? — заключил Вестон.

— Думаю, что нет. У нас сотни судов в районе пролива Дрейка. Мы не можем гоняться по морю за каждым. Если судно не отвечает на вызовы, то этого капитана потом штрафуют. Этим все и ограничивается.

Эл готов был съесть живьем этого парня. «Какой к черту круиз? — хотелось закричать ему. — Они удрали с парой миллионов баксов и с алмазами на такую же сумму!» «Стройная девчонка» была его последней надеждой, хотя сомнения не оставляли его. Архитектор из Бостона и учитель из Нью-Йорка могли оказаться вполне добропорядочными людьми, и никаких краденых ценностей у них при себе нет.

— Держи меня в курсе, — сказал он клерку и вернулся в отель.

За бутылкой пива и сандвичами он выслушал рапорт Джонни Игое о «дохлых» результатах его бурной деятельности. Еще двое дружков таксиста были найдены и допрошены. Они смеялись при упоминании о его причастности к крупному делу. Он был мелкий мошенник и врун, каких мало, мог быть жестоким, но чаще всего оказывался «на бобах». Болтает он много, но никогда не держал в руках больше ста долларов.

Таможенники охотно сунули в карманы предложенные им деньги и проверили все списки отъезжающих за последние три дня. Никто не предъявлял для досмотра профессиональную фотоаппаратуру. Частные самолеты, покидавшие Тортолу с аэродрома/ Биф-Айленд, все принадлежали хорошо известным лицам или компаниям. Грузовые же перевозки всегда подвергались тщательному обыску. Преступник не решился бы доверить им похищенные сокровища.

Криминальные круги пребывали в спячке. Никто не выставлял на подпольный рынок партию алмазов и не пытался обменять боны на доллары. Скупались небольшие партии наркотиков, но все в пределах обычной нормы. Местные дельцы очень расстроились, узнав, что кто-то посторонний провернул крупное дело на их территории.

— И куда мы пришли? — спросил Эл, когда вся информация легла на стол.

— Туда, откуда вышли. Я считаю, что Синди давно мертва, а какой-нибудь молокосос-любитель, ее хахаль, которому она протрепалась, рассовал боны по карманам и…

— Как же он смог удрать?

— На любой посудине. Из тех, что ты осматривал с вертолета. Или он из местных и прячет все у себя в сортире. Ждет, когда рак свистнет.

Эл, прихлебывая пиво, расхаживал по комнате. Если Синди мертва, единственный след потерян.

— Тебе здесь больше нечего делать, — сказал он Джонни. — Завтра возвращайся с людьми во Флориду.

Джонни собрался уходить.

— Я тебе не завидую, — сказал он на прощание.

— Вальтер знает, что я ему верен, — отмахнулся Вестон. — У него в руках крепкая сеть, и он не будет е ума сходить из-за одной дырки. Но Синди и ее сообщников он в покое не оставит.

Новая вспышка активности произошла перед рассветом, когда Вестон по телефону сообщил о провале своих поисков.

— Может быть, мы гоняемся не за тем курьером, — предположил Линц.

Эл растерялся. Существовал только один курьер. Другого Вестон утопил возле причала Парсона.

— Я говорил с нашими партнерами по сделке. Они отнеслись ко всему с пониманием. Они использовали нового человека и не уверены, что он не проболтался. Я думаю, что, кроме таксиста, еще кто-то навострил уши.

Почему бы и нет? Эл сосредоточился на людях, которых могла знать Синди. Необязательно знакомые таксиста. Может, кто-то был знаком раньше с убитым курьером?

— Как его имя? — спросил Вестон.

— Петер Хейнц. Точь-в-точь как название кетчупа. Он улетел из Цюриха во вторник, дал о себе знать из Нью-Йорка, а в пятницу отправился на Тортолу.

— Они вручили незнакомцу необработанные алмазы и пустили его без поводка?

— Его сестра работает у них. Они не сомневались, что он вернется.

— Где он останавливался?

— В Харбор-сайде.

— Вот дерьмо! — выругался Эл. — Это же совсем рядом с нами.

— Как ты считаешь, у него были контакты с Синди?

— Только по телефону. Весь день она провела в патио, пока ей не позвонили. Через пятнадцать минут она связалась со мной.

— А ночью?

Эл с телефонной трубкой возле уха метался внутри жаркой и тесной будки.

— Да. Ночью они могли повстречаться. Но это не укладывается ни в какие расчеты. Если они работали на пару, то вместе бы и сбежали. И зачем им было вовлекать в дело таксиста?

Он долго ждал в тишине, пока Линц по ту сторону провода обдумывал ответ.

— Возможно, это будет опять выстрел «в молоко», но стоит порыскать среди знакомых мистера Хейнца. Как и с кем он проводил время.

Линц пожелал Вестону удачи и распрощался. Спокойный деловой тон. Никаких признаков недовольства. Милейший человек его шеф. Эл опустил в щель очередную монету и разбудил Игое.

Они начали с Харбор-сайда. Хейнц должен был отбыть во вторник, но номер держали за ним. Его вещи оставались в комнате. Они заплатили дежурному за право воспользоваться ключом и обыскали его пожитки. Ничего подозрительного. Но Эл заметил, что телефонный справочник раскрыт на странице, где были номера баров и ночных клубов. Один из людей Джонни вырвал страницу и отправился их прочесывать.

Эл сунул еще одну бумажку дежурному.

— Хочу взглянуть на его машину.

Дежурный провел Эла на стоянку и попросил ключи у охранника. Тот сверился со списком и покачал головой.

— Машины мистера Хейнца нет.

— Ее нет на месте?

— Вообще нет. Он был без машины. Вероятно, он пользовался такси.

— Как же он добрался до причала Парсона? — спросил Эл у Игое на обратном пути.

— На другом такси, — ответил Джонни. Раньше он расспрашивал коллег по профессии убитого таксиста. Теперь он поинтересуется клиентом, которого кто-то из них подхватил у Харбор-сайда и отвез на давно бездействующий причал Парсона. Такую поездку трудно не запомнить.

Было еще рано вылетать на очередные поиски в море. Вестон прошелся пешком до отеля, чтобы привести себя в порядок и плотно позавтракать. Покончив с бритьем и приняв душ, он растирался в номере полотенцем, когда обратил внимание на телефонный справочник у себя на тумбочке у кровати. Он пролистал его до страницы с названиями баров и задумался. Может, всплывет что-то знакомое. Но «звоночек» не прозвенел. Зато возникла другая идея. По соседству в справочнике был список лодочных станций. «Лодки напрокат» — прочитал он. Лодка! Почему бы нет? Петер Хейнц назначил причал Парсона для проведения операции. Он выбрал место у воды и вполне мог попасть туда на лодке. Это самый остроумный способ узнать, следят ли за тобой. И самый верный способ уйти от преследования после завершения сделки.

Вестон быстро оделся и зашагал по дорожке, ведущей к гостиничному бассейну. Здесь сад выходил прямо к морю. Вид отсюда открывался великолепный. Восточный берег залива был ярко освещен солнцем. Виднелись домишки предместья Род-Тауна, где произошло столкновение с фургоном, дальше цепь желтых холмов и скопление серых громад с металлическим ангаром посередине. Это и был причал Парсона. Напротив него, отделенная защитной каменной стеной, располагалась гавань. По прямой их разделяло совсем небольшое расстояние. Если арендовать лодку в одной из прокатных контор поблизости от отеля, выйти за ограждение гавани на внешний рейд и пересечь бухту, то окажешься как раз в назначенном для секретной встречи месте. На пути туда и обратно Хейнц мог видеть, следует за ним кто-либо или нет. А попав во внутреннюю гавань, он легко мог затеряться в лабиринте доков за рядами причаленных яхт.

Как ищейка, пущенная по следу, Эл устремился к пристаням. Страничку с названиями пунктов проката, вырванную из справочника, он зажал в руке. Деловая жизнь в гавани лишь только пробуждалась. У первой конторы ему пришлось поплясать, пытаясь уберечься от мощной струи из шланга, которой рабочий обмывал пирс.

Но уже в соседнем офисе Эл получил ответ, подтвердивший его предположения. Управляющий очень хорошо помнил, что выдавал лодку мужчине, по описанию похожему на Петера Хейнца. Тем более что мужчина не вернул лодку.

— Он взял ее в субботу в первой половине дня. Часов в одиннадцать. Перед перерывом на ленч. А вернулся через два часа. Сказал мне, что арендует ее и в воскресенье. Заплатил мне вперед. В воскресенье он снова забрал лодку, и больше я его не видел.

— Какого типа лодка? — Эл уже приготовил деньги для управляющего.

— Маленький скоростной глиссер. Годится для плавания вдоль берега, но не для открытого моря.

Эл протянул ему двадцатку.

— У вас есть снимок лодки?

— Зачем? Мы их не фотографируем. — Управляющий посмотрел на деньги. — Впрочем, я могу показать ее вам.

— Она же не вернулась, — удивился Эл.

— Он не вернул ее, — поправил управляющий. — А лодка нашлась. Она на стапелях. Он втиснул ее между двух яхт, привязал и смылся. Кто-то сообщил о находке, и полиция вернула лодку мне.

— Где ее нашли?

— Я же говорил, в гавани, на стапелях.

Эл расстался с еще двумя двадцатками.

— Отвези меня на это место. Сможешь?

— Конечно. Хоть на этой же лодке.

Пока управляющий выводил лодку, Эл Вестон складывал в уме разрозненные куски головоломки.

Петер Хейнц не привел лодку обратно, потому что Петер Хейнц лежал, нашпигованный свинцом, на полу склада. Но кто-то забрал лодку с причала Парсона и доставил ее в гавань. Он же и прихватил с собой кофр с деньгами.

Вероятно, это сделала Синди. Синди и ее напарник. Если с ней был напарник. Может быть, Синди так и не добралась до конца этого короткого пути. Но деньги, вероятно, прибыли на место. И они были выгружены на берег именно там, куда сейчас направляется Эл.

Моторка скользила мимо оконечностей пирсов, похожих на пальцы гигантской руки, тянущейся с берега в воду. Сквозь переплетения мачт и снастей причаленных яхт виднелись строения чартерных фирм. Их названия крупными буквами были начертаны на стенах, обращенных к гавани. Эл разглядел впереди надпись «Дрейк чартере компани» на будочке, где он недавно расспрашивал клерка о «Стройной девчонке». Эл с нетерпением следил, как лодка минует соседний пирс, и наконец услышал, что шум двигателя стал утихать. Управляющий обошел пирс «Дрейк чартере компани» и выключил мотор.

— Вот здесь! Рядом с этим гнилым шлюпом. Тут он оставил лодку.

— Благодарю. Высади меня.

Лодка вплыла в узкий проход между яхтами и мягко коснулась края пирса. Вестон взбежал по сходням. Неподалеку он увидел причаленный к пирсу катер. Моторист, мальчишка лет восемнадцати, балансируя на раскачиваемом рябью баке, орудовал мокрой шваброй.

— Твоя штука бегает всю ночь? — спросил Вестон.

— Да, сэр. Если на внутреннем рейде есть яхты, мы возим туда-сюда пассажиров.

— А в воскресную ночь?

— Тем более. В такую ночь город не спит. Большинство пассажиров ошиваются на берегу, а к утру возвращаются на яхты.

— Ты в ту ночь дежурил?

Моторист кивнул, но его обязательная профессиональная улыбка исчезла с лица.

— А в чем дело?

— Меня интересует одна молодая женщина. Ей надо было попасть на «Стройную девчонку».

Паренек пожал плечами и вновь принялся драить шваброй свой катер.

— Я столько людей перевожу взад-вперед. Всех не запомнишь.

Эл ступил на самый край пирса и навис над юнцом, как грозная статуя на пьедестале.

— А ты постарайся! Такая симпатичная девица. Двадцати лет. Таскает за собой алюминиевый кофр. Знаешь, такой блестящий. В нем перевозят аппаратуру для съемок.

Парень притворился, что не заметил деньги.

— Таких здесь навалом. Особенно по уик-эндам.

— Она разыскивала Стива, — настаивал Эл. — Стива Берлинда. Капитана «Стройной девчонки».

Эл отделил от пачки две двадцатки.

— Послушайте, мистер! Стив мой друг…

— Я не Стива ищу, а девчонку. Это серьезное дело, малыш!

Моторист спрыгнул с катера на пирс, встал рядом с Элом, произнес доверительно:

— Я не хочу, чтоб у Стива были неприятности. Капитанам нельзя приводить на яхту подружек. Конечно, они это делают, но компания их за это по головке не гладит.

Эл дружески обнял юнца за плечи.

— Твой друг тут не замешан. Девчонку разыскивает ее семья. Мне только надо узнать, попала ли она на яхту? В ночь с воскресенья. И была ли она одна.

Парень все еще колебался.

Эл положил две бумажки ему на ладонь.

— Семья волнуется. Для них это важно…

— Ага, вспомнил! Часов в семь. Я привез две парочки пассажиров, а она тут же появилась. Я сказал ей, что Стив на яхте.

— Она была одна?

— Да. У нее был кофр. Алюминиевый. Точно такой, как вы сказали.

— Обратно ты ее привозил?

— Нет. Она оставалась там, когда я ушел с дежурства. — Он смял в кулаке двадцатку и опустил в карман. — Все парни так поступают. Подумаешь, какое нарушение! Мелочь. Вы не выдавайте Стива!

— Мое слово — закон!

На глазах у парня Эл не стал спешить. Сдерживая нетерпение, он направился к конторе «Дрейк чартере компани».

Синд и была одна. И при ней был кофр. Она разыскивала Стива, с которым была знакома раньше. Лодку взял напрокат Петер Хейнц. Но в гавань вернулась на ней Синди. Но Синди вряд ли могла застрелить и таксиста и курьера. Должно быть, они погибли во взаимной перестрелке. А Синди воспользовалась ситуацией и присвоила деньги. И отвезла их своему дружку на «Стройную девчонку».

Но при чем тут пассажиры яхты? В какой роли выступает парень, прицепившийся к ней в аэропорту Сан-Хуан и после объявившийся на яхте? Кто он? Архитектор или учитель? Или кто-то еще? Знал ли Синди раньше? Или все это цепь случайностей? На все вопросы ответа не было. Но на главный вопрос ответ был получен. В воскресенье вечером Синди была еще жива и все ценности были доставлены на борт «Стройной девчонки».

Служащий компании печально поздоровался с Элом. Он ничем не мог обрадовать гостя. Сведения о «Стройной девчонке» в контору не поступали.

— Компания начала проявлять беспокойство. Яхта могла быть застигнута штормом. Мы собираемся просить все суда сообщать нам в случае, если они встретят «Стройную девчонку» в море.

Эл тщательно оценил полученную информацию. Ему представлялось на выбор два варианта — оба с неутешительным исходом. Или «Стройная девчонка» ушла за пределы обычных маршрутов круизных яхт и преспокойно удирает от погони, или она сильно пострадала от шторма… или… Эл решительно отмел третий вариант. Если яхта погибла, то все его судорожные потуги вернуть деньги бессмысленны.

— Что будет, если никто не отзовется?

— Мы начнем поисковые и спасательные работы.

— Что это означает?

— Обратимся в морскую охрану. Они вышлют корабли и авиацию.

Эл помрачнел.

— Но, поверьте, до этого не дойдет. Многие яхты молчат по нескольку суток и возвращаются как ни в чем не бывало. Вероятно, они торчат у какого-нибудь рифа и ныряют с аквалангами.

Эл притворился, что согласился с его заверениями.

— Надеюсь, ты прав! — сказал он.

Но клерк не догадывался, что «Стройная девчонка» не одна из многих чартерных судов, а яхта, напичканная сокровищами. И она не будет прохлаждаться возле какого-нибудь живописного рифа. И никто не ныряет там с аквалангом.

Восход солнца они встретили на палубе. Новый день не сулил им ничего радостного, но все же у каждого сохранялась надежда, что самые тяжелые испытания уже позади. Мэрилин вынесла наверх кофейник и высокие стаканы с фруктовым соком.

— Мы можем подкрепиться яйцами, — сказала она. — Но я не рискую предложить вам бекон. Ледник во время шторма вышел из строя, и все оттаяло. Нам не хватает только пищевого отравления.

Дженни и Билл расстелили матрацы для просушки. Говард разложил в рубке отпечатанные на непромокаемой бумаге карты и высчитывал местонахождение яхты. Синди попросила у Мэрилин разрешения помочь ей готовить и спустилась вместе с ней в камбуз.

Они старались вести обычные разговоры, заниматься простой будничной работой, чтобы развеять тягостные впечатления от событий вчерашнего дня. Никто не хотел и не был готов обсуждать самые главные вопросы. Как поступить с Синди, что делать с деньгами и что говорить властям? Как только об этих проблемах зайдет речь, сразу же в памяти оживут страшные картины, снова вспомнится захват их в плен под дулом пистолета, беспомощность перед лицом разбушевавшейся стихии, схватка Говарда с капитаном и жуткая гибель Стива под бушпритом «Стройной девчонки». И еще кровавые пятна на морской воде, безуспешные поиски и будущее, полное тревожной неопределенности. Мысли об этом переводить в слова, произнесенные вслух, не хотелось никому. Билл сменил Говарда у штурвала.

— Что-нибудь прояснилось? — спросил он, кивнув на карту. — Где мы?

Говард приложил к карте линейку, смерил расстояние циркулем, потом карандашом отметил точку в пустынном, окрашенном голубым цветом квадрате.

Билл сверился с масштабом карты. Точка находилась в ста милях восточнее Санта-Круса и в семидесяти пяти милях юго-западнее Сент-Китса.

— Так далеко? — удивился Билл.

— Я мог ошибиться, но ненамного. Мы видели Санта-Крус через иллюминатор в понедельник в одиннадцать утра. Тогда мы плыли на юго-запад. Примерный курс — два-один-пять.

Говард провел линию от Род-Тауна в направлении Санта-Крус.

— Этот курс мы держали еще два часа, а потом еще час после встречи с вертолетом. И пришли вот в эту точку. — Он указал пункт в ста милях юго-западнее острова. Потом мы повернули к востоку. Но Стив шел против ветра, и я считаю, что курс был скорее один-один-ноль. Практически мы прошли очень мало, хотя времени затратили много. И оказались вот здесь.

Точка находилась в ста милях южнее Санта-Круса. Северо-западнее на карте был отмечен крохотный Авес-Айленд.

— Тут нас застиг шторм. Я не думаю, что мы намного продвинулись во время шторма. Нас кидало туда и сюда, и мы спасали корабль и свои шкуры. Вначале мы все-таки кое-как шли на юго-восток, но потом, я считаю, нас отнесло на северо-запад. В общем, мы остались на месте. Потом вчера, после шторма, вплоть до инцидента… Стив вел яхту на восток. Вот здесь мы потеряли Стива.

Говард показал на третий отрезок линии и точку в шестидесяти милях западнее острова Монтсеррат и в семидесяти милях юго-западнее острова Сент-Китс.

— Два часа мы потратили на его поиски. Потом я взял курс три-четыре-ноль. Мы шли шестнадцать часов. Но ты сам чувствуешь, что ветер нам не помогает. Если мы свернем чуть западнее, то к ночи подплывем к Санта-Крусу. Может, издали увидим огни в темноте.

— А когда ты рассчитываешь вернуться в Род-Таун?

— Завтра утром.

Они оба склонились над картой, перепроверяя расчеты, сделанные Говардом.

— По-моему, все логично, — похвалил друга Билл. Говард сам мог гордиться своей работой.

— Главное, мы в порядке. Даже если я ошибся миль на пятьдесят, мы все равно наткнемся на какую-нибудь землю. Здесь островов столько, как на небе звезд. — Говард скатал карту. — А это значит, — продолжал он, — что мы не можем до бесконечности откладывать наше решение.

— Какое?

— Если мы собираемся высаживать девчонку на берег, то нам надо решить, где это будет удобнее.

Билл открыл было рот, собираясь что-то возразить, но в беседу вторглась Мэрилин. Она появилась на палубе, завернутая в полотенце и с кастрюлей пресной воды.

— Душ внизу приказал долго жить, — объявила она громко. — Предупреждаю мужчин, любящих подглядывать, что мы будем споласкиваться на баке. Просим всех задрать головы и смотреть повыше горизонта. И крикните нам, когда надумаете переставлять паруса.

Билл грустно усмехнулся.

— Как все хорошо началось и чем кончилось! Кто мог предположить, что это будут каникулы в аду.

После часа такого же спокойного и бесшумного скольжения по волнам все, кроме Синди, собрались в рулевой рубке. Никто не решился бы прогнать Синди, если бы она захотела присутствовать при разговоре, но она сама чувствовала потребность забиться куда-нибудь в уголок и ничего не слышать.

— Я спрашивал девочек, согласны ли они подтвердить, что Стив пропал во время шторма, — начал Говард, переводя глаза с Мэрилин на Дженни в поисках поддержки. — Они сказали, что это наилучший выход из положения, а Мэрилин обещала поговорить с Синди. Это, на мой взгляд, избавит нас от множества проблем.

Билл сомневался, что это правильное решение. Он был противником всякой лжи. Но, в конце концов, поступки Говарда были оправданы. Стив держал их как пленников, угрожал им пистолетом. Говард боролся с ним, и в схватке Стив упал за борт. Затем Говард вернулся за ним и пытался его спасти. Если они расскажут правду, никто ни в чем их не обвинит.

Но, если они солгут, дотошный следователь может обнаружить мелкие расхождения в их показаниях, и потом по крупицам вытащить правду из кого-то из них. И тогда их вполне правдоподобная версия даст трещину и поставит всех в очень сложное положение.

Он отметал мысль, что Говард сознательно допустил просчет при спасении Стива. Его друг действовал в справедливом запале и нервном напряжении, вызванном предыдущими событиями. В любом случае это была трагическая случайность. Не имеет значения, как она произошла. Но он все-таки чувствовал себя неуютно при лшсли, что им всем придется лгать.

— А ты не считаешь, что, увидев деньги, полицейские станут трясти нас по-настоящему? — спросил Билл у Говарда, явно обращаясь ко всем.

— Это другая тема, которую мы должны обсудить, — сказал Говард, входя в роль председателя. — Вот эти деньги. Они перед вами.

Он показал всем один экземпляр сертификата.

— Это бона на предъявителя. Финансовый документ, ничем не хуже наличных денег. В банке или обменном пункте она будет оплачена по первому требованию и без всяких вопросов. Нельзя проследить, где и у кого предъявитель приобрел боны. Синди притащила их в кофре целую кучу. Всего на два миллиона.

— Боже мой! — воскликнула Мэрилин. Она взяла сертификат, пощупала его и поднесла к глазам.

Говард достал из кармана крохотный мешочек из мягкой ткани.

— Вот что было куплено за боны!

Он не без удовольствия ощущал на себе любопытные взгляды женщин. Развязав бечевку, он выждал момент, одарил всех улыбкой и что-то высыпал себе на ладонь, зажав в руке. Потом медленно разжал пальцы и продемонстрировал то, что лежало у него на ладони.

Они увидели невзрачные поблескивающие камешки.

— Алмазы, — объяснил Говард, — сырые, неотшлифованные. Стив говорил о бриллиантах. Посмотрите, какой размер у некоторых.

— Сколько они могут стоить? — спросила Дженни.

— Не меньше двух миллионов. Я не разбираюсь в драгоценных камнях, но если кто-то заплатил за них два миллиона, значит, они этого стоят. Я думаю, что после обработки их цена будет намного больше.

Он посмотрел на Билла.

— Как видишь, в наших руках чудом оказался и товар, и деньги, за него уплаченные. Такое не прочтешь ни в одной сказке. Это даже не пещера Али-Бабы.

— Четыре миллиона! — у Дженни перехватило дыхание.

Мэрилин осторожно потрогала пальцем камень.

— Лучше убери их, Говард, — попросила она. — Мне почему-то страшно на них смотреть.

Он ссыпал алмазы обратно в мешочек и туго затянул упругую бечеву.

— В кофре находятся четыре таких мешка и двадцать свертков с бонами. Боны становятся дороже, чем дольше ты их хранишь. Набегают проценты со дня их выдачи. А алмазы? — Он развел руками. — Кто знает? Но я уверен, что если использовать их потихоньку… отдавать в огранку по одному и продавать, то постепенно за них можно выручить гораздо больше, чем два миллиона. Как ты считаешь, Билл?

Билл не знал, что ему ответить.

— Прикинь. Малый, купивший их, не стал бы пачкаться из-за мелочи. Я уверен, что он рассчитывал удвоить сумму или утроить.

— Я хочу услышать твое мнение, Говард, — вмешалась Дженни, — назови максимальную сумму.

— Пять миллионов и не меньше. Возможно, даже ближе к шести, если продавать не торопясь и с оглядкой.

Билл смотрел на Говарда мутными глазами.

— Пять миллионов долларов?

Говард выдержал взгляд Билла и улыбнулся. Он решил, что наживка проглочена и крючок сидит крепко.

— Если не больше! И все неизвестно откуда! Происхождение этой собственности проследить невозможно. Все равно что найти горшок с золотом у себя во дворе.

Они погрузились в молчание. Билл обвел всех взглядом. Потом поглядел на Синди, одиноко стоявшую на облюбованном ею месте возле бушприта.

— Ты не собираешся возвращать их? — спросил он у Говарда.

— Кому? — Улыбка Говарда стала еще шире.

— Тому, кто… — Билл понял, что собирается сказать глупость, но все же закончил фразу: — Их владельцу.

— Хозяевам нашей юной Синди? Ты это хотел сказать? Вряд ли тебе самому хочется познакомиться с ними. Вспомни, что говорил про них Стив. И как их боится Синди.

— Тогда, может быть, передать их властям? Сдать в полицию.

Говард смотрел на Билла с насмешкой, ожидая, что тот признается, что сморозил очередную глупость. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания, он решил поучить Билла уму-разуму.

— Мы на Карибах, Билл. Здешняя полиция — это не ФБР. Ты отдашь им пять миллионов и надеешься, что они поместят объявление о находке в газетах. Тебе скажут «большое спасибо» и, как только за тобой закроется дверь, поделят деньги между собой. А чтобы мы не трепали лишнего, примут соответствующие меры. Ты сам можешь догадаться, какие это будут меры.

— Для них будет лучше всего, если мы просто исчезнем, — подсказала Дженни.

— Неизвестно, с кем опасней иметь дело. С Карибской полицией или с гангстерами, — добавил Говард.

— Подождите! Подождите! — запротестовал Билл. — Вы считаете, что в полиции все воры и убийцы. Должен же быть кто-то, кому можно доверять ценности.

— Кто и где он? — охладила его пыл Дженни. — Как ты его отыщешь? — Она обратилась ко всем, давясь от смеха: — В этом весь Билл! Ищет повсюду с фонарем честного человека. — Она повернулась к мужу и почти выкрикнула ему в лицо: — Первый же человек, к которому ты обратишься, запросто прикончит нас всех. Такие большие деньги требуют соблюдения тайны. И почему какие-то мифические власти, чиновники или копы имеют больше прав на них, чем мы?

Синди очнулась от задумчивости. Разговор на корме шел на повышенных тонах. Она не разбирала слов — ветер относил их в сторону, но, конечно, догадывалась, о чем спорят две супружеские пары. Заметив, что она смотрит на них, они замолкли. Никто ни жестом, ни словом не позвал ее присоединиться к ним. Синди сделала несколько неуверенных шагов по палубе. Ее силуэт в отблесках солнечного света, отраженного от воды, казался зыбким, как привидение. Она постояла пару секунд в замешательстве и пропала в черной дыре люка, ведущего в салон.

Четверо в рубке, двое мужчин и две женщины, инстинктивно сбились в тесный кружок. Говард, понизив голос, задал всем вопрос:

— Кто-нибудь из вас разве не раздумывал когда-то, в детстве или в юности, о совершенном преступлении? Организовать все так умно, чтобы никто даже не догадался, что преступление имело место. Например, похитить сокровище, о котором не знает ни одна живая душа?

Билл понял сразу, к чему клонит Говард. Он в студенческие годы часто размышлял о беспроигрышной системе игры в рулетку. Знать бы наперед, на какой цифре остановится шарик! Тогда он мог бы посещать казино время от времени, выигрывать и проигрывать иногда, чтобы крупье не догадался, что он играет по системе. И постепенно, незаметно для окружающих, скопить состояние.

Дженни также посещали подобные мысли. Работая дизайнером по оформлению деловых интерьеров, она часто грезила о том, как ей поручат выбрать подходящий рисунок, чтобы замаскировать панелями секретный сейф с ценностями, существование которых хозяева никогда не решатся признать. И как она обнаруживает листок с шифром, подклеенный к дну потайного ящика письменного стола какого-нибудь босса. И о хищении никто не заявляет. И никто не связывает ее с преступлением. Говард продолжал:

— Перед нами идеальное преступление. Разница в том, что кто-то его совершил за нас. Никто не знает, что Синди на яхте. Никто не знает, что у нас деньги. Преступник даже постарался для нашей пользы, сделав так, что деньги и ценности нельзя проследить. Мы привезем все это богатство домой и разложим по собственным депозитным сейфам. И будем пользоваться от случая к случаю. Это будет для нас поддержкой на многие годы. Считайте, что мы поймали птицу счастья за хвост.

Все были очарованы открывшимися возможностями. Дженни восприняла идею Говарда всерьез. Мэрилин и Билл скорее посчитали ее шуткой, но их забавляла игра воображения, грезы о сказочном богатстве Али-Бабы. Мэрилин усмехнулась.

— Значит, мы нашли клад у себя под порогом?

— Именно так! — твердо заявил Говард. Мэрилин покачала головой.

— Это не так, к сожалению. Это не счастливая находка, как ты говоришь, а совсем другое. Нас чуть не убили из-за этих денег. Говарду разбили голову пистолетом. Билл был на волосок от смерти. И в шторм мы попали тоже из-за этого. Не знаю, как вы, но, когда судно опрокинулось… я в тот момент уже прощалась с детьми, с тобой, Говард. Я уже умерла тогда и теперь знаю, что такое смерть. Поверьте мне, я не преувеличиваю. Я пережила такой ужас, что стала совсем другой. И мыслю по-другому. На этих деньгах лежит проклятие. Оно действует и будет действовать еще долго.

— Я согласна с тобой, — подхватила Дженни, — но не во всем! Я тоже прощалась с жизнью, и не раз! Я не забуду, как эта мерзкая девчонка целилась в нас из пистолета и ее рука дрожала как в лихорадке и что она могла в любой момент нажать курок. Я согласна с тобой, что это не счастливая находка, не подарок жар-птицы. Мы заслужили эти деньги! Это плата за все, что мы пережили. Я не хочу, чтоб грязные свиньи в полицейских мундирах заграбастали их себе!

Упорное молчание Билла наконец привлекло их внимание. Все уставились на него, ожидая его решения. Он был осторожен, не желая задеть ничьих амбиций и не выглядеть в глазах жены и друзей наивным идеалистом.

— Я думаю, что это опасная затея. Кто-то эти деньги ищет и не успокоится, пока не найдет.

— Ты прав, — согласился Говард. — Поэтому мы должны скрывать, что деньги у нас. Вспомни, что Стив говорил о парне в вертолете. Не знаю, как ты, а я бы не хотел, чтоб он до меня добрался. И уж тем более я не стану сам лезть ему на глаза и трезвонить на весь мир, что мы взяли деньги на сохранение. Пусть ищут, пока не надоест. Облегчать им работу я не собираюсь.

Дженни поддержала Говарда:

— Он даже не знает о нашем существовании.

— И не узнает, — добавил Говард, — если мы не распустим языки, возвратившись на Тортолу. У них нет причин подозревать нас. Мы лишь одна из тысяч туристических групп, проводящих каникулы на круизных яхтах. Нас ничто не связывает с Синди. Главная опасность нас подстерегает, если мы заявим о находке.

— А что мы скажем? Что ничего не случилось?

У Говарда заранее был готов ответ.

— Мы объясним, что дрейфовали в открытом море, когда налетел ураган. Мы были внизу, в кубриках. Корабль опрокинулся. Все полетело нам на головы. Пока мы сообразили, что к чему, и выбрались наверх, капитан исчез. Вероятно, его смыло за борт. Мы ничего не знаем. Корабль волной вновь поставило на киль. Но Стива мы не нашли.

— Именно так мы должны говорить, чтобы не впутать Говарда в полицейское расследование, — напомнила Мэрилин.

Дженни с энтузиазмом ее поддержала.

— Почти все так и было. Мы прошли через все это.

— Нам с тобой удалось вернуть корабль под ветер. Вместе мы зарифили большую часть парусов, — продолжал Говард. — Мы смогли уйти от шторма и привели корабль обратно. Сами. Без капитана.

Билл размышлял.

— Посмотри, во что превратилась яхта, — настаивал Говард. — Крыша салона разбита, чехол от шлюпки разорван в клочья. Двери кают сорваны с петель. Ящики, шкафы поломаны, в кубрике все отсырело. Разве кто-нибудь не поверит, что мы прошли через самый центр урагана?

Спорить с Говардом было бесполезно. Его версия выглядела убедительнее, чем сама правда.

— Я могу показать им карты. Я расскажу, как определил наше местонахождение и вычислил обратный курс на Тортолу. Разве так не было?

— И ты считаешь, что нам позволят уехать домой с деньгами? И ни о чем не спросят?

Говард рассмеялся.

— Нам дадут полицейский эскорт до самолета. Чартерная компания не захочет, чтобы наша история попала в газеты. Черт побери, это же их капитан прозевал шторм и рисковал нашими жизнями! И еще погиб по собственной неосторожности, бросив корабль и пассажиров на произвол судьбы. И нам самим пришлось спасать себя. А заодно и их собственность. «Стройная девчонка» стоит немало. Неизвестно, получили бы они полную страховку. И местным властям мы ни к чему. Как заноза в заднице. Вся их сраная экономика зависит от туристов. Не дай Бог, мы проболтаемся, что чуть не погибли.

Паруса сердитыми хлопками заявили о внезапной перемене ветра. Билл так погрузился в размышления, что сбился с курса, и «Стройная девчонка» покатилась под ветер. Билл спешно выправил курс. Паруса затихли, стрелка компаса качнулась и вернулась в прежнее положение.

Синди вышла на палубу через пролом в стеклянной крыше салона. Она переоделась в шорты Стива и его рубашку с монограммой чартерной компании. Одежда была ей не по размеру, шорты сваливались с нее, а рубашка висела мешком. Она туго затянула пояс выше талии и выглядела смешной и жалкой.

— Что будет с ней? — спросил Билл.

— А что с ней будет? — со злой иронией откликнулась Дженни. — Ее раньше не беспокоило, что будет с нами!

— Нет, нет, — остановил ее Говард. — Мы отдадим ей ее долю. Нас пятеро — значит, пятую часть.

Дженни собиралась поспорить, но Говард авторитетно заявил:

— Ей надо скрываться. Для нас важно, чтобы она как можно дальше оторвалась от погони. Этим мы покупаем собственную безопасность.

— Ты все продумал, я вижу. — Глаза Билла сощурились, в голосе звучало раздражение.

— У меня была ночь на раздумья. Когда страсти немного поостыли, я вдруг осознал, как много у нас денег. Я знаю, что нам угрожает. И продумал все способы, как нам обезопасить себя.

Билл обратился к Мэрилин.

— Ты принимаешь такой вариант?

— Я хочу избавить Говарда от полицейского расследования. И не хочу связываться с хозяевами Синди. Нельзя, чтобы они узнали, что нам известно про деньги.

— А как она к этому отнесется? Вы спросили ее?

— Она с нами в одной лодке, — сказал Говард. — У нее нет выбора.

Мэрилин вызвалась поговорить с Синди.

— Кажется, она мне доверяет. Я объясню ей, в какое положение мы все попали.

— О'кей, — согласился Билл. — Поговори с ней. Но давайте все-таки все еще раз обмозгуем. Мне многое не нравится. Во многом я сомневаюсь.

— А когда ты не сомневался? — вспыхнула Дженни. — И сейчас ты готов упустить то, что само плывет в руки.

Говард успокаивающе потрепал Дженни по плечу.

— Билл прав в одном. Все не так просто, как кажется. Но мы должны прийти к согласию как можно скорее. От Синди надо избавиться до того, как мы появимся на рейде Род-Тауна.

«Дрейк чартере компани» ждала до последнего часа. Поднимать тревогу было нежелательно. Любые слухи о возможной аварии яхты подрывали репутацию компании и отпугивали туристов. Но, когда в ответ на всеобщий радиозапрос никаких известий о местонахождении яхты не поступило, компания вынуждена была решиться на крайние меры. Последний раз яхта выходила на связь в воскресенье вечером. Капитан тогда заявил о прибытии в Род-Харбор. «Стройная девчонка» швартовалась у одного из причальных буев, принадлежащих компании. Несколько часов спустя, еще до рассвета, она, подняв паруса, покинула порт. И с тех пор исчезла бесследно.

Тропический шторм в понедельник ночью был внезапным и яростным. В мозгах менеджеров компании крутилась весьма неприятная мысль о том, что ураган обрушился на яхту неожиданно и «Стройная девчонка» пошла ко дну до того, как капитан успел передать сигнал бедствия.

Но гибель «Стройной девчонки» была маловероятна. Во-первых, ни одно судно, кроме нее, не пропало и даже не получило значительных повреждений. К тому же «Стройная девчонка» была гораздо более приспособлена к суровым испытаниям в открытом море, чем другие круизные яхты. Ее капитан Стив Берлинд был на голову выше по опыту и знаниям многих любителей парусных круизов. Существовал еще один важный фактор, опровергавший версию о потоплении корабля. Каждое судно снабжено специальным плавучим радиомаяком для определения места катастрофы. Маленький, маломощный передатчик автоматически отделяется от тонущего судна и всплывает на поверхность. Маяк передает напрямую космическим спутникам связи данные о своем местонахождении с точностью до десяти ярдов, и эта информация немедленно поступает в специальную службу. Если «Стройная девчонка» утонула, ее радиомаяк сразу был бы услышан, а координаты зафиксированы с предельной аккуратностью.

Самое правдоподобное объяснение ее затянувшемуся молчанию заключалось в том, что яхта ушла из круизной зоны и столкнулась с редкими, но вполне возможными опасностями. Одной из причин ее ухода на столь большое расстояние могло быть желание кого-то на борту попасть в отдаленный заграничный порт. Или пассажиры под маркой туристического круиза проводят секретную операцию. Или, может быть, посторонние лица захватили яхту для своих нужд — например, провоза наркотиков или контрабанды.

Чартерная компания знала только то, что «Стройная девчонка» выпала из их поля зрения и искать ее надо в радиусе не менее ста пятидесяти миль. Это расстояние вычислялось на основе ее среднего суточного хода, помноженного на количество дней пути.

Главный менеджер, скрепя сердце, направил информацию в полицейское управление, а те, в свою очередь, обратились в береговую охрану Соединенных Штатов Америки. Береговая охрана подготовила к полету гигантский поисково-спасательный вертолет класса «Король моря» для прочесывания пространства южнее Тортолы и района Подветренных островов. Одновременно было направлено послание в аналогичную британскую службу на Багамах, которая регулярно патрулировала зону северо-восточнее островов Терке и Кайкос. Особой спешки не требовалось. Не было явных доказательств, что судно терпит бедствие. Трехдневное радиомолчание — это еще не повод для принятия самых экстренных мер.

После полудня в номере Вестона зазвонил телефон.

— Мы подняли в воздух спасателей, — сообщил клерк. — Может, вас это заинтересует.

— Благодарю. Мне интересно, что за этим последует?

— Если они увидят яхту и решат, что с виду все в порядке, то сообщат нам ее координаты.

— Ты будешь знать об этом?

— Лично я… Вероятно, нет, — признался Тай Шервуд. — Но я знаком с парнем, который услышит новости первым. Я буду держать нос по ветру. Если это вам нужно…

Эл позволил себе улыбнуться. Купить можно каждого, если предложить подходящую цену.

— Конечно, мой мальчик. Зачем даже спрашивать! Докладывай в ту же минуту, как что-то узнаешь. Я удвою то, что ты уже от меня получил.

Ветер был слабым, дул ровно, и Говард почти не прикасался к штурвалу. На носу яхты Мэрилин завела разговор с Синди. Билл разлегся на палубе возле бушприта, опершись спиной о надстройку штурманской рубки. Он должен был следить, не появится ли на горизонте какая-нибудь земля. Движение яхты было едва заметным, но она все-таки понемногу продвигалась вперед. Покой на корабле был только внешним. На самом деле все находились в напряжении. Билл изредка подносил бинокль к глазам, лениво скользил взглядом по линии горизонта, но мысли его были тревожны.

Он никак не мог выбрать одно из двух решений проблемы. Присвоить себе то, что, казалось, никому не принадлежит? Или передать сокровища властям и тем самым снова отдаться на волю серого будничного потока без каких-либо перспектив на будущее, зато без волнений и авантюр?

Между ним и Дженни выросла незримая преграда. Она не возникла только что из-за событий, происшедших на «Стройной девчонке». Это случилось гораздо раньше, несколько лет тому назад. Трещина в их отношениях становилась все заметнее. Он разочаровал ее, будучи не в силах удовлетворить ее амбиций. Но теперь и он, со своей стороны, разочаровался в ней.

Они всегда были честны друг перед другом. При первой же встрече он сказал, что он школьный учитель и надеется остаться им на всю жизнь. Он не обещал ей ничего другого, но тогда она была удовлетворена его профессией. Она находила выход своим авантюрным наклонностям, встречаясь со множеством мужчин, чьи амбиции были велики, планы грандиозны, а возможности достичь хоть какого-нибудь успеха — ничтожно малы. Но перспективные крутые супермены как-то обходили ее стороной, а иногда она сама отшивала их, чувствуя, что за их охотно демонстрируемой крутостью скрывается очередной блеф. Однажды наступил момент, когда она ощутила смертельную усталость. Устала от людей с бодрыми улыбками во все зубы и посредственными способностями, от «воздушных замков», от колеблющейся почвы под ногами. Она в ужасе отпрянула от картины, вдруг представшей перед ней, когда внутренним зрением проникла под деловые пиджаки, голубоватого тона рубашки и тщательно отобранные галстуки. Дженни увидела, что в эту стандартную униформу облачена стая паразитов, чье убогое мышление так же стандартно, как и одежда. Она тотчас влюбилась по уши в долговязого школьного учителя, который никем не притворялся, в любой компании оставался самим собой, с увлечением выполнял свою работу и не строил никаких бредовых планов. Он откровенно рассказал все о себе, и она отплатила ему такой же правдивой исповедью. Выбранная ею профессия дизайнера не давала ей столь желанного чувства независимости. Это был нелегкий хлеб, а подчас он становился еще и горьким. Она лелеяла наивную мечту встретить заказчика, который ценил бы не имя, а самого человека. Ей хотелось показать, на что она была способна в своей профессии, но в результате оказывалась часто у разбитого корыта, а заказы и гонорары уплывали в руки беззастенчивых, циничных конформистов.

Они так подходили друг другу. Билл и Дженни. Сама природа готовила их для совместной жизни. Он обеспечивал ей надежный тыл, пока она боролась за достойное место под солнцем.

Но колесо времени сделало оборот, и наступили перемены. Билл предстал в глазах Дженни в совсем ином свете. Ее бесило отсутствие в нем мужского тщеславия, его работа стала казаться ей унылой и бессмысленной. Словно изо дня в день он наполнял дырявый сосуд, и, главное, сам этого не замечал. Дженни пришла к выводу, что школа для него лишь укрытие, нора, в которую он забился, робея перед суровостью реальной жизни. Собственные неудачи она сваливала на него, требуя от него того, что он никогда ей не обещал — делать вместе с ней карьеру, набивать себе цену, топтать ногами конкурентов. Роль лидера в семье ей не удалась. Теперь она хотела, чтобы лидером стал он.

Они прожили вместе немало лет, но эту жизнь она рассматривала как затянувшуюся репетицию перед настоящей большой жизнью. Она мучилась от мысли, что премьера все откладывается, а время уходит. Последний год был самым невыносимым. Каждый вечер, когда они оба возвращались с работы, она ждала, что занавес раскроется и они окунутся во что-то неизведанное. Билл понимал, чем вызвана такая щемящая грусть в произнесенной ею фразе в первый день приезда:

— Мы могли жить так всегда!

А после, в момент опасности, она, испуганная и беспомощная, искала опору в Говарде, а не в своем муже! И Билл с горечью это принял, надеясь, что терпением и лаской он сможет вернуть себе прежнюю Дженни.

Позже на свет появились деньги, и дело было не в фантастичности суммы, а в том, что это был тест, насколько Дженни вписывается в мир Билла, им самим построенный и тщательно оберегаемый. В этом мире главными были честность и милосердие. Деньги резко изменили всю ситуацию, а именно перемен и жаждала Дженни. Она теперь не позволит своему скучному и дотошно порядочному супругу погасить внезапно вспыхнувшую в ее душе надежду. Другой она стала или это всегда было в ней?

Почему бы не взять то, что лежит перед тобой?

Вопрос очень простой, но Билл не имел на него ответа. А она ждала его решения. Что же мешает ему ответить прямо и не задумываясь? Это был тест на способность к решительным поступкам, и Дженни считала, что он увиливает от испытания. Должен ли он грубо отбросить в сторону важные для него моральные принципы ради демонстрации безрассудной смелости?

В сущности, не было ничего плохого в том, что он купит Дженни столь желанную свободу, освободит ее от будничного рабства. Дженни заслужила лучшей участи, и вот появился шанс выйти ей на самостоятельную дорогу. Стать независимой от всяких подонков и тупиц, диктующих ей свою волю. И что плохого в том, чтобы продержать свою школу на плаву хотя бы год-два? Он и Дженни лучше распорядятся богатством, чем банда профессиональных убийц. Его останавливало только гнетущее чувство, что их с Дженни счастье будет построено на лжи. И еще предчувствие беды, невозможности уберечь от опасности их совместную тайну. Перевешивает ли это радужные перспективы, которые сулят им деньги? Разве большинство людей не строят свое благополучие на лжи, не живут с постоянной ложью на устах? Настал момент, когда их дороги могут разойтись. Пойдут ли они дальше порознь или вместе, зависело от пачки сертификатов и горстки тусклых алмазов.

Дженни подошла к Биллу с двумя стаканами ромового пунша. Он осушил полстакана, прежде чем ощутил, что это за напиток.

— Крепкая штука!

— Нам надо взбодриться. — Она пригубила ром, бросила взгляд на пустынный горизонт. — Пока ничего?

— Нет. Но Говард и не рассчитывал наткнуться до вечера на какой-нибудь остров.

— Ты ничего не решил? — Она с волнением ждала его ответа.

— Думаю.

— Мы можем стать совсем другими, Билл! Подумай. — Она не требовала, она просила. — Деньги изменят нашу жизнь. Я открою собственное дело. Буду иметь своих клиентов. Я наконец-то начну дышать, а не задыхаться. А ты сможешь оставаться в своей школе и не думать о заработке. Ты же этого хочешь?

— Да, мы станем другими, — задумчиво произнес Билл.

— Так что же тебя останавливает?

— Ложь. Единожды солгав, трудно потом остановиться. Мы запутаемся во лжи, и конца ей не будет.

— Но Говард считает…

— Пошел он в задницу со своими рассуждениями! Для него честность, порядочность — пустой звук. А для нас — нет. Ведь это так, Дженни?

— Я волнуюсь за нас обоих. Ведь это шанс, на который я не надеялась.

— Я не оправдал твоих надежд? Не предоставил тебе возможность…

— Ты сможешь все исправить. Только переломи себя. Сделай это ради меня!

Это снова был тест. Проверка того, как далеко он согласится пойти, чтобы удержать ее. Он никогда не задавался вопросом, любит ли Дженни его по-прежнему. После любых семейных конфликтов его чувство к ней оставалось неизменным. Но он начал сомневаться в ее любви к нему. Может, ложь, которая была так ему противна, никому не причинит вреда, зато вернет ее любовь?

— О'кей, — сказал он мягко. — О'кей.

— Могу я сказать Говарду, что ты согласен? — спросила Дженни,

Говард был доволен.

— Это единственное правильное решение. Незачем вмешивать полицию в наши дела. И тем более опасно и глупо разыскивать дружков Синди.

Мэрилин одна возвратилась на кокпит, оставив Синди на носу. Говард ждал, что она скажет. Мэрилин печально вздохнула.

— Она сказала, что ей все равно. Она даже не хочет говорить на эту тему. Только твердит, что во всем виновата. И она переживает за нас…

— Вот уж не подумал бы! — усмехнулся Говард.

— У нее была невеселая жизнь, а сейчас ей плохо вдвойне, — вмешался Билл. — Ночью она вытряхнула мне все про себя. Последние пару лет ее несло, как щепку, черт знает куда. Она совершала ошибку за ошибкой, а вот теперь из-за нее погиб человек. Я готов поверить, что ей безразлично, как мы поступим.

— Значит, мы решим за нее. Когда появится земля, выберем для нее местечко поукромнее. Высадим ее на песочек, и пусть проваливает. Может быть, на Санта-Крус, а если занесло восточней, то на Сен-Мартен. Ей надо затеряться в толпе.

— Она не хочет брать свою долю, — сообщила Мэрилин.

— Об этом мы еще поговорим, — сказал Говард. — Ее нельзя отпускать без денег. А то она заявит в полицию и заложит нас всех.

— А вряд ли ты ее убедишь… — засомневалась Мэрилин.

— Должен убедить! — твердо заявил Говард. — Пусть будет с нами в замазке. Позовите ее сюда.

Билл понял, что Говард хорошо обдумал свой план. Когда же он принял решение? Утром, когда впервые ему в голову пришла мысль, что боны и алмазы легко обратить в деньги, не оставив следа? Или он тогда только притворялся озаренным неожиданной идеей, а задумал все раньше? Может быть, после того, как Стив произнес: «Не тысячи, сотни тысяч!»? И почти сразу же Стива не стало. Неужели смерть молодого капитана стала частью уже разработанного плана? В таком случае его друг разыграл перед ними спектакль. Приступ ярости, драка, падение Стива и ошибка Говарда, когда форштевень врезался в тонущего человека, — все это было продумано заранее с целью замаскировать убийство. Говарда не устраивала сумма, предложенная Стивом. Он решил забрать все. Но тогда что может помешать ему и дальше осуществлять свой план и продолжать убивать?

Билл смотрел на Говарда, своего друга юности, которого любил и уважал, которым всегда восхищался, и не мог поверить, что перед ним преступник.

Синди, покорно следуя за Мэрилин, поднялась на кокпит, где все ее ждали.

— Мы собираемся высадить тебя на берег, — начал Говард. — В таком месте, где тебя не будут искать твои опасные знакомые. Я подумал, что мы можем отдать тебе паспорт Мэрилин. На фото ты сойдешь за нее. А мы скажем, что паспорт потерялся во время шторма. Для нас это не проблема, а тебе поможет скрыться.

Синди оставалась безучастной. Как будто до нее не дошло, что Говард решает ее судьбу.

— Тебе понадобятся деньги. Ты не можешь вернуться на Тортолу или во Флориду к своему шефу. Никаких контактов с ним и с его «гориллами»! Ты должна исчезнуть. По крайней мере на год. А лучше на пару лет. Поэтому ты должна взять свою часть денег.

Синди никак не реагировала.

— Надеюсь, ты меня понимаешь? Мы заинтересованы в твоей безопасности. А ты, я надеюсь, хочешь остаться в живых.

— Мне безразлично. Делайте, что хотите. Я виновата в том, что Стив умер. Мне не надо было убегать с деньгами.

— Это не твоя вина, — в который раз повторила Мэрилин. — Это несчастный случай.

— Если бы не я, он был бы жив сейчас.

— А тебя он бы прикончил! — не выдержала Дженни. — Ради Бога, очнись! Пошевели мозгами. Неужели ты думаешь, что он собирался взять тебя с собой?

Синди будто ударило током. Она застыла с широко раскрытыми от изумления глазами.

— Ты обратилась к нему за помощью. Но разве Стив помог тебе? Он думал только о себе. И избавился бы от тебя при первой же возможности. Ты могла навести на след своих дружков. Живая — ты была опасна для него.

Говард с готовностью поддержал Дженни.

— Ты не входила в его планы. За тобой никогда не прекратится охота. Если бы тебя нашли, значит, отыскали бы и его! Поверь, Стив убил бы тебя, как и всех нас.

Билл вздрогнул, когда Дженни с проповедническим пылом произнесла:

— Благодари Бога, что Стива больше нет среди нас. Незачем о нем горевать. Думай о себе. Прикинь, что будет с тобой.

— Я уже знаю, что со мной будет, — подала голос Синди. — Меня убьют. Тогда мне повезет. Эти люди могут сделать что-нибудь и похуже, чем просто убить. — Синди говорила ровно и беспристрастно. — Если меня поймают, то убьют. Если я приду к ним с деньгами — все равно убьют. Они не прощают ошибок.

— Мы даем тебе возможность скрыться, — сказала Мэрилин.

Синди печально улыбнулась.

— Я же не смогу всю жизнь прятаться. Они будут искать меня до тех пор, пока не убедятся, что я мертва.

Билл не выдержал и вмешался в разговор:

— Ты все продумал, Говард, но не учел главного. Мы не сможем взять деньги. Слишком дорого это нам обойдется.

Дженни опередила Говарда вопросом:

— Почему?

— Ты сама только что объяснила Синди, почему. Она представляла опасность для Стива, а для нас разве нет?

— Мы поможем ей сбежать от этой банды.

— Как бы мы ни старались, это не пройдет!

— Почему же? — спрашивала Дженни с нарастающей злобой.

— Потому что пока деньги не вернутся к ним, они будут искать Синди. Каждое утро мы будем просыпаться с мыслью — не добрались ли они до Синди? И каждое утро спрашивать себя — может быть, это наш последний день? Вот они уже здесь, сейчас постучат в дверь.

У всех мурашки пробежали по коже от слов Билла. Мэрилин задумчиво произнесла:

— Перспектива не из веселых.

— Откуда ты знаешь, что они обязательно отыщут ее? — настаивала на своем Дженни.

— Откуда я знаю, что нет? — отпарировал Билл. Говард, как капитан, подвел итог:

— Мы не имеем права упустить наш счастливый шанс. Мы знаем о бонах и алмазах. — Он подчеркнул слово «знаем». — Так получилось. Наше знание не выбросишь в воду. Даже если мы не притронемся к ним, все равно нас сочтут опасными свидетелями. Тот же риск, только без вознаграждения. Разве я не прав, Мэрилин?

— Прав не ты, а Билл. В награду мы получим постоянный страх.

Воцарилось молчание. Билл коснулся руки Дженни, но она резко отпрянула. Гонца с плохими вестями всегда ненавидят. И Дженни в этот момент ненавидела и презирала мужа больше, чем когда-либо.

Говард по-прежнему отстаивал свой план.

— Мы высаживаем Синди на многолюдный оживленный остров. Там, где туристы приезжают и уезжают толпами. Мы даем ей паспорт, который не вызовет никаких вопросов. Американский паспорт. С ним она может улететь в любой город Соединенных Штатов. И при ней будет… Четыреста тысяч долларов! Это в случае, если мы разделим только боны. А если она откажется от алмазов, я предлагаю выделить ей в бонах целых полмиллиона. С такими деньгами она сможет уехать куда угодно. И стать кем угодно. Она сможет поменять внешность, сделать, черт побери, пластическую операцию. Кто сможет тогда ее найти?

— Никто, — с готовностью подтвердила Дженни. — Никто и никогда.

— Говард! — вмешалась Мэрилин. — Ты ставишь на карту жизнь всех нас. Может быть, и жизнь наших детей. И все ради сомнительного шанса…

— Один шанс из миллиона, что ее найдут! — криком оборвал ее Говард.

Синди тихо повернулась и удалилась с кокпита.

— Ты куда? — крикнула ей вслед Дженни. — Ты же теперь с нами!

— Вы все прекрасно решите без меня. Я заранее согласна. Я вам не нужна. Я вам мешаю.

Говард сердито набросился на жену:

— Вбей себе в голову, что не будет никакой разницы — возьмем мы деньги или нет! Мы все равно будем в опасности.

— Необязательно, — отрезал Билл. — Они расправятся с Синди за исчезновение денег или даже их части. А если они получат все до цента…

— Отдать ей все?! Чтобы она удрала с ними? — Говард был поражен.

— Нет. Не удрала, а вернулась на Тортолу. И отправилась с полным кофром к своим друзьям. «Вот я, а вот в целости все ваши игрушки!» Она выложит им свою историю — как она в испуге обратилась за помощью к Стиву, потому что он был единственным ее знакомым на острове. Но Стив не захотел помочь ей. Его интересовали только деньги. Он похитил ее и запер в своей каюте. И вышел в круиз с нами, чтобы потом смыться с яхты с деньгами. Мы ничего не знали. Потом разразился шторм. Стив погиб. После шторма мы обнаружили Синди в каюте и приняли ее за подружку капитана, которую он тайно возил на яхте. Такое случается сплошь и рядом. Мы привели яхту в Род-Таун и отпустили Синди, не заглянув в ее кофр.

— Ей ни за что не поверят!

— Почему? Они же получат свои деньги. Синди их сохранила и никому не проболталась, кроме умершего Стива.

— А если все-таки не поверят, — повторил Говард. — Мы опять будем жить на вулкане?

Все четверо смотрели друг на друга и искали того, кто возьмет на себя смелость принять окончательное решение. Говард представил отличный план, с которым Билл соглашался еще несколько минут назад, но теперь этот план не выглядел таким совершенным. Наконец Дженни язвительно поинтересовалась:

— Почему мы так печемся о Синди? Вчера она держала нас под прицелом, а теперь мы заботимся о ее безопасности больше, чем о своей собственной.

— Мы зависим от нее, — возразил Билл.

Говард с размаху ударил кулаком по штурвалу.

— К черту! Лучше б она отправилась на дно вслед за своим дружком.

Мэрилин подумала, что ослышалась. Неужели это сказал ее муж?

— Надеюсь, что ты сказал это, не подумав, — холодно произнес Билл.

— Ты сам подумай. И подумай как следует! Приведи свои мозги в порядок, — огрызнулся Говард. — Нас пугали, нам угрожали, наши жизни подвергали опасности жалкие воришки… Они нас похитили, чтобы прикрыть свое бегство. Мы не крали ничьих денег. Мы не сделали ничего плохого. А теперь мы лезем в самое пекло, чтобы защитить эту… тварь!

Он показал пальцем на Синд и.

— Она собиралась убить нас, — вставила Дженни.

— Никого она не хотела убивать, — повысил голос Билл, так что Синди невольно оглянулась. В ее глазах не было ни тревоги, ни малейшего интереса к происходящему.

— Она тыкала мне в лицо пистолетом, а ты… Будь ты проклят! — закричала Дженни.

Мэрилин попыталась вмешаться:

— Что хорошего будет, если мы сейчас передеремся?

Билл взял себя в руки.

— Эти деньги сводят всех с ума. Стив был первым, а теперь и мы…

— Я не сошла с ума! — продолжала кричать Дженни. — Я не хочу всю жизнь дрожать от страха из-за какой-то преступной девчонки!

— Мы посадим ее в шлюпку, и пусть она сама о себе позаботится. Она такой участи вполне заслуживает, — заявил Говард.

— Она же погибнет, — урезонивал Говарда Билл.

— Пусть! Зато нам будет спокойнее, — выкрикнула Дженни в лицо мужу.

Билл смотрел на Дженни и удивлялся, как же он мало знает ее. За что он ее любил раньше? Стоит ли теперь спасать останки разбитого семейного корабля?

Синди не могла не слышать хотя бы обрывки бурного разговора на кокпите. Это было схоже с судебным процессом, где стороны горячо обсуждают, какой вынести приговор. Она прижала ладони к ушам и погрузилась в созерцание морского простора. Ей было абсолютно безразлично, что ее ожидает в ближайшие часы.

Вертолет «Король моря» поднялся в воздух с базы в Сан-Хуане, пролетел над Виргинскими островами и проливом Дрейка. Со скоростью сто двадцать узлов и с высоты двух тысяч футов он обшаривал радаром пространство от Санта-Круса до гряды крошечных островков, образующих гигантскую арку, отделяющую Карибское море от Атлантики.

В головной кабине пилот и его помощник управляли маневрами летающей громады. За их спиной оператор радара выискивал на экране обнадеживающие объекты и соответственно передавал пилотам распоряжения по изменению курса. В грузовом отсеке двое наблюдателей вели через открытые люки визуальную разведку, используя сверхмощные бинокли. Они не искали конкретное судно. Радар засекал и помещал на экране картинку любого корабля, находящегося на поверхности моря, задолго до того, как наблюдатели могли его увидеть глазами. Их задачей был поиск следов кораблекрушения — плавающих в воде обломков, перевернутого спасательного плота, пятен солярки и других малозаметных свидетельств трагедии, которые были недоступны даже всевидящему оку радара.

Так же, как и Эл Вестон, пилоты «Короля моря» не заглядывали в гавани, не отвлекались на разглядывание тысяч крохотных точек, снующих возле островов архипелага. На круизных маршрутах скапливалось слишком много судов, чтобы можно было позволить себе тратить время на их обследование. Если среди них оказалась бы «Стройная девчонка», ее немедленно обнаружили бы соседние корабли и препроводили, в случае каких-нибудь поломок, в ближайший порт. Пилоты сосредоточили свое внимание на одиночных судах, находящихся в отдаленных от обычных маршрутов водах. Найти «Стройную девчонку» можно было только так. Если ее вообще можно будет найти.

Они рассчитывали спуститься к югу вдоль Подветренной гряды до острова Доминика, пролететь сто двадцать миль на запад до архипелага Авес и замкнуть квадрат, повернув на север к Тортоле. Если «Стройная девчонка» по-прежнему на плаву в открытом море, они отыщут ее.

Они подлетали к островам Невис, когда оператор радара увидел на экране объект в тридцати милях к западу.

— Это не ложная цель, — доложил он пилоту. — Она ясно различима, несмотря на помехи. Похоже на небольшое судно.

В потоке ложных сигналов, создаваемых на экране отражением радарного луча от поверхности моря, цель выделялась своими четкими контурами.

— Ты определил ее курс? — спросил пилот.

— Минуту…

Оператор заложил данные об объекте в компьютер. Электронный мозг мгновенно произвел все вычисления с учетом скорости движения самого вертолета, угла падения луча радара и расстояния до цели.

— Курс три-два-пять. Скорость три узла. Вероятно, это малотоннажный парусник, идущий к Санта-Крусу.

— Три узла? — Пилот был озадачен. — Похоже на рыбачью лодку! — Он обратился ко второму пилоту: — Как ты думаешь? Стоит нам свернуть и все проверить?

— Это нам обойдется в двадцать минут туда и столько же обратно. Плюс расход горючего. Мы с таким же успехом застанем ее здесь же на обратном пути.

— Ты прав, при трех узлах она никуда от нас не денется. — Он включил внутреннюю связь с оператором радара. — Возьми цель на заметку. Мы ее осмотрим повнимательней, когда будем возвращаться.

Оператор дал объекту номер и нажатием кнопки заложил его в память компьютера. Компьютер напомнит пилоту об объекте, когда «Король моря» возьмет курс на север.

Они передвигались по кораблю, словно привидения, не замечая друг друга. Билл молча сменил Говарда у руля. Говард бродил у мачты, бесцельно трогая снасти и узлы. Дженни сняла развешанную для просушки одежду, ушла с ней вниз и больше не выходила. Мэрилин возилась в камбузе, пытаясь приготовить какую-то примитивную еду из сохранившихся продуктов, большая часть которых испортилась из-за жары. Синди некоторое время провела на своем излюбленном месте у бушприта, а потом скрылась в каюте Стива, подвергнув себя добровольному заключению и усугубив свое отчуждение ото всех.

Деньги провели между ними черту, изолировав их друг от друга. Они — эти деньги — были рядом, до них можно было дотронуться. Они таили в себе, казалось, решение всех проблем, которые пассажиры принесли с собой на борт яхты из суетного мира. Для Говарда — это возвращение к прежнему респектабельному положению в обществе. Он мог с этими деньгами заставить сгорать от зависти тех, кто еще недавно был готов его жалеть или презирать, или даже попирать ногами. Он мог заставить их снова уважать себя, вернувшись победителем из трудного похода. Для Мэрилин деньги являлись спасением того, чем больше всего она дорожила — покой и достаток в доме. Сама она могла туго завязать пустой кошелек, задраить все люки и щели и пройти в одиночестве через любые бури и невзгоды. Но Говард бы не выжил в бедности, не перенес бы позора, когда их роскошный уютный теплый дом будет выставлен на продажу, а дети уйдут из частных школ и будут учиться в клоаке вроде той, где преподает Билл. Говарду необходимо держать марку до последнего вздоха. А потом он разгонит свой «мерседес» и врежется в бетонную стену, отметив тем самым конец своей финансовой карьеры.

Дженни деньги сулили избавление. Избавление от нищенского чердака с уродливо голыми стенами, похожего скорее на кладовку бакалейной лавчонки, чем на жилище интеллигентной семейной пары. Избавление от диктата мелких бизнесменов, которые при заказе требуют от дизайнера невесть что, а сами прокручивают в голове цифру своего жалкого банковского счета. Деньги раскрепостят ее воображение, уставшее от решения нудных головоломок. Она сможет воплощать в жизнь смелые идеи и предлагать их в готовом виде людям, которые не беспокоятся о затратах. Новые декорации, новый стиль, новые знакомства. Она откроет свой дом для гостей из мира искусства и журналистики. Ее способности наконец оценят. Она вытащит Билла из омута погрязшей в долгах муниципальной школы, заставит покончить с ежедневными заботами о хлебе насущном. Она вернет себе мужа, украденного у нее безжалостной жизненной каруселью, возвратит ему прежнюю жизнерадостность и мальчишеское обаяние.

Даже Билл поддался искушению немного помечтать. Его часть богатства могла пойти на замену спортивного инвентаря, постыдно изношенного, на покраску школьного здания и уплату долгов кредиторам, во сне видящим, как бы заполучить школьный участок для строительства платной автомобильной стоянки. А доля Дженни откроет для нее вход в новый мир, сделает ее более покладистой к тем ограничениям, которые он накладывал на себя, к отсутствию в нем честолюбия, из-за чего она не находила покоя. Но, размечтавшись, он тут же одернул себя.

Именно запах денег заставил их всех так перемениться, почти довел до безумства Говарда, превратил их из друзей во врагов, готовых едва не перегрызть друг другу горло. И погрузил яхту в тревожное взрывоопасное молчание. Именно деньги так быстро научили их лгать, притворяться, что их волнует только их безопасность и ничего более.

— К черту деньги! — кричал Говард. — Речь идет о жизни и смерти. Эта проклятая девчонка для нас живая угроза!

— Почему мы должны спасать ее? — вторила ему Дженни… — Она едва не прикончила нас. Если мы ее выпустим, то потом всю жизнь будем дрожать от страха.

Они еще долго спорили после того, как Синди спряталась от криков и враждебных взглядов в каюте погибшего Стива. Стив обрел могилу в морской глубине. Не ждет ли ее подобная участь?

Мэрилин, казалось, не очень пеклась о собственной безопасности. Но она повернула разговор на тему об участи своих детей. Ей представилось, что месть преступников обрушится и на них.

— Если они найдут Синди, то отыщут и нас! Наши фамилии и адреса вписаны в чартерный договор. И они предпочтут разговаривать с нами, угрожая расправиться с детьми!

Говард тут же согласился с ней:

— Мне плевать на себя! Но я не собираюсь рисковать детьми ради шлюхи, переспавшей с половиной жулья штата Флорида.

Дженни снова взяла слово:

— Разве мы ничего не делаем для нее? Говард предложил отдать ей шлюпку. Этим мы выиграем какое-то время.

Возмущение Билла вырвалось наружу. Он выкрикнул прямо в лицо Дженни:

— Бред. Полный бред! Бросив ее в лодку, мы не получим ничего! Зато тихонечко обстряпаем убийство! Вы ведь об этом толкуете? Как избавиться от нее, не замарав ручонок? Пять миллионов баксов затуманили вам мозги. Вы болтаете языком о безопасности, детях… а на уме только деньги. Пять миллионов. Как бы их прикарманить.

— Прекрати! Я не хочу тебя слушать, Билл, — выкрикнула Мэрилин. — Я лично не думала о деньгах.

Оскорбленная, она покинула палубу. Дженни устремила на мужа взгляд, полный холодной ненависти.

— Значит, так ты смеешь думать обо мне? Господи, как же я тебя презираю.

Чтобы успокоиться, она начала прохаживаться по палубе. Говард поманил Билла к штурвалу.

— Займись делом и остынь, дружище. Представь на минутку, что правы мы, а не ты. Ты слишком категоричен, Билл. Ты не умеешь слушать других. И тебе недостает мужества. Мужества сделать то, что необходимо.

— Проклятые деньги! — выругался Билл. — Из-за них мы все спятили.

Прав ли Говард? Неужели он погряз в жалости к дрянной девчонке для маскировки собственной трусости? Была ли права Дженни, упрекая его, что он всегда ищет норку, куда можно спрятаться от решения проблем? Как они пришли к тому, что зашел на полном серьезе разговор о лишении жизни человека, находящегося в их власти? Привела ли к такому жестокому итогу цепь случайных событий? Случайно они обнаружили деньги. Случайно погиб Стив. Случайно оказалось, что только девчонка может навести на след пропавших денег. Случайно кому-то в голову пришла мысль, что живая она представляет собой вечную опасность для них. И случайно возник спор о том, как проще избавиться от нее.

Или это все было спланировано? Привел ли их к такому решению Говард, медленно, шаг за шагом, подталкивая их мысль к нужному для себя выводу? Дал им потрогать и пересчитать боны, высыпал им на ладони горсть алмазов. Дал почувствовать, как они богаты, утопил их здравый смысл в море мечтаний. А потом поднял вопрос о том, как поступить с Синди, и тут же выдал готовое предложение: «Выделим ей долю и отправим в бега». Серьезно он предлагал такой выход из положения или только хотел подчеркнуть, что девчонка и есть единственная преграда, отделяющая их от богатства? Дженни первая попалась на удочку, заявив, что Стив хотел избавиться от Синди. И Билл принял эту версию. Если существование Синди угрожало Стиву, оно также угрожает и им.

Был ли в этом замысел Говарда? Пусть кто-то, а не он, выскажет вслух эту мысль. И это произошло в тот момент, когда все уже уверились, что деньги в их руках. Как можно так легко оторвать от себя то, с чем уже сжились. Когда уже почуяли аромат больших денег? Расстаться с мечтой навсегда? Нет, это невозможно. И тогда Говард сгоряча бросает фразу: «Лучше бы Синди отправилась на дно вслед за Стивом».

Если Говард так хитро и незаметно дирижировал их мышлением, то когда он впервые встал за пульт? Может быть, после того, как Стив пообещал им сотни тысяч долларов? И Говард сразу догадался, что все состояние оценивается в миллионы? Или после гибели Стива, когда Говард пересчитал боны и алмазы? Погиб ли Стив из-за нелепой ошибки или это было преднамеренное убийство?

— Послушай! — окликнул Билла Говард. Настороженный, испуганный, он, прикрываясь рукой от солнца, вглядывался в небо на юге.

Билл уже привык к похлопыванию парусов, теряющих и без того слабый ветер. Но сейчас он различил иной звук. Низкий монотонный гул доносился с юга. Источник его был пока невидим.

— Что это?

— Самолет. — Говард пальцем показал направление.

Над горизонтом блеснула крошечная точка.

— Нет. Это вертолет, — убежденно сказал Билл.

— Господи Иисусе! — Говард в ужасе побледнел. — Они возвращаются. Черт бы их побрал!

Он бросился на бак и ударил ботинком в закрытый люк, ведущий в капитанскую каюту.

— Не смей выходить! Твои дружки на вертолете опять объявились.

— Почему они вернулись? — Дженни потребовала у Билла ответа.

— Потому что не нашли то, что искали, — резко ответил Билл.

Ему не хотелось усугублять ее страхи, но он не мог удержаться от зловещей интонации. Говард поспешно отдал распоряжение:

— Все делаем, как в тот раз. Улыбаемся, машем руками, наслаждаемся круизом. — Он повернулся к Биллу: — Что нам придумать насчет Стива? Они захотят говорить с капитаном.

Билл пожал плечами. Точка в небе увеличивалась в размерах. Говард нырнул в люк и выскочил оттуда с мегафоном на длинном шнуре, в другой руке он держал пистолет.

— Бог мой! — взмолился Билл. — Спрячь пушку немедленно.

Говард положил пистолет на сиденье в рубке и прикрыл подушкой.

— На всякий случай… Если он попробует взять нас на абордаж.

— Ты будешь стрелять в них?

— А что делать? Стив говорил — это убийцы. Вертолет заходил с кормы. Над его могучим корпусом винт сверкал в солнечных лучах.

— Цель прямо по курсу, — доложил оператор радара.

— Я ее вижу. Похожа на парусник. Скорость всего два узла.

— Тащится как черепаха. — Пилот обратился к помощнику: — Снизимся и посмотрим, что это за посудина!

Вертолет пошел по наклонной вниз с двух тысяч футов высоты до клотика грот-мачты корабля. Это снижение напоминало боевую атаку. До яхты было около двух миль, то есть целая минута полета. Второй пилот поднес к глазам бинокль. Впереди форштевня не было заметно буруна, а за кормой не тянулся пенный след. Стоял почти полный штиль, и слабый, словно утомленный, исчерпавший всю энергию в недавнем урагане, ветер едва двигал яхту по зеркальной глади воды.

— Мне приготовиться к купанию? — спросил по радио один из наблюдателей.

«Король моря» мог опуститься на воду, и винт был способен удерживать его на поверхности. Но обычно вертолет зависал в нескольких футах от воды и отправлял пловцов обследовать останки потерпевшего крушение судна.

— Вероятно, это не понадобится, — сказал пилот. — По-моему, она в порядке.

— Она самая! «Стройная девчонка». — Второй пилот в бинокль прочел название яхты.

На замедленном ходу они приблизились к судну, нацелившись обойти его с левого борта.

— Это другой вертолет! — преодолевая рев винта, крикнул Билл Говарду. — На нем военная маркировка. Похоже, это спасатели.

Говард некоторое время пребывал в нерешительности. Потом он крикнул женщинам:

— Это военные! Может быть, полиция. Не слишком улыбайтесь. Вспомните, что мы пережили. Мы потеряли капитана.

Билл понял, что Говард снова взял на себя режиссуру спектакля. Видимо, ему хотелось провести подготовку, чтобы в будущем легче прошла в полиции его версия гибели Стива.

— Надо показать им, что мы в порядке, — инструктировал Говард своего друга. — А то они вздумают посадить к нам кого-то на борт. Мы не готовы к приему гостей.

«Король моря» описал полукруг и теперь повис возле правого борта. Рев его турбинных двигателей был оглушающим. По встревоженному морю разбегались кругами волны, окутанные водяной пылью.

— Эй, на «Стройной девчонке»! — прогремел через усилитель голос второго пилота.

Говард помахал пилотам.

— Все целы?

Говард простер руки, выражая полную беспомощность. «Мы выжили с грехом пополам» — вот что хотел показать он своим жестом.

— Вы нуждаетесь в помощи?

Он отрицательно замотал головой.

— Вас ищет полиция Тортолы.

Говард кивнул в знак понимания. Потом он поднял вверх микрофон с обрывком провода и сделал жест, как будто обрезал его.

— Ваше радио вышло из строя, — утвердительно произнес громовой голос.

Говард с энтузиазмом закивал головой.

— Вы попали в шторм?

Говард подтвердил и это.

— Вы на плаву?

Опять кивок.

— Мы сообщим ваши координаты. Вы направляетесь в Род-Харбор?

Говард показал на нактоуз, потом снова кивнул. Он нервничал в ожидании, пока экипаж обсуждал полученную информацию. Потом прозвучал следующий вопрос:

— У вас достаточно горючего?

Говард размышлял, что ответить. Если у него есть топливо, почему он дрейфует при штиле. На аварийном двигателе яхта могла развить скорость в шесть узлов. Говард показал пальцами расстояние в дюйм. Это означало, что горючее есть, но его очень мало.

Опять усилитель смолк. Слышен был только рев турбин. Потом сквозь треск прорвались слова:

— О'кей! Счастливого плавания!

«Король моря» не спеша приподнялся и, чуть накренившись, пролетел мимо женщин у борта, футах в сорока от них. Наблюдатели дружески помахали им. Рев двигателей сменил тембр. Винты закрутились бешено, образовав над громадой металла два прозрачных круга — большой и маленький. Вертолет стремительно взмыл в небо и отправился к северу.

Пилот вышел на связь с базой в Сан-Хуане.

— Мы обнаружили «Стройную девчонку». Идет под парусами в Род-Харбор. Имеет повреждения из-за урагана. Радио не работает. Некоторые следы поломок на палубе. Матрацы и подушки выложены на просушку. Утверждает, что течь отсутствует. Имеет небольшой запас топлива.

— Принято, — был ответ с базы. — Координаты?

— Радар! — потребовал пилот. — Доложите координаты «Стройной девчонки».

Оператор настроился на тот же канал.

— Один — тридцать четыре, Ист-пойнт — тридцать один. Яхта находилась в тридцати одной миле от восточной оконечности Санта-Круса. При ее теперешней скорости она достигнет острова рано утром, а в Род-Харбор придет во второй половине дня. Но ветер может, отдохнув после шторма, вновь набрать силу, а яхта использовать двигатель при подходе к гавани. Таким образом, она может прибыть в пункт своей стоянки и раньше, где-то в четверг утром. Если она будет следовать прежним курсом.

— Ты уже окончательно решил, что Синди не вернется с нами на Тортолу? — обратился Билл к Говарду. Он говорил спокойно. Они оба следили, как «Король моря» вновь превращается в еле заметную темную точку на светлом небосклоне. — Ты тянешь время и не включаешь двигатель. Хочешь избавиться от нее где-нибудь подальше от берегов?

— Это не так, — запротестовал Говард. — Я даю вам время подумать.

— Сам ты уже принял решение, — утвердительно произнес Билл.

Говард сначала изобразил на лице сомнение. Потом сказал твердо:

— Да. Ты прав. Я свою точку зрения уже высказал. Но в этом случае решаю не я один. Решать должны мы все вместе.

— Я тоже уже высказывался. И своего мнения не изменил, — так же твердо заявил Билл. — Мы отвозим ее на Тортолу и высаживаем на берег с деньгами. А потом умываем руки. Смываем с себя всю грязь.

— Я тебя понимаю. Но не думаю, что остальные согласятся с тобой. Никто не захочет всю оставшуюся жизнь вздрагивать от малейшего шороха в доме.

— Значит, ты собираешься выбросить ее за борт? И пусть тонет?

— Я считаю, что она не стоит и мизинца любого из нас. — Говард вздохнул. — Дилемма тут простая — или она, или мы.

— Это не твои слова! За тебя говорят эти трахнутые доллары, — вскипел Билл.

— Что ж! Отчасти это верно, — признал его правоту Говард. — От них никуда не денешься. В них действительно заключена опасность. А если Синди расколется, то считай, мы уже на том свете.

Мэрилин и Дженни подали наверх омлет с овощами. Мэрилин постучалась к Синди. Та вышла, но отказалась от еды. Она уселась возле бушприта и смотрела, как желтый солнечный шар багровеет, готовясь вновь уйти за горизонт.

Говард расправился с омлетом и запил его теплым фруктовым пуншем.

— Я пойду вниз и приготовлю нам что-нибудь покрепче. А потом мы поговорим.

Остальные поели в молчании. Говард принес джин и теплый тоник. Все отхлебнули по глотку.

— Ну? — Говард нарушил молчание. — Кто выскажется первым?

На него смотрели с ожиданием. Никто не открыл рта. На Говарда возлагалось бремя принятия решений.

— Я прошу говорить искренне, кто что думает. Как на духу. Нечего играть в прятки.

Женщины кивнули, но промолчали.

— Почему бы не начать с тебя, Билл?

Билл отставил свой стакан и тарелку.

— Хорошо. Я начну. — Как только он заговорил, гнев стал переполнять его. — Я начну с того, что здесь нет предмета для дискуссии. Мы не имеем права сажать Синди в шлюпку в открытом море. Все понимают, что она никогда не доберется до берега. В течение двух суток мы не встретили ни одного корабля, ни одной лодки. Никаких шансов на то, что кто-нибудь ее подберет. Это лишь один из способов убить ее, но я не думаю, что кто-то из нас способен на убийство. Таким образом, мы с Синди в одной упряжке. Нам надо признать этот факт и думать, что делать дальше.

Он обвел всех глазами. Только Мэрилин встретилась с ним взглядом, но лицо ее было непроницаемо. Дженни смотрела в сторону. Говард склонился над компасом и с притворным вниманием следил, как слегка подрагивает магнитная стрелка.

— Самый безопасный способ освободиться от Синди — это высадить ее на берег со всеми бонами и алмазами, а потом забыть про нее. Не думаю, что люди из ее шайки, получив обратно свое богатство в целости, вздумают тратить на нас время. Затем мы с Говардом пойдем в полицию и заявим об исчезновении Стива. Вот и все. Мы садимся в самолет, летим домой и оставляем позади весь этот кошмар.

Пока он говорил, никто не пытался его прервать. Когда он кончил, все хранили молчание.

— Мэрилин? — Говард окликнул жену, давая ей слово.

Мэрилин на мгновение закрыла глаза руками, как бы собираясь с мыслями.

— Простите меня, — начала она. — Но единственно, о ком я думаю, это о моих детях. Я сделаю все, чтобы уберечь их от опасности. Если существует хоть один шанс, что Синди наведет убийц на наш дом… — Она выпрямилась и посмотрела на мужа. — Если есть, я отказываюсь рисковать.

Наступила очередь Дженни. Ее слова были обращены главным образом к Биллу.

— Прежде всего мы должны заботиться о себе. Девчонка угрожала мне пистолетом. Если бы я перехватила пистолет… и решалось бы — или я, или она? Если б она погибла в драке, я бы только вздохнула с облегчением.

Биллу нечего было возразить. В данном случае Дженни была права.

— Сейчас ситуация схожая, — продолжала Дженни, повернувшись к Мэрилин. — Ты только что спросила, насколько велика опасность, грозящая тебе и твоим детям. Я тебе отвечу. Любая опасность должна быть исключена. Почему ты должна трястись от страха за своих детей ради спасения испорченной девицы, погрязшей в преступных делишках? Чем отличается она от уличного грабителя? Она принесла оружие на борт и готова была его применить.

Билл подхватил мысль Дженни.

— Итак, по-твоему мы сражались с вооруженной преступницей? Но дает ли это нам право использовать оружие против нее?

Говард произнес мягким примиряющим тоном:

— Действительно, вопрос стоит так — или она, или мы. В этой ситуации мы, естественно, должны выбрать то, что лучше для нас… Я считаю, что мы не можем позволить себе роскошь взять ее с собой на Тортолу.

— А деньги? — поинтересовался Билл.

— С деньгами ничего не поделаешь! — Говард пожал плечами. — Вернуть их бандитам нельзя. Мы не можем вслух объявить, что как-то к ним причастны. Нам остается только взять их себе.

— Значит, девицу кокнем, а денежки хапнем? — взвился Билл.

— Мы еще ничего не решили. Мы только обсуждаем проблему.

— А каким же образом мы будем ее решать?

Говард бросил взгляд на женщин. Ни Мэрилин, ни Дженни не знали, что ответить. Говард снова взял инициативу на себя.

— Будем голосовать.

Говард передал Биллу штурвал и скрылся внизу. Наступила пауза, которую никто не имел желания прерывать. Билл смотрел вперед и видел темнеющий горизонт за бушпритом и одинокую фигуру Синди на носу корабля. Она бездумно скользила взглядом по розовым закатным облакам и водной глади, с наступлением вечера сменившим голубой цвет на серебристо-серый. Свои длинные волосы она завязала лентой, и на затылке у нее болтался пышный «конский хвост». Короткие рукава рубашки, принадлежавшей покойному Стиву, спадали у нее на тонких незагорелых руках ниже локтей. Билл мог догадаться, чем заняты ее мысли. Она должна была слышать разговор в рубке, где решалась ее судьба. Она, вероятно, думала, что ее жизнь не стоит таких жарких дискуссий. Может быть, ей только хотелось умереть как-то безболезненно и незаметно. В своем неподходящем по размеру одеянии, погруженная в глухое отчаяние одиночества, она была похожа на заброшенного ребенка. С такими детьми Биллу нередко приходилось иметь дело. «Очнись! Встань! Обозлись! Дай сдачи!» — говорил он своим ученикам. Некоторые его слушали. Другие оставались безучастными, дожидаясь, когда жестокий мир свершит над ними расправу. У Синди не было сил для драки. «Я все растеряла по дороге», — вспомнил он ее тихий, потерянный голос, когда она рассказывала ему про свою жизнь. Ей хотелось быть уничтоженной, рассыпаться, исчезнуть с лица земли. Она не была способна постоять за себя. Кто-то должен был драться за нее. Говард возвратился в рубку. В руках он держал пустой кофейник.

— Это наша избирательная урна, — объявил он. Он показал всем несколько спичек. — А это наши бюллетени! — Он раздал им по одной спичке. — Голосование тайное. Если вы хотите отпустить девчонку с деньгами, кладите целую спичку в кофейник. Если хотите оставить ее здесь, опускайте пол спички. Не спешите. Подумайте. Я проверю результат не раньше, чем зайдет солнце.

У Билла пересохло в горле. Он намеревался выкрикнуть что-то гневное, но гнев его улетучился. Все, что он ощущал, это была жуткая тоска.

— Мы не можем так поступать, — произнес он надтреснутым, слабым голосом.

— Я понимаю тебя, Билл. — Говард был полон сочувствия. — Но это необходимо.

Билл посмотрел на спичку в своей руке.

— У нас нет права распоряжаться чужой жизнью.

— У нас есть право защитить себя, — возразила ему Дженни.

Билл с досадой разломал свою спичку и отбросил половинки в разные стороны, демонстрируя свое неучастие в голосовании.

— Они нашли ее, — кричал в трубку Вестон.

— Синди? — с сомнением в голосе спросил Джонни.

— «Стройную девчонку»! Воздушная разведка видела яхту в тридцати пяти милях южнее Санта-Круса.

— Значит, она цела?

— Конечно. Встречаемся в отеле. Быстро!

Впервые за последние дни Джонни увидел, как Вестон улыбается. Эл размахивал бумажкой, которую ему вручил клерк чартерной фирмы. Там были координаты яхты и расчетное время ее прибытия в гавань Тортолы.

— Почему же она возвращается? — в раздумье произнес Джонни Игое. Он задавал этот вопрос не только Вестону, но и самому себе. — Если они сцапали денежки, то должны удирать во все лопатки… — Его осенила идея: — Может, они припрятали денежки где-то по пути?!

— Может быть. Но если они это сделали, то пассажиры знают место, куда причаливала яхта. А я уж вытрясу из них всю правду до капельки.

Морщины на лице Игое разгладились. Он уж было махнул рукой на то, что обнаружится хоть какой-нибудь след Синди или пропавшей яхты. Теперь появился проблеск надежды. Сколько там этих островков в Подветренном архипелаге? Обшарить их все можно за пару дней. А пассажиры наведут на след, если их хорошенько прижать. Эл всегда добивался того, чего хотел от людей, которых допрашивал.

— А может, — рассуждал Вестон, — она и не заходила в порт. Парень из конторы сказал, что ее изрядно потрепало штормом.

Джонни сначала не понял, к чему клонит Эл.

— Может, шторм вправил им мозги? Они могли потерять все приборы. И сожгли все топливо. Не подыхать же им в открытом море. Вот они и струсили.

— Но почему они поперлись на Тортолу? Островов вокруг хватает…

— Ты прав. На их месте я бы не вернулся. Вероятно, они соврали спасателям, а сами собираются высадиться на Санта-Крусе. Конечно! Это идея!

Эл буквально взлетел к потолку с дивана.

— Собирайся, Джонни!

— Куда?

— На Санта-Крус!

Они помчались в аэропорт, уточняя по дороге план действий. Вертолет сможет доставить их на остров до наступления ночи. Но к тому времени обследовать водное пространство южнее острова будет уже поздно. Следовательно, им надо дожидаться появления «Стройной девчонки» в порту.

— Они не посмеют явиться прямиком в Кристианстед, — рассуждал Игое. — Санта-Крус большой остров. Там куча мест, где можно высадиться.

Эл согласился с ним. Санта-Крус — это самый большой из Виргинских островов. Им с Джонни не удастся прикрыть вдвоем все побережье. Но за единственным аэропортом они будут наблюдать всю ночь напролет. А с рассветом займутся патрулированием юго-восточного направления.

Проблема решилась сама собой после разговора с Полом Донованом. Юго-восточное побережье не имеет гаваней, способных принять судно такого размера, как «Стройная девчонка».

— Там вдоль берега сплошные мели. Никто в здравом уме не сунется туда. Тем более ночью.

— А где они могут причалить? — спросил Вестон.

— В Грасс-пойнте. — Пол указал на карте крошечную полоску суши на восточной оконечности южного побережья, к которой вел узкий проход, прорезающий мелководье. — Или, может быть, в Милфорд-пойнте, три мили западнее. Но, если их штурман не дурак, он выждет до утра.

Эл решил, что Джонни возьмет на себя аэропорт, а он сам будет контролировать два маленьких морских порта.

— А если мы захотим высадиться на яхту? Это возможно? — спросил Эл у пилота.

— Разумеется, если они согласятся принять гостей.

Удержать вертолет над движущейся яхтой было достаточно сложно, а еще труднее — спустить человека в седле на тросе, не задев рангоута и снастей. Вертолет мог, конечно, ждать, когда за десантом пришлют лодку с корабля, но на это надеяться было смешно.

— А если взять с собой надувную лодку?

— Разумеется, это можно сделать. Но тогда понадобится «стрекоза» побольше нашей и цена будет дороже.

Они облюбовали пятиместный «Джет-рейнджер», снабженный понтоном. Надувная лодка с маленьким подвесным мотором крепилась сбоку под днищем. Эл занял место рядом с пилотом, а Джонни разместился за ним, держа между колен надежный «узи».

Эл рассчитывал, что автомат послужит ему убедительным доводом в переговорах с молодым капитаном. Мальчишка быстренько наложит в штаны от страху и спустит паруса. Потом Эл выйдет на авансцену, и ему уже будет достаточно пистолета в наплечной кобуре, чтобы подплыть к яхте на надувной лодке и править там бал.

Завидев «узи», пилот запротестовал:

— Эй! Я не очень-то уважаю стрельбу. Это развлечение не для меня. Стоит всадить одну пульку в бак, и моя машина вспыхнет.

— Стрельбы не будет, — заверил его Эл. — Синди и ее парень поднимут лапки кверху, как только завидят этот ствол.

— А потом что с ними делать? — перекрикивая рев винтов, поинтересовался Игое.

— Ублюдка утопим к чертовой матери. Синди прихватим с собой. Денежки тоже.

— А пассажиров?

— Пусть шлепают до дому. Впрочем, поглядим, как все обернется.

Набрав высоту, вертолет направился к Санта-Крусу. Остров темной полоской выделялся среди кроваво-красного моря. На западе солнце уже нырнуло за горизонт, но небосклон еще пылал ярким пламенем. Краски постепенно гасли, и когда они пролетели над Кристианстедом, там уже зажглись фонари и неоновые рекламы. Впереди засветились посадочные огни аэропорта.

Едва вертолет коснулся земли, они выскочили, не дожидаясь остановки винтов. Игое устремился в терминал, узнать расписание авиарейсов, а Вестон — в главную диспетчерскую, чтобы проверить наличие частных самолетов, готовых к вылету. Потом он взял напрокат машину и отправился на юг по прибрежному шоссе.

Дорога мало напоминала шоссе. Какие-то громадные плиты были разбросаны вдоль линии прилива. Иногда дорога круто поднималась вверх, вгрызалась в нагромождение утесов вулканического происхождения, а потом петляла над пропастью. С одной стороны вздымалась почти вертикальная стена, заросшая ползучими растениями, с другой темнел обрыв, где море плескалось о гряду камней, напоминающую зубья пилы. Эл вел машину осторожно, опасаясь предательских поворотов. Фары не могли пронизать сгустившийся до темноты мрак. «Если они высадились в этих местах, то далеко не могли уйти», — рассуждал он. Без машины пассажиры не пройдут от берега и пятисот ярдов. Никакой опытный капитан не попытается произвести здесь высадку. В черноте светилась белая полоса бурунов возле прибрежных рифов. Даже надувная лодка неминуемо испустила бы дух на этих остроконечных зловещих камнях. В случае, если «Стройная девчонка» намеревается достичь Санта-Круса, ей придется ждать восхода солнца или искать удачи где-нибудь в гаванях северной части острова. Внутреннее чутье подсказывало Элу, что они застигнут яхту в море. И достаточно далеко от берега, где игры с автоматическим оружием не привлекут внимание ненужных свидетелей.

Билл заглянул в пустой кофейник, который Дженни принесла с кокпита и поставила перед ним демонстративно на стол в салоне. Он опрокинул его и высыпал спички… Три спичечных обломка.

Дженни уселась на скамью напротив Билла и посмотрела мужу в глаза.

— Мы решили! Говард сказал, что это надо сделать сейчас, пока мы находимся далеко от берега.

— Потому что Говард хочет быть уверенным, что ее никто не найдет! — Билл сбросил кофейник и спички со стола. — Будьте вы прокляты! Вы лжете сами себе. Если Синди спасут, она сможет рассказать, кто ее отправил за борт и за что! Тогда не ее дружки будут охотиться за нами, а международная полиция! Вы рассчитываете, что, бросив ее в шлюпку, вы заткнете ей рот навсегда. Вам не нужно, чтобы ее спасли! Вам нужно, чтобы она сдохла в лодке от жары и жажды. Это убийство без смягчающих обстоятельств.

— Это шанс, что она нас не выдаст.

— Это совсем не наш шанс, и ты прекрасно отдаешь себе в этом отчет! — Дженни отпрянула, как будто он ударил ее. Билл понизил голос почти до мольбы: — Дженни, ради Бога, посмотри правде в глаза. Ты хочешь, чтобы ее не нашли?

— Я не собираюсь потом прятаться всю жизнь! — в истерике выкрикнула Дженни.

— Ты не будешь прятаться. Стоит лишь отдать ей все деньги и позволить уйти из нашей жизни навсегда. Пусть дальше сама решает свои проблемы.

Дженни собралась что-то ответить, но нужные ей слова почему-то не приходили в голову. Она уже исчерпала запас своих доводов. Рот ее был открыт, глаза метали молнии, но это была гроза без грома. Она знала, что тешит иллюзиями себя и других, а те, в свою очередь, лгали ей. «Билл прав», — решила она еще до того, как переломила пополам свою спичку. Но она уже была не в состоянии послушаться здравого смысла и лишиться денег. Все надежды Дженни тогда рухнут.

Билл с грустью смотрел на нее.

— Неужели деньги для тебя так много значат? Ради них ты готова убивать?

Дженни попыталась уйти от прямого ответа.

— Иначе она убьет нас, — повторила она уже много раз сказанное.

Билл склонился и стал гладить ее руку.

— Все можно изменить, Дженни. И ты, и я — мы все можем начать сначала. Я уйду из школы, я помогу тебе заняться тем, о чем ты мечтаешь. Я не собираюсь возвращать тебя в прежнюю жизнь.

Она смотрела на него изучающе, и ему показалось, что взгляд ее смягчился. Но она высвободила руку и отодвинулась.

— Уже нет времени для разговоров, Билл. Мы должны действовать сейчас, и немедленно…

Она встала и, подхватив кофейник с пола, скользнула к трапу. Билл с горечью смотрел на рассыпанные по полу обломанные спички.

Их брак полностью разрушился. Дженни отвергла его, отвергла его моральные устои, разуверилась в его способностях. Он понимал, что ею движут амбиции, которые она подавляла в себе столько лет. Теперь она вырвалась на свободу, и ничто не должно стоять у нее на пути. Ни Билл, с его идеалами, ни дрянная девчонка, которую она имела все основания презирать. И все же Билл не мог до конца поверить, что Дженни способна совершить убийство, способна переступить черту, за которой уже нет ни морали, ни простой человечности. Какова бы ни была награда за преступление, его Дженни, его жена, единственный близкий ему человек, не должна поддаться искушению, он постарается сделать все, чтобы удержать ее от рокового поступка. Но, к несчастью, она уже шагнула за черту, когда ломала пальцами злосчастную спичку и лгала самой себе: «Мы не убиваем ее, мы только думаем о том, как бы выиграть время и скрыться от погони». Этим она вынесла смертный приговор не только Синди, но и прежней Дженни. Именно Говард привел ее к этой черте. Он сыпал аргументами, проповедовал, провоцировал, вел коварную игру, сам уже имея в голове готовое решение. Деньги заразили Дженни. А Говард был переносчиком заразы.

Шум наверху прервал размышления Билла. На палубе послышались тяжелые шаги и возбужденные голоса — Говарда, а затем Синди. Билл стремительным движением преодолел крутые ступеньки трапа.

Они все собрались на кокпите. Говард и Синди лицом к лицу у борта, Мэрилин за штурвалом, Дженни чуть в стороне. Когда Билл появился на палубе, все разом повернулись к нему. В угасающем свете дня он разглядел, как напряжены были их лица. Говард еще крепче сжал руку Синди, когда Билл двинулся к нему.

— Мы должны это сделать, Билл, — сказал Говард, предостерегая друга от неразумного вмешательства.

Синди затравленно наблюдала за некоторой растерянностью, которую Билл внес своим появлением. По тону Говарда она догадалась, что Билл ее союзник, но она не сделала попытки вырваться из цепкой хватки новоявленного капитана.

— Что это, интересно, мы должны сделать? — язвительно спросил Билл.

— Я объяснил ей. Мы посадим ее в шлюпку.

Билл взглянул на резиновую лодку на приспущенных талях, ожидающую Синди. Все было готово. Тали ослаблены, подвесной мотор убран. Билл обратился к Мэрилин:

— И ты это сделаешь, Мэрилин? Ты оставишь ее здесь умирать на солнце?

— Я боюсь за моих детей, — единственное, что могла сказать в ответ Мэрилин.

— Ты это сделаешь, Дженни? Оставишь ее в одиночестве на мучительную смерть?

— Кто-нибудь ее найдет, — без особой уверенности произнесла Дженни.

Говард потянул Синди за собой, отступая под натиском Билла.

— Все уже сказано, дружище. Это наш единственный путь к спасению.

— Нет, — мотнул головой Билл. — Есть другой путь. Он короче и не такой подлый! Убей ее на моих глазах!

Надвигаясь на Говарда, он протянул руку и схватил со скамейки спрятанный между подушками пистолет. Его палец лег на курок.

Говард отпрянул, загородившись Синди, как щитом. Мэрилин бросила штурвал и прижалась к Дженни.

Билл улыбнулся, наблюдая паническое отступление. Он шагнул на корму, поднял пистолет в вытянутой руке и начал стрельбу. Пули летели в сторону от людей, но оглушающий треск выстрелов поверг всех в смятение. В наступившей после стрельбы тишине послышался странный свист. Это уходил воздух из рваных отверстий, пробитых в надувной резиновой лодке. Шлюпка постепенно съеживалась и на глазах превращалась в бесформенную массу. Билл торжествовал, гордясь своим поступком.

— Боже! — прошептала Дженни, как будто с гибелью шлюпки исчезла последняя надежда на их спасение.

— Ты свихнулся! — заявил Говард. Он еще не мог оправиться от шока.

Билл чувствовал себя хозяином положения.

— Теперь давайте поговорим о том, как вы в действительности хотели поступить. Карты на стол, Говард! Кто взял бы на себя убийство?

Билл водил стволом перед лицами еще недавно близких ему людей. Потом он повернул пистолет рукоятью к ним.

— Пожалуйста, приступайте. Кто хочет удостоиться такой чести?

Они все отвели взгляд.

— Может быть, ты, Мэрилин? Ради своих детей. Ведь это так легко. Возьми и прицелься поточнее. Если выстрелишь ей прямо в лицо, она, вероятно, ничего не почувствует. Умрет сразу. Гуманнее, чем обречь ее на медленную смерть. Бери же!

Мэрилин спрятала руки за спиной. Билл грубо схватил ее руку и попытался вложить пистолет ей в ладонь.

— Держи, черт тебя побери! Вспомни — ты же спасаешь своих ребятишек!

— Прекрати! — вырываясь, крикнула Мэрилин.

Она устремилась через всю палубу на бак и замерла там, прикрыв лицо руками. Билл и Дженни очутились теперь рядом, лицом к лицу.

— Придется тебе взять на себя ответственность, Дженни… Ты видела, как он действует. Автоматическая скорострельная игрушка! Только нажми один раз курок — и можешь опустошить в нее всю обойму.

— Ублюдок! — сказал Дженни, не шелохнувшись.

— Что? Это труднее, чем сломать своими нежными пальчиками спичку?

— Ты ублюдок! — повторила она и бессильно, словно тряпичная кукла, опустилась на скамью.

Билл повернулся к Говарду.

— Кажется, повторное голосование дало другие результаты!

Говард прятал глаза от Билла. Он остановил взгляд на штурвале, который самопроизвольно начал вращаться. «Стройная девчонка» уваливалась к ветру. С опущенной головой Говард шагнул к рулю и выправил курс.

— Ты ошибся, Билл. Мы не убийцы, — не очень вразумительно пробормотал он.

Билл возвратил пистолет на прежнее место между подушек на скамье.

— Синди пойдет в мою каюту. Я буду сторожить у двери. Вам придется убить нас двоих, если вы… — Он не договорил.

Все молча встретили его заявление.

Билл подтолкнул Синди к люку. Она спускалась вниз, как слепая, с трудом нащупывая ногой ступеньки.

— Ты поступаешь глупо, Билл, — послышался голос Говарда.

Билл уже наполовину скрылся в люке. Он задержался и жестко спросил:

— Это ведь не был несчастный случай, Говард? Признайся!

— О чем ты?

— О Стиве. О капитане, погибшем якобы случайно!

Билл зажег в каюте лампу.

— Здесь ты будешь в безопасности. Не показывай носа отсюда, пока не убедишься, что я на месте.

Он вышел, захватив с собой одно из одеял и подушку.

Наверху на палубе возобновился разговор. Билл различил голоса Говарда и Дженни. Говард возмущался поступком Билла, доказывая, что никакого убийства не намечалось. Дженни соглашалась с ним и говорила, что теперь они все в смертельной опасности.

— Что нам делать? — спрашивала беспрестанно Дженни.

— Теперь даже не знаю, — ответил Говард.

— Поступить так, как собирались вначале, — присоединилась к беседе Мэрилин. — Вернуться в порт и выложить всю правду властям.

Высказав свое мнение, Мэрилин ушла вниз. Она молча взглянула на Билла и скрылась в камбузе. Наполнив водой кофейник, она поставила его на огонь.

— Я должна быть благодарна тебе, — услышал Билл.

Он промолчал. Мэрилин выглянула из камбуза.

— Ты удержал меня на грани. Наверное, я сошла с ума, когда соглашалась на этот жуткий поступок. Я никогда не смогла бы жить дальше с этим грузом на душе.

— Никто из нас не смог бы.

— Тогда что с нами случилось? — Ее вопрос повис в воздухе. Воспоминания о пережитых ужасах промелькнули чередой. — Мы поняли, как мы плохи, — продолжала Мэрилин. — Может быть, такими мы были и раньше. Но тогда мы не замечали… Мы слишком много провели времени наедине со своими страхами и своей алчностью. Вот и свихнулись. Ты один сохранил голову ясной.

— Ты все равно не смогла бы… В последний момент.

— Наверное, — согласилась она. — Но я была готова спокойно смотреть, как это случится. И наблюдать, как лодка будет удаляться. И уговаривать себя, что с Синди будет все в порядке. Я бы обманывала себя. Но, когда ты протянул мне пистолет, я вдруг прозрела.

Мэрилин достала чашки из шкафчика.

— Спроси, хочет ли она кофе?

— Спроси сама.

Мэрилин жалко улыбнулась.

— Предложить в знак мира чашечку кофе? Той, кого собиралась только что казнить? Вряд ли это будет порядочно.

Она оставила Биллу две полные чашки, остальные чашки и кофейник поставила на поднос и начала подниматься по трапу.

— Я лишилась всех близких мне людей здесь, на корабле. Теперь я всем чужая.

Не дожидаясь ответа Билла, она исчезла в люке. Билл постучался в каюту. Синди мгновенно открыла дверь. Он протянул ей кофе. Она взяла чашку обеими руками и долго держала так, словно согревая озябшие пальцы.

— Спасибо, — прошептала она.

— Это приготовила Мэрилин. Я лишь обслуживаю посетителей, — неудачно пошутил он.

— Зачем вы так поступили? — Синди была настроена на серьезный разговор. — Чтобы спасти меня?

В ее тоне Билл ощутил знакомую требовательность. Она напоминала ему его учеников из нищих семей, часто одетых в платье не по размеру, взятое у старших братьев.

— Они не хотели причинить тебе вред. Я убежден. Сейчас они поняли, что ошибались.

— Меня всегда били случайно, не подумав, — сказала Синди. — Никто не хотел мне плохого, но так само собой получалось.

Билл почувствовал, что начинает злиться.

— А почему ты не сопротивлялась, черт побери? Как ты собиралась поступить? Залезть в шлюпку по доброй воле и успокоить их совесть?

Она пожала плечами. Что пользы от сопротивления? Никому нет дела, что с ней случится. И ей самой это безразлично.

— Каждый что-то стоит в этой жизни. И ты тоже, Синди. Нельзя позволить… топтать себя ногами. Надо себя ценить. — Его заверения сразу же показались ему неуместными, едва он их произнес. Она не была девчонкой из его класса. Эта юная женщина видела побольше зла в жизни, чем он мог себе вообразить. Из-за этого она потеряла веру в свои силы, в свою ценность.

Синди глотала кофе и торопливо говорила:

— Вы теперь навязали на свою голову заботу. Проще было оставить все как есть. Про меня никто бы не узнал. Вы бы свободно уехали с деньгами.

— Вероятно, да, — кивнул Билл. — Но это уже в прошлом.

— Почему вы так поступили?

Он взглянул ей в глаза. Это был честный вопрос. Она действительно удивилась поступку Билла. Решение остальных казалось ей не преступлением, а естественным желанием посторонних ей людей извлечь из ее смерти собственную выгоду.

— Потому что твоей жизнью нельзя торговать! И вообще ничьей жизнью!

— Даже за два миллиона? — усмехнулась она. Билл тщательно взвесил свой ответ.

— Ни за какие деньги!

Синди смотрела на него как на сумасшедшего.

— За меня давали гораздо меньше.

— Ты встречалась с плохими людьми.

— Все одинаковые, — сказала она, протягивая ему пустую чашку.

— Ты говорила, что хочешь вернуться домой. Кто тебе помешает теперь?

— Боже! — Она изумилась его наивности. — Я и шагу не ступлю на Тортоле…

— Почему?

— Я знаю людей, на которых работала…

— Они получат свои деньги обратно. И будут довольны. Ты расплатишься с ними сполна и поедешь домой.

Она с подозрением смотрела на него, отказываясь верить, что на свете есть такие дураки.

— Вы отдадите мне деньги? Все? Вы отпустите меня с двумя миллионами? Просто так?..

— Да. Только так ты спасешься. И мы тоже!

Билл, в свою очередь, удивлялся, с каким трудом она воспринимает его рассуждения.

— Он никогда вам не позволит… Ваш друг…

Убеждать ее в обратном было бесполезно. Билл прикрыл дверь и уселся перед каютой на полу, подложив под спину подушку. Сражение за жизнь Синди закончилось отступлением Говарда. Но, едва Билл прикрыл глаза, совсем другие мысли закружились у него в голове. Синди была гораздо лучше осведомлена о темных сторонах человеческой души, чем он сам. Может быть, она права? Может быть, Говард не смирится с поражением и не выпустит проклятые деньги из рук?

— Я вам все равно благодарна, — услышал он голос Синди за дверью.

— Все в порядке, Синди. Не волнуйся.

— Только вы будьте, пожалуйста, осторожнее. Я боюсь за вас.

Это был огонек. Слабый, дрожащий, но несомненно живой огонек в окне человеческого жилья или свет уличного фонаря. Он появился в мертвой черноте низко над морем. За этим огоньком Говард разглядел темное расплывчатое пятно, нарушающее прямую линию горизонта. Земля, вероятно, южная оконечность Санта-Круса. Этого он и ожидал. Говард развернул карту в тусклом свете нактоуза. Его расчеты оказались верными. До острова оставалось около десяти миль.

Говард огляделся. Дженни, закутавшись в одеяло, свернулась калачиком на скамье и пыталась забыться сном. Мэрилин недавно спустилась в салон. Билл, вероятно, охраняет покой Синди у двери каюты. Говард был единственным, кто нес вахту. Корабль был в его власти.

Ветер свежел. Говард чувствовал растущее напряжение такелажа. Крен судна увеличивался. Шум моря у форштевня и бортов сменил свой ритм от редких всплесков к методичным и глухим ударам волн. Штурвал в его руках стал более проворным и чутким к малейшему прикосновению.

Свет впереди становился все ярче. Он уже не мерцал, а светил ровно. Говард различал и другие светящиеся точки. Примерно через час он сможет определиться и проложить дальнейший курс. Можно считать, что одной ногой они уже в Род-Тауне.

Но он не мог возвратиться туда! Не мог, пока Синди по-прежнему на борту как живое свидетельство того, что и сокровище также находится на яхте. Доставив ее на пристань, он раскроет себя перед шайкой преступников и потеряет всякую надежду завладеть богатством.

Ему нужно потянуть время и еще раз побеседовать с Биллом. Билл уже согласился с версией, что Стив пропал во время урагана. Но в последний момент он изменил свое мнение и фактически обвинил Говарда в преднамеренном убийстве.

А ведь все могло так легко разрешиться! Только недавно он имел ответы на все вопросы. И вот ответов нет, а остались одни вопросы.

И все из-за этой девчонки! Проще простого было скинуть ее за борт. Но он допустил ошибку. Он стал осторожно подводить всех к выводу о необходимости такого деяния. И только зря потратил время. Надо было действовать сразу, в тот момент, когда Синди вынесла на палубу свой кофр. Она была в его руках. Он мог тогда же отправить ее в воду. Составила бы компанию своему приятелю.

Надо было оставить их барахтаться в море и плыть себе дальше. Билл бы, конечно, протестовал, но он не знает, как управлять яхтой. Мэрилин, разумеется, начала бы скулить. Вечно она становится ему поперек дороги. Но чем они могли навредить Говарду? Донести на него в полицию? За что? За то, что он избавил их от похитителей? Они потребуют от него вернуть деньги? Кому? Они не меньше его боятся дружков Синди. Начать презирать его? Может быть, на какое-то время, пока не поймут, что он был прав.

Но Говард колебался. Он выжидал. И ожидание внесло путаницу в дотоле ясную проблему. Он растерял все козыри, которыми мог обыграть гангстеров, ждущих их на берегу.

Нет, он не имеет права привозить девчонку на Тортолу. Пусть кто угодно думает иначе, он знает, что выход только один. Они скоро в этом убедятся.

Огней на горизонте прибавилось. Появился и новый звук — пение натянутых как струны снастей. «Стройная девчонка» поймала свой ветер.

Медленно, осторожно, он начал поворачивать руль в подветренную сторону. Огни стали смещаться вправо. Края парусов затрепетали, шкоты защелкали.

Нос судна прошел через ветер, остановился на мгновение и увалился на другую сторону. Говард докрутил штурвал до упора и повернул «Стройную девчонку» прочь от береговых огней обратно во тьму.