Кэмпбелл ДжонТрансплутон

Джон КЭМПБЕЛЛ

ТРАНСПЛУТОН

Блейк скептически разглядывал странную конструкцию.

- Так вот ты чем занимался на вахте? Протономет? Ну и что ты собираешься с ним делать? У него же отдача, как у пушки.

Пентон покачал головой, потирая ушибленное запястье.

- Ты преувеличиваешь. Я просто упустил из виду - с этими лучевыми ружьями забываешь об отдаче.

- Удивительно, что ты еще самого себя не прошил насквозь... Не пойму все-таки, чем тебе не нравится обыкновенный электронный луч? Он даст сто очков вперед любой молнии...

Блейк поднял несуразное на вид оружие, направил его на стальную мишень и недоверчиво нажал разрядную кнопку. Ослепительный луч протянулся к мишени, и сила, которая разогнала протоны до 100000 миль в секунду, отбросила разряженный протономет назад.

Стальная пластина внезапно подернулась фиолетовой дымкой. Из нее ударили длинные искры, металл зашипел, словно вода на раскаленной сковородке. Полыхая невыносимым жаром, сталь тут же превратилась в светящийся газ.

Блейк опустил ружье:

- Не так уж плохо. Если ждать удара заранее, то отдача не сильнее, чем у сорок пятого калибра. Не пойму все-таки, в чем тут преимущество? Радиус действия на воздухе - всего полмили, а лучевое ружье и отдачи не имеет, и стреляет непрерывно, и радиус действия у него пять миль. На что нам эта штуковина?

Пентон ухмыльнулся:

- Часа через два мы приземлимся на Трансплутоне, далеко за орбитой Плутона. Мы с тобой будем там первыми людьми и обязаны хоть что-нибудь разузнать о его составе, породах и тому подобном. Какие диковинные минералы образуются при минус 265 градусов по Цельсию? Конечно, химики и геологи из нас никудышные, но, клянусь небом, уж спектр-то мы сумеем расшифровать! А с лучевым ружьем ты спектра не получишь, все спектральные линии безнадежно смазываются. И дезинтегратор для анализа применить нельзя, после него вообще уже нечего анализировать. Потому нам и нужна эта штука: пары, которые она создает, - роскошный материал для спектроскопа!

Теперь слушай: пока ты спал, я успел определить основные параметры. Диаметр планеты примерно пятнадцать тысяч миль, движемся мы сейчас в направлении экваториальной зоны, жаркого пояса - там температура должна быть, видимо, градусов на пять выше абсолютного нуля. Гелий при этих условиях еще газ, но все прочие элементы, какие есть во Вселенной, уже твердеют. У планеты есть спутник, он в миллионе миль от нее, и его диаметр около двух тысяч миль. А сейчас... что, если бы ты занялся завтраком, а я бы пока закончил расчет торможения? Перед нами - огромная равнина, это может облегчить посадку.

Блейк отправился в камбуз, а Пентон навел окончательный блеск на свое творение и отложил инструменты. За то время, что Блейк пытался приготовить еду, Пентон трижды объявлял тормозное предупреждение, и всякий раз Блейку приходилось торопливо впихивать продукты и утварь в контейнеры-невыливайки. Однажды ему все-таки пришлось добрых полминуты гоняться по камбузу за яичницей со сковородкой в руках, пока наконец внезапное ускорение корабля не швырнуло яичницу обратно. Блейк молча, со злостью смахнул с груди ошметки желтка и выпустил на сковородку новое яйцо.

За дверью шлюза простиралась безнадежно унылая поверхность Трансплутона. Матовая обледенелая равнина уходила вдаль к горизонту, затерявшемуся в гнетущем сумраке, который окутывал этот безмерно далекий, загадочный уголок Солнечной системы. Низкое утреннее Солнце на востоке напоминало звезду - нестерпимо слепящая точка, славшая чуть побольше света, чем Луна на Землю. Но свет этот был унылый, совершенно безрадостный. И холодный-холодный.

В стороне, едва заметное, лежало озеро, наполненное чистой, голубовато отсвечивающей жидкостью. На его поверхности поблескивали крохотные волны, поднятые слабым ледяным дыханием этого застывшего неприкаянного мира.

Могильный холод пробрался в шлюз, и Блейка охватила судорожная дрожь. Он передвинул рукоятку обогрева на поясе.

- Боже милосердный, ну и стужа! - воскликнул он, стуча зубами.

В его наушниках металлическим звоном отозвался раскатистый смех Пентона:

- Выходи, дружище Блейк, тебя ждет ласковый ветерок, и теплое солнышко, и яркие звезды!

Блейк обошел корабль, покоившийся на ровной полосе крупного голубоватого песка, окаймленной угловатыми черными голышами. Здесь равнина кончилась. Озеро прижалось почти к самому подножию огромного известково-белого кряжа, который уходил вверх, в тускло освещенный звездами сумрак. Кряж тянулся к северу и исчезал вдали, устремляясь - это они разглядели сверху - к большой реке, притоку еще большей, которая впадала в огромное внутреннее море.

С вершины известково-белого утеса дугой срывалась вниз струйка жидкости, разбрызгиваясь на мельчайшие капельки в разреженной атмосфере замерзшей планеты - атмосфере, состоящей только из гелия да паров водорода. Струйка пролетала почти тысячу футов, прежде чем разбиться на обломках породы у подножия утеса.

Жила темной скальной породы наискось прорезала кряж, уходя направо и резко обрываясь там. Под ней тянулась более тонкая жилка серого камня. Под обрывом на голубоватом песчаном берегу беспорядочно громоздились сорвавшиеся сверху обломки скал, глянцевито чернея в свете Солнца, удаленного почти на шесть миллиардов миль.

Справа огромный кряж терялся в бесконечной дали, в сумраке, который вечно окутывал горизонты этого мертвого мира.

- Величественно, - вздохнул Пентон, - но не очень-то красиво. Пойдем-ка дальше. Они прошли две мили по берегу и еще с четверть мили вдоль извилистого ручья, который вытекал из озера. Маленький ручей дробился и дробился, разветвляясь на ручейки не более трех футов шириной, разделенные крохотными голубоватыми песчаными отмелями. Пентон осторожно поставил ногу на песчаный грунт, проверяя его прочность. Потом шагнул, еще и еще.

- Смело вперед, Блейк, идти нетрудно!

- Лови! - крикнул Блейк, бросив ему спектральную камеру. Он шел по следам осторожно ступавшего Пентона. - Слушай, что это за песок такой? Он какой-то невзаправдашний!

Благополучно перебравшись через ручей, Блейк нагнулся и зачерпнул в толстые рукавицы полную пригоршню песка. На его глазах песок в горсти медленно исчезал.

- Замерзший кислород, надо полагать, - сказал Пентон. - Насчет кряжа не уверен, но думаю, что это азот. Ледники замерзшего азота. Песок у его подножия - тоже, наверное, твердый кислород. А темные камни под ним обычная скальная порода.

Темная порода поблескивала изломами в тусклом серебряном свете далекого холодного Солнца.

- Света хватает только на то, чтобы увидеть, до чего здесь голо. Даже снега нет, чтобы прикрыл всю эту наготу.

Пентон кивнул:

- Здесь, должно быть, довольно часто идут дожди. Потоки жидкого водорода. За столетия они смыли весь снег, и теперь он остался только в горах. Вроде этой. - Сквозь прозрачный шлем было видно, как он смешно качнул головой, показывая на азотный хребет. - Остановимся здесь, я хочу исследовать эту черную жилу.

С помощью Блейка Пентон установил камеру, приладил протономет в каменную жилу, выступавшую на обрыве. Камень вспыхнул в адском пламени, бешено закрутился в протонных смерчах и превратился в сверкающий пар. Пентон нажал триггер спектральной камеры.

- Бледно-зеленая...

- Пентон, - дрогнувшим голосом спросил Блейк, - ты заметил эти круглые камни?

Тэд Пентон скосил глаза на друга.

- Угу, там их сотни, повсюду. Я хочу проверить...

- Они зашевелились, - заявил Блейк. - Я сам видел.

Пентон задумчиво посмотрел на него:

- Это тени. Пар колышется и...

- Они сейчас шевелятся, - многозначительно сказал Блейк.

Пентон внимательно взглянул на одну из этих грубо отесанных глыб. Она медленно, очень медленно меняла свои очертания, как и добрая дюжина соседних с ней глыб. И меняясь на глазах, они медленно, беспорядочно переваливались, приближаясь к тускнеющему раскаленному пятну на поверхности каменистой стены.

- Клянусь протонами! - задохнулся от изумления Пентон. - Они... да они живые!

Блейк взвизгнул и неуклюже отпрыгнул в сторону. Пентон повернулся, сжимая в руках протономет, потом медленно опустил его. Блейк устремился к узкой, глубокой расщелине в стене обрыва, ведущей в пролом между двумя огромными черными глыбами.

- Если тебе еще раз вздумается завизжать, Род, - резко сказал Пентон, - выключи сначала свой шлемофон. Они движутся очень медленно, так что можешь не прятаться.

Блейк нерешительно вышел из расщелины.

- Они меня напугали, черт возьми. Попробуй тут не испугаться, когда камень вдруг начинает шагать, а если еще эта сволочная штука прикоснется к тебе сзади...

Внезапно он замолчал, обернулся и сломя голову кинулся к цепочке островков, ведущей на ту сторону ручья и к озеру, где стоял корабль. Пентон с изумлением посмотрел в том направлении, куда обернулся Блейк.

Из сумрака, сгущавшегося к краю огромной равнины, надвигалось Что-то. Десятки существ. Это было уже не медленное перекатывание, а стремительное, хищное продвижение, неправдоподобный марш огромных существ немыслимого мира. Они выкатывались из сумрака, который тянулся до самого горизонта. А Блейк тем временем был уже на полпути к островкам.

- Стой, Род, ты не успеешь! - предостерегающе крикнул Пентон. Вернись!

Блейк приостановил свой тяжелый бег, взглянул назад, оценил ситуацию и с той же скоростью повернул обратно.

- Судя по всему, нам надо пробираться к расщелине, - задыхаясь, произнес он, - и молить бога, чтобы они занялись нами, а не кораблем.

- Нам, я полагаю, ничего не грозит. Мы можем переждать на этой стороне озера. Но что это такое... я в жизни своей не видел ничего подобного!

Огромные существа слегка замедлили свое движение и теперь были видны лучше. Солнце едва освещало их - громадные создания в сотню футов длиной и тридцать в диаметре, быстро катившиеся по плоской равнине. Черная окраска делала их почти невидимыми на темном фоне. В их черноте было нечто от мрака самого космического пространства - полное, абсолютное поглощение любого света, который падал на них.

Первый цилиндр изогнулся и как-то странно сложился, чтобы повернуть в новом направлении.

- Корабль! - взволнованно произнес Пентон. - Они движутся к кораблю. А ну-ка...

Он поднял протономет и нажал кнопку. Тонкая нить раскаленного света пронеслась над озером и врезалась в громадную глыбу движущегося мрака. Цилиндр тотчас отпрянул. На его боку возникло раскаленное добела овальное пятно в двадцать футов величиной. По цилиндру пробежала дрожь, и он замер.

Он как-то странно расслабился, и его черный глянец стал исчезать, переходя в серо-голубоватый цвет. Цилиндр осел, словно надувной шар, проколотый иголкой, и стал распластываться, пока один его конец не коснулся водородного озера. Жидкость забурлила, яростно шипя. Над озером стали подниматься клубы пара, но их тут же уносило резким холодным ветром.

Второй цилиндр, третий, четвертый меняли направление и быстро катились, но уже не к кораблю, а к серо-голубоватой глыбе, которая тяжело распласталась на берегу. Черные туши извивались вокруг глыбы, заслоняя ее.

Появилось еще с полдюжины существ. Они тщетно корчились, пытаясь найти незанятое местечко возле мертвого тела, затем укатили в сторону корабля. Протономет Пентона ударил еще и еще - пять раз подряд. Пять громадных существ скрючились и рухнули замертво, окруженные облачком испарений. Другие взгромоздились на них.

Пентон вздохнул и опустил ружье.

- Довольно, - сказал он. Это бесполезно. Их тут сотни, они все идут, а наш боезапас почти на исходе. Теперь я понял. Они собираются сюда со всей равнины. И все из-за тепла.

- Из-за тепла?

- Это живые существа, и они живут теплом. Слава богу, что корабль выдержит. Каркас у него мощный, а присосаться к нему одновременно может лишь определенное число этих тварей.

- Но почему?.. Они совсем не боятся...

- Им нечего бояться, а может, им вообще неведом страх. Смотри, около корабля их уже не меньше десятка.

Огромные туловища извивались и корчились, влезая друг на друга. А сзади новые, чуть слышно повизгивая и ворча, подталкивали приползших ранее, стараясь протиснуться к нагретой металлической обшивке.

- Тепло... - вздохнул Пентон. - Оно им необходимо. Они теплокровные, можно даже сказать - кипящекровные. Их черный покров каким-то образом удерживает тепло, пока они живы; он излучает его, как только они умирают. Смотри, они уже бросили того, первого. Он, видимо, совсем застыл.

Блейк задумчиво посмотрел на огромную бесформенную массу возле их маленького космолета.

- Знаешь, наш корабль, конечно, чертовски устойчив и может выдержать любую нагрузку, но я не уверен, что он ее выдержит, когда металл станет хрупким при этой температуре... А если корабль начнет крошиться...

- Не начнет, - уверенно сказал Пентон. - Атомного горючего хватит на двенадцать месяцев, а пока реактор работает, токи в стенках будут согревать металл. Но меня волнует не это. Я хотел бы знать, как нам проникнуть в шлюз? Просто подойти и похлопать по плечу одного из этих сухопутных китов: "Простите, сэр, не будете ли вы так любезны отодвинуться, чтобы мы могли попасть на корабль?"

- Мы с тобой теплые, - сказал Блейк, - и это очень плохо. Если мы подойдем к ним близко, они скорее всего попытаются заключить нас в объятия. Они...

- Уже, - сказал Пентон, глянув назад. - Они нас уже выследили.

С полдюжины цилиндров беспокойно зашевелились, неуклюже тычась в разные стороны. Потом, оторвавшись от борта корабля, они покатили к людям - напрямик через озеро жидкого водорода.

- Они утонут в нем, - заявил Блейк.

- Или замерзнут... - Пентон вдруг замолчал.

Первый цилиндр вкатился в водородные волны, подняв радужные ледяные фонтаны. Он плавно катился, погружаясь все глубже и глубже, пока не ушел на добрых двадцать футов. Лишь когда он остановился, Блейк, раскрыв от изумления рот, увидел, как широкий тупой срез огромного цилиндра внезапно расщепился. Словно наматываясь на ворот, толстый пласт черной глянцевитой кожи стал сворачиваться, и вместо морщинистого, бесформенного обрубка, которым раньше кончался цилиндр, появился целый набор всевозможных органов.

На первом плане показалась толстенная, добрых два фута в диаметре труба, которая развернулась, словно хобот слона, и ушла глубоко в это невыразимо холодное озеро. Жидкость заволновалась, покрылась пузырями, завертелась воронками. Потом, с чудовищным чавканьем, слышным даже в этой разреженной ледяной атмосфере, труба оторвалась от поверхности.

- Пьет! - У Пентона что-то булькнуло в горле. - Пьет жидкий водород!! Клянусь девятью - нет, десятью планетами - оно пьет эту штуку!!!

- Ты, кажется, пророчил, что оно замерзнет? - ехидно спросил Блейк.

Труба снова погрузилась в озеро; еще одна чудовищная тварь присоединилась к первой. Но вот первое чудовище свернуло свою огромную всасывающую трубу и весело покатило прочь от озера к людям.

Блейк неуклюже побежал, Пентон за ним. Огромный цилиндр мчался со скоростью не меньше сорока миль в час, катясь, словно взбесившаяся бочка с горы. Люди первыми достигли узкой, глубокой расщелины между скал, нырнули в нее, и тотчас вся стена задрожала от удара.

Пентон оглянулся. Вход в расщелину перегородил угольно-черный бок гигантской туши, вздымавшейся футов на тридцать в высоту.

- Ну, сюда она наверняка не влезет, - задыхаясь от бега, сказал он.

Туша отодвинулась, дергаясь и тяжело вспучиваясь. Она стала изгибаться, поворачиваться и ударять о скалу. Еще один громадный цилиндр подкатился и глухо ударился о тушу первого. Тот старательно продолжал молотить по скале, повернувшись к ней боком. Громадный, притупленный срез цилиндра наглухо закупорил расщелину, укрывающую людей.

- По очереди, по очереди, джентльмены, - сказал Пентон. - Иначе ничего хорошего у вас... - Тут он подпрыгнул.

Черный морщинистый срез цилиндра расщепился, выдвинулся свернутый хоботовидный придаток, и дюжина двадцатифутовых щупалец метнулась к людям. Пентон следом за Блейком отпрянул в узкий, сходивший на нет конец расщелины. Слишком медленно - хлеставшее, как кнут, щупальце свернулось петлей, невероятно мощная живая веревка обвилась вокруг ног Пентона, опрокинула его и дернула назад.

Щупальце рывком вздернуло в воздух беспомощного, лежавшего навзничь Пентона и швырнуло его на черную морщинистую кожу гигантского существа. Тотчас с полдюжины других щупалец захлестнули его со всех сторон, теснее прижимая к черной туше.

Космическая стужа стала высасывать тепло из тела Пентона. Страшное давление парализовало его, втискивало в упругую, податливую кожу огромного чудовища. Обогревательное устройство скафандра не могло противостоять жуткому, невыразимому холоду, исходившему от громадного туловища.

Внезапно где-то рядом с ним сверкнула вспышка ослепительного света, на секунду обдав его благодатным теплом. Гигантские живые канаты судорожно сжались, но Пентон и без того уже был настолько втиснут во вздувшуюся тушу, что почти не ощутил добавочного сжатия. Мощное сокращение мускулов где-то под толстой кожей чудовища стремительно отшвырнуло Пентона прочь.

Ошеломленный, он поднялся на ноги. Перед ним смутно маячила светло-голубая масса. Земля задрожала под массой полдюжины чудовищ, устремившихся к теплому трупу. Пошатываясь, Пентон обошел распластанную, бесформенную тушу, перебрался через клубок все еще содрогавшихся щупалец и почти упал в расщелину.

- А ты крепче, чем мне показалось, - удивился Блейк. - Я уже подумал, не собираешься ли ты оборудовать там постоянную резиденцию?

Сумрачный свет в расщелине стал еще слабее. У входа на остывающем трупе неуклюже ползали и шевелились тяжелые черные туши. Пентон с грустью взглянул на них.

- Ну, кто мог ожидать, что здесь есть жизнь? Это же совершенно неправдоподобно! Проклятые, безмозглые, бессмысленные твари, которых даже испугать-то толком нельзя!

- Не безмозглые, - прозвучал в его наушниках какой-то необычный голос. - Мы просто потеряли контроль над ними, - добавил голос с отчетливой ноткой грусти.

Блейк медленно перевел взгляд на Пентона: - Ты что-то...

Пентон взглянул на Блейка.

- Слушай, не надо так, - кротко произнес он. - Ты сказал...

- Нет, - произнес странный голос, - это я сказал. Я. Я лежу здесь на Гругзе - на том, которого вы только что прикончили.

Пентон отполз в глубину расщелины и посмотрел на горловину входа. Там, смутно вырисовываясь на темном небе, второе чудовище громоздилось на остывающей серо-голубой туше.

- Поверьте, я глубоко сожалею, - жалобно произнес голос, - но я ничего не могу поделать. Мы слишком эволюционировали, - добавил он.

- Надеюсь, ты тоже слышишь? - спросил Блейк.

- Еще бы! - Пентон с несчастным видом посмотрел на друга. - Я слышу, это уж точно. Голос звучит в шлемофоне и говорит по-английски, так что нечего сомневаться.

- Это не совсем так, - сказал голос. - Мы здесь не можем общаться с помощью звуков - атмосфера слишком разрежена. На Земле, я знаю, существа изобрели звуковую сигнализацию. Мы же пользуемся радиосвязью, как вы ее называете. Я сожалею, что напугал вас. Если угодно, я замолчу. Я только хотел бы вам объяснить, что мы ничего против вас не замышляем.

- Очень... - Блейк слегка дрожал, - очень буду вам благодарен, если вы замолчите. Лучше уж я умру в здравом рассудке.

- Нет, - сказал Пентон. - Вы посылаете радиосигналы. Это я еще могу понять. Но откуда вы знаете английский?

- Наверное, Блейку лучше выключить свой шлемофон, если его это беспокоит, - извиняющимся тоном произнес голос. - Видите ли, я слышу, как вы говорите между собой, и до некоторой степени читаю ваши мысли. Я не могу телепатически передавать, но способен воспринимать.

Черная туша напряглась и неуверенно зашевелилась.

- О, простите. Боюсь, что я ухожу. Может, кто-нибудь другой...

Черная гора студенистого мяса вздулась, округлилась и быстро покатилась к озеру. Они услышали новый голос.

- Гругз быстро остывает, - произнес он. - Видимо, я не смогу здесь долго оставаться. Конечно, я был бы рад, но...

Голос стал затихать по мере того, как еще одно создание лениво отползало прочь от расщелины.

- Слушай, кто из нас спятил - они или мы? - спросил Блейк. - Должно быть, все-таки мы.

- Не знаю, - безнадежно ответил Пентон. - Они все ушли. Может, попытаемся пробраться к кораблю?

Он осторожно переполз через застывшую мертвую тушу. Вокруг собралось около двух тысяч громадных существ. Большинство из них деловито возилось на голубоватом песке, окаймлявшем водоем. Их затупленные цилиндры открылись с одного конца, и знакомые двухфутовые трубы глубоко погрузились в озеро, с хлюпаньем и чмоканьем втягивая ледяную жидкость.

С другого конца каждый цилиндр тоже раскрылся. Под внешней защитной оболочкой показалось большое темное углубление; дюжина клейких щупалец, заканчивающихся широкими лопатообразными утолщениями, деловито совала туда рассыпчатый твердый кислород.

- Может быть, мы вовсе и не сошли с ума, - задумчиво сказал Пентон. Ведь я действительно все это вижу, и это столь же невероятно, как безмозглая туша, которая за пять минут способна выучить английский язык. Смотри, оно заталкивает в одно отверстие твердый кислород, в другое заливает жидкий водород. Они совершенно не умеют вести себя за столом. Если не считать тех, кто предается чревоугодию или устроил кучу малу возле нашего корабля, вся банда лежит себе и загорает на этом ультраразреженном солнышке. Впрочем, они держатся поближе к кораблю.

- Извините, - произнес мягкий голос с едва заметным акцентом. Боюсь, что я приближаюсь к вам. Лучше бы вам спрятаться в расщелину.

Тэд Пентон глянул и вздрогнул. Эти студенистые существа были способны двигаться абсолютно беззвучно, несмотря на свою огромную массу. Всего в ста футах от них катился вдоль стены громадный цилиндр, быстро приближаясь к расщелине. Пентон и Блейк снова нырнули в свое убежище. Чудовищная масса налетела на скалу, и земля задрожала от удара. По инерции существо вкатилось на своего застывшего соплеменника.

- О, - удовлетворенно заметило оно, - кажется, я собираюсь остаться здесь... да, да, я остаюсь. Но безопасности ради вам лучше отойти подальше в глубь пещеры.

Существо грузно ворочалось и напрягалось, пытаясь развернуться.

- Наверное, я собираюсь повернуться так, чтобы достать вас своими щупальцами, - сказал голос. - Но если вы как следует отодвинетесь, то все будет в порядке. О, я уверен, что задержусь здесь надолго. Это замечательно.

Чудовище повернулось. Неуклюже, тяжело, но повернулось. Однако длинные клейкие щупальца извивались без толку, потому что Блейк и Пентон отступали, насколько позволяла сужающаяся расщелина.

- Замечательно... - проворчал Блейк. - Слушайте, мы хотим выйти отсюда.

- Я знаю, - вздохнуло существо. - Но я так же беспомощен, как и вы. Я мог бы предложить вам уничтожить меня, как вы поступили с Гругзом, но это ничего не даст. Сразу же появятся другие.

- И все-таки, что вы такое? - раздраженно спросил Пентон. - Мы видим безмозглую, студенистую, неуклюжую тушу. Совершенное воплощение неодухотворенной материи. Но вы за несколько минут изучили наш язык, читаете наши мысли, разумно рассуждаете...

- Ошеломляюще, не правда ли? Я очень хочу вам помочь, но просто не знаю как. Видите ли, сначала мы были разумными существами, хорошо приспособленными к этому неуютному миру...

- Неуютному - не то слово! - проворчал Блейк.

- Нет, мы и вправду были очень хорошо приспособлены. - Огромное туловище напряглось, пытаясь вползти в непроходимо узкую расщелину. Кажется, я калечу себя, пытаясь сюда втиснуться... Действительно, в этой глупой горе мяса нет ни малейшей искры разума... Но у нее замечательно организованное тело. Равнины, понимаете? Они тянутся на тысячи миль. Эти горы практически единственные на планете, как вы, по-видимому, знаете, да, я вижу, что вы знаете. И здесь так мало тепла. Поэтому для компактной массы, не рассеивающей тепла, например, в форме цилиндра, тонкие щупальца удобнее, чем ноги. Ну и конечно, чем больше масса, тем больше объем тела в сравнении с его поверхностью. Вот почему мы так громадны. Громоздкие и ужасно неуклюжие существа. Но на равнинах мы чувствуем себя отлично... Нет, мне действительно лучше не протискиваться в эту расщелину. Я только что поранился.

- Так что же вам мешает, в конце-то концов! - взорвался Блейк.

- Видите ли, я не могу. Я слишком эволюционировал.

Пентон вытаращил глаза:

- Слишком эволюционировали?

- Увы. Вначале, как я уже сказал, мы были существами с высокоразвитым интеллектом. Эта черная кожа, как видите, пропускает тепло только в одном направлении, так что мы не замерзаем. Едим кислород и пьем водород и кое-что другое. Иногда - друзегов. Это те круглые штуки, которые вы приняли за валуны. И мы греемся на солнце...

- Постойте, что такое - друзеги?

- Это... погодите, как же это будет... ага, это особый вид растений. Они медленно передвигаются и все время держатся у ручьев и озер. Большинство из них даже живут в ручьях. Они поедают твердую воду, азот и еще многое другое, и тоже греются на солнце, а потом выделяют водород и кислород. Практически на всей планете не осталось воды - друзеги всю ее разложили на водород и кислород. Вся вода, что здесь есть, содержится в наших телах; мы делаем ее из того, что поедаем.

- Но ведь вы так и не объяснили, почему продолжаете протискиваться сюда, когда сами утверждаете, что не хотите этого делать? - возмутился Блейк.

- Увы, мы начинали как существа, обладающие интеллектом, но нам приходилось почти все свое время посвящать поискам пищи. Поэтому мы постепенно выработали способность предаваться размышлениям, пока тело ищет себе пропитание. Вы - ну да, я читаю ваши мысли, - вы ведь тоже можете идти по улице, листая на ходу журнал или газету. Ваш ум как бы предоставляет телу какое-то время самому присматривать за собой. Мы усовершенствовали этот трюк. Мне, например, понадобилось практиковаться почти двести лет... двести наших лет...

- Двести ваших лет! Но это же больше восьмидесяти тысяч земных!

- Вот именно. Не правда ли, ваши внутренние планеты мчатся вокруг Солнца как сумасшедшие?! Да, так что я говорил... - ага, длительность жизни... О, в этом мире нам практически ничто не угрожает, ничто не тревожит и не может нас убить. Мы ведем здесь очень спокойный образ жизни. По правде говоря, даже трудно отделяться от своей телесной оболочки. Обычно мы живем по три тысячи лет - это примерно миллион с четвертью ваших. Мне уже около миллиона.

Блейк уставился на странное существо. Черный, тупо срезанный цилиндр, извивающиеся щупальца пытаются схватить людей... Миллион лет!

- Ну вот, мы научились и так преуспели в этом, что провели бесчисленное множество лет, совершенно не обращая внимания на свои тела. Разумеется, за такой срок мы заметно усовершенствовали свой язык и мысли. Мы открыли основные законы космоса и начали понимать возможности механизмов. Мы даже начали конструировать космический корабль, чтобы посетить другие миры. - Голос печально вздохнул. - И тут мы обнаружили, что наши тела тоже выкинули аналогичную штуку - научились обходиться без нас. Как-никак довольно досадно - только заведешь с кем-нибудь интересный разговор, как вдруг твое тело катится прочь в поисках пищи... Тогда мы решили снова взяться за дело. Но мы так давно забросили наши тела, что они вынуждены были развить у себя некое подобие нервной системы. Своего рода вторичный мозг. Теперь у них есть собственный нервный аппарат, и мы больше не можем ими управлять.

Блейк задохнулся от изумления:

- Не можете ими управлять?

- Увы. По-видимому, нервные пути, соединявшие наш мозг с исполнительными органами тела, полностью атрофировались. Ни один из нас ни в малейшей степени не способен управлять своим телом. Я, например, не смог бы здесь оставаться, если б мое тело не ощущало вашего тепла и не пыталось с глупым упрямством добраться до вас.

- Слушайте, на чем основана ваша односторонняя теплопроводность? спросил Пентон. - Я бы не прочь иметь такую же.

- Она действует в живых тканях только при низких температурах, пояснил голос. - Но я не могу объяснить это на вашем языке, а у вас нет времени изучать наш язык. Мы не способны контролировать свои тела, но я вижу, что и вы не способны контролировать свой собственный мозг.

- Как это? - изумленно спросил Блейк. - Что вы имеете в виду?

- Часть вашего мозга в данный момент лихорадочно старается найти выход из этой расщелины. Особенное беспокойство охватило ее с минуты, как она уловила негромкое "Клик!", которое означает переключение на запасной кислородный баллон. Но ваше сознание, видимо, не обратило на это внимания.

Блейк скосил глаза. Небольшой циферблат внутри шлема подтверждал слова чудовища: содержимое запасного баллона медленно, но верно подходило к концу.

- Послушай, они были как следует наполнены? - насмешливо спросил Пентон.

Блейк тупо кивнул: - Всего два часа...

- Их должно было хватить на три...

- Разрешите, я вам помогу, - вмешался голос. - Ваше подсознание уже нашло объяснение этому факту. На нашей планете тяжесть больше, вы непривычно много работали и всем вашим мышцам приходилось напрягаться. Поэтому они потребляли необычно большое количество кислорода. Вы ведь градуировали ваши баллоны на Луне, я полагаю? Там притяжение меньше и потребность в кислороде много ниже...

- Вы правы, но кислорода у нас от этого не прибавилось...

- А ведь вы уже вспомнили о твердом кислороде, который разбросан в пещере. Попробуйте использовать его...

Блейк взглянул под ноги. Голубые песчинки твердого кислорода, занесенные в расщелину ветром, лежали вперемежку с мельчайшими частицами настоящего песка и замерзшего азота.

- Можно попробовать.

Пентон отстегнул баллон на спине Блейка. Вдвоем они собрали немного кислородных обломков и опустили их в горловину баллона. Почти пять минут понадобилось, чтобы льдинки превратились в газ; потом клапан баллона щелкнул.

И тотчас рука Блейка дернулась к переключателю, возвращая его в прежнее положение.

- Фу - ну и запах! Жуткая дрянь, дышать невозможно!

- У кислорода был такой приятный и неповторимый запах, - печально произнес голос. - Он был разный в зависимости от типа друзегов... Теперь мы больше не способны его ощущать. Даже прелести тепла мы не ощущаем. А тепло - это было так приятно...

- М-г-м, - вздохнул Пентон. - То-то, я вижу, около корабля собралась целая банда...

- Они очень сожалеют, но ничего не могут поделать. Понимаете, они потеряли контроль... О, смотрите! Кажется, я наконец серьезно порезался!

Щупальца отдернулись, кожистая защитная мембрана захлопнулась, но не полностью. Огромное существо ухитрилось довольно глубоко втиснуться в расщелину и из-за резкого рывка на одном из щупалец образовалась глубокая рана.

Ударила струей густая, клейкая жидкость, которая сразу же затвердевала, едва лишь соприкасалась с холодными скалами.

- Кажется, я все-таки сумел убить себя, - обрадованно произнес голос.

- Сумели убить... Вы как будто радуетесь этому? - Пентон уставился на существо, которое теперь беспорядочно дергалось, пытаясь освободиться.

- Конечно... Сломалась кость и проткнула главный кровеносный сосуд. Минут через десять все кончится. Разве вы не будете рады избавиться от этой глупой горы неуклюжего мяса? Конечно же, я радуюсь. Гругз тоже был невероятно доволен, когда сумел, наконец, сформировать свое силовое поле... по истечении двадцати семи столетий...

- Что это значит? - спросил Блейк.

- Я не смогу вам объяснить, - торопливо сказал голос. - У меня мало времени. Я должен начать формировать свое поле. Да и язык у вас слишком бедный. Я ведь провел больше миллиона лет в размышлениях и исследованиях... Я мог бы разрешить все ваши трудности - научить вас, как сделать необходимое оружие, как создать чистое силовое поле, которое доставило бы вас на родную планету... Но я должен проститься с вами - моя плоть быстро твердеет... Прощайте... - голос прервался.

От раны на боку существа во все стороны пошла серо-голубая волна. Расслабились мощные мышцы, которые поддерживали огромное круглое туловище, и оно стало медленно уплощаться. Чуть заметные колебания поверхности возвещали торопливое приближение других обитателей Трансплутона. Они спешили насладиться теплом своего соплеменника.

- Кажется, я понимаю, - сказал Пентон. - Они совершенно инстинктивно тянутся к любому источнику тепла. Совершенно инстинктивно...

- Совершенно, могу вас заверить, - произнес новый голос. - Я ужасно сожалею, что ваши боеприпасы почти на исходе. Ничего уже не осталось?

- Примерно на три залпа, - с грустью признался Блейк. - Мы не собирались использовать эту штуку как оружие. Мы не думали, что найдем здесь жизнь.

- Жизнь есть на всех планетах Солнечной системы, - заверил голос. Вам еще представится шанс встретить важнейшие ее формы.

- Может, вы подскажете, как сделать, чтобы протономет мог дать еще несколько залпов? - спросил Блейк. - Это увеличило бы наши шансы познакомиться с другими формами жизни, о которых вы говорите.

- Увы. Ваш язык не приспособлен для этого. Если б я мог контролировать ваши тела или хотя бы свое собственное, я бы, пожалуй, это сделал. Но если б я мог контролировать свое тело, вам не пришлось бы прибегать к протонометам, а я давным-давно сформировал бы свое силовое поле...

- Да что это такое в конце концов? - решительно спросил Пентон. - До вас тут один тоже упоминал о силовом поле...

- В момент физической смерти мысль, умственное начало, освобождается. Мысль - это силовое поле; доказательство тому - хотя бы передача мысли от одного мозга к другому. Если сосредоточить усилия в одной точке, то можно сформировать в пространстве вихревое поле мысли, которое будет стабильным сколь угодно долго. Этот вихрь питается потоками энергии, рассеянными в пространстве. Но он может быть создан только ценой разрушения физического мозга. А я, - с горечью добавил голос, - не могу приказать своему глупому телу разрушиться. Любой из нас с радостью помог бы вам добраться до корабля, если бы только вы сумели уничтожить эти громадные глыбы плоти и освободить нас.

- Единственные глыбы плоти, которым сейчас грозит уничтожение, это наши собственные тела, - заметил Пентон. - Но мы отнюдь не жаждем с ними расставаться.

- Да, я знаю, - сказал голос. - Увы. Боюсь, что я ухожу...

Почва слегка содрогнулась. Три громадных цилиндра неуклюже покатились по равнине, чтобы продолжить трапезу на берегу озера.

- Что же нам делать, гори они огнем! - воскликнул Блейк. - Они настроены дружелюбно, все они, без сомнения, высокоразумные существа, и в то же время каждый из них - это тупой, безмозглый, разрушительный Молох.

- Огонь, - тихо сказал Пентон. - Гори они огнем. Огнем, ну конечно! Он радостно засмеялся. - Ну и туп же я! Великолепная идея.

Блейк молча посмотрел на него, потом сказал:

- Я еще тупее. При чем тут огонь?

- Водород, - сказал Пентон, - река и озеро жидкого водорода. Озеро водорода и берег из твердого кислорода... Они хотят умереть? - отлично, клянусь космосом, мы им поможем! Они вынуждены стремиться к теплу, хотят они этого или нет - отлично! Кислород и водород образуют воду - и чертову уйму тепла!

- О! - тихо сказал Блейк. - Это точно.

Он выглянул из расщелины. В тридцати футах от них между кислородными островками весело струился ручей жидкого водорода.

Пентон взобрался на туловище одного из замерзших существ, поднял протономет, прицелился в берег ручья и нажал кнопку. В ослепительной вспышке кислород и водород вернулись в первичное состояние, бешено закрутившись газовым смерчем.

А потом пламя погасло. Два больших цилиндра начали было катиться к нему, но остановились, как только исчезло последнее дыхание тепла. Сверху полил водородный дождь вперемежку с мелким кислородным снежком.

Пентон вытаращил глаза:

- Блейк, оно не хочет гореть!

Блейк непонимающе взглянул на друга.

- Оно должно гореть. Законы химии не могут настолько отличаться. Это какая-то аномалия - наверное, здесь слишком холодно. Попробуй еще.

И Пентон снова метнул пылающую струю протонов в берег, где водородные волны плескались о кислородный песок. И снова взрыв превратил водород и кислород в газы - и снова все кончилось дождем и снегом.

Пентон посмотрел на друга и пожал плечами.

- Другие химические законы, что ли? Не хотят гореть, и все. Кончено.

Блейк вздохнул.

- Мой кислород на исходе. И клапаны в баллоне работают плохо. Я уже несколько раз перекрывал эту вонючую смесь.

Он медленно повернул кислородный клапан, шепча проклятия.

- Опять заело, еще немного - и я бы отдал богу душу. Все-таки задохнуться - совсем не то, что замерзнуть, не правда ли?

- Не вижу особенной разницы, - сказал Пентон. - Оружия нет. Спрятаться некуда. Ждать, пока они уйдут, мы не можем. Невозможно раздобыть кислород. Невозможно пробраться на корабль.

Блейк только чертыхнулся и слегка увеличил приток кислорода в своем баллоне. Потом он медленно поднялся, подошел к застывшей громадине у входа в пещеру, взобрался наверх и посмотрел на равнину. Почти рядом, рукой подать, проклятый водородный ручей извивался по новым протокам, возникшим среди выжженных участков.

Блейк слегка пошатывался.

- Шертовы... твари... - пробормотал он, - шортов в-в'дород... шортов к-к-к'слород... гореть не хотите... Это вода... к-к-кретины... Шделайте... так-кую же... шволочи...

Он был явно пьян: его кислородный клапан снова заело, на этот раз в открытом положении, и Блейк основательно опьянел от избытка кислорода. Пентон начал было торопливо карабкаться на туловище существа, но тут Блейк вывинтил из скафандра флягу с водой, размахнулся и швырнул ее в ручей:

- На... шертов в-в-в'дород... шделай такую... в-в-воду!

Трясущимися руками он поднял протономет и выстрелил.

Взрыв отшвырнул его назад, бросил на Пентона и свалил их обоих вниз. Немыслимый, в милю высотой, столб голубого пламени с ревом рванулся в черное небо, словно огненный палец, протянувшийся к звездам. В этом огненном водовороте исчез водородный ручей, кислород растаял, вскипел, зашипел языками пламени. Стена огня, рыча и грохоча, стремительно двинулась вдоль берега озера, пожирая кислородный песок и водородную жидкость. Спустя несколько секунд все озеро уже было обрамлено стеной пламени, а водородный водопадик, низвергавшийся с утеса, превратился в облачко пылающего газа.

Две тысячи существ радостно устремились в этот гигантский погребальный костер, где их ждала мгновенная смерть. Шумно катясь по склону к источнику тепла, лишенные мозга существа повиновались одному лишь слепому инстинкту; они не знали, что тепло может убивать.

Пентон перекрыл кислородный клапан в баллоне Блейка, поднял друга на ноги и почти бегом потащил за собой. Пламя теперь было в полумиле от них огромное кольцо огня, поднимавшееся к небу. Там уже не было ни кислородного песка, ни водородного ручья. В том месте, где раньше протекал ручей, теперь тянулась изгибающаяся стена горящего газа.

Шагов через сто Блейк выпрямился, тряхнул головой и слегка приоткрыл клапан баллона.

- Опьянел от кислорода... Господи, что тут произошло?

- Заткнись и пошевеливайся! - проворчал Пентон. - Приоткрой клапан пошире, но смотри, не упейся снова. Мы должны добраться до корабля, прежде чем огонь погаснет. Еще почти миля.

Наконец они достигли космолета. Пентон помог Блейку забраться в люк и захлопнул огромную крышку.

- Что случилось? - слабым, задыхающимся голосом произнес Блейк, едва открыл глаза.

- Вода, - ухмыльнулся Пентон. - Просто вода. Нужна была затравка. Водород и кислород не соединяются при полном отсутствии воды. Это старо как мир, но я абсолютно упустил это из виду. Здешние друзеги так усердно поработали, что тут и следа воды не осталось. Вот реакция и не могла начаться, пока не сработала твоя фляга с водой. Давай двигай в рубку! Поищем планету потеплее...