"Цена крови" - читать интересную книгу автора (Верещагин Петр)День четвертый, когда собеседники пытаются вернуться из грез в реальность, но так и не могут определить, что же это такое…В воздухе веяло грозой; Властитель Турракана был достаточно искушен в распознавании опасности, особенно – опасности скрытой. В конце концов, задолго до того, как стать Властителем, Джафар собаку съел на придворных играх, где нюх на угрозу был важнее всех прочих качеств. Опасность не была внешней, краткое общение с колдовским зеркалом исключило всякую возможность этого. Рубежи Турракана оставались все теми же – не то чтобы местом всеобщего благоденствия и спокойствия, но источавшими не большее напряжение, чем обычно. В периоды конфронтаций между соседями-Властителями незримые ореолы их мощи, соприкасаясь, часто образовывали видимый простым глазом эффект – землетрясения, бури, лавины и прочие стихийные бедствия на границах враждующих стран считались вещами вполне обыденными и не заслуживающими особого внимания. На скрытом песками западном рубеже все было тихо; северная граница, проходившая по Золотым Горам, также не являла собою ничего непредвиденного. Восток и юг Турракана прикрывало море, неприятностей от г'нолла или лааконов сейчас ожидать не приходилось. И все же… Да, эти соображения только усилили ощущение приближающейся грозы. Вплоть до того, что в лаборатории Алхимика явственно запахло озоном. Прекратив строить предположения, Властитель поднялся на одну из башен Цитадели, которую всегда использовал, когда хотел привести мысли в порядок. Под открытым небом ему обычно лучше думалось – для чего как раз эта башня и была спроектирована без крыши. Вдохнув еще прохладный, но уже предвещавший дневную жару предрассветный воздух, Джафар откинул назад голову, дабы, как обычно, проводить взглядом исчезающие с уходом ночи звезды – и застыл. Потому что в небе мерцала новая звезда – там, где ее не могло, не должно было быть! Потому что звезд таких – не бывает! Потому что звезда эта перемещалась по небосклону… нет, не перемещалась – падала! И Алхимик сразу понял, КУДА она падает. Без долгих вычислений и копаний в таблицах и справочниках по небесным светилам, которыми, как и всякий астролог, иногда пользовался. Потянувшись мыслью в прозрачную голубизну небольшого зеркала (с которым не расставался даже в постели), Властитель Турракана освободил часть доступной ему мощи. Цитадель вздрогнула, покачнулась, тихо выскользнула из песка и плавно переместилась на полдюжины миль к северу. Как раз вовремя – потому что в то место, где еще не осел потревоженный неестественными блужданиями каменной громады песок, грянул черно-золотой метеорит. Взрыв если не поднял на ноги четверть Турракана, то лишь потому, что устоять на ногах при ходящей ходуном «незыблемой» земле – дело не из легких. Впрочем, Джафар – устоял. И уж конечно, первым из всех способных на такое метнул свою мысль к упавшему столь странным образом метеориту – чтобы увидеть чуть оплавленный, но вполне узнаваемый Знак на обращенной к небу стороне полыхающего неземным жаром камня. И когда он узнал этот Знак, все вопросы отпали сами собой. Кузнецы, оружейники и прочие мастера по металлу чуть не утопились – кто от счастья, кто от зависти, – когда от алхимиков-исследователей разнеслась весть о составе «небесного камня». Менее подверженный эмоциям, Властитель их, однако же, вполне понимал: в природе ведь не встречается бериллиевая бронза, редчайший материал, не уступающий стали, но лучше поддающийся обработке. Тем более не встречается в ТАКОМ количестве – достаточно, чтобы половину армии Турракана облачить в полные доспехи наподобие рыцарских лат вестерлингов, и еще на оружие для всех хватит… Чудо, наперебой возвещали жрецы Света, Луны и Солнца; и по мнению Алхимика, они были совершенно правы. Вот только ему, Джафару, ничего хорошего сие чудо, сиречь проявление персонального внимания Высших, не предвещало. – Наше общение продлится недолго, – сообщил он Аджан, когда та, привлеченная шумом, поднялась наверх. – Указания недвусмысленные. – По-твоему, каждый метеорит – указание? – Метеорит, падающий мне на голову, несущий на себе Знак Молчания – Ogi'on, – и состоящий из бериллиевой бронзы? Если уж ЭТО не указание, то что вообще может считаться таковым? Высшие довольно редко спускаются на землю во плоти; а когда спускаются, так лучше бы им оставаться у себя, на небесах или еще где… Та все еще держала на лице гримасу недоверия, но Алхимик видел, что его слова не пропали даром. – Значит, беседуя со мной, ты подвергаешься… опасности? – Такая возможность есть, – кивнул Джафар. Он никогда не позволял гордости брать верх над осторожностью. – Особенно, когда разговариваем мы… об определенных материях. Аджан вскинула бровь. – Даже так? Ну, должна заметить, сия… определенная материя – точнее, сам факт подобной реакции на наш разговор, – не может не наводить на некоторые предположения. Властитель усмехнулся. – А Высшие никогда не упускают возможности проявить себя, – как сказал бы кто-нибудь менее сдержанный на язык, подумал он, «повыпендриваться»… – В противном случае смертные вскоре начнут думать, что никаких Высших не существует, что мир таков, каким видят его они, и ничего иного – нет и не может быть. – Ну, это преувеличение… – Ты – сказочница, знающая тысячи оттенков мира грез; однако ты слабо знакома с историей реальных миров. Так уже случалось. Иные из тех… краев для Высших теперь потеряны. Для остальных, впрочем, тоже. – Внешние Миры?! – Ага, значит, что-то тебе все же известно. Здесь я тебе ответа не могу дать. Захочешь – сама узнаешь, имеющим доступ к миру грез это несложно. Аджан покачала головой. – Я знаю достаточно, чтобы не лезть в это. – Мудро. Так что сменим тему. Я обещал тебе третью – и пожалуй, главную – точку зрения на ту историю дракона и охотника… Серые глаза собеседницы стали блестящими бусинами полированной стали. В ответ на незаданный вопрос Алхимик чуть наклонил голову. – Да, это – ИХ точка зрения. Утренние небеса осуждающе молчали. Жизнь – иллюзия для смертных и забава для богов, говорят в Высших Сферах. И это правда – потому что Высшие не живут, но играют. Игра – их досуг, их дело, их… в общем, Игра – все для тех, кого смертные причисляют к Богам, или, не мудрствуя лукаво, зовут небожителями. Ими же, небожителями, придуман и введен термин «Большая Игра». Смертным он без надобности, но Высшим – необходим. В простой Игре определяется жребий смертных, одного или миллионов – значения для Игроков-небожителей не имеет. В Большой же Игре определяется удел не отдельных смертных, но целых миров; а при некоторых, особенных (правда, не слишком редких в масштабах Вселенной) обстоятельствах – также и удел Высших. В обычном значении этого слова Высшие – бессмертны; они не умирают, потому что не живут. И для обозначения того, что случается с ними в случае проигрыша, существует иносказание «перемена статуса»; в определенном смысле, это похуже смерти. Ибо умершие, рано или поздно, рождаются в новом теле, тогда как потерявший статус Высшего практически не имеет шансов обрести его вновь. Это – риск Большой Игры, тот ее элемент, без которого она утратила бы всю свою привлекательность для Игроков. В этом смысле все игры, известные смертным, подобны Большой Игре. Кроме Игроков, имеется еще и Доска. Это скорее символ, чем реальный объект (впрочем, к Высшим Сферам слово «реальность» применимо слабо), и обозначается сим термином участок Вселенной, где в данное время (как бы ни было расплывчато для Высших Сфер понятие «время») проходит конкретная Игра. И разумеется, на Доске есть Фишки, смертные. Число их и достоинство различно (в связи с чем иногда Фишки, в свою очередь, подразделяются на Фигуры, Пешки, обычные Фишки и так далее), перемещаются они по Доске согласно своим законам – и далеко не всегда Игрок, несмотря на многократно превосходящие возможности, в состоянии манипулировать даже собственными Фишками так, как ему заблагорассудится. Вообще говоря, «собственность» для Высших Сфер – термин мало характерный, и скорее всего, относится к ошибкам перевода с языка небожителей на наречия смертных. А вот перевод такой – необходим, как необходим и обратный. Потому что на языке смертных мыслил и писал мастер Аркан, создатель законов Большой Игры. Потому что на языке смертных написан Игровой Кодекс, книга, которую все (и даже неграмотные) небожители прочесть обязаны, если желают участвовать в общей забаве и не проиграть в первый же тур. Потому что лишь на языке смертных Игрок может отдавать приказания контролируемой им Фишке. Жизнь – игра для богов и иллюзия для смертных. Зато законы ее – реальность для смертных и иллюзия для богов. Правда, как ведомо Мифотворцам, Мастерам Сна, да и многим другим, разница между грезами и действительностью – чрезвычайно мала. И не такая большая затрата, не такая значительная цена требуется для того, чтобы переступить эту грань… Аджан покачнулась и оперлась на выщербленный камень парапета. В глазах ее плескалась боль, но – не ее боль. – Это… что? – И ты, общающаяся с миром иллюзий, не узнаешь этого? – поднял бровь Джафар. – Всего лишь мысленная речь. Быстрее и точнее обычного разговора. Правда, и сил отнимает больше. – Но зачем?.. – У стен, как говорят, есть уши. У воздуха они тоже есть, и КТО слышит этими ушами – думаю, нет нужды пояснять. Мысль поймать куда как сложнее, а я обещал завершить рассказ. Если буду говорить вслух – мне могут не позволить закончить. – Я совсем не желала заставлять тебя… Властитель издал короткий смешок. – ЗАСТАВИТЬ меня – не в твоих возможностях. То, что я делаю, я делаю по собственному выбору и с собственными намерениями. Доверять мне безоговорочно, знаешь ли, будет очень большой ошибкой. – Об ЭТОМ можешь не предупреждать, лорд Джафар, – уверенно сказала Аджан. – После известных тебе событий я самой себе не доверяю. – Тем лучше, тем лучше… Готова? Я хотел бы закончить сегодня: есть у меня предчувствие, что завтра будет поздно. Дождавшись неуверенного кивка, Алхимик послал собеседнице следующую порцию комментариев и выдержек из Игрового Кодекса, информации, запретной для передачи смертным. Все во Вселенной имеет свою цену. В том числе и кровь. И далеко не всякая кровь ценится по ее действительной стоимости. Бывают случаи, когда лучше уплатить по счету, чем доказывать его несправедливость и поднимать вопрос о том, насколько обоснованы прерогативы Арбитров-Оценщиков в данном конкретном деле. Бывают случаи, когда лучше с камнем на душе и улыбкой на губах принять кару Высших Сил, даже если все факты грубо подтасованы и самое поверхностное непредвзятое расследование проявило бы истину. Но бывают случаи, когда нужно платить не золотом, не драгоценными камнями, не властью или силой – а кровью. И вот тогда возникает сильное искушение расплатиться кровью того, кто требует этой платы. Тем более, что в Высших Законах, составляющих Игровой Кодекс, ни слова не говорится о том, ЧЬЕЙ кровью должен быть оплачен вышеуказанный счет. Бывают случаи, когда надо убивать, чтобы выжить. Бывают случаи, когда надо выживать, чтобы убить. Бывают случаи, когда единственным способом достичь цели становится преступление, сиречь нарушение установленных Законов единственно ради собственной либо чьей-то еще выгоды. Бывают случаи, когда для участия в Большой Игре необходимо преступить ее же Законы. Бывают случаи, когда ставка равна цене крови. А бывают случаи, когда выигравшему достается смерть. И далеко не всегда можно понять, поощряют Законы кровопролитие, или напротив, строго воспрещают… – Д О С Т А Т О Ч Н О!!! Парализующие чары накрыли башню Цитадели Алхимика бледно-голубым куполом. На Джафара они большого эффекта, конечно, не произвели; Аджан обратилась в неподвижную статую, однако разум, слух и зрение по-прежнему служили ей. Чего, вообще говоря, случиться было не должно. Воздух перед Властителем Турракана сгустился в бело-желтое облако, которое, в свою очередь, превратилось в фигуру женщины добрых восьми футов ростом. Серебристо-зеленые глаза ее гневно сверкали; от окружающего прибывшую ореола Власти вокруг стало заметно холоднее. – Рад приветствовать высокую гостью, леди Морфейн, – чуть поклонился Алхимик. – Но мудро ли сие – являться на глаза смертным? – Что мудро, а что нет – решать МНЕ. Ты какое право имеешь разглашать тайны Высших?! «И ради ЭТОГО устраивать такой кавардак?» – поразился Джафар. У него и раньше появлялись сомнения в здравом рассудке тех, кто зовет себя Игроками; теперь он был твердо убежден, что они не только безумцы, но и дураки. По крайней мере, иногда. – Готов понести наказание, – спокойно молвил Властитель Турракана, – предусмотренное соответствующим пунктом не упомянутой выше… книги тайн. Если не ошибаюсь – семнадцать-шесть-сорок. От хладнокровной наглости Алхимика у Морфейн даже язык отнялся: Игровой Кодекс, а точнее, сороковой пункт шестой статьи семнадцатого раздела, касался превышения Играющей Фигурой (каковой и считался Властитель) своих полномочий при использовании Фигур низшего ранга. Госпожа Шести Мостов, как порой звали Морфейн, не отличалась недостатком интуиции (личности с подобным изъяном не достигают ее ранга в небесной или любой иной иерархии), и сразу поняла, к чему ведет Джафар. Вся «незаконная» информация при умелом использовании туманных формулировок Кодекса без труда могла быть сведена к предварительным инструкциям, касающимся «особо важного поручения»… и таким образом, Алхимик рисковал максимум потерей нескольких Пунктов Силы, и то лишь по завершении следующего тура. Его усмешка лишила Морфейн всех иллюзий в отношении последствий возможного обвинения по другому, куда более серьезному пункту. – Что ж, – попыталась она сделать хорошую мину при плохой игре, – пусть будет так. Я лично прослежу, чтобы оценка твоего поступка оказалась самой строгой. – Это в ваших прерогативах, леди, – снова поклонился Властитель Турракана. – Уверен, что сие досадное недоразумение не послужит препятствием для дальнейшего… сотрудничества. Что-то пробормотав на непонятном языке, Морфейн исчезла так же, как и появилась. Джафар взмахом руки рассеял чары. Аджан, пошатнувшись, присела на парапет и начала растирать занемевшие ноги. – Поняла? – спросил Алхимик. – Вот это – Высшие. Те, кто держит за хвост Высшие Силы. – Но это же… – МНЕ можешь не говорить. Я с ними знаком получше. Да, рассудок у Высших нельзя сказать чтобы в полном порядке… иногда они мудры, рассудительны, всезнающи и прочая – в общем, какими и должны быть высшие существа. А иногда – хуже самого упрямого и капризного ребенка: втемяшится что-то, так горы перевернут, только бы все было так, как им надо. И плевать на последствия. Они – Высшие, им все можно. – А Кодекс? Властитель недобро усмехнулся. – Вот как раз это – та самая ложка дегтя в бочке меда. Или наоборот, зависит от того, кто смотрит… Отрицать могущество Игрового Кодекса Высшие не могут, ведь именно он дал им право и возможность стать Высшими. А раз они принимают одну часть Кодекса – вынуждены принять и другую. Ту, где перечислены обязанности Высших, те границы, которые они не властны преступать… Аджан широко улыбнулась. – И эти границы… – Не преграда для смертных, – завершил Властитель Турракана, и его улыбка была не менее широкой. Несколько минут прошло в торжественном молчании: никто не желал нарушать тишину, прогоняя теплое чувство покоя и удовлетворения – некоторые из Странников, нахватавшихся в своих странствиях разного рода странных словечек, именовали такое состояние (или, может быть, его вершину; их объяснения сам Алхимик далеко не всегда понимал) «нирваной». Наконец, Аджан, все с той же мечтательной улыбкой, проговорила: – Благодарю, лорд Джафар. Этот рассказ мне по душе. – Он еще не завершен. – Тогда до вечера, – и она спустилась вниз. |
|
|