"Белоснежка и семь клонов" - читать интересную книгу автора (Чудакова Катя)

Глава 19

Алина ехала домой, перерабатывая на ходу информацию, полученную от Ирины Коноваловой. Она так увлеклась своими мыслями, что вовремя не заметив загоревшийся красный цвет светофора, чуть было не врезалась во впереди едущую машину. «Этого еще не хватало! – мгновенно вернулась она в сознание, почувствовав едва ощутимое прикосновение своего автомобиля к заднему бамперу микроавтобуса. – Хотя… Кажется, пронесло! Надеюсь, водитель такого же мнения?»

Воспользовавшись паузой в движении, Алина выскочила из машины и побежала вперед.

– Все нормально? – быстро спросила она, заглянув в водительское окошко микроавтобуса.

Женщина, сидящая за рулем, не глядя в сторону Алины, кивнула головой.

«Ну и чудесно, не буду же я напрашиваться на дополнительные проблемы! А не подойди я к ней – могла бы закапризничать – удрала, мол, с места происшествия, – быстро соображая, Алина кинулась обратно в машину, заметив, что светофор переключился уже на желтый. – Ужасно знакомое лицо у этой дамы. Где я могла ее видеть?»

Алина тронулась с места, продолжая ехать вплотную к микроавтобусу. Через два перекрестка машина повернула направо. Алина машинально включила сигнал правого поворота и, не успев подумать – для чего? – свернула на небольшую боковую улицу. Микроавтобус уже оказался почти в конце маленькой улочки, но поворачивать не стал, а притормозил возле забора последнего дома.

«Зачем я сюда приехала?» – подумала Алина, притормаживая, чтобы развернуться и поехать обратно, но в эту минуту у нее в голове мелькнула короткая картинка: полная женщина лет сорока пяти разговаривает с Юргеном Хольцем возле ворот его дома. Точно! Это она! Та самая толстушка, которой «хозяин» давал свои «ц.у.» вместе с каким-то свертком. Хозяин? Как это ей сразу не пришло в голову! Конечно, это домработница Хольцев! Но тогда она была на старенькой машине, кажется, «мазде». А сейчас на довольно дорогом микроавтобусе. Нет, пожалуй, надо немного задержаться и посмотреть, что делает здесь эта дама.

«Не думаю, что она меня запомнила, так что можно смело выйти из машины. Но почему она сама не выходит?»

В это время распахнулись задние дверцы и из них плавно начала выплывать металлическая дорожка. Нажав все нужные кнопки для приведения в действие механизмов, женщина неуклюже вывалилась из передней дверцы, подошла к микроавтобусу сзади и, заглянув внутрь, потянула на себя инвалидную коляску. Алина не успела моргнуть глазом, как в конце улицы мелькнула толстая спина домработницы, везущей впереди себя коляску, за спинкой которой раскачивался белый одуванчик седых волос.

«Проворная, однако, толстушка. Я не успела даже разобрать – мужчина сидел в инвалидном кресле или женщина!» Алина сорвалась с места и торопливым шагом последовала за ними. Пока она прошла пару десятков шагов, парочка незаметно растворилась за забором последнего дома.

Алина подошла к концу улицы, но никакой вывески и даже номера дома не увидела. «Не может такого быть! Где-то ведь должны находиться опознавательные знаки на любом, даже самом маленьком и никчемном строении. Тем более, это почти центр города!»

Размышляя, она прошла за поворот. Там тянулся все тот же высокий глухой забор, совершенно нетипичный для немецкой архитектуры. Маленькая дорожка – проход между двумя участками земли вывела Алину на знакомую улицу. Она двигалась прямо на антикварную лавку, возле которой вчера оставила машину, приехав с Викой в русский ресторан. В голове как будто молния мелькнула: так это же дом Хольцев! Только на этот раз она его увидела с тыльной стороны. А участочек у них дай боже! Отхватить столько земли в престижном районе Дюссельдорфа не каждому миллионеру по карману. Получается, что им принадлежит весь этот кусок, растянувшийся от одной улицы до другой… Однако!

«А кто же этот божий одуванчик? – спохватилась Алина. – Вот это было бы гораздо интересней узнать, чем то, откуда у научных работников Хольцев взялись такие владения. Впрочем, скорее всего – от родителей, и так понятно. И старик или старуха, вероятно, – родитель Магдалены или Юргена. Если рассуждать логически, – Магдалены. На вывеске, кроме фамилии Хольцев, указана еще одна. Значит, если Д.Бауэр – тот самый дед (или все-таки бабка?), которого я не успела рассмотреть пять минут назад, то девичья фамилия Магдалены – Бауэр и в инвалидной коляске был ее родитель».

Возле главного входа в дом, вернее возле забора, этот дом закрывающего от любопытных глаз, стояла старенькая машина домработницы, «вольво» хозяина видно не было. Медленно проплывая мимо забора, Алина пыталась найти какую-нибудь щелочку, чтобы заглянуть внутрь.

«Прямо китайская стена какая-то! – подумала она. – Какой бы подыскать повод, чтобы заглянуть в дом или хотя бы поговорить с домработницей? Надо хорошо продумать, чтобы не действовать напролом – если я один раз проколюсь, попав к ним, то они меня запомнят и в следующий раз уже просто так не пустят!»

Алина развернулась и побежала к своей машине, оставленной на незнакомой параллельной улочке. Быстро оседлав свой «гольф», она решительно начала петлять по переулкам, пока вернулась на ту самую улицу. Резко затормозив впереди старенькой «мазды», Алина решительно въехала в весьма сомнительную по параметрам дыру для парковки. Поскольку места оказалось действительно недостаточно, она своим задним бампером прижалась к «мазде». Сзади вплотную к старенькой машине стоял двухтонный «джип».

«Ударяться второй раз за день не будем. Слишком уж это подозрительно бы выглядело, хотя она меня все равно не запомнила, но лучше не рисковать. Погуляю пока поблизости, не будет же она здесь ночевать! Кажется, и антикварный магазинчик сегодня открыт!».

Хозяин магазина, пожилой иранец, встретил ее дежурной улыбкой, слегка наклонив голову, припорошенную благородной сединой.

– Вы ищете что-то конкретное или просто посмотреть? – предупредительно поинтересовался он.

– Если можно, я сначала посмотрю, а если меня что-то заинтересует, я к вам обращусь. Хорошо?

Иранец молча кивнул и присел в старинное кресло. На инкрустированном столике с резными ножками стояла крошечная чашечка, издающая умопомрачительный кофейный аромат.

– Может, кофе желаете? – будто прочитав ее мысли, поинтересовался хозяин антикварной лавки.

«Пусть меня сочтут нахалкой, потому что покупать я в принципе ничего не собираюсь, но от такого кофе не могу отказаться!»

– Если можно… – скромно сказала она и улыбнулась.

Алина начала рассматривать ювелирные побрякушки, разложенные на красивых бархатных подушечках: «Все-таки старинные изделия намного интереснее современных. За каждым из них видна рука и душа мастера. Была бы я любительницей всяких там колечек и сережек, покупала бы их только у антикваров. Вот, например, какой изумительный комплект с изумрудами и рубинами – прямо глаз не оторвать. Нет, все-таки в любой женщине эта страсть к переливающимся и сверкающим камушкам заложена природой, у некоторых, правда, как у меня, она находится в замороженном состоянии».

Витрины современных ювелирных магазинов, возле которых часами стоят завороженные женщины, мысленно примеряя на себя по очереди весь ассортимент, Алину никогда не привлекали.

– Ваш кофе готов! – дружелюбно кивнул ей пожилой иранец и жестом пригласил присесть ее к столику.

Алина, бросив прощальный взгляд на совершенно необыкновенную брошь в виде божьей коровки, сидящей на листочке, подсела к гостеприимному хозяину магазина.

После затянувшейся паузы, пока они оба наслаждались напитком богов и думали, о чем бы завести разговор – неудобно же столько времени сидеть просто так и молчать, первым заговорил иранец:

– Вы не немка? – коротко поинтересовался он.

– Я русская. А как вы догадались?

– Не знаю, – пожал он плечами, – просто у вас какая-то харизматическая внешность, а у немецких женщин это встречается довольно редко.

– Никогда не думала, что восточные мужчины обращают внимание на эту сторону женской индивидуальности.

– А в вашем понимании восточные мужчины – деспоты и сатрапы, которые держат женщин под замком и относятся как к удобному предмету утвари? Такие мужчины есть у любых народов, только женщин, принимающих такую позицию, становится все меньше, даже в мусульманских странах. Знаете, какая поговорка есть у наших женщин? «Последнее слово всегда остается за мужчиной. И это слово – согласен». А вот русские женщины, мне казалось, куда более покладистые и терпеливые, хотя не носят платков и паранджей, как наши. Правда, это уже тоже несколько устаревшие представления – в моей семье, например, платков не носят.

Алина, не забывая посматривать в окно на свою машину, чуть не прикусила губу от обиды – подпирающий «мазду» сзади «джип» неожиданно вырулил от бордюра, освободив приличное пространство, вполне достаточное, чтобы спокойно выехать, сдав машину немного назад. «Ну вот, мои старания оказались ни к чему. Надо срочно придумывать что-то другое, иначе смысла нет выжидать дальше! – лихорадочно соображала она, продолжая вежливо поддакивать хозяину антикварной лавки. – Сейчас домработница выйдет и уедет, а я как китайский болванчик буду тут болтать головой!»

Иранец, оказавшийся большим знатоком истории костюма, кивком головы показал ей на боковую стенку, на которой, как в музее одежды, красовались военные мундиры разных времен и народов.

– Вот вам, например, известна такая дизайнерская фирма, как «Хуго Босс»?

– Конечно! – ответила Алина, не прерывая своих мыслей.

– Так вот, посмотрите – мундиры для солдат и офицеров во времена второй мировой войны сделаны по эскизам его деда! Не просто грубая холщовая роба, как это было у советских солдат, а сделано все безупречно и со вкусом. К счастью, на исход войны это никак не повлияло. Или вот старинные русские гусарские мундиры – вот где действительно поработал настоящий дизайнер, хотя в то время и понятия такого не было.

«Как-то неудобно сейчас встать и уйти, но что делать? Может, купить что-нибудь? К изумрудам с бриллиантами я пока морально не готова, костюмы мне ни к чему, может…»

– Может, у вас есть старинные книги или альбомы? – продолжила она свою мысль вслух.

– Конечно, есть! Какой отраслью вы интересуетесь?

– Пожалуй, я посмотрела бы альбомы по искусству…

– Сколько угодно! Сейчас я поставлю еще кофе и принесу вам альбомы.

Мужчина скрылся в подсобном помещении, и Алина, не церемонясь, стала рассматривать дом напротив. Просмотр был лучше, чем с улицы, но забор все равно закрывал всю нижнюю часть дома, верхние окна закрывали жалюзи, и никакого движения угадать за ними было невозможно.

«Похоже, что ловить здесь нечего, сейчас по быстрому просмотрю альбомы и надо ехать домой – там Вика заждалась, наверное. Кстати, надо позвонить ей и моим мужчинам».

Алина достала мобильный телефон – это же надо! – забыла включить звуковой сигнал, после того, как вышла от Ирины Коноваловой, и теперь тут собралось полно неотвеченных звонков. Звонили из дома, от свекрови, несколько не определившихся и незнакомых номеров.

– Вика! Ну, как дела? Ты мне звонила?

– Конечно, обзвонилась уже вся. И Маркус, между прочим, уже несколько раз звонил и интересовался, где ты есть. Ты хотя бы после сегодняшнего ночного концерта поберегла его и свои нервы! Перезвони ему быстро!

– Хорошо. А еще кто-нибудь звонил?

– Да сегодня будто прорвало. Но в основном все по-немецки говорили, поэтому не знаю, что им надо. Опять звонила твоя Люцинда.

– Лучана?

– Ну, да!

– И что сказала???

– Ну я же не поняла ничего!

– Так по-английски бы переспросила! Что же ты?!

– Знаешь ли, я не твоя секретарша, чтобы ко всем подход искать! Я ей дала твой номер мобильного, – с обидой в голосе сказала Вика. – И вообще, лучше мужем и ребенком поинтересуйся, чем за люциндами охотиться.

– Ладно, не сердись, – Алина миролюбиво погасила вспышку Викиного благородного негодования. – Скоро приеду домой. Как твои успехи на брачном фронте?

– Вот приедешь, расскажу!

– Но дома тебя хоть застану?

– Застанешь!

– Тогда до скорого!

Алина нажала на отбой и сразу же набрала номер свекрови.

– Наконец-то! – вместо приветствия ответила свекровь – на мониторе ее домашнего телефона высветился Алинин мобильный номер. – Мы уже не знаем, что думать! – и добавила шепотом: – Вы что, поссорились с Маркусом? Зачем он ездил сегодня ночью домой?

– Не переживай, все в порядке! – Алина, как и большинство немецких невесток, называла мать мужа на «ты» и по имени. – А где Маркус? И чем занимается Михаэль?

– Маркус играет в компьютерную игру, а Михаэль сидит у него на руках и пытается взять инициативу в свои руки. Где ты была последние несколько часов, Маркус звонил домой и на мобильный, тебя нигде нет. Твоя подруга сказала, что ты уехала еще утром…

– Я забыла включить звуковой сигнал в телефоне. Я была в полиции, а там нельзя пользоваться мобильными телефонами.

Алина не стала вдаваться в дальнейшие подробности, чтобы не затягивать разговор с общительной свекровью, а, в конце концов, заполучить к телефону мужа.

– В полиции? – с любопытством переспросила свекровь.

– К нашей семье это не имеет никакого отношения, – успокоила ее Алина. – А Маркусу дашь трубочку?

– Сейчас! – неохотно произнесла свекровь.

Через несколько секунд в трубке послышался обиженный голос Маркуса:

– Привет! Ты куда пропала?

«Они что, все решили сегодня на меня выливать свои обиды?» – подумала Алина, миролюбиво оправдываясь:

– Забыла включить звуковой сигнал телефона, – и сразу же перевела разговор в другое русло: – Как ведет себя Михаэль?

– Нормально…

В это время хлопнула дверь подсобки антикварного магазинчика, и появился иранец с кипой разнокалиберных альбомов, сложенных стопкой у него на руках.

– Это еще не все! – сообщил он, складывая старинные издания на стол. – Обратите внимание на эти два, – указал он пальцем на два верхних издания.

В трубке послышались странное сопение, грохот отодвигаемого стула, рев Михи и затем резкий голос Маркуса:

– Это опять жених Вики?

– Нет, я тебе… – начала Алина, но в трубке уже запикал сигнал отбоя.

Алина в сердцах зашвырнула телефон в сумку и в этот момент увидела, что от противоположного тротуара отъезжает «мазда» с толстой блондинкой за рулем.

«Да что же это за напасть на меня навалилась сегодня?» – с обидой подумала она и подалась телом вперед.

– Вы увидели кого-то знакомого? – вежливо поинтересовался хозяин магазина.

– Да! – не задумываясь, сказала Алина.

– Вы знакомы с фрау Петерсен? Это, кажется, она поехала?

– Да… – неуверенно ответила Алина, но решила использовать шанс до конца: – А вы откуда ее знаете?

– В этом как раз ничего удивительного нет. Она ведь работает в доме напротив. Заходила ко мне несколько раз по поручению хозяев.

– Я… мы… в общем, мы не особо знакомы. Так, встречалась с ней как-то в женском клубе, – соврала Алина. – А она давно здесь работает?

– По крайней мере, последние десять лет, с тех пор как я купил эту лавку, я ее помню. Должен же кто-то вести такой огромный дом! К тому же, за старым профессором нужен специальный уход.

– А что с ним? – ухватилась Алина за интересующую ее тему и радостно подумала: «Нет, все-таки не зря провидение привело меня в эту лавку!»

– У него после инсульта отнялись ноги, и он теперь может передвигаться только в инвалидной коляске.

– А-а кто живет еще в доме? – старясь поддерживать нить разговора в нужном ей направлении.

– Супруги Хольц и их маленькая дочь. Да, и няня малышки. Остальные работники – приходящие.

– И много человек у них работает?

– Знаете, – многозначительно посмотрел на Алину иранец, – несколько дней назад в этом доме убили садовника! А няня с девочкой сбежала в неизвестном направлении и требует огромный выкуп за ребенка! Так что сейчас у них осталась из работников только фрау Петерсен.

– Ай-ай-ай! – запричитала Алина. – Какое несчастье – похитили ребенка! Так они уже уплатили выкуп? Представляю, как страдают родители!

– Я их последние дни вообще не вижу. Наверняка, улаживают дела с бессердечной похитительницей. Как так можно – играть на самом святом… Это только самые бессердечные люди способны на такую подлость…

– И большой выкуп она потребовала? – с бесцеремонностью базарной сплетницы поинтересовалась Алина.

– Не знаю точно, но говорят – пять миллионов…

– Ничего себе! А откуда вы знаете? – Алина прекрасно помнила, что еще утром полиции о выкупе ничего не было известно.

– Мне сказала фрау Дитрих из булочной-кондитерской. Она в курсе всех наших местных дел – к ней ходят жители с этой и соседних улочек за свежими булочками.

– Богатые, должно быть, люди эти Хольцы. Мало того, что такой дом и прислугу содержат, но и такой выкуп… Няня ведь, наверное, знает, что они могут заплатить такие деньги, раз затребовала именно такую сумму, а не другую…

– Думаю, что небедные. Но, скорее всего, состояние нажито не ими самими, дом наверняка принадлежит старику Бауэру, отчиму Юргена Хольца.

«Ах, вот оно что! Значит, божий одуванчик – это отчим хозяина. То есть, по большому счету, хозяин – именно он, а не Юрген и Магдалена. Дело приобретает все более неожиданные повороты…»

– Ну ведь не пожалеет же старик денег на выкуп внучки, пусть и не родной, но все-таки.

– А своих детей у него нет?

– Нет. Профессор женился поздно и взял женщину с ребенком, так что он воспитывал Юргена, а других детей у них не было. Все это я знаю тоже по рассказам фрау Дитрих из булочной.

– А каких наук он был профессор, вы случайно не в курсе? – Алина была вне себя от счастья, что ей удалось вытянуть столько ценных сведений из скучающего в своей антикварной лавке иранца. От домработницы фрау Петерсен она вряд ли бы все это узнала. Хорошая прислуга, дорожащая своим местом, вообще предпочитает не разговаривать с посторонними о своих хозяевах. Так что, все что случилось – к лучшему. К Алине вернулось хорошее расположение духа, и она старалась не думать, что предстоит еще одно объяснение и примирение с мужем, непонятно с какой стати вдруг ставшим жутким ревнивцем.

– В биологии. И Юрген пошел по его стопам – он работает в известном научном институте. Фрау Дитрих рассказывала, что они там выращивают клонов. Знаете, что это такое?

– Ну, кто же этого не знает в наше время? Овечка Долли и все такое… Насколько я знаю, изыскания в этой области уже достигли значительных высот. Помнится, недавно в прессе была дискуссия, насколько этично и правомочно выращивать человеческие дубли…

Иранец скривился:

– Я считаю, такого допустить нельзя. Это большой грех – вмешиваться в дела природы. Человечество может быть за это наказано…

– К сожалению, от нас ничего не зависит… Хотя, с научной точки зрения, это, наверное, очень интересно… А Магдалена Хольц чем занимается? – Алине не хотелось отводить беседу далеко от семейных дел Хольцев-Бауэр.

– О! Она настоящая немецкая женщина – сделала успешную карьеру, а потом родила ребенка. Кажется, они вместе с Юргеном еще в университете учились. Магдалена работает в этой же сфере, но в том же институте или нет – сказать не могу.

– А по поводу убитого садовника, вы что-нибудь слышали – кто и зачем его убил?

Кажется, иранцу стали уж слишком подозрительными настойчивые расспросы Алины, и он как бы в шутку поинтересовался:

– Вы не из полиции случайно?

– Нет, что вы! – быстро сказала Алина. – Просто вы так увлекательно рассказываете… и я загорелась этой историей. Я вообще журналистка, так что – профессиональный интерес.

– Так что, вы хотите написать об этом в газете? – испугался пожилой мужчина.

– Я об этом пока не думала, мы ведь случайно разговорились… – слукавила Алина. – Но если вы не хотите, то я ничего писать не буду, по крайней мере, ваше имя не будет нигде фигурировать.

Иранец, удовлетворенный ее ответом, вернулся к началу разговора:

– А как же альбомы? Вы еще не посмотрели ни одного!

«За такую объемную информацию придется раскошелиться, – весело подумала Алина, – теперь, во всяком случае, не жалко будет потраченных денег… А может, и найду что-то стоящее…»

Она взяла в руки два верхних альбома, которые рекомендовал ей посмотреть хозяин лавки в первую очередь. Он сам в это время тихонько удалился в подсобку.

«Альбомы действительно очень интересные. Куплю, пожалуй, один из них – французское издание с репродукциями Манэ. Надо будет еще как-нибудь сюда заглянуть. А сегодня надо еще кучу дел утрясти, так что лучше поскорее закруглиться…»

– А вот эти альбомы и книги как раз из дома напротив! – внезапно вновь появился перед ней хозяин магазинчика. – Магдалена Хольц пару месяцев назад принесла. Сказала, что наводит порядок в доме и избавляется от ненужных вещей, а выбросить рука не поднимается… Конечно, зачем выбрасывать, если можно за это какие-то деньги получить? Очень практичная женщина!

Алина вожделенно смотрела на альбомы и книги из дома Хольцев. Даже если к делу ничего не добавит, все равно любопытно глянуть – а вдруг?

Алина просмотрела названия книг – «История искусств» почти столетней давности, «Скульптура Древней Греции», «Творчество Дюрера». Книги, безусловно, интересные и ценные, но к портрету хозяев ничего не добавляющие. Она взяла в руки альбом с затертой бархатистой обложкой. Открыв первую страницу, она воскликнула:

– Так это альбом с рисунками!

– Да! – подтвердил иранец. – Это настоящие рисунки, не полиграфические оттиски. Совершенно потрясающей красоты женщина – на каждой картинке. Думаю, что это возлюбленная художника. И обратите внимание, ободок каждого рисунка – объяснение в любви.

Алина наклонилась, чтобы лучше рассмотреть надписи. Немецкие слова «Их либе дих» чередовались на ней с русскими «Я тебя люблю». Алина внимательно посмотрела на красавицу – где с распущенными, а где и с аккуратно заплетенными в косу черными волосами. Внезапно в голову ей ударила кровь – она уже видела изображение этой женщины, и не далее, как сегодня, в доме Ирины Коноваловой:

– Так это же мать Дмитрия Коновалова!

– Простите, что вы сказали?

– На этих рисунках изображена мать убитого в доме Хольцев садовника!