"Охота на «Икара»" - читать интересную книгу автора (Зан Тимоти)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мы оставили Теру досыпать (ну, или ворочаться без сна после такой бодрящей беседы) и продолжили закрытое заседание военного совета в рубке «Икара». Там мы застали Шоуна, сонно несущего вахту. Парнишка охотно согласился, чтобы я его сменил, и отправился в свою каюту — отрабатывать взаимодействие щеки с подушкой. Шел он, слегка пошатываясь, будто пьяный, из чего я сделал вывод, что Шоун еще не совсем оправился от приступа болезни Коула. Или, что не менее вероятно, от ломки.

В рубке мы смогли вздохнуть свободно — тут нам была обеспечена вся необходимая защита от чужих ушей. Насколько это вообще возможно на борту «Икара», конечно. Но вот ответы на насущные вопросы сами собой в наши головы приходить не спешили даже в рубке.

— Маловероятно, но вполне возможно, — глубокомысленно заметил я, наблюдая, как хорьки проворно карабкаются вниз по ногам моего напарника и разбегаются по своим постам в коридоре и у внутреннего корпуса. — По-моему, после нашей милой беседы с мисс Камерон все только запуталось еще больше.

— Отнюдь, — возразил Иксиль. — Раньше мы искали загадочного убийцу-диверсанта на борту «Икара». Теперь осталось найти только загадочного убийцу.

— Да уж, какое облегчение! — фыркнул я.

— К тому же мы можем вычеркнуть Теру из списка подозреваемых, — продолжал он, пропустив мой сарказм мимо ушей. — Таким образом, остаются только Никабар, Чорт, Шоун и Эверет. Это уже что-то.

— Если только все, что она нам рассказала, — правда, — предупредил я. — Не забывай, что фотография, которую прислал дядя Артур, не слишком-то совпадает с оригиналом. Барышня может быть просто умелой лгуньей с талантом к импровизации,

— В самом деле? — отозвался Иксиль. Говорил он своим обычным великосветским тоном, но с легким оттенком сарказма — это максимум, на что способен каликси по части язвительности. — И откуда же исходит гравитационное поле большой сферы, из умения лгать или из таланта импровизации?

— Ну ладно, ладно, — проворчал я, сдаваясь. — Тера чиста, как искусственный снег. Но не забывай, что, если даже она и есть та, за кого себя выдает, наши цели могут совпадать далеко не полностью.

— Так и быть, — великодушно согласился он. — Тогда где же начинаются новые загадки, которые тебя смущают?

— Там, где остался Камерон, — ответил я. — При всем моем к тебе уважении твоя версия о похищении что-то не вызывает у меня особого доверия. Если команда соперников была достаточно осведомлена, чтобы попасть сюда и похитить Камерона, то почему они не захватили«Икар», пока были на борту?

— Возможно, они просто не знают его настоящего значения, — высказал предположение Иксиль. — Может быть, они думали, что все ценное скрыто в грузовом трюме, и боялись, что у них не хватит времени забраться туда.

— Тогда почему они разрешили нам покинуть планету? — возразил я. — Должны же они хоть приблизительно представлять себе, за чем охотятся. Никто не станет назначать награду в сто тысяч, исходя исключительно из умозрительных рассуждений.

— Не обязательно, — возразил Иксиль. — Возможно, им известно лишь, что «Икар» везет нечто такое, что Камерон считает чрезвычайно необходимым доставить на Землю. Им просто любопытно, что бы это могло быть. Вполне вероятно, потому в таможню и поступил донос о контрабанде: чтобы у злоумышленника появился повод заглянуть в наш грузовой трюм.

Я прикинул так и эдак и решил, что мысль не такая уж и абсурдная, как кажется на первый взгляд.

— Тогда у них налицо чудовищные проблемы с координацией своих действий, — заметил я. — Наджики отпустили нас, не моргнув и глазом.

— То же самое сделала директор Айми-Мастр на Мейме, — напомнил Иксиль. — Я думаю, что паттхи просто еще не решили, насколько открыто и гласно они будут вести себя в этом деле.

— Дело и так уже предано широчайшей огласке на высшем уровне, — мрачно заверил я его. — Уже половина правительств в этом регионе получила предупреждение о введении санкций, если они не задержат нас и не передадут в руки паттхов.

— Да, но предостережение на высшем уровне — это одно, а работа напрямую с чиновниками и таможенниками на местах — совсем другое, — отметил Иксиль, — Власть предержащие, как правило, не допускают утечки информации из своих кругов. В особенности сведений, которые могут вызвать панику на рынке в их собственном округе.

Я опять принялся хмуро разглядывать дисплеи.

— Итак, что мы со всего этого имеем? Мой напарник пожал плечами.

— По крайней мере, мы все же пребываем в меньшем неведении, чем те, кто нас разыскивает. Какой бы информацией паттхи ни обладали, они определенно не настолько доверяют своим агентам, чтобы посвящать их в подробности. Если бы они знали, на чем мы в действительности здесь сидим, в Спирали не осталось бы ни одного правительства, которое не сдало бы нас им.

— Надо же, как мило с их стороны, что они знают меньше нашего, — пробормотал я, пытаясь сообразить, какое преимущество можно извлечь из этого соображения. Навскидку ничего в голову не приходило. — В таком случае перед нами встает еще одна задача. Нам следует рассмотреть список правительств, которым бы мы могли сдать «Икар», если не останется иного выхода. Чтобы он хотя бы не попал в руки паттхов.

— Возможно, — с сомнением проговорил Иксиль. — Вся задача заключается в том, чтобы найти кого-то, кто представлял бы меньшую угрозу, чем сами паттхи.

Я вскинул брови,

— Издеваешься?

— Нисколько, — возразил он, его лицо оставалось совершенно серьезным. — Насколько мы знаем, у паттхов нет армии, кроме обычных сил обороны.

— Нет, для грязной работы они нанимают бородавочников, — неохотно согласился я.

— Возможно, — кивнул Иксиль. — Я хочу сказать, что паттхи будут использовать гипердрайв «Икара» для того, чтобы закрепиться в области грузовых перевозок. А вот кто-то другой вполне может обратить это на военные цели.

Я подпер щеку кулаком и в задумчивости принялся кусать губу. Более скоростные двигатели не дадут особого преимущества в обычном космическом бою, и уж, конечно, о сражениях в условиях гиперпространства не может быть и речи. Зато скоростной гипердрайв упростит доставку войск, снабжения и боевых кораблей, но это не даст большого преимущества в мелких военных конфликтах, которые постоянно вспыхивают то тут, то там. Если только снова не вспыхнут крупные региональные войны, которые, мы все надеемся, остались далеко в прошлом, таинственный гипердрайв «Икара» не даст агрессору большого преимущества.

Но ведь вполне возможно, что потенциальный агрессор только и ждет нового сверхскоростного двигателя, чтобы развязать глобальную войну. Не слишком обнадеживающая мысль.

— И все-таки надо составить список, кому мы могли бы сдаться, — повторил я, поднимаясь и подходя к штурманскому столу. — Может быть, это мог бы быть консорциум правительств, по крайней мере тогда никто не получит монополию на находку.

— И хорошо бы это был консорциум, который оставит команду в живых, — добавил Иксиль. — Причем желательно, чтобы нам предоставили возможность продолжать свое существование где-нибудь в менее ограниченном пространстве, чем уют маленьких одиночных камер.

— Для меня это тоже одно из первостепенных условий, — заверил я, набирая данные на штурманском пульте.

— Всегда приятно иметь общую цель. И куда мы держим путь?

— Не знаю, — ответил я, изучая варианты, которые выводил на экран навигационный компьютер. — Сейчас мы следуем курсом на Утено. Поскольку у нас есть подлинные документы о прохождении таможни на Потоси, у нас не должно возникнуть трудностей с посадкой и взлетом в другом мире Архипелага Наджики.

— До Утено, если не ошибаюсь, еще семьдесят пять часов лету?

— Семьдесят три, — поправил я. — И поскольку это составляет лишь половину дальности автономного полета «Икара», я подумал, что остановка там поможет сбросить с хвоста тех, кто просчитывает наше продвижение.

Я махнул рукой в сторону штурманского стола.

— Но все же я не уверен, стоит ли нам заходить более одного раза в зону действия одного и того же правительства.

— Может, и так, — задумчиво подтвердил Иксиль. — И все же на данный момент я не думаю, что это имеет — большое значение. Паттхи определенно предупредили всех, кто находится на нашем пути, и будем ли мы сталкиваться несколько раз с одними и теми же правительственными структурами или нет, особой роли не играет.

— Так ты предлагаешь отклониться от основного курса? — уточнил я. — Уйти в сторону, сделать крюк и подлететь к Земле оттуда, где нас никто не ждет?

— Нет, — категорически возразил он. — Паттхов так просто не проведешь: они предупредили все планеты, где только может появиться «Икар». Единственное, что мы можем предпринять, — это чаще необходимого останавливаться для дозаправки, но тем самым мы дадим паттхам больше шансов определить, как выглядит «Икар».

— А если Камерон действительно у них в руках, то чем больше у них будет времени, тем больше вероятность, что им удастся выпытать у него список экипажа, — мрачно кивнул я. — Ладно. Решено — Утено.

— Утено, — согласился Иксиль и щелкнул пальцами, созывая своих хорьков. — Я пойду в свою каюту и немного посплю, — продолжил он, когда зверьки принялись карабкаться к нему на плечи. — Хочу окончательно поправиться до посадки на Утено.

— Будь осторожен, — предупредил я. — Убийце может показаться мало просто оставить у тебя под боком несмешанные компоненты.

— Я велю Пиксу и Паксу покараулить, — успокоил он меня. — К тому же есть пара приемов, чтобы дверь не открывалась без моего ведома. Это ты береги себя.

— А что я? — усмехнулся я в ответ. — Единственный из присутствующих, кто может вести этого монстра?

По сравнению со всеми остальными на борту я нахожусь в наибольшей безопасности.

— Будем надеяться, что наш убийца об этом помнит, — резонно заметил Иксиль, поднимаясь и направляясь к двери. — И не преувеличивает собственные способности пилота. Поговорим позже.

Он ушел и оставил за собой дверь открытой. Я уточнил курс и время полета до Утено, затем отключил штурманский стол и вернулся в кресло пилота. И попробовал подумать.

Наш разговор с Терой оказался очень продуктивным. Он был не только познавательным, но и действительно весьма полезным. Если, конечно, все сказанное ею — правда.

Но вот загвоздка — наша познавательная беседа в мгновение ока разрушила хрупкий карточный домик, который я с таким трудом складывал с тех пор, как погиб Джонс. Раньше я пытался сложить мозаику, части которой никак не хотели соединяться друг с другом. А Тера одним махом не просто разметала кусочки мозаики, но и развалила всю чертову головоломку. Нападение на Джонса и Чорта, диверсия с газорезкой, анонимные доносы в различные таможенные инстанции и портовым властям — с каждым ЧП я кропотливо складывал фрагмент за фрагментом, стараясь удостовериться в местопребывании каждого подозреваемого на момент происшествия. И если я и не тешил себя иллюзией, что головоломка у меня сходится, то, по крайней мере, понимал, что происходит.

И тут вдруг все изменилось. Половина диверсий оказалась делом рук Теры и ее отца, персонажа, о присутствии которого на сцене нашей маленькой драмы я вообще не подозревал. Да и устраивали это все Камерон с дочерью с куда менее злостными намерениями, чем я думал. На самом деле необъясненным теперь остался только донос в таможню наджиков, а также история с ядовитой смесью и сломанным замком в каюте Иксиля.

Ну и, конечно, убийство Джонса.

И самое паршивое заключалось в том, что именно на эти случаи ни у кого не было убедительного алиби. Любой, кто был на борту, мог испортить дыхательный аппарат еще до того, как Джонс собрался идти страховать Чорта во время выхода. И вся команда болталась неизвестно где, когда кто-то забрался в каюту Иксиля.

Вся. В том числе и Тера.

Потому что, хоть Иксиль и придерживался иного мнения, я не мог исключить Теру из списка подозреваемых. Я был очень далек от этого. Фотография, которую прислал дядя Артур, не давала возможности с полной уверенностью определить, она ли это, и если настоящая Элейна Тера Камерон пребывает сейчас где-то на другом конце Спирали, мы здесь, на «Икаре», никогда этого наверняка не узнаем. Дядя Артур сообщил, что ихмисы захватили всю группу археологов. Но, поскольку я не знал, откуда у него такие сведения, приходилось считать их неполными, а может быть, даже недостоверными. А что до остальной части рассказа Теры, то я не видел своими глазами Камерона на борту «Икара» и уж определенно не был уверен, что именно его я преследовал в межкорпусном пространстве.

И еще один интересный нюанс, который так и бросался в глаза: уж больно вовремя паттхи послали своих бородавочников на раскопки — когда «Икар» уже был полностью собран и готов к старту. Возможно, это было лишь простым совпадением, или, скажем, внешняя разведка паттхов случайно засекла что-то подозрительное, но могло быть и так, что у паттхов был свой агент в самой археологической экспедиции. И кто сказал, что этим агентом не была Тера?

Впрочем, в отношении остальных у нас тоже нет доказательств, что они не работают на кого-либо из игроков. Тера сказала, что Камерон держал факт ее пребывания на Мейме в тайне, рассчитывая использовать ее как туза в рукаве. Возможно, точно так же он поступил с кем-то еще, скрыв присутствие агента даже от собственной дочери. От такого человека, как Камерон, вполне можно ожидать двойной подстраховки. Тера, помнится, упоминала его поговорку: нельзя выболтать того, чего не знаешь. Возможно, именно эта вторая скрипка в оркестре Камерона и была завербована паттхами или просто пришла к выводу, что ей надоела зарплата рядового спеца и решила воспользоваться удачным шансом уйти в отставку с шиком.

И если все это соответствует действительности, то тогда можно объяснить, почему мы все еще на свободе. Или наш предатель на борту корабля выжидает, пока цена поднимется выше, или же он подозревает, что на борту корабля находится еще один человек Камерона, и не хочет себя выдавать, пока не узнает, кто это такой. Так зачем же понадобилось убивать Джонса? Может, он слишком много знал? Или же убийца просто опасался, что Джонс может узнать нечто лишнее. Это должно быть нечто такое, что бортмеханик мог обнаружить при выполнении своих прямых обязанностей, иначе зачем понадобилось угрожать жизни Иксиля?

Если только угроза газовой атаки не была нужна убийце лишь для отвода глаз. Предположим, мистер X хотел избавиться именно от Джонса, а химикаты в каюте Иксиля оставил, только чтобы сделать вид, что он не позволит никому занять место механика на «Икаре». В конце концов, ведь тогда, на Потоси, жизни Иксиля ничто не угрожало.

Я еще немного посидел, сосредоточенно уставившись в свои дисплеи и напряженно шевеля извилинами. Но так ни до чего и не додумался, только голова закружилась. Что такого мог знать Джонс, совершенно незнакомый, по крайней мере для членов экипажа, человек, за что его стоило убивать? Может быть, несмотря на все свои заверения, Никабар не мог отличить гаечный ключ от отвертки? Но разве угроза, что раскроется такая вопиющая ложь, стоит того, чтобы пойти на убийство? К тому же дядя Артур подтвердил, что Никабар обладает соответствующими знаниями. Тогда, может быть, это дело рук Чорта? Или Эверета, или Шоуна?

Желудок громким урчанием напомнил о необходимости хоть иногда что-нибудь есть. Проверив напоследок дисплеи, я поднялся и отправился в кают-компанию, благо это было недалеко — следующая дверь по коридору. Автоматика вполне сможет управлять кораблем, пока я сделаю себе сэндвич. Да и литр-другой кофе не помешает. Может, хоть мозги прочистятся. Впрочем, при отсутствии новых данных вряд ли это поможет.

Я соорудил себе невообразимый по составу и размеру сэндвич из того, что удалось обнаружить в корабельных запасах, и как раз наполнял кружку-непроливашку кофе, когда услышал за спиной легкие шаги. Обернувшись, я нисколько не удивился, обнаружив, что в проеме дверей стоит Чорт.

— Извините меня, капитан Маккелл, — сказал он со своим обычным присвистом. — Я не хотел вам помешать.

— Брось, как ты мог помешать? — сказал я, делая приглашающий жест. — Ты же знаешь, кают-компания — для всех. Заходи-заходи!

— Спасибо, — поблагодарил он и нерешительно шагнул через комингс. — Я знаю, что кают-компания является общедоступной территорией, но на этом корабле, кажется, несколько иначе.

— «Икар» — необычный корабль, — напомнил я ему, забирая свою тарелку и кружку и усаживаясь за стол. До сих пор за все время нашего полета у меня не было возможности поговорить с Чортом, а тут, похоже, подвернулся идеальный случай. — И рейс у нас необычный, выходит, — добавил я. — Нет у нас в команде той сплоченности, которая рождается за время путешествия. — Я задумчиво посмотрел на него. — Хотя, может быть, тебя это не очень-то волнует. Ты ведь не так давно освоил свою профессию?

Его перья и чешуйки слегка всколыхнулись.

— Это так заметно?

— Совсем чуть-чуть, — ответил я, пожимая плечами. — Однако меня это не беспокоит. Ты — креан, а у вас, похоже, космические путешествия в крови.

— Возможно. — Он дважды щелкнул клювом, никогда раньше я не видел, чтобы креан так делал. — А может быть, это просто миф.

— Если даже это и так, то на него многие купились, — ответил я, прожевав. — На креанов-ремонтников огромный спрос.

— Возможно, этот спрос и оправдан, — ответил Чорт, пристально разглядывая меня. — А возможно и нет. Расскажите мне, что хозяин Бородин сказал вам о нашей миссии?

Я чуть не поперхнулся сэндвичем. Он сказал «миссия». Не «полет» или «рейс», а «миссия».

— Что ты имеешь в виду? Меня наняли перегнать «Икар» с Меймы на Землю. А что, он сказал тебе что-то еще?

— На самом деле примерно то же самое, — ответил Чорт, его чисто-белые глаза продолжали изучать меня с раздражающим вниманием. — Но он добавил, здесь замешано нечто гораздо более значительное.

Он замолчал.

— Продолжай, — подбодрил я его, откусывая очередной кусок сэндвича, чтобы не выглядеть слишком заинтересованным .

Он помолчал еще пару минут, прежде чем продолжить.

— На креанской бирже труда на Мейме меня пытались нанять еще двенадцать кораблей. Но судовладелец Бородин отвел меня в сторону и сказал, что хотя он и не может заплатить так много, как другие, зато может предложить мне сделать для моего народа нечто такое, что они никогда не забудут.

— Правда? — переспросил я, изо всех сил стараясь говорить спокойно и даже рассеянно, и снова вгрызся в сэндвич, чтобы скрыть охватившую меня дрожь.

— Какой же я идиот! С того момента, как Тера открыла мне настоящее значение «Икара», до этого мгновения я и не подумал связать это с теми данными, которые дядя Артур предоставил мне в отношении бума креанской экономики, разразившегося с тех пор, как появился «таларьяк».

— И что еще он сказал?

Должно быть, я переиграл, изображая безразличие, — ведь Чорт не был человеком. Он обиженно побрел к двери.

— Вы мне не верите. Извините, что побеспокоил вас.

— Нет-нет… продолжай, прошу тебя! — торопливо выпалил я, подбирая под себя ноги, готовый вскочить со стула, на тот случай, если придется удерживать Чорта силой. Внезапно передо мной открылась целая вереница новых возможностей — возможностей, которые мне очень хотелось проверить. — Я не то хотел сказать. Конечно же, я тебе верю. Он сказал что-нибудь еще?

Он приостановился на мгновение, потом вернулся.

— Вы не понимаете, — сказал он. — Вы, люди. Вы очень не любите паттхов… я слышал, как вы об этом говорили. Но вы не понимаете.

— Так помоги мне понять, — сказал я, жестом приглашая его присесть напротив меня. — А почему мы не правы, что не любим паттхов?

Чорт снова немного помялся в нерешительности, потом сел на предложенный стул.

— Вы сказали, что у креанов в крови космические путешествия, — сказал он. — Возможно, в этом есть доля истины. Нам нравится свободное падение, и мы обожаем жить в невесомости. В нашей системе есть пять таких поселений, вы знали об этом?

Я кивнул.

— Я слышал, что внутри они просто прекрасны. Хотелось бы мне, чтобы ваше правительство разрешило посещать их и другим расам.

— Да, они действительно очень красивы, — согласился он. Взгляд его белых глаз стал рассеянным, даже мечтательным. — И там, в самом сердце нашего отечества, и предпочел бы жить каждый креан, если бы это было возможно.

Взгляд его перестал блуждать в неведомых далях и снова остановился на моей физиономии.

— Но это невозможно. Ни наша наука, ни наши технологии не могут конкурировать с продукцией Земли, Бэсни или Дж'Кайарра. И все же для того, чтобы овладеть такими технологиями или построить еще больше поселений для нашего народа, мы должны продолжать наращивать наше состояние.

— У вас есть продуктовый экспорт, — напомнил я ему. — Насколько я знаю, на него большой спрос.

— Но наши продукты скоропортящиеся, их можно перевозить только на очень небольшое расстояние, — ответил он. — И как, по-вашему, народ Круеа может решить эту дилемму?

Я вздохнул. Отлично, теперь я прекрасно понимал, к чему он клонит.

— Вы нанимаетесь на работу по всей Спирали, — сказал я. — Скажи мне, какую часть своего заработка вы отдаете непосредственно своему правительству?

Чорт громко щелкнул клювом.

— Семь десятых, — ответил он.

Семидесятипроцентное налоговое ярмо. Рабство по договору, только креанам говорят, что это рабство идет на пользу их собственному правительству и народу.

— Я раньше об этом ничего не слышал, — признался я. — Почему вы это держите в таком секрете?

Перья Чорта снова всколыхнулись.

— А зачем нам об этом говорить? — отпарировал он. — Здесь нечем гордиться. Кому понравится продаваться в услужение чужакам?

— Но ведь все мы продаем себя в услужение — так или иначе, — заметил я. — Точнее, мы не продаемся, мы просто предлагаем наши умения и опыт другим. Это и называется работой.

— У народа Круеа издревле было заведено иначе, — твердо заявил он. — Но теперь это вошло в нашу обычную жизнь.

Он склонил голову набок — коротко, по-птичьи.

— Но даже теперь это положение можно изменить. Купцы-паттхи предоставили нам возможность продавать наши продукты так широко, как мы не могли даже мечтать. Всего лишь за несколько десятилетий мы получим необходимые ресурсы, чтобы построить поселения, о которых мечтали. Когда это произойдет, мы снова сможем вернуться к себе домой, к нашим семьям, к нашему племени,

Я покачал головой.

— Нам будет вас не хватать, — от души сказал я, хотя и понимал, как банально звучат мои слова. — А почему ты мне все это говоришь?

Он положил свои хрупкие руки на стол и нервно потер друг о друга кончики пальцев.

— Когда-то считалось, что наше будущее зависит от паттхов и их звездных двигателей, — сказал он, «потупившись. — Но сейчас многие стали бояться, что и вся наша жизнь теперь зависит от паттхов. С того момента, как заработали „таларьяки“, все больше и больше ресурсов вкладывается в производство продуктов на экспорт. Если паттхи внезапно откажутся перевозить их, наша экономика рухнет в мгновение ока.

Меня будто ударили под дых. Я предупреждал Иксиля, что креаны вполне могут поддаться на давление паттхов, но я просто не представлял, какой сильной экономической дубиной угрожают им эти бестии.

— Кажется, я понимаю, — сказал я. — Так чего же ты хочешь от меня?

Чорт подтянулся перед ответственным заявлением.

— Я хочу, чтобы вы не досаждали паттхам.

Меня едва не перекосило, но я сдержался. Бог свидетель, последнее, чего я хотел, так это действовать на нервы паттхам. И тем паче — их бородавчатым приятелям с портативными крематориями. Вот только эта братия настроена так серьезно, что их нервирует даже то, что я все еще дышу.

— Почему ты считаешь, что я собираюсь досаждать им? — возразил я.

— Потому что вы не любите паттхов, — повторил Чорт. — И потому, что паттхи разыскивают вас и этот корабль.

Невидимый круч-боксер еще пару раз врезал мне по солнечному сплетению.

— Кто тебе это сказал? Его перья вздрогнули.

— Никто мне этого не говорил. Те существа, на которых указывала женщина в таверне «Чертова дюжина»,принадлежали к вассальной расе паттхов.

— Откуда ты это знаешь?

Чорт заметно удивился такой постановке вопроса.

— Это известно всем креанам, — ответил он. — На всех торговых кораблях паттхов летают наши специалисты по корпусным работам. Айиками тоже всегда путешествуют с ними в качестве охранников и защитников. В отличие от паттхов они грубы и не очень тактичны.

— А порой и излишне агрессивны, — кивнул я. По крайней мере, теперь мы знаем, как на самом деле зовут бородавочников. Дядя Артур будет доволен. — И все же только то, что айиками точат на меня зуб, еще не означает, что я досаждаю паттхам.

Теперь уже у Чорта все перья встали дыбом.

— Не надо мне лгать, капитан, — тихо сказал он. — Айиками никогда не действуют без разрешения паттхов. Они появляются в этой части Спирали только в сопровождении паттхов и только под их руководством.

— Я вовсе не лгал тебе, Чорт, — поспешно заверил яего, по телу у меня пробежали мурашки.

— Если он не врет, получается, что, когда я поджарил ту парочку айиками на Ксатру, где-то поблизости был паттх-наблюдатель. Паттх, из-под носа которого мы едва успели улизнуть.

— А если верно и обратное, значит, когда мы с Камероном договаривались в таверне на Мейме, где-то в темном углу ту троицу паттхов прикрывали трое бородавочников. Надо запомнить — на случай, если снова придется напрямую иметь дело с паттхами.

— Возможно, строго говоря, вы мне и не лгали, — сказал Чорт. — Но все же пытались ввести меня в заблуждение и скрыть истину. — Он снова по-птичьи наклонил голову. — Так в чем же заключается истина, капитан?

— Ты прав, Чорт, — вздохнул я, разглядывая его чешуйчатую физиономию и чертовски жалея, что ничего не понимаю в мимике креанов. — Паттхи действительно хотят заполучить этот корабль. Они считают, что здесь находится нечто такое, что угрожает существованию их экономической империи, которую они создавали последние пятнадцать лет.

— И это правда? Я покачал головой.

— Не знаю. Может быть.

На какое-то время Чорт напряженно застыл, опустив голову на руки и плотно сжав кончики пальцев. Что означает эта поза, я как раз знал — креаны так замирают, когда погружаются в глубокую задумчивость. Я тоже старался не шевелиться, чтобы не поломать его ритуал, не нарушить хрупкое молчание. Теперь я еще больше жалел, что не понимаю мимику креанов. Никабар угрожал, что сойдет с корабля, если узнает, что мы везем контрабанду. Станет ли Чорт грозить мне тем же? Или, что еще хуже, просто сойдет с корабля в ближайшем порту, теперь, когда понимает, что может навлечь гнев паттхов на свой народ?

— Чорт вдруг вышел из своего транса — так резко, что застал меня врасплох, — и снова поднял на меня глаза.

— Это может принести беду паттхам, — сказал он. — Но может ли принести благо народу Круеа?

— Если у нас в трюме действительно то, чего боятся паттхи, а я в этом вовсе не уверен, то однозначно — да.

— Принесет ли это благо народу Круеа? — с нажимом повторил Чорт.

Какое-то мгновение я колебался.

— Не знаю, — признался я. — По моему мнению, ты определенно выгадаешь, если поможешь нам завершить этот перегон. Но я не могу бросаться обещаниями.

— Судовладелец Бородин говорил, что наш рейс принесет благо народу Круеа, — напомнил мне Чорт. — Достоин ли он доверия?

— Вполне, — заверил я его. — Но мы даже не знаем, где сейчас Бородин, и вполне возможно, он уже ничего не может решать. Особенно если кому-то удастся захватить «Икар» прежде, чем мы доставим его на Землю.

Он, похоже, задумался над услышанным.

— А что будет, если мы сумеем доставить корабль на Землю?

— И опять-таки я ничего не могу обещать, — ответил я, обливаясь потом.

Учитывая, что на кону стоит будущее его расы, Чорт обязательно продумает все возможности и последствия.

К сожалению, я видел только три варианта, из которых он мог выбирать: сбежать, или помочь нам доставить корабль на Землю, или продать нас паттхам при первой возможности в обмен на экономическое благополучие своего народа. Конечно, это благополучие продлится недолго, со временем паттхи окажутся не более благодарными, чем любая другая раса. Но когда на одной чаше весов — продолжительная вражда с паттхами, а они уже доказали на деле, что могут пойти на это, а на другой — хоть и временная, но выгода, логично было бы выбрать второе. На месте Чорта я бы, скорее всего, так и поступил.

А если он выберет паттхов…

Я вдруг снова ощутил тяжесть плазменника под мышкой. Стало неуютно. Мы не можем позволить Чорту сойти с корабля. Точка. Планирует ли он предать нас, или просто исчезнуть на закате, пока нас еще не обнаружили паттхи, — мы не можем позволить ему разгуливать по Спирали, учитывая все, что он знает об «Икаре» и его экипаже. Мы должны удержать его на борту, пока эта зловещая игра в кошки-мышки не подойдет к концу. Пусть даже запертым или связанным, если не будет иного выхода.

Чорт вдруг вскинулся и настороженно уставился куда-то на дальнюю стену кают-компании — ту, что представляла собой часть корпуса.

— Образуется очередная складка, — сказал он. — Вам лучше остановить корабль.

Я ничего не услышал и не почувствовал, но я доверял чутью креана. Он еще не договорил, а я уже вскочил на ноги и сломя голову кинулся прочь из кают-компании. И только в коридоре мне пришло в голову, что я даже не усомнился в справедливости его слов. А когда я вбежал в рубку и уже тянулся к кнопке аварийного останова, по корпусу прокатился характерный скрежет.

Уже намного позже, когда трещина была заделана и мы снова легли на курс, я спохватился, что мы с Чортом так и не договорили.

Или, вернее, разговор был окончен, просто я об этом не знал. Как не знал и того, какой же выбор сделает Чорт.

Я подумывал о том, чтобы вызвать его по интеркому или даже зайти к нему в каюту для выяснения отношений. Но потом решил не делать ни того ни другого. Я по-прежнему не мог ничего обещать ему, а Чорту явно требовались какие-то гарантии, чтобы остаться верным «Икару». Давить на него не было никакого смысла — все равно это ни к чему не приведет, кроме обоюдной неловкости

В конце концов, до Утено оставалось всего три дня пути. Не пройдет и часа после посадки, как догадаться, что за путь избрал Чорт, не составит труда.