"Зал ожидания" - читать интересную книгу автора (Правдин Лев Николаевич)

14

После того как Анюта неожиданно для самой себя призналась в любви, она решила проверить, так ли это. Откуда ей было знать, что любовь плохо поддается проверке — она или есть, или, сколько ни проверяй, нет ее. В книгах, которые Анюта прочла, все было не так, как у нее, сколько ни старалась, ничего подходящего припомнить не удалось.

Тогда она придумала для себя испытание: пойти и постучать в его окно. Если хватит отваги, то, значит, так тому и быть — любовь есть.

Так и сделала: пошла и постучала. Дверь открылась почти сразу, как будто Куликов ждал именно ее.

— Это опять вы, — сказал он и посторонился, открывая дорогу. И все это тоже так, словно он ждал Анюту, но не особенно радуется ее приходу.

Она услыхала, как он, не отходя от двери, повернул ключ в замке, отрезав их двоих от всего большого беспокойного мира, заключил в темный куб коридора. Трепетный свет луны, отраженный деревьями, проникал сквозь пыльные стекла над дверью, но ничего не освещал, а только делал совсем уж непроглядной мутную темноту. Анюта остановилась где-то неподалеку от двери в его комнату. Где остановился он, не знала. Чтобы уточнить это, она проговорила:

— Я пришла к вам…

— А я так и знал, что вы придете. Вот только лампочка перегорела. — Два раза щелкнул выключатель. — Почему-то знал, что вы обязательно должны прийти. Или я пришел бы, если бы знал — куда.

Все это он проговорил торопливо и часто вздыхая, как ребенок, который устал ждать и которого ничего не стоит обидеть. Анюта так и подумала о нем.

— Ну, ничего, ничего, — смягчая голос, ласково проговорила она. — Это ничего.

Он тихонько посмеялся.

— А вы сами пришли. Явились, как в сказке. Как принцесса.

И разговор получается какой-то ребячий. Она тоже засмеялась:

— Если бы принцессы были такие, как я, то никакой сказки не получилось бы.

— Ничего вы. Не понимаете. Сказки ведь разные бывают. Очень разные. И не всегда — «жили-были дед да баба». А вы, наверное, только это и знаете.

Вот он какой — за сказку обиделся. Анюта рассмеялась:

— А вы что, сказки мне будете рассказывать?

Она все еще продолжала посмеиваться, но он строго и немного таинственно сказал:

— Нет, это я сам себе выдумываю то, что мне захочется, чтобы исполнилось. Вот думаю, как надо бы сделать и что надо сказать, и тогда все было бы отлично. Вы только не смейтесь, потому что все это очень верно. Так со всеми бывает. И в этих своих мечтах я и сильный, и красивый и все мне удается, как Иванушке-дурачку. Я думаю, что вот так и начинались сказки у народа.

— Да, наверное, так оно и происходит, — согласилась Анюта и подумала, что, должно быть, она тоже придумала для себя сказку о какой-то любви, которой нет на самом деле. — Но ведь я-то не из сказки. Я — на самом деле. Я к вам пришла сама, чего же тут еще придумывать. И не из сказки я, а с кирпичного завода.

— Да, — проговорил он после недолгого молчания. — Кирпичный завод. Как все просто. Зачем вы пришли?

— Да потому что полюбила вас, может быть, вот и пришла.

Он поперхнулся в темноте или засмеялся.

— Меня полюбили? — спросил он. — Как же это вы?..

— Сама не знаю, — легко сказала Анюта. — Сама еще не понимаю, как это у меня получилось. Музыку услыхала, когда вы играли ночью… И вот пришла. Больше ничего не знаю. А почему вы так недоверчиво слушаете меня, если я сама к вам пришла?

— Никто еще меня не любил, вот оттого, наверное, мне и невозможно поверить. Так все необыкновенно. Да и как же такого можно полюбить? Да я и не гожусь…

— Для любви каждый человек годится. Полюби его, вот он и пригож.

И снова он засмеялся. Теперь уже Анюта ясно услыхала — смеется, сам еще не доверяя неведомой своей радости. Так, смеясь и торжествуя, он и сказал:

— Ну вот, а вы говорите, что сказок не бывает.

Теперь Анюта вдруг поняла, что надо сделать. Надо хотя бы подойти к нему поближе, но оказалось, что он уже сам подошел и стоит почти перед ней. Тогда она протянула руки и положила их на его плечи и с радостью поняла, что он ждал, когда она сделает именно это, потому что он взял ее руки, снял со своих плеч и поцеловал. Сначала одну, потом другую. Поцеловал и снова положил их на свои плечи так уверенно, словно им тут и место. А она повторяла все одно и то же:

— Да как же это, милый мой… Да как же это…