"Кольцо любви" - читать интересную книгу автора (Хокинс Карен)Глава 10Маркус недовольно посмотрел на Энтони: – Ты не мог бы обойтись без этого? Энтони поднял на него вопросительный взгляд: – Ты это о чем? Обычно сонные глаза Энтони, казалось, совсем исчезли в прищуренных веках. – Вовсе я не мурлыкал. Мистер Доналдсон, помощник Маркуса, деликатно кашлянул. – Прошу прощения, милорд, но вы действительно что-то напевали. – В самом деле? И что же это была за мелодия? Круглое лицо Доналдсона мгновенно сморщилось. – Кажется, из концерта Гайдна, милорд, хотя я не очень уверен. Энтони потянулся и зевнул. – Послушай, я уже проголодался. Ты наконец разделался со своими делами? Мистер Доналдсон, поправив круглые очки, поспешно положил перед Маркусом какой-то документ. – Вопрос, касающийся лорда Мелтона... Прочитав бумагу, Маркус взглянул на каминные часы и недовольно нахмурился. – Придется подождать по меньшей мере еще минут двадцать, хотя этот бездельник может вообще не появиться. – Он поднял глаза на Энтони. – Сегодня Мелтон должен подписать бумаги на свои земли. – На все? – Нет, конечно, – я оставил ему дом и большой участок. У него долгов на тридцать тысяч фунтов, если не больше. Энтони тихо присвистнул. – Как же такое случилось? – В основном все это карточные долги. – Тогда понятно. – Энтони на мгновение задумался. – Сколько Мелтону лет? – Двадцать четыре. Он достаточно взрослый, чтобы не швыряться такими огромными деньгами. – Ты прав. Парень глуп, раз позволил себе так увязнуть в долгах. – Маркус устало повел плечами. – Как ни крути, дело это очень неприятное. Не думай, что мне его нисколько не жаль... – Я и не думаю, но... Может, все-таки стоит получше приглядеться к Мелтону, выслушать его... Черт, что он хочет этим сказать, мрачно подумал Маркус. Но прежде чем он успел спросить, Энтони пожал плечами. – Я лучше пойду. Вряд ли мне доставит удовольствие ваша встреча. – Как хочешь. – Маркус кинул взгляд на Доналдсона. – У вас все готово? –Да, сэр, все бумаги в порядке. Теперь нам нужен только сам лорд Мелтон, и дело будет закончено. Снаружи осторожно постучали. – Да? – Маркус перевел глаза на дверь. – Милорд, к вам лорд Мелтон, – объявил Джеббсон, входя. – Я исчезаю! – Энтони подмигнул Маркусу. – Все-таки будь помягче с этим парнем. – С этими словами он вышел. Обычно в момент капитуляции противника Маркус испытывал настоящее торжество, однако сейчас у него в душе было только странное чувство пустоты и неудовлетворенности, как будто его обокрали. Мистер Доналдсон отодвинул толстый гроссбух и снова придвинул к себе кожаный портфель. – Наконец-то мы закончим с этим делом. Маркус кивнул Джеббсону. – Проводите сюда лорда Мелтона. – Слушаю, сэр. – Дворецкий, поклонившись, вышел. – Какая жалость! – Доналдсон достал чистый лист бумаги. – Не знаю, как лорд Мелтон мог оказаться таким безответственным. Ему следовало в какой-то момент спохватиться, заметив, что он увязает в долгах, и понять, что необходимо отказаться от игры, особенно по таким высоким ставкам. – Молодые люди часто не задумываются о будущем, – заметил Маркус, повторяя слова отца. Энтони верно подметил – Мелтон лишен такого преимущества, как опытный и мудрый отец, и это не может не сказаться на его поведении. Наконец Джеббсон ввел лорда Мелтона. Молодой человек был крайне бледен и шагал не очень твердо, что говорило о принятой им значительной дозе спиртного. К счастью, он все же был не настолько пьян, как в музее. Наблюдая из-под полуопущенных ресниц за приближающимся юношей, Маркус отметил, что его темно-синий камзол и рубашка на этот раз тщательно выглажены. При виде жилета Мелтона Маркус поднял брови. – Клуб «Четыре лошади»? – Это был очень дорогой клуб, куда допускались только наездники самого высокого разбора. Мелтон слегка покраснел, и по его губам скользнула горькая улыбка. – Одно из немногих моих достижений. – Что ж, благодарю вас за визит, лорд Мелтон. – Маркус указал гостю кресло у стола. – Я искал вас в музее... – В голосе Мелтона прозвучал упрек. – В самом деле? – Маркус подождал, пока молодой человек усядется. – Может быть, чаю? Мелтон примостился на кончике стула, словно рассчитывая в любую минуту вскочить и убежать. – Нет, благодарю вас. Я хочу поскорее подписать нужные бумаги и покончить с этим делом. – Понимаю. – Маркус кивнул. – Это мистер Доналдсон, он провел множество подобных сделок. Доналдсон протянул лорду Мелтону аккуратную стопку документов. – Вот, милорд. Вам нужно подписать наверху в каждом разделе, где я сделал отметку. Мелтон дрожащей рукой взял документы. – Как их много... – Да, сделка довольно сложная, – невозмутимо согласился Доналдсон. Мелтон внезапно икнул. Маркус сомневался, что в таком состоянии виконт мог серьезно вчитываться в содержание документов, но учтивость не позволила ему высказать свои сомнения вслух. Перевернув страницу, затем другую, Мелтон начал просто перелистывать их одну за другой. Добравшись до последнего документа, он улыбнулся с горькой иронией: – Господи милостивый, сколько слов, сколько слов! – Он вдруг вскочил с кресла. – Я заберу это с собой, чтобы прочитать более внимательно. – Уверяю вас, милорд, все бумаги оформлены правильно, – недовольно заметил Доналдсон. Мелтон густо покраснел. – Я в этом не сомневаюсь, но мне нужно время, чтобы убедиться... Маркус нахмурился: – Как мы с вами условились с самого начала, я оставляю вам Мелтон-Хаус в Найтсбридже и прилегающие к нему земли. Вы теряете только фермерские земли в Кенте, что с моей стороны довольно великодушно, принимая во внимание количество долговых расписок, которые находятся в моем распоряжении. – Великодушно? – Голос лорда Мелтона надломился. – И вы еще можете говорить о великодушии? – Разве я заставил вас спустить ваше наследное поместье? – Маркус вспыхнул. – Черт побери, признаюсь, я был дураком и не понимал, что мои партнеры по игре скрывали от меня опасность моего положения. Маркус задумчиво посмотрел на стопку документов в руках Мелтона. Что, если молодого человека специально подталкивали на такое глупое и неосмотрительное поведение? Многие из долговых расписок Мелтона были подписаны им несколько лет назад, хотя Маркус не запомнил, на какую именно сумму: он просто не обратил на это внимания. Он снова перевел взгляд на посетителя. – Если вы с самого начала так много проиграли, то почему же продолжали играть? Некоторые из ваших расписок помечены свежими датами. – А как иначе я мог вернуть проигранное? – Маркус с горечью рассмеялся. – У меня нет вашей способности делать деньги из ничего. Я был в отчаянии и думал... – Он закрыл глаза, но через мгновение, справившись с собой, закончил: – Я ошибался, теперь мне это ясно, но тогда казалось, что иного способа просто не существует. Я думал, если мне повезет, я смогу все исправить. – Рад, что вы осознаете свои заблуждения. – Милорд... Лорд Тремонт... Не могли бы мы найти другой способ уладить это дело? Если у меня будет два месяца... я найду деньги – не всю сумму, но достаточную для того, чтобы покрыть самые неотложные долги. – Каким образом? Снова собираетесь выиграть в карты? Мелтон покраснел. – Я больше не играю. – Вот как? Тогда как вы оказались в карточном зале на балу у Оксбриджей? – У Оксбриджей? Но там мы играли только в вист... – И при этом вы делали ставки, не так ли? – Маркус холодно взглянул в напряженное лицо Мелтона. – Откуда мне знать, не проиграете ли вы свои оставшиеся земли, если я дам вам отсрочку? Мелтон выпрямился. – Сожалею, что попросил вас о снисхождении. Меня предупреждали, что маркиз Тремонт известен своем бессердечием, и теперь я и сам в этом убедился. – Кроме сердца, неплохо иметь еще и голову, чтобы думать о деле. Если я соглашусь предоставить вам отсрочку, какие гарантии вы мне предоставите? Доналдсон поражение воззрился на патрона, но Маркус не обращал на него внимания. – Итак, Мелтон? Лорд Мелтон встал, и его глаза сверкнули. – Больше я не проиграю ни пенса, даю вам слово. Маркус взглянул на положенные молодым человеком на стол бумаги. Его владения в Кенте удвоились бы с этим дополнением, и все же... Он никак не мог забыть, что порой ни труды, ни знания не в состоянии перевесить невезение, и в конце концов кивком головы указал на бумаги. – Заберите их и поразмыслите над своим положением. Если вы придумаете более законный способ возвратить себе состояние, думаю, я смогу принять ваше предложение. – Вы... Я... – Молодой человек схватил бумаги и крепко сжал их в руках. – О, поверьте, вы об этом не пожалеете! – Мы еще не договорились окончательно. Даю вам две недели на то, чтобы найти выход, после чего мы вернемся к нашему разговору. Вы меня правильно поняли? – Да, милорд. Через две недели я непременно вернусь, и вы увидите... – Надеюсь, что увижу. – Маркус взял перо и придвинул к себе стопку дневной корреспонденции. – Благодарю вас за визит, мистер Мелтон. Гость перегнулся через стол и крепко пожал руку хозяину кабинета. – Вы не пожалеете, милорд! – повторил он. – Точно не пожалеете! – С этими словами лорд Мелтон поспешно покинул кабинет. Когда его шаги затихли, Маркус бросил перо и вздохнул, а Доналдсон протер очки и подозрительно долго сморкался. – Судя по выражению лица лорда Мелтона, думаю, у нас есть основания надеяться. Это было так великодушно с вашей стороны, милорд! – Чепуха! – отрезал Маркус, хотя не мог бы отрицать, что у него стало легче на душе. Доналдсон осторожно упрятал бумаги в папку. – Я с нетерпением буду ждать, что предпримет этот молодой человек. Сегодня у вас будут еще дела? – Нет, но завтра нам придется заняться ежегодной рентой и... В дверях снова появился Джеббсон. – Простите, милорд, к вам пришел некий мистер Мактабиш. Маркус кивнул. – Проводите его ко мне. Джеббсон поклонился и исчез. – А теперь посмотрим, кому грозит опасность, – сказал Маркус с явным удовлетворением. Доналдсон вопросительно посмотрел на него. – Это бывший сыщик с Боу-стрит, – пояснил Маркус. – Я нанял его следить за тем, что принадлежит мне. Через минуту Джеббсон представил мистера Мактабиша, и Маркус, дождавшись, когда за дворецким закроется дверь, обратился к нему: – Ну? Что скажете? Мистер Мактабиш приосанился. Это был коренастый человек с грубым лицом и острыми пронырливыми глазками. Он весь раскраснелся, на дородных щеках выступили капли пота, шейный платок съехал набок. Он сразу преданно уставился на Маркуса, не удостоив Доналдсона даже взглядом. Маркус напрягся. – К ювелиру? К кому именно? – К Ранделлу, сэр. Леди приехала туда всего две минуты назад. – Какая леди? – Высокого роста, милорд, та самая, за которой вы велели следить особенно внимательно. Стремительно встав, Маркус случайно задел рукавом бумаги, и они посыпались на пол. – Расскажите мне все подробно. – Сэр, она принесла ювелиру кольцо, то самое. Я дождался, пока женщина войдет в лавку, потом заглянул в окно и увидел, что она сняла кольцо с пальца и протянула человеку, сидящему внутри. Она все еще там... – Десять фунтов. – Десять? Это не оправдает даже мою поездку к вам! Мистер Ранделл повел сутулыми плечами. – К сожалению, больше я дать не могу, мисс Бейкер-Снид, у меня и так слишком много подобных вещей... – Но не таких! Это исключительно изящная табакерка. Посмотрите на украшение внутри. И работа по серебру тоже необычайно тонкая. Ювелир взял увеличительное стекло и еще раз осмотрел принесенную вещицу, затем перевел взгляд на Онорию. Она поняла, что чем лучше будет выглядеть, тем больше шансов выручить за табакерку уплаченные при покупке деньги, поэтому надела свое лучшее платье из зеленого шелка с крошечными розочками и самый любимый капор, отделанный изящным русским кружевом. Наконец ювелир отложил лупу. – Да, вещица славная, но все равно я смогу дать за нее не больше пятнадцати фунтов. – Пятнадцать? Но... – Онория оборвала себя, поняв по лицу мистера Ранделла, что он назвал крайнюю цену. Смутно чувствуя, что ее обманывают, она вздохнула, затем кивнула. Все-таки пятнадцать фунтов – цена неплохая, хотя табакерка стоила намного дороже. Забрав деньги, она вышла из лавки. Теперь ей предстояло долгое возвращение пешком и вдобавок при сильном пронизывающем ветре. Впрочем, выбора у нее все равно не было. Онория уже собиралась убрать банкноты в ридикюль, как вдруг кто-то крепко схватил ее за кисть руки. Испуганно вскинув глаза, она увидела перед собой побелевшее от ярости лицо маркиза. Схватив руку Онории за запястье, он сильно стиснул ее. Банкноты полетели на землю, и она в ужасе ахнула. Маркус уставился на рассыпавшиеся деньги, словно не веря своим глазам, и Онория, воспользовавшись его замешательством, поспешно выдернула руку, а затем принялась подбирать упавшие деньги. При этом она время от времени бросала сердитые взгляды на маркиза. – Извольте сказать, что все это значит. Пятнадцать фунтов! По-вашему, это стоит всего пятнадцать фунтов? Онория недоумевающе уставилась на него, и к ней тут же вернулось ее недавнее возмущение. – Слишком мало, верно? Я тоже так считаю, но противный ювелир не прибавил ни пенса! – Она бросила на дверь лавки мстительный взгляд. – Если бы у меня было время, я продала бы вещь на аукционе, который состоится через две недели, но... – Тут Онория вдруг поняла, что слишком разоткровенничалась. – Не важно. Это вас не касается. – Как это не касается! – Простите? – Только потому, что я не согласился на ваше смехотворное предложение, вы решили заложить кольцо и тем меня наказать! – Кольцо? Наказать? – Онория взглянула на банкноты и вдруг звонко рассмеялась. – Так вы решили, что я продала ваше кольцо! Маркиз не сводил с нее настороженного взгляда. – А разве вы его не продали? – Нет. – Сунув деньги в ридикюль, Онория стянула левую перчатку: на пальце тускло поблескивало кольцо Сент-Джонов. Лицо Маркуса просветлело. – Слава Богу! А я подумал, что вы уже совсем во мне разуверились. – Еще нет. – А что же вы продали, если не кольцо? Онория натянула перчатку и решительно повернулась к нему спиной. – Это, милорд, вас не касается. Она успела спуститься всего на две ступеньки, и тут он схватил ее за локоть, а затем решительно повел к своему экипажу. – Что вы делаете? – Хочу отвезти вас домой. – А что, идти пешком через двадцать кварталов приятнее, чем проехать их в карете? Маркиз был прав: ей вовсе не улыбалась утомительная прогулка, тем более что ветер набирал силу и грозил испортить ее любимый капор. – Я вовсе не возражаю против вашей кареты. – Онория вздохнула. – Просто мне было бы гораздо приятнее, если бы вы предложили меня подвезти, а не приказали ехать с вами. – Но это же в ваших интересах... – И все равно, мне решать, что для меня лучше. – Черт побери! – Маркус глубоко вдохнул и повел плечами. – Хорошо, будь по-вашему. – Он сделал поклон и с преувеличенной вежливостью произнес: – Мисс Бейкер-Снид, не окажете ли честь проехать со мной? – Уже лучше. – Она одобрительно кивнула. – А теперь произнесите это еще раз, только не кривляйтесь. –Что? – Вы изобразили почтительного кавалера, как актер в домашней постановке. – Онория вопросительно посмотрела на него. – Кстати, у вас дома ставили театральные пьесы? – Нет. – Даже когда вы были мальчиком? – Нет. – Просто безобразие! Я имею в виду – у вас столько братьев... Как же вы развлекались? Маркиз презрительно усмехнулся: – Когда не разыгрывали друг друга, то боролись. Да, именно так: основным видом развлечения у нас была борьба. – Понятно. Какая жалость, что вы никогда не играли в пьесах, потому что если бы вы немного поучились хорошим манерам, то могли бы претендовать на первые роли. А вот мы с сестрами часто устраивали домашние спектакли и как-то даже показывали родственникам «Ромео и Джульетту» во время каникул. Вам следует непременно как-нибудь к нам прийти, чтобы получить представление о более достоверной игре. – Нет уж, благодарю. – Жаль. Хотите верьте, хотите нет, но моя сестра Порция – настоящая актриса. Она могла бы научить вас, как избавиться от этих неприятных манер. – Столь великодушное предложение было встречено сдержанным молчанием, и Онория мягко улыбнулась. – А теперь, если вы меня извините, у меня еще остались дела, которые мне нужно сделать до возвращения домой. – Она на ходу придумала этот невинный предлог, чтобы отказаться от приглашения, и уже повернулась, чтобы уйти, но Маркус опять остановил ее, удержав за руку. Онория обреченно вздохнула. – Это так обязательно? – Мисс Бейкер-Снид, мне нужно поговорить с вами, вопрос очень срочный. – Ну что ж... Скосив глаза, Онория украдкой посмотрела на его карету. Куда приятнее вернуться домой в этом роскошном экипаже на прекрасных рессорах, чем тащиться пешком, и тем не менее... Разве она не дала себе слово, что больше не останется наедине с маркизом? Резкий порыв ветра взметнул ее юбки, и Онория вздрогнула. – Что ж, пожалуй, я согласна. А дела пока подождут. – Отлично. – Но... Вы должны мне обещать, что по дороге нигде не остановитесь. Маркиз кивнул и, распахнув дверцу, помог Онории сесть в карету, затем забрался в нее сам и, приказав кучеру ехать через парк, захлопнул за собой дверцу и опустил шторки. Онория встревожилась: – Вы же обещали... – Я обещал довезти вас домой не останавливаясь, но не обещал, что мы поедем самой короткой дорогой. – Но зачем вы опустили занавески? – Не хочу подвергнуть опасности вашу репутацию. Мы поедем с опущенными шторами, и никто вас не увидит, если только не окажется прямо рядом с нами, а при том, как Гербертс правит упряжкой, это практически невозможно. Будто в подтверждение его слов, экипаж дернулся, затем резко рванулся вперед, отчего Онорию с силой отбросило на спинку сиденья. Маркус искоса посматривал на нее. В душе он был доволен: в конце концов, она и не подумала продать его кольцо. Однако пережитый испуг словно подсказывал, что ему нужно поскорее покончить с этой историей и во что бы то ни стало вновь завладеть кольцом. Маркус вытянул ноги, насколько позволяли размеры кареты, и поуютнее устроился в своем углу. Карета была не такой просторной, как его собственная, но достаточно удобной, чтобы избавить Онорию от необходимости тащиться по грязным улицам. В некотором смысле он сейчас чувствовал себя рыцарем, спасавшим свою прекрасную даму от любопытных взоров всевозможных наглых типов, которых было полным-полно на Бонд-стрит. Что касается Онории, то она сидела перед ним, напряженно выпрямившись и недовольно поджав губы, и даже не подозревала о совершенном им благодеянии. Маркиз задумчиво посмотрел на ее рот: – Должен признаться, улыбка вам больше к лицу. Онория раздраженно взглянула на него: – Сожалею, милорд, но в вашем обществе у меня мало оснований для улыбок. – Неужели? А как вы воспримете вот это? – Он быстро нагнулся и поцеловал ее в губы. Хотя они находились в экипаже, который несся на бешеной скорости, подскакивая на булыжной мостовой, поцелуй получился властным и, конечно же, поставил на место мисс Бейкер-Снид, которая тут же обожгла его яростным взглядом. После весьма неловкой паузы маркиз пробормотал: – Прошу прощения. Я только хотел сделать что-то, чтобы вы не были такой суровой... – И вам это удалось! Если раньше я находила вас человеком навязчивым, то теперь вижу, что вы к тому же грубый, надоедливый, глупый, самонадеянный, надменный, несносный... – Но не лишенный способностей, когда речь заходит о поцелуях. Онория ничего не ответила. Маркус усмехнулся: – Ну же, мисс Бейкер-Снид! Вы производите впечатление женщины, которая превыше всех человеческих качеств ценит правдивость. Признайтесь, в этом никто не может сравниться со мной! Она стала рыться в ридикюле, делая вид, что ищет платок и при этом пытаясь собраться с мыслями. Этот подлец прав – она придавала огромное значение честности человека. Сложность заключалась в следующем: ее признание Маркусу Сент-Джону, что его поцелуй был не просто хорошим, а лучшим и единственно настоящим, которым она когда-либо обменивалась с мужчиной, означало бы, что она унизила себя и дала ему повод для дальнейших насмешек. Найдя платок, Онория демонстративно вытерла губы и, убрав платок в ридикюль, подчеркнуто громко щелкнула замком. – Я не намерена обсуждать ваши способности к поцелуям. Важно то, что вы поступили неподобающим образом. – С поцелуями вечно одна и та же проблема: они редко случаются в подобающий момент; вот и приходится как-то выкручиваться. Тем не менее я благодарю вас за то, что вы признали за мной первенство в поцелуях. – Я этого не сказала. – Да, но и не отрицали, что говорит само за себя. – Просто мой опыт весьма ограничен... – Онория вдруг замолчала, поскольку не готова была признаться в том, что у нее попросту нет никакого опыта в отношении поцелуев. Она закусила губы, лихорадочно подыскивая подходящий ответ. Сказать правду ей не позволяла гордость, но и лгать тоже не хотелось. Тиская ридикюль, она рассерженно взглянула на своего спутника. – Вы ведете себя неприлично и грубо. – Я только сказал, что... – Если вы намерены соблазнить меня в надежде вернуть кольцо, это у вас не получится. Больше того, с вашей стороны просто низко навязывать свои знаки внимания человеку, который ясно дал вам понять, что не желает этого. Маркиз нахмурился. – Полагаю, вы сказали достаточно. – Он умолк, и Онория судорожно вздохнула. – Милорд, думаю, вам лучше остановить карету и выпустить меня. Маркиз смерил ее долгим, задумчивым взглядом. – Зато я так не думаю. – И все же это будет лучше для нас обоих... Не успела она договорить, как маркиз подхватил ее и бесцеремонно усадил себе на колени. Она подняла на него испуганный взгляд. – Что вы н-намерены делать? – Кажется, мы с вами и минуты не можем поговорить, чтобы тут же не поссориться, однако кое в чем нам все же удается добиться поразительного согласия. Вот почему я опять намерен вас поцеловать. – Опять? – Онория не узнала собственного голоса, таким он стал робким и... возбужденным. – Вот именно. Я заставлю вас молчать с помощью поцелуев, помешаю вам со мной спорить, не дам сказать ни единого слова. Вот что, миледи, я намерен сделать, и мне наплевать на кольцо и на вашу щепетильность! |
||
|