"Паутина" - читать интересную книгу автора (Каннингем Элейн)

Глава 4 Пиратская жизнь

Эльфийка провела в море еще несколько дней, прежде чем в виду показались северные острова Муншае. Вид земли придал Федору сил и пробудил исследовательский интерес, однако корабль не стал приставать к берегу, напротив держался в отдалении, укрываясь в плотных весенних туманах.

“Зима заканчивается, моря открываются и скоро появятся торговые корабли”, объяснил Хрольф, когда Федор спросил о причинах задержки. Они сидели, скрестив ноги, на баке, между ними расположилась разорванная сеть. Привычным ритмом мелькали пальцы, заново перетягивая узлы. Не прерываясь, Хрольф приятельски хлопнул молодого воина по спине. “И после того, как ты разобрался с тем кальмаром, полагаю, торговцев мы будем обирать как смородину с куста!”

“Я не буду сражаться за вас”, тихо сказал Федор.

Капитан остановился и посмотрел на него. “Почему?”

“Я дерусь, только когда нет иного выбора, защищая свою землю или друзей”, объяснил молодой воин. “Если корабль будет атакован, я помогу. Но я должен предупредить тебя, если вы нападете на другой корабль, чтобы ограбить его, я могу повернуться против вас”. Добродушие не сошло с лица Хрольфа, но глаза похолодели. “Угроза?”

“Предупреждение”, ответил рашеми спокойно, но вопросительно посмотрел на Лириэль, которая подобралась поближе, привлеченная серьезным выражением лица ее друга. “В отличие от своих братьев-берсерков, я не всегда могу контролировать наступление боевой ярости. Разве Лириэль не сказала об этом?”

“Про это — нет”, огорченно сказал Хрольф, разглядывая насторожившуюся дроу. “Выскользнуло из твоей памяти, девочка?”

“Ты начал ту потасовку, прежде чем я дошла до этого”, защищающимся тоном возразила Лириэль. “Иначе я бы сказала. Наверняка”.

Капитан вздохнул, дернув себя за пышные усы. Так же резко к нему вернулось хорошее настроение, и он подмигнул дроу.

“Не гляди так печально, девочка! Драка это замечательно, но для получения прибыли есть много других способов!” Позже тем днем, капитан собрал экипаж, чтобы обсудить необходимые изменения в обычной стратегии удара из засады. Все достаточно спокойно согласились на план Хрольфа, даже несмотря на то, что он включал Лириэль и ее магию. Руатанцы видели, как сражается Федор; никому не хотелось оказаться в бою против его черного меча. К тому же, они привыкли к необычным методам капитана, и хотя Лириэль они все еще опасались, но ему доверяли всецело.

Не в первый раз Хрольф добудет хитростью то, что иначе могло быть добыто ценой больших человеческих жертв. Собственно, капитан всегда склонялся к более легким методам пиратства. Если он сумеет запугать корабль вплоть до сдачи груза, тем лучше. Хрольф наслаждался хорошей дракой, но предпочитал сражаться, не подвергая при этом опасности Эльфийку.

Команда собралась вокруг Лириэль, объяснявшей необходимое заклинание. “Это один из вариантов телепортации, в котором две персоны меняются местами. Одного из вас пошлют на корабль, чтобы передать капитану наши условия: половина груза за возвращение их человека. Кто хочет пойти?”

“Дело даже не в том, кто хочет, девочка”, прокомментировал Хрольф. “Подумай: что помешает им схватить нашего человека и настаивать на равном обмене, или вообще отказаться? Пойми меня правильно: твоя магия отлично сработает для похищения, и выведет их капитана из равновесия, по крайней мере, ненадолго. Но этого недостаточно”.

“Что же тогда?” осведомилась Лириэль

Хрольф лукаво улыбнулся. “Ффолки с Муншае народ крепкий, и напугать их нелегко. Вообрази — их капитан оказывается лицом к лицу с незнакомцем, неведомо как очутившемся на его корабле. Кто среди нас лучше всего доведет бедолагу до паники?”

Все глаза повернулись к Лириэль.

Медленно на ее лице расплылась хищная улыбка, дроу согласно кивнула и со сверкающими глазами начала прорабатывать детали. Вскоре пираты довольно хмыкали. Никто не спорил, даже не хмурился, когда она начала раздавать указания с абсолютной уверенностью военачальника.

Из всех находившихся на борту только двое не были втянуты в общее возбуждение: Ибн, невозмутимо попыхивавший трубкой, и Федор, безуспешно пытавшийся скрыть свое разочарование при виде сияющего, оживленного лица развлекающейся дроу.

Заклинание Лириэль произнесла на закате. Хотя она постепенно приспособилась к убийственному сверканию солнца и моря, сумерки были временем тайны, естественной магии, и дроу понимала и намеревалась использовать этот факт. Море и небо, сливаясь, растворялись в темноте, но тени еще жили. Исчезая вслед за светом, они казалось, оставляли за собой незримый след. Между днем и ночью, между тенями и грезами все представлялось возможным. И это было важным, поскольку заклинание Лириэль полагалось на страх жертв не меньше, чем на ее волшебную силу. Для такой магии сумерки были лучшим временем.

Корабль с Муншае так же идеально подходил для целей Лириэль. Она поняла это как только телепортировалась на его палубу. Бесшумно расхаживая, защищенная невидимостью пивафви, она изучала корабль, наблюдая за его управлением, даже обследовала кабины, дабы получше узнать свою добычу. Одна маленькая комнатушка была забита всякими разностями, настолько необычными, что это могли быть только магические приспособления. Быстро обыскав ее, Лириэль к своему восторгу обнаружила книжицу, заполненную незнакомыми ей заклинаниями, основанными на морской магии. Прихватив найденное сокровище, она продолжила осмотр.

Торговое судно было невелико, но было видно, что построено оно было недавно, с прочной рубкой на корме, изначально задуманной как неотъемлемая часть корабля, а не временная пристройка. Руль на хвосте регулировался румпелем, и управлявшему им надо было получать указания извне, поскольку находясь под рубкой он не мог видеть, куда направляется корабль. В настоящий момент эти указания исходили от капитана, стоявшего в вороньем гнезде на единственной мачте корабля. Выбленки — равномерно расположенные легкие веревки, составлявшие лестницы — подходили к вороньему гнезду с обеих сторон корабля. Невидимая дроу бесшумно забралась по веревкам и устроилась за спиной капитана. Тот склонился через край, хмурясь и слушая возбужденный отчет двух своих людей.

“Что значит — Друстан пропал?” крикнул он. “Куда пропал?”

“Мы его взяли” объявила Лириэль, распахивая пивафви.

Капитан резко выпрямился и повернулся на голос, побледнев от страха при виде темного эльфа расположившегося на расстоянии вытянутой руки от него.

“Он в наших руках”, продолжила дроу, и наградой ей послужила паника, прокравшаяся в глаза капитана. Он явно решил, что его моряка как-то утянули в страшные подземные владения темных эльфов. Так даже лучше, решила Лириэль. Она изогнула бровь. “Но мы можем договориться о его возврате”.

Человек попытался заговорить. Не раздалось ни звука. Нервно облизнув губы, он попытался вновь. “Что вам нужно?”

“Половина твоего груза”, приказала она. “Не пытайся обмануть, мы узнаем. Я не одна”, голос Лириэль упал до драматического шепота. Обернувшись плащом, она вновь исчезла из виду. Капитан не видел ни ее, ни кинжала который она прижала ему к горлу, зато капли крови, закапавшей на его грудь, были вполне заметны и очень убедительны. В его глазах Лириэль увидела ужас и веру во вторжение на корабль неизвестного числа темных эльфов, смертоносной и невидимой силы.

“Мы все сделаем”, выдавил он наконец, но во взгляде появилась хитрость отчаяния, замеченная и не понравившаяся Лириэль.

“Пожалуй, чтобы избавить вас от некоторых неудобств, добавлю, что твой маг против нас бесполезен. Никакое человеческое заклинание не развеет нашу невидимость, — магия не касается дроу, как вода перьев морских птиц”, холодно произнесла она. “Но любая магическая угроза — какой бы жалкой она не была — будет встречена соответственно. Поверь мне, тебе не захочется увидеть магию дроу в бою”.

Последний отблеск надежды угас в глазах человека, и Лириэль поняла, что попала точно в цель. Она отдала приказы, заверив, что все это время будет рядом с ним. Если он поднимет тревогу, или даже только намекнет на присутствие темных эльфов на корабле, то в дополнение к половине груза он потеряет и половину экипажа… а возможно и свою жизнь.

Капитан выполнил все, как было сказано, хотя ему с трудом удалось убедить команду, что Друстана магическим образом похитили с корабля, и цену его свободы придется заплатить их грузом. Однако они выполнили приказы, опустив большой плоскодонный ялик и загрузив его дубовыми бочонками.

“Оставь место для нас”, прошипела Лириэль в ухо капитану. “Горво займется ялом, остальные останутся здесь, и проследят, чтобы не было никаких глупостей. Мы пришлем назад вашего человека на яле, а потом уйдем как и пришли”.

Пока капитан ревел вниз указания по перестановке бочек, Лириэль, все еще невидимая, тихо слетела в лодку. Как только матросы покинули ял, она выпустила заклинание левитации. Тяжело нагруженное суденышко оторвалось от воды и медленно взмыло в воздух. Моряки остолбенело смотрели, как оно тихо удаляется в туман. Заклинание было довольно трудным, но Лириэль прекрасно понимала, как важен впечатляющий финал. Это придаст весомости объяснениям капитана, и вызванное ощущение удивления и страха займет умы людей достаточно долго, чтобы не позволить им попытаться последовать за призрачным ялом.

Когда лодка коснулась палубы Эльфийки, Лириэль бессильно опустилась на один из бочонков, истощенная магией. Экипаж столпился вокруг, приветствуя ее и обследуя добычу. К своему восхищению, они обнаружили, что бочки заполнены чудесным малиновым медом, сладким медовым вином, пахнущим весенними фруктами.

“Отправьте нашего гостя назад, и откупорим один бочонок на празднование. Остальное используем для торговли”, подмигнув, сказал Хрольф.

Команда быстро принялась за работу согласно плану Лириэль. Плененного матроса телепортация перенесла в темноту трюма, где его уже ожидали два руатанина, вооруженных крошечными болтами от арбалета Лириэль. Один быстрый укол отправил бедолагу в сон, и он все еще не пришел в себя, когда его вытащили на палубу и уложили в ял.

Лириэль отдала драгоценную книгу заклинаний на хранение Федору, а затем присоединилась к спящему в лодке, дабы завершить дело. Не стоило позволять ффолкам догадаться, что все это нападение было чистой воды блефом, а поблизости затаились пираты с Руатима. Она ждала, пока Эльфийка уходила прочь, прячась в облаках тумана.

Когда корабль исчез из виду, Лириэль открыла сосуд с антидотом к сонному яду, и капнула на губы моряка. Он пошевелился, почесался и наконец очнулся с потоком брани, однако всхлипнув умолк, увидев склонившуюся над ним дроу. “Возвращайся на свой корабль”, приказала она, махнув рукой в направлении торговцев. Немедленно сквозь туман показались слабо светящиеся контуры корабля с Муншае. Лириэль окружила его магическим огнем, и чтобы направить пленника на обратном пути, и чтобы еще больше ошеломить ожидавших его.

Пока мореход раскрыв рот как выброшенный на берег карп смотрел на корабль, Лириэль, снова невидимая, тихо скользнула в море. Она с трудом гребла в холодной воде, а отяжелевший пивафви тянул ее вниз, и хотя она отлично плавала, короткую дистанцию до пиратского судна преодолела с трудом.

Несколько пар рук протянулись, втягивая ее на борт. Лириэль едва заметила помощь моряков, палубу под ногами, или что доски неожиданно устремились ей навстречу.

Федор поймал падающую дроу и отнес ее в кабину Хрольфа; отвернулся пока она вяло избавлялась от промокших вещей и не поворачивался обратно пока скрип креплений койки не возвестил, что она забралась под одеяла.

“Все прошло гладко”, сонным голосом сообщила она, “но теперь, думаю, капитан еще долго будет оглядываться через плечо. Темные эльфы много дней будут виднеться ему в каждой тени”.

“Тебе нужен отдых”, тихо сказал Федор. “Не буду мешать”.

Что-то в его тоне прорвалось сквозь окутавшую Лириэль пелену усталости. Рывком сев, она посмотрела на приятеля. Как она и подозревала, события этой ночи пришлись ему не по душе. В его глазах не было осуждения, только печаль и решительность. Для дроу это оказалось больнее, чем ей хотелось признавать.

“Я пробовала мед Муншае прежде”, неожиданно заметила она, “и знаю его цену”. Наклонившись через край койки она зарылась в кучу сваленных на полу вещей, пока не нашла маленький мешочек, который бросила Федору. Тот рефлекторно протянул руку, но мешочек не долетел до него, упав у ног с характерным звяканьем множества монет.

“Столько стоил бы мед на рынках Мензоберранзана. Капитан найдет такую же сумму в своей каюте. Корабельный маг тоже получил возмещение. Лучше тебе не знать, сколько стоила эта книга”, проворчала она. “Главное, никто из них в нашей маленькой игре не пострадал. Строго говоря, они здорово заработали, учитывая, что им не пришлось тратить деньги и силы на доставку товаров в Подземье!” Федор долго разглядывал непредсказуемую дроу. “Но зачем, вороненок? Зачем все эти сложности, если ты хотела просто купить мед?”

Девушка лукаво улыбнулась, но он не пропустил отблеск неуверенности в янтарных глазах. “Ты ведь не думаешь, что Хрольф и его ребята удовлетворились бы простой сделкой? Они же пираты, в конце концов! А так, Хрольф получил возможность разыграть представление, торговцы получили деньги, и всем будет что рассказать. Никто не обижен”. Федора это откровение ошеломило — никогда он не видел, чтобы кто-то шел на подобные ухищрения, чтобы скрыть свои благородные намерения — и глубоко тронуло плохо скрываемое желание Лириэль добиться его одобрения. Преодолев расстояние, разделявшее их, он взял ее ладонь в свои руки. Ее пальцы все еще оставались ледяными; осторожно растирая их, он обдумывал свои слова. Многое ему хотелось сказать, но он не был уверен, что что-либо из этого будет иметь какой-то смысл для дроу. Несмотря на изощренный ум и любовь к хитростям и интригам, она слабо разбиралась в сложностях души.

Меж ними воцарилась долгая тишина. Наклонив голову, Лириэль присмотрелась к нему, изображая недоумение. “Ты думаешь”, дразня обвинила она. “ ‘Есть те, кто думает, и те, кто мечтает’ ”, процитировала она его собственные слова. “Ты же не собираешься сменить сторону, правда?”

В ответ он печально улыбнулся. “Нет. Просто мечтаю как обычно”. Выпустив ее руку, он повернулся к двери.

“Не уходи пока”, она подвинулась, освобождая место, и похлопала по краю койки.

Федор оглянулся через плечо. Он позволил глазам высказать то, что было у него в сердце, но остался на почтительном расстоянии. “Я всегда буду твоим другом”, тихо сказал он; “Но временами, вороненок, ты ожидаешь слишком многого”. На лице дроу замерло понимание, затем испуг. Когда-то, однажды, они были любовниками. Неожиданные, неведомые чувства в тот раз сорвали Лириэль с ее эмоциональной пристани, оставив растерянной и недоумевающей. Подобные вещи были опасны — и строго запрещены! — среди дроу, и она с готовностью согласилась на предложение Федора оставить случившееся в прошлом. Их дружба была прочной, но нелегкой; они все еще двигались на ощупь по незнакомой территории. Сейчас, глядя на друга, она поняла, что для него ситуация еще далека от разрешения, и это одновременно тревожило и интриговало ее.

“Но ты хотел бы остаться?” спросила она прямо.

Федор мягко улыбнулся ей. “Спокойного сна. Увидимся следующей луной”. И исчез, прикрыв за собой дверь кабины.

Буря эмоций подхватила дроу: облегчение, раздражение и, наконец, порыв чисто женской злости. Выхватив из-под матраца кинжал, она метнула его в дверь. Вонзившись в дерево, он задрожал, издавая хорошо слышный гул. Дроу спрятала голову под подушку, приглушая издевательский звук.

“Он мог, по крайней мере, ответить да!” пробормотала она.

С первыми лучами рассвета Эльфийка добралась до архипелага Коринн, скопления маленьких островков к северу от Муншае. Команда, казалось, в полном составе что-то предвкушала, и Федору это не нравилось. Особенно веселился Хрольф, вовсю шутивший и неумело распевавший баллады.

С каждым днем Хрольф нравился молодому рашеми все больше и больше. Капитану была присуща неуемная способность радоваться жизни, одновременно обезоруживающая и заразительная. Все происходящее — будь то налетевший шторм, полный рог меда или рассказ о приключениях — Хрольф принимал с удовольствием и энтузиазмом. Проблема была в том, что принимал он больше, чем следовало. Федору с трудом удавалось примирять растущую симпатию к капитану со столь развлекавшими того малопочтенными делами, и его откровенно пугало, что может произойти, когда они сойдут на берег.

Однако прием, который оказали экипажу Эльфийки, его немедленно успокоил. Ближе к вечеру они вошли в порт на Тетрисе, небольшом острове с покрытыми зеленью холмами и скалистым, обдуваемым ветром берегом. Докмейстер поприветствовал Хрольфа по имени, и пригласил его поторопиться на фестиваль. Пока они шли сквозь деревню — скопление хижин из камня и соломы, обступивших направляющуюся в море реку — местные жители радостно приветствовали моряков. Невысокая, пышная женщина с серыми глазами и щеками цвета спелых яблок выбежала навстречу Хрольфу, приветственно протянув руки. Капитан поймал ее, легко развернул и заключил в медвежьи объятия.

“Его женщина”, объяснил, довольно улыбавшийся, Олвир глядя на пару. Они с Федором шли вместе, следуя за все растущей толпой в холмы за городом. За время путешествия они сдружились, сначала обмениваясь рассказами о своих родных местах, затем, со временем, раскрыв и собственные истории. С детства Олвир мечтал стать скальдом, но не мог смириться с приниженным статусом, которое занимали барды в воинственной культуре. Из-за этого он и ушел в море, ища удачи и удовлетворения гордости, одновременно коллекционируя истории для души.

“Вы часто появляетесь на этом острове?” осведомился Федор.

“Пять, шесть раз в год. Можно сказать, родной порт!”

“Все же, разве это не слишком редкие встречи для такой дружной пары?”

Олвир пожал плечами. “Мойра не оставит остров, а Хрольф море. Они друг другу подходят: всегда рады встрече, и не унывают при расставании”.

Затем моряк сменил тему, описывая предстоящий вечером фестиваль. Здешние ффолки следовали забытым на большинстве островов обычаям, древним ритуалам и празднованиям, обусловленным сменой сезонов. Друид, дрожащий седобородый старец, в облачениях давно ушедшей эпохи, поклонялся древним духам земли и моря. Сегодня ночью деревня предложит ежегодные приношения речному духу, и отпразднует приход весны.

Федор стоял среди деревенских, пока престарелый друид читал молитвы и совершал обряд, предлагая воде подобающую дань: прекрасной работы браслеты, броши и прочие украшения из чистого желтого золота. Его несколько удивило, что пираты так же соблюдали почтительное молчание, наблюдая, как целое состояние исчезает в воде.

Еще одним любопытным фактом было, что Федор не чувствовал магии в этом месте, вообще никакой. Как многие среди его народа, он был одарен Зрением, и обычно ощущал места силы. Здесь он не замечал ничего, и решил попозже узнать насчет этого у Хрольфа.

С закатом, ритуал перешел в празднование. Хрольф и его люди привнесли в него несколько бочонков добытого накануне меда. Холмы расцветились кострами, вокруг которых пираты и жители деревни танцевали под музыку флейт, барабанов и маленьких жалостливых дудок. Радостное безумие фестиваля уступило место приятно-размеренному темпу, гораздо скорее, чем предполагал Федор. Некоторые из участников парами исчезали в тенях за пределами освещенных кругов. Оставшиеся танцевали и пили пока не лишались сил, затем пристраивались у огня и умиротворенно засыпали.

Используя нежданное затишье, Федор отправился на розыски Хрольфа. Капитан восседал на пне, держа на коленях жену, а в одной руке большой рог. Капитан, проревев приветствие, протянул его юноше, настаивая, чтобы тот выпил свою долю. Федор осушил его — несложная задача для привыкшего к огненному джуилду Рашемена — а после спросил у капитана по поводу ритуала, объяснив, что не ощутил присутствия в реке магии.

Пират пожал плечами. “Духи мест теперь не так часто встречаются как раньше, это верно, но старые обычаи умирают медленно. Да и какой с того вред? Речные воды питают их поля, несут лодки в море, дают рыбу. Это дороже для них, чем золото!”

“Хорошо сказано”, ответил рашеми, приятно удивленный проницательным и справедливым ответом Хрольфа. Тем не менее, он чувствовал, что капитан чего-то недоговаривает, и сказал ему об этом напрямую. Хрольф лишь подмигнул ему, и, вновь наполнив рог из бочонка с медом, вручил его юному воину. “Для мечтателя, парень, ты слишком много беспокоишься! Доберись до дна, и проверь, не найдется ли там лекарство от всех твоих забот!”

Лириэль подождала пока пройдет полночь, прежде чем сошла с корабля. Хотя она и согласилась с Хрольфом, что ффолкам едва ли понравится появление на их острове дроу, искушение увидеть эту землю своими глазами оказалось слишком велико. Сама не зная почему, она оделась, как если бы должна была участвовать в фестивале, в платье из черного шелка купленное в Скуллпорте, и уложила пышные волнистые волосы сложным убором хвостов и колец. Ветроход она спрятала под платье, отдав почетное место кулону, подарку Федора: гладкий овал янтаря с черным пауком внутри. Накинув поверх пивафви, она прошла под покровом невидимости через опустевшую деревню, направляясь к угасающим кострам в холмах.

Дроу ожидала фестиваль; то, что она увидела, напоминало скорее поле боя. Ффолки и руатанцы валялись вперемешку, как павшие в схватке, за единственным отличием: мертвые обычно не храпят. Скрежещущий хор давал ясное представление о вечернем веселье. Особенно отличался Хрольф, заставлявший воздух дрожать хриплым ревом, лежа на спине и закинув ноги на один из нескольких опустевших бочонков.

Эта сцена заставила дроу подозрительно сузить глаза. Ее нередко изумляла странная слабость, которую люди питают к крепким напиткам. Любой дроу мог с легкостью перепить троих дварфов, и даже те, кто чересчур усердствовал в этом, мог избавиться от эффекта опьянения лишь одним усилием воли. Люди не обладали такой выносливостью, и насколько она могла судить, те из них, кто менее всего способен справиться с выпивкой, сильнее всего к ней привязаны. Тем не менее, она не представляла, как может такое множество людей напиться до полного отключения, да еще так быстро. Даже Федор, поглощавший это жуткое огненное вино Рашемена, стал жертвой ночного гуляния, и лежал в глубоком сне. Рядом с ним в землю острой частью был воткнут наполовину полный рог.

Присев рядом с ним, Лириэль взяла рог, и принюхавшись к меду поймала слабый аромат добавленных в него трав. Поскольку знание ядов важнейшая часть образования любого темного эльфа, Лириэль распознала запах безвредного — но сильного — сонного зелья.

Так что она не удивилась, когда “спящий” Хрольф издал звук, похожий на совиное уханье. По этому сигналу пираты начали подниматься на ноги, как множество кукол натянутых на единую нить. Эффект был одновременно пугающим и комичным. Лириэль невольно подумала о зомби, поднимающихся с поля сражения повинуясь приказу мага.

Люди проследовали к берегам реки; за ними направилась и гадающая, что на сей раз затеял Хрольф, Лириэль. Столь же озадаченная, она наблюдала как несколько моряков помоложе избавившись от одежды входят в реку. Они ныряли, а появляясь на поверхности бросали товарищам на берегу маленькие, сияющие предметы. Из разговоров, Лириэль сложила по кусочкам полную историю случившегося ранее ночью и происходившего на ее глазах.

Это кощунственное воровство ее обеспокоило, ни один дроу Подземья не посмел бы осквернить подношение Лолт. Из виденного ей после Мензоберранзана Лириэль делала вывод, что немногие божества столь же мстительны как Паучья Королева, но, все же, такой риск ради золота казался слишком велик, и она решила убедить пиратов в ошибочности их поведения.

Все так же невидимо Лириэль прогуливалась среди моряков, когда вынырнул юный Бьорн, улыбаясь во весь рот. Триумфально взмахнув над головой золотым браслетом, он бросил его к берегу. Лириэль перехватила украшение в полете, мгновенно упрятав его в складках пивафви.

Для пиратов это выглядело, как будто украшение просто исчезло. Они отпрянули от места, где стояла невидимая дроу, охваченные изумлением и страхом.

“Капитан, ты же говорил здесь нет речного духа!” запротестовал побледневший Олвир.

Бьорн, перепугавшийся еще сильнее, беспрестанно чертил тонкими руками в воздухе охранительные знаки. “Защити нас Темпус! Мы прогневали их бога!”

“До сих пор ничего подобного не случалось!” возразил невозмутимый Хрольф. “Подумайте, парни. Мы собираем это золото каждую весну уже десять лет, регулярно как уборка урожая. Нет, любой дух который мог когда-то обитать в реке давно исчез!”

“Что же тогда?” осведомился Ибн.

Капитан подмигнул своему первому помощнику, и протянул ладонь к, казалось, пустому месту. “Отдавай назад, девочка. Ты получишь свою долю после, как и мы все”. Лириэль спрятала улыбку. Заверения Хрольфа обращенные к его людям успокоили и ее, а мгновенный ответ на ее проделку порадовал. Оставаясь незримой, она бросила браслет капитану. Неожиданное появление вновь повергло в шок все еще настороженных людей. Затем Бьорн понял, что случилось, и захихикал. Один за другим соображали в чем дело и прочие руатане; не всех, впрочем, шутка развеселила.

“Проклятая женщина!” пробормотал Ибн поворачиваясь спиной к реке. “Должен был понять, что эта неприятность ее рук дело”.

Когда взошло солнце, золото было надежно упрятано на корабле, а пираты вернулись на свои места среди спящих участников празднования. Когда сцена мало помалу начала оживать, никто из ффолков судя по всему ничего не заподозрил. Прощание между ними и пиратами было несколько приглушенным, в силу эффекта выпитого накануне меда, но вполне дружелюбным, сопровождаясь обещаниями скорого возвращения со стороны моряков.

Оказавшись на борту Эльфийки, пираты сразу же оживились. Только Федор ощущал результат вчерашней попойки, и хотя молодой воин стал мишенью для добродушного поддразнивания, он чувствовал себя слишком жалким, чтобы удивляться, почему он оказался единственной жертвой.

К огорчению Лириэль, Эльфийка не направилась прямиком на Руатим. Хрольф установил курс на Невервинтер, береговой город примерно в трехстах милях к северу. Руатане собирались обменять часть украденного золота на тамошние товары, но для такого крюка были и практические резоны. Невервинтер обрел свое имя за необычно теплый климат, и незамерзающую круглый год гавань. Частично причиной тому была Река, теплое течение и воздух, приходившие с запада, от Эвермита, через остров Гандарлун, и сужаясь касавшиеся берегов Невервинтер. Такой ранней весной плавание по Реке было куда безопасней, чем среди ледяных полей открытого моря. Хрольф планировал войти в Реку у Невервинтер, проплыть к Гандарлуну за весенней сельдью, а затем направиться строго на юг к Руатиму. Ожидалась хорошая прибыль, но путешествие становилось длиннее, чем Лириэль предполагала изначально. Она даже не представляла, сколько удержится магия в Ветроходе, и ей не терпелось добраться до Руатима как можно быстрее.

Но дроу постаралась использовать задержку с наибольшей пользой, изучая книгу морской магии и добавляя в Ветроход новые заклинания. Время заполняли и рассказы — Лириэль постаралась узнать у Хрольфа и Олвира как можно больше об их островном доме. С течением дней они с Федором вновь вернулись к спокойному общению друзей-компаньонов. Ни один из них не упоминал о случившемся в кабине Хрольфа, но Лириэль часто думала об этом. Она подозревала, что и Федор тоже.

Наконец корабль достиг Невервинтер. В порту Эльфийку встречала вооруженная стража, но после того как докмейстеру показали образчик золотых сокровищ пиратов, она позволила кораблю пришвартоваться — с условием, что Хрольф Буян останется под присмотром на собственном корабле. Похоже, таверны Невервинтер хорошо помнили капитана.

Лириэль с удовольствием прогулялась по городу, — идя невидимой рядом с Федором. На нее выпала задача пройтись по магазинам, продававшим водяные часы и многоцветные лампы, которыми славились искусники Невервинтер.

Часть золота ушла на покупку этих сокровищ, которые Хрольф намеревался продать богатым руатанам. В общем, получился приятный отдых, но дроу не особо сожалела, что он закончился, когда Эльфийка вышла в море.

Они уже два дня плыли на запад, когда в теплых водах Реки встретились с другим судном. Федор дежурил на полубаке когда заметил его: крепкий когг, тяжело накренившийся к подветренной стороне, разрезал воду с почти безрассудной быстротой. Он оповестил о встрече Хрольфа, стоявшего у руля и развлекавшего Лириэль историями о Руатиме.

“Я знаю этот корабль”, заявил Хрольф вглядываясь в увеличительное стекло. “Это охотники на тюленей. Идут домой, и страшно торопятся”.

Задрав усы в широкой усмешке, он подмигнул двум бездельничавшим неподалеку морякам. “Только подумайте, парни: накидка из прекрасной белой шерсти. Вот подходящий подарок, порадовать глаз женщины и усладить встречу!”

Лириэль бросила быстрый взгляд на Федора и покачала головой. “Не делай этого, Хрольф”, пробормотала она. “Ты видел его в бою против жалкого кальмара. Я же видела, как он сражался с дроу — и победил”.

Капитан фыркнул. “Ты что, за дурака меня держишь, девочка? Думаешь, я рискну обратить гнев берсерка на собственный корабль?”

Хрольф показал на приближающийся когг. “Я знаю капитана. Зовут Фарлоу, был когда-то наемником. Хороший человек, если тебе нравятся такие, легко лезет в драку, и он знает что мы пираты! Все, что нам нужно — проплыть поближе к ним, чтобы Капитан Фарлоу на нас полюбовался, и подумал то, что он подумает! А уж когда они нападут”, лукаво заявил Хрольф, “твой парниша будет за нас, и наконец-то мы увидим его в деле! Мне думается, для нас это будет легкая прогулка!”

Заявление капитана оказалось пророческим. Не успел он закончить речь, как когг изменил курс. Тяжелый корабль рванулся к руатанам с бешеной скоростью, направив на них бушприт как турнирное копье рыцаря.

“По местам, парни!” с откровенной радостью взревел капитан.

Подобные нападения ожидались и к ним были готовы, — все члены экипажа мгновенно приступили к выполнению назначенных им обязанностей. Харрелдсон спустил парус и присоединился к нескольким другим на веслах. Корабль был легче и меньше атакующего когга — единственное столкновение могло отправить Эльфийку на морское дно. В таких схватках лучше всего ей служила способность быстро менять курс, и воинское мастерство команды.

Федор схватил большой деревянный щит, закрепленный крюком на полубаке. Еще пятеро, поступив так же, стали плечом к плечу, образуя стену из щитов. Другая пятерка, с длинными луками, пригнулась, укрываясь за стеной. Лириэль заняла место рядом с Федором, но ее руки оставались свободны. Если понадобится, у нее найдется оружие посерьезнее.

Когг быстро приближался, и первые стрелы охотников за тюленями защелкали о деревянные щиты. Люди Хрольфа стреляли в ответ; затем Эльфийка резко повернула и проскочила мимо когга. Прежде чем торговый корабль успел изменить курс, гребцы Хрольфа развернули корабль обратно и два судна расположились бок о бок. Двое пиратов размахнувшись бросили веревки с тяжелыми абордажными крюками, оба удачно. Охотник наклонился, собираясь перерубить веревку; тут же его тело свалилось в море, утыканное стрелами руатан.

Древесина столкнувшихся кораблей затрещала и застонала, затем они разошлись. Гребцы отложили весла, и как раз вовремя схватились за оружие: три охотника перепрыгнули узкую полоску воды, разделившую корабли.

Хрольф с ревом накинулся на них, раскинув руки, и прежде чем те успели приготовиться к защите, все четверо с громким плеском упали вниз.

“В атаку!” донесся голос капитана из воды. “Нет смысла марать кровью чистую палубу!”

Пираты перекинули мостики между кораблями, и бросились по наклонным доскам на когг. Более многочисленные охотники спокойно поджидали их, приготовив оружие. Затем, неожиданно, уверенность атакующих уступила место ошеломлению.

Все они слышали рассказы о берсерках Руатима, воинской элите защищавшей эту землю. Берсерки никогда не встречались в море, тем более на пиратском корабле. Но никем иным темноволосый воитель шедший на них быть не мог.

Семи футов роста, размахивающий черным мечом слишком большим и тяжелым чтобы большинство людей могли его хотя бы поднять. Аура магии окружала его, а голубые глаза пылали внутренним огнем. Не менее ужасающей — и еще более неожиданной — была дроу, следовавшая за берсерком как маленькая темная тень. В одной руке она держала длинный кинжал, золотистые глаза хищно блестели, как у волка преследующего добычу. Колебания охотников на тюленей длились лишь мгновение, чернобородый капитан подбадривал их в бой острием собственного меча.

Берсерк прорывался прямиком к Фарлоу, ударами плашмя отбросив двух оказавшихся на его пути пиратов с абордажной доски. Он запрыгнул на палубу когга, на ходу нанося удар сверху вниз.

Фарлоу высоко выставил собственный меч, парируя удар. Его полуторный меч, доброй дварфьей работы и проверенный двумя десятилетиями в наемниках, раскололся на части под клинком берсерка, разбрасывая вокруг убийственные осколки. Быстрее чем полагал возможным капитан, берсерк изменил направление удара и отбил один из оказавшихся в воздухе осколков в сторону одного из охотников. Вертясь в полете как брошенный кинжал, стальная полоса пробила человеку горло, пришпилив его к мачте.

Капитан взглянул на рукоять и оставшийся огрызок клинка, и понадеялся, что этого хватит. Занеся разбитое оружие над головой, он кинулся к смертельно опасному врагу, вкладывая в удар весь свой вес и всю силу.

Заметившая атаку Лириэль закричала, предупреждая Федора. Почти небрежно берсерк выбросил руку и поймал противника за локоть, мгновенно остановив его бросок. Вывернув руку капитана вниз и внутрь, одним быстрым толчком он вогнал разбитый клинок в сердце его владельца.

Как ни странно, охотники не прекратили боя со смертью предводителя, напротив, атаковали пиратов с невероятной яростью. Лириэль особо отметила одного — высокого, рыжего мужчину, с пылом паладина противостоявшего Хрольфу: капитану Эльфийки удалось загнать его на бак, но там их клинки никак не могли предоставить одному или другому преимущества в смертельном диалоге.

Прочие охотники оказались не столь удачливы против пиратов и их союзника-берсерка. В считанные минуты палуба когга стала скользкой от крови, и лишь немногим из них удалось избежать черного меча Федора. Не считая оппонента Хрольфа, никто из них уже не сопротивлялся.

Видя, что победа принадлежит им, Лириэль радостно завопила и повернулась к Федору. Единственного взгляда хватило, чтобы забыть о веселье. Хотя на главной палубе стояли только моряки с Руатима, боевое безумие не покинуло юного воина.

“Бросьте оружие!” крикнула она. “Все!” Берсерк повернулся на звук ее голоса, черный меч с громким шипением разрубил воздух. Лириэль много раз видела своего друга в бою, но никогда прежде не оказывалась с ним лицом к лицу, не видела пламени и льда его боевой ярости обращенными на нее. Он возвышался над миниатюрной эльфийкой, берсерковая магия придавала ему иллюзию сверхъестественного размера и соответствующую силу. Лириэль могла видеть его истинный облик сквозь магию, но это мало успокаивало. В глазах Федора, надвигавшегося на нее, не было узнавания. Лириэль бросила окровавленный кинжал и упала на колени, выставив перед собой руки с обращенными вверх ладонями в жесте капитуляции. Уголком глаза она заметила, что Хрольф и его противник все еще держатся за оружие. Они приостановились, услышав отчаянный крик Лириэль, но настороженно поглядывали друг на друга, не желая давать другому преимущество.

“Если тебе дорога моя жизнь, Хрольф”, негромко произнесла она, “если вы, идиоты, цените свою, бросайте мечи сейчас же!”

Мгновенная пауза, которую разорвал лязг падающей стали. Боевая ярость, наконец, оставила Федора, и с рассеивающейся магией он казалось, шагнул назад, в собственное тело. Потом он встал, озадаченно смотря сверху вниз в лицо дроу; кончик меча тяжко опустился на палубу. С ужасом в глазах на посеревшем лице рашеми отвернулся и ушел с места битвы. Лириэль поняла, и оставила его наедине с самим собой.

Тем временем руатанцы радостно обшаривали захваченный когг. Под направляющими командами Хрольфа, они забрасывали на свой корабль кипы необработанных шкур, и переносили ящики и бочки с щелоком, необходимым для дубления.

Бьорн шел по мостику, пошатываясь под тяжестью большой дубовой бочки, оказавшейся слишком тяжелой для юноши. Выскользнув из его рук, она с треском упала на палубу Эльфийки, крышка треснула, выплеснув содержимое. Парень побелел, безуспешно хватая ртом воздух. “Капитан, взгляните на это”, наконец сумел произнести он. Что-то в тоне Бьорна заставило Хрольфа поторопится. Оживление капитана испарилось при виде маленькой неподвижной фигуры: тело ребенка — морского эльфа, сохраненное морской водой разлившейся на доски. Жуткое открытие мгновенно остановило грабеж. Пираты столпились вокруг, недоумевающие и растерянные. Их дискомфорт еще более усилился, когда Хрольф мягко поднял мертвого ребенка массивными руками и заплакал, открыто и не стыдясь этого.

Осторожно отложив тело, Хрольф скомандовал осмотреть остальные бочки. Его осунувшееся лицо омертвело по мере того, как на палубу укладывали все новые и новые трупы.

“Вызовите Кзорша”, угрюмо сказал он.

Один из матросов поторопился вниз и вернулся со странным предметом, выглядевшим весьма похоже на маленькую шарманку. Окунув ее в воду, Хрольф повернул деревянную ручку. Вместо музыки раздалась серия щелчков и посвистываний.

“Сообщение морскому эльфу”, прошептал Бьорн на ухо Лириэль. “Звук в воде раздается быстрее и дальше чем в воздухе. Внизу есть создания, которые услышат и передадут его пока послание не дойдет до морского рейнджера. Он скоро появится здесь, и будет знать, что необходимо сделать”.

Когда Хрольф поднялся на ноги, Ибн принял у него устройство и кивнул в сторону когга. “Что делать с кораблем, и теми, кто остался в живых?”

“Затопить”, жестко приказал Хрольф, “и оставить эту мразь ждать приговора Амберли. Но перевяжите сначала их раны, чтобы кровь не привлекла акул или чего похуже. Госпожа Волн объявит свою волю без моей помощи!”

Гнев капитана разогнал экипаж по местам и заставил торопиться. Некоторые занялись погрузкой раненных охотников в единственную маленькую лодку, другие боевыми топорами прорубали дыры в борту когга. Один из пленников — тот самый рыжеволосый, обменивавшийся ударами с Хрольфом — попытался переговорить с капитаном. Хрольф единственным ударом гигантского кулака заглушил его протесты и, бросив потерявшего сознание бойца в лодчонку, подал знак опускать ее на воду. Вскоре туманы сомкнулись над приговоренными людьми, словно занавес, отделяя их от смертного мира.

Хрольф постоял у борта, глядя вслед лодке с угрюмым удовлетворением долго после того, как она пропала из виду. Тихо, почтительно, экипаж занялся работой. Немногие из них знали полную историю давней любви капитана и эльфийки, но не было среди них ни одного, кто не потерял бы кого-нибудь в море. Не было ни одного, кто не послал бы тихую молитву Амберли, прося Госпожу Волн взять раненых охотников, и избавить от своего гнева кого-то другого.

В этих молитвах никто не посмел называть себя; или просить пощады для друга или возлюбленной. Живущие морем — суеверный народ, и принимают назначенную судьбу. Но по своей воле ни один из них не отдаст себя на милость Амберли, и кто мог усомниться, какова окажется участь охотников за тюленями в руках морской богини? И пусть они, будучи северянами, не питали большой любви к эльфам, никто из них не подумал, что участь эта будет незаслуженной