Яромин АдамЯ знаю

Адам Яромин

Я знаю...

Хилари Майрон проснулся среди ночи весь в поту. Несколько минут лежал с широко открытыми глазами, переполненный счастьем от мысли, что он опять лежит в собственной постели, в своей уютной квартире и что все пережитое минуту назад было лишь сном. Пошевелил рукой, ногой, ущипнул себя. Да, несомненно, кошмарный сон уже кончился.

Он перевернулся на другой бок, натянул на голову одеяло и крепко зажмурился. Спать. Завтра много работы. А теперь посчитаем слонов говорят, что помогает... Один слон, два слона, три слона, четыре слона, пять слонов...

Но сон не шел. Майрон неохотно встал, бросил взгляд на часы (было без пяти два) и подошел к окну. На асфальт тихо падал мелкий дождь. Хилари открыл окно, вдохнул полной грудью влажный свежий воздух - это, кажется, успокаивает - и опять лег. Какое-то время раздумывал, не принять ли снотворное, но таблетки надо было еще искать, а не хотелось, поэтому он разгладил простыню и долго ворочался, стараясь устроиться поудобнее.

Воспоминание о только что увиденном не давало уснуть. Это был страшный сон: он сдавал какой-то мучительный экзамен, не понял ни одного вопроса, корчился под холодным взглядом экзаменаторов, плел какие-то благоглупости и, разумеется, провалился. Уж не скверное ли это предзнаменование перед экзаменом, ожидающим его завтра? Завтра? Нет, сегодня, уже сегодня. Это будет экзамен посерьезнее тех, что он сдавал в школе, в институте... Отчет о годах упорной работы. Несколько лет назад он во всеуслышание объявил, что можно создать электронную машину, в память которой удастся заложить весь объем информации, содержащейся в человеческом мозге, и тогда машина унаследует все его функции. Да что там, ей даже будет невдомек, что она машина!

И он построил такую машину! Назвал ее буднично: Пролонгатор. Сегодня утром должна состояться первая проба: перенесение в память Пролонгатора информации из мозга одного весьма перспективного студента, который, к сожалению, отличался тем, что никогда не обращал внимания на светофоры. Результаты оказались плачевными, но, быть может, этот несчастный студент, телесная оболочка которого сейчас хранится в жидком гелии в подземелье одной из клиник, своим неосторожным шагом послужит науке!

Довольно размышлять! Необходимо во что бы то ни стало уснуть. Не думать ни о чем, улечься поудобнее и глубоко дышать... Один слон, два слона...

Утром, во время бритья, Майрон рассматривал свое бледное лицо в зеркале: запавшие щеки, круги под глазами. Вид не блестящий. Самочувствие тоже не на высоте. Вот они - последствия бессонницы. Радовать может только одно - машину, которую он создал, не станут мучать ночные кошмары и бессонница, разве что и то и другое будет запрограммировано. Ведь в принципе машине по силам все, на что способен мозг человека. Это успокоило Майрона и даже привело в хорошее расположение духа. Он, насвистывая, вышел из ванной.

Без двух девять он уже пересекал холл института, в котором проработал несколько лет. Кто-то из встречных поклонился. Майрон не заметил этого. Машинально поправил отвернувшийся угол ковровой дорожки на лестнице, ведущей на второй этаж. У двери своего кабинета остановился, долго искал в карманах ключ, потом сообразил, что держит его в руке, и горько усмехнулся. Широко распахнул дверь, бросил папку на письменный стол и рухнул в кресло. "Что со мной происходит? Откуда вдруг эта робость?" подумал он.

На столе лежал приготовленный секретаршей листок с распорядком дня. С девяти до половины одиннадцатого несколько не очень важных дел: позвонить директору, кое-что продиктовать. Пункт шестой: 10:30 - опыт с Пролонгатором; секретарша старательно, по линейке, подчеркнула это красным карандашом. Майрон некоторое время сидел, бездумно уставившись на противоположную стену. Потом забарабанил пальцами по крышке стола, переложил с места на место какую-то книгу, нашел шариковую ручку и красную полоску превратил в рамку. Несколько минут старательно разукрашивал ее венком из лавровых листьев.

Тихо открылась дверь. Майрон, растерявшись оттого, что его застали врасплох, покраснел и быстро спрятал листок. Вошла секретарша, торжественная, как никогда. Известное дело - такой день!

- Какой-то журналист просит его принять, - возвестила она голосом столь же торжественным, как и она сама.

Майрон поморщился.

- Журналист! Лучше после опыта.

- Но он говорит, что...

Она не кончила фразы, так как в комнату, довольно бесцеремонно оттеснив секретаршу плечом, вошел мужчина лет двадцати пяти.

- Я имею честь говорить с профессором Майроном, не так ли? - сказал он тоном, в котором явно чувствовались следы хорошего воспитания.

- Я не профессор, - ответил Майрон, глядя на него угасшим взглядом человека, который уснул только в пятом часу. - Слушаю вас.

- Меня зовут... - молодой человек представился. - Я репортер, - он назвал довольно популярную газету, - и хотел бы взять у вас интервью.

- Ну, что ж, коль уж вы здесь, садитесь.

Секретарша, выходя, кинула на непрошенного гостя такой взгляд, который, будь это возможно, испепелил бы его в долю секунды.

- Сегодня в вашей жизни наступает переломный момент, - начал журналист.

Майрон равнодушно кивнул.

- Первый эксперимент с прибором, которому вы отдали несколько лет жизни...

- А как вы узнали, что именно сегодня? - неожиданно заинтересовался Майрон.

Собеседник скромно улыбнулся и продолжал:

- Не могли бы вы рассказать нашим читателям о том, что представляет собой Пролонгатор?

- Хм, - буркнул Майрон и задумался. - Как вам объяснить? Это достаточно сложный компьютер, более сложный, нежели человеческий мозг. Если в его память перенести всю информацию, содержащуюся в человеческом мозге, компьютер заменит человека в сфере умственной деятельности.

- С какой же целью он создан?

- Человек смертей. Сколько лет может работать ученый, художник? Сорок, от силы - пятьдесят. А машина практически бессмертна, потому что в ней всегда можно заменить любой вышедший из строя элемент. Кроме того, она работает быстрее. То, что потребует от человека всей его жизни, машина сделает за несколько недель. Я уже сказал, что эта система сложнее мозга человека. В ее память можно будет перенести записи даже с нескольких личностей! Можно будет складывать личности!

- Идеальный человек, да? Насколько я понимаю, соединив в одном мозге мнемограммы гениального артиста, гениального ученого и гениального изобретателя, мы получим идеального человека, не так ли?

- В общем-то, да. Но вначале необходимо установить, возможно ли такое соединение в принципе.

- А вы не считаете, что коль скоро эта машина будет совершеннее человека, то человек станет не нужен?

- Нет, нет! - энергично запротестовал Майрон. - Она заменит человека только там, где он будет бессилен.

- Меня интересует еще одно. Вот я вижу вас, улицу за окном, слышу ваши слова. Я воспринимаю вкусовые, обонятельные, осязательные раздражения. А каким образом ваша машина будет воспринимать все это? Или вы снабдили ее электронным носом и электронным языком?

- Нет. Сам по себе Пролонгатор не имеет никакого контакта с внешним миром, но к входам машины, которые играют роль ее органов чувств, мы подключили фантоматы. Один доставляет зрительную информацию, другой слуховую и так далее. Таким образом, Пролонгатор может нюхать цветы, слушать музыку, видеть чудесный закат. Однако он живет в мире искусственном, созданном нами. Этот мир может быть копией нашего, но может быть и миром, у которого нет аналога в реальности.

- Любопытно. А будет ли Пролонгатор знать, что он не человек?

- Это зависит только от нас. Сам он не узнает об этом никогда. К тому же в определенном смысле Пролонгатор - человек.

- И он, подобно любому человеку, может управлять своим поведением?

- Разумеется, - подтвердил Майрон. - Если он, например, пожелает выехать в другой город, то нет ничего проще. Фантоматы, которыми, кстати, управляет специальный компьютер, доставляют его "органам чувств" соответствующую информацию. Он идет на вокзал, покупает билет, садится в поезд, едет, видит все, что делается за окнами... Между Пролонгатором и фантоматами существует обратная связь. Все это не слишком сложно для вас?

- Нет, ясно как день. А кто с помощью фантоматов создает "биографию" Пролонгатора?

- Мы. У нас есть особая группа, разрабатывающая сценарий для него.

- Это, вероятно, требует колоссальной работы?

- Нам помогают машины. К тому же нас не поджимают сроки. Пролонгатор всегда можно выключить и подумать, как распланировать его дальнейшую жизнь.

- А можно ли стереть всю запись и ввести информацию из мозга другого человека?

- Разумеется, - с оттенком неудовольствия произнес Майрон. - На главном щите есть специальная кнопка...

Зазвонил телефон.

- Простите, - Майрон взял трубку. - Слушаю!

- Майрон? Нам только что звонили из клиники...

- Это вы, Трелли?

- Да. Родственники погибшего студента неожиданно потребовали выдачи тела. А в клинике нет больше трупов в состоянии гибернации. Что будем делать?

Майрон задумался.

- Свяжитесь с другими клиниками. Я соединюсь с директором. Может быть, он что-то сделает. Я сейчас приеду. Что-нибудь придумаем.

Майрон положил трубку.

- Вынужден с вами проститься, - обратился он к журналисту. - Звонил один из моих сотрудников. Непредвиденные осложнения.

Журналист склонился над блокнотом.

- Можно узнать, в чем дело?

- Для первых экспериментов мы ради осторожности хотим использовать не живых людей, а трупы в состоянии гибернации. Сейчас мне сообщили, что нам неоткуда взять труп. Не остается ничего иного, как ждать чьей-то смерти. Лучше какого-нибудь ученого. Нет, нет, прошу не записывать, это шутка.

Журналист кисло улыбнулся.

- Простите, что покидаю вас. Я очень спешу.

Майрон открыл дверь в комнату секретарши. Она лучезарно улыбнулась.

- Вы уже идете? Желаю успеха, желаю успеха!

- Если мне будут звонить, переключайте на пульт управления Пролонгатором.

- Хорошо.

Майрон вышел в коридор. А через секунду произошло вот что: спускаясь по лестнице, он споткнулся об угол дорожки, опять отвернувшейся, неловко подпрыгнул, схватился за перила, но не удержался и... полетел по ступенькам вниз. Головой вперед.

Очнулся он в небольшой палате. Широкое окно, наполовину прикрытое занавесками, столик, умывальник с зеркалом, на вешалке толстый халат в полоску. Словом - больница.

Он был один. Тишина, покой, за окном раскачивающиеся на ветру ветки. Он пытался приподняться, но тут же застонал от боли и опять упал на подушку.

Дверь за Трелли, Гретайном и Рором захлопнулась. У порога каждый из них бросил на Майрона взгляд, в котором можно было прочесть одобрение. Он слышал их удаляющиеся шаги, приглушенные голоса. На столике остались розы и несколько книжек, которые они принесли по его просьбе.

Он опять остался один. Прошел всего день, а у него было такое ощущение, будто со вчерашнего утра прошел целый год. И подумать только, что его наверняка ждет еще несколько таких же пустых и однообразных дней! Врачи, кажется, считают, что у него серьезное, но скрытое повреждение черепа. Хорошенькая история! Отвлекся на секунду - и вот последствия! При одной мысли, что он вынужден лежать здесь в бездействии, прикованный к койке, ему стало жарко. Нет ничего хуже бездействия.

Но стоит ли смотреть на все так мрачно? Разве это чему-нибудь поможет? Впереди несколько дней покоя и одиночества. Сейчас, когда все подготовительные работы уже позади и осталась только серия экспериментов, на проблему Пролонгатора можно взглянуть со стороны. Что и говорить, за многие годы работы над Пролонгатором он не всегда четко видел конечную цель. Отвлекали технические вопросы, мелкие проблемы, возникавшие чуть ли не на каждом шагу. А здесь необходим более широкий взгляд, так сказать, с птичьего полета. Сейчас выпала такая возможность. Судьба не так уж беспощадна, как ему казалось минуту назад. А вдруг несчастный случай на лестнице - подарок, который преподнесла ему судьба? Например, можно представить себе такую ситуацию: здесь, в больнице, он вдруг понимает, что при создании Пролонгатора что-то просмотрели, в расчеты закралась ошибка...

А может, судьба тут ни при чем? Может, это подсознание? Ведь сколько раз он мечтал, хотя и стыдился в этом признаться, о том, чтобы в Пролонгатор перенесли запись его мозга? И вот, пожалуйста! Подсознание оказало ему услугу. Он упал с лестницы, потому что подсознательно желал этого. Хотел умереть, погибнуть, чтобы его труп сослужил службу в первом эксперименте. Такие вещи возможны, любой психолог подтвердит.

Следует ли из этого, что сейчас он - Пролонгатор?

Майрон рассмеялся и даже сказал вслух:

- Отлично, честное слово!

Это повергло его в столь отменное состояние, что он неожиданно почувствовал себя счастливым.

Он себя прекрасно чувствует, ясные мысли текут свободно. Анекдотическая гипотеза, которую он только что выдвинул, доказывает, что у него еще сохранилось воображение, что полностью поглощавшая его многие годы утомительная работа не иссушила его мозга.

А вдруг он действительно Пролонгатор? Это неожиданно чудесное самочувствие довольно подозрительно. Здесь что-то не так.

Минутку, минутку. Не такое уж плохое упражнение для мозга. Предположим, он - Пролонгатор. Может ли он доказать себе, что это не так?

Вдруг беззвучно открылась дверь, и в палату вошла сестра - маленькая, седенькая, с приклеенной к лицу профессиональной улыбкой.

- Ну, как мы себя чувствуем? Не надо ли нам чего? - спросила она, обращаясь к нему во множественном числе.

- Нет, благодарю вас.

- Мне показалось, вы звали меня.

- Нет, не звал, благодарю.

- Вам не скучно? Вы не смотрите телевизор? - движением головы она указала на телевизор у стены. - В больничной фильмотеке есть интересные ленты. Это вас не интересует?

- Нет, не интересует.

- Быть может, вам бы хотелось с кем-то поговорить? Некоторые наши пациенты просят, чтобы с ними посидели.

- Занимайтесь своими делами.

- Но это и есть мое дело.

- Будьте любезны выйти отсюда!

Старушка исчезла. Майрон еще долго не мог успокоиться.

Ну и персонал! Надо поговорить об этом с главврачом. И немедленно. Он нажал кнопку звонка. Дверь открылась неожиданно быстро. Появилась медсестра, на этот раз другая.

- Вы вызывали?

- Я бы хотел поговорить с главврачом.

Медсестра казалась удивленной.

- Главврача сейчас нет. Он будет только после обеда. А вам срочно? Может быть, вызвать кого-нибудь другого? Например, доктора...

- Нет, мне нужен главврач...

- Хорошо. Как только он придет, я сообщу. Это все?

- Да. Благодарю вас.

Немного остыв, он пожалел о своем поступке. Надо будет извиниться перед старушкой. Как только выпишется, купит ей цветы или сделает какой-нибудь подарок. Сестра напрасно навязывала свое общество, но ведь из самых лучших побуждений.

Некогда заниматься самобичеванием. Итак, каковы доводы в пользу того, что он - машина? Несколько минут назад у него было отличное самочувствие, пока не пришла сестра. Здесь есть что-то подозрительное. Хорошее самочувствие - это улика номер один...

А плохое? Плохое самочувствие после этого ненужного инцидента с сестрой... - улика номер два! Они, за пультом, заметили, что он над чем-то задумался. Ведь то, что фантоматы сообщают "органам чувств" Пролонгатора, отображается на экране специального монитора. Они даже услышали, что он сказал. Минутку, а что он такое говорил? "Хорошенький конец, ничего не скажешь". Да, эти слова могли вызвать у них подозрение. Нет, пожалуй, он сказал что-то другое... Впрочем, не в этом дело.

Они просто-напросто боятся, что он обо всем догадается, и поэтому фантоматы "подкинули" ему медсестру, чтобы помешать раздумьям.

Дверь приоткрылась, и вошла вторая медсестра.

- Главврач пришел. Пригласить?

- Нет, благодарю, - ответил Майрон, разозлившись, что ему опять помешали.

Она немного постояла, потом как бы нехотя вышла.

Ну вот, пожалуйста! Все-таки он оказался прав. Разумеется, появление медсестры может быть случайностью. Но если он - Пролонгатор, то здесь нет никакой случайности. Для них это необходимость. Дворак, руководитель секции фантоматов, - умнейшая голова! Он ухитрился инсценировать ситуацию настолько правдоподобную, настолько не вызывающую подозрений, что сам черт (если б его личность перенести на Пролонгатор) ни о чем бы не догадался. О, Майрон прекрасно представляет себе, как Дворак сидит за пультом и, зло поблескивая глазами, кричит: "Уж я подсуну старику такую историю, что ему из нее не выпутаться во веки веков!" Дворак ко всему прочему еще один из ведущих авторов телевидения... Итак, медсестра - улика номер два.

Что еще доказывает, что он, Майрон, машина? Когда-то он сказал так, мимоходом, - что завидует тому мертвецу, которого используют для опытов с Пролонгатором. Ведь это первый случай в истории, когда человек добьется славы не деяниями, совершенными при жизни. Кому он это сказал? Трелли. После несчастного случая на лестнице (если он окончился смертью) Трелли, наверное, рассматривал эти его слова как пожелание, последнюю волю!

Значит, смерть уже наступила?

Он почувствовал, как по спине побежали мурашки.

Если он уже умер, то его друзья избрали наилучший выход. Интересно, похороны уже были? А может, его труп и сейчас лежит в гробу, в колонном зале Академии? У гроба почетный караул, приглушенный свет и толпы людей, пришедших проститься?

Может, просто громко спросить тех, за пультом: "Эй вы, меня уже похоронили?" Недурственно, а?

Он потянулся, насколько это позволяло сломанное ребро. И тем не менее жизнь прекрасна. Лежишь в постели, предаешься размышлениям, ничто тебе не мешает, ничто не сдерживает. Желанный покой. А к тому же чудесная погода.

Он улыбнулся себе, солнцу за окном, деревьям в больничном парке. Даже медсестра показалась ему сейчас милой, симпатичной старушкой.

Да, но возвратимся к похоронам... Если похороны еще не состоялись, он бы предложил произнести надгробное слово над собственной могилой! Например, о превосходстве человеческого духа над слабым, хрупким, бренным телом. Хе-хе-хе!

Множество улик говорит за то, что он - Пролонгатор. А какие у него доказательства, что это не так? Какие доказательства, что он сейчас обыкновенный живой человек?

Никаких. Как ни грустно, но никаких. Все внешние ощущения, вся информация о функционировании собственного организма, наконец, мысли - все это нормальные функции Пролонгатора.

Однако неужели нет способа удостовериться, кто же он? Есть такой способ, есть. Если он громко скажет: "Я знаю, что я Пролонгатор", - и... ничего не случится, это будет означать, что он человек. Если же он Пролонгатор, они услышат его голос, убедятся, что эксперимент не удался, и сотрут запись его мозга. Пролонгатор опять будет пустым, чистым, как новая магнитофонная лента.

Но, может, они не будут так жестоки? Может быть, из уважения к нему, своему бывшему руководителю, не сотрут запись? Может, дадут ему жить? Ведь как-никак, а это тоже жизнь.

Он вынул из вазочки одну розу. Если Пролонгатор способен так восхищаться красотой, как это делает сейчас он, то воистину еще никогда не было более совершенных машин. Этим можно гордиться.

Он положил цветок на место.

А теперь он проведет небольшой эксперимент. Это будет завершением приятных рассуждении, которым он посвятил сегодняшний день. Он скажет: "Я знаю, что я Пролонгатор".

- Я знаю...

Невероятно! Он просто боится. Боится, что сотрут его запись?.. Верит в то, что он - машина? Абсурд!

- Я знаю...

Нет, он должен произнести эти слова. Он не может до конца своих дней оставаться в этом ужасном неведении.

- Я знаю...

Это бесконечное повторение одного и того же слова может показаться им подозрительным. Необходимо как-то окончить предложение, придать этим словам какой-то смысл.

И тогда неожиданно для себя Майрон громко сказал:

- Я знаю... только то, что ничего не знаю.