Виль Владимирович Липатов ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ…

Анкетные данные. Лидия Борисовна Лобзова, год рождения 1933, член КПСС, секретарь групкома, двое сыновей – Владимир и Сергей, доярка совхоза «Октябрьский» Рузского района Московской области.

Несчастье. Стесняюсь, что лицо обгорелое. Да нет, не на солнце, а на пожаре: наша двухкомнатная избушка за считанные минуты отполыхала. Все погорело: чашки-поварешки, барахлишко разное, бабьи бирюльки. Ой, лишеньки! Свекровь моя Мария Агаповна, женщина деревенская, за десять лет так и не привыкла к газовым горелкам. Чайник поставила, газ открыла, а зажечь забыла – сидит, отдыхает, а я – такое совпадение – как раз с фермы вернулась, но только запах газа не учуяла. Почему? Объясняю: ферма аммиаком пропахла… Зажигаю спичку – батюшки мои! Все вспыхнуло синим пламенем, да и я сама горю. Бросилась искать свекровь, а сын Сережка – еще одно совпадение, что в этот миг домой вернулся – Марию Агаповну на руках несет, мне кричит: «Беги на улицу, катайся по траве!» А тут навстречу муж бежит: «Стой на месте, Лида, не двигайся…» Пожарные машины? Объясняю: вовремя приехали, но квартира, полная газом, успела сгореть… Сидим мы на травке, горюем, народ толпится, а вдруг черная «Волга» подъезжает. Выходят секретарь райкома партии Евгения Николаевна Алова, директор нашего совхоза Юрий Васильевич Михайлов. Поздоровались, порадовались, что мы все живые-здоровые, а потом директор вынимает ключи, протягивает мне: «Новая трехкомнатная квартира со всеми удобствами. Перевозите вещички, если остались…» Вот так и стали мы погорельцами!

Родина. Родилась на Рязанщине, деревня Норино, это возле деревни Константиново – родины Сергея Александровича Есенина. В школу ходила мимо дома великого земляка. Знаю ли стихи? Объясняю: почти всего Есенина знаю наизусть, смолоду и до сих пор не расстаюсь с его книгами. Вот «Черного человека» трудно читаю – по природе я оптимистка, на мир смотрю глазами утреннего, счастливого ясным солнцем человека… Нет, нет, жизнь не была гладкой! Рядом с нашей деревней есть небольшой мост…

Казенный мост. Вот так этот небольшой мост называется, и с ним много плохого связано, через него смерть пролегла. Ой, лишеньки! Мне всего восемь лет было, я от страха за мамкину юбку держалась, когда мой родной отец Борис Григорьевич Лобзов, председатель сельсовета, с полупустым вещмешком на второй день войны на фронт ушел. Мама тогда беременна была: трудно поверить, что брат Николай в тот день родился, когда отца убили. Он первым в деревне погиб, его любили, плакать вместе с матерью приходили все односельчане. Что? Объясняю: отца как живого помню, а вот брат Николай его в живых не застал… По Казенному мосту и радость, бывало, приходила. На нем я встретила своего мужа Николая Ивановича, когда он после военной службы возвращался – подводником был. После этого мы поженились, у нас давняя любовь была – с пятого класса. Только Коля на «Камчатке» сидел, а я – отличница – на первой парте… Живем до сих пор хорошо, все у нас одинаковое, похожее: пошли вместе в школу, вместе закончили, в один день вступили в партию… Правильно! Я и партгрупорг, и член обкома КПСС, и депутат сельсовета. Позавчера на соседней ферме мне пришлось целую речь держать…

Правда. Правду многие не любят, сладкая ложь – бальзам для них, но я душой не покривила. Говорю: «Корова не коза, корова труд любит… Вы план не выполняете, а знаете, почему? Каждая вторая корова недодоена да и хорошо раздоенных мало – ногти у вас наманикюрены, что ли? Ваши коровы не хуже моих, одна порода, а молока на треть меньше дают. Все! Баста! Парторганизация такое безобразие больше терпеть не собирается!» Хмыкали, криво улыбались, но правда, как всегда, пошла на пользу: признали, что корова – это не коза, так мало молока давать не может. Ну, маникюр они себе не делали, но руки носили спокойные, даже равнодушные, а это для доярки не годится. У пианиста, говорят, подушечки пальцев твердые; руки доярки одновременно сильные, даже жесткие, но нежные и чуткие – редкое сочетание, что и говорить! Одним словом, пальцы у доярки особенные, ни на что не похожие… Такие вот дела!

Слава. Это правда, что в районе я – первая доярка. За год взяла от каждой коровы 5066 килограммов молока, а секрет успеха – никакого секрета. Бывает, попросят меня выступить перед доярками, так я говорю: «Хотите иметь хорошие надои – работайте, работайте и работайте!» Обязательно спросят: «А как надо работать?» Отвечаю: «Добросовестно! Руками и головой…» Так оно и есть! Моя слава – вещь тяжелая. Коровы из года в год меняются, плохих больше, чем хороших, а славу надо поддерживать, она тяжела. Лучше славу вообще не иметь, чем приобрести и потерять. Слава – тяжелая ноша, которую с плеч спускать труднее, чем поднимать… Ой, лишеньки!

Машина. Имею школьное образование, по нынешним временам этого мало: приходится постоянным чтением наверстывать. Своя библиотека была, но сгорела, районной мы с мужем пользуемся – всегда с кипой книг под мышкой выходим, библиотекарша Екатерина Чибисова говорит: «В порядке исключения разрешаю…» Так вот я о чем! В газетах спорят: будет ли машина умнее человека или не будет? Я за тех, кто сомневается… Машинная дойка – отличное дело, труд доярки облегчился, и в строгих инструкциях сказано, что коров надо раздаивать тоже машиной – дескать, нельзя, чтобы привыкали к человеческим пальцам. Ну, это еще как сказать! Я коров после отела раздаиваю только пальцами… Что? Да, от этого резко повышаются удои – это само собой, но я сама скучаю по ручной дойке. Недельку пальцами не поработаешь, начинает чуткость теряться – вот и беру подойник. Ну скажите, какая машина корову ласковой рукой погладит, промурлычит: «Стой на месте, Думка, стой, хорошая да пригожая!» Корова добрые слова распрекрасно понимает, лишний литр молока отдаст… Вполне возможно, что ласковые слова будут записывать на магнитофон, но чем заменить руки доярки – сильные, ласковые, чуткие и нежные? Вот то-то и оно-то! Есть же приспособление, которое играет на пианино, а есть Евгений Малинин – заслушаешься. Одним словом, пока молоко люди будут получать от коров, пока в деревнях не замолкнет коровий мык, дояркам рано отращивать длинные ногти и делать перламутровый маникюр.

Путевка в здоровье. Сельский люд хорошо знает, что труд доярки – тяжелый труд, но и с этим надо разобраться, если быть уверенным, что легкого труда не бывает. Вот легкие люди, они есть, они любой труд в безделье превратят, от них как от козла молока. Нет, доярка – это тяжело!.. Ой, лишеньки! Теперь городские люди, сама это видела, поднимаются ни свет ни заря – и давай бегать до седьмого пота, а сами едят мало, калории считают, каждое утро взвешиваются: «Караул, поправилась на четыреста граммов!» Смешно, а понятно: хорошо люди жить стали. Я сама еще помню, как на курортах поправиться, а не похудеть хотели… А это я все к тому говорю, что жизнь моя такая, что полноте и болезням в ней места нету. Ну, во-первых, на работу иду к половине четвертого утра, летом ясное солнце встречаю, зимой – самый лютый холод. Свои полтора километра я трусцой – так это называется? – бежать не тороплюсь, я свежим воздухом неторопливо дышу. В седьмом часу возвращаюсь домой – и спать, то есть досыпать ложусь. Доктора говорят, что сон до обеда – самый здоровый сон, вот я и выдерживаю их рекомендации. Вторая дойка в двенадцать часов дня, самая легкая дойка, вечерняя – в половине девятого. Славный теренкур получается: шесть километров пешком… Вот от этого всего я здорова, двадцать лет к врачам не обращалась, ни дня не болела. Выходит, права медицина, когда советует пораньше вставать, побольше ходить, переносить физические нагрузки… Ваш вопрос поняла. Та болезнь, которой страдают бухгалтера, министры и доярки, у меня, понятно, есть, как без нее обойтись? Радикулит, будь он неладен, время от времени мучает… Ой, лишеньки! Да кто радикулит лечить хорошо умеет, если сами врачи ходят при радикулите?

Нерешенное. От радикулита прямая дорога на нашу молочнотоварную ферму. Машинная дойка есть, а где механизированная раздача кормов? «Скоро будет!» – отвечают в дирекции, но я эти слова сто лет слышу. Понимаете, скоро БАМ закончат строить, а у нас велосипед придумать не могут… В этом моя вина есть, отрицать не следует. Я – член обкома партии, мне бы надо не призывать, а требовать, не ставить вопрос, как говорится, а народ мобилизовывать на важное дело. Короче, меньше балаболить, больше дирекцию штурмовать. Давно была бы механизация… О технике надо отдельно говорить. Делать мы умеем все, первыми в мире земной спутник в космос послали, атомные ледоколы на Северный полюс прогуливаются, а вот сельхозтехника у нас какая-то безалаберная, некрасивая, скоропортящаяся. Посмотрите на отечественные автомобили: удобно, ярко, мягко, а поставьте рядом сеялку или даже комбайн. Покраска унылая, всюду какие-то винты да болты торчат, ременные передачи – ну все на честном слове держится!.. Да, раскритиковалась я, в раж вошла, но из песни слова не выкинешь. Себе самой даю слово: добиться механизации подачи кормов. Достучаться, дожать, взять измором!

Сыновья. Двое их у меня. Старший Владимир сейчас армейский срок дослуживает, как говорится, баранку крутит. Я его с нетерпением жду и… со страхом. Володька, он упрямый, загадочный, никогда не знаешь, на какой он автомобиль сядет и куда эту машину повернет. Страшусь: останется в большом городе! Конечно, там везде асфальт, деревья подстригают, словно пуделей, мюзик-холлы, машина, возможно, попадет легковая, сиденья на поролоне – не сеялка!.. Угу! Родителям всегда хочется, чтобы дети их дорожкой шли да и рядом жили, под материнским приглядом. Нет, беспокоит меня первенец Володька, уж чего я для него и не делала, а он… Ой, лишеньки! Как останется в большом городе?!. Второго сына Сергеем зовут, ему восемнадцать исполнилось, мы с мужем от счастья млели, когда он сам выбрал сельскохозяйственное производственно-техническое училище и стал трактористом. Хорошо вроде все, даже отлично, но скоро Сергей тоже в армию пойдет, скоро уедет служить, как Володя, в большой город, и у меня сердце опять заходиться от страха будет. Как и второй останется в большом городе?!. Да, жизнь прожить – не поле перейти…

Талант. Вы этот вопрос второй раз задаете, первый раз я его нарочно мимо ушей пропустила, но теперь отвечать придется. Есть ли особый, «доярочный» талант? Никогда об этом не думала… Токари, каменщики, слесари, учителя и врачи, говорят, бывают талантливыми, так, наверное, и доярки могут быть такими же, только бы я слово «талантливые» заменила бы словом попроще. Способные, одаренные, даровитые и так далее. Такие люди в каждом деле бывают – это счастливые люди, которые своей одаренностью свою жизнь в праздник превратили. Работа в охотку – это большая радость… Забавную вещь скажу: вот коровы бывают талантливыми или способными, только их одаренность надо увидеть и понять. Могу привести пример. У другой доярки корова была, прозвище – Беглянка. По имени ясно, что крепким орешком была эта корова: рога в разные стороны смотрят, глаза – дьяволиные, на месте пяти минут постоять не может, убегает. Чертовка! Но талантливая была – без очков заметно, хотя так мало молока давала, что Беглянку к выбраковке готовили. Долго я за ней наблюдала, пока не поняла: одаренная. Ну и раздоила ее, более тридцати литров. Слушайте, не пишите о моих якобы талантах. Старательная, не ленивая, ласковая с коровами – вот это еще терпимо…

Тальянка. Говорила уже, что мы с мужем серьезную музыку любим, пластинки покупаем, но… Боюсь и говорить-то! Век транзисторов, мой Сережка джазы изо всех уголков мира ловит, а я – смеяться не будете? Ой, лишеньки! Мне временами наша рязанская тальянка снится. Проснусь – в ушах звучит. «Страдания» или «Расцветали яблони и груши»… Сердце так и обольет сладкая тоска… Да, это правильно говорят, что в молодости все ярче и острее воспринимается. Черемуха пахнет гуще, небо голубее, звезд над головой больше… Давно я не слышала тальянку или простую гармонь, давно не плясала под «Цыганочку», а вернуться в молодость, ох, как хочется. Неужели он совсем выродился – первый парень на деревне с ремнем тальянки через плечо… «Через рощи шумные и поля зеленые вышел в степь донецкую парень молодой…»

Горячие денечки. Да, у меня времени сейчас обидно мало. Коровы на подножном корму да на свежем еще сене помногу молока накапливают – продоить надо как следует. А тут еще новоселье, надо новую трехкомнатную квартиру осваивать. Ведь погорельцы мы, погорельцы! Так что я побегу – простите, если невпопад на вопросы отвечала… Погорельцы! Надо… Я ведь говорила: жизнь прожить – не поле перейти!