"Сезон охоты на ведьм" - читать интересную книгу автора (Иванов Сергей Григорьевич)

3. Пирамида силы

В самом деле, с другого конца зала бесшумно скользила цепочка из шести громадных шипастых фигур, возникших словно из-под земли. Вадим почувствовал их раньше, чем увидел, и поразился: на прежних, обычных, Шершней они походили мало. Те были могучими злобными парнями — и только; эти — матерыми хищниками, выдрессированными и натравленными. Из оружия Вадим разглядел на них только мечи, зато скафандры отличались от прежних не только размерами, вполне подошедшими даже серкам, но, кажется, и толщиной.

Вскоре выяснилось, что Шершни направлялись не к его отрядцу, а к одному из двух других входов, в который уже уперлась группа Эвы. Похоже, хозяева обнаружили пока только этих гостей и теперь готовились устроить засаду в темени зала. Кстати, как Шершни ориентируются тут? — удивился Вадим. Не по памяти же?

Ничего не заметив, Шершни миновали затаившуюся четверку и стали удаляться. Пригнув Тима к самому полу, чтобы тот залег здесь и не угодил в заварушку, Вадим снова махнул Кире и на четвереньках двинулся следом, стараясь не шуметь. Наверно, это получилось у него лучше, чем у партнеров, однако и Шершни, к счастью, были не безгрешны — Вадим слышал их отчетливо. Оставалось надеяться, что у гигантов слух не столь тонок.

Особенно не скрываясь, Шершни остановились против входа, оцепенев в странной неподвижности. И тут же замерла троица Вадима, успев занять позицию в стороне. Тотчас Кира нацелила на Шершней огнестрел, чуть позже ее примеру последовал Гордей, вычислив направление по шелесту лат. Глянув на них, Вадим уложил ладони на рукояти мечей, прикидывая, хватит ли его нынешнего запала для приличной схватки. В предвкушении грядущих событий Вадима начала сотрясать дрожь — как ни старался он ее задавить. Господи, скорей бы уже!..

Наконец створки покатились в стены, и в зал хлынул свет, ослепительный после тьмы. Но за дверью не обнаружилось никого — пока Вадим не разглядел Шершней лучше, убедившись в отсутствии огнестрелов. Только тогда с боков выступили Брон с Русланом, нацеля на врагов подствольники. Впрочем, Шершни не устрашились, а лишь с единым лязгом выхватили клинки, словно приглашая противников к честной драке. Были они намного крупнее здешнего стандарта, будто их впрямь набирали из серков — вот уж чего не хотелось.

— Ага, сейчас! — свирепо осклабился Брон.— За этим мы и пришли!

И выстрелил в ближнего Шершня. Но не попал, и только Вадим заметил, как безошибочно качнулся тот в сторону, пропуская гранату. От дальней стены донесся взрыв, а в Шершней уже стрелял Руслан — с тем же эффектом. Переглянувшись, крутари выдали залп, но лишь добавили разрушений злосчастному залу.

— Господи! — выдохнула Кира.— Это еще кто?

— До сих пор мы имели дело с Шершнями-“рабочими”,— прошептал Вадим.— Не угодно ли отведать “солдат”, хранителей Гнезда? Вот это настоящие Слуги, полностью вызревшие!

— Ничего себе, “рабочие”!.. Они не из тех, которые, чуть что, сразу хватаются за булыжники?

Тихонько ругнувшись, Кира выстрелила и таки угодила крайнему Шершню в бок. Взрывом его бросило в сторону, но он сразу поднялся и повернулся к девушке — слегка оглушенный, однако, судя по всему, не раненный. Секундой позже в него попал Гордей, хладнокровно нацелив гранату в шлем, и беднягу снова опрокинуло на плиты. Все же он опять встал, хотя с трудом: видимо, шейные его позвонки уступали прочностью забралу, на котором взрыв не оставил даже царапин. Выходит, на этот счет Гош беспокоился зря: повредить скафандры Шершней оказалось не просто. И почему никто не позаботился испытать их гранаметом? Или эта модель прежней не чета?

Пусть ненадолго, но одного Слугу из строя вывели. Положась на удачу, четверо росичей выстроились поперек прохода и открыли по противнику беглый огонь, круша в зале скульптуры, столы, стены. Их немедленно поддержали Кира с Гордеем. Но даже перекрестная стрельба не возымела действия, а сами Шершни не собирались сносить ее долго. Разделившись, они слаженно ринулись на росичей, продолжая играючи уворачиваться от гранат, и крутарям поневоле пришлось хвататься за мечи.

Первый же натиск Шершней оказался страшен — такую первозданную мощь Вадим испытал на себе лишь дважды, однако тогда она не подкреплялась оружием. Из противников ему достался один, как и Гордею (Кира не в счет), но и этого оказалось слишком: взмахом обоих клинков Вадима попросту смело — счастье, что он успел подставить свои! Даже через доспехи его потряс удар, а следом уже летел новый. Но больше, чем сила Шершня, Вадима напугала его быстрота: если она и уступала проворству Мстителя, то немного. С трудом Вадим ухитрялся держать противника в зоне восприятия и парировать его атаки, благо двигаться для этого приходилось втрое меньше, а каждую атаку Вадим угадывал в зародыше. В прозорливости было единственное его спасение — а еще, пожалуй, в панорамном зрении. В отличие от Шершня, целиком поглощенного поединком, Вадим следил за соседями и даже маневрировать старался так, чтоб его противник чаще натыкался на противника Гордея. Тем более негру приходилось не в пример хуже, хотя и он еще держался — непонятно на чем. Может, на дерзости?

Чуть в стороне от обеих пар укрылась за массивным столом Кира и расчетливо, забыв о пристрастиях, выбирала, в кого первого пустить гранату. К счастью, предпочла помочь Гордею и, дождавшись, пока его противник повернется к ней лицом, аккуратно влепила в самый лоб. Безотказно тот отлетел спиной назад и врезался во второго Шершня, которого Вадим сумел-таки вывести на линию выстрела. На мгновение толчок вывел Шершня из равновесия. В тот же миг Вадим сделал выпад и всем своим весом подпер острие, направив в стык плечевого доспеха.

Вадим сам не ожидал, как легко клинок проникнет внутрь, и в испуге выдернул клинок, уже окрашенный алым. Отшатнувшись от раненого, он вскинул мечи кверху, позволяя Шершню отступить, однако тот с новой яростью бросился на него, впрочем, орудуя правой рукой без прежней оглушающей мощи. И скорость у него убавилась — теперь Вадим вполне за ним поспевал. А может, в этой затянувшейся гонке мысле-облако еще сгустилось вдоль сигнальных каналов тела.

Тем временем Гордей с девушкой вязали подстреленного Слугу, травмированного серьезней первого подранка — может, оттого, что граната ударила выше. Не дожидаясь, пока воодушевленный негр устремится на помощь, Вадим подгадал вторую атаку и ранил противника в бедро. И снова тот лишь чуть сбавил обороты, а отступать не захотел. Сколько ж ран тебе требуется? — подумал Вадим едва не с возмущением. “Don’t you ever give up?”

Но тут под колени Шершню бросился Гордей, и втроем они принялись доламывать беднягу на полу. Даже это не оказалось простым: раз за разом Шершень стряхивал с себя врагов, норовя встать. И так же упорно они наваливались вновь, подминая суммарным весом, выкручивая из кистей мечи, уворачиваясь от толстых ног, вспарывающих воздух, словно паровозные шатуны,— не приведи бог угодить под такой удар!..

Фиг бы они его скрутили, если бы не раны — постепенно силы оставляли поверженного гиганта. Наконец покончив с ним, партнеры выпрямились и огляделись, с трудом переводя дух. Ей-богу, повязать тигра было б легче.

— А не проще было его прикончить? — с запоздалым недоумением спросила Кира.— Стоило терять время!

Наверное, следовало соврать что-нибудь о пользе захвата “языков”, но Вадим предпочел отмолчаться, делая вид, что слишком увлечен зрелищем боя, звон от которого разносился по всему залу. Первым делом, конечно, он отыскал взглядом Эву, хотя не очень за нее волновался — что ведьме эти мечи, тьфу!.. это нам, смертным, от них делается жарко.

На самом деле женщина даже не стала ввязываться в потасовку — просто стояла в стороне и кинжальными выстрелами гранамета дирижировала действом, не позволяя троице Слуг слишком зверствовать. Наверняка она могла глушить врагов не хуже Киры, Однако не делала этого, хотя один крутарь уже выбыл из состязания, привалившись к стене, а у двух других, включая Руслана, пластиковые латы окрасились кровью. Только Брон обошелся пока без травм, как-то выдерживая напор противника. К тому же он не выглядел ни обескураженным, ни растерянным. Точно заведенный, Шершень долбил в него раз за разом, но Брон лишь глубже уходил в оборону, словно сдавливаемая пружина, в любой миг готовая распрямиться с убийственной мощью. Как у Вадима, его накопленная за годы сила перетекала в новый резервуар, следом за Шершнями раздвигая рамки возможного. Может, и Руслан был готов на прорыв, однако он еще не накопил столько стойкости.

Вдобавок росичи сохранили строй, не распавшись на озверелых одиночек, и бросались на помощь товарищам при первой надобности без оглядки. А вот Слуги не ценили ничьи жизни, включая собственные, и объединял их только хозяин.

— Ну, вперед? — спросила Кира, наверно, убедив себя, что самое время ударить Шершням в тыл. И даже с угрожающим видом двинулась на них, показывая пример мужчинам, но Вадим придержал ее за плечо.

— А как насчет тех? — он указал в темную глубину зала, которую девушка просто не могла разглядеть без инфра-очков. Однако свежая троица Слуг неслась по проходу с такой скоростью, что вооружать глаза уже не имело смысла. Скоро их увидели и Кира, и Гордей.

— Что ж,— беспечно заметил негр,— нас тоже трое!

— В строй,— скомандовал Вадим.— Расслабьтесь — совсем!.. Доверьтесь мне.

Он не был уверен, что удастся захватить мысле-облаком сознания партнеров, образовав многорукий организм,— но что оставалось? Разве принять на себя двоих Слуг.

Но тут раскрылись третьи двери, и в зал ворвалась пятерка Адама, разворачиваясь в плотную цепь. Уж этого Шершни не ждали, однако без промедления повернули и врезались в подкрепление, кромсая в шесть клинков. Но здесь силы оказались примерно равны, ибо Адам, конечно же, принял на себя одного Слугу, а двое других достались четверым крутарям, почти столь же громадным. К счастью, стрелять в этой группе не пытались — сразу схватились за мечи.

— Вот теперь дорога свободна,— объявил Вадим.— Самое время помочь Брону — спешите!

— Без тебя? — удивилась Кира.

— Для меня остался еще один,— ответил он, глядя через зал на исполинский силуэт, едва различимый на фоне стены.— И этот Шершень мне особенно неприятен.

Собственно, Вадим не разглядел бы его, если б не чувствовал. И сейчас мог фиксировать монстра только при остановках, хотя следил за ним уже минуту — с момента появления новой троицы. Как и Эва, исполин не спешил влезать в потасовку, словно берег себя для крайности. А та могла наступить в любой миг — конечно, если не подоспеет последняя тройка, скорее всего отправленная разбираться со взрывами.

— Так мы пошли? — неуверенно уточнила Кира.

— Идите, идите… Удачной охоты!

Сейчас Вадим был уверен, что недавняя стычка с превосходящим противником дала его дарованиям новый разгон, почти уравнявший его с элитными Слугами — хотя бы по скорости. Однако новый противник был много быстрее прежних. А если и настолько же сильней… Не вожак ли он этой дюжины? И если вспомнить того любителя высотных прыжков… Вдруг и этот сейчас сиганет, как давешний прыгунчик,— что тогда?

“Буду лупить влёт,— угрюмо решил Вадим, изготавливая огнестрел.— Как утку”. Конечно, он сроду не бил ни утку, ни воробья, однако теперь не боялся стрелять, убежденный, что не пробьет чудо-скафандр даже ракетой,— зато прыжок остановит.

Наверно, это понимал и вожак, потому “сигать” не пробовал. И зачем было прыгать, когда даже глаза Вадима не успевали отслеживать его перемещения? Если бы не экстра-чувства…

Действительно, этого врага Вадим ощущал явственней, чем всех прочих Шершней. При этом испытывал постыдный трепет, содрогаясь от близости первозданной свирепости, едва удерживаемой на грани слепого бешенства. Зато внутреннее зрение Вадима оказалось подвижнее внешнего и после каждого рывка вожака мигом определяло его новую позицию, нацеливая глаза. Шершень чувствовал на себе чужой взгляд, и это озадачивало его: он не привык к плотной опеке. Даже имея такую фору в силе, вожак предпочитал нападать невидимым — берег себя для Роя? Во всяком случае, трусом он не был.

Теперь и Вадим, в подражание осторожному Шершню, стал маневрировать по загроможденному залу, все дальше отпуская сознание. Постепенно они сближались, хотя на деле это происходило куда быстрей: просто Вадим переключился на другой скоростной режим. Превосходство в быстроте у вожака оставалось подавляющим, зато Вадим опережал его с передачей сигналов. Одним вытянувшимся отростком мысле-облако зацепилось за чужака, контролируя его движения, а нервные клетки Вадима словно бы слились воедино, взаимодействуя мгновенно, без раздражающих задержек. Теперь даже Слуги-“солдаты” показались бы ему неповоротливыми — но только не их вожак.

И когда тот наконец атаковал, нацеля сверкающие жала, Вадима отбросило прочь, будто на него налетел бэтр. Клинки Вадим все же успел развести, избежав проникающих ран, но само столкновение едва не вышибло из него дух. Отлетев спиною назад, он исхитрился перевернуться в воздухе, при приземлении спружинив ногами,— и все же, пока гасил инерцию, пару раз кувыркнулся по залу, ломая кресла.

Сейчас же Вадим вскочил, пытаясь вздохнуть ушибленной грудью и с ужасом ощущая новый наскок Шершня. Со вздохом он запоздал, зато сообразил воспользоваться опытом предыдущего поединка и сдвинулся чуть в сторону, пропуская удар вскользь,— на это его скоростных качеств хватило. Теперь Вадима просто закрутило вокруг оси — автоматически он разбросал руки и со всего маху рубанул противника по спине, возвращая энергию. Конечно, доспехов не проломил, однако швырнул Шершня в сторону, получив секундную передышку. Удивленный, монстр развернулся и снова надвинулся, готовясь запустить молотилки на полные обороты, чтоб вымотать Вадима в затяжной, непосильной для того серии и уж потом добить,— но тут в шлем ему угодила граната: наконец решила вмешаться Эва. Исполинский Шершень качнулся, однако устоял на ногах, молниеносно повернулся к новой угрозе — и тотчас по нему выстрелил Адам, уже разобравшийся с последней жертвой. Голову вожака мотануло вновь, он опять обернулся — и тогда в него послал гранату Вадим, нехотя включаясь в хоровод и с содроганием предвкушая, куда это может завести.

Действительно, угодить под перекрестный огонь трех классных стрелков, не уступавших Шершням реакцией, вряд ли понравилось бы и более терпеливому, чем этот крушила, уже раздраженный строптивостью Вадима. С каждым выстрелом все сильней трещала перегородка, отделявшая его от безумия,— пока наконец не рухнула.

И тогда зал потряс скрежещущий рев. С места, почти без приседа, вожак взвился в воздух, больше не обращая внимания на гранаты, и с высоты чудовищного прыжка обрушился на сражающихся, без разбора гвоздя чужих и своих. К счастью, теперь он только рубил, не пытаясь разить остриями, а даже при его силе невозможно было проломить лезвием чудо-доспехи. Потому вожак лишь разметал драчунов, словно налетевший вихрь,— травмируя, оглушая, но не убивая.

Затем на безумца насели Вадим с Адамом, расчетливыми маневрами направляя ярость Шершня на его же Слуг и постепенно обессиливая ранами — способ, тоже опробованный Вадимом в предыдущей схватке. Не столь щепетильные, крутари без жалости добили Шершней, контуженных собственным предводителем; затем и у того подломились ноги.

— Вон! — холодно велел Вадим Николю, подскочившему с занесенным мечом.— Это наша добыча!.. Лучше помоги своим.

Хотя и у центрального входа сражение близилась к завершению, Брон все-таки расправил свою “пружину”, столь долго сжимаемую, и обоими клинками проломил Шершню панцирь — бедняга захлебнулся собственной кровью. Двух других доламывали Руслан, Гордей и третий крутарь, при огневой поддержке Киры. Кажется, они тоже не собирались миндальничать, и трудно было их за это винить — после всего увиденного и пережитого. Вмешательство высвободившейся четверки только ускорило развязку, и снова Вадима покоробила нетерпеливость Николя. Конечно, того нельзя упрекнуть в нехватке смелости, однако жестокости в нем оказалось больше.

Наконец все кончилось. Из Шершней в живых остались трое, плененных командой Вадима либо при его участии; среди крутарей один ранен тяжело, четверо полегче, ушибы и травмы не в счет — итог, вряд ли ожидаемый в начале схватки. Что значит правильно распределить силы!..

Правда, заслуга в этом скорее Эвы. И Кира — молодец. Благодаря их подстраховке Вадим, Брон да еще, кажется, Руслан, балансируя на самом краю, прорвались к новой силе. Осталось закрепиться на этом рубеже, чтобы потом — кто знает? — рвануть дальше. И все-таки сколько смертей!..

— Ау, вояки! — донесся со стороны надтреснутый, осипший, однако знакомый голос.— Вас пронесло? Меня тоже.

Вадим обернулся, с раскаянием сообразив, что совершенно забыл про бедолагу Тима. А тот, видно, все это время проторчал в одиночестве, с прикипевшими к спусковым крючкам пальцами, нацеливая огнестрел на каждого проносившегося мимо Шершня: “Не подходи!” — по примеру забравшегося в берлогу мышонка. И теперь тщился изобразить из себя крутаря, цитируя замшелые анекдоты.

Пока запыхавшиеся росичи считали синяки и обрабатывали раны, Вадим вместе со своей испытанной парочкой, Кирой и Гордеем (к счастью, невредимыми), направился к Тиму, еще стискивающему в руках оружие.

— Хотя бы с предохранителя снял,— с усмешкой заметила Кира.— Стрелок!..

— Если потребуется совет, я к тебе обращусь,— откликнулся Тим голосом, сдавленным от ужаса и стыда.— Или не обращусь.

Кажется, он цитировал Вадима, хотя вряд ли сознавал.

— Или не к тебе,— заключил тот.— Кстати, можешь разжать пальцы.

— Подумаешь, смельчаки! — с ненавистью сказал Тим, отпуская огнестрел.— Да вы просто привыкли!

— Ага,— подтвердил Вадим,— особенно я.— Усмехнувшись, добавил: — Ладно, ты чё? Никто на тебя не нападает, а ты защищаешься.

— Что до тебя, мой милый,— не успокаивался щупляк,— ты такой же чурбан, как твои крутари!.. Да остались в тебе хоть какие эмоции?

— Дело не в эмоциях,— ответил Вадим.— Дело в глубине. Переживать события можно так же сильно, но на поверхности это не проявится.

Вадим оглянулся, внезапно осознав, что Брон тихо общается с кем-то по рации, чего не собирался делать до полной победы,— стало быть, кто-то его вызвал, дотянулся сквозь сотни метров каменистого грунта. Напрягшись, Вадим различил голос собеседника и невольно поежился.

— В чем дело? — сразу спросила чуткая Кира.— Новые радости?

— Кажись, не кончен бал,— ответил он.— По словам Бату, ордынцы приняли несколько вертушек и уж совсем было вошли во вкус, как вдруг кто-то прорвался сквозь все заслоны, побив многих, а они даже не разобрали — кто. Полагают, что один, но как можно быть уверенным?

Брон уже обзванивал малочисленные заставы, оставленные в двух коридорах перед телохранилищами.

— Тим, к дверям! — распорядился Вадим.— Они должны запираться изнутри. Начни со средней.

Удивительно, но спец без препирательств поспешил ко входу. И с помощью Вадима, угадывающего проводку внутри камня, запер его, отключив от наружного тумблера. А тут и Брон вскинул на Вадима обеспокоенные глаза.

— Ну? — спросил тот.

— Центральный пост не отвечает,— сообщил Глава.— Там были двое.

— Значит, нам повезло,— сказал Вадим, отступая от дверей.— Успеем закрыть другой вход.— И кивком направил Тима продолжать работу.

— Чего ты боишься? — удивился Брон.— Разве мы не справимся с одним — теперь, после этих? — подбородком он указал на поверженных Шершней.

— Я боюсь новой ступени,— ответил Вадим.

— Чего?

— У этого Роя четкая иерархия — не только власти, но и силы,— объяснил он.— Не знаю, где они этого набрались, но пока мы имели дело лишь с вожаком. Так вот, я боюсь, что вернулся хозяин — сам его сиятельство, Глава и повелитель всея Роя! И если он настолько же превосходит вожака, насколько тот — своих Слуг и насколько те — прочих Шершней…

— Во сколько? — прямо спросил Брон.

— Втрое — примерно такой у них коэффициент кратности.

— Черт возьми! И у них тоже?

— Именно.

Теперь и Брон посмотрел на могучие створки с надеждой и опаской: выдержат ли?

— А ваш громила,— кивнул он на Адама,— поможет в случае чего? Или даже для него это слишком?

— Думаешь, он подотчетен мне? — Вадим пожал плечами.— Подстрахует при надобности, однако за нас делать не станет — видимо, так.

— Что за странные игры!.. Ты сам знаешь правила?

— Не вполне. А у тебя есть выбор?

— Нет, конечно. Не хватало и с вами сцепиться… Что? — спросил Брон, заметив, как напряглось лицо Вадима.

— Я слышу его! — ответил тот.

— Ну?

— Это и вправду не вожак — хуже. Холодней, мощней, опасней.

— Чего ждет?

— Откуда мне знать? Наверно, зондирует окрестности, просчитывает варианты, планирует прорыв.— Вадим с беспокойством огляделся.— Как думаешь, зачем он вернулся — не за телами же этих бедняг?

— Которых? — поинтересовался Брон. В нетерпении Вадим тряхнул головой.

— Вот ты бы на его месте стал рисковать? — спросил он.— И ради чего?

— Только ради архива,— уверенно ответил Глава.— Наплевал бы даже на кассу.— Прищурясь, он задумчиво посмотрел в глубину зала, откуда явились Шершни.— А что там, как считаешь?

— Скорее всего, главный пульт.

— Надо б отрядить туда кого-то, пока мы тут… гм… разбираемся.

— Только не Николя,— сказал Вадим.— Он нравится мне все меньше.

— Кандидатура Гордея устроит?

— Вместе с Кирой и Тимом,— добавил Вадим.— Одному не разобраться.

— Короче, вся твоя тройка,— Брон усмехнулся.— Ладно, согласен.

Они едва успели отправить отрядец да перебазировать раненых, когда в двери будто тараном врезали. Затрещали пластиковые створки, вздрогнула стена, сверху посыпалась каменная крошка.

— Господи,— изумился Брон,— чем это он?

— Кулаком, я полагаю,— ответил Вадим.— Нужны еще подтверждения?

От следующего удара по стене разбежались трещины, а двери явственно вспучились, готовясь лопнуть. Выстроившись в полукруг и отступив к самым столам, росичи ждали, нацеля на вход огнестрелы,— хотя Вадим сомневался, что даже от массированного залпа будет толк. Тем более не такой он массированный: всего-то восемь стволов — если считать Эву с Адамом, благоразумно укрывшихся за спинами остальных.

Все же первой не выдержала стена — на пятом ударе рассыпалась на куски. Вырвавшись из каменной хватки, покореженные створки с грохотом рухнули, взметая облако серой пыли. Шесть огнестрелов дернулись, выцеливая мелькнувшую в облаке тень, но пять из них тут же застыли, будто окаменев. И только Вадим различил упреждающий выплеск космической стужи, на целую секунду парализовавший остальных. И успел послать навстречу порцию жара, погасив атаку чудовищной психики.

Но сам “король” уже очутился перед ним, возникнув словно из пустоты, и Вадим даже не увидел, а всем нутром ощутил, как отлетает назад чужой клинок, беря разгон для убийственного удара, от которого нельзя увернуться. И все же Вадиму повезло, причем дважды: во-первых, Шершень начал именно с него (наверно, угадав в нем самого опасного); во-вторых, сей ухарь недооценил Вадима и потому опрометчиво подставился под его гранамет. Вадиму осталось только нажать на спуск — что он и сделал.

Выстрел отбросил чудище метра на два, дав Вадиму время выхватить мечи,— а заодно разбудил крутарей. Следуя его примеру, они спешно меняли бесполезные огнестрелы на мечи, которые, впрочем, тоже вряд ли годились против шелестящей пластиковой молнии, увенчанной парой отточенных жал.

Следующий ее бросок оказался направлен не в Вадима, а в соседнего с ним Брона, хотя Вадим уже рванулся вперед, ловя момент — может, единственный, последний. Увидеть врага в движении он не пытался — как можно разглядеть молнию? — и даже своим ускоренным, запущенным на полные обороты сознанием едва успевал регистрировать его перемещения. Почти рефлекторно Вадим ткнул наперерез Шершню мечом — скорее просто выставил клинок на пути атаки, смутно рассчитывая, что нацеленный на Брона убийца не заметит угрозы. Тем более с другой стороны князя неспешно заслонял Руслан, бог знает как предугадавший опасность, и столь же плавно (тоже, видимо, по наитию) пытался избежать удара Брон, сдвигаясь навстречу юноше. В этом замедленном кино только Шершень перемещался стремительно: втрое, вчетверо быстрее любого из росичей — даже быстрее, чем думал. В отличие от Вадима, угадывавшего события за миг до того, как они происходили.

Затем столкновения начались. Наверно, со стороны это походило на взрыв, разметавший четыре тела, однако Вадиму виделось иначе. Сперва атакующий монстр напоролся боком на его меч, нанизываясь все глубже, а мигом позднее клинки Шершня стали погружаться в грудь Руслана, в то же время отбрасывая его назад, на ускользающего Брона,— пока росичи не столкнулись, причем один из пронизавших юношу клинков достал Главу. Напрягая все силы, Вадим удерживал свой меч, пока тот не утонул по рукоять. Затем Вадима дернуло так, что едва не вырвало руку, и он первый полетел кубарем. А продолживший бег Шершень наскочил на росичей, разбросав их по сторонам, словно атакующий носорог, и с грохотом врезался в стол, наконец и сам покатившись по полу.

Вадим и Шершень вскочили разом, но, как выяснилось, последний по-прежнему двигался куда проворней, хотя теперь из его бока торчал эфес, а вокруг громоздились обломки мебели. К тому же он все-таки прорвал цепь росичей — пусть не так эффектно, как намеревался. А потому сразу возобновил движение в глубь зала. Вадим рванулся следом, прыгая через завалы и понукая свои неповоротливые, не поспевающие за гонкой мышцы. Краем глаза он видел, как поднялся с пола Брон и заспешил за ними, почти не качаясь,— а вот “верный Руслан” остался лежать, трудно ворочаясь.

Скошенная фигура монстра уже проскочила в едва приметную дверь, а Вадим все разгонялся, на каждом скачке взмывая в воздух не хуже пресловутого “прыгунчика”,— но теперь даже этого было мало. Одно радовало, точнее два: что у Шершня не осталось оружия (кроме меча, который торчал в боку) и что у него слишком мало времени до появления погони,— а значит, ему будет не до убийств.

Пригнувшись, Вадим тоже нырнул в проход, в два летящих прыжка миновал коридорчик и очутился в просторной комнате.

Шершень уже крушил аппаратуру шипастыми кулаками, раз за разом что-то выдирая из приборных недр. Даже сейчас он двигался так быстро, что для ошарашенной, отступающей к центру троицы казался смерчем, прорвавшимся невесть откуда и почему-то ополчившимся на электронику.

Замахнувшись единственным клинком, Вадим бросился на него, но тот легко увернулся, еще пару раз приложился к приборам, метнулся туда-сюда, будто искал что-то, затем ринулся под разгромленную панель и исчез, проломив в стене дыру. Вадим сунулся было за ним, но сразу понял, что догнать “короля” в открывшемся лабиринте невозможно, и вернулся в аппаратную.

Здесь уже появился Брон — с кровоточащим плечом, но очень активный, еще не растерявший “упоения боем” и богатырского подъема, внушенного Шершнями.

— Все-таки не всё разгромил! — бодро заметил он.

— Ага — выборочно,— подтвердил Вадим.— Только главное. И прихватил с собой все архивы. Хотя…— Он огляделся, вспомнив странное поведение главаря.

— Что? — спросил Брон.

— Может, не все.— Вадим остановил взгляд на Тиме, прищурился: — И много ухитрился спереть — а, шустрик?

— Какое там! — раздраженно откликнулся тот.— Только и успел, что выдрать пару винтяр, когда разразилось… это.— Он извлек из заплечной сумки два миниатюрных блока, нехотя протянул Вадиму. Судя по удивленной физиономии Гордея, Тим проделал изъятие настолько ловко, будто пытался умыкнуть данные для родимых спецов. Соратнички, чтоб вам, подумал Вадим. Кажется, подошло время дележки — то-то будет весело!

— Почему именно эти? — спросил он.

— По кочану! — огрызнулся Тим.— Может и у меня быть интуиция — как по-твоему?

— Вскрытие покажет,— сказал Вадим, возвращая винчестеры.— Попробуй в них порыться — конечно, если здесь сыщется хоть один целый комп.

— Должен сыскаться! — заявил Брон, снова демонстрируя “позитивное мышление”.— Кстати, и страж-система, похоже, уцелела — все-таки ты спугнул крушителя, иначе б он не поленился разнести тут всё. Как считаешь, “король” вернется?

— Чтобы обменять мой меч на свои? — спросил Вадим.— Вряд ли.

А про себя добавил: боже, убереги иудеев случившихся на его пути!

— Надо бы осмотреть здешние хоромы — а, старина? Такая добыча!

— Чуть погодя,— ответил Вадим.— Как там Руслан?

Глава помрачнел.

— И думать не хочется,— сказал он, машинально потрогав плечо.— Ты видел: он за меня пострадал? Ч-черт… Пошли-ка!

Оставив троицу разбираться с аппаратурой, Брон и Вадим вернулись в зал, где еще оседала пыль от рухнувшей стены. Напротив поваленных створок раскидался юноша, очень похожий на одну из здешних статуй, и под ним уже растекалась темная лужа. Кто-то из легкораненых склонился над Русланом, пытаясь снять скафандр; несколько росичей бежали через зал навстречу Главе, сообразив наконец, куда тот девался. Взмахом руки Брон развернул их, и все вернулись к Руслану, окружив плотным кольцом.

Юноша был еще жив, но вряд ли это надолго. К прежней ране добавилась пара новых, и каждая вполне могла оказаться смертельной, насквозь пронизав грудь. Напоследок дернув за рукояти, главарь Роя добавил бедняге повреждений, и только прочность доспехов удержала клинки в теле.

Осторожно мечи вынули, затем смогли снять скафандр, обнажив развороченный торс. Фонтанирующие раны накрыли заживляющими пластырями, но что в них сейчас проку! Жить Руслану оставалось минуты. Он так и не успел вырасти в богатыря — тогда б еще была надежда.

Не поворачивая головы, Вадим ощутил приближение Эвы. Протиснувшись сквозь молчаливый круг, женщина остановилась вплотную к нему, сочувственно улыбнулась — впрочем, без особой горечи. Наверно, вот так же когда-нибудь она проводит за порог и Вадима.

— Сможешь помочь? — спросил он негромко.

— Есть способ,— подтвердила ведьма.— Но вряд ли он тебе глянется.

— Какой?

Эва указала на связанного вожака, выглядевшего на удивление бодро после недавних ранений:

— Жизнь за жизнь. Согласен?

— Именно вот его? — уточнил Вадим.

— Лучше бы, конечно, главаря,— сказала женщина,— но его-то вы упустили, раззявы… Так как?

Вадим обвел глазами притихших крутарей: все глядели на него — кто с надеждой, кто с угрозой, кто с ожиданием. Потом посмотрел в лицо Руслана, быстро покрывающееся смертельной бледностью. И сам Вадим явственно ощущал, как из юноши уходит жизнь, как слабеют путы, связывающие сознание с телом.

— Так как? — повторил Брон.

— Что, чистоплюй,— зло прибавил Николь,— еще раздумываешь! — Но осекся под строгим взглядом Главы.

Нависшее молчание становилось невыносимым.

— А,— махнул Вадим рукой,— делайте что хотите!

И, отвернувшись, пошел в сторону. На войне как на войне! — думал он угрюмо. Не помирать же из-за сволочи хорошему парню? Чем-то всегда приходится жертвовать, компромиссы неизбежны… Ну, какие еще есть оправдания?

Не оборачиваясь, Вадим видел, как Адам железной рукой подволакивает рычащего, клацающего зубами пленника к Руслану, как наклоняет над юношей, как единым взмахом сносит вожаку голову и на израненную грудь Руслана толчками хлещет кровь — в точности как на этих жутких скульптурах. Варварство, дикость, нелепица!.. Однако Вадим был уверен, что метод сработает; даже чувствовал, как к юноше возвращается жизнь, как затягиваются его раны. Собственно, почему? Что еще за “мертвая вода”?

— Ну, кому “мертвой водицы”? — со зловещим весельем спросила за его спиной Эва, точно эхо.— Здесь ее много!

Бред, устало думал Вадим. Вся эта ночь — бред, а предрассветье — бредовее прочего.

По-прежнему не глядя, он видел, как Адам, вздернув обезглавленного Шершня за ноги, подвешивает труп над другим раненым, заливая вражьей кровью и его. Потом кто-то из крутарей сунул подбитую руку под иссякающую струю, затем подставил сложенные ладони Николь. А набрав полные горсти, оросил Главе раненое плечо — скупо, по-рыцарски усмехаясь, чтобы не приняли за подхалимство. Наконец кровь вылилась вся, и Адам отшвырнул обескровленное тело прочь — точно опустевший мешок.

— Пить хочу,— проступил сквозь оживленный гомон крутарей слабый голос Руслана.— Жарко…

— Дайте,— распорядился Брон.— Ранение не в живот — можно.

Воспользовавшись суматохой, Эва с Адамом бесследно сгинули, словно исполнили сегодняшнее предначертание, и только Вадим оценил их скрытный отход. Действительно, не дай бог заиметь таких врагов?

Глубоко вздохнув, он заставил себя подойти к Руслану. Склонясь над ним, внимательно оглядел. Чуда не произошло: раны не исчезли,— однако смотрелись теперь не столь ужасно и перестали кровоточить, будто пролетел уже не один день. А главное, они перестали быть “несовместимыми с жизнью”, какими казались совсем недавно. Для полноты картины следовало исследовать труп вожака, но для Вадима это было чересчур. Впрочем, судя по задумчивому виду Брона, Шершня вниманием не обойдут и злополучное тело еще послужит науке. А если б мы заполучили главаря?

Только сейчас Вадим ощутил, как ноет его избитое Шершнями тело, и угрюмо спросил себя: не хочет ли и он обрызгаться “мертвой водицей”, заимствовав у поверженных врагов? Правда, на нем быстро заживает…

— Похоже, малыш выкарабкается,— с облегчением заметил Брон и пару раз звучно хлопнул в ладоши, привлекая внимание росичей, словно вожатый в пионерлагере: — Так, парни,— за дело, живо!.. Времени в обрез.

Толково и быстро он стал раздавать поручения, словно хотел не только закрепить успех рейда, но и отвлечь крутарей от чудесных исцелений, вряд ли предназначенных для многих глаз.

— Пойду и я,— улучив момент, сказал Вадим.— Попробую раскрутить страж-систему.

— Давай-давай, старина! — поддержал Брон.— Буду через минуту.

Оглядевшись, Вадим подобрал окровавленные мечи, вынутые из груди Руслана, аккуратно ополоснул их в фонтане и сунул в ножны — взамен своих. Насколько он разбирался, мечи были отменные, истинно княжеские,— а что до права на них, то разве не Вадим подколол “короля”? И все равно он ощущал себя вором. Похоже, мечи становились теперь главным оружием, и тот же Брон вполне мог потребовать их себе.

Когда Вадим вступил в аппаратную, над пультом страж-системы уже колдовала Кира. Оправившись от недавних волнений, Тим тоже трудился вовсю, раскурочивая один из компов. Над его душой висел Гордей, решив больше не оставлять шустрого спеца без присмотра, и развлекал байками, совсем не похожими на негритянский фольклор. Неслышно, словно вампир, Вадим пересек комнату и встал за спиной Киры, прислушиваясь к трепу росича.

— А какая у меня сестренка, ты б видел! — Негр вытянул губы трубкой и причмокнул: — Пэрсик, а?

— Гордюша, не трави душу,— почему-то в рифму отвечал Тим, сладострастно вздыхая, ибо с младых ногтей мечтал о темпераментных оливковотелых мулатках.— И не корежь велико-могучий — ты ж все-таки не грузин!

Впрочем, работать разговор ему не мешал.

— А ведь я почувствовала тебя! — вдруг объявила Кира, не оборачиваясь.— Хотел напугать, да?

Мужчины удивленно оглянулись и слегка обалдели, увидав позади закаменевшую доспешную фигуру, смахивающую на статую командора.

— Самое время языки чесать! — язвительно сказал Вадим.— Хотя б дыру заделали,— он кивнул на пролом в стене.— А вдруг тот вернется?

Упрек был обращен больше к Гордею, а тот на сей раз предпочел надзирательские функции охранным и виновато потупился — наверно, и покраснел бы, не будь таким смуглым. Правда, в такой ситуации трудно не промахнуться: как всякий крутарь, Гордей не умел рассеивать внимание.

— Ладно, расслабьтесь,— добавил Вадим.— Врагов можно пока не бояться — теперь опасней союзники!

Подсев к Кире, он быстренько раскрутил страж-систему, пользуясь своими талантами, и стал выводить на экран одну картинку за другой — а оказалось их множество. На пути сюда росичи видели только малую часть подземного замка, скрывавшего в себе прорву странного. Вообще, для Роя здесь было слишком просторно, а значит, Шершни трудились на будущее — пчелки, мать их!..

По соседству, за оживающим компом, продолжался негромкий треп. Теперь уже Тим развлекал Гордея байками, коих знал уйму, и после каждой тот заливался беззвучным смехом — с самозабвением истинного дитяти джунглей.

— Ну-с, что имеем? — произнес из-за их спин Брон, тоже, видно, полагавший, что сумел подкрасться незамеченным, и добавил изумленно: — Эх, ничего ребята развернулись!

— Как дела наверху? — спросил Вадим.

— Все путем. Пара стопоходов пыталась прорваться к Гнезду через лес, но иудеи отогнали их, один якобы даже подбили… Вообще, Гошу досталось куда меньше, чем нам и ордынцам. Видимо, мы переоценили Шершней — или, наоборот, они оказались слишком умными и не стали тратить силы попусту. Половина “воронов” не вернулась — Бату захватил три. Кстати, его водилы пробовали загнать стопоход — куда там, это ж глухомань!.. А у вас что?

Придвинув кресло, он развалился с другого бока Киры, отечески приобнял ее за плечи, нагнулся по обыкновению к ушку.

Не росичи, а прямо набор замшелых штампов! — раздраженно подумал Вадим. Просвещенный и доблестный правитель — это для начала; “верный Руслан”, норовящий заслонить сюзерена при каждом случае и столь же отважный, как его тезка из сказки; злобный карла Николь, жестокий и коварный. А наш “саратовский” негр и вовсе из анекдота, правда, жизнерадостный и простодушный в лучших традициях романтизма. Откуда надергали, ведь даже книг не читают!

Спохватившись, Вадим покачал головой: кажется, его перегородка начала истончаться — это усталость, усталость… И то, сколько случилось за эту ночь! Никакая перегородка не выдержит, даже бронебойная.

— А это что за хренотень? — спросил Брон, жестом попросив придержать картинку.— Новая вертушка Шершней? Тогда почему без винта?

В самом деле, застывшая на экране конструкция больше смахивала на фантастический флаер из голливудской ленты: обтекаемый, наполовину прозрачный корпус был окружен четверкой турбин, а сверху его накрывало широкое крыло, загнутое на концах. Обманчивая хрупкость форм наверняка компенсировалась броневой прочностью пластика, но вот где собирались ее разгонять? В округе приличных дорог не осталось, не говоря об аэродромах.

— Где-то я видел это,— неожиданно заявил Тим, безошибочно среагировав на “ключевые” фразы Брона.— В каком-то журнале, давно. Вон то крыло и есть винт, а стопорится он на скорости, уже после набора высоты. Очень скоростная машина и маневренная, и если они догадались запихнуть туда приличный комп…

— Если она еще и летает,— пробурчал Вадим.— Моделей-то было много.

— Даже у нас такого нет,— сообщила Кира.— Смотрите, вон там, под чехлами, еще парочка!..

— Молодцы Шершни — дерут, где только можно,— похвалил Брон.— От нового зверья до старых журналов… Ладно, разберемся.

— Вместе с Бату? — невинно вставил Вадим. Глава усмехнулся:

— Только сейчас с ним говорил: он уже не хочет делиться вертушками и доспехами. Пусть! Тем проще будет сохранить за собою Гнездо. Я велел Гризли не ввязываться и скорым маршем двигать сюда — со всем отрядом.

— А как насчет Гоша?

— С Гошем договоримся,— ответил Брон.— Как и с Винтом. Теперь, когда узнали цену огнестрелам, это не станет проблемой. Будь уверен: я постараюсь никого не обидеть.

— Еще бы! — хмыкнул Вадим.— Увидев, как гранаты разбиваются о скафандры, бедняги обрадуются любой ерунде — ведь на твоем месте они не стали б делиться и ею. Это называется: “выходить с предложением, которое не смогут отклонить”. Золотое правило мафии.

— Именно,— подтвердил Брон.— На этом и сыграю, а уж они вряд ли сообразят требовать больше… конечно, если ты не подскажешь.

Сдаваясь, Вадим поднял руки.

— Ваши проблемы,— сказал он с кривой улыбкой.— Лично мне приятней иметь дело с тобой. Что до моего “чистоплюйства” — так ведь сегодня я переступил через большее.

— Да,— задумчиво откликнулся Брон,— сценка была — мороз по коже!.. Ты прав: без спецов не обойтись.— Засмеявшись, он добавил: — “О сколько нам открытий чудных…”

— Имей в виду: спецов обижать не позволю,— предупредил Вадим.— Равно как и творцов. И если кто из твоих крутомордых вздумает махать перед ними бицепсами…

— Успокойся, я на всех надену намордники,— будут ходить по струнке!

— Ну да, пока ты на них смотришь.

— А как насчет нас? — поинтересовалась Кира.— Тоже выйдешь с “безотказным предложением” — а, Брончик?

— Не ворчите, партнеры: все будет тип-топ,— благодушно заверил крутарь.— Уж если мы Шершней умыли!..

— Во-первых, две трети их в Гнездо не вернулись,— напомнил Вадим.— Во-вторых, с чего ты взял, будто самое трудное — позади?

Улыбка сошла с лица Главы, привычно он навострил уши.

— Я вам кто, прорицатель? — рассердился Вадим, однако продолжил столь же размеренно:

— Мы выиграли только раунд, и чего это стоило!.. В здешнем Гнезде полно тайн, но сколько из них мы сумеем разрешить, даже если нас не вышибут в ближайшие дни?

— Кто? — вскинулся Брон.— Кто вышибет-то?

— Шершни или те, кто за ними,— произнес Вадим со значением.— Уверен, главного мы не узнаем, и придется копать дальше — куда, как думаете? Я догадываюсь.

— И куда?

— В Крепость. Так что не торопись бросаться союзниками — без них такую глыбу не сдвинуть.

— Если потребуются, ошеломлю их щедростью,— лишь бы сами не испугались!.. Но откуда такие подозрения?

— Бери выше — предчувствие. Подозрения возникли, когда выяснилось, откуда выдернули Киру.

— Между прочим, мой улов подтверждает твое предчувствие,— сообщил Тим, отворачиваясь от допрашиваемого компа.— Конечно, много еще придется расшифровывать, но что Шершни завязаны на верхушку Крепости, могу утверждать уже сейчас.

— Прошу не обобщать,— подала голос Кира.— Сможешь перейти на лица — а, клеветник? Нужны имена!

— А также пароли и явки? — съязвил Тим.— Не все сразу, милая. И деньги вперед!.. Хотя можно натурой.

— Господи, да на что она тебе?

— Мое дело,— нахмурясь, ответил спец.— А ваше — вовремя заплатить. “Утром деньги — вечером стулья”.

— Понятно,— сказала девушка.— С вами все ясно, гражданин.

— В смысле?

— Одних женщин ты презираешь — за то, что уже дали. Других ненавидишь — что не дают. Лечиться тебе надо, Тимушка!

— Ну, не такой он мизантроп,— возразил Вадим.— А что до комплексов, так у кого их нет?

— Вот в защитниках не нуждаюсь,— огрызнулся Тим.

— Брэк! — вмешался князь.— По-моему, вы отвлеклись.

— Просто Тиму нечего сказать — вот и пошел треп,— пояснил Вадим.— Чтобы двигаться дальше, потребуется время и целая банда спецов, которых тоже еще нужно доставить. Ты ведь не захочешь отпускать от себя файлы?

— Исключено,— подтвердил Брон.— Отныне наша база — здесь. На ближайшие дни отменяем все дела, чтоб досконально разобраться с трофеями. А с самого утра напустим на Гнездо всех спецов, которых ты сможешь привлечь,— готовь список!

— Собственно, утро уже началось,— со вздохом заметил Вадим.— Пора будить умников, какие остались, хотя “и трудная это работа” — особенно с недосыпу.— Он зевнул, застенчиво прикрыв ладонью рот. “А вот Эва, наверное, спит,— кольнуло его.— Где, с кем? Господи, ну и ночка! С каждым разом все круче — что будет дальше?”

— Ладно, два часа на восстановление,— смилостивился князь.— Уж вам положено. Мои парни пока обшарят Гнездо, проверят все входы, заправят вертушки, подгонят колесники прямо к залу, чтоб с места в карьер. Возникнут сложности — я вас сорву, не обессудьте!

Рывком поднявшись, Брон направился к выходу, видимо, настроив себя на пару бессонных суток. Ему легче: он вчера отоспался. А каково Вадиму?

Тоже встав, он огляделся, приблизился к задней стене и выдвинул из нее две широкие лежанки, обитые мягкой кожей. Постелей, конечно, не запасли, но какой в них прок, если нельзя снять скафандры?

— Придется укладываться попарно,— объявил Вадим.— Как женщину поделим?

— Дамы выбирают,— отрезала Кира и подошла к нему.— Ну-ка, козлик, в койку!.. А Тим пусть упражняется на братце своей шоколадной мечты.

Кто бы возражал… Вадим с кряхтением улегся, придвинувшись спиной к стене, а меж его пластиковых рук пристроилась девушка, сладко вздыхая. Самое забавное, что скафандры Шершней вполне допускали интимные стычки, хотя по виду это напоминало бы любовные игры жуков-носорогов.

Однако Кира сразу уснула, расслабленная его близостью, а сам Вадим устремился сознанием к другой женщине, пронизывая сотни метров грунта и километры пространства. Оказалось, та не спала, как ему мнилось, а пребывала в некоем трансе, не замечая вокруг ничего. Но на его Зов откликнулась исправно, хотя не слишком любезно.

— Снова ты? — спросила.— Давно не виделись!

— По-настоящему — двое суток,— подтвердил Вадим.— А может, двенадцать лет.

— Чем опять недоволен? — осведомилась Эва.— Что-то недополучил тогда от меня?

Знакомая формулировка, подумал Вадим. Где-то уже слышал ее — кажется, от себя… Бумеранг возвращается?

— Отчего же, расчет был полным, даже избыточным,— он усмехнулся,— но, как выяснилось, не окончательным.

— Что мне в тебе нравилось: никогда не задавал лишних вопросов!

— Наверно, боялся узнать правду. Ты ведь не стала бы скрывать, насколько случаен я в твоей жизни.

— А теперь настал момент истины, да? Решил расставить точки над i?

— Хотя бы запятые. После твоего посещения столько случилось!..

— “После” не значит “вследствие”.

— Однако совпадение странное, согласись. Я не утверждаю, что все затеяла ты, но, может, ты явилась не одна?

— А что в тебе бесит, это занудство! И сейчас его стало больше.

— Что ж,— согласился Вадим,— значит, я постарел — по крайней мере душой. И теперь предпочитаю в отношениях ясность.

— Уже не боишься? — поддела Эва.— “Моя Земфира охладела”, да?

Как будто она не знала правду!..

— Было время определить, что больней,— ответил Вадим.— А может, взошли засеянные тобой семена. Сама-то, небось, не терпишь завес?

— Ладно, чего ты хотел вызнать? Только не тяни!

— Конечно, на развернутые ответы не рассчитывать? Только на “да” и “нет”?

— Ну, ты же знаешь правила.

— Кто только придумал их!.. Итак, ты возникла в Круге на днях — судя по тому, что я не чувствовал тебя раньше.

— Да.

— А через Бугор не смогла бы попасть даже замороженной — уж я знаю! — стало быть, ты вообще не из нашего мира?

— Допустим.

— Вот как, уже виляем?

— Ну да, да!.. Доволен теперь?

— Космолеты отметаю с ходу: для тебя это банально. Хотя и заманчиво столь долгое твое отсутствие объяснить субсветовым перелетом — скажем, на Каллисто и обратно. Опять же твоя смуглость, почти негроидная,— при вполне европейских чертах. Забавное совпадение, не находишь?

— Нет,— холодно отрезала Эва.— Не нахожу.

— Вопрос риторический, так что не стоило напрягаться с ответом. К счастью, число вопросов не ограничено — по тем же правилам.

— К сожалению,— вставила она.

— К тому же космолеты не объясняют массированное проникновение чужого мира — это больше смахивает на пространственный пробой, хотя чудовищных масштабов… Надеюсь, не параллельная Вселенная?

— Нет.

— Еще одним штампом меньше — и на том спасибо.

— Знал бы, что она такое! — фыркнула Эва.— Другая Вселенная, надо же! Хватит с вас и Огранды — больше чем хватит!

— Это название планеты? — ухватился Вадим.

— Даже не материка — всего лишь горной страны. Но от нее пошли волны по всему тамошнему миру.

— И все-таки как зовется ваша планета?

— А как вы зовете свою? Да никак — просто “Землей”.

— Или “миром”. Ладно, для простоты пусть тоже будет Ограндой… И значит, ее обитатели решили осчастливить нас своим присутствием?

— Твое время вышло,— злорадно сообщила Эва.— Surprise!.. Вопросов сколько хочешь, но время ограничено. Не знал этого? Теперь жди следующего сеанса.

— И когда он наступит?

— Когда мне захочется отвечать. Через час или через год — кто знает!..

Без долгих прощаний она прервала контакт. Попробовал бы кто из Вадимовых знакомых вот так же бросить трубку — потом долго бы за ним гонялся! Но Эве сходило и не такое — наверно, потому, что от нее так просто не убежишь, даже пробовать не стоило.

Стало быть, неспроста Шершней прозвали горцами, подумал Вадим, возвращаясь сознанием в аппаратную, к своей посапывающей команде и к Кире, доверчиво уткнувшейся ему в грудь. Только это не Памир и не Тибет — бери дальше, выше! Кто же из них истинный ограндец, а кто примкнул здесь? И где засели прочие — в Крепости?

Господи, чем глубже в это вникаешь, тем больше возникает вопросов!.. И где искать на них ответы?