"Сезон охоты на ведьм" - читать интересную книгу автора (Иванов Сергей Григорьевич)

3. Метаморфозы

Сейчас же Вадим направил его вверх, пряча от любопытных взоров, и пошире разбросал мысле-щупы, чтобы не столкнуться в облаках с высотником или другой вертушкой. С этим вполне справлялись локаторы “ворона”, но вряд ли стоило на них отвлекаться.

— Куда теперь? — осведомилась Кира, собранная как перед прыжком. По крайней мере, самодеятельности здесь можно не опасаться. И бабских истерик, и лишней болтовни. Профи!.. При надлежащем тренинге их отстраненность ничуть не уступала Вадимовой.

— Вверх,— ответил он и, протянув руку, выключил локаторы — все.

— Ты настолько уверен в себе? — только и спросила девушка.

— Trust me,— ухмыльнулся Вадим.— Сейчас нам лучше не возникать.

И свет в кабине не стал зажигать, довольствуясь мерцанием пультовой панели. Вокруг мелькали свинцовые клочья тумана, кружась в случайных вихрях либо проваливаясь вниз, будто “ворон” всплывал из, океанских глубин. Изредка сверкали разряды, наполняя воздух сухим треском,— к счастью, пока не опасные. На полной мощности вертушка поднималась все выше, минута уходила за минутой, и казалось, она достигнет своего потолка раньше, чем границы этого нескончаемого облачного слоя. Но еще раньше “ворон” переключился на горизонтальный полет, взяв направление к городу. А затем начал плавное снижение, будто соскальзывал с пологой горы.

— Какова все-таки цель? — поинтересовалась Кира.— Теперь, наверное, можно объяснить?

— Поиски,— ответил Вадим.— Видишь ли, потерялась девочка. Заблудилась в темном-претемном лесу, где водятся звери.

— Ко всем порокам ты еще и обольститель,— сказала девушка.— Влюбил в себя малолетку… Нет, правда: тебе не совестно?

— Не думаю, что она влюбилась.

— Чего ж она являлась к тебе раз за разом?

— Сперва из любопытства. Юля ведь выросла в странной среде, где ничего нельзя достичь без скандала или насилия, где обычен торг, даже собой, а вранье — универсальный прием, облегчающий выигрыш и защиту.

— Чего тут странного? — удивилась Кира.— Это скорее норма.

— Когда ты на задании, среди потенциальных врагов,— может быть. Но с партнерами или начальством так себя не поведешь, верно? А для Юльки жизнь борьба, другого стиля она не знает. И все хождения в народ не прибавили ей уважения к людям: как правило, они поворачивались к девочке не лучшей стороной — “как аукнется”, говорят. И вдруг Юля налетает на субъекта, который не подбирает, что плохо лежит, а врать не способен в принципе. Который не хочет ее подмять, а даже пытается помочь. При этом вроде не идиот, не слабак, комплексами не отягощен,— так почему не хапает по максимуму? Понятно, когда “виноград” кроет импотент, но отчего им не обжирается полноценный? Вот на это, скорее всего, Юля и купилась.

— Думаю, не только она,— вставила Кира.— Такой прием может смутить кого угодно.

— “Прием” — в каком смысле? — осведомился Вадим, подняв брови.— Как “способ при осуществлении”? Мне ведь и вправду от нее ничего не нужно.

— Так это опаснее всего: искренность! Не дурочка же она?

— А в прошлый раз я обошелся с ней грубо — трудно сдержаться, когда попадаешь в Кольцо. Но разве объяснишь это детям?

В облачном слое наконец появились прорехи, сквозь которые виднелся пригородный лес, угрюмый и темный. Но “ворон” продолжил спуск, оставляя тучи над собой, и все теснее жался к колышущимся верхушкам деревьев, чтобы не маячить. А на горизонте уже вырастали дома, каменными столбами подпирая небо.

— Женщины рано взрослеют,— заметила Кира.— Как у нее со зрением?

— Глазаста до безобразия — это точно,— подтвердил Вадим.— И с особым смаком высвечивает пороки. Но иногда хочется расслабиться, верно? Ощутить себя в безопасности, защищенной — “за каменной стеной”. Из “мира животных” перейти к человеку. Я ее приручил, понимаешь?

— И потому отвечаешь за нее?

— Бедная девочка приняла это за любовь. Может, ей не хватало опеки в детстве, может, неосознанно она примеряла меня на роль отца?

— Во всяком случае, ты волнуешься за Юлю, словно за дочь.

— А ты сочувствуешь ей, точно сестра,— парировал Вадим.— Родственные души, да?

— Зато ты — положительный человек. В смысле: где положат, там и лежишь чушкой. А как себя ценишь, с ума сойти!

Он усмехнулся: последнее слово все же осталось за Кирой. Действительно, одна порода.

Вертушка теперь скользила над плоскими крышами домов, до Отделения звавшихся новостройками. Вообще под облаками летелось куда приятней. В прежние времена Вадим пару раз прокатился на вертолете, но там впечатления были иные: гул, тряска, вонь — притом, что тогда Вадим не отличался особой чуткостью. Сейчас это больше походило на парение, а бронеколпак казался фиолетовой дымкой, лишь за спиною теряя прозрачность,— пилоты словно неслись по воздуху в одних креслах, придерживаясь за рычаги мерцающего пульта.

— Хорошо,— вновь заговорила Кира,— чего ж она бесится?

— Юля? Наверно, ее обижает моя отстраненность. Я не подпускаю к себе близко, а ведь ей хочется слияния, хотя самой станет от этого хуже. Она из тех, кто любит общаться, однако не очень умеет.

Пейзажи внизу сменялись с волшебной быстротой. Если колесники сокращали расстояния вдесятеро, то вертушка — еще раз в пять. Теперь город и вовсе казался маленьким, а облететь его можно за минуты.

— Понимаешь, я — кладезь,— сказал Вадим.— Или же свалка, как посмотреть. В моей памяти собрано столько навыков, что, “если тут чего-то нет, значит, тебе это не нужно”. Главная проблема: из всего арсенала выбрать самое подходящее. Конечно, в идеале выбор должен происходить рефлекторно, но, видимо, я еще не вполне приспособлен для такого массива, а посему раскрутка требует времени. Самое занятное, что я могу наделять этим знанием других — если постараюсь. А триумвират — такая штука… вроде колхоза. Помнишь: “все вокруг колхозное, все вокруг мое”? Впрочем, тебе-то откуда… Так вот, серк, конечно, силен, и по первости мне крепко досталось. Но рефлексами он не перегружен, и при второй встрече я бы нашел, чем его удивить. Однако Кольцо уже закрутилось, а тут каждому есть чем поживиться. Уже сегодня я сильнее, чем вчера, и серк перенял у меня долю навыков, и Юля прибавила устойчивости — зато сама тянет нас в авантюры.

— Как вчера, например? — вставила Кира.— Или как сейчас?

— Она решила разобраться с Мстителем — не откладывая на завтра, как люблю делать я. К тому ж у нее, видимо, личный интерес. Но без меня это дело не провернуть. Черт знает как, но Юлька вышла на гада, и теперь “колобки идут по следу”. Впрочем,— добавил он,— чего ж странного? Если Мститель имеет на ведьм “особый нюх”, то и те должны чувствовать убийцу издали.

Он по-прежнему не слышал Юли, однако, напрягаясь, ощущал направление, по которому невидимые нити стремились к крючочкам, зацепившимся за чужое сознание. И уж их юная ведьма не сумела бы с себя сбросить, не растеряв Силы. А кто из посвященных решится на такое?

Окраинные новостройки остались за спиной, вместе с разделявшими их парками и холмистыми пустырями, удобными для Дикой Охоты. Но впереди начинался обширный лабиринт Старого Города, столь же подходящий для здешних минотавров: крохотные дворы, стиснутые облезлыми стенами; бессмысленные заборы, ограждающие невесть что; а между ними и домами извивались каменные ходы, как ущелья,— куда даже солнце редко заглядывало.

И вот тут Вадим различил в себе сторонний голос. Строго говоря, это не было Зовом; однако Юлька больше не ограждалась от него всеми силами, как делала вчера. Похоже, ей наконец понадобился Третий.

Улицы оказались столь узкими, что и колесник едва бы протиснулся, не только вертушка. Но Вадим не собирался по ним летать: его влекло дальше. “Ворон” скользнул меж островерхими крышами и завис над перекрестком, похожим на старый захламленный двор. Либо на крохотную площадь в городе мертвых, окруженную осиротелыми зданиями. Либо на кладбище — где-то очень далеко, в чужом мире, где покойников замуровывают в стены, а не прячут в землю. (А это видение откуда всплыло?)

Но сейчас место не было пустынным. По центру метался знакомый серк, где-то разжившись Шершневыми доспехами и вовсю применяя навыки, заимствованные у Вадима. Сцепился он будто с вихрем, и только немногие углядели бы там мелькание когтистых конечностей, от которого громадного латника мотало, точно игрушку. Юля обнаружилась неподалеку: засев на верхотуре, она обстреливала живой вихрь из игломета, пуская одну стрелу за другой. За двое суток она так и не удосужилась одеться, только набросила на плечи мохнатую бурку да обула высокие нарядные кроссовки. А по верхушкам заборов, и карнизам крыш к ней подкрадывались серые фигуры, завернутые в бесформенные плащи.

Без промедления Вадим включился в триаду, будто и не рвались связи. Тотчас Юля и серк получили к своим обзорам новую картинку, а заодно ощутили противников… да что там: врагов. Ибо те, как один, алкали чужой плоти, настроясь в унисон с загадочным своим кумиром. Действительно, мясорубы отыскали Мстителя раньше других, хотя не располагали и крохами экстра-чувств,— что значит искреннее почитание! (Или они сами вызвали чудище, раскручивая кровавые обряды?) Теперь сектанты следовали за Мстителем, как прилипалы за акулой, и, кажется, это не вызывало у того возражений. Выходит, и ему хочется поклонения? Или мясо фанатиков Убийце пресно? Лев не охотится на гиен… разве обрядить их в овечьи шкуры.

Вадим на собственных ребрах испытал ужасающую хватку серка, но все же тот оставался человеком. А ему сейчас противостояло чудище сродни подбугорным — неукротимое, свирепое, подавляющее. И если бы не доспехи…

— Он, случаем, не йети? — сдавленно спросила Кира.

— Который?

— Вон тот… исчезающий.

Вадим покосился на девушку: ишь, тоже кой-чего разглядела. Что делает с людьми тренинг! Или у нее врожденный дар?

— Не обижай снежника,— сказал он.— Тот, скорее всего, всеяден, как человек. А этот — предатор, из самых кровожадных. Прошу жаловать: Мститель! “Неуловимый” и едва видимый — почти Невидимка.

Осторожно Вадим направил вертушку вниз, к вращению живого вихря добавив могучий смерч, на который “ворон” опирался, точно на столб. Убийцу это не обеспокоило, он видел только серка и все напирал, напирал в своей стихийной, почти божественной ярости — пока его не оплело пластиковой сетью и не вознесло ввысь, словно угодившую на крюк рыбину.

Однако Вадим не стал затаскивать добычу в “ворон” (не получил бы тот несварения!), а на середине зафиксировал трос, поспешно набирая высоту. И все равно опоздал. Беснующийся куль не успел взмыть и на сорок метров, когда прочнейшие жгуты лопнули, не выдержав ураганных рывков, и вертушка содрогнулась, ощутив потерю немалого веса: рыбина сорвалась.

Затормозив машину, Вадим угрюмо наблюдал падение Мстителя на скат подвернувшейся крыши, жалея, что тот не угодил меж домов,— тогда ему еще могло бы достаться. Ну хоть паршивенький перелом…

Нет! Монстр безошибочно приземлился, спружинив чудовищными ногами, и тут же снова взмыл в воздух, нацеливаясь на карниз соседнего здания. В этот миг, как раз на пике прыжка, в него угодила шипящая молния, расчетливо пущенная Кирой. На мгновение Вадим ослеп, углядев лишь пылающие цветные брызги, расплескавшиеся вокруг Мстителя, как при взрыве фейерверочной петарды. Затем снова различил неистребимый силуэт, по нисходящей скакнувший на вершину короткого забора, где, на свою беду, залег мясоруб. Под громадными ступнями явственно хрястнуло, но исполин вновь оттолкнулся и полетел дальше, спускаясь на привычную землю, уже по другую сторону от перекрестка. Кажется, чудищу стало неуютно здесь, а выживание входило в число его приоритетных программ.

Сцепив зубы, Вадим послал “ворона” вдогонку, высматривая мелькания смутной тени в каменных теснинах, заставленных проржавелыми контейнерами и остовами старых колесников, по ободья утонувших в асфальте. Еще не раз Кира пыталась достать Мстителя плазменным выплеском, но тот с легкостью уворачивался, будто заранее чувствовал, куда обрушится заряд, а длинных прыжков избегал. К тому ж метаемые порции, похожие на скоростные шаро-молнии, не были мгновенными, и Мститель вполне мог их опережать. Вадима подмывало запретить эту опасную игру, но вспоминались несчетные жертвы нынешнего беглеца, и он удерживал себя. За ними уже занимались вялые костры, подбирая, что не сгорело раньше.

Как и при первой встрече, Мститель почти не проявлялся в мысле-облаке, сколько Вадим ни тянулся к нему,— будто не был вполне живым либо принадлежал к иной жизни, более чуждой, чем даже подбугорная. Скоростью Мститель не уступал хорошему колеснику, однако вряд ли тот пробрался бы сквозь здешние завалы, а монстр будто не замечал их — мчал, как по ровному. Все ж убежать от вертушки было непросто даже ему, и Вадим гнал убийцу неотступно, сколько тот ни пробовал оторваться в подъездах,— пока Мститель не сообразил нырнуть в сточную систему, провалившись в распахнутый люк. Оттуда было рукой подать до лабиринтов заброшенной подземки, однако вряд ли монстр обитал именно там — на его месте и Вадим повторил бы тот же трюк, как ни страшился бы крыс.

Для острастки Кира послала в люк последнюю молнию, и пару минут “ворон” следовал за ускользающей добычей, повинуясь чутью Вадима, с трудом пробивавшемуся сквозь грунт. Затем отказало и оно, будто Мститель ушел на глубину, и ловить стало некого. Покружив еще с минуту, “ворон” нехотя развернулся и лег на обратный курс.

— Что это было? — спросила Кира, словно не она гвоздила по этому, “что” раз за разом. Нормальный рефлекс гардейца: сначала стреляй — потом выяснишь.

— Слыхала про мясорубов? — откликнулся Вадим.— Теперь увидела.

— Разве мясорубы не обычная секта?

— Как взглянуть. Может, это ростки новой церкви, коя со временем возобладает? Во всяком случае, их бог действенней прочих, а уж бегает как!..

— Ты о нем? — Кира кивнула вниз.

— Именно.

Озадаченно помолчав, она спросила:

— И не претит тебе гоняться за богами?

— Для меня он людоед — значит, априори не прав. А неподсудных тут не бывает: “ни бог, ни царь и ни герой”. Давить, давить гадов!..— Вадима еще трясло от возбуждения, как ни старался он задавить дрожь.

— Все-таки с богов иной спрос.

— Чем больше дано, тем спрос больше,— отрезал он.— Вишь, моду взяли: на ведьм охотиться!

— Ведьма — которая с иглометом? — уточнила Кира.— Наверно, это и есть твоя Юля? А кто рубился с Мстителем — оживший памятник? Или тот громила, о котором поминал Бондарь? Он и замыкает вашу троицу?

— Средоточие силы, упорства, напора,— подтвердил Вадим.— Без него Юлька так и болталась бы в проруби, несмотря на благие порывы. Но тем труднее приходится мне: не захочешь — станешь совестливым. Иначе всей командой загремим в тартарары, “под фанфары”. Если бог не выдаст, так уж свинья точно съест!

— Значит, отсюда твои запреты? Господи, чего не напридумают люди от избытка ума! Уж лучше не копать глубоко, жить реалиями.

— Разве ума бывает избыток? — удивился он.— Вот не знал!

— А заумь, по-твоему, что?

— Нечто сродни придури.

Больше Вадим не чувствовал Зова, но за отсутствием лучшего вернулся к перекрестку. Конечно, не застал там ни Юли, ни серка, и даже мясорубы успели сбежать. Кроме одного — раздавленного Мстителем. Капюшон с него сорвало, словно скальп, и открылась обширная лысина, заляпанная кровью. Неподвижное лицо обрамляла окладистая борода, белая от седины. Выделялся мясистый нос, будто прилепленный к костистому черепу.

Для уверенности Вадим снизился, зависнув в десятке метров от смятого тела, всмотрелся. Надо ж, и вправду “отец” Серафим — свиделись наконец. Какие люди уходят!.. Оказывается, даже врагов терять жаль.

— “Так проходит земная слава”,— пробормотал Вадим,— толком не начавшись. Интересно, кто займет “свято место”? Или все держалось на его энтузиазме?

— Что, знакомый?

— Встречались разок. Он и сплотил маньяков в стаю. Затея интересная, хотя не новая. “И принял он смерть от коня своего!”

Вадим снова направил “ворона” вверх, поднимаясь к облакам.

— Удивительно, до чего расплодилось сект,— добавил он, настороженно озираясь.— От билдеров до мясорубов — неслабый диапазон! Может, это неизбежно при переходе от единомыслия к вольностям — как считаешь? Или из сект, точно феникс, снова возродится единомыслие? Или это компромисс, на который готовы идти власти, лишь бы не растерять овечек вовсе? То есть передали во временное пользование, чтоб было от кого востребовать назад.

— Все умничаешь? — прервала Кира.— Хотя бы снял Убийцу на видео?

— Конечно. Я запасливый!

Вадим вывел на экран недавний поединок, запечатленный нижней камерой, включил замедление. И сам воззрился на монитор с изумлением, время от времени останавливая на нем кадры — из самых эффектных. Да уж, зрелище не для нервных. Громадные конечности, намного превосходящие человечьи… неохватный бугристый торс… тяжелая голова со львиными чертами, такими же гривой и пастью… двухдюймовые когти на крючковатых пальцах… плотная тусклая шерсть, проступающая по всему телу сквозь одежные прорехи… Или то была не одежда, а участки ороговелой кожи, чередующиеся с растительностью? Во всяком случае, на волка чудище не походило — иной масштаб, иные формы.

— Это не человек,— сквозь зубы сказала Кира.— Какой-то гибрид.

— Метис, что ли?

— Нет, тут скрещивали виды, как у Мериме в “Локисе”.

— Если скрещивали,— прибавил Вадим со смешком.

— Ты о чем?

— А вдруг Мститель — тот самый Зверь, который живет в каждом? Только здесь он вырвался наружу.

— Хочешь сказать, вот в это превращается человек, когда из него уходит душа? Это и есть его земное естество? — Кира недоверчиво засмеялась.

— Это то, во что превращается тело, когда в него вселяется дьявол,— поправил Вадим.— Вынуть душу — половина задачи. Так образуются серки… или зомби. А это оборотень, подружка. И уж его не отыскать днем.

— Еще лучше! — фыркнула девушка.— Без мистики никак?

— У меня не получается — попробуй сама. А заодно объясни, почему из всех он убивает только девиц определенного сорта.

— Шлюшек, что ли?

— Ну, если ты относишь к ним и себя…

— Так почему?

— Чтобы выжить. Ему ведь тоже нужно равновесие. Потому-то любителям пирамид не обойтись без Хаоса, который они черпают в чужой плоти.

— Пирамид? — ухватилась Кира.— Значит, над Мстителем кто-то есть?

— Наверняка. Вот на него и надо выйти, чтобы покончить с Дикой Охотой. Или это тоже “не ваш профиль”?

— Смотря за кем охота. А если за Первым?

— Ну да, кто о чем.

Очередной раз он прислушался к себе и опять ничего не услышал. Похоже, Юлька вспоминает о нем лишь при крайней нужде: например, когда вытащит рыбку не по силам. А если к следующей Вадим не поспеет?

— Хорошо, что нас заправили под завязку,— пробормотал он.

— Значит, ты решил продолжить травлю? — сейчас же спросила Кира.— Оп-ля!

— Собственно, решаю не я,— возразил Вадим.— И не будет Убийца скрываться всю ночь — его гонит голод. До утра он должен насытиться, иначе…

— А по-моему, ты хочешь отплатить за Алису,— сказала девушка.— Ты ж пытался его убить, скажешь нет? Тоже мне, святоша!

— Трудно рассуждать здраво когда болит,— согласился он.— Кто из нас без греха? Однако я вправду не вижу, как остановить его, не убивая.

— Влюби в себя,— предложила Кира.— Как эту бедную малышку, как Тима или Брона. Тогда Мститель сам войдет в клетку.

— Невозможно. У него атрофирован этот орган; он даже себя не любит — так: функционирует, подчиняется позывам. Но пуще всего — Хозяину. Ибо “обязан Ему силой и самой жизнью”. Кстати, от кого Юлька это слышала? Не от папашки ли?

— Еще та кроха! — одобрительно заметила девушка.— Хватка от бога.

— От дьявола,— буркнул Вадим.— Только и думаешь, как не отстать. А ну, ежели оторвется от тылов! Один на один с Мстителем — нет желающих?

Он вдруг замолчал, вслушиваясь в себя, затем воскликнул:

— Этого я и боялся!

— Чего?

— Она решила приманить Мстителя собой.— С досадой Вадим стукнул себя по колену: — Дурочка, вечно ее заносит! Что она хочет доказать? И кому?

— Может, тебе? — предположила Кира.— Ну достал ты ее!

— И “вороном” они разжились. Неспроста мне чудилось копошение возле сбитых Шершней… Вот что,— сказал он,— прими управление.

Поднявшись от пульта, Вадим открыл потайной шкаф и принялся облачаться в резервный скафандр, удивляясь, как ладно тот его облегает — не то что недавно. А любопытно, втиснется ли сюда Мститель? Вот серк поместился, хотя с трудом.

Все же хороша оснастка у Шершней! — который раз позавидовал Вадим. Откуда это: вертушки, лазеры, доспехи? Если б Шершни захотели, давно изловили бы Зверя. Разве не найдется у них сетей попрочней? Или иглометов с усыпляющими стрелами, или дальнобойного гипнолуча… или еще какой невидали. Другое дело, на кой сдался им Мститель? А может… может… Как интересно все складывается!

— “Все дороги ведут” к Шершням,— пробормотал Вадим.— Даже подозрительно.

— Они-то при чем?

— Сама прикинь: зачем они засеяли “химией” билдеров? Наверно, чтобы собрать урожай серков. А серки им на что?

— Ну как же,— хмыкнула Кира,— такие мясные туши!..

— Эти ребята раздули мускулы до предела, поставленного человеку природой. Дальше начинается новое качество: сверх-естество, экстра-сила,— и достичь его можно лишь изнутри, выстраивая тело по иным, нездешним принципам: по законам иного мира. Тут даже масса не сохраняется, о чем ты говоришь!

— Я молчу,— тихонько вставила девушка.

— Мне это не нравится,— продолжал Вадим.— Поднимается еще одна, чудовищная пирамида, рядом с которой наши осатанелые деспоты покажутся мотыльками,— пирамида Силы! Если Хозяин наделяет ею Мстителя — представляешь, каким должен быть он сам? Или они. А если у них свои Хозяева? И кто тогда над всеми?

— Боже, храни Первого! — вздохнула Кира.

— А ведь Мститель даже не особь,— неожиданно сказал Вадим.— Не-ет!..

— Что? — удивилась Кира.

— Он — личинка. Может, его вывели из серка, запрограммировав особым образом. А затем отпустили нагуливать Хаос, пока не достигнет критической массы. И что произойдет тогда?

— Понятия не имею. Действительно, ей-то откуда знать?

— Ну,— произнес Вадим, снова садясь за пульт,— похоже, вынырнул наш приятель! Начинается второй раунд.

Повернув “ворона”, он понесся над самой землей, едва не задевая опорами кусты,— будто на колеснике катил. Кажется, Вадим скрывался так от сенсоров Зверя, вряд ли уступавших его собственным,— а может, не только от них. Закрывая на секунду глаза, Вадим видел: теперь Мстителя гонят Юля с серком, как недавно Вадим с Кирой, и так же пуляют в него зарядами для пущего правдоподобия — хотя попасть в такую мишень можно лишь случайно. К тому же монстр чувствовал ведьму не хуже, чем та его. Зато Вадима в ее тени не ощущал, и это давало охотникам шанс. Следовало только поточнее рассчитать время, скорости, расстояния и свести переменные в точку,— а считать они с Юлькой умели.

И когда, спасаясь от погони, Зверь повернул за очередной угол, то увидел перед собой силуэт другого “ворона”, от которого уже тянулась к его груди жгучая струя плазмы. И тут же на Мстителя обрушилась вторая молния, захлестнув оцепенелую фигуру огнем.

— Умойся, гаденыш! — крикнула Кира, а Вадим лишь болезненно съежился, ощутив ужасающий жар.

Господи, и надо было в это влезать!

Почерневшее и обугленное, чудище все же ухитрилось скакнуть в сторону, укрывшись в подъезде. Тотчас Вадим послал “ворона” к самым дверям, надеясь не прозевать атаки, буде такое взбредет Мстителю в голову; а другая вертушка перемахнула здание и зависла с другой стороны, ожидая подранка. Не позавидуешь ему: оказаться меж двух огней. Насколько проще охотиться с вертушек — даже на такого… гм… нестандартного зверя.

А ведь забавно! — Вадим прищурил глаза, сравнивая. Как серки не выходят за человечьи пределы, так и Мститель, похоже, ограничен возможностями земного зверья. Быстр, словно гепард; прыгуч, точно кенгуру; силен, будто лев… глуп как пробка.

Все же у Зверя хватило сообразительности выскочить через боковое окно и попытаться улизнуть по узкому переулку, скрываясь в тени покосившегося забора. Против заурядов это сработало бы, но Вадим с Юлькой тотчас пустили “воронов” следом, готовясь зажать беднягу в плазменные клещи. Он был уже не так проворен, даже опустился на четвереньки, помогая охромевшим ногам верхними конечностями. Теперь монстр и вовсе смахивал на льва, правда изрядно деформированного и скособоченного, а вдобавок покрытого странными латами.

Какие б сомнения ни грызли Вадима, “вороны” не медлили, заходя на совместную атаку,— и все равно опоздали. За миг до залпа Мститель вдруг исчез, словно утонул в выщербленном асфальте, и обе молнии угодили в пустоту. Какие-то шорохи Вадим еще различал, даже сквозь гул моторов, но смотреть было не на кого: переулочек обезлюдел (“обез-зверел”).

В растерянности “вороны” повисли друг против друга, и Вадим даже различил за тонированным колпаком две разнокалиберные фигуры, сомкнувшиеся плечами. А Юля, наверно, видела его с Кирой, однако вряд ли восприняла это так же спокойно. Конечно, свято место не пустует! — злилась она. Еще и наворачивала вокруг лишнего. Хотя с чего юной прелестнице быть такой мнительной?

— Идиот,— внезапно сказал Вадим,— это ж голограмма!

Действительно, только вчера он любовался редкой коллекцией подобных же картинок, имитировавших ложные стены и несуществующие коридоры (не говоря о чудищах и засадах). Но. кто мог ждать этого здесь?

Вадим напрягся, призывая на помощь мысле-облако, и сквозь унылый пейзаж, сквозь имитацию пустоты разглядел странную конструкцию, похожую на хищный цветок, выдвинутую из потайной шахты среди асфальта и раскрытую в ожидании жертв. Все ж охотился Мститель не на обычную дичь, безропотную и почти ручную, но на ведьм. А те могли взбунтоваться, вырваться и побежать прочь, оглашая окрестности воплями. И устремиться в укромный переулок, предвкушая близкое спасение,— и провалиться в заготовленную ловушку.

Второй “ворон” круто пошел на снижение, спускаясь на крышу приземистого сарая. Как ни странно, сарайчик выстоял, и прежде чем застыли винты, из темной кабины возникли две знакомые фигуры, тут же спрыгнули с крыши и погрузились в мираж. Торопясь, Вадим приземлил свою машину по другую сторону тропинки, вплотную к забору.

— Ты уверен, что без тебя не обойтись? — спросила Кира.— Подумаешь, серк!

— Не-ет, так нельзя,— возразил Вадим, неловко улыбаясь.— Он мне вроде брата, хотя дикий. Профи этого не понять: у вас лишь долг и толика чести, а родственные души вам по статусу не положены.

Он выскочил из машины, в одно касание перемахнул забор и со всех ног побежал по переулку, лишь бы не опоздать к ожидаемой раздаче плюх. Не то чтоб он очень по ним скучал, но не уступать же свою долю другим? Протиснувшись меж гигантскими лепестками, покореженными нечаянным залпом, Вадим спрыгнул на каменные плиты, быстро огляделся.

Это был странный тоннель. Его словно прожгли в земной толще единым выплеском чудовищного луча, в котором испарились камни и глина, причем сотворили проход недавно — во всяком случае, после Отделения. И опять Вадим ощутил сходство с Шершневым Гнездом. Вообще все выстраивалось одно к одному: “вороны”, стопоходы, лучеметы, выжженные ходы, война с крутарями, похищения спецов, отлов серков, охота на ведьм, мясорубы, ночные убийцы… Наверно, сеть таких же коммуникаций поджимала снизу весь город, дополняя или дублируя подземку, и знали о ней лишь Мститель с подручными да Шершни — “месс-мендовцы” недоделанные! Где же набрались они такой технологии?

Сейчас здесь было пусто, если не считать Мстителя и явившейся незваной троицы,— лишь в отдалении мысле-облако раздражал пяток чужеродных тварей, смахивавших на давешнюю крысу-переростка, только прирученную и выдрессированную для охраны подземелий. Воистину, “комнатные собачки” — дьявола!.. А где ж он сам?

Торопясь, Вадим проскочил короткий коридор, повернул за угол и только здесь догнал Юлю. Теперь на ней не оставалось ни нитки, ни колечка, ни даже грима, как и положено при ворожбе; и врага юная ведьма ощущала всей кожей — точнее, всей обнаженной душой, уже занявшей ее тело до самых пяточек. Прошло лишь двое суток с их последней встречи, но за этот срок Юля словно бы рассиялась каждой чертой, вплотную приблизясь к телесному совершенству, хотя и подростковому. В компании с серком, будто вышедшим из греческих мифов, это смотрелось сногсшибательно. Кажется, даже пыль, по которой она ступала босыми ножками с умилительно крохотными пальцами, к ней не приставала. Прежде Юля была прелестной, теперь стала чарующей — что значит Текучесть! Конечно, она уже не выглядела “нимфеткой”, воспетой Набоковым, и груди ее вовсе не походили на почки, а узкие бедра сочетались с тонкой талией вполне женственно.

Но от “нимфетки” Юля ушла недалеко: на годик-другой — и на Вадима смотрела хмуро.

— Опять ты,— констатировала она.— Чего увязался?

— “Just relax,— ответил Вадим словами песни.— Take it easy”.

— Проваливай к своей крале! Уже пошел по рукам, да?

— “А по по не по?” — вкрадчиво спросил Вадим.— В смысле: по попке.

— А по морде? — откликнулась Юля, сейчас же окрысясь (впрочем, ей шло и это).— Видали мы таких!

Судя по воинственному настроению, отговаривать ее от авантюры было бесполезно,— хотя предчувствия не сулили хорошего. И “на кого бог пошлет” в этот раз?

Вадим усмехнулся:

— Вырастил на свою голову!.. Рада, что вымахала, да? Но сейчас лучше не вздорить. Оставим разборки на потом — если выживем. Впрочем,— добавил он небрежно,— как хочешь.

И, обойдя ее, точно колоду, направился по тоннелю дальше — уверенный, что Юлька не заставит себя ждать. И вправду, растерянно поглядев Вадиму вслед, она бегом устремилась за ним, сопровождаемая невозмутимым серком.

Распрямившись под потолок, Мститель ждал в конце тупика, оцепенев точно статуя,— двух-с-половиной-метровый серк был ему по грудь. Прошло немного времени, но монстр уверенно опирался на покалеченные ноги, будто регенерация уже началась, и только старался не переступать без нужды — хоть какое-то послабление для охотников (собственно, иначе б его не догнали). Зато страшные руки не пострадали, и Вадим следил за ними, как завороженный, без особенного успеха пытаясь отстраниться. Вот этими лапищами Зверь в клочья разрывал свои жертвы, и даже на скафандре серка остались метины.

— Ради бога, Юленька,— сказал Вадим,— не суйся “попэрэд батьки”, ладно? Если вправду любишь.

На отчужденное лицо девочки он старался не смотреть, чтобы не потерять ощущение родства, помимо ее воли крепившее триадный Круг. Только на это сейчас и стоило надеяться.

В нынешней своей фазе Зверь казался беспросветно диким, необученным даже азам современного боя, однако наверняка в нем жило древнее знание, опасное не меньше любых наворотов. Порывшись в памяти, Вадим извлек совсем уж странную систему, ориентированную как раз на четыре меча и столько же шипастых ног, и поспешно зарядил оба комплекта мышц свежими навыками. Теперь они с серком стали одним телом, связанным мысле-облаком. А где-то на периферии, вторым эшелоном, присутствовала Юля, готовая включиться, если придется совсем худо.

— Итак,— пробормотал Вадим,— грядет третий раунд!

Изготовив мечи, они синхронно надвинулись, и Мститель разом включился. Его ноги словно окаменели, но выше пояса закружился вихрь, выхлестывая гудящие рукава. Люди встретили их сомкнутыми мечами, уводя вскользь тела,— точнее, это с грехом пополам исполнил серк и попытался сделать Вадим. Ощущение было, словно он вздумал парировать летящую балку: чудовищным ударом его смело в сторону, едва не выворотив руки,— вся расчудесная их система в первую же секунду пошла прахом, не выдержав испытания стихией. Куда там льву — это же носорог, слон?..

И все-таки кинжальные когти не достали Вадима. Кувыркаясь, он отлетел прочь, задохнувшись, от столкновения, будто в самом деле угодил в смерч, а бестрепетный серк остался один против подавляющего противника, поневоле переключаясь на прежние рефлексы. Уж ему было плевать: смерч тут или вихрь,— потребуется, и с ураганом схлестнется. Другое дело, по его ли это силам? С каждым ударом Мститель подбирался ближе к последним рубежам силача, норовя вспороть латы. Казалось, серка вбивают в камень ударами полутонной бабы.

Как же они сражались — там, наверху? — успел удивиться Вадим. Или чудище лишь играло с серком? Или пыталось захватить его живьем, чтоб доставить своим хозяевам? Но сейчас-то оно дерется за жизнь!..

— Кольцо раскручивай, Кольцо! — выкрикнул Вадим непонятно кому.— Передай брату, что имеешь.

Вскинувшись на ноги, он бросился вперед — чтобы напороться на похожий удар и опрокинуться вверх тормашками. Это становилось утомительным, даже скучным. Однако Вадим опять поднялся и двинулся на Мстителя — уже осмотрительнее, задавая мышцам новую программу.

Сила здесь без пользы, во всяком случае человечья,— потребна магия. Мысленно Вадим потянулся за помощью к ведьме, и теперь она не замедлила откликнуться, потрясенная избиением обожаемого зверя. Как при стычке с Бондарем, Вадим вызвал из сознания жаркую волну, сжимая ее внутри груди в огненный шар, похожий на свернутую молнию. Затем сгустил мысле-облако вдоль нервных каналов, до предела разгоняя сигналы. И только переключившись на новый временной ритм, снова втиснулся в схватку.

Теперь, по крайней мере, Вадим ясно различал когтистые лапы, хлещущие вокруг Мстителя, точно взбесившиеся питоны. И даже мог от них уворачиваться. Пару раз Вадиму это удалось, но третий удар его догнал, и пришлось срочно катануть навстречу “ядро”, чтобы погасить хоть часть инерции. Конечно, Вадима шатнуло в сторону, однако на ногах он устоял. Следующий взмах накрыл сверху, и тут Вадим ощутил, каково угодить под чугунную бабу. Волна тяжести прокатилась от подставленных мечей к самым ступням, и только огненный каркас, выстроенный в теле за миг до атаки, не дал Вадиму расплющиться в лепешку.

Не бог весть какие достижения — подумаешь, выдержал пару атак! — но Мстителя они распалили, будто Зверь приходил в ярость от самой близости Хаоса. А может, его ожоги поджили достаточно, чтобы включить ноги. Внезапно одна из них пропорола воздух и врезалась серку в грудь — одновременно со сдвоенным ударом кулаков. Как ни был тот тяжел и могуч, его снесло, точно лавиной, и с ужасающей силой швырнуло о стену. А Мститель уже надвигался на оглушенного юнца, грозя расплющить следующим пинком. Хуже нет, чем угодить меж молотом и наковальней!..

Забыв осторожность, Вадим со всей приобретенной быстротой метнулся наперерез, кляня отстающие мышцы — им не хватало мощности для таких темпов. Конечно, он опоздал: чудище успело к серку раньше и, взгромоздясь на ногу, будто на столб, тремя прочими конечностями готовилось добить беднягу, распластанного по стене. Но и ему не хватило мига. В последнем броске Вадим вытянулся в струнку, а шаро-молния словно взорвалась в его груди, жгуче прошелестев по рукам, и с разгона выплеснулась в мечи. Будто пущенные катапультой, они устремились вперед, рвясь из ладоней, и вонзились Мстителю в бок. С ревом тот осел на вторую ногу и развернулся, выворачивая у Вадима мечи. А занесенные для атаки лапы ударили в новую цель.

Время остановилось. Медленно отстраняясь, Вадим глядел на летящие к нему конечности, мощью и толщиной похожие на паровозные шатуны, вдобавок увенчанные десятком смертоносных крюков, и лихорадочно повторял: этого не может быть!.. только не со мной… Нет!..

Удар настиг его, точно взрыв, расплескав боль по всему телу и отшвырнув далеко прочь, будто матерчатую куклу. Кажется, из продавленной груди выдохнулся крик, постыдно жалкий. Сквозь захлестнувшую глаза пелену Вадиму почудилась юркая фигурка, отчаянно метнувшаяся чудищу под ноги. Но тот лишь наступил на малышку всей тяжестью, и Вадима окатило новой мучительной волной — даже валом, на котором его бессильное тело дергалось, словно в припадке. А исполин уже наклонялся, протягивая к Юле лапищу, словно готовился разорвать ее пополам.

Превозмогая слабость, Вадим катанулся вперед, почти вслепую рубанул перед собою мечом, вложив в усилие остатки магического “огня”: не для себя ведь — для Юльки! Наверно, помогло то, что ополоумевший от голода монстр видел лишь вожделенную девичью плоть, сфокусировав на ней взгляд; может, наитие сработало,— но Вадим не только дотянулся до его запястья, но и угодил по единственному месту, где лезвие не встретило ничего, кроме связок и хрящей. Даже сквозь это клинок прорвался с трудом, однако прорвался. Вадим словно куриную ножку рассек — точно по суставу.

Рушась на камень, он успел заметить, как отпала когтистая кисть, провожаемая хлещущей кровяной струёй, и как сбоку на монстра бросилась рычащая тень, единым взмахом вонзив в него оба меча. Затем Вадима поддело лапой, взмывшей со смятой фигурки,— и он пушинкой взлетел в воздух, цепляясь за громадную ступню. Помогло ли это завалить Зверя, Вадим не увидел, потому что встреча с потолком вышибла из тела последние крохи сознания и милосердная тьма растворила страдальца в себе, погасив боль.

Кажется, сквозь сгущающийся мрак к нему прорвалась вспышка, но было ли это в прежней реальности или так его встретила вечность? Затем ему почудился детский плач, испуганный и горестный. И хотя мысли Вадима уже ворочались медленно и трудно, будто плавали в свинцовом тумане, он удивился: кому рыдать здесь? Юльки-то больше нет… нет… Или то оплакивали Мстителя его жертвы? Бред!.. И этой своей оценке Вадим тоже удивился — еще одним слоем гаснущего рассудка. Что за странная судьба: сохранять отстраненность даже на пресловутом одре!..

Когда в глазах снова забрезжило, первой Вадим ощутил боль, словно бы в грудные пласты вогнали с десяток раскаленных прутьев, едва не прорвавшиеся за ребра, и по всей спине тесали камни, и затылок налили свинцом,— прочее наблюдалось сплошным саднящим фоном. Затем Вадим почувствовал отвратную слабость, какой не помнил в жизни, а перед глазами плыло и качалось, будто он угодил в шторм,— Вадим даже не решился бы сесть при таких выкрутасах предавшего тела.

Впрочем, он как раз сидел, и довольно прочно, прислонившись (или прислоненный) спиной к стене, Вокруг были тот же сумрак и те же голые стены с протянутыми поверху кабелями, а рядом терпеливо ждала Кира, экипированная по всей форме. Между ее колен помещался станковый плазмомет, наверняка заимствованный у “ворона”. Массивный ствол девушка направляла то в одну, то в другую сторону тоннеля: зависело от того, где ей чудились шорохи,— но вот как она дотащила сюда батареи? Неподалеку распластался обезглавленный труп (с трудом поведя глазами, Вадим обнаружил и голову, вполне человечью), в сторонке валялась пара обугленных щетинистых туш. Больше в тоннеле не виделось никого. И не ощущалось. Тишина — мертвая.

С трудом разомкнув уста, Вадим просипел:

— А дэ… Юля?

Кира метнула на него внимательный взгляд.

— Гляди-ка, живой! — констатировала хладнокровно.— А поначалу ведь не дышал.

— Где? — повторил он упрямо.

— Понятия не имею,— ответила девушка.— Я поспела только к разбору шляп, на чуть опередив милых зверят. Судя по этому,— она кивнула на труп,— чудище ее уволокло. Только зачем оно раздело вашего приятеля — доспехи, что ли, приглянулись? И почему не тронуло тебя?

— Кто плак… плакал?

Вадим уставился на нее так, будто пытался заглянуть под инфракрасные очки. Не глядя на него, Кира покрутила возле виска пальцем: мол, сам разбирайся со своим бредом.

Хрипя и цепляясь за стену, Вадим стал подниматься. Проклятое тело едва слушалось, будто ко всем бедам ему перешибли хребет. Он весил сейчас впятеро против обычного и вставал словно бы с полутонной на плечах. (“Первый раз, что ли,— давай!..”) От боли Вадим старался отстраниться, насколько возможно. Однако в висках пульсировало с такой силой, будто колотили в тамтам.

— Чем-то помочь? — поинтересовалась Кира.— Ты не стесняйся, инвалид!

— Запаску не прихватила? — проворчал Вадим.— Мне бы ноги поменять.

В нынешнем состоянии он не чувствовал ни удивления, ни благодарности, что девушка все же пришла за ним, не убоявшись кошмара здешних ночей (не говоря о крысах), и не бросила сразу, хотя Вадим казался мертвым. А заодно он не испытывал настоящего горя — пока. Будет еще время навыться, укрывшись от всех, разбить кулаки о стену… даже голову. Но не сейчас — позже, позже… До утра еще далеко.

По стеночке Вадим засеменил к трупу, вжимаясь в камень при особенно сильных наплывах головокружения. Что ж это такое, господи! — сердился он. Это не мое тело — мое б не стало так подводить… меня подменили!

— Может, тебе принести эту голову? — заботливо предложила девушка.— Зачем так напрягаться?

— Оставь, ради Христа,— буркнул Вадим брюзгливо и кивнул вдоль тоннеля: — Вон еще крыса!

Крутанув лучеметом, Кира всадила в мелькнувшую тварь скупую молнию, уложив рядом с товарками. Тут же проверила оставшийся заряд.

— На пяток плюх еще хватит,— сообщила она.— А что потом?

Вадим чуть не ляпнул: “Суп с котом”,— благо в тему. Но смолчал, дошлепал-таки до покойника, осмотрел с пристрастием. Судя по массивам мышц и могучему костяку, это и вправду был серк, только не тот, не Юлькин. В груди и боках зияли развороченные раны, ноги обожжены, правая кисть отсечена напрочь. Черты мертвого лица резки, грубы, зрелы. Этот самец заматерел давно и приручению вряд ли бы поддался — во всяком случае, такому.

— Это Мститель,— сообщил Вадим.— Только в человечьей своей фазе, вернувшись в нее ввиду безвременной кончины.

— Да? — насмешливо откликнулась Кира.— А по-моему, вы набросились на первого, кто подвернулся. И уж этого разделали под орех, лишь бы не связываться с тем.

— Да? — передразнил Вадим.— А что, интересно, скажешь на это?

Чтоб не наклоняться, он бухнулся на колени и вытащил из-под изувеченного тела нечто тяжелое, шерстистое, когтистое — радуясь, что берет кошмарный останок не в голые руки. Сказал:

— Недурной сувенир, а? Хотя бы это он нам оставил, а то б не обрекались. Но почему голова не сохранила прежний вид — выходит, сначала его убили?

В общем, кое-что прояснилось. Совместными усилиями они заломали-таки чудище, а затем серк, единственный более или менее уцелевший, отсек Мстителю голову (сам додумался?), подобрал Юльку и убрался, посчитав Вадима покойником либо оставив на попечение Киры.

Неизвестно, что стало с девочкой — и, бог мой, я даже боюсь это выяснять! Что за полоса такая? Сплошные потери!..

— Надо уматывать отсюда,— деловито сказала Кира.— Сам доковыляешь или придется тащить?

Похоже, такая перспектива ее не слишком пугала.

— Или катить,— буркнул Вадим.— Или кантовать. Щас!.. Как-нибудь доплюхаю.

Он вправду ощущал себя скорее живым, не то что десяток минут назад. Если его и убили здесь, то, как говорится, не до смерти,— значит, к утру оклемается. Вот Мстителю повезло меньше.

— Все-таки прихвати его голову,— со вздохом попросил Вадим, зная, что сам на это вряд ли решится.— К утру здесь не останется даже костей.

Еще придерживаясь за стену, он подошел к девушке, рывком взвалил плазмомет на плечо, на второе повесил батарею и шатко затопал по тоннелю, кивками направляя Киру перед собой. Она и впрямь не побрезговала вздернуть отрубленную башку за торчащие космы и теперь несла ее, помахивая, словно мячом в авоське. Ни фига себе, трофеи! — думал Вадим, с опаской поглядывая то на человечью голову в ее руках, то на звериную лапу, которую тащил сам, гадливо отставив от себя. У норманнов, что ли, научились? А теперь поди докажи, что оба, обрубка принадлежат одному!..

Качаясь, он упрямо переставлял ноги и больше злился не на забытую слабость, налившую тело тяжестью, а на пот — обжигающий глаза, стекающий под скафандром множеством щекотных ручейков. При этом Вадима еще и знобило — куда девалась его хваленая термостойкость!..

Крысы больше не досаждали, получив доступ к вожделенным останкам, а может, убоявшись бледного света, пробивавшегося в тоннель. Вообще никто не встретился им на пути, да и кому придет в голову шастать по таким местам? И рядом с “вороном” никого не застали. Вокруг было столь же тихо и еще более пустынно, ибо вторая вертушка исчезла — вместе с пассажирами.

С облегчением Вадим запихнул страшную лапищу поглубже в шкаф, подождал, пока туда уляжется голова Мстителя, затем опустился в кресло и наконец позволил себе поддаться слабости, снова накатывавшей на него морским валом. Вадим не умирал — наоборот. Однако процесс воскрешения был тоже мучителен. “Ох и трудная это работа” — регенировать!.. Но лучше, когда это занимает часы, а не месяцы, как у других.

— А что теперь? — спросила Кира.— “Мы убили комара”.

— Да уж, комарик был не хилый,— промямлил Вадим сквозь подступающую истому. Затылок уже не так болел, зато все сильнее ныли виски, будто пресловутый свинец растекался по всему черепу.

— Не стоило в это втягивать Юльку,— сказал он, словно очнувшись.— Черт меня дернул!

И дрему словно ветром сдуло. Правда, сил не прибавилось.

— Все-таки Мстителя вы заломали,— осторожно напомнила Кира.

— Ну да — одного. А сколько осталось?

— Такой опыт дорого стоит.

— Только применять его некому. Предлагаешь выйти на охоту в одиночку?

— Может, девочка не так плоха? — предположила Кира.— Чего ты выдумал!.. Первый раз, что ли, она сбегает?

— Он наступил на нее, представляешь? Сколько может весить этот урод в фазе Мстителя, если даже серки тянут на два центнера? Уж никак не меньше полутонны. А его лапищи ты видала? Это все равно что попасть под колесник с шипастыми шинами. Много ли такой крохе надо? А главное, я больше не чувствую ее! Нити провисли… Если она жива, то вне досягаемости. А если и появится здесь, то не в ближайшие дни.

— Можно ведь повторить процедуру? — заметила девушка.— Организуешь новый триумвират.

— Например, с тобой и Алексом — да? — сардонически хмыкнул Вадим.— Милая, это все-таки ближний круг! Пробовала ты “организовать” новую семью? Где я найду вторую Юльку и второго серка, еще не заматеревшего в безнадежное зверье? Мне повезло, понимаешь,— невероятно!

— Пожалуйста, не кричи,— поморщась, сказала Кира.

— Разве я… Прости, я не на тебя злюсь — на судьбу. Теперь я понимаю: это была отчаянная попытки удержаться на краю, породив в губернии магию. И дался нам этот Мститель! Больше я вряд ли на такое решусь, и заграница не поможет — это точно. Спасти нас может лишь чудо — настоящее, без дураков.

— Господи, что за ересь ты несешь?

Помедлив, Вадим спросил:

— Сколько сейчас времени?

— Два с копейками,— откликнулась Кира, глянув на запястье.

— “Час быка”, надо же! — хмыкнул он.— Иначе — демона. Говорят, Алису порешили в это же время. Выходит, за сутки я лишился обеих подружек — и кого в этом винить?

— Ну да, “кто виноват”! — фыркнула Кира.— Оригинален, как всегда.

Вадим вдруг уставился на девушку с таким вниманием, будто пытался разглядеть ее будущее, скрытое за пеленой (хорошо бы лет, а не дней или даже часов).

— Держись от меня подальше,— посоветовал он,— если не хочешь стать следующей. Мало на мою душу угрызений!

— Ты серьезно?

— Лучше нам погулять врозь — хотя бы в ближайшие дни. Вокруг меня становится скользко и сквозняки гуляют.

— По крайней мере, ты больше не выглядишь умирающим,— заметила Кира.— Значит, и до надежды очередь не дошла. Вот завтра тебе станет лучше…

— Завтра я буду в порядке,— перебил Вадим.— Но это ничего не изменит. Я ведь могу предощущать развитие событий и сейчас вижу впереди мрак.

— То есть не видишь ничего?

— Вижу,— повторил он упрямо,— но мрак. Если не случится чего-нибудь из ряда вон, всех нас ожидает выгребная яма. И сидеть нам в дерьме вечно!

— Тебя подменили, что ли? Куда девался твой оптимизм?

— “Мне некуда больше спешить”,— сказал Вадим.— Триада разрушена, не успев набрать силу, и даже если б успела — толку!.. Чтоб остановить Шершней, надо собрать всех, а этого не сможет ни Брон со товарищи, ни Эмиль с кумпанством, ни Юстиан с творцами, ни тем более я. И что остается — ждать, пока Шершни подомнут всех, “и на обломках самовластья” поднимется новая Крепость?

— Выжить можно при любом строе,— сказала Кира.— “Если ты храбрый и сильный” и не стоишь за ценой.

— Что? — переспросил Вадим.— Выжить любой ценой? Это в нас кричит плоть, смертная и трусливая. А что она в перспективе, как не прах и тлен? Важнее сохранить душу.— Он усмехнулся, но добавил: — Иначе нам прямая дорога в вампиры.