"ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА" - читать интересную книгу автора (Сергей ГОРОДНИКОВ)

Глава 7. Национализм как решительный защитник права собственности

Наполеон I, осмысливая свой жизненный опыт гениально одаренного человека и оценивая средства государственной власти влиять на экономику и политические события, отмечал: “управлять людьми возможно только двумя рычагами — либо посредством страха, либо через интересы”. Коммунизм изначально поставил целью уничтожение личных интересов, связанных с отношениями собственности, в том числе интересов этнической собственности на территорию, как на жизненное пространство. Идеологи коммунизма объявляли непримиримую борьбу этим интересам ради абстрактного единения человечества и утверждения норм единых, общих для всех коллективистских отношений, основанных на принципах: от каждого по труду, каждому по потребностям. А потому, там, где коммунисты захватывали политическую власть, на практике они обречены были насаждать в создаваемом им обществе политический террор и культивировать страх, — страх оказаться врагом народа, ревизионистом идеологических принципов, политическим оппозиционером или диссидентом, — иначе управлять людьми становилось невозможным.

Может ли русский национализм, который призван будет уничтожить все препятствия развитию собственно рыночных экономических отношений и общественной демократии, становлению национальной государственной власти, который делает столь большой упор на объективность существования национальных экономических интересов и жизненного национального пространства, — может ли он не признавать, что такие цели политически сформулировать и претворить в жизнь немыслимо, невозможно без права собственности, без безусловного, принципиально важнейшего для организации общественно-экономических отношений и национально-государственного самоуправления права собственности?

Без такого права практически нет способов не диктаторскими методами вовлечь огромные массы образованных горожан на защиту государственных интересов. Политический курс на Перестройку и гласность, приведший к краху коммунистические режимы в Советском Союзе и восточноевропейских странах, показал это со всей определенностью. Русский национализм должен исходить из того, что у нищих, у люмпенов, у людей без собственности нет и не может быть понятия о национальном интересе, а потому и желания защищать его, что у них нет по этой причине Отечества, Родины. Родина и Отечество могут быть только у людей, которые могут предъявлять права хозяев на некие средства своего материального обеспечения, имеющих возможности использовать эти средства, эту свою собственность для удовлетворения естественных стремлений и потребностей в счастье, в возможностях самосовершенствования, развития талантов и способностей, без чего немыслимы расцвет и величие любой цивилизации. В современном прагматичном мире, когда все страны вовлекаются в единый мировой рынок и расширяются свободы перемещения для множества людей, свободы выбора ими мест проживания, только интерес защиты своей собственности, собственности своих предков привязывает человека к той или иной конкретной стране действительно прочными узами. Только интерес собственника вовлекает человека во взаимодействие с миллионами и миллионами интересов других собственников, а их всех объединяет в партии для защиты общей собственности их предков, для продвижения внутри своей страны и вне ее, как частных, так и корпоративных экономических, а потому и политических интересов, толкает их создавать для этого государственную власть и обеспечивать ее высокую дееспособность, эффективность. Только интерес собственности позволяет людям понять, что такое жизненное национальное пространство, общая национальная территория и увидеть свои общие, национальные интересы, сделать людей страстными, энергичными защитниками этих национальных интересов.

В России могучая энергия русского народного самосознания (или русский народный дух), которая была накоплена за многие века и тысячелетия на традициях земледельческих общинных отношений и земельной собственности, как частной, так и общинной, на земледельческом культе предков, на естественной зависимости крестьянского выживания от взаимодействия с землей, с природой, в советское время при индустриализации и разрушении деревни, казачьей станицы постепенно перемещалась в город, где оказалась оторванной от питавших ее корней. Она высасывалась городским образом жизни, рассеивалась антисобственнической коммунистической идеологией и под воздействием этой идеологии приобретала в городе, в городской среде почти мистический оборонительный характер против чуждого ей зарубежного мира буржуазно-городской капиталистической цивилизации. Русский народный дух в городских поколениях молодежи выродился, что привело к семидесятым годам, когда завершалось раскрестьянивание русской деревни, расказачивание станицы, к вялости, аморфности, хлипкости русского самосознания снизу доверху, от правящего класса до всех управляемых слоев советского государства. Отсутствие в условиях коммунистического режима возможностей для развития городских интересов собственности, которые естественным образом замещали бы народные земледельческие интересы собственности, стала причиной утраты русскими способности понимать свои личные и этнические интересы, территориальные основы своего жизненного пространства. Отражением этого явления стала унизительная неспособность русских к самоорганизации почти во всех республиках или автономиях бывшего СССР, которая ярко проявилась при его политическом распаде. По этой самой причине русские от высшего политического руководства до всех остальных социальных слоев неспособны сейчас на политическое объединение, на морально-политическую организацию защиты собственных интересов даже в России; под агрессивным давлением этнических меньшинств они готовы все бросать и бежать хоть до Северного Полюса. Ибо когда в массовом городском и сельском сознании раскрестьяненного русского народа, который терял народное самосознание, укоренилось представление о собственности, как ничейно общей, абстрактно государственной, а не конкретно твоей, то на кой ляд ты будешь рисковать своей жизнью, защищать эту ничейную собственность? В последних десятилетиях коммунистического режима государство и власть в массовом сознании горожан оказались отчужденными, мистически оторванными от них, воплощенными в образах чиновников. Но чиновники сами оказались растерянными и деморализованными кризисом веры в коммунистическое будущее, теряли способность и дальше внушать страх и тем самым иметь главный советский рычаг управления людьми.

Вернуть России русскую энергию самосознания, способность организованной, непримиримой и жесткой защиты своих интересов может только ускоренное становление сознания собственника в городской жизни, то есть приватизация, приватизация широчайшая. Чем более радикальной она будет, чем больше русских станут собственниками, чем жестче они научатся бороться за собственность, тем быстрее они обретут новое для себя, городское и цивилизованное качество миросозерцания, научатся бессознательно ощущать существование коммерческого и промышленного капиталистических интересов и потянутся к поиску мировоззрения, которое обеспечит им спасение от диктата коммерческого интереса. То есть, тогда они созреют для понимания необходимости национальной революции, тогда станут развиваться русские общественное  самосознание и общественная организованность, — но самосознание и организованность уже национальные! Тогда начнется подъем духовной энергии в ее новом, национальном проявлении и русские и начнут организованную борьбу за свое национальное выживание в современном мире.

Только и только права собственности, укоренившаяся в массовом сознании культура отношений собственности способны восстановить связь с прошлыми поколениями, с предками, восстановить ответственность за страну, которую они нам отвоевали и оставили, и за ее будущее, а так же возродить в новом качестве авторитет семьи, поднять рождаемость, поднять самоценность здоровья, духовной и моральной подтянутости, начать подталкивать русских к общественно-политической деятельности для защиты и утверждения своих интересов собственности в России и во всем мире. Говоря иначе, русское националистическое движение станет политическим фактом лишь после определенного, протяженностью в несколько лет периода приобретения русскими России опыта собственнических интересов, после появления у русских потребности в общественном сознании, в социальных психологии и культуре на основаниях городских отношений собственности.

Чтобы укрепить эти тенденции русский национализм при своей политической борьбе не может терпеть (и не будет!) антисобственническую преступность коммунистической идеологии и всех форм ее модернизации, попыток приспособить их к политической жизни, попыток продолжать развращать и дезориентировать русское самосознание. Русский национализм не может терпеть (и не будет!) социальную базу этой идеологии: раскрестьяненный пролетариат, люмпенов, нищих, пьяниц, малокультурные и малоквалифицированные слои рабочих, и особенно самого лютого, самого беспощадного врага России, русской государственности в ХХ веке — отсталость русской деревни, ее традиции, которые оказались столь близки коммунистической идеологии, питали ее морально и кадрово, несмотря на то, что она их разрушала.

Задача русского национализма за пятнадцать-двадцать лет своей неизбежной диктатуры, своего режима жесткого порядка, — эта задача состоит в практически полном искоренении остатков коммунистического мировоззрения из всех проявлений политической жизни, но главное: искоренении всех социальных слоев, которым эта идеология близка. То есть русский национализм должен провести зарождающееся русское городское общество в новое историческое качество, в качество национального общества, где средний класс, приобретая культуру отношений собственности, в союзе с прослойкой русских собственников предпринимателей будет численно и политически безусловно доминирующим, в союзе с земледельческими собственниками безусловно доминирующим!

Как уже неоднократно подчеркивалось, русский национальный интерес есть в первую очередь интерес становления крупной промышленности и организации евразийской торговли, посредничества в ней. Поэтому русский национализм стоит на позициях первоочередной защиты интересов крупной промышленности, особенно самых передовых, самых высокотехнологических ее структур, связанных с прорывом в постиндустриальную, информационно-технологическую экономику XXI-го века, защиты интересов и достойного материального и морального положения в обществе национальной научно-интеллектуальной элиты, непосредственно связанной с такой промышленностью; он стоит на позициях защиты интересов крупных финансовых и торгово-посреднических институтов по обеспечению развития и обслуживанию такой промышленности и евразийской торговли. Он безусловно стоит на защите интересов военно-промышленного комплекса в объеме, необходимом для продвижения национальных промышленного и торгово-коммерческого интересов во всем мире.

Русский национализм исходит из того, что в Японии и в США, то есть в экономически передовых странах современного мира самыми хорошо оплачиваемыми и наиболее обеспеченными из наемных служащих и работников являются служащие и работники крупнейших корпораций с мировыми интересами, в том числе транснациональных корпораций. Поэтому государственная поддержка в становлении мощной крупной промышленности, крупнейших национальных финансовых и торгово-посреднических структур есть единственный разумный путь обеспечения высокого дохода, высокого достатка для наемного труда, для высокообразованного наемного труда, единственный приемлемый и исторически перспективный путь к процветанию, к социальной стабильности, к собственно демократии русской государственности, русской цивилизации.

Однако русский национализм поддерживает и безусловно защищает все формы частной и корпоративной собственности, в том числе интересы малого и среднего предпринимательства. Только частная и корпоративная собственность делает людей энергичными, кровно заинтересованными в выбранном социально значимом деле, способными защищать собственные, а потому и национальные интересы, питать государственную машину энергичными и дельными кадрами, отражающими многообразие интересов собственности и преобразующими их в единую национальную политику, разумную единую национально-эгоистическую политику. А потому национализм стоит на принципах безусловного развития форм и интересов собственности во всей их полноте и многообразии.

Вопрос вопросов общества, разделенного на социальные слои по интересам собственности, есть вопрос социальной стабильности, вопрос социальной гармонии, вопрос социального компромисса между работодателями и наемными работниками. И на определенном историческом этапе только национализм, только высокий дух национального самосознания, национальной самоидентификации способен примирить эти противоречия, построить стабильные отношения партнерства, подчинить частные, групповые и классовые страсти и эгоизмы общим интересам национального выживания и ускоренного прорыва к экономическому прогрессу и процветанию.

Если обратиться к близкому нам историческому опыту других стран, решавших подобные задачи, то для нас приемлем не пример США, которые уже экономически и политически живут в совершенно иную эпоху своего развития, живут за счет прошлых достижений героического периода промышленного подъема, в значительной мере за счет своих экономических и политических резервов, — но пример послевоенной Японии. Идеи служения национальному экономическому и духовному, генетическому и политическому выживанию послужили в Японии основой основ компромисса интересов различных социальных слоев и политических сил общества во время американской оккупации и после нее. Политическая и экономическая элита стала в авангарде служения японской национальной идее и подчинила этой идее свой образ жизни, свои потребности, свое социальное поведение. В отличие от элиты США, японская элита стремится быть примером для остальных в скромности в своих потребностях, в их разумности, в производственном трудолюбии, а потому получает моральное, социальное право требовать того же от остальных общественных слоев, не раздражает их, но наоборот, организует на настойчивое, упорное созидательное движение. Но и исторический опыт других промышленно развитых государств показывает достаточно однозначно, что подобную социально-созидательную организацию общества возможно создать только и только на основе служения национальным интересам, национально-генетическим, национально- расовым интересам, интересам национальной цивилизации, на основе глубокого историзма общественного самосознания.

Для собственно русских, генетически и психологически русских создать такую элиту возможно. Но создать ее в состоянии только режим русского национализма, режим диктатуры промышленного политического интереса, при котором интересы промышленных собственников, частных или корпоративных, станут безусловно доминирующими и определяющими цели государственной политики.