"Сионизм в век диктаторов" - читать интересную книгу автора (Л. Бреннер)

«Декларация Бальфура» и борьба с большевизмом

В конце войны как еврейство, так и сионизм оказались в совершенно новом мире. Маневры ВСО в конце концов принесли дивиденды сионизму, но не еврейству. «Декларация Бальфура» была той ценой, которую Лондон был готов заплатить ради того, чтобы американское еврейство воспользовалось своим влиянием и вовлекло Соединенные Штаты в войну и чтобы побудить русское еврейство сохранить верность союзникам. Но хотя декларация обеспечила сионизму военную и политическую поддержку Британской империи, она не оказала ни малейшего воздействия на ход событий в бывшей царской империи, где была основная масса еврейства. Большевизм, идеология принципиально противоположная сионизму, захватил власть в Петербурге. С большевизмом сражались белогвардейцы, приверженцы царского режима, а также украинские*, польские вооруженные силы и войска Прибалтийских стран, финансируемые Англией, Соединенными Штатами, Францией и Японией. Контрреволюция состояла из многих элементов, имевших давние традиции антисемитизма и погромов. Это продолжалось и даже расширилось во время гражданской войны, и антибольшевистскими войсками было убито по меньшей мере 60 тыс. евреев.

__________

* Речь идет о войсках различных контрреволюционных режимов на Украине, сражавшихся в 1918–1919 гг. против Советской власти, — об отрядах Центральной Рады, гетмана Скоропадского, петлюровской Директории. — Прим. ред.

__________

Хотя «декларация Бальфура» предоставила сионизму лишь слабую поддержку тех, кто делал ставку на белогвардейских погромщиков, она ничего не сделала для того, чтобы ограничить погромы. В наилучшем случае декларация представляла собой неопределенное обязательство позволить ВСО попытаться создать национальный очаг в Палестине. Однако смысл этого обязательства не был разъяснен. Лидеры ВСО понимали, что британское правительство считало разгром большевиков своей первейшей задачей и что им следовало безупречно вести себя не только в незначительном вопросе о Палестине, но и в своих действиях на нестабильной восточноевропейской арене.

Западные историки называют большевистскую революцию русской революцией, но сами большевики считали ее искрой, которая разожжет восстание во всем мире. Так же думали капиталисты Англии, Франции и Америки, опасавшиеся, что успех коммунистов гальванизирует левое крыло рабочего класса в их странах. Подобно всем социальным режимам, которые не могут допустить, чтобы массы имели право на восстание, они стремились объяснить происхождение восстания заговорами евреев. 8 февраля 1920 г. Уинстон Черчилль, тогдашний военный министр, рассказал читателям газеты «Иллюстрейтед санди геральд» о «Троцком… и… его планах создания всемирного коммунистического государства под господством евреев». Поэтому Черчилль делал ставку "на еврейских противников большевизма — сионистов. Он писал о «ярости, с которой Троцкий напал на сионистов вообще и в частности на д-ра Вейцмана». «Для Троцкого, — заявлял Черчилль, — этот новый идеал был неодолимым препятствием и помехой… Борьба, разгоравшаяся между сионистскими и большевистскими евреями, не более и не менее чем борьба за душу еврейского народа»²⁴.

Английская стратегия использования как антисемитов, так и сионистов «против Троцкого» имела в конечном итоге в своей основе готовность последних сотрудничать с Англией, несмотря на помощь англичан белогвардейским погромщикам.

ВСО не хотела погромов в Восточной Европе, но она ничего не сделала для того, чтобы мобилизовать мировое еврейство на оказание помощи осажденным там евреям. Заявления, которые в то время делал Вейцман, а также то, что он писал в своих воспоминаниях, рассказывают нам, как он расценивал положение. 23 февраля 1919 г. он появился на Версальской конференции. Фактически он подтвердил традиционную линию в еврейском вопросе, разделяемую как антисемитами, так и сионистами. Однако в действительности не евреи стояли перед проблемами, а сами они были проблемой:

Евреи, конечно, не представляли никакой действительной проблемы — ни для наций, ни для «самих себя», — но у Вейцмана было решение несуществующей «проблемы». Сионизм снова предложил себя сонму капиталистических держав как контрреволюционное движение. Сионизм «превратит энергию евреев в конструктивную силу вместо рассеивания ее в деструктивных тенденциях»²⁶. Даже на склоне лет Вейцман мог по-прежнему только видеть трагедию евреев во время русской революции через сионистский окуляр телескопа:

Вейцман считал, что сионизм, закрепившийся только на пятачке в Палестине, слаб во всех отношениях. Восточная Европа являла собой «трагедию, которую сионистское движение было в то время бессильно смягчить»²⁸. Другие были не столь бездеятельными. Английские профсоюзы ввели эмбарго на отправку оружия белым. Французские коммунисты инспирировали мятеж во французском флоте, находившемся в Черном море. И, конечно, именно Красная Армия пыталась защитить евреев от их белых убийц. Но ВСО ни разу не использовала свое влияние ни в англо-еврейской общине, ни в правительственных кругах в поддержку боевых профсоюзников. Вейцман полностью разделял антикоммунистический настрой английских хозяев. Он ни разу не менял своего мнения о том периоде. Даже в своей книге «(Путем проб и ошибок» он по-прежнему высказывался подобно высокопоставленному тори и писал о «времени, когда ужасы большевистской революции были свежи у каждого в памяти» ²⁹.