"Везунчик (СИ)" - читать интересную книгу автора (Бубела Олег Николаевич)

Глава 10. На пути к цивилизации

До самого утра я не сомкнул глаз, но это и понятно – от монстра мне досталось столько энергии, что тело было готово к активному действию, а сознание не ощущало никакой потребности во сне. После того как Мурка закончила вылизываться, мы все вместе перебрались в другую комнату, так как мертвая туша распространяла отвратительные миазмы гнили и испражнений. О том, чтобы выбросить дохлого гиганта на улицу речи не шло – у меня не хватило сил даже на то, чтобы его сдвинуть. Подключать к делу пантеру было глупо, поэтому пришлось смириться с мыслью о том, что логово нужно срочно менять.

Всю ночь я оберегал покой кошек, а с рассветом отправился на поиски завтрака. Ведь сам я предпочитал добычу меньшего размера, а Мурка в ответ на вопрос, не хочет ли она отведать мяса дохлого гостя, лишь брезгливо фыркнула. Сегодня я решил не терять времени и сразу отправиться к реке, прихватив в качестве наживки отрубленную лапу гиганта. Кстати, перед тем, как лишить тварь конечности, я ее внимательно осмотрел и пришел к выводу, что такой тип монстров мне еще не попадался.

Это был не Кинг-Конг, не человеко-медведь и даже не новый вид зомби, а нечто лохматое, уродливое и совсем не похожее на известных мне животных. Гипертрофированные передние конечности доходили до колен и оканчивались тремя когтистыми пальцами, задние лапы были короткими и массивными. На голове ушей не обнаружилось, зато наличествовал приплюснутый нос с огромными ноздрями, широко посаженные налитые кровью глаза и пасть с длинными остроконечными зубами. Последняя благодаря увеличенной нижней челюсти была непропорциональна остальному телу и смотрелась весьма устрашающе.

Грудь монстра, которого я торжественно обозвал Годзиллой, представляла собой кровавое месиво. Видимо Мурка так яростно полосовала его своими когтями, что гигант не решался использовать зубы в тесном контакте, а бил наотмашь. Наверное, именно это позволило пантере уцелеть, так как всего один удачный укус в шею – и все, пишите письма мелким почерком! Короче, ночью нам всем очень повезло. Интересно только, каким ветром Годзиллу занесло в наш тихий и спокойный городок?

Наловив рыбы, я отнес ее пантере, которая принялась восстанавливать силы после схватки. Сам я взял одного небольшого сома и отправился готовить уху, с которой провозился довольно долго. А позавтракав, я решил прогуляться до площади и попробовать разобраться, что там вчера произошло. Судя по всему, было весело, так как я уже издали приметил стаи ворон, насыщавшиеся чьими-то останками. Несмотря на мои опасения, никого из крупных хищников не наблюдалось, видимо, все они сейчас переваривали обильный ужин. Зато было несколько колобков, троица обезьян, никакого внимания на меня не обративших и множество насекомых. Все они увлеченно занимались свежими трупами, которых было на удивление много.

Сперва я подумал, что произошла стычка между собаками и зомби, к которой подключились остальные обитатели города, но потом увидел меч, распоротую сумку, клочья одежды, и понял, что все было намного интереснее. Ну а дальше, говоря языком милицейских протоколов, тщательный осмотр места происшествия позволил восстановить картину событий. Где-то после обеда, возможно, в тот самый момент, когда я прятался в кустах от гиппопотама, в город вошли пятеро людей. Точно не сектантов, так как в остатках одежды никаких балахонов не угадывалось. Зашли они с юга и успели пройти к центру города, надеясь покопаться в самых богатых домах, но там их уже ждали.

Как я уже упоминал, многие собаки успели привыкнуть к тому, что благодаря мне на центральных улицах появляются трупы, поэтому тусовались на площади. Несомненно, они сильно удивились, когда к ним вышла группа мародеров, но потом обрадовались и напали на обнаруживших угрозу людей. Те оказались довольно умелыми воинами, поэтому организованно отбили нападение небольшой стаи, однако шум схватки привлек внимание остальных хищников, которые тоже постепенно переходили от ночного к дневному образу жизни. (Еще бы им не перейти, кормежку-то я обеспечивал им только в светлое время суток!)

Против толпы голодных хищников люди продержались недолго. Они успели завалить нескольких зомби, обезьян и собак, но потом начали нести потери и попытались отступить к ближайшему дому. Уж не знаю, почему они сразу этого не сделали, видимо, надеялись отбиться. В итоге добраться до укрытия удалось только одному, а прочих растерзали. Но и счастливчик недолго пожил. Вслед за ним в дом в дом ворвались собаки, а обороняться в узком коридоре было куда сложнее, поэтому последнему мародеру удалось справиться только с двумя, после чего он стал кормом для остальных.

В итоге этой схватки количество местных хищников значительно сократилось, оставшиеся в живых нажрались на неделю вперед, а мне досталось все оружие и прочие вещи мародеров. Среди них было три крепких кожаных рюкзака, пять удобных вместительных фляг, несколько маленьких склянок с неизвестными жидкостями, непонятные амулеты, отличный котелок, запас сухофруктов, сухарей, заплесневелого сыра, каких-то орехов, мешочки с крупой, специями, солью и непонятным порошком, увеличительное стекло (с отбитым краем и куда меньшего диаметра, чем мое) и еще много разных полезных мелочей.

В общем, находки пришлись весьма кстати. Теперь я мог подготовиться к длительному путешествию к цивилизации самым лучшим образом. Единственное, чего не нашлось у людей, так это денег и драгоценностей. Разве что на пальцах у всех были одинаковые серебряные перстни с непонятным вензелем. Пару десятков очень похожих уже были у меня в коллекции. Их я снял с убитых зомби, поэтому давно сделал вполне логичное предположение о том, что они являлись отличительным знаком таких вот мародеров.

Оружие я осмотрел самым тщательным образом, заменил несколько своих кинжалов на более качественные и сбалансированные, после чего надежно спрятал все остальное. Включая лук, которым мародеры в схватке не стали пользоваться – видимо, не успели вовремя натянуть тетиву. Вот идиоты! На их месте я бы ее вообще никогда не снимал, несмотря на то, что она от этого портится. Жизнь ведь намного дороже. Кстати, ради интереса я попробовал пострелять из этого лука, однако, порезав тетивой пальцы, сделал окончательный вывод – это не мое.

Собрав прочие находки в один рюкзак, я вернулся к пантере, убедился, что с ней и котятами все в порядке, принес кошке воды и снова отправился на прогулку. На этот раз к карте, у которой просидел до самого вечера, с помощью графитовой палочки старательно перенося отдельный ее участок на чистый лист пергамента. Заодно я обнаружил, что немного южнее есть некий торговый путь, который тянулся через всю карту до самой границы. Эта жирная линия пересекала речку ниже по течению, и я догадывался, что именно там должен находиться уцелевший мост, по которому сутки назад проходила безвременно почившая пятерка кладоискателей.

Следующие три дня пролетели быстро. Раны Мурки заживали отлично, поэтому за ее жизнь я уже не волновался, правда, добычу пищи полностью взвалил на себя. Мы перебрались в новое логово, где было очень уютно и спокойно. Никакие насекомые и хищники нас беспокоить не думали, и даже летучие мыши по ночам не залетали, а пантере я устроил мягкую лежанку, на которой она дремала большую часть дня. Подросшие котята постепенно учились жевать мясо самостоятельно и регулярно пытались выбраться на улицу, что в корне пресекалось мной и Муркой. Годзиллы и прочие гости в город больше не захаживали, так что жизнь была тихой и мирной.

Но когда на четвертый день, проснувшись, я обнаружил рядом с кроватью половину сурка, то понял – пора. Пантера окончательно оправилась от ран, карта готова, маршрут проложен, а вещи давно собраны. Поэтому, плотно позавтракав, я с грустью в душе зашел к Мурке попрощаться. И хотя я до конца не верил в то, что большая кошка меня поймет, но все равно заглянул в ее желтые глаза и сказал:

– Сегодня я уйду. Уйду очень далеко и даже не представляю, смогу ли когда-нибудь к вам вернуться. Мне было хорошо рядом с тобой, поэтому сейчас так тяжело расставаться, и ты наверняка это чувствуешь. Но мне нужно двигаться дальше, искать свое место в мире, искать свою собственную стаю. Надеюсь, ты поймешь меня, и не будешь думать, что я бросил вас просто так. Поверь, мне очень хочется остаться, но одновременно с этим мне очень не хочется терять цивилизованную часть себя, что в противном случае обязательно произойдет. Поэтому я пришел попрощаться и сказать спасибо. Я благодарен тебе за то, что ты не съела меня при первой встрече, позволила некоторое время быть частью своей стаи. И знай, для меня время, проведенное с вами, было самым лучшим периодом жизни в этом мире.

Я замолчал, не зная, что бы еще сказать, а пантера грациозно поднялась и положила голову мне на плечо. Я почувствовал щекой нежное прикосновение ее шерсти и обнял большую кошку за шею. Эти объятия были недолгими, подбежавшие котята потребовали уделить и им толику внимания. Погладив каждого, я решительно поднялся с колен, закинул за спину рюкзак, подхватил копье и сказал Мурке:

– До встречи, подруга, – после чего вышел из комнаты и уже на улице тихонько добавил: – Надеюсь, она обязательно состоится.

Покинув город, я взял хороший темп, так как рассчитывал достичь моста еще до наступления темноты. Чередуя бег со скорым шагом, я оставлял за спиной километры залитой солнцем степи, размышляя над тем, как много дало мне время, проведенное в городе. Я приобрел полезные навыки истребления тварей, научился довольно сносно пользоваться копьем и мечами, выработал полезную привычку передвигаться максимально бесшумно… Короче, можно говорить, что в город я пришел запуганной дичью, а вышел из него матерым хищником, знающим себе цену. Замечательная трансформация!

Наверное, именно поэтому мое путешествие поначалу было весьма спокойным и мирным. Думаю, мелкие хищники неким образом чувствовали исходящую от меня уверенность в своих силах (хотя, может, это был запах Мурки) и не нападали, а крупные особых проблем не доставляли. До обеда мне пришлось немного побегать от крокодила, обойти стороной небольшую волчью стаю и срубить головы парочке орлов, а после скорого перекуса вообще наступила тишь и благодать. Правда, один раз я едва не угодил на поле живой травы, оказавшееся весьма небольшим, но вовремя заметил парочку белевших костяков.

Под вечер, когда солнце уже было готово краешком коснуться земли, а в моей голове появились мысли об ужине, впереди за окружающими реку деревьями показался мост. Предположения подтвердились, он оказался в рабочем состоянии, так как был сложен из камня и наверняка простоял бы еще лет сто. Осмотрев массивные опоры, у самой воды покрытые зеленым мхом, каменную кладку дороги, я перевел взгляд на другой берег и поспешил пригнуться, а потом укрыться под ближайшим кустом. Дело в том, что с другой стороны к мосту направлялась четверка вооруженных людей. Судя по всему, они меня не заметили, что не удивительно – деревья и кусты на моем берегу мешали нормальному обзору, зато я мог прекрасно видеть четверку, шагавшую по дороге.

Прикидывая, скроют ли меня ветки, если люди решат направиться в мою сторону, я внимательно следил за их передвижением. О том, чтобы покинуть укрытие и выйти навстречу, я даже не подумал, так как шансы, что эту встречу мне удастся пережить, были если не нулевыми, то настойчиво стремились к этой цифре. И не нужно быть пророком, чтобы предсказать вероятное развитие событий – четверо на одного, причем первые с пустыми рюкзаками направляются за сокровищами, а последний возвращается обратно с добычей. Да меня просто убьют, не дав сказать «Привет!». Возможно, из арбалета, который нес на плече один из переходивших мост путешественников. Кстати, эта машинка была весьма громоздкой, поэтому я сделал вывод, что бьет она очень далеко, и постарался окончательно слиться с кустом.

Оказавшись на моем берегу, люди затеяли громкий спор. Один, судя по жестам, предлагал идти в мою сторону, а прочие намеревались топать дальше на восток. Спустя несколько минут уговоров, размахиваний руками и потрясания каким-то листком пергамента победило большинство. Отряд двинулся по дороге, а я сделал вывод, что они являются дилетантами. Хоть и обвешались оружием по самые гланды, хоть и добыли карту местности, но на профессионалов не тянут – спорят о маршруте, кричат, привлекая хищников, передвигаются, не уделяя внимания тщательному осмотру местности. Даже я на их месте обязательно бы сделал крюк и забрался на невысокий холмик, чтобы оглядеть окрестности, а «туристы», бьюсь об заклад, и не подумали об этом. В общем, жалкое зрелище.

Но меня нисколько не заботило, доживут ли эти люди до завтра, или станут поздним ужином для каких-нибудь голодных тварей. Просто я отметил, что до цивилизации, оказывается, не так далеко, поскольку мне нисколько не верилось, что данная четверка искателей приключений на свои пятые точки путешествовала по этим землям больше недели. В общем, дождавшись, пока группа скроется из виду, я поднялся и направился к мосту, а уже через несколько минут оказался на другом берегу. Идти по мощеной камнем дороге было намного приятнее, чем по густой траве, а ее желто-серый цвет рождал смутные воспоминания о книжке, прочитанной в далеком детстве.

Спустя час, когда на землю опустились сумерки, а вопли желудка стало невозможно игнорировать, я перекусил на ходу, ополовинив свой запас сухарей, и начал прикидывать, где бы провести ночь. Судя по карте, никаких деревенек рядом не было, а до ближайшего города еще сутки ходьбы. Так как ни церквушек, ни других построек на моем пути не попадалось, я решил сойти с дороги и отправиться к видневшейся справа одинокой скале, надеясь отыскать там подходящее укрытие. Если здесь частенько шастают различные путешественники, то наверняка кто-нибудь из них давно оборудовал в этом приметном месте удобный перевалочный пункт, где можно было перевести дух перед следующим марш-броском.

До скалы я добирался с полчаса. За это время успело окончательно стемнеть, но в свете звезд и розовой луны можно было прекрасно различить детали выступавшего из земли нагромождения природного камня. Сама скала казалась не очень высокой, но занимала довольно обширную площадь. Ее вершина представляла собой странное скопление остроконечных шпилей, да и вообще, на серых, кое-где покрытых лишайником камнях присутствовало необычайно много выступающих ребер, углов и граней. Все это в сумме порождало ощущение какой-то искусственности, неестественности. При тщательном осмотре поверхности скалы, ощетинившейся каменными колючками, словно кактус, у меня появилось сомнение в том, что она была создана природой.

К сожалению, никаких укрытий сразу обнаруживаться не пожелало. Ниши, которые попадались мне на глаза, были маленькими, а в узкие щели между камнями лезть никакого желания не было. Не теряя надежды, я начал обходить скалу кругом и спустя четверть часа нашел то, что искал – большую и глубокую расселину, уходившую вглубь. В эту пещеру я сразу залезать не стал, помня о встрече с гиппопотамом, а постоял несколько минут у входа, вслушиваясь. Однако никаких звуков из расселины не доносилось – то ли там действительно никого не было, то ли ее обитатель не имел привычки храпеть во сне.

Подумав о том, не лучше ли будет заночевать где-нибудь под кустом, я все же решил рискнуть, сжал покрепче копье и шагнул в пещеру. Ход был достаточно большим, так что нагибаться не приходилось. Дальше он постепенно расширялся, забирая в сторону и спускаясь вниз. Пол был очень неровным, поэтому шел я очень медленно, опасаясь в темноте споткнуться и весьма удачно свернуть себе шею. Или же приложиться лбом о какой-нибудь выступ.

В общем, вариантов случайного членовредительства была масса, а никакого факела у меня не водилось. Как-то привык уже обходиться ночью без освещения, и даже найденные в городе масляные лампадки зажигать не пробовал – света звезд было вполне достаточно. Но сейчас я остро пожалел о том, что не догадался прихватить одну из них с собой. Тогда бы не пришлось изображать слепого, передвигаясь мелкими шажочками и водя копьем из стороны в сторону.

Когда, по моим подсчетам, я прошел метров пятнадцать, почувствовал на лице легкое прикосновение и отшатнулся. Нечто, в которое я уткнулся мордой, потянулось следом за мной, упрямо не желая отпускать мой нос и бородку. Брезгливо поморщившись, я провел ладонью по лицу, сдирая с него клочья липкой паутины. Блин, теперь найденное укрытие потеряло половину своей привлекательности. Оказывается, в этой пещере водятся пауки, которые теплых чувств у меня никогда не вызывали.

Первым моим желанием было броситься прочь отсюда, но потом я вспомнил все, что знал об этих членистоногих тварях, и решил идти дальше. Ведь ни один паук людьми не питается, а укусить может только в целях самообороны. С другой стороны эти неповрежденные тенета, свисавшие с потолка, наглядно указывали на то, что крупного хищника в этой пещере нет. Поэтому мне достаточно будет пройти еще немного, подыскать относительно ровный участок пола и подремать часиков шесть. И лишь одно остается неясным – смогу ли я заснуть, осознавая, что ночью по мне могут бегать эти мерзкие многоногие создания.

Представив эту картинку, я передернулся, но все же осторожно пошел дальше, стараясь пригибаться, чтобы избежать встречи с паутиной. Но когда снова почувствовал щекой прикосновение, плюнул и решил, что буду спать здесь. Кто знает, как далеко тянется эта расселина, а лишняя пара метров не спасет меня от волков, если те, взяв мой след, ночью наведаются в гости. Сняв рюкзак, я лег на каменный пол, и попытался вытянуться. Но мои ноги неожиданно уперлись во что-то мягкое и податливое.

– Это еще что за дрянь? – пробормотал я, сел на камне и протянул руку, чтобы пощупать находку.

Мои пальцы коснулись переплетения тонких нитей, кем-то заботливо свернутых в клубок. Очень большой клубок. Подключив к делу вторую руку, я выяснил, что его размер – метра два, не меньше, но форма не шарообразная, а «сосисочная». А следующая догадка заставила меня похолодеть, схватить копье с рюкзаком и броситься к выходу. Я уже не думал про скрытые темнотой выступы, не старался двигаться бесшумно и не уворачивался от липких сетей. Дикий животный ужас, заполнивший сознание, гнал меня прочь из этой пещеры, потому что я понял – моей находкой было тело человека, замотанного в паутину.

«Блин, и как же я раньше об этом не задумался! Ведь видел и гигантских стрекоз, и мокриц-переростков, и пиявок с гусеницами, переевших «Растишки», но даже не удосужился предположить, что местные пауки тоже могут оказаться немного больше привычного мне размера!» – эти мысли пронеслись в моей голове, когда я выскочил из расселины. А в следующее мгновение там не осталось ничего. Я замер, как истукан, потому что навстречу мне со стороны речки двигалось порождение худших ночных кошмаров, воплощение моих детских страхов – огромный паук.

Эх, недооценил я бзики местной эволюции. «Немного больше», ага, как же! Размер этой твари оказался поистине фантастическим – одно лишь брюшко было диаметром не меньше двух метров, а длинные мохнатые лапы, на которых оно семенило, делали чудовище даже крупнее местной Годзиллы. Впору было вспоминать фильм «Властелин колец» с его паучихой, хотя киношный аналог отнюдь не вызывал у меня ужаса, от которого кровь стыла в жилах.

Я всегда знал, что пауки, несмотря на то, что имеют восемь глаз, видят довольно плохо. Однако этот экземпляр оказался исключением. Заметив меня, он немного притормозил, разглядывая нежданного гостя, а затем ускорил свой бег, видимо, распознав вероятную добычу. Именно это помогло мне сбросить оцепенение и начать действовать. Уронив на землю рюкзак, я размахнулся и метнул в паука копье. Однако бросок вышел неудачным, то ли замах оказался слабеньким, то ли шкура у паука была бронированной, но оружие только чиркнуло по его спине и упало в траву. От удара тварь остановилась, присев, после чего стала подбираться ко мне более осторожно. Заминка позволила мне извлечь из ножен одну из сабель, а левой рукой взять кинжал.

Когда до меня оставалось метров десять, паук прыгнул. Именно этого я и ожидал, поэтому успел метнуться влево, взмахнув саблей. Клинок угодил по одной из лап и перерубил ее, а я сделал кувырок и снова поднялся на ноги. Вот только паук оказался быстрее и не дал мне возможности приготовиться к следующей атаке. Он опрокинул меня на спину и попытался вцепиться своими могучими челюстями, но мне удалось выставить на их пути саблю.

Я видел, как двигаются длинные жала, покрытые блестевшей в лунном свете слюной и оказавшиеся настолько твердыми, что сталь отказывалась их перерубать. Я сопротивлялся изо всех сил, не давая себя укусить, одновременно пытаясь вонзить кинжал в брюхо твари. Да, я не ошибся, паук был бронированным. Его брюхо, вдавливавшее меня в податливую землю, надежно защищал панцирь, крепкий и твердый, как у черепахи, пробить который у меня никак не получалось. Сообразив, что нужно бить в голову я сумел извлечь руку из-под туши твари, но именно в этот момент паук ухитрился вырвать многострадальную саблю из моей ладони и вцепился в плечо.

Боль была дикая, но я неимоверным усилием воли сумел разогнать ее пелену и вонзил кинжал в открывшуюся моему взгляду тонкую шею паука. Никакой брони на ней не было, сталь легко вошла в тело твари, а по моей руке заструился знакомый холодок. Паук даже не понял, что умирает, он все сильнее вгонял свои жала в мое тело, накачивая ядом. Но вскоре поток холода, передаваемый кинжалом, иссяк, а на меня навалилась тяжесть. Попытавшись вырвать жала из своего тела, я не преуспел, тварь загнала их очень глубоко, поэтому решил для начала освободиться от туши.

Несколько движений кинжалом, отдававшихся вспышкой боли в моем сознании, – и голова многоногого чудовища отделилась от тела. Со стонами и кряхтеньем мне удалось вылезти из-под поверженного противника. Похоже, один только панцирь членистоногого весил под сотню кило, и не удивительно, что мое копье его не пробило. Кстати, выбираясь, я заметил, что у паука было покалечено две лапы. Одна – мной только что, а на второй не хватало примерно двух третей, судя по остатку конечности, отрубленных тупым топором.

Гадать, кто же так изувечил бедное насекомое, я не стал. Обретя свободу передвижения, я убедился, что мои кости целы, после чего, шипя от боли и вспоминая сокровища русского матерного фольклора, сумел кое-как разжать паучьи челюсти и вызволить пострадавшее плечо. Дыры от жал были весьма глубокими и обильно кровоточили, но перевязываться я не стал. Наоборот – оголил торс, вывернул руку и позволил крови капать на траву, надеясь, что таким образом сумею избавиться от попавшего в организм яда. Первые признаки его действия уже начали ощущаться – появились головокружение и сонливость. И это несмотря на то, что я только что получил жизненную энергию твари, а значит, должен был быть свежим и бодрым!

– Что, неужели, допрыгался? – вяло поинтересовался я неизвестно у кого.

Спустя минуту кровотечение прекратилось, а раны начали медленно затягиваться. Подстегнутая мощным вливанием силы регенерация латала мое тело, но общее состояние улучшаться не собиралось. Более того, я понял, что через несколько минут потеряю сознание. Видимо, яд твари оказался сильнее моего природного иммунитета, увеличенного магическим артефактом. Вполне возможно, сейчас могла бы помочь еще одна доза жизненной энергии, но больше никаких тварей поблизости не наблюдалось. И все-таки я упрямо отказывался верить в то, что это конец. Жажда жизни, которую я приобрел совсем недавно, заставляла надеяться на лучшее.

– А вот и хрен вам! Не дождетесь! – зло прохрипел я, вытер кровь рубахой, поднялся и, пошатываясь, направился к пещере.

Если мне суждено в ближайшем будущем очнуться, то нужно было сделать так, чтобы до этого момента моя тушка осталась в целости и сохранности, а не стала кормом для местной голодной фауны. Собирая на свою шевелюру клочья паутины, спотыкаясь на неровном полу, я шел по темному тоннелю, света в конце которого совсем не наблюдалось. Зацепившись в очередной раз за какой-то камень, я потерял равновесие и рухнул, уткнувшись головой в тело того, кому не повезло стать паучьим завтраком. Подняться сил уже не было, поэтому я перевернулся на спину, устроил затылок на замотанном в паутину трупе и выключился.

Но и на этот раз старушка с косой не стала меня забирать. Наверняка она долго стояла над моим телом в раздумьях, но потом все же решила, что в качестве экспоната для ее коллекции я бесполезен, и удалилась восвояси. Несомненно, это было приятным событием, и мне полагалось писаться от счастья, однако в тот самый момент, когда мне посчастливилось очнуться, я сильно пожалел об этом. Состояние было преотвратнейшим, и лучше бы я еще полежал в темной мгле небытия, но организм отчего-то решил, что сознанию нужно просыпаться и в полной мере вкусить последствия отравления паучьим ядом.

Как только мутная пелена в моей голове слегка рассеялась, я принялся подводить итоги. Все тело немилосердно болело, словно по мне пробежалось стадо буйволов, во рту будто кошки нагадили, а за стакан воды сейчас я спокойно отдал бы все сокровища этого мира. Короче жить можно, а вот стоит ли – еще нужно разобраться. Уж не знаю, этот ли комплект ощущений получало большинство моих знакомых после попойки – раньше я до такого себя никогда не доводил. Зато сейчас получил прекрасную возможность испытать на себе все прелести состояния, в простонародье именуемое бодуном.

С трудом открыв глаза, я отметил, что в пещере уже не так темно, и попробовал пошевелиться. Первая попытка вышла крайне неудачной, мое сознание залила волна боли, но потом дело пошло на лад, мне удалось повернуться на бок и осторожно сесть. Пережидая приступ головокружения, я огляделся. Ход в этом месте был весьма широким, на стенах и потолке можно было рассмотреть гроздья и гирлянды паутины, а на полу валялись разной формы клубки. Судя по ним, меню членистоногого отличалось завидным разнообразием.

Дождавшись, пока мир перестанет вращаться, а тошнота отступит, я поднялся, используя стену в качестве опоры, а затем, постояв немного, на ватных подгибавшихся ногах отправился к выходу, возле которого должен был валяться мой рюкзак с парочкой полных фляг. Да, вначале следовало бы окончательно прийти в себя, но в данный момент я прекрасно понимал справедливость рекламы, говорившей, что жажда – это все, и не желал прислушиваться к слабому голосу рассудка. С трудом шевеля конечностями, я перешагивал выступы и широкие трещины в полу, недоумевая, как же в кромешной темноте ухитрился пробежать по пещере, не угодив ни в один из этих капканов и не переломав себе ноги. Повезло, не иначе.

Добравшись до выхода, я непроизвольно зажмурился от яркого света, а проморгавшись, констатировал – на дворе полдень, моя отключка длилась не больше двенадцати часов, поскольку местное зверье вовсю занималось тушей мертвого паука. Увидев недалеко от себя никем не тронутый рюкзак, я подошел к нему, достал флягу с водой и всецело отдался поглощению живительной влаги. Напади сейчас на меня кто-нибудь из ковырявшихся в трупе хищников, я вряд ли бы успел отреагировать. Когда же тара опустела, я вернул себе способность соображать и озаботился поисками своего кинжала. Если память ни с кем мне не изменяла, клинок должен был валяться там, где я его бросил, выковыривая паучьи жала из своего плеча. Да, так и есть – я заметил блеск стали в траве и направился к нему.

Грызшие лапы гигантского насекомого собаки, восседавший на спине орел и десяток мелких хищников даже не успели отреагировать, когда я подошел прямо к туше и подхватил свое оружие. Потом, разумеется, они воспылали праведной местью по отношению к наглецу, покусившемуся на их добычу, но я быстро показал всем, кто здесь хозяин. Орел, попытавшийся долбануть меня окровавленным клювом, получил клинком в грудь и спустя секунду безжизненно распластался на земле, троица собак, попытавшаяся вцепиться мне в глотку, успокоилась аналогично быстро и навсегда, парочка грызунов, возжелавших укусить меня за ноги, сдохли, не успев даже пискнуть напоследок. А прочие, глядя на такое безжалостное истребление, предпочли ретироваться подальше.

Убедившись, что на меня больше никто не хочет нападать, я расслабился и довольно вздохнул. Тело, получившее такой необходимый заряд жизненной энергии, уже не ощущало последствий отравления, было бодрым и свежим. Проснулся зверский аппетит, поэтому я сразу же содрал шкуру с одной собаки поупитаннее и принялся насыщаться свежим, сочным и еще теплым мясом, не тратя времени на разведение костра. А когда желудок оказался набит под завязку, я стер кровь с лица и принялся собирать свои вещи.

Рубашку сразу же решил выбросить, так как отстирать ее от крови было уже нереально. Данная потеря была несущественной, ведь в рюкзаке как раз на этот случай лежала запасная. Ее я и напялил на себя вместе с курткой, которая неожиданно обзавелась двумя аккуратными дырочками, после чего привычным движением нацепил на плечи ножны, куда вложил потерявшую былую остроту саблю. Да, на клинке после встречи с челюстями паука появились выщерблины и глубокие царапины. Похоже, жала этих тварей способны пробивать даже доспехи, так что мне вчера еще повезло, что насекомое захотело вцепиться мне именно в плечо, а не в голову.

Подхватив свой рюкзак, я уже хотел покинуть место ночной схватки, но внезапно заметил блеск в траве. Заинтересовавшись, я пошел посмотреть, что же там валяется, и обнаружил меч. Большой двуручник весьма неплохого качества. Судя по всему, лежал он тут недолго и, вполне возможно, являлся именно тем оружием, которое отчекрыжило пауку конечность. Кстати, при свете дня я смог внимательно рассмотреть насекомое и мог сказать, что мне крупно повезло с первым ударом. Я умудрился попасть прямо по сочленению, где не было хитиновой брони, поэтому одним взмахом отрубил чудовищу лапу. Именно это сильно замедлило тварь, которая в итоге не успела вцепиться в меня, когда я делал кувырок. А возьми я чуть ниже – и еще неизвестно, кто из нас после скоротечной схватки отправился бы спать в пещеру.

Осмотрев меч, я решил поискать ножны к нему, но вместо этого обнаружил сумку в кустах неподалеку. В ней лежал практически тот же походный набор, что и у меня, который натолкнул меня на мысль, что совсем недавно одному из местных туристов повезло стать добычей паука. И вполне возможно, рядом с его трупом я валялся целую ночь, используя останки в качестве подушки. Хмыкнув, я решил вернуться и внимательно осмотреть пещеру. Ведь кто знает, сколько еще замотанных в паутину тел валяется в ее недрах? И зуб даю, на каждом имеется нечто ценное.

Поглядев на солнце, я отвел себе час на поиски и первым делом соорудил несколько факелов. Вот и пригодилась окровавленная рубашка! Подпалив один, я снова зашел в расселину, добрался до первой куколки подходящей формы и попытался ее размотать. Паутина оказалась очень прочной, рваться отказывалась, а когда я потянул сильнее, едва не разрезала мне руку. Пришлось доставать нож и с его помощью освобождать тело неудачника, которое представляло собой высушенную мумию. Ее вид всколыхнул старые малоприятные воспоминания, натолкнувшие меня на догадку по поводу материала, из которого сектанты делали веревки, связывавшие руки узников. Я сноровисто обыскал мертвеца, снял с пояса кинжал в ножнах, выудил из кармашков несколько медяков, снял с пальца перстень и перешел к другой куколке, оставив без внимания странные амулеты и прочий не представлявший для меня пользы мусор.

Благодаря неяркому свету факела мне было прекрасно видно, что место, где я провалялся так долго, представляло собой большой грот, стараниями паука превращенный в своеобразную усыпальницу. Повсюду валялись замотанные в паутину тела людей и животных. Вернее, их давно высохшие оболочки, так как гигантское насекомое высасывало все соки своих жертв, оставляя от них только кости, обтянутые кожей. Двуногих жертв, как я и предполагал, было довольно много. Большинство ничем меня не порадовали – на их пальцах даже перстней не было, а все оружие оказалось ужасного качества, но некоторые пополнили мою коллекцию украшений парой цепочек с кулонами. Нашел я и несколько довольно неплохих сабель, которые бедняги даже не успели обнажить, отыскал ножны для меча, принадлежавшие самому свежему покойничку.

В общем, моя идея была весьма продуктивна – я неплохо прибарахлился. Даже возникли некоторые сомнения по поводу того, нужно ли тащить с собой всю эту груду металлолома. Довольный собой, я обшмонал последнюю мумию, покидал находки в рюкзак и уже собирался покинуть злачное место, но внезапно услышал стон. Он был слабым, но акустика в гроте была такой, что в нем любой шорох казался громом. Замерев, я обратился в слух, пытаясь разобраться, кто же это ко мне на огонек пожаловал. Вскоре стон повторился, но, как мне показалось, шел не от входа, а из глубины пещеры.

Судя по звуку, он явно принадлежал человеку, поэтому я подхватил оставшуюся от последнего факела тлевшую головешку и направился к дальнему концу пещеры. А вскоре выяснил, что на противоположной от входа стене имеется большой выступ, скрывающий проход, который я не заметил при осмотре. Вне всякого сомнения, стон шел именно оттуда. Достав на всякий случай кинжал, я зашел в проход и через десяток метров обнаружил тупик, затянутый паутиной. Наверняка, это и было логово паука, а большой грот – так, склад объедков. На неровном полу места обитания твари лежала еще одна тщательно замотанная фигура, но, судя по стонам, еще живая.

– Нет, точно «Властелин колец»! – пробормотал я. – Часть четвертая, неотснятая.

Пристроив оставшуюся от факела головешку в щель, я склонился над куколкой и разрезал нити, опутывающие лицо человека. Да, он был жив, но находился без сознания, накачанный под завязку паучьим ядом. Видимо, гигантское насекомое решило не жрать его сразу, а оставить про запас. Так сказать, на черный день. И значит, зря я так переживал, смерть мне вовсе не грозила, ведь отрава членистоногого лишь вырубала жертву на определенный срок. В моем случае это полдня, так как доза энергии, полученной от паука, частично нейтрализовала яд, а этому человеку повезло меньше – наверняка он валяется здесь уже не первые сутки.

Ладно, это все несущественно. Главное – что мне теперь делать с «найденышем»? Я ведь даже не знаю, сумеет ли он прийти в себя. Но с другой стороны, я же ничего не потеряю, если попробую дождаться его пробуждения. Возможно, в благодарность за свое спасение, абориген поделится со мной необходимой информацией и поможет устроиться в местном обществе, послужив своеобразным пропуском в цивилизацию… Короче, нечего тут раздумывать! Мне снова повезло – судьба предоставляет отличную возможность решить множество вероятных проблем одним махом, и грех ею не воспользоваться.