"Сбывшаяся надежда" - читать интересную книгу автора (Лэнгтон Джоанна)

5

После ланча они выехали в свое поместье. Утро же было посвящено визитам вежливости к соседям в сопровождении Лючии и Бьянки. Практически вся молодежь уехала из деревни в город в поисках работы, и поэтому длительное отсутствие Энжи было воспринято с пониманием.

При виде дома, под крышей которого она прожила несколько месяцев вдвоем с Лоренцо, у нее заныло внутри. Все, на чем останавливался взгляд, отдавалось острой болью в сердце. Выйдя из машины у каменного дома с красной черепичной крышей, она дала себе слово держаться и не поддаваться эмоциям. Но…

— А где мои куры? — едва слышно спросила она.

— Полагаю, их съели.

— А коза? — не глядя на Лоренцо, опасливо поинтересовалась она.

— Отправилась к праотцам.

— А корова с теленком?

— Их продали.

— А овцы? — с волнением спросила она. — Они тоже умерли?

— Да.

Не в силах дальше сдерживать себя, она повернулась к Лоренцо.

— А что случилось с моими кошками? Ты съел, продал или закопал их в землю?

— Я забрал их с собой в Милан. — Он осуждающе посмотрел на жену.

— А… — смутившись, произнесла она и, скрестив руки на груди, отвернулась.

С дрожью в сердце Энжи вошла за мужем в дом. Сквозь небольшое окно был виден пришедший в полное запустение сад, где когда-то она с удовольствием трудилась. Ну что ж? Теперь это не ее дом, как, впрочем, никогда и не был. Она настойчиво убеждала себя, что все эти перемены не имеют к ней никакого отношения. Но щемящая тоска и боль утраты чего-то важного не оставляли ее.

Этот дом был ей дорог. Когда она перебралась сюда из убогого домишки своего деда, он показался ей сказочным дворцом. Любая шестнадцатилетняя невеста была бы на седьмом небе от счастья.

Наивные, чистые мечты и беспредельная вера…

Вспомнив замок, где она очнулась после падения, Энжи поняла, какой глупой была пять лет назад. Прислуга, старинная мебель и уникальные картины — вот истинная среда обитания Лоренцо. И все же в те времена он каждые выходные приезжал в дом, к которому больше подходило слово «лачуга». По сицилийской традиции перед своей свадьбой он купил и обставил мебелью дом. Он привозил ей образцы красок, советуясь, какую выбрать, и был первым человеком в Мольфетте, пригласившим профессионального дизайнера-декоратора. Дедушка лишь осуждающе качал головой, считая это пустой тратой денег. Но в конце концов Лоренцо добился своего.

— Лоренцо, я ненавижу тебя, — чуть не плача, сказал Энжи. — Если я и любила этот дом, то лишь потому, что ты одушевлял его своим присутствием.

— А разве я мог поступить иначе? — отозвался он. — Такой, какой ты тогда была, ты не могла встретиться с моими родными. Ты не приняла бы их, а они тебя.

— Думаю, вопрос о моем знакомстве с ними вообще не стоял в повестке дня, — резко возразила она, уязвленная откровенностью Лоренцо.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — отрешенно ответил он.

Внезапно Энжи поняла, что, несмотря на прошедшие годы, она чувствует обиду. Но почему? Потому что их брак никогда не был полноценным? Муж, который по сути дела и не был ей настоящим мужем, счел слишком тягостным в свои двадцать четыре года хранить обет супружеской верности? Опасаясь, что все ее переживания и волнения вот-вот выплеснутся наружу, она стремительно пошла из комнаты. Не сдержавшись, Энжи обернулась с порога и сказала:

— Лучше бы ты приехал ко мне в Дублин, чтобы разобраться во всем! Тебе не следовало привозить меня сюда!

Она поднялась по узкой лестнице в спальню, так и не ставшую счастливой супружеской обителью.

С волнением и трепетом она вошла в комнату, где проводила ночи в компании с тряпичной куклой Жаннет, безуспешно ожидая прихода Лоренцо. Здесь стоял большой резной комод, подарок ее тетушек на свадьбу, наполненный красивым вышитым постельным бельем. Он был особой гордостью Лючии и Бьянки, оставшихся старыми девами, как и многие их ровесницы. Невидящим взором глядя в маленькое окно, Энжи пыталась разобраться в себе. Она испытывала к Лоренцо сложное чувство: с одной стороны, жгучую ненависть, с другой — непонятное, необъяснимое влечение. Душа ее рвалась на части. Он заставил ее пережить то, что она, как ей казалось, давным-давно похоронила в памяти.

— Анжелика, — окликнул ее Лоренцо, входя в комнату.

— Я так была счастлива здесь, — сжав кулаки, прошептала она. Затем, не желая признаваться, что жила в мире грез и мечтаний, произнесла: — Тебе следовало бы сказать правду о нас с самого начала.

— Ты очень щепетильно относилась к нашему браку, и я боялся, что ты не перенесешь столь тяжелого испытания, — откровенно и искренне сказал он.

— Неправда! — в сердцах вскричала Энжи. — В моей жизни было немало ударов судьбы, но ни один из них не сломил меня!

Он посмотрел на нее таким взглядом, будто знал, что его объятия с блондинкой в лифте, свидетельницей которых она случайно стала, выбили ее из колеи на многие годы.

— Ты целиком и полностью зависела от меня. Несмотря на зрелые формы и сильное чувство, ты оставалась наивным ребенком и все твои познания жизни сводились к событиям в деревне, — со вздохом произнес он.

Энжи закрыла глаза, вспоминая, с каким страхом она возвратилась в Дублин. Да, Лоренцо прав.

— Я уговорил бы тебя поступить в колледж в Падуе, но ты в тот же вечер уехала, — с горечью сказал он. — Я бы смог присматривать за тобой в Падуе, где много твоих ровесников. Ты подружилась бы с ними, влюбилась…

— А если бы нет, что тогда? — насмешливо спросила она.

— Я бы нашел выход. — Лоренцо пожал плечами. — В то время ты мне очень нравилась.

«Нравилась». Какое-то бесцветное, ничего не выражающее слово.

— Как бы то ни было, но мы не могли жить так дальше. Мне не хотелось, чтобы все закончилось постелью…

— Не думаю, что именно таким был бы исход, — ядовито заметила она.

Сама того не ведая, Энжи задела Лоренцо за живое. Он порывисто схватил ее за руку, заставляя умолкнуть. Горящими глазами он пристально посмотрел на нее.

— Ты была дикой и неукротимой, унаследовав красоту своей матери-ирландки и необузданный темперамент отца-сицилийца. Ты даже не осознавала, какой притягательной силой обладала, не позволявшей мне сомкнуть глаза все ночи, когда я находился в соседней с тобой комнате. Ты была искушением, терзавшим меня все дни нашего супружества.

Не веря своим ушам она, потрясенная его признанием, молча взирала на Лоренцо.

— Я был как бык на веревочке, — усмехнулся он, вспоминая минувшие дни. — Я знал, что если сдамся, то ввергну нас обоих в непредсказуемые сложности. Я заслужил медаль за свою выдержку.

У нее закружилась голова, стало трудно дышать. Пришедший на смену шоку гнев вернул ей самообладание. Выдернув руку, она поспешно спустилась вниз и вышла во двор. Значит, все эти полгода он хотел ее, а она ни о чем и не подозревала. У нее вырвался нервный смех. Как она любила его! Ее любовь была безоглядной и самозабвенной. Не представляя себе будущего без него, Энжи не понимала, какой вред может принести подобная слепая страсть, если не защитить себя. А Лоренцо все это знал…

Невзирая на жару, ей было холодно. Лоренцо упомянул, как она щепетильно относилась к их браку, и понимал, что она принадлежит ему душой и телом. Его привлекала лишь красота ее тела и больше ничего. Ее душа, а значит, любовь была ему не нужна. Она ничего для него не значила. У Энжи было чувство, что тогда, пять лет назад, ей всучили фальшивый лотерейный билетик.

Что же касается неимоверных, по его словам, усилий и выдержки… Тогда Лоренцо не был бы самим собой. Разум в очередной раз одержал победу над чувством. Сильно развитый инстинкт самосохранения удержал его от соблазна разделить супружеское ложе с несовершеннолетней женой. Он прекрасно понимал, что потом не оберешься всяких хлопот.

Лоренцо положил ей руку на плечо. Энжи нервно обернулась.

— Ты все еще переживаешь давно случившееся? Как же болезненно ты относишься к прошлому! Впрочем, чему тут удивляться, ведь в твоих жилах течет сицилийская кровь, а вместе с ней и жажда мести. Я обидел тебя, и ты пыталась мне отомстить, избрав своим оружием ложь, обман и мошенничество.

— Я… Я… — пробормотала она, побледнев.

— Я объяснил, почему так вел себя с тобой, — жестко сказал он. Его лицо стало суровее. — У тебя нет ни капли стыда. Пора бы понять, что ни один порядочный человек не ляжет в постель с взбалмошным ребенком!

— И ни один мужчина не осмелится нарушить супружеские клятвы! — взорвалась Энжи. — Ты изменял мне! Тебе не стыдно, Лоренцо?

Опешив от неожиданной контратаки, он переспросил:

— Мне?

— Я была твоей женой. Возраст тут ни при чем. Ты поклялся перед алтарем и нарушил свои обещания! — гневно продолжала она. — По-твоему, я должна поклониться тебе с благодарностью за то, что ты женился на мне? Не дождешься! И во всем случившемся я виню тебя! Ты позволил мне надеяться на несбыточное, верить в то, что у меня есть права, которых на самом деле не было. Это очень жестоко, нечестно и недальновидно с твоей стороны! Как же я должна была реагировать на твою измену, если считала тебя своим законным мужем?

Ее гневная отповедь заставила Лоренцо задуматься. Энжи торжествовала: наконец-то ей удалось указать ему на его собственные грехи, на которые он попросту закрывал глаза все это время. Пусть знает, что женитьба на ней с его стороны отнюдь не акт милосердия или проявление порядочности. Это она проявила непростительное легкомыслие, связав свою жизнь с таким недостойным человеком.

Она гордо подняла голову и расправила плечи, довольная тем, что сумела четко изложить свои претензии. Воспользовавшись замешательством Лоренцо, она, покачивая бедрами, направилась к изгороди.

— Пойду прогуляюсь, — бросила она на ходу.

Отойдя на небольшое расстояние, она села на нагретый солнцем камень и подняла глаза к небу. Лицо выражало упрямство и непоколебимость, в глазах светилась радость: все-таки она сумела изжить в себе робкую девочку. Она нашла верный тон, которым следует разговаривать с Лоренцо, и он больше никогда не унизит ее и не заставит страдать.

Энжи вдруг вспомнила, что надо позвонить Джеку. Он предложил ей эту поездку, полагая, что это будет лечением для нее, избавлением от призраков прошлого. Удивительно, но он попал в самое яблочко. Настало время покончить с воспоминаниями и выбросить Лоренцо навсегда из своей жизни. И ей не нужно стыдиться того, что ее всегда тянуло к нему. Вероятно, виной тому была жажда любви. Так пусть у них будет небольшая страстная интрижка, ведь никто об этом никогда не узнает. Они расстанутся, и она, дай Бог, забудет его. Когда-то он больно задел ее женское самолюбие, отказав в желанной близости. В этом, видимо, и кроется причина столь длительной привязанности к нему. Почему же человеческая натура такая противоречивая? Почему людям всегда хочется вкусить запретный плод? Когда ее мечта осуществится, Лоренцо тут же потеряет свою притягательность и все забудется. Успокоившись, Энжи с наслаждением подставила лицо ласковым солнечным лучам.

— С ужином придется подождать, а пока я принесла тебе вина, — непринужденно сказала Энжи, войдя в комнату, которую Лоренцо обычно использовал как кабинет.

Он оторвался от работы и с удивлением посмотрел на жену. Лучезарно улыбаясь, та поставила бокал на стол, стараясь не смотреть на их свадебную фотографию, собственноручно поставленную ею пять лет назад. Немое свидетельство ее унижения до сих пор стояло там.

— Господи, неужели здесь никто не следит за порядком? — с негодованием сказала она, взяв снимок. Мгновение Энжи пренебрежительно смотрела на него, а потом решительно бросила в мусорную корзину. — Прости, но это уже не актуально. — Лоренцо нахмурился, а она невозмутимо направилась к двери, довольная содеянным. — Ужин еще не скоро, и я подумала, не устроить ли нам особую трапезу, — проворковала она, потупив взор. — Жаль, что у нас нет шампанского…

Десять минут спустя она стояла под душем и обдумывала свой наряд. Лоренцо желает видеть ее в юбке? Хорошо, она наденет, но такую, что у него дух захватит. Он хочет мести? Но его ожидает разочарование. Энжи почувствовала необыкновенный прилив сил: именно она будет первой скрипкой в любовной симфонии предстоящей ночи, которая поможет ей навсегда избавиться от назойливого призрака прошлого. Завтра у нее начнется новая, совсем другая жизнь.

Забавно, но именно ошеломляющие признания Лоренцо в своем мучительном влечении к ней в те давние годы возродили в Энжи уверенность в себе. Он испытывал это чувство до того, как они расстались, до того, как она расцвела и превратилась в красивую, молодую, независимую женщину. Странно. Но так или иначе, а сегодня ночью Лоренцо будет повержен в прах за все свои грехи. Пусть она неопытна, но все хитрости любовных забав ей доподлинно известны: усердное штудирование специальных страниц в журналах для женщин должно принести плоды. Вне всякого сомнения, знания — великая сила и в постели.

Спустившись в гостиную, она позвонила своему деловому партнеру, но его не было на месте. Энжи оставила на автоответчике небольшое послание Джеку, вкратце объяснявшее ситуацию с виллами. Это не было откровенной ложью, но и не являлось чистой правдой.

Холодильник в кухне был забит до отказа свежими продуктами, а полки в шкафах буквально ломились от различной посуды. Тщательно продумав меню, она незамедлительно приступила к готовке. То, что Лоренцо попадет в плен ее кулинарных изысков, она не сомневалась. Налив себе бокал вина, Энжи залпом осушила его. Сегодня ночью она будет контролировать свои чувства и будет положен конец тягостной неопределенности. Накрыв на стол, она позвала мужа.

Лоренцо вошел в столовую. Скользнув равнодушным взглядом по искусно сервированному столу с горящими свечами, он посмотрел на Энжи. Под длинной юбкой с разрезами по бокам угадывались длинные красивые ноги, изумрудного цвета топ соблазнительно подчеркивал высокую пышную грудь, распущенные волосы золотистой волной лежали на обнаженных плечах. Затаив дыхание, она ждала его реакции, но, взглянув на Лоренцо, уже не смогла отвести от него глаз. Черный вечерний костюм и белоснежная рубашка делали его неузнаваемым и в то же самое время необыкновенно притягательным. Ей стало не по себе.

— Уж не собираешься ли ты меня отравить? — саркастически поинтересовался он.

— Мне расценивать это как шутку? — парировала она.

— Я знаю, что ты очень темпераментна, но данная обстановка несколько театральна. Похоже на ласковое приглашение мухи в хитро сплетенные коварным пауком сети.

— А почему, собственно говоря, мне не сделать то, что я лучше всего умею? — огрызнулась Энжи, чувствуя себя неловко.

— Полная смена позиций за столь короткое время? — Он широко расплылся в улыбке. — Что-то очень подозрительно.

— Тогда садись и ешь!

Она в раздражении вышла на кухню, налила себе еще один бокал вина и залпом выпила. Проклятый Лоренцо, несмотря на все ее усилия, смотрит на нее как на каменную статую! Ни один мускул не дрогнул на его лице! Он предпочитает играть по своим правилам.

— В этом наряде ты соблазнишь даже святого, — послышался насмешливый голос с порога кухни. — Ты великолепна. Теперь довольна? Но у меня язык не поворачивается сказать тебе в лицо, как ты прекрасна, потому что ты упорно не хочешь дать мне желаемого.

Чувствуя, что попала в дурацкое положение, устроив сей фарс, она прошла за ним и села за стол.

— Это все потому, что ты дьявольски упрям. Таким ты был всегда. Раньше я этого просто не замечала, а сейчас вижу.

— Предупреждаю, Анжелика, я не люблю игр.

Она взглянула на сервированный стол. Перед ней стояли чудеса кулинарного творчества, но аппетит почему-то пропал. Посмотрев на Лоренцо, она увидела в его руках бутылку шампанского.

— Где ты взял ее?

— В подвале. Она предназначалась как раз для такого случая.

Энжи едва прикоснулась к еде. Поднимая глаза на мужа, она силилась представить себя в постели с ним, и от одной этой мысли ее бросало в дрожь. Тогда она выходила на кухню и залпом выпивала бокал вина. Постепенно впадая в состояние прострации, к концу трапезы она еле ворочала языком и односложно отвечала на все вопросы и предложения Лоренцо. Подав десерт, она неожиданно для себя спросила:

— Тебе, конечно же, хотелось бы, чтобы я была девственницей, так ведь?

— Почему ты спрашиваешь об этом? — Скулы Лоренцо заметно заострились.

Подперев подбородок руками, она уставилась на мужа и злорадно улыбнулась.

— Я не могу объяснить, но чувствую, что это так. Тебя ждет горькое разочарование.

— Едва ли. — Он игриво наклонил голову. — Мне больше по душе страстная партнерша, нежели нервная девственница.

— Вчера я была немного взволнована, — произнесла Энжи после долгой паузы. — Обычно я веду себя увереннее.

— Отлично, а вот я немного смущен предстоящим, — нарочито скромно сказал Лоренцо.

Она посмотрела в его бездонные карие глаза, сиявшие магическим, золотистым светом, и ей захотелось утонуть в них. Сердце тревожно билось в груди, в голове все кружилось, все труднее становилось концентрироваться на отдельных предметах.

— Хочешь кофе? — спросила она, облизнув пересохшие губы.

Лоренцо напряженно следил за ней, а потом поднялся с места и, отодвинув ее стакан, резким движением вытащил из-за стола и обнял.

— Не сейчас, — прохрипел он, крепко прижимая ее к себе.

Энжи едва не задохнулась от охватившего ее возбуждения. Грудь мгновенно налилась, соски набухли в сладостном ожидании.

— Пойдем в спальню, — тягучим, обволакивающим голосом произнес он.

Прозвучал сигнал тревоги. Энжи закрыла глаза, понимая, что уступает позиции. Нет, не так все было запланировано ею! Он не должен подавлять ее волю!

— Поднимайся и жди меня наверху, — заплетающимся языком сказала она.

— Хорошо.

Бросив на жену настороженный взгляд, Лоренцо направился к лестнице.

Плюхнувшись на стул, она с отчаянием поняла, что допустила ошибку: слишком много пила и очень мало ела. Как она злилась на себя! Сварив крепкий, черный кофе, она выпила пару чашек и вышла во двор подышать ночным воздухом и немного прийти в себя.

В голове немного прояснилось, но путь наверх ей дался непросто. С трудом поднявшись по лестнице, Энжи увидела, что Лоренцо ждет ее на супружеском ложе. Что ж, пока все идет по плану.

Величественный вид возлежащего на белых простынях мужчины подействовал на нее расслабляюще. Тайно восторгаясь его атлетическим телом, таким неотразимым и привлекательным, она вдруг почувствовала дурноту, подступившую к самому горлу. Комната поплыла перед глазами.

— Что с тобой? — встревоженно спросил Лоренцо, откидывая простыню. — Господи… Я думал, что мне показалось, но ты…

В этот момент Энжи со скоростью, на которую только была способна, умчалась в ванную. Ее наихудшие опасения полностью оправдались, и ей захотелось умереть. Но не тут-то было.

— Тебе станет лучше, когда поешь, — сухо посоветовал Лоренцо.

Энжи с сомнением посмотрела на изрядно подгоревший тост на подносе. Уж лучше смотреть на поднос, чем на мужа. Стыд за свое поведение минувшим вечером безжалостно мучил ее. Лоренцо был сдержан, заботлив и очень добр к ней. Но почему? Или он с молоком матери усвоил, что к слабым и немощным надо относиться с повышенным вниманием? Такое предположение больно задело ее гордость.

— Спасибо тебе, — стиснув зубы, буркнула она, поправляя постоянно спадавшую бретельку шелковой ночной рубашки, бывшей в тот момент на ней. Самое ужасное, что она не помнила, кто же раздел и одел ее!

— Интересно, почему ты напилась?

— Я вовсе не была пьяна, просто так, слегка навеселе, — возразила Энжи, страшась услышать приговор.

Она отчаянно вцепилась зубами в подгоревший тост. Даже в самые голодные времена в своей жизни Энжи не рискнула бы отведать подобный так называемый тост, скорее напоминавший головешку. Это явилось лишним доказательством того, что Лоренцо едва знал, как обращаться с плитой.

— Ты любишь Джека Кларка?

— Конечно же нет! — Она поперхнулась куском и закашлялась. — Мы с ним друзья.

— Значит, тебя гложет чувство вины, потому как ты сильно нервничала вчера…

— Нет, это просто смешно! Зачем раздувать из мухи слона?

— Возможно затем, что подобное безрассудное поведение в компании недостойного молодого человека приводит меня в бешенство. Тебе ли не знать об этом.

— Те дни, когда я смотрела тебе в рот, ожидая похвалы или порицания, давно прошли.

— Время покажет, — двусмысленно изрек он с порога.

Энжи опустила голову, ее щеки горели. Решив, что муж покинул комнату, она вздрогнула, когда сильные мужские руки передвинули поднос, а сам Лоренцо сел на край кровати. Не готовая к такому повороту событий, она напряглась, когда он ласково погладил ее всклокоченные волосы, а затем широко улыбнулся.

— Не очень-то умно с твоей стороны полночи извиняться за свое поведение, — шутливо сказал он.

Он сидел так близко от нее, что она смогла уловить запах его тела, нагретого солнцем, такой знакомый и такой манящий. Энжи положила дрожащую руку ему на плечо и посмотрела в сверкающие золотом карие глаза мужа. Лоренцо наклонился к ней, и ее захлестнуло сладостное волнительное ожидание.

Поцелуй был ласковым и нежным и только разжег в ней искру желания. Она обвила его шею руками, а он лишь слегка покусывал ее губы. Когда же его язык проник сквозь раскрытые губы, Энжи почувствовала неукротимый огонь страсти, требовавший жертвоприношения. Она вся трепетала и уже не контролировала себя.

Лоренцо прервал поцелуй и посмотрел на жену. Он легко встал с постели и казался ей абсолютно спокойным и невозмутимым. Лишь уголки губ слегка подергивались.

— Я еще не завтракал, — сообщил он и вышел из комнаты.

Сраженная его внезапным уходом, она упала на подушки. В ней все еще бушевала разбуженная, но не утоленная страсть. О чем сейчас думает Лоренцо? Впрочем, это неважно. Он разрушил тщательно возведенный ею бастион с такой же легкостью, как волна смывает построенный ребенком песчаный замок. Но самое страшное — он прекрасно знает об этом. Ее руки дрожали, когда она приподняла поднос. От голода или от страха перед Лоренцо?

Когда она вышла из душа, раздался стук во входную дверь. Накинув махровый халат мужа, Энжи вышла из ванной.

— Анжелика, — услышала она ласковый голос Лоренцо. — Спускайся вниз.

Она стала неторопливо спускаться по лестнице, но, увидев стоящего в холле Джека, остановилась в изумлении. Тот в свою очередь был потрясен появлением Энжи.

— Джек? — произнесла она не веря своим глазам.

— Да, это я, — подтвердил ее партнер по бизнесу, широко раскрытыми глазами глядя на Энжи с мокрыми волосами и в широком мужском халате. — Будь любезна, объясни мне, что, черт возьми, тут происходит?