"Убик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

VII

— Мне кажется, — заметил Джо Чип, — что лучше всего приземлиться в Цюрихе. — Он взял в руки коротковолновый аудифон, входящий в комплект богатой обстановки корабля Ранситера, и набрал номер Швейцарии. — Если мы поместим его в тот же мориторий, где находится Элла; то сможем контактировать одновременно с обоими; можно будет соединить их, чтобы они принимали решения вместе. Кто-нибудь из вас знает фамилию директора Моритория Любимых Собратьев? — спросил Джо.

— Герберт Какой-то, — сказала Типпи Джексон. — Какая-то немецкая фамилия.

— Герберт Шонхейт фон Фогельзанг, — сказала, подумав, Венди Райт. — Я запомнила эту фамилию потому, что мистер Ранситер сказал однажды, что это значит: Герберт Красота Птичьей Песни. Я еще подумала тогда, что хотела бы иметь такое имя.

— Ты можешь выйти за него замуж, — сказал Тито Апостос.

— Я собираюсь выйти за Джо Чипа, — задумчиво сказала Венди.

— Ах так? — черные глаза Пат Кон лей засверкали. — Ты действительно этого хочешь?

— Ты и это можешь изменить? — спросила Венди.

— Я живу с Джо, я — его любовница. У нас договор, на основании которого я покрываю все его расходы. Сегодня утром я заплатила дверям, чтобы он мог выйти. Если бы не я, он до сих пор сидел бы дома.

— И не было бы нашей экспедиции на Луну, — сказал Ал Хэммонд, глядя на Пат. Лицо его отражало самые различные чувства.

— Сегодня, может, и нет, но потом мы все равно бы полетели, — заметила Типпи Джексон. — Какая разница? Так или иначе, я думаю, Джо приятно иметь любовницу, которая платит его дверям, — и она ткнула Джо локтем в бок.

— Дайте мне универсальную телефонную книгу корабля, — сказал он. — Я извещу мориторий о нашем приезде. — Он взглянул на часы. — Еще десять минут полета.

— Вот телефонная книга, мистер Чип, — сказал Джон Илд после недолгих поисков. Он вручил Джо тяжелый прямоугольный ящик с избирательным устройством и клавиатурой с буквами.

Джо отстучал на ней: «Швейц», потом «Цюр», и наконец, «Мор Люб Собр».

— Как по-еврейски, — сказала у него за спиной Пат.

Избирательное устройство двигалось то туда, то сюда, выбирая одни элементы и игнорируя другие. Наконец аппарат выбросил из себя перфорированную карту, которую Джо сунул в специальную щель видеофона.

— Сообщаю записанную информацию, — металлическим голосом сказал видеофон, и из него выскочила карта. — Номер, который мне дали, недействителен. Если нужна помощь, нужно поместить красную карточку в…

— Какого года эта телефонная книга? — спросил Чип Илда, который уже собирался вернуть ее на полку в стенном шкафу.

— Тысяча девятьсот девяностого, ей уже два года, — ответил Илд, проверив печать на задней стенке ящика.

— Это невозможно, — сказал Эди Дорн. — Этот корабль не существовал два года назад. Все оборудование должно быть новым.

— Может, Ранситер решил сэкономить? — вставил Тито Апостос.

— Ну вот еще, — воскликнул Эди. — Строя этот корабль, он не жалел денег. Все его работники прекрасно об этом знают. Этот корабль — его гордость.

— Был его гордостью, — поправила Френси Спаниш.

— Не согласен, — сказал Джо. Он сунул красную карточку в щель видеофона. — Прошу указать современный номер Моритория Любимых Собратьев в Цюрихе, Швейцария. — Затем вновь обратился к Френси Спаниш: — Этот корабль и сейчас является гордостью Глена, поскольку Ранситер продолжает существовать.

Красная карта выскочила из щели видеофона, на ней был выбит нужный номер. Джо опустил ее в щель набора. На этот раз механизм прореагировал спокойно: на экране появилось бледное уверенное лицо человека, который руководил Мориторием Любимых Собратьев.

— Я — Герберт Шонхейт фон Фогельзанг. Вы решили обратиться ко мне со своей скорбью, сэр? Прошу сообщить мне свою фамилию и адрес, на случай, если нас разъединят. — Владелец моритория производил впечатление совершенно спокойного человека.

— Произошел несчастный случай, — сказал Джо.

— То, что мы считаем несчастным случаем, на самом деле — божья воля. В некотором смысле, вся наша жизнь — несчастный случай. И все же…

— Я не собираюсь устраивать теологический диспут, — заявил Джо. — Во всяком случае; не сейчас.

— И все же именно в эту минуту — более, чем когда-либо — утешение, которое несет религия, приносит максимальное облегчение. Умерший был вашим родственником?

— Нашим шефом, — ответил Джо. — Это Глен Ранситер, председатель Корпорации Ранситера в Нью-Йорке. Его жена Элла уже у вас. Мы приземлимся через восемь-десять минут. Вы можете прислать один из ваших рефрижераторов?

— Умерший сейчас в холодильнике?

— Нет, — ответил Джо. — Загорает на пляже во Флориде.

— Догадываюсь, что ваш шутливый ответ означает подтверждение.

— Я прошу, чтобы ваша машина ждала нас в космопорте, — сказал Джо и отключился.

«Теперь нам придется вести дела при посредничестве этого человека», — подумал он.

— Мы достанем Роя Холлиса, — сказал он собравшимся вокруг него инерциалам.

— Что, на место мистера Ранситера? — спросил Сэмми Мундо.

— Мы найдем его и уничтожим, — сказал Джо. — За то, что он сделал.

— Во всяком случае, теперь Глен будет ближе к Элле, — заметила Венди.

— В некотором смысле, — признал Джо. — Надеюсь, мы поместили его в холодильник не слишком… — он замолчал, не желая оглашать свои мысли. — Я не люблю ни мориториев, ни их владельцев. Почему Ранситер предпочитает швейцарские моритории? Почему ему не нравятся те, что находятся в Нью-Йорке?

— Это швейцарское изобретение, — сказала Эди Дорн. — И, согласно исследованиям, проведенным сторонними наблюдателями, средняя продолжительность полужизни в швейцарских мориториях на два часа превышает результаты, достигнутые у нас.

— ООН должна запретить содержание людей в состоянии полужизни, — сказал Джо. — Это нарушает естественный цикл рождений и смертей.

— Если бы бог был сторонником полужизни, каждый из нас рождался бы в гробу, заполненном сухим льдом, — насмешливо сказал Ал Хэммонд.

— Мы уже в пределах досягаемости коротковолнового передатчика Цюриха, — сказал Дон Денни, сидевший у пульта управления. — Он доведет нас до цели путешествия, — и с мрачным выражением на лице он отошел от пульта.

— Не беспокойся, — обратилась к нему Эди Дорн. — Я скажу прямо: подумай, как нам повезло, что мы еще живы. Мы могли бы погибнуть от бомбы или от ядерного оружия. Ты почувствуешь себя лучше, когда мы приземлимся и будем в безопасности.

— Факт, что нам нужно лететь на Луну, должен был возбудить наши подозрения, — сказал Джо, думая: «Подозрения Ранситера. Он всегда говорил нам: «Подозревайте каждого, кто поручает вам работу вне Земли». Будь он жив, он обязательно сказал бы это и сейчас. «Особую же осторожность соблюдайте тогда, когда хотят, чтобы вы отправились на Луну. Слишком много предохранительных организаций попались на этом». Если в моритории его вернут к жизни, это будет первое, что он скажет: «Я всегда с подозрением относился ко всему, что связано с Луной». И все же; бдительность изменила ему. Контракт был слишком выгоден, и он не смог его отклонить».

Взревели тормозные ракеты, включенные по радио из Цюриха. Корабль слегка задрожал. /

— Джо, — сказал Тито Апостос, — тебе придется уведомить Эллу о том, что случилось с Ранситером. Ты это понимаешь?

— Я думаю об этом с тех пор, как мы стартовали с Луны, — ответил Джо.

Корабль явно тормозил и готовился к посадке, управляемый с помощью разных вспомогательных устройств.

— Кроме того, — продолжал Джо, — я должен уведомить о случившемся Объединение. Они будут дьявольски злы и сразу скажут, что мы, как бараны, полезли в ловушку.

— Но Объединение хорошо относится к нам, — сказал Сэмми Мундо.

— После такого фиаско никто не будет относиться к нам хорошо, — ответил Ал Хэммонд.

На краю летного поля в Цюрихе их ждал геликоптер, движимый энергией солнечных батарей. На нем виднелась надпись: «Мориторий Любимых Собратьев». Рядом стоял похожий на жука человек, одетый в европейский костюм, состоявший из твидовой тоги, удобных спортивных мокасин, пурпурного шарфа и шапки в виде самолетного винта. Как только Джо спустился на гладкую поверхность поля, хозяин моритория подбежал к нему, протягивая ладонь в перчатке.

— Я вижу, что путешествие ваше не изобиловало радостными событиями, — заговорил фон Фогельзанг, обменявшись с Джо рукопожатием. — Могут ли мои люди войти на борт вашего корабля и начать…

— Да, — сказал Джо. — Войдите и заберите его.

С руками в карманах, мрачный и подавленный, он направился к кафе.

«Сегодня начнется обычная рутина, — думал он. — Мы вернулись на Землю, Холлис не добил нас. Операция на Луне, ловушка, в которую мы попали, вообще все эти кошмарные, отвратительные вещи, которые мы пережили, уже позади. Начинается новая фаза, на развитие которой мы уже не можем воздействовать».

— Попрошу пять центов, — сказала дверь, ведущая в кафе.

Он подождал, пока его минует выходившая из кафе пара, потом ловко проскользнул за ней, подошел к свободному табурету и сел, опершись обеими руками о бар.

— Кофе, — заказал он, изучив меню.

— Со сливками и с сахаром? — спросил динамик, соединенный с башенкой центра управления кафе.

— Со сливками и с сахаром.

Из маленького окошечка выдвинулась чашка кофе, две маленькие пачки сахара и сосуд-пробирка со сливками. Все это остановилось на стойке бара, прямо перед Джо.

— Прошу один международный поскред, — сказал динамик.

— Запишите на счет Глена Ранситера, директора Корпорации Ранситера в Нью-Йорке, — ответил Джо.

— Тогда прошу вложить соответствующую кредитную карту, — сказал динамик.

— Вот уже пять лет мне не позволяютчюльзоваться кредитной картой, — сказал Джо. — Я еще расплачиваюсь за кредиты…

— Прошу один поскред, — перебил его динамик, из которого начало доноситься зловещее тиканье. — В противном случае через десять секунд вызову полицию.

Джо бросил монету, и тиканье прекратилось.

— Нам не нужны клиенты вроде вас, — заявил динамик.

— Однажды, — со злостью сказал Джо, — люди вроде меня восстанут, и ваша тирания кончится. Вернутся времена, когда в ходу были сердечность и сочувствие. И тогда человек, который, как я, пережил тяжелые минуты и нуждается в чашке горячего кофе, чтобы поддержать свои силы, получит этот кофе независимо от того, есть у него поскред или нет. — Он поднял сосудик со сливками, но тут же/поставил его на стойку. — А кроме того, ваши сливки, или молоко, или что вы там подали, прокисли.

Динамик молчал.

— Вы что, ничего не собираетесь делать? — спросил Джо. — У вас было множество слов, когда речь шла о деньгах.

Платная дверь кафе открылась, вошел Ал Хэммонд. Он подошел к Джо и сел рядом с ним.

— Работники моритория уже перенесли Ранситера в вертолет. Они готовы к старту и спрашивают, полетишь ли ты с ними.

— Взгляни на эти сливки, — сказал Джо, поднимая сосудик вверх: жидкость оставалась на стенках в виде твердых комков. — Вот что получаешь за поскред в одном из современнейших и наиболее развитых городов мира. Я не выйду отсюда, пока мне не дадут новые сливки или не вернут деньги.

Ал Хэммонд положил руку на плечо Джо и внимательно посмотрел на него.

— В чем дело, Джо?

— Сначала моя сигарета, — считал Джо. — Потом устаревшая на два года телефонная книга на корабле. А теперь мне подают кислые сливки недельной давности. Я не понимаю этого, Ал.

— Выпей кофе без молока, — сказал Ал. — И иди к вертолету, чтобы они, наконец, отвезли Ранситера в мориторий. Остальные останутся на корабле до твоего возвращения. А потом мы поедем в ближайшее отделение Объединения и сочиним подробный рапорт.

Джо поднял чашку и увидел, что кофе холодный, густой и несвежий: поверхность его покрывала плесень. Он с отвращением отставил чашку. «В чем дело? — подумал он. — Что со мной происходит?» Отвращение вдруг превратилось в странный, необъяснимый страх.

— Идем же, Джо, — Ал тянул его к двери. — Забудь о кофе — это неважно. Сейчас главное — довезти Ранситера до…

— Ты знаешь, кто дал мне этот поскред? — спросил Джо. — Пат Конлей. И я сразу сделал с ним то, что всегда делаю с деньгами — выбросил его в грязь. Отдал за сваренный в прошлом году кофе. — Подчиняясь нажиму Ала Хэммонда, он слез с табурета. — Может, съездишь со мной в мориторий? Мне нужна будет помощь и поддержка, особенно при разговоре с Эллой. Что нам делать? Свалить вину на Ранситера? Сказать, что он сам все решил насчет нашего полета на Луну? Ведь это правда. А может, нужно сказать ей что-нибудь другое — например, что его корабль потерпел аварию или что он умер от естественных причин?

— Но ведь Ранситер в конце концов будет к ней подключен, — сказал Хэммонд. — И скажет ей правду. Значит, и ты должен сказать ей правду.

Они вышли из кафе и направились к вертолету.

— Может, сделать так, чтобы Ранситер сам ей все рассказал? — спросил Джо, залезая в вертолет. — А. почему бы и нет? Это он решил, что мы полетим на Луну, пусть сам и говорит ей об этом. Он умеет с ней разговаривать.

— Вы готовы? — спросил фон Фогельзанг, сидевший за штурвалом. — Можем ли мы начать наше печальное путешествие к месту вечного покоя мистера Ранситера?

Джо застонал и выглянул в иллюминатор.

— Стартуем, — сказал Ал.

Кода они уже были в воздухе, фон Фогельзанг нажал кнопку на пульте. Из динамиков, размещенных по всей кабине, полились звуки «Торжественной Мессы» Бетховена.

— Ты знаешь, что Тосканини, дирижируя оперой, имел обычай петь вместе с исполнителями? — спросил Джо. — Что в записи «Травиаты» его можно услышать во время арии «Sempre Libera»?

— Я об этом не знал, — сказал Ал, глядя на проносящиеся под ними жилые здания Цюриха. Джо заметил, что сам тоже смотрит на эту величественную картину.

— Libera me Domine, — сказал он.

— Что это значит?

— «Боже, смилуйся надо мною». Ты этого не знал? Ведь все знают.

— Почему это пришло тебе в голову?

— Это из-за музыки. Прошу вас выключить ее, — обратился он к фон Фогельзангу. — Ранситер ее все равно не услышит. Ее слышу только я, а мне она не нравится. Тебе она тоже не нужна, верно? — обратился он к Алу Хэммонду.

— Успокойся, Джо, — сказал Ал.

— Мы везем нашего мертвого шефа в место, которое называется Мориторий Любимых Собратьев, а ты говоришь мне: «Успокойся», — сказал Джо. — Знаешь, Ранситеру вовсе не нужно было лететь с нами на Луну, он мог послать туда нас, а сам остаться в Нью-Йорке. А теперь самый жизнелюбивый человек, которого я знал…

— Ваш темнокожий друг дал вам добрый совет, — вставил фон Фогельзанг.

— Какой совет?

— Успокоиться. — Фон Фогельзанг. открыл ящичек, расположенный рядом с пультом управления, вынул картонную коробку и вручил Джо. — Угощайтесь, мистер Чип.

— Жевательная резинка с успокаивающим действием, — сказал Джо, беря у него коробку и задумчиво открывая ее. — Я должен ее принять? — спросил он у Ала.

— Должен, — ответил Хэммонд.

— Ранситер в подобной ситуации никогда бы не принял успокаивающее. Глен Ранситер вообще никогда не принимал успокаивающего. Знаешь, что я сейчас понял, Ал? Он отдал свою жизнь, чтобы спасти нас.

— Мы уже на месте, — сказал Ал. Геликоптер начал снижаться. — Сможешь ли ты взять себя в руки?

— Когда услышу голос Ранситера, — сказал Джо. — Когда уверюсь, что он по-прежнему существует в какой-нибудь форме жизни Или полужизни.

— Не беспокойтесь об этом, мистер Чип, — мягко сказал владелец моритория. — Обычно мы используем, вполне достаточный поток протофазонов. По крайней мере, сначала. И только потом, когда период полужизни подходит к концу, приходят печальные минуты. Но при разумном планировании момент этот можно отодвинуть на много лет. — Он заглушил двигатель и открыл дверь кабины. — Приветствуем вас в Моритории Любимых Собратьев, — сказал он, пропуская их вперед, на крышу здания, где приземлился вертолет. — Моя секретарша, мисс Бисон, проводит вас в переговорную. Подождите там, а я доставлю вам мистера Ранеситера, как только техники установят с ним контакт.

— Я хочу присутствовать при всей процедуре, — сказал Джо. — Я хочу видеть, как ваши техники будут его оживлять.

— Может, вы как друг сможете объяснить ему, — обратился владелец моритория к Алу.

— Мы должны ждать в переговорной, Джо, — сказал Ал.

— Ты ведешь себя, как Дядя Том, — с яростью сказал Джо.

— Все моритории работают таким образом, — ответил Ал. — Пойдем в переговорную.

— Как долго это продлится? — спросил Джо у владельца моритория.

— Это станет известно через пятнадцать минут. Если через это время мы не получим измеряемого сигнала…

— Вы хотите пробовать только пятнадцать минут? — спросил Джо и повернулся к Алу. — Всего пятнадцать минут будут они пытаться вернуть к жизни человека большего, чем все мы вместе взятые. — Ему хотелось плакать. — Идем, Ал, — сказал Джо. — Пойдем…

— Это ты иди со мной, — повторил Ал. — В переговорную. Джо послушно последовал за ним.

— Хочешь сигарету? — спросил Ал, садясь на диван, из искусственной буйволовой кожи. Он протянул Джо пачку.

— Они лежалые, — сказал Джо. Ему не нужно было брать сигарету, он и так был в этом уверен.

— Верно. — Ал спрятал пачку. — Откуда ты это знаешь? — Он подождал ответа, потом продолжал: — Нам повезло, что мы живы: ведь это мы могли бы лежать сейчас в холодильнике. А Ранситер сидел бы в этой переговорной. — Он посмотрел на часы.

— Все сигареты на свете лежалые, — сказал Джо и тоже взглянул на часы. Прошло десять минут. Многочисленные мысли, мрачные и бессвязные, проплывали в его голове, как серебряные рыбки. Потом они сменились страхом. — Если бы Ранситер был жив и сидел в этой комнате, все было бы в порядке. Не знаю почему, но я в этом уверен. — Он задумался, что делают сейчас техники с телом Глена.

— Ты помнишь дантистов? — спросил он Ала.

— Не помню, но знаю, чем они занимались.

— Когда-то у людей портились зубы.

— Знаю, — сказал Ал.

— Отец рассказывал мне, как люди переживали, сидя в приемной у дантиста. Каждый раз, когда сестра открывала дверь, человек думал: вот оно, сейчас. Я боялся этого всю жизнь.

— И сейчас ты чувствуешь себя именно так? — спросил Ал.

— Сейчас я думаю: боже мой, почему этот олух директор не придет наконец и не скажет, что Ранситер жив. Или — что он умер. Одно из двух. Да или нет.

— Ответ почти всегда положителен. Как говорил Фогельзанг, статистически…

— На этот раз он будет отрицательным.

— Но ты же не можешь этого знать.

— Я вот думаю, — сказал Джо, — есть ли у Роя Холлиса филиал в Цюрихе.

— Конечно, есть. Но прежде вызови сюда ясновидца, и мы будем все знать.

— Я позвоню ясновидцу, — решил Джо. — Поговорю с кем-нибудь из них. — Он встал, думая, где может быть видеофон. — Дай мне 25 Центов.

Ал отрицательно покачал головой.

— В некотором смысле, — сказал Джо, — ты — мой работник и должен делать то, что я скажу, иначе я тебя уволю. Сразу после смерти Ранситера я принял руководство фирмой. Я руковожу ею с момента взрыва бомбы: это я решил, что нужно привезти его сюда, я же решил нанять на несколько минут ясновидца. Пожалуйста, двадцать пять центов, — заключил он, протянув руку.

— Подумать только, что Корпорацией Ранситера руководит человек, у которого никогда нет при себе даже пятидесяти центов, — сказал Ал. — Держи. — Он вынул из кармана монету и бросил ее Джо. — Добавь эту сумму к моей ближайшей получке.

Джо вышел из переговорной и побрел по коридору, задумчиво потирая лоб. «Это неестественное место, — думал он, — расположено на середине пути между жизнью и смертью. А ведь я действительно теперь шеф Корпорации Ранситера, если не считать Эллы которая мертва и может говорить только тогда, когда я посещу мориторий и прикажу разбудить ее. Я знаю подробности завещания Глена Ранситера, которое теперь автоматически определяет наши поступки: я должен руководить фирмой до момента, когда Элла или они оба не будут разбужены и не решат, кто займет место Глен А может, — подумал он, — они решат, что я могу остаться на этом месте.

Но этого никогда не будет, — понял вдруг он. — Не может руководить фирмой человек, который не способен навести порядок в своих собственных финансах. Ясновидец Холлиса должен знать и эти детали, — пришло ему в голову. — От него я узнаю, получу я место директора фирмы или нет. В таком деле хорошо иметь уверенность».

— Где тут у вас видеофон? — спросил он какого-то работника моритория. — Спасибо. — Он пошел дальше, пока, наконец, не нашел автоматический аппарат. Подняв трубку, он услышал сигнал и бросил в щель полученную от Ала монету.

— Мне очень жаль, сэр, но я не могу принять деньги, изъятые из обращения, — сказал аппарат. Монета выскочила из отверстия в его корпусе и приземлилась у ног Джо.

— В чем дело? — спросил он, неловко наклоняясь, чтобы поднять монету. — С каких это пор двадцатипятицентовки Североамериканской Федерации изъяты из обращения?

— Мне очень жаль, сэр, но то, что вы в меня бросили, было не двадцатипятицентовиком Североамериканской Федерации, а старой монетой Соединенных Штатов Америки, отчеканенной в Филадельфии. Сегодня она представляет ценность только для нумизматов.

Джо посмотрел на монету. На ее матовой поверхности виднелся профиль Джорджа Вашингтона и дата. Монете было более сорока лет. И, как утверждает телефон, она была давно изъята из обращения.

— У вас какие-то трудности, сэр? — вежливо спросил работник моритория, подходя к Джо. — Я видел, что автомат не принял вашу монету. Можно взглянуть на нее?

Он протянул руку, и Джо вручил ему двадцатипятицентовик Соединенных. штатов.

— Я дам вам за нее современную монету, стоимостью в десять швейцарских франков, которой вы сможете заплатить за разговор.

— Хорошо, — сказал Джо. Обменяв монету, он опустил десятифранковик в отверстие аппарата и набрал номер международной централи фирмы Холлиса.

— Фирма «Таланты Холлиса», — отозвался вежливый женский голос. На экране появилось лицо молодой девушки, слегка измененное новейшими косметическими средствами. — Ах, это вы, мистер Чип, — сказала девушка, узнав его. — Мистер Холлис предупредил нас, что вы будете звонить. Мы ждем уже полдня.

«Ясновидцы», — подумал Джо.

— Мистер Холлис, — продолжала девушка, — поручил нам соединить вас с ним: он хочет лично заняться вашим делом. Через минуту, мистер Чип, если даст бог, вы услышите голос мистера Холлиса.

Ее лицо исчезло, и теперь перед ним был серый, мрачный экран. Потом на нем появилось голубоватое лицо с глубоко посаженными глазами: таинственное лицо, лишенное шеи и тела. Глаза напоминали драгоценные камни, блестящие, но плохо отполированные.

— Хэлло, мистер Чип.

«Так вот как он выглядит», — подумал Джо. Фотографии не передавали этого точно; они не показывали неровностей плоскостей и поверхностей. Казалось, что вся конструкция упала на землю, разбилась и была склеена заново, но небрежно.

— Объединение, — сказал Джо, — получит полный рапорт об убийстве, совершенном вами. У них много способных адвокатов, и вы проведете остаток жизни в тюрьме.

Никакой реакции.

— Мы знаем, что это ваших рук дело, — добавил он, чувствуя бессмысленность своих поступков.

— Если говорить о деле, с которым вы к нам обращаетесь, — сказал Холлис голосом, напомнившим Джо шелест ползущей змеи, — то мистер Ранситер не будет…

Джо дрожащей рукой повесил трубку.

Обратно он вернулся тем же коридором. В переговорной сидел мрачный Ал Хэммонд, ломая на части сухой предмет, который когда-то был сигаретой. Некоторое время он молчал, потом поднял взгляд на Джо.

— Ответ отрицательный, — сказал Джо.

— Приходил Фогельзанг и спрашивал о тебе, — ответил Ал. — Он вел себя очень странно, и по нему было видно, что там происходит. Ставлю восемь против шести, что он боится сказать прямо и будет долго ходить вокруг да около, но ответ будет — НЕТ. Что будем делать?

— Расправимся с Холлисом.

— Этого нам не осилить.

— Объединение… — начал было Джо, но тут в переговорную вошел владелец моритория. Видно было, что он взволнован, однако он старался казаться твердым человеком, который принимает свою судьбу спокойно, и равнодушно.

— Мы сделали все, что в наших силах. При таких низких температурах ток течет практически без затруднений: при минус 150 °C сопротивление практически равно нулю. Мы должны были получить ясный и четкий сигнал, но усилитель передал только шум частотой 60 герц. Однако обратите внимание на факт, что мы не можем отвечать за работу холодильной установки, в которой мистер Ранситер находился сначала. Прошу помнить об этом.

— Мы помним об этом, — сказал Ал, поднимаясь с места. — Пожалуй, это все, — обратился он к Джо.

— Я поговорю с Эллой, — заявил Джо.

— Сейчас?. Лучше подожди; подумай, что хочешь ей сказать. Поговоришь с ней завтра. Езжай домой и выспись.

— Ехать домой — значит, ехать к Пат Кон лей, — заметил Джо. — А в нынешнем состоянии у меня нет для этого сил.

— Тогда возьми комнату в отеле здесь, в Цюрихе, — посоветовал. Ал. — Исчезни. Я вернусь на корабль, расскажу все остальным и доложу в Объединение. Можешь письменно уполномочить меня. — Он повернулся к фон Фогельзангу, — Вы можете дать нам бумагу и перо?

— Знаешь, с кем я хочу поговорить? — спросил Джо, когда владелец моритория удалился. — С Венди Райт. Она будет знать, что нужно делать. С ее мнением я считаюсь. Интересно, почему, ведь я ее почти не знаю. — Тут он заметил, что в переговорной звучит нежная, тихая мелодия. «Реквием» Верди, — узнал он и подумал, что фон Фогельзанг, наверное, лично включает музыку.

— Когда ты получишь номер, — сказал Ал, — думаю, мне удастся убедить Венди Райт навестить тебя в отеле.

— Это было бы аморально, — запротестовал Джо.

— Что? — Ал удивленно взглянул на него. — В такую минуту? Когда от всей организации не останется и следа, если ты не соберешься с силами? Все, что поможет тебе работать, есть вещь желаемая и даже обязательная. Иди к видеофону, позвони в отель, потом вернись сюда, скажи мне название отеля и…

— Все наши деньги ничего не стоят, — сказал Джо. — Я не могу пользоваться видеофоном, разве что найду нумизмата, который со мной поменяется.

— О боже! — воскликнул Ал, тяжело вздыхая и качая головой.

— Разве это моя вина? — спросил Джо. — Разве я сделал так, что твой двадцатипятицентовик постарел?

— Каким-то образом, — сказал Ал, — это действительно твоя вина. Но не знаю, каким. Может, когда-нибудь и пойму. Хорошо, тогда пойдем вместе на корабль. Можешь забрать оттуда Венди Райт и взять ее в отель.

— А чем я заплачу за отель? Они тоже не примут наших денег.

Ал выругался, вынул бумажник и осмотрел банкноты.

— Эти старые, но еще в обращении. — Он достал из кармана монеты. — А эти уже изъяты, — и он бросил монеты на ковер, с отвращением избавляясь от них, как раньше это сделал видеофон.

— Возьми эти деньги, — он вручил Джо пачку банкнот. — Их хватит на оплату одного дня в отеле, а также на ужин и выпивку для вас обоих. Завтра я вышлю корабль, он вас отсюда заберет.

— Я верну тебе эти деньги, — пообещал Джо. — Как исполняющий обязанности директора Корпорации Ранситера я получу большой оклад и смогу выплатить свои долги, вместе со штрафами, которые налоговое управление…

— Без Пат Конлей? Без ее помощи?

— Теперь я могу ее бросить, — заявил Джо.

— Не уверен, — сказал Ал.

— Теперь я могу начать новую жизнь.

«Я смогу руководить фирмой, — подумал Джо. — Наверняка я не повторю ошибки Ранситера: Холлис, подделывающийся под Стэнтона Майка не заманит ни меня, ни моих инерциалов за пределы Земли, не сможет напасть на нас».

— По-моему, — глухо сказал Ал, — в тебе есть жажда поражения. И никакие обстоятельства этого не изменят — даже нынешняя ситуация.

— В действительности я испытываю жажду, успеха, — сказал Джо. — Это видел Глен Ранситер, потому и указал в своем завещании, что если он умрет, а Мораторий Любимых Собратьев не сможет вернуть его к состоянию полужизни, то я должен взять власть. — Его вера в собственные силы увеличилась. Он видел различные возможности, открывавшиеся перед ним, так четко, словно обладал способностями ясновидца. И вдруг он вспомнил о Пат и о том, что она может сделать с любым, кто попытается предсказать будущее.

— Ты не можешь бросить ее, — сказал Ал, словно читая его мысли. — С такими-то ее способностями.

— Я сниму комнату в отеле «Ритц» в Цюрихе, — решил Джо. — Так, как ты и планировал.

«Ал прав, — подумал он. — Ничего из этого не выйдет. Пат, или что-нибудь, еще более страшное, вмешается и уничтожит меня. Я заранее обречен на гибель, это мое предназначение — в классическом смысле этого слова».

В его возбужденном и усталом мозгу возникло вдруг видение бабочки, запутавшейся в паутине. Образ этот как-то был связан с вопросом времени, и это пугало его. Однако он не мог уяснить, почему. «Монеты, — подумал он. — Изъятые из обращения, отброшенные видеофоном. Нумизматические предметы, как те, что можно увидеть в музее. Может, все дело в этом? Трудно сказать».