"Убик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

11

— Что это за бутылка у вас в руках? — изменившимся голосом спросил Ясперсен, заглядывая внутрь машины. — Не могу ли я взглянуть?

Чип молча протянул ему плоскую фляжку с эликсиром «Убик».

— Мне рассказывала об этом моя бабка, — сообщил Ясперсен. — Откуда вы ее взяли? Ее не производят, наверное, со времен Гражданской войны.

— Наследство, — сказал Джо.

— Единственная возможность. Теперь уже не встретишь таких фляг ручной работы. Впрочем, та фирма их и немного изготовила. Это лекарство открыли в Сан-Франциско, примерно в 1850 году. Его никогда не продавали в магазинах, оно изготовлялось исключительно на заказ. Выпускалось три сорта, разной силы действия — у вас как раз самое мощное.

Он посмотрел на Джо.

— Вы знаете его составляющие?

— Разумеется, — ответил Джо. — Мятное масло, окись цинка, лимонная кислота, древесный уголь…

— Не будем об этом, — прервал его Ясперсен. Он явно над чем-то напряженно размышлял. В конце концов выражение его лица изменилось — он пришел к решению: — Я отвезу вас в Дес-Мойнс в обмен на эту бутылку. Вылетаем сейчас же — я хотел бы большую часть пути совершить днем.

С бутылкой в руке он пошел к самолету.

Через десять минут биплан «Картисс-Райт» был заправлен горючим, винт запущен от руки, и аэроплан побежал по неровной стартовой дорожке, немилосердно трясясь. Джо стискивал зубы, пытаясь удержаться на сиденье.

— Мы слишком перегружены, — безмятежно сказал Ясперсен. Он не казался обеспокоенным. Самолет неуклюже поднялся в воздух, счастливо расставшись со взлетной полосой, и настырно затарахтел над крышами домов, направляясь на запад.

— Когда мы будем на месте? — прокричал Джо.

— Это зависит от того, как долго нам удастся лететь по ветру. Трудно сказать заранее, но, вероятно, завтра около полудня.

— Теперь вы можете сказать, что в этой бутылке? — поинтересовался Джо.

— Основной наполнитель этой жидкости — золотая пыль. А сама она — минеральные масла.

— И много там золота?

Вместо ответа Ясперсен повернул к Джо улыбающееся лицо. Можно было не продолжать — все было ясно и так.

Старенький биплан, тарахтя мотором, продолжал свой полет в направлении штата Айова.

Часам к трем пополудни следующего дня они добрались до аэродрома Дес-Мойнса. Сразу же после посадки пилот исчез бесследно, прихватив с собой бутылку с золотой пылью. Джо, совершенно окостенев, преодолевая ломоту во всем теле, выбрался из кабины. С минуту он постоял, растирая затекшие ноги, затем нетвердыми шагами направился в сторону домика у края летного поля.

— Можно мне позвонить? — спросил он у обыкновенного фермера, похожего на чиновника аэропорта, сидящего за синоптической картой.

— Если у вас есть пять центов, — сказал тот, кивнув в сторону аппарата для посетителей.

Джо порылся в карманах, вытащил оттуда монеты и начал отодвигать в сторону монеты с профилем Ранкитера. Наконец ему удалось отыскать пятицентовик с изображением бизона. Он положил его перед чиновником.

— Порядок, — буркнул тот, не поднимая головы.

Джо нашел телефонную книгу и отыскал номер Предсмертного Дома Простого Пастора. Потом снял трубку и назвал номер телефонистке. После минутной паузы кто-то снял трубку.

— Предсмертный Дом Простого Пастора. Блисс у телефона.

— Я прибыл для участия в погребении тела Глена Ранкитера, — ответил Джо. — Я не слишком поздно?

Мысленно он возносил молитвы, чтобы это было не так.

— Церемония похорон мистера Ранкитера начинается как раз в эту минуту, — ответил мистер Блисс. — Где вы находитесь, сэр? Не желаете ли вы, чтобы за вами прислали автомобиль? — В его голосе чувствовался укор.

— Я на аэродроме, — сказал Джо.

— Вам следовало бы приехать раньше, — осуждающе заметил мистер Блисс. — Я сомневаюсь, что вам удастся успеть хотя бы к окончанию церемонии. Однако тело мистера Ранкитера будет выставлено для всеобщего обозрения сегодня вечером и завтра утром. Ждите наш автомобиль, мистер…

— Чип, — представился Джо.

— Да-да, конечно, мы ждали вас. Многие из участников похорон просили, чтобы мы были готовы встретить вас, мистер Чип, и еще мистера Хэммонда и мисс Райт. Они прибыли с вместе с вами?

— Нет, — ответил Джо.

Он повесил трубку и уселся на покрытую лаком деревянную плетеную скамейку, откуда ему виден был въезд на аэродром.

«В любом случае, — думал он, — я прибыл достаточно своевременно, чтобы присоединиться к остальным членам группы. Они еще здесь, а только это меня и заботит».

— Не могли бы вы подойти ко мне на минутку, — окликнул его старший чиновник.

Джо поднялся со скамейки и пошел в противоположный конец зала ожидания.

— В чем дело?

— Да вот, этот ваш пятицентовик, который вы мне дали. — Чиновник уставился на него.

— Это пятицентовик с бизоном, — заявил Джо. — Разве такие не находятся в обращении?

— На ней выбита дата: 1940.— Чиновник пытливо смотрел в глаза Джо.

Джо нетерпеливо буркнул, достал монеты и начал перебирать их. Наконец он нашел такую же монету, но с датой 1938 года и протянул ее служащему.

— Можете взять их себе обе, — сказал он и снова уселся на скамью.

— Время от времени нам попадаются фальшивые деньги, — объяснил чиновник.

Джо не ответил. Внимание его привлек приемник марки «Аудиола», в углу зала ожидания. Диктор рекламировал зубную пасту под названием «Ипана».

«Интересно, — подумал Джо, — как долго мне придется ждать?»

Теперь, когда он находился так близко от своих инерциалов, он начал волноваться. «Если уж я добрался сюда и нахожусь в нескольких милях от них, было бы ужасным…» На этом месте он прервал свои размышления и стал просто ждать.

Спустя полчаса на автостоянку выкатил «Виллис-Найт-87», модель 1930 года. Из него выбрался скромно одетый человек с конопляными волосами в бросающемся в глаза черном костюме. Заслонившись ладонью, он попытался заглянуть внутрь зала ожидания.

— Мистер Блисс? — спросил Джо, подходя к нему.

— Он самый, — ответил Блисс. Вокруг него распространялся сильный запах «Сенсена». Он обменялся с Джо рукопожатием и снова забрался в машину. — Садитесь, мистер Чип, — сказал он, — нам нужно спешить. Быть может, мы еще успеем к концу церемонии. В торжественных случаях, вроде этого, отец Абернати обычно произносит длинные проповеди.

Джо устроился на переднем сиденье рядом с Блиссом. Через минуту они с клекотом выскочили на шоссе, ведущее к центру Дес-Мойнса, и поползли по нему со скоростью, временами доходящей до сорока миль в час.

— Вы ведь сотрудник мистера Ранкитера, не так ли? — спросил Блисс.

— Да, — подтвердил Джо.

— Это какая-то необычная область, в которой работал мистер Ранкитер. Я так и не смог понять до конца, чем он занимался. — Блисс просигналил рыжему сеттеру, выбежавшему на асфальт дороги. Пес свернул в сторону, как бы уважая право первенства, которым обладал на шоссе «Виллис-Найт». — Что такое «псионические способности»? Многие сотрудники мистера Ранкитера используют это выражение.

— Парапсихические силы, — пояснил Джо. — Способность мысли действовать непосредственно, без применения физических факторов.

— Вы имеете в виду мистические силы? Такие, как предвидение будущего? Я говорю это, потому что многие из ваших коллег говорили о будущем в таком ключе, как будто оно для них — уже свершившийся: факт. Не со мной — они говорили между собой, но я слышал их беседы, знаете, как это бывает… Так, значит, вы — медиумы?

— Что-то в этом роде.

— И что вы предвидите в связи с войной в Европе?

— Немцы и японцы потерпят поражение, — сказал Джо. — США вступят в войну 7 декабря 1941 года.

Он погрузился в молчание, не имея желания говорить на эту тему. Его внимание больше занимали собственные проблемы.

— Что касается меня, — объявил Блисс, — то я — изоляционист.

«Что испытывают остальные члены группы? — думал Джо. — Живут ли они в той же самой действительности, что и я? Быть может, когда я присоединюсь к ним, мой путь повернется вспять и я окажусь в более поздних временах? Нам нужно найти способ, который позволит преодолеть эти пятьдесят три года и отыскать рациональные элементы современности, не тронутые процессом разложения. В то же время, если они смещаются с такой же скоростью, что и я, то я не смогу ничем им помочь. Разве что избавлюсь от хлопот, связанных с постоянным регрессом окружающего мира. Хотя, с другой стороны, окружающая действительность этого 1939 года уже сутки как продолжает оставаться стабильной — в ней не происходит никаких перемен. Или, может, это связано с моим приближением к основной группе инерциалов?

Хотя… этот баллончик с бальзамом «Убик», — подумал Чип, — ведь он сместился на восемьдесят лет за какие-то часы. Он за такое короткое время превратился из сосуда с распылителем во флягу, отлитую в деревянной форме. И этот лифт, который видел только Эл…

Но в этом случае все было бы иначе — ведь этот пилот, Ясперсен, тоже видел эту бутылку с эликсиром. Это не было его субъективным ощущением — ведь именно благодаря этому эликсиру мне удалось добраться до Дес-Мойнса. Пилот также заметил изменения в автомобиле, так что болезнь Эла могла носить совершенно иной характер». По крайней мере, Джо надеялся на это и молился Богу, чтобы это оказалось именно так.

«Допустим, что мы окажемся не в состоянии обратить вспять этот процесс деградации и нам придется остаться в этой действительности до конца жизни. В самом ли деле это так страшно? Наверное, мы сможем привыкнуть к девятиламповым приемникам «Филко» в форме комода. Хотя… в этот период, по-моему, уже были известны супергетеродины, хотя я еще ни одного не видел. Мы научимся управлять автомобилем марки «Америкэн Остин», который можно приобрести за 445 долларов, — эта сумма пришла ему в голову совершенно случайно, но он был уверен, что цифра правильная, — устроимся на работу и начнем получать деньги этого времени. Нам не нужно будет летать бипланами «Картисс-Райт», потому что через четыре года откроется авиалиния через Тихий океан, использующая скоростные четырехмоторные самолеты типа «Чайка». Трехмоторному «Форду» уже одиннадцать лет, и он уже реликвия прошлого. А этот биплан, на котором я летел сюда, — он даже для людей этого времени является музейным экспонатом. Вообще-то моя машина «Ла Салле» была весьма приличным механизмом, и управлять ею было истинное удовольствие».

— А что будет с Россией? — спросил его Блисс. — Я имею в виду — во время войны. Мы уничтожим этих красных? Можете ли вы заглядывать в будущее на такое расстояние?

— Россия примет в войне участие как союзник Соединенных Штатов, — ответил Джо, одновременно думая: «А что будет со всеми остальными веществами и продуктами? В области медицины тут не очень хорошо обстоят дела. Прикинем: они только-только должны были начать применять сульфамидные препараты. Это будет для нас нелегкой проблемой, если мы вдруг заболеем. Дантисты тоже не выглядят привлекательно: они все еще пользуются новокаином и бормашиной. Фторированная паста для зубов вообще появится только лет через двадцать».

— Как наш союзник? — заволновался Блисс. — Коммунисты? Это же невозможно! Они подписали мирный договор с Гитлером!

— Немцы расторгнут этот договор и нападут на Советский Союз в июне 1941 года.

— Ну, будем надеяться, что он его уничтожит.

Вырванный из потока своих мыслей, Джо повернул голову, чтобы повнимательнее рассмотреть Блисса, сидящего за рулем своего «Виллис-Найта» девятилетней давности.

— Эти коммунисты — настоящая угроза для Германии, — продолжал Блисс. — Возьмите отношение к евреям. Вы знаете, кто от этого выигрывает? Евреи у нас в стране. У многих из них даже нет гражданства, но они числятся эмигрантами и даже получают пособие от государства. Я считаю, что в некоторых вопросах фашисты и в самом деле зашли слишком далеко, но ведь не надо забывать, что жидовское засилье издавна мешает всем и выход найти обязательно придется, пусть даже и не такой решительный, как концентрационные лагеря. У нас в Штатах те же проблемы — и с евреями, и с черномазыми. Так что рано или поздно и нам придется разобраться со всем этим.

«Я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил негру «черномазый», — подумал Джо. Теперь он оценивал этот период времени несколько иначе. — Я уже забыл, что это такое».

— Линдберг — вот человек, у которого верный взгляд на немцев, — сказал Блисс. — Вы слышали его речи? Я не имею в виду россказни газет, а то, какой он на самом деле…

Он затормозил и остановился перед сигналом «СТОП», оформленным в виде семафора.

— Или, к примеру, сенаторы Бор и Ней. Если бы не они, Рузвельт продал бы оружие Англии, а мы оказались бы втянутыми в войну, с которой не имеем ничего общего. Этому Рузвельту чертовски хочется внести поправку в законопроект об эмбарго на продажу оружия. Ему не терпится вступить в войну. Но американский народ не поддержит его — мы не намерены воевать за каких-то там англичан или кого-то еще.

Прозвучал сигнал семафора, и поднялось зеленое плечо указателя. Блисс включил первую скорость, и «Виллис-Найт» двинулся дальше, влившись в общую суету улиц Дес-Мойнса.

— Ближайшие пять лет у вас не будет причин радоваться.

— Это еще почему? Все жители штата Айова такого же мнения, что и я. Знаете, что я думаю о вас, сотрудниках Ранкитера, а? Послушать вас, так придешь к выводу, что все вы — профессиональные агитаторы и пропагандисты. — Он бросил на Джо полный самоуверенности взгляд.

Джо промолчал. Он разглядывал старинное здание из кирпича, дерева и бетона, причудливых форм машины, большинство которых были окрашены в черный цвет, и думал: явился ли этот аспект жизни Среднего Запада ему одному или остальные члены группы тоже ощутили его? Ему казалось, что в Нью-Йорке все будет иначе. «Мы не станем жить здесь, — подумал он. — Мы поселимся на восточном побережье».

И все-таки он инстинктивно чувствовал, что в этом разговоре выявились вопросы, которые будут представлять для всех них серьезную проблему.

«Мы слишком много знаем, — думал он. — Мы не можем спокойно жить в этом времени. Если бы нас откинуло лет на двадцать — тридцать, мы бы еще смогли адаптироваться — снова пережить программу «Джемини», первые запуски «Аполлона» — это было бы даже интересно… Но здесь…

Здесь еще покупают сочинение «Два черных ворона» на пластинке в 78 оборотов в минуту, и Джо Пеннера, и программу «Мэрт и Мэрджи». Здесь все еще зализывают последствия Великого кризиса. В нашей эпохе люди осваивают колонии на Венере и Марсе, налаживают межзвездные перелеты, а эти не могут справиться с пустынными территориями Оклахомы.

Эти люди живут в мире, законы которого определяет риторика Уильяма Дженнингса Брайана; «обезьяний процесс» для них дело живое и актуальное. Мы никак не сможем приспособиться к их мировоззрению, морали, политическим взглядам и социологическим характеристикам. Для них мы — профессиональные агитаторы, понять которых труднее, чем фашистов. Мы, вне всякого сомнения, представляем большую угрозу, чем коммунистическая партия, потому что мы — самые опасные агитаторы из всех, с которыми имела когда-либо дело эта эпоха. Тут как раз Блисс прав».

— Откуда вы родом? — спросил Блисс. — Вы не уроженец Соединенных Штатов? Или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь. Мы — граждане Североамериканской Федерации.

Джо вытащил из кармана монету с изображением Ранкитера и вручил ее Блиссу.

— Возьмите от меня в подарок.

Глянув на монету, Блисс поперхнулся от изумления.

— Этот профиль — да ведь это покойный! Это же мистер Ранкитер… — произнес он дрожащим голосом. Он еще раз осмотрел монету и побледнел: — А эта дата! Там указан 1990 год!

— Не надо говорить об этом вслух, — посоветовал ему Джо.

Когда «Виллис-Найт» добрался до Предсмертного Дома Простого Пастора, церемония уже закончилась. На широких белых деревянных ступенях двухэтажного дома стояла группа людей. Джо сразу узнал их. Это были его инерциалы — Эдди Дорн, Фрэнси Джекестэм, Типпи Джексон, Джон Илд, Франческа Спаниш, Тито Апостос, Дон Денни, Сэмми Мандо, Фред Зафски…

«И Пат, — подумал Джо, — моя жена». Он еще раз поразился ее яркой красоте: необычным черным волосам, глубоким тонам кожи и глаз.

— Нет, — громко произнес он, выходя из машины. — Она мне не жена. Она сама это вычеркнула из прошлого. А перстенек-то оставила. Колечко из кованого серебра и нефрита, которое мы вместе выбирали… Вот и все.

Но новая встреча с Пат все-таки была для него потрясением. Ему словно ненадолго вернули внешнюю оболочку супружества, которое давно перестало существовать, и которое по сути дела никогда не существовало — от него осталось только это колечко. Хотя и оно может в один прекрасный день исчезнуть, если Пат вдруг придет в голову избавиться и от этого последнего следа.

— Привет, Джо, — сказала она своим холодным, несколько ироничным тоном, оценивающе глядя на Чипа.

— Привет, — несколько неловко ответил он. Остальные тоже принялись дружно приветствовать его, но он не обращал внимания — Пат вдруг захватила все его чувства.

— А где Хэммонд? — спросил Дон Денни.

— Эл умер. Венда Райт — тоже, — сообщил Джо.

— О Венде мы знаем, — спокойно сказала Пат.

— Нет, мы не знали, — возразил Денни. — Мы только предполагали, но уверенности не было. Во всяком случае, у меня. Что с ними произошло? Их убили? — Он повернулся к Джо.

— Они умерли от истощения, — ответил Чип.

— От чего? — резко спросил Тито Апостос, пробираясь к Джо.

— Последней вещью, которую ты нам сказал, Джо, — вмешалась Пат, — тогда, еще в Нью-Йорке, когда уходил вместе с Хэммондом…

— Я помню, что я говорил, — перебил ее Джо.

— Ты там что-то говорил о времени, — продолжала Пат. — Ты еще сказал: «Слишком много прошло времени». Что это означало? Это имеет что-нибудь общее с происходящим?

— Мистер Чип, — взволнованно обратилась Эдди Дорн, — с тех пор, как мы прибыли в этот город, произошли радикальные изменения. Никто из нас ничего не понимает. Вы видите вокруг то же, что и мы?

— Я не знаю точно, что именно вы видите.

— Черт бы тебя побрал, Чип, — гневно произнес Тито Апостос. — Не выкручивайся. Скажи попросту: какое впечатление производит на тебя этот городишко? Эта машина, — он указал рукой на «Виллис-Найт», — ты на ней приехал. Скажи нам, какой она марки.

Все ждали, напряженно глядя на Джо.

— Мистер Чип, — пробормотал Сэмми Мандо, — ведь это настоящий старинный автомобиль, не так ли? И сколько же ему лет?

После недолгого размышления Джо ответил:

— Шестьдесят два.

— Стало быть, она из 1930 года, — пояснила Типпи Джексон Дону Денни. — Это примерно то же, что мы и предполагали.

— Мы решили, что находимся в 1939 году, — спокойно сказал Денни. В его голосе не осталось и следа прежнего волнения.

— Установить дату было сравнительно легко. Еще в своей нью-йоркской квартире я заглянул в газету. Там было указано 12 сентября 1939 года. Значит, сегодня 13 сентября и французы думают, что прорвали «Линию Зигфрида».

— Это выглядит довольно забавно, — заметил Джон Илд.

— Я надеялся, что вы, как группа, пребываете в более позднем этапе действительности, — заявил Джо. — Но что делать, если это оказалось не так.

— Если это действительно 1939 год, то нам следует принять это к сведению, — скрипучим голосом сказал Фред Зафски. — Мы, вероятно, переживаем одно и то же? И есть ли другая возможность?

— Успокойся, Фред, — попросил его Тито Апостос.

Джо Чип повернулся к Пат:

— А что ты думаешь обо всем этом?

Пат пожала плечами.

— Не пожимай плечами. Отвечай.

— Мы переместились во времени, — сказала Пат.

— Не совсем так, — возразил Джо.

— А что же? Может, мы отправились в будущее?

— Мы не трогались с места, — ответил Джо. — Мы там, где были всегда. Но по какой-то причине — существует целый ряд таких причин — реальность пережила регресс. Она утратила привычные нам точки отсчета и откатилась к предыдущему этапу. К этапу, на котором она находилась пятьдесят три года назад. Впрочем, каждую минуту может наступить новый регрессивный процесс. Но сейчас не об этом. Меня интересует, являлся ли вам Глен Ранкитер.

— Ранкитер, — немедленно отозвался Дон Денни с излишней долей восторга в голосе, — лежит в этом вот доме в своем гробу, мертвый, как селедка. Это единственная форма, в которой он нам являлся, и, я думаю, ни в какой другой форме нам его узреть не удастся.

— Мистер Чип, — сказала Франческа Спаниш, — у вас ни с чем не ассоциируется слово «Убик»?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в смысл вопроса.

— Бога ради, — сказал наконец Джо, — вы способны отличать видения от…

— У Фрэнси бывают сны, — пояснила Типпи Джексон. — Постоянно. Расскажи ему свой сон про «Убик», Фрэнси.

Она повернулась к Чипу:

— Сейчас она расскажет вам свой сон, как она говорит, об «Убике». Он приснился ей прошлой ночью.

— Я его так называю, потому что это и в самом деле был сон об «Убике», — с жаром выпалила Франческа, переплетя пальцы нервным движением. — Послушайте меня, мистер Чип, мой сон отличается от тех, что снились мне до сих пор. Из неба выросла огромная рука — словно длань Божья, она была размером с гору. В этот момент я поняла, что дело касается чего-то важного. Кисть была сжата в кулак, подобный скале. Я знала, что в кулаке находится нечто очень ценное, вещь, от которой зависит жизнь всей Земли. Я ждала, что кулак разожмется, и когда наконец, это случилось, я увидела, что же в нем было.

— Бутылка с аэрозолем, — сухо подсказал Дон Денни.

— Да, и на этой бутылке, — продолжала Франческа Спаниш, — крупными золотыми буквами, просто сияющим пламенем, было написано только одно слово: «УБИК». И больше ничего. Потом ладонь сомкнулась, и эта гигантская рука скрылась за пеленой серых облаков. Сегодня, перед началом церемонии, я заглянула в библиотеку и попыталась найти это слово в словаре. Однако никто не знает, что оно означает. Библиотекарь утверждает, что это не английское выражение. Существует одно похожее латинское слово. Оно значит…

— «Везде», — сказал Джо.

— Вот именно, — кивнула Франческа. — Но точно такого слова, как «Убик», не существует. А именно так было во сне.

— Оба эти слова имеют одинаковое значение, — сказал Джо. — Разница только в написании.

— А ты откуда это знаешь? — настойчиво спросила его Пат Конли.

— Вчера мне явился Ранкитер, — объяснил Джо. — Он выступал в телерекламе, записанной до его смерти.

Джо не стал вдаваться в подробности — дело выглядело весьма запутанным, чтобы его можно было детально изложить в данный момент.

— Ты жалкий глупец, — проговорила Пат.

— Почему?

— Ты счел это указаниями мертвеца? С таким же успехом можно считать письмами мертвеца его почту, написанную до смерти. Или вот деловые заметки, которые он вел, или даже…

— Я иду посмотреть на Ранкитера, — заявил Джо. Он отделился от остальных и вошел по деревянным ступеням в темное и холодное помещение морга.

Пустота. Ни живой души. Джо видел лишь просторное помещение со многими рядами кресел, напоминающих церковные скамьи, и гроб, украшенный цветами. В маленьком боковом помещении находился старинный орган, приводимый в действие мехами, и несколько деревянных стульев. Вокруг стоял аромат цветов и запах пыли. Эта смесь показалась ему отвратительной. Подумать только, сколько жителей штата Айова приобщились к вечности в этих стенах. Лакированные полы, носовые платочки, толстые шерстяные костюмы, ну и так далее… вплоть до медяков, которыми прикрывали глаза усопшим. И орган, играющий короткие ритмичные псалмы.

Он подошел к гробу и, поколебавшись, заглянул внутрь.

В уголке гроба лежала кучка обожженных, высушенных костей, а поверх них — череп, тонкий, как бумага, оскалившийся в сторону Джо в ехидной гримасе. Запавшие глаза напоминали высохшие виноградины. Возле останков Ранкитера были рассеяны клочки материала с торчащими, как щетина, нитями — казалось, их принесло сюда ветром, и труп, словно еще дыша, присыпал себя ими в ходе слабеющего цикла вдохов и выдохов. Все было абсолютно неподвижным — таинственный процесс, приведший к смерти Венды и Эла, уже подошел к концу, скорее всего, довольно давно. «Много лет назад», — подумал Джо, вспомнив Венду.

Видели ли труп остальные члены группы? Джо протянул руки, поднял дубовую крышку гроба и закрыл его. Удар дерева о дерево глухим эхом прокатился по пустому залу морга, но никто не услышал его и никто не появился.

Ослепленный слезами, которые выдавил из его глаз страх, он выбрался из пропыленного тихого зала и вновь оказался в солнечном свете умирающего дня.

— Что случилось? — спросил его Дон Денни, когда он опять присоединился к остальным членам группы.

— Ты выглядишь смертельно перепуганным, — сказала Пат Конли агрессивно.

— Ничего! Ничего не случилось!

Он смотрел на них с глухой враждебностью, которая внезапно овладела им.

— Ты там не встретил случайно Эдди Дорн? — спросила Типпи.

— Она куда-то пропала, — пояснил Джон Илд.

— Но ведь она только что была здесь, — удивился Джо.

— Она целый день жаловалась, что ей холодно и что она устала, — сказал Дон Денни. — Может быть, она ушла в отель? Она говорила, что хочет лечь и выспаться. Наверняка с ней ничего не случилось.

— Она наверняка уже мертва. — Обращаясь ко всем, Джо продолжал: — Я думаю, вы все уже поняли это. Если кто-то отделился от группы, он немедленно умрет. Так было с Вендой, Элом, Ранкитером и… — он неожиданно умолк.

— Ранкитер был убит во время взрыва, — поправил его Дон Денни.

— Это мы все погибли во время взрыва, — сказал Джо. — Я знаю, так как мне сообщил об этом Глен. Он написал это на стене туалета в Нью-Йорке. Такую же надпись я видел на…

— То, что ты рассказываешь, чистое безумие, — прервала его Пат. — Так кто же все-таки был убит? Мы или Ранкитер? Ты говоришь то так, то эдак. Можешь ты придерживаться какой-нибудь одной версии?

— Постарайся быть более последовательным, — вмешался Джон Илд. Остальные закивали головами, выражая этим немую солидарность. Лица их напряглись и пошли морщинами от страха.

— Я могу пересказать вам, как звучала эта надпись на стене, — предложил Джо. — Могу рассказать о заезженном магнитофоне и приложенной к нему инструкции по обслуживанию. Могу рассказать о телерекламе, в которой выступал Глен, о записке, которую мы с Элом нашли в блоке сигарет в магазине в Балтиморе, об этикетке на бутылке с эликсиром «Убик». Но я не могу связать все это воедино, в какое-нибудь логически целостное построение. Так или иначе, но нам нужно добраться до отеля и постараться отыскать там Эдди Дорн прежде, чем она исчерпает все свои силы и исчезнет навсегда. Где тут можно найти такси?

— Владелец морга предоставил нам свою машину, — сказал Дон Денни. — Это «Пирс-Эрроу», вон она стоит. — Он указал на автомобиль.

Они пошли к машине.

— Нам всем в нем не поместиться, — сказала Типпи Джексон, когда Денни распахнул дверцу и залез внутрь.

— Спросите Блисса, нельзя ли нам взять его «Виллис-Найт», — посоветовал Джо.

Он сел в «Пирс-Эрроу» на место водителя и завел мотор. Как только все, кому удалось в ней разместиться, оказались внутри, Джо вывел автомобиль на оживленную главную улицу городка. «Виллис-Найт» двинулся за ними. Его клаксон время от времени мяукал, извещая Джо, что вторая машина не отстает.