"Нулевая область [СИ]" - читать интересную книгу автора (Радов Анатолий Анатольевич)

Глава 3

Взобравшись на пригорок, Макс довёл стрелку спидометра до восьмидесяти, и за последние несколько часов закурил. Первая затяжка шкарябнула горло и от никотина слегка закружилась голова. Макс несколько раз моргнул, с силой зажмуривая глаза, и почувствовал вдруг глубокую, до самых внутренностей усталость. Времени с той минуты, как они выехали из города, минуло порядочно, и дело скорее всего шло к вечеру. Но здесь, по затянутому небу было не понятно. А телефон с собою он не взял. Во-первых, чтобы не доставала ежечасными звонками жена, а во-вторых, он уже однажды потерял неплохую трубу, собирая грибы. Они потом с Пашкой битый час кружили по лугу, возле того места, где предположительно случилась утеря, но трубу так и не нашли. И если учитывать, что он всё-таки устраивал эти маленькие приключения из расчёта, что хотя бы не будет убытка, а если повезёт, то и маленькая прибыль, то брать с собою телефоны и терять их в его планы не входило. У Пашки же трубы никогда и не было.

Как он сам говорил, звонить ему всё равно некому, да и зачем в маленьком городке звонить, когда можно просто пройти максимум какой-нибудь сраный километр и неожиданно нагрянуть в гости.

Пашка выпил свои стандартные сто грамм, и повеселев, стал с бравадой обсуждать недавние события.

— А и в натуре надо было у этого деда ружьё забрать и самого заставить себе пальцы резать, — Пашка недовольно посмотрел на свой мизинец. — Не, ну не козёл, а? Пусть только мне попадётся, я ему быстро рога поотшибаю.

Макс скривился, то ли от того, что вспомнил, как резал палец, то ли от Пашкиного запоздалого и совершенно ненужного теперь геройства. Он посмотрел на правую руку, лежащую на руле. Указательный палец был в засохшей крови. Макс хотел было вытереть его об рубашку, предварительно поплевав, но передумал. Если жена увидит следы крови, будет слишком много глупых и ненужных вопросов. А что отвечать на них? Рассказать правду про придурочного деда с ружьём? Но в этом случае неминуемо последуют упрёки — зачем вообще ездить по сёлам, ты просто не хочешь проводить время со мной, тебе этот твой друг-алкоголик дороже. Не будет же он объяснять жене о необходимости хоть иногда побыть одному, в смысле без женщины, о необходимости нормальному мужику присутствие в его жизни хоть каких-то приключений, и ещё о множестве чисто мужских прибамбасов.

Пашка продолжал пьяно материть деда, попутно ещё раз приложившись к бутылке.

— Ливани чуть, — сказал Макс, протягивая руку к Пашке.

— Бухать что ли будешь? — не поняв, спросил Пашка.

— На палец, бля, ливани.

— А-а.

Пашка осторожно капнул.

— Да не жалей ты, — с удивлённой ухмылкой буркнул Макс.

— Да я чтоб не разлить, — оправдался Пашка и плюхнул ещё немного.

Палец защипал, и Макс слегка поморщился.

— Не нажирайся, ладно? — попросил он Пашку, от усталости не в силах ругаться. — Приедем домой, нажрёмся на пару в лоскуты. И не этой байды, а нормальной водки.

— Да я и не нажираюсь, — ответил Пашка. — Я стресс снимаю и всё.

— Не только у тебя стресс, — Макс посмотрел на Пашку, и вяло улыбнулся. — Чё, страшно было?

— Да так, по мелочи, — развязано бросил друг.

Они проехали то место, где по дороге в Рощу передавили в двух местах несчастного удава. Змеи не было, и только взъерошенная и перерытая гравийка напоминала о произошедшем здесь не вполне объяснимом событии.

— Я ж говорил, он ещё и выживет, — сказал Макс, глядя по сторонам, ожидая увидеть очухавшуюся рептилию где-нибудь на обочине.

— Кто? — не понимая, спросил Пашка.

— Кто-кто, удав в пальто.

— А-а, этот, — протянул Пашка. — Да фиг на него, на этого удава и его пальто. Надо было его прибить и удавьего мяса попробовать. Интересно, какое оно на вкус, не противное хоть?

Макс неприметно покачал головой. Иногда из уст пьяного Пашки можно было услышать довольно странные вещи, здорово расходящиеся с понятиями человеческих и адекватных.

Когда впереди появился туман, Пашка снова поник и замолчал. Макс стал сбавлять скорость, и достав сигарету, закурил. В пачке оставалась всего одна никотиновая палочка.

— Слышь, у тебя много курева? — спросил он у Пашки.

— Пачка ещё целая есть, — Пашка полез в карман джинсов, и достав слегка помятую, но запечатанную пачку дешёвых сигарет, бросил её на приборную панель. Макс покривился. До города далековато, а курить захочется примерно через минут сорок, и придётся давиться противными Пашкиными. Хотя, с другой стороны, он только что не курил несколько часов подряд. В городе такого с ним не случилось бы, там он курил стабильно через каждые сорок минут, приобретя эту привычку ещё в школе. Именно такое время шёл урок, а потом приходила перемена, и он мчался за спортзал, где уже кучками дымили юные курильщики.

Туман казалось поглощал даже шорох гравийки. Макс снизил до десяти километров в час, и устало затягиваясь, не отрывал взгляда от маленького видимого кусочка дороги впереди. Пашка съёжился, став похожим на испуганного ребёнка. Время от времени он подносил ко рту бутылку и делал небольшой глоток.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем туман стал понемногу рассеиваться.

— Ну, слава богу, — выдохнул Макс и слегка надавил на газ.

Послышался привычный шорох гравийки, мотор зарычал, и Макс улыбнулся.

— Ну всё, щас минут десять проедем и остановимся, грибов чуть соберем. Хоть какая польза от этой поездки будет.

— Угу, — кивнул Пашка, и стал пристально вглядываться влево, надеясь по траве определить, могут быть на этом лугу шампиньоны, которые бодро уходят по сотне за кило, или нет.

— Слышь, Макс, — удивлённо проговорил он, когда от тумана не осталось и следа. — А разве гора должна сейчас быть слева?

Макс уже сам заметил гору, ту самую, на которой когда-то скрывались беглые преступники и геройски погибла наша батарея. Он стал в мозгу прокручивать панораму, вертя её и так и этак, и пытаясь выяснить, где и что должно находиться.

— Если, когда мы ехали туда, эти чёртовы Воровсколесские высоты были слева, — думал он, — Значит, теперь они должны быть справа. Это по-любому.

— Слушай, по-моему мы где-то не там повернули в тумане, — сказал он Пашке. — Ты не заметил?

— Я вообще туда не смотрел, — ответил тот. — Я водку пил.

Макс резко остановил машину.

— Чё ты? — спросил Пашка, дёрнувшись по инерции вперёд.

— А чё туда ехать? Мы всё равно снова в эту дебильную Рощу приедем.

— А может это вообще другая гора? — Пашка принялся крутить головой во все стороны. — Вон тех деревьев не было, по-моему, — он ткнул пальцем в сторону возвышенности. — А может и были. Хер его знает, короче.

— Да это стопудово та гора, — уверенно сказал Макс. — Откуда здесь другой быть?

Он вывернул руль влево и сдал чуть назад.

— Может лучше доехать сначала туда, убедиться? — спросил Пашка.

— Ага. А про бензин ты не подумал? Он же, блин, кончается понемногу.

— А-а, — протянул Пашка. — Ну ладно, давай тогда обратно.

Развернувшись, Макс выжал из двойки всё что мог. У кромки тумана он резко сбросил скорость, и сильно наклонившись вперёд, стал разглядывать гравийку.

— Ты тоже смотри, — бросил он Пашке. — Может тут где развилка есть.

— Смотрю, смотрю, — закивал Пашка, едва не прилипая к лобовому стеклу. Мотаться туда-сюда по туману ему совсем не улыбалось. А улыбалось ему приехать в город и нажраться в каком-нибудь кабаке вместе с Максом, потом возможно забуриться на игровые аппараты с пивком. Само собой башлять за это всё, как обычно, должен был Макс, но Пашку это сильно не парило.

Когда туман кончился, и слева снова появилась гора, Макс сплюнул на резиновый коврик под ногами и остановил машину. Пашка откинулся на спинку, закрыв глаза и задрав голову.

— Это всё дед, — проговорил он. — Это он, падла старая, наколдовал.

— Чё ты за ерунду городишь? — зло спросил Макс. — Ты вообще слышишь, чё несёшь? Какое на хрен колдовство?! Не бывает его, этого колдовства, это я тебе стопудово говорю.

— Ну а чё тогда? — Пашка открыл глаза, и повернув голову, посмотрел на Макса.

Но тот не ответил. Он слепо уставился на руль, и напрягая мозг, стал искать логическое объяснение всему произошедшему. Нет ничего, что невозможно объяснить с помощью логики, говорил он себе, здесь просто какой-то ландшафтный косяк. И скорее всего, хитрая развилка. Когда мы ехали сюда, мы на эту развилку само собой не наткнулись, потому как, другая дорога примкнула к основной, а теперь мы просто тупо съезжаем на эту примкнувшую. А ведёт она по ходу по кругу. Мы делаем круг и выезжаем…

Макс нахмурился. Тогда получалось, что эта круговая дорога должна была примыкать к основной ещё раз. Ну, значит так оно и есть, подумал Макс, а хитрый дед знает об этом. И он знает, что сейчас здесь туман. Мы сами ему об этом под дулом рассказали. Небось и местные в этом долбаном тумане не раз кружили, а теперь напостой над приезжими прикалываются, типа отсюда нельзя уехать, и всё такое, — Макс ухмыльнулся. — Ну, дед, блин. Не мог по-человечески объяснить, что лучше дождаться, когда туман испарится, а потом уже ехать. Катайся теперь тут, бензин жги.

Он повернул голову, чтобы объяснить всё это своему другу, но у того было такое лицо, что Макс почувствовал невольный холодок внутри. Пашка смотрел за спину Макса. В его глазах читался настоящий ужас, лицо побледнело, да и было видно, спроси Макс сейчас у него что-либо, вряд ли бы тот нашёл в себе силы ответить.

— Что? — дрогнувшим голосом спросил Макс и медленно обернулся.

То, что он увидел, напомнило ему давнишний случай, произошедший с ним ещё в детстве. Однажды он вернулся домой глубоким вечером, заигравшись с друзьями в войну. Родителей дома не было и он вошёл в тёмный двор, по-детски испугано вглядываясь в его глубину. И там, в этой глубине он увидел что-то, что заставило его сердечко замереть. Что-то огромное смотрело на него, покачиваясь из стороны в сторону. Потом это «что-то» бросилось бежать прямо на него, но не добежав метров десяти, резко свернуло вправо и растворилось в темноте. Макс тогда к своему стыду обмочился. Он без оглядки выскочил из двора и за пару секунд добежал до участка улицы, освещённого фонарём, где и простоял до самого прихода родителей, которые, как на грех, в тот вечер одновременно задержались на работе. Потом он себя уверил, что это было просто дерево, высокий тополь, растущий в самом конце двора, но иногда его глодали сомнения. И глодали они по той простой причине, что он видел, как то «что-то» бежало на него.

Если бы это было дерево, говорила его нерациональная, испуганная тем происшествием часть, то оно так бы и качалось из стороны в сторону, покажись оно хоть каким чудовищем. Но оно бы не побежало. Нет, оно бы не побежало прямо на тебя, не побежало бы так неестественно, так не по правилам, словно презрев законы гравитации, а качалось бы, качалось, качалось, чёрт подери.

Заткнись! — кричала часть рациональная. — Ты придурок! Это было только долбаное дерево, и оно именно качалось, твою мать. А всё остальное тебе привиделось.

В последнее время Макс успел напрочь позабыть о том происшествии, о том страхе, но всё это сейчас во всю силу вспомнилось, ярко-ярко, как тогда, в далёком детстве.

Потому что, перескакивая через заросли невысоких кустов, растущих на склоне Воровсколесских высот, в сторону машины неслось «что-то». Макс видел, как это «что-то» движется, слишком быстро, не по-человечески, и ему казалось, что он сейчас стоит там, в тёмном дворе, и рациональная часть пытается докричаться, что это просто дерево, самое обычное дерево.

Но это не было деревом. Это неслось к машине тем же неестественным бегом, как и та тварь в темноте. Оно отталкивалось от земли с такой силой, что следующий толчок был уже метрах в семи от предыдущего. Макс тяжело сглотнул слюну и почувствовал волну страха, накатывающую на него откуда-то извне. Лицо онемело и покрылось мурашками, стало трудней дышать. Существо быстро приближалось. Макс уже мог разглядеть его. Коричневая кожа, длинные, намного ниже колен руки и массивные ноги. Лица не было, был только коричневый овал, бессмысленный, приводящий в ужас.

Макс попытался вспомнить, куда он в последний раз бросил разводной ключ, но мысли его не слушались. Существо ещё трижды оттолкнулось от земли и последним прыжком одолело метров десять, с грохотом приземлившись на капоте.

Макс увидел, как помялась жесть под громоздкими лапами, и невольно вжался в спинку сиденья. Машину сильно тряхнуло, и она ещё несколько раз качнулась из стороны в сторону. Вокруг конечностей существа на капоте появились чёрные разводы грязи, и сквозь приоткрытое на сантиметр боковое окошко, в салон ударил резкий запах гнили.

Существо стало пристально всматриваться внутрь салона, склонив набок голову. Макс разглядел чёрные глаза, без зрачков, одна чёрная пустота. Пустота остановилась на нём. Существо несколько секунд смотрело прямо в глаза Максу, и вдруг его нижняя часть превратилась в огромный, усеянный большими белыми иглами рот. В ушные перепонки ворвался дикий визг. Так визжат в крайней истерике женщины, тот визг, от которого майка сразу же прилипает к холодной, но потной спине. Макс не в силах контролировать себя, вдруг закричал в ответ. Даже не закричал, а заревел, как ревёт животное, пытаясь напугать более сильного противника, в надежде обойтись без схватки.

На лице существа исчезло чёрное, зубастое пятно и оно резко прижалось вплотную к лобовому стеклу. Макс увидел две пустые глазницы прямо перед собой. Они смотрели почти в упор, но по ним нельзя было определить, что творится внутри этой твари.

— Очень удобная вещь такие глаза, — проскочила вдруг в голове Макса мысль. — Никогда не узнаешь, боится оно тебя или нет.

Максу было жутко от такого взгляда, в котором ничего нельзя было прочитать. Ему хотелось закричать всего один вопрос, и он его закричал.

— Что-о?!

Хочешь убить? Сожрать? Или тебе просто интересно?

Вопросы мелькали один за одним, но кроме злого и истошного — Что-о? — Макс больше ничего не мог выдохнуть из своих лёгких. Он, не дыша, заворожено смотрел в чёрную пустоту, которая смотрела на него.

Наконец, существо спрыгнуло с капота и принялось осматривать машину. Оно один раз обошло вокруг, потом резко ударило лапой в фару, разбив её. Звон разбитого стекла больно шкарябнул мозги, породив новую волну страха. Макс всё это время не сводил глаз с монстра. Краешком взгляда он заметил, что Пашка находится в каком-то полуобморочном состоянии, и ему вдруг стало противно от него. Он хотел было растолкать друга, но в это время существо ударило по правому крылу и машину снова сильно качнуло. Макс ударился головой об боковое окошко и громко ругнулся. Он чувствовал, что понемногу приходит в нормальное состояние, привычно загоняя вырвавшийся страх назад в клетку, и вновь вспомнил о разводном ключе. Мозг, справившись не только со страхом, но и с волнением, стал подумывать о способах защиты. Так оно и было всегда, Макс перебарывал страх и действовал. Далось ему такое умение нелегко, сначала в юношеских драках район на район, потом в пьяных разборках в дешёвых кабаках и прочих кафэшках. Иногда он сам обострял ситуацию, чтобы лишний раз почувствовать дурманящий адреналиновый кайф. И тому, что в этот раз страх так надолго прижал его в угол и обездвижил, было только одно объяснение — слишком неожиданным и жутким было происходящее. Разводной ключ — твёрдо приказал он себе и дёрнулся назад, перевалившись через спинку. В багажнике он за пять секунд отыскал ключ, и держа его перед собой, резко обернулся. Взгляд торопливо обежал вид за лобовым слева направо, и мозг снова замер. Но теперь он замер выжидая, готовый при первом же шорохе отдать приказ броситься на врага.

Существа нигде не было.

— Убежал? — спросил себя Макс. — Так быстро не смог бы. Он здесь.

— Может быть под машиной, — подсказал мозг.

— Да, под машиной, — шёпотом согласился Макс и прислушался. Прислушался, как не прислушивался ни разу в своей жизни, как прислушиваются животные, умудряющиеся иногда расслышать даже самую мягкую поступь хищника. Но вокруг не было ни одного звука.

— Он мог успеть убежать, — подумал Макс. — С его скоростью он мог это успеть.

Макс перелез с ключом на переднее сиденье, зацепив отрубившегося Пашку, и чуть приподнявшись, попытался заглянуть за капот. Потом ещё раз осмотрелся сквозь стёкла вокруг машины.

— Да точно, свалил, — Макс вдруг громко рассмеялся, выдавливая из себя остатки страха. Он резкими ударами по щекам привёл в чувство Пашку.

— А? Что? — спросил тот, часто моргая.

— Что-что. Убил я эту тварь, — соврал Макс, продолжая громко смеяться.

— Какую тварь? — Пашка вдруг снова побледнел. — А, эту? — почти беззвучно выдохнул он. — Как убил?

— Ключом, — Макс показал Пашке ключ. — Вот этим.

— Да ну, — Пашка стал озираться по сторонам. — А где оно?

— Пошутил я, — зло бросил Макс. — Убежало оно. Небось, снова на гору.

— И что теперь? — шёпотом спросил Пашка.

— Не знаю, — Макс положил ключ рядом с собою. — Выбираться отсюда надо, вот что. Ещё раз попробуем через туман, а если не получится, тогда к деду. Пусть всё объясняет.

Макс услышал, как стучат Пашкины зубы, и заметил, что сам говорит всё ещё сдавленно, не в полные лёгкие. Тогда он с силой, глубоко вдохнул, и задержав дыхание, повернул ключ зажигания. Единственное что сейчас крутилось в голове, это просьбы непонятно к кому, чтобы монстр не поломал что-нибудь под капотом. Но «двойка» послушно завелась, и Макс облегчённо выдохнул.

— Ну, вот и здорово, — сказал он, слабо улыбнувшись.

Сквозь туман ехали молча. Пашке было стыдно оттого, что он вырубился, да и о чём можно было говорить после увиденного? Макс же, как и тогда в детстве, словно отбежав на освещённую часть улицы, пытался уже «при свете» переосмыслить произошедшее.

— Чай, — вдруг буркнул он и пару раз хихикнул. — Точно, чай. Дед подсыпал что-то в него. Какую-нибудь хрень от которой галюны случаются. Чабрец-медуница, бля.

— Мать-и-мачеха, — тихо поправил Пашка.

— Да какая на хер разница. Он туда чё-то серьёзное сыпанул.

— Если б он туда чё-то сыпанул, мы бы не только глюки видели, нас бы ещё и колбасило, наверное, — засомневался Пашка.

— Фигня. Бывают и без колбасива глюки. Я вон однажды полы дома красил, так потом когда засыпал, мне такая хрень померещилась, что волосы дыбом встали.

— Чё за хрень? — с каким-то преувеличенным интересом спросил Пашка. Ему хотелось отвлечься от мыслей о том существе, о настоящем существе, и он тут же ухватился за Максову историю. Он понимал, что она, эта история, будет оттуда, не из его жизни, блеклая и совсем не страшная. Господи, дай мне забыть об этом монстре, крутилось в его мозгу, и он с надеждой смотрел на Макса.

— Да как будто меня кто-то за руки схватил и резко на себя дёрнул. При этом имя моё зашептал. Женский голос был. Я тогда подумал, что это смерть.

— Надо же, — прошептал Пашка.

Когда гора снова оказалась слева, Макс надавил на педаль и сжал губы. Все теории трескались по швам. Развилки, чай с ЛСД. И заменялись они одной неприятной мыслью.

— Что-то не так.

Эта мысль навязчиво кружилась в напряжённом мозгу, и он никак не мог отогнать её прочь.

— Что-то не так.

— Что? — мысленно крикнул Макс.

— Не знаю, — спокойно ответил мозг. — Но что-то не так.

Внизу, под бугром показалась Роща и «двойка» резво покатила под уклон. Возле дедова дома Макс резко затормозил.

— Ну, как будем действовать? — спросил он у Пашки, хотя и понимал, что от него толку никакого не будет. Ни действием не поддержит, ни мысли путёвой не подбросит. Пашка оправдал Максовы думки о нём, молча пожав плечами.

Макс вылез из машины и быстро зашагал к забору. Он понимал, что действовать придётся одному, но как? Наехать на этого Егорыча с ходу и заставить его рассказать всю правду? Пальнуть он не пальнёт. Не станет он в человека стрелять, все эти ружья у него видимо для этих, коричневых.

Или может просто спокойно расспросить что да как, и может откроет дед тайну, как отсюда выбраться.

Пашка не спеша выбрался из машины и хлопнул дверцей. Макс обернулся и остановился. Пашка торопливо подбежал.

— Только не буксуй, — стал просить он Макса. — Давай по-тихому всё разузнаем.

— Хер там, — Макс покачал головой. — Я ща на этого деда наеду, мало не покажется. Не отмажется своими чаепитиями.

Он зло ударил калитку ногой, рассчитывая, что та закрыта, но калитка громко и коротко скрипнув, распахнулась.

Макс уверенно шагнул во двор и двинулся к крыльцу. Пашка обречённо поплёлся за ним, раздумывая о том, кого дед пристрелит первым.

Взбежав по ступенькам, Макс открыл дверь, и замерев, прислушался. Настроен он был, конечно, решительно, но бросаться в полымя сломя голову не собирался. В комнате слышался приглушённый разговор. Один из голосов принадлежал деду, второй был выше, явно женский. Макс обернулся, и подставив палец к губам, посмотрел на Пашку. Тот остановился и замер.

— Вернулись, Максимка? — спросил из глубины дома голос деда. — Да не ховайся ты там, машину ж вашу слышно было.

Макс цокнул языком, и быстро пройдя через сени и маленькую кухоньку, вошёл в небольшой зал.

Зал был обычным для сельского уклада. Ничего лишнего. Побеленные стены, массивный деревянный стол посередине, старый сервант у стены, скатерть с аляповатыми узорами, давно истёршаяся и поблекшая обшивка дивана.

На диване сидел Егорыч, невозмутимо глядя на вошедшего Макса. Рядом стояла девушка.

Макс невольно сдержал злость и вяло, только ради приличия, улыбнулся. Девушка посмотрела на него с напряжённым интересом и отвела взгляд.

— Это моя внучка Маша, — сказал Егорыч с гордостью. — А это Максим, — он обратился к внучке. — Это те хлопчики, которые непонятно как сюда попали. А где же твой друг Пашка?

— Во дворе, наверное, — сухо ответил Макс.

— Чего ж он там? Пусть заходит, — Егорыч легко, словно ему было не больше тридцати, подхватился с дивана.

— Машенька, — ласково проговорил он. — Ты ступай пока домой, потом приберёшься. А мне с хлопчиками поговорить надо.

Маша молча кивнула и быстро, глядя под ноги, направилась к сеням. Когда она проходила мимо, Макс почувствовал её запах, свежий, словно запах молодого леса, или, только что вылезшего из под земли опёнка. Наверно, так вообще пахнет всякая жизнь, когда она только-только появилась, и набирая силу, стремится вперёд, вверх, стремится быть. И ещё Макс почувствовал её энергию, молодую, бьющую через края. Он отступил, давая девушке пройти, задержав на секунду взгляд на её профиле. Прямой носик, лёгкая улыбка на краешке губ, маленькое ушко с крохотной родинкой на мочке, прикрытое светлыми волосами. Но всё это смотрелось как-то странно. И Макс понял в чём странность. Странность была в одежде. Не было никаких топиков и джинсов, не было оголённых плеч, не было висящего на шее сотового, только однотонное голубенькое платье, сливающееся своим цветом с её глазами.

Глаза Макс разглядел, как только вошёл и увидел её. Голубые по-настоящему, и от этого чистые и глубокие. Хотя девушка смотрела серьёзно, и даже настороженно, по еле заметным морщинкам, лучиками расходящимися от глаз к вискам, Макс понял, что она любит улыбаться и потому улыбается часто. Ему вдруг захотелось увидеть её улыбку, но он отмахнулся от этого желания, зная зачем он здесь, и помня, что случилось там, на дороге, минут тридцать назад.

Девушка ушла. Егорыч подошёл к Максу и положил свою огромную ладонь на его плечо.

— Вижу ты чего-то серчаешь, — сказал он дружелюбно. — А ты не серчай. Серчать оно дело, конечно, молодое, горячее, но сейчас ты себе этим ничего не докажешь, ни себе, ни мне.

— А я ничего не хочу доказывать, — насупившись проговорил Макс. — Я просто хочу знать, как выбраться из вашей чёртовой деревни. Вот только не надо повторять, что отсюда нельзя выбраться.

В сенах послышались шаги.

— И Пашок здесь, — улыбнувшись, сказал дед через секунду, увидев выглянувшего из кухни Пашку. — Ну что, наверное, вы хотите что-то узнать поподробнее?

— Конечно, — сухо и зло бросил Макс. Пашка только молча кивнул.

— Ну что же, — Егорыч поджал губы, словно задумавшись. — Здесь быстро не скажешь, потому, давайте-ка ещё чайку моего попьём.