"Нулевая область [СИ]" - читать интересную книгу автора (Радов Анатолий Анатольевич)

Глава 2

Когда место удивительного и совсем непонятного происшествия осталось метрах в двустах, Макс громко рассмеялся, а за ним истерично захихикал Пашка.

— Да, блин, чем дальше в лес, тем больше всякой хрени.

— Мощная зверюшка, — Пашка громко сглотнул. Было заметно как его слегка трусит. — Такая и прибить, наверное, может. Она хоть не ядовитая?

Макс почувствовал, что его руки тоже мелко дрожат.

— Нет, конечно, — ответил он. — Но зубов у этого придурка хватает.

Макс знал о змеях достаточно. Интересовали его эти божьи создания, как ни крути. Скорее всего, от той неприязни, которую он к ним питал, до случая с фотографским удавом. После он уже питал к ним странное и неискоренимое влечение. Завораживали они своей физиологией, своим биологическим оружием, способным убивать противника в десятки раз превосходящим их по массе, и даже своим хладнокровием, берущим начало от древнего, почти не развитого мозга. А может интересовали потому, что когда-то очень давно, когда Макс был ещё очень маленьким, к ним в гости приехал родной брат отца. Дядя Серёжа жил в Туркмении и работал змееловом. Он-то и подарил Максу пару книг про нелёгкие и опасные будни змееловов, и Макс потом целый месяц бродил по окрестностям с двумя палками в руках, изображая из себя отчаянного ловца змей. Вот так некоторые мечтают в детстве быть космонавтами, капитанами дальнего плавания, кинозвёздами, а Макс мечтал быть змееловом. Бродить по пустыне и ловить всяких там кобр, гюрз, эф и прочую опасную ползающую братию. И вот теперь, ему было не по себе, оттого, что он убил такого красивого, и возможно такого же тёплого и приятного на ощупь, как и тот, с фотографии, удава.

— Да, блин, так и забыть можно, зачем мы вообще сюда припёрлись, — проговорил он, отвлекаясь от мыслей. — Чё-то уже и менять ничего не хочется.

— Да ладно, уже приехали, — Пашка ткнул пальцем в лобовое стекло. — Вон она, Чёрная роща.

Макс прищурился. Вдалеке, под бугром, раскинулась совсем крохотная деревенька дворов в пятьдесят. Дорога пошла под уклон, и Макс вырубил двигатель, экономя бензин.

— Хм, — он недовольно усмехнулся. — И стоило из-за такого маленького, но гордого поселения ехать в такую даль? И при этом ещё давить удава?

Вопросы он проговорил с кавказским акцентом, и Пашка кисло улыбнулся.

— Кстати, — сказал он, разглядывая деревеньку. — А ты не заметил одной странности?

— Какой? — не понял Макс.

— Ну, ты блин даёшь, — Пашка пожал плечами. — Солнца нету.

Макс вывернул голову и через лобовое посмотрел в небо. Солнца и вправду не было. Небо плотно затянулось серыми, мрачными облаками, навевая своим видом хреновое настроение.

— Да с этими туманами и удавами фиг чё заметишь, — Макс нервно улыбнулся. — Короче, ломимся в первый двор, спрашиваем картошку, если нету, разворачиваемся и валим отсюда. Что-то мне стали надоедать эти приключения.

— А удав? — спросил Пашка.

— Объедем удава. Да он, наверно, и сам с дороги уползёт.

— Он же подыхает.

— Он пока подохнет, второе пришествие случится, — буркнул Макс. — Змеи они вообще живучие. Этот ещё и выжить может. Запросто.

Деревенька медленно приближалась. Друзья молча слушали шорох гравийки под колёсами и глядели на первые хаты с посеревшей известью и красной черепицей, местами поросшей зелёным мхом.

— Не хотел бы я тут жить, — проговорил Пашка. — Скукотища небось ещё та.

— Родину не выбирают, — хмыкнул Макс и завёл двигатель. Склон закончился, и дальше дорога шла ровно. До ближайшей хаты оставалось метров пятьдесят.

— Щас прямо в первую заглянем и писец, — сказал Макс, прибавляя газу. Возле первой хаты он резко затормозил и сразу же заглушил двигатель. Снова нависла абсолютная тишина, так, что в ушах стал различим неприятный звон.

— Ну хоть солнца нету, и то хорошо, — пробурчал Пашка и медленно вылез из машины.

Пока Макс, перевесившись через спинку сиденья, возился с ключом, закидывая его назад в багажник, Пашка подошёл к забору и заглянул во двор. По всему двору пышно поднималась трава, пара невысоких яблонь в глубине, разросшихся больше в стороны, чем вверх, темнели зелёными, неподвижными пятнами.

— Хозяева! — привычно проорал Пашка, пытаясь что-нибудь разглядеть в занавешенных окнах. В тишине крик получился сдавленным, в ответ не залаяла собака, не заскрипел засов.

— Может тут и не живёт никто? — подумал Пашка, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну чё, есть движения? — спросил подошедший Макс.

— Тишина, — сказал Пашка и снова крикнул.

— По-моему, занавеска дёрнулась, — Макс заглянул во двор. — Да, блин, запустенье тут у них полное. Небось, бухают поголовно.

Внутри дома резко скрипнула половица. Звук прозвучал как-то испугано, коротко, словно тот, кто наступил, замер, мысленно ругая себя за оплошность.

— По ходу кто-то идёт, — предположил Пашка, и достав пачку, закурил. Но никто на порожки не вышел, скрипов больше не повторялось, и Макс махнув рукой, предложил пойти к соседскому двору.

— Там ещё позовём и всё. Домой, блин.

— Да-а, чё-то непруха сегодня, — согласился Пашка.

Возле соседнего забора они проорали пару минут. Во втором дворе было то же запустение, что и в первом, и Пашка бросил окурок через забор в высокую траву.

— Да хрен кто выйдет, — констатировал он, плюнув себе под ноги.

В это время из-за дома на долю секунды кто-то выглянул и тут же скрылся, а Пашка заметив, по инерции громко окрикнул и махнул рукою.

— Хозяин, мы по делу!

Несколько секунд никто не отвечал. Наконец, из-за дома раздался громкий, низковатый голос.

— Кто вы?

Пашка такого вопроса не ожидал, потому задумался.

— Кто-кто! — начиная нервничать, ответил за Пашку Макс. — Люди, блин! Или не видно?

Из-за дома появился крупный старик, держа наперевес ружьё. Его большие, жилистые пальцы нервно поигрывали, а глаза внимательно смотрели из под густых бровей.

Увидев ружьё, Пашка отступил от забора, удивлённо округлив глаза.

— Дедуля, — мягко проговорил Макс. — Мы по делу. Водку на картошку меняем.

— Люди что-ли? — переспросил дед, и опустив своё оружие вертикально вниз, зашагал в сторону забора.

Пашка нервно улыбался.

— Слышь, — прошептал он Максу. — Этот старый пень нас щас пристрелит на фиг.

Макс только отмахнулся, и приподнявшись на цыпочки, повис на заборе.

— Ведро картошки на бутылку, — проговорил он деловито. — Есть картоха, дед?

— Картохи нету, — сказал дед, подходя. — Мы всё больше охотой живём. В последнее время особенно. А картоха у нас не растёт.

Он повозился с деревянным засовом и открыл калитку.

Перед друзьями предстал постаревший богатырь из сказок. Густая, снежная шевелюра на голове, борода, широкие плечи. Но, несмотря на грозный вид, дед приятно улыбнулся и покашлял.

— Как это… — Макс хотел спросить, как это, не растёт картошка. По его представлению, она должна расти в здешних местах по определению. Но дед нетерпеливо перебил его.

— А как вы сюда попали? — спросил он, и в его глазах появилось лёгкое недоверие.

— Обычно, — Макс сделал шаг назад и указал рукой на свою «двойку». — Вон на той машине приехали.

— Приехали? — дед слегка наклонился вперёд и бросил беглый взгляд на «двойку». — Странно, — он почесал пышную седую шевелюру.

Макс ухмыляясь посмотрел на Пашку, потом на деда.

— Чего ж странного? — спросил он, пытаясь пошутить. — Четыре колеса, мотор, ж-ж-ж тридцать километров и приехали.

— Но сюда нельзя приехать, — сказал дед. Его лицо сморщилось, было видно, что он хочет что-то понять, но у него это никак не получается. — Хотя, этого мы, конечно, точно знать не можем, — наконец, проговорил он задумчиво.

— Дедуль, — вступил в разговор Пашка, — Мы вашего фольклёру, конечно, не знаем, но мы к вам только по делу. У нас есть водка. Хорошая…

— Да зачем мне водка? — усмехнувшись, проговорил дед. — Я её уже тридцать лет окаянную не пил. Хотя…

— Ну-у… — протянул Макс.

— Не нукай, не запрягал, — твёрдо осадил его дед. — И не знаю, что с вами такими делать? — спросил он у самого себя, быстро оглядев улицу слева направо. — Совсем непонятное дело. Ладно, хотя бы зайдите, что ли.

Он отступил на три шага вглубь двора. Макс пожал плечами и посмотрел на Пашку. Пашка в ответ тоже пожал плечами и ничего не ответил.

— Ладно, — бросил Макс и шагнул внутрь двора. Пашка засеменил следом, всем своим видом выражая недовольство происходящим.

— Калитку закройте, — буркнул дед.

Пашка послушно обернулся и прикрыл калитку.

Неожиданно, дед отступив на несколько шагов, поднял ружьё и направил стволы на Пашку. Потом подумав, перевёл на Макса.

— Так значит, приехали? — спросил он с сарказмом. — Ну-ну.

— Эй, ты чего это, дедуля? — Пашка приподнял вверх руки, как будто показывая деду ладошки перед обедом, мол помыл, чистые.

— Не шевелитесь, выстрелю, — сухо проговорил дед.

Пашка тут же опустил руки по швам и замер. Макс ухмыльнулся.

— Уважаемый, — заговорил он, как можно уверенней, — Вы, наверное, не правильно нас поняли. Мы просто меняем водку на картофель, и не собирались вам причинять ни какого вреда. Опустите, пожалуйста, ружьё.

— Как вы сюда доехали? — спросил дед, пропустив мимо ушей красиво заверченную Максову речь.

— Через туман, — торопливо стал рассказывать Пашка. — Мы из Курганенского к вам решили завернуть, ну а потом в конкретный туман попали. А после тумана этого…

— После тумана к вашей деревне выехали, — перебил Макс, понимая, что друг сейчас ляпнет про невинно задавленного удава. А кто его знает, может это этого деда удав? Мало вероятно, конечно, но в жизни случаются и более нелепые совпадения. — Я не понимаю в чём причина вашего недоверия? — Макс внутренне улыбнулся, понимая, что говорит очень уж официально, почти как на каком-нибудь приёме у посла — Мы из города, проехали тридцать километров, просто ради маленького бизнеса…

— Кто такой бизнес? — перебил вопросом дед.

Макс легко покашлял. Да, уж, подумал он, дед совсем того, и бабахнуть может. — Бизнес, — медленно продолжил он, — Это когда мы вам, вы нам, и все получают выгоду.

— Не морочьте мне голову, — начиная злиться, вскрикнул дед. — Сюда нельзя… Кровь, — вдруг сказал он, словно только что вспомнив. — Покажите вашу кровь.

Пашка при слове кровь слегка побледнел, а Макс сглотнул слюну.

— Дедуля, — захныкал Пашка, — Не надо крови. Какая ещё кровь?

Дед достал из кармана старенький перочинный нож со следами ржавчины на железной ручке.

— Сделайте себе надрезы, — сказал он и подбросил нож в сторону Макса. Макс поймал и недоумённо посмотрел на деда.

— На пальце надрезы сделайте, — повторил дед.

Макс пожал плечами, и раскрыв нож, резко провёл остриём по подушечке указательного. Из ранки маленькими каплями проступила кровь, но тут же капельки слились в одну большую, и кровь струйкой потекла к основанию пальца. А через пару секунд она уже капала на землю.

Дед хмыкнул и довольно кивнул.

— Теперь ты.

Макс отдал перочинный нож Пашке. Тот несколько секунд вытирал лезвие об штанину, потом пару раз тяжело вдохнул и выдохнул, и наконец, скривившись, чикнул по мизинцу.

— У, блин, — выдохнул он и стал зажимать ранку большим пальцем.

Дед опустил ружьё и улыбнулся.

— Странно, — сказал он почти дружелюбно. — Всё-таки, как вам удалось сюда приехать-то? Странно, в самом деле.

— Так мы что, прошли что ли ваш дурацкий тест? — спросил Макс.

— Прошли, прошли, — кивнул дед.

— Так в чём прикол-то? — Макс вдруг смекнул, что дед может не понимать молодёжного сленга. — Так что вы проверяли-то? — переспросил он.

— Кровь, сынок. Цвет крови, если правильнее, — Дед провёл рукою по лбу, словно вытирая пот после тяжёлой работы. — Так вы это, может чайку попьёте? Я его как раз на костерке сейчас вскипятил.

— Не-е, мы поедем лучше, — торопливо сказал Пашка, делая вид, что собирается уходить.

Макс быстрым движением ухватил его за рукав.

— Ладно, давайте попьём вашего чайку, — сказал он деду и слегка одёрнул Пашку.

Ему вдруг всё это стало интересно — полусумасшедший дед со своими идиотскими проверками, слова о том, что сюда нельзя приехать, наставленное ружьё. Макс решил докопаться до смысла такой странной и совсем не гостеприимной встречи. Если это просто маразматические причуды старого человека, то и ладно, хоть чаю можно напиться, а если тут что поинтересней, то может на этом есть вариант какую-нибудь выгоду поиметь?

Макс, несмотря на склонность к бессмысленным и частенько не приносящим никакого дохода авантюрам, был всё же какой-то своей частью торгаш, или как он сам любил себя называть — коммерс, и в каждой ситуации искал возможность подзаработать. Он не забыл, что дед заикнулся об охоте, и подумал, что может быть здесь удастся выменять на водку мясо какого-нибудь дикого зверя, если оно есть, или вдруг у этого деда завалялись те же шкурки. Ценных в данной полосе, конечно, с роду не бывало, но он где-то слышал, что и за волчью можно выручить тысяч пять-шесть деревянных.

— Ну, тогда пойдёмте, — сказал дед, и повернувшись, бодро зашагал к порожкам дома. Его широкие плечи плавно, с уверенностью, покачивались, и читалась в этом покачивании былая сила, а может быть и ещё оставшаяся. Пашка смотрел на спину деда недовольно, мысленно осуждая Макса за то, что тот согласился остаться ещё на какое-то время возле этого опасного человека.

— Чё ещё этому деду в голову придёт? — думал он, идя чуть позади Макса. — Может он потом захочет наши внутренности посмотреть. Вот так даст ножик, наставит ружьё и скажет, — покажите-ка пацаны мне ваши селезёнки, мне нужно увидеть их цвет. Ну, Макс, блин. Вечно его тянет развивать по полной всякие говнистые ситуации. Герой, блин.

Дед легко поднялся по ступенькам, и открыв дверь дома, скрылся в сенях.

— Валим отсюда, — прошептал Пашка прямо в ухо Макса.

— Да подожди ты, — недовольно отмахнулся тот.

— А если он всё же пальнёт?

— Не пальнёт уже.

Макс почему-то был уверен в этом. Он чувствовал это нутром, а нутро его никогда не подводило. Бог наделил его хорошим чутьём, почти женским, и Макс был благодарен ему за это. Чувство, конечно, не совсем мужское, но полезное — с этим не поспоришь.

Макс шагнул в полумрак сеней и остановился, как и полагалось приличному гостю.

— Проходите, хлопчики, не разувайтесь, — прокричал дед из смежной комнаты, и Макс уверенно шагнул в дверной проём.

Дед стоял возле столика, протирая тряпкой подкопчённые снизу кружки. Ружьё было тут же, прислоненное к стене и кажущееся уже не таким опасным.

— У меня тут не совсем чисто, — сказал он. — Но я один живу. Правда, внучка иногда приходит, помогает прибраться, готовит тоже, когда птицу какую подстрелю. Или зверя.

— А в деревне много людей? — спросил Макс, присаживаясь на деревянный табурет у стены, и измеряя взглядом расстояние до ружья.

— Сорок человек, — ответил дед, и стукнул себя ладошкой по лбу. — Совсем забыл, чайник же на улице, возле костра.

Он собрался идти за чайником и уже почти дошёл до дверного проёма, в котором стоял Пашка, опасливо поглядывая на деда, но вспомнив про ружьё, вернулся и взял его в руку.

— Ну-ты, — лукаво улыбнулся он. — Чуть не забыл. А ты чего там стоишь, хлопчик? — спросил он, глядя на напряжённое Пашкино лицо. — Заходи, садись, табуретов на всех хватит.

Пашка быстро вошёл и плюхнулся на табурет возле стола.

— Ну, сидите, ждите, — сказал дед, и ушёл за чайником.

— Чёрт, — буркнул Макс. — Вспомнил про ружьё, блин.

— А ты что хотел его взять? Лучше не надо, Макс. Разозлишь ещё деда, — быстро прошептал Пашка, наклоняясь вперёд.

— Да чего ты шепчешь? Ушёл он.

— Мало ли, может подслушивает под окном.

— Да ну тебя, Пашка, — Макс улыбнулся. — Хорош уже присыкать. Ни чё нам дед не сделает.

— Да странно ведь всё, тебе не кажется? — Пашка округлил глаза. — Чё это за концерты, блин? Ружьё, кровь, ну его на фиг, нужно было валить отсюда и насрать на всю эту картошку.

— Мы бензина знаешь сколько прокатали? А чё-нибудь полезное сделали? Нет. Так вот, надо хотя бы бензин оправдать, понимаешь? Да и причём тут картошка? Может у этого деда шкуры какие есть.

— Угу. Таких же как мы заезжих идиотов. И чё-то мне подсказывает, что скоро у него станет на две шкурки больше.

— Не гони пургу, — скривился Макс. — Хочешь, вали отсюда. Только придётся тебе это делать пешочком.

— Как пешочком? Макс перестань.

— Ну тогда заткнись, — буркнул Макс. — Хорош уже лишнего страху нагонять.

В сенях послышались тяжёлые шаги и звон металла. Видимо дед зацепился чайником за ручку двери.

— Тьфу-ты, чертяка! — громко высказался он. — Ну что там, хлопчики, не заждались ещё?

В кухню вошёл он улыбающийся, без ружья, держа в правой руке чайник, такой же подкопчённый снизу, как и кружки.

Макс и Пашка промолчали, а дед подойдя к столу, принялся суетиться, разливая по кружкам зеленоватую, дымящуюся жидкость.

— У меня чай из трав, — нежно приговаривал он при этом. — Душистый, полезный.

Наконец, он присел, и обвёл взглядом двух молчащих друзей.

— Ну что, давайте знакомиться, что ли? — спросил он, и тут же представился сам. — Меня Егорычем зовут.

— Максим, — сказал Макс, кивнув для приличия головой. — А это мой друг Пашка, — он бросил взгляд на друга. Пашка уже успел подтянуть к себе кружку, и обхватив её ладонями, внимательно смотрел на деда.

— Ну, вот и хорошо, — Дед улыбнулся. — Пробуйте, пробуйте моего чаю.

Макс взял ближнюю к нему кружку, подтянул и заглянул внутрь. Чай оказался не просто зелёного, а какого-то зелёно-фиолетового цвета.

— Там мята, чабрец, — объяснил дед, — И мать-и-мачехи немножко.

Макс поднял кружку, сделал маленький глоток и невольно скривился. Настой был до неприятного горьким.

— А сахара нету? — спросил он, кривя лицо.

— Да откуда ж здесь сахар? — дед отхлебнул из своей кружки. — Привыкайте к такому.

— Чего это, привыкайте? — не понял Макс. — Я вообще-то только кофе пью. Между прочим, не фуфло какое-нибудь, а хороший. Двести рублей маленькая баночка.

— Двести? — удивлённо переспросил дед. — Так это ж две месячных зарплаты. Ну, когда она была, та зарплата, — поправил он себя.

— Ты чего это, дед? — спросил Макс и улыбнулся. — Какие две месячные зарплаты?

— Ну, агрономские были. Сто целковых в месяц. А у механизатора девяносто пять.

Макс на секунду задумался. В его голове замелькали размытые, почти бесформенные мысли, и он попытался ухватить их, чтобы хотя бы на ощупь понять о чём они. Мыслилось хоть и что-то смутное, но до боли знакомое. Макс погрузился в память и извлёк оттуда ответ.

Конечно, Макс большую часть жизни прожил в стране, которая была сейчас, но детство его прошло ещё в той, когда-то имевшей место, но однажды развалившейся супердержаве. И именно там, как он до сих пор помнил, были те самые зарплаты, о которых сейчас говорил старик.

— Я чё то совсем тебя не понимаю, уважаемый, — медленно проговорил он, отвлекаясь от воспоминаний. — Ты издеваешься над нами, что ли? Такие зарплаты были лет двадцать пять-тридцать назад.

— А щас что больше стали? — спросил дед, и его лицо просияло. — Значит, всё-таки построили коммунизм. Молодцы, молодцы, — дед довольно дёрнул головой.

Пашка молча смотрел исподлобья то на Макса, то на деда, и никак не мог понять, что за разговор ведут эти двое, о чём, и главное — зачем? Ему хотелось быстрей допить горький травяной чай и уехать отсюда к чёртовой бабушке.

— Как вы сказали вас зовут? Егорыч? — переспросил Макс.

— Он самый, — Егорыч кивнул. — Забыл что ли уже, Максимка?

— Значит, так, Егорыч. Никакого коммунизма никто не построил. И не надо мне говорить, что вы этого не знаете. И вообще, я не собираюсь играть здесь в ваши дурацкие игры и потому спрошу напрямик, у вас шкуры есть?

— Какие такие шкуры?

— Ну, вы же сказали, что вы охотник, правильно?

— А-а, эти, — дед махнул рукой. — Эти есть немного. Если тебе так интересно, то я их тебе потом покажу, когда вы назад вернётесь. Попозже покажу.

— В смысле, вернёмся? — спросил Макс.

— Ну, когда вот сейчас вы поедете, а потом назад вернётесь, тогда и покажу.

Пашка громко поставил кружку на стол, привлекая внимание Макса. Макс недовольно посмотрел на друга, мешающего ему сосредоточиться и понять, что за околесицу городит дед. Пашка скривил лицо, мол не доколупывайся до этого старого придурка, а лучше быстрее пей чай и поехали. Макс в ответ цокнул языком, типа, отстань. Егорыч с улыбкой наблюдал за этой короткой пантомимой, прихлёбывая из своей кружки.

— Вы только не подумайте, хлопчики, — заговорил он, когда друзья перестали семафорить друг другу. — Что это я так хочу, или что я желаю вам плохого. Нет, конечно. Если у вас получится, то дай вам бог. Только за тридцать лет ещё ни у кого не получилось.

— Чего не получилось? — хором спросили друзья.

— Выбраться отсюда, — сказал дед и пожал широкими плечами. — Я не знаю, как это всё происходит, но только выбраться отсюда нельзя. Вот уже тридцать лет.

— Так, — Макс резко поднялся. Ему, конечно, хотелось поговорить о шкурах и прочих товарно-сырьевых моментах, но он отчётливо понял, что дед внаглую прикалывается. Причём прикалывается с самой первой секунды их такой нелепой встречи. — Мы уезжаем. Хватит кормить нас своими байками. Вы и так уже заставили нас перерезать себе пальцы, потом выпить горького чая, причём непонятно из чего сделанного…

— Почему непонятно? — мягко перебил дед. — Я же говорил, что там мята, чабрец и немного…

— Мать-и-мачехи, — кивнул головой Макс. — Это я запомнил. Но я не об этом. Я о том, что хорош прикалываться. Мы не дети. Нам по двадцать семь лет уже.

— Угу, — поддакнул Пашка. — В общем, мы поедем, да?

— Конечно, конечно, — дед закивал головой. — Только попрошу вас, будьте осторожны. Мало ли чего.

Макс развернулся и быстро направился к выходу, едва не плюнув от злости на пол. Пашка поспешил следом. Оставаться один на один с этим широкоплечим богатырём-стариком ему не хотелось, а хотелось поскорее свалить отсюда, причём в любом направлении. Хотя, и не верилось Пашке, что дед их отпустит.

Он почувствовал, как мелко задрожали коленки, и засосало прямо под сердцем.

— Ведь он псих, — подумал Пашка, быстро спускаясь по ступенькам крылечка. — Вот сейчас возьмёт своё долбаное ружьё и пристрелит. А до этого он просто наслаждался, как паук попавшими в паутину всякими там мухами. Вот сейчас…

Пашка чувствовал, как по спине бегут мурашки. Ему хотелось обернуться, но в то же время он боялся это сделать. Он боялся увидеть за спиною нацеленные на него два ствола дедовского ружья.

И только, когда хлопнула калитка, и двор остался позади, он облегчённо выдохнул.

Макс шагал впереди, быстро, не оборачиваясь. По его походке было понятно, что он не на шутку раздражен. Пашка перешёл на лёгкий бег и нагнал друга.

— Слышь, не верится даже, что пронесло, — радостно сказал он Максу.

— Козёл старый, — буркнул Макс. — Кем он себя тут возомнил? Крутым Уокером, что ли? Ружья на людей наставляет, хрень всякую на мозги вешает. Урод долбаный. Щас бы вернуться, да послать его куда подальше.

— Да ладно, забей на него, — успокаивающе проговорил Пашка. — На фиг его, давай лучше сваливать.

Они подошли к машине, и Макс полез в багажник. Покопавшись, он достал небольшую пластмассовую канистру.

— До заправки хотя бы хватило, — пробурчал он, ища маленький резиновый шлангик. — Одни затраты, блин. На хрен я вообще сюда попёрся?

Подзаправив «двойку», Макс зло запульнул пустую канистру обратно в багажник и громко им хлопнул.

— Козёл, — ещё раз бросил он в сторону дедовского дома и залез в машину. Пашка уже примостился на сиденье и крутил головой, разглядывая деревню.

— Да-а, — протянул он, когда Макс закрыл дверцу и завёл двигатель. — В такой дали от цивилизации по-любому крышу сорвёт. Они, наверное, тут все такие, как этот дед. Чё, может я ещё бутылочку возьму? — спросил он и выжидательно посмотрел на Макса.

— Да бери, ну тебя на хрен, — буркнул тот, и заведя машину, принялся короткими рывками разворачиваться. Пашка довольный перегнулся через спинку сиденья и потянулся к ящику с водкой.

— Ничё, — говорил он, дотянувшись пальцами до одной из бутылок и осторожно вытаскивая её из ящика. — Щас может где грибов подсобираем. Ты ж помнишь, как тогда я шампиньоны на рыночке сбагрил? По сотне рублей за кило с руками отрывали.

— Ну и чё? Их всего три килограмма было.

— Плюс опят на двести, итого вышла пятихатка. Бензин по-любому оправдался.

— Ладно, — Макс согласно закивал. — Выберемся из этой долбаной деревушки, остановимся и пошаримся чуть по лугу. Может и правда бензин оправдаем.

Развернувшись, он вдавил педаль газа в пол, и с лёгкой пробуксовкой и напрочь испорченным настроением, рванул из Чёрной рощи.