"Western по-русски" - читать интересную книгу автора (Пантелеев Александр Сергеевич)

Глава 5. Как они там живут?

'Потом были времена, я задавал определенный вопрос и не получал немедленного ответа. Вместо этого он оставался, неподвижен, и после молчания, говорил: 'В жизни каждого человека есть период времени, наполненный глупостью. Когда этот период проходит, некоторые люди вырастают, помня и используя то, что им говорили. Им мы говорим: 'После того, как у тебя было достаточно глупости, ты стал умен и знаешь свои ошибки'. Есть и другие, которые никогда не идут дальше первой ступени; они остаются глупыми на протяжении оставшейся жизни. Таким людям мы говорим: 'Ваша глупость будет сопровождать вас до старости''.

Истории Старейшин Земли — Тропа Пинайизитт

День в деревне начинался рано. Женщины вставали еще затемно, готовили завтрак. Поесть с утра да поплотнее, мужчины любили. А вот ужином тут почти не кормили. Каждая семья готовила для себя. Мужчины на охоту ходили, как на работу. Что принесешь, то и будешь есть.

Поля с кукурузой раскинувшиеся по полянкам, вокруг деревни, обрабатывали все вместе. Урожай делила Великая мать. Причем раздавала женщинам в зависимости от их труда на полях.

Алексея и еще двух индейцев, которых притащили войны из похода месяц назад, не принятых в племя и не замученных в ритуальной пытке у столба, кормили из общего котла. Котлом ведала та же старушка, что и урожай раздавала. И как уже успел понять Алексей, пользовалась она авторитетом не малым.

В общественном сознании аборигенов, накопительство воспринималось как позорное, недостойное настоящего воина занятие. Скряга, прятавший по углам дорогие вещи, презирался всеми соплеменниками, от мала, до велика. Даже вожди чаще всего были бедны, поскольку традиция предписывала им быть щедрыми. Если человек хотел стать вождем, ему недостаточно было воинских заслуг и ораторских способностей. Он обязан был лично помогать вдовам и сиротам, делиться с нуждающимися соплеменниками, своим имуществом.

По сути дела, у них тут вообще, был матриархат. Женщины выбирали вождей, их в деревне было аж 3 штуки, они решали большинство споров и вопросов.

Мужчины вели другой, довольно занятный образ жизни. Охотились, воевали. Строили. Все по-честному. Женщины тыл, мужчины наступательная и ударная сила. Войнами были все. Буквально. Получая звание охотника, юный туземец, практически сразу становился воином.

Среди мужчин существовало негласное, но почетное соревнование за подвиги. Алексей еще не достаточно хорошо понимал язык, но твердо уловил, что просто воином, должен быть каждый.

Но воином, совершившим подвиг, быть почетно. Алексея безумно удивляло то, насколько это примитивное общество, было социально ориентированным. Общественное мнение, почет и уважение, то, что и как о тебе говорят соплеменники, здесь было высшей ценностью.

Если кто-то совершал неправедный поступок, то его предавали такому жесткому игнорированию, куда там инквизиции с ее анафемой. Это было похуже. Но было одно качество, которое ценили даже больше, чем воинскую доблесть. Это ораторское искусство. Как и в древних демократических Афинах, где только красноречие и умение выступать в народном собрании, позволяло политику быть избранным на государственный пост, в местном обществе, хорошие ораторы, пользовались среди соплеменников огромным авторитетом.

В отличие от большинства вождей, составлявших военную элиту, мастера красноречия являлись интеллектуальной элитой племени и пользовались репутацией мудрецов, к словам которых прислушиваются все.

Верховный вождь племени избирался, как правило, из числа выдающихся ораторов, и в мирное время ему принадлежала вся полнота власти. Только во время войны, роль лидера переходила в руки боевого предводителя. Аборигены буквально преклонялись перед знаменитыми ораторами — их слава превосходила славу самых великих военных вождей.

Успех мастеров красноречия был, пожалуй, единственным предметом зависти последних, ибо оратор часто добывал себе славу в бою, а вот военному предводителю, редко удавалось научиться красноречию и отличиться речью на совете племени.

Кстати о пленниках. Вернувшиеся из похода воины, притащили трех. Как смог понять Алексей, все были родом из какого-то племени по соседству, 'правдивые мужи', или как-то так.

Одного притащили со связанными руками и ногами. Двое пришли сами, просто под охраной. Пленного привязали к столбу и после дня приготовлений, зверски, но как-то без особого издевательства, замучили. Звучит, конечно, странно. Но Алексей, как-то раз был в Европе на экскурсии. Темой, которой были застенки инквизиции. Так там, он такого насмотрелся, что могут "просвещенные" люди делать с другими людьми, что пытка огнем, которой подвергался пленный, была зверской, но не искусной.

Т.е. пленного просто замучили, а потом сожгли на костре. На следующее утро Алексей спросил у местного военного вождя и верховного вождя племени.

— Великий Вождь, за что убили того воина. И почему этих оставили в живых?

Воин покачал головой.

— Белый дух, ты уже долго живешь среди моего народа, но так и не понял главного. Воин обязан быть храбрым. А этот испугался. Он бежал и потому, мы смогли захватить тех двух, что сражались до конца. Потому, труса мы убили, чтобы вместе с ним умерла трусость и наших воинов. А храбрые воины, поживут среди нашего народа. И если великая мать увидит, что они достойны, она усыновит их.

— И ты вот так просто назовешь братом, того, с кем недавно сражался?

Вождь усмехнулся.

— Белый дух. Ты удивляешь меня. Как я могу сомневаться в брате?

— Но ведь они родом из другого племени?!

— Где они были рождены на свет, не имеет значения. Они станут нашими братьями, если Великая мать решит усыновить их. И они с радостью станут моими братьями. А если не станут, то мы убьем их.

Алексей лишь покачал головой. Он не мог понять логику этих странных людей. В голову лез роман Купера 'Последний из могикан'. Беллетристика, но все же. Вождь Гуронов Магуа, захвативший в плен Кору, одну из дочерей коменданта английского форта, временно отправил девушку к соседнему племени — делаварам. Когда Магуа пришел к делаварам, чтобы забрать свою военную 'добычу', то обнаружил, что среди них находятся его заклятые враги — английский разведчик Соколиный Глаз, майор Хейворд и юный могиканин Ункас.

Визит Магуа стал поводом для созыва совета племени — собрались и вожди, и рядовые воины делаваров. Никто не оспаривал право Гурона, увести пленницу с собой, так как она, по обычаю, считалась его собственностью. Однако Соколиный Глаз и Хейворд стали уговаривать Магуа отказаться от Коры. Вождю Гуронов предлагали щедрый выкуп за девушку, но индеец не согласился. Тогда разведчик в порыве благородства предложил в качестве пленника себя — вместо Коры. Магуа остался непреклонным. Чтобы разрешить ситуацию, делавары обратились к своему патриарху, самому старому и уважаемому из старейшин — Таменунду.

Он тоже попытался убедить гостя не уводить девушку силой, но Гурон стоял на своем. Тогда Таменунд принял решение отдать пленницу в руки Магуа и отпустить его с миром, хотя все племя клокотало от ненависти к вождю гуронов. Свой вердикт Таменунд объяснил просто: правосудие — закон великого Маниту. 'Маниту запрещает делавару быть несправедливым', — подытожил патриарх. Иными словами, старейшина делаваров не посмел нарушить обычай, признанный всеми племенами как закон. Он просто не мог поступить иначе.

Нетрудно догадаться, как решился бы этот вопрос в европейском обществе. Скорее всего, Магуа был бы убит, а в лучшем случае ему бы не отдали добычу, ссылаясь на тысячу предлогов. Но для индейцев соблюдение обычая (даже жестокого) было вопросом чести. Даже если они поступали в ущерб себе. Кстати, Ункас — последний из могикан — погиб именно тогда, когда пытался спасти Кору.

Но больше всего Алексею не давала покоя, какая-то тревога. Он понимал, что находится на Земле. В глубине души надеялся, что в своем времени просто в какой-то глуши. Но дни, проведенные в наблюдениях за небом, прошли впустую, самолеты не летали, слухи которые приносили бродячие торговцы, были полны историями, в которых не упоминались бледнолицые, ничего не говорило о том, что цивилизация существует.

Самым страшным же было то, что он не мог понять, где он. Сначала он решил, что это индейцы.

Но где вигвамы? Где лошади? Где ружья? Все что он знал, об индейцах здесь было не применимо. Поэтому он предположил, что он где-то в каменном веке. Было больно и неприятно. И сами собой опускались руки. Чего спрашивается дергаться, если от времени, в котором он родился тысячи лет. Наверное, поэтому он так легко вписался в быт племени. Он не пытался ничему особенному их учить. Просто жил как все, учил язык. Но и без дела сидеть не хотелось. К тому же, гостеприимные хозяева, рано или поздно, могли прирезать лоботряса.


— АэАэАэАэ — дикий крик сотряс дом, в котором спал Алексей, казалось до основания.

Лешка только успел разлепить глаза, как на него метнулась какая-то тень. Алексей скорее инстинктивно качнулся вправо и в его циновку, тот час воткнулось копье. Времени на раздумья не оставалось. Лешка схватил аборигена за руку, потянув на себя, от души засветил хук правой, в ухо.

Абориген хрюкнул и завалился на пол. Алексей выдернул копье, в его руках, скорее длинноватую палку и вывалился на улицу. Его место располагалось с краю, практически у входа. Не самое популярное, ну да ему было насрать. Но вот воинам, которые пытались ворваться в дом и устроить там резню, это было важно. Едва Алексей вышел на улицу, как на него кинулись сразу двое.

Алексей рванулся вправо, зайдя чуть сбоку, встретил набегающего бойца, в классическом стиле американских бойцов без правил. Кулак сочно чавкнул по носу туземца и тот без звука рухнул на землю. Второй попытался перепрыгнуть через упавшего товарища и с ходу проткнуть Лешку копьем. Алексей не дал ему шанса, просто нанизав его на свое копье, как на шампур.

Так, враги пока кончились. В деревне царила паника, повсюду женские крики и вопли. Алексей быстро оглянулся.

Отряд, ворвавшийся в деревню. Состоял из умелых, смелых и даже наглых воинов. Надеясь на эффект неожиданности, они по трое четверо врывались в дома, убивали без разбора сколько могли, потом отступали к входу и ловили размахивающих оружием и еще ничего не понимающих защитников.

— Такс. С этим надо что-то делать. Алексей добавил пару смачных ругательств.

И перехватив два копья нападавших, кинулся к ближайшей хижине. Там кипела битва. Верховный вождь сумел организовать оборону и нападавшие воины, вовсю махались на своих каменных топорах, с защитниками.

Алексей, прикинув шансы, перехватил копье и надсадно хрюкнув, метнул копье в одного из нападавших. Того как ветром сдуло. Воин, отражавший его атаки, несколько секунд, ошалело рассматривал пришпиленный к стене хижины труп, осознав, что враг умер, победно заорав, кинулся на другого врага.

Нападавшие были наглые. Их было всего человек пятьдесят от силы. Видимо, очень они на эффект внезапности, рассчитывали. А в деревне было под три сотни воинов, если не больше. Хотя, если бы их план удался, пожалуй, шанс был.

Но не теперь. Потеряв контроль над хижинами, они были обречены. Из них выскакивали все новые и новые воины защитников, а их силы таяли как снег над костром.

Алексей в этом избиении принял самое живое участие. Он не узнавал себя. Подхватил где-то два топора и в лучших традициях берсеркеров, он врубался в ряды налетчиков.

Беззастенчиво пользуясь длинной рук, да плюс топор, он рубил туземцев уже тогда, когда им нужно было сделать еще два шага, плюс его рост и зверское выражение лица. Боевой дух, что называется, у его противников сдавал. Белый и очень рассерженный дух, прошелся по их рядам как газонокосилка или как уборочный комбайн, кому какое сравнение нравится больше.

А если учесть все увеличивающееся количественное превосходство, то не удивительно, что через пять минут, остатки напавшей банды прижали к частоколу. Человек десять и вождь выставили копья и прижались к стене. Взять их с ходу не получилось.

— Сдавайтесь, прорычал Алексей.

Туземцы переглянулись и посмотрели на вождя. Тот повел плечами и ударил себя в грудь. Вождь напавших, видимо собирался толкнуть речь, что, мол, они никогда и ни сантиметра никуда, но Алексей был слишком зол. Он просто метнул свой топор в вождя. Топор свистнул и прибил вождя к стене.

Алексей перехватил второй топор в правую руку и прорычал еще раз.

— Копья побросали, а то порву на хрен.

Местные рейдеры, про то, как именно их порвут, конечно, не поняли. Но интонации и наглядный урок, в виде тела вождя с расплесканными по стене мозгами, впечатляли. Потому они побросали копья и подняли руки, вверх демонстрируя раскрытые ладони.

— Вот и ладненько. Ребята берите их.

Из-за его спины вывернулись воины деревни и сноровисто связали всех. Подталкивая копьями, загнали в боковую хижину. Оставив на страже двух воинов, вся толпа кинулась к Алексею. Тот, думая, что все уже позади, уселся у входа в общинный дом и провел ладонями по лицу. Навалилась усталость, заныли мышцы. Причем несколько, в таких местах, что вроде бы там-то, уж точно мышц быть не должно.

— Выпей милок. Ему в руки сунули глиняную чашку с водой. Алексей поднял глаза. Над ним стаяла Великая мать.

— Выпей.

Алексей, молча, отпил глоток воды. Чтобы сама Великая мать дала ему воды. Дела-аа. Вернулась толпа местных, уже практически своих, аборигенов. Впереди гордо шел Верховный вождь. Он подошел к Алексею, стукнув себя кулаком в грудь, толкнул речь. Практически все племя собралось вокруг, потому Вождь повысил голос и говорил торжественно.

— Белый дух, что живет среди нас уже много лун. Всегда был, тих и миролюбив. Великий Дух, что явил его нам, вместе с белым волком, покровителем нашего клана, сделал нам прекрасный дар. Все мы думали, что дар Великого Духа, против войны. Он никогда не просил, чтобы его взяли в воинский поход. Вместо тренировок с мужчинами он копался в грязи и делал игрушки детишкам. Белый дух всем своим примером показывал, что жить надо в мире с матерью землей.

Вождь склонил голову. Все племя вслед за ним опустило головы.

— Но сегодня. Случилось то, о чем я втайне мечтал уже давно. Ибо Белый дух заслужил мое уважение. Отсутствием страха в сердце. Силой в руках и тем внутренним духом, что есть не у каждого воина. Сегодня белый дух явил нам, что он не только любит мир, но и умеет слышать барабаны войны. Сегодня, Белый дух явил нам свое истинное лицо. И сегодня я вижу на его руках кровь наших врагов. Я вижу в сердцах наших воинов, тот пример, который он показал, бесстрашно кидаясь на копья наших врагов. Сегодня я рад назвать его нашим братом!

Толпа взорвалась радостными криками.

Алексей, понявший от силы треть из того, что там говорил вождь, ошарашено смотрел, как Великая Мать вылила ему на голову остатки воды и провела руками по его голове.

— От сегодняшнего дня, Белый дух, показавший делом, что он истинный брат каждому мужчине нашего народа, объявляется моим сыном и получает имя Вабомаква-Манидо, дух белого медведя!

Белый медвежий дух, замечательно. Алексей улыбнулся. Имя конечно так себе. Но теперь он как-никак часть народа. Что не могло не радовать. Хоть какая-то определенность в жизни наметилась. Предоставив народу праздновать и выслушав с десяток поздравлений от самых видных охотников, Алексей завалился в хижину.

На его циновке так и валялся оглушенный воин, из числа напавших на деревню. Алексей подхватил его за пояс и вытащил наружу. Каково же его было удивление, когда при свете костров стало видно, что напал на него не абы кто, а цельный вождь. Во всяком случае, вряд ли у простого воина было бы так много перьев в одежде. Верховный вождь, увидев кого, тащит Алексей, слегка закашлялся. Потом хлопнул Алексея по спине и уважительно произнес.

— Белый дух Медведя. Ты сегодня совершил два подвига. Я горд, что ты среди моего народа.

— Этого, он указал на лежащего, на земле воина, я знаю. Он уже три года водит на наш поселок набеги. А вот теперь сам попал к нам в плен. Это твой пленник. Тебе решать, что с ним делать. Но я бы убил его на месте.

Алексей пожал плечами.

— Давай завтра решим. Сегодня я немного устал.

Вождь ухмыльнулся.

— Иди спать Дух Медведя. Тебе пригодятся силы. Завтра много женщин захотят взять тебя в мужья. Алексей провел рукой по лицу. Ну вот, за что как говорится, боролись.

Под смешки остальных воинов он пошел обратно. Сон навалился, едва голова коснулась циновки.