"Диалог в трясине.Одноактная пьеса" - читать интересную книгу автора (Юрсенар Маргерит)

Сцена II

Сир Лоран, брат Кандид, две служанки.

Брат Кандид. Выйдет ли ваша хозяйка, женщины? Мой спутник болен.

Первая служанка. О чем он говорит?

Вторая служанка. Это бродяги… Спрашивают, когда спустится хозяйка.

Сир Лоран. Они не узнали меня… Я постарел.

Первая служанка. Полдень. Хозяйка спит. Она сойдет к вам скоро — свежая, как роза.

Вторая служанка. Хозяйка спит и улыбается во сне. Ей снятся счастливые сны.

Сир Лоран. Вы слышите их, брат Кандид? А я так давно не могу спать.

Брат Кандид. Терпенье, монсеньер! Мы все уснем однажды.

Сир Лоран. А чем занята она, когда не спит?

Первая служанка. Нарядами. У нее есть серое платье для зимы и дождливой погоды и другое, расшитое золотом, для теплых дней. Она глядится в зеркало, причесывая косы, блестящие, как золото на ее платье.

Сир Лоран. Глядится в зеркало? Когда-то она так проводила целые дни. Она склонялась к нему, как цветок на берегу пруда клонится к воде.

Но быть того не может, чтобы она двенадцать лет провела, любуясь собою в зеркале… Не может быть, чтобы она не думала о Боге.

Первая служанка. Она думает о Боге. Когда зовет к молитве колокол, она спускается во двор и наделяет хлебом бедных странников.

Сир Лоран. Бедных странников? Так здесь бывают странники? И бедные юноши? Ведь по большим дорогам бродят молодые подмастерья… Среди них попадаются красавцы.

Вторая служанка. Она подает хлеб молодым беднякам, и они благословляют ее красоту.

Сир Лоран. И что ж она — не плачет, не тоскует?

Первая служанка. О чем же ей, цветочку, плакать? Случалось ли вам видеть, чтобы роза плакала?

Сир Лоран. Но ведь не в этой же пустыне она родилась. Даже воздух тут пропитан ядовитыми испарениями. Я здесь совсем недавно, и вот уже словно отравлен.

Первая служанка. Она родилась в городе, где солнечно всегда, как в светлый праздник Вербного воскресенья. Все женщины там красавицы. И я нездешняя, я родилась в Сиене, но с той поры минуло много лет.

Сир Лоран. Но ведь она одна. Уже двенадцать лет одна. Мне доносили. Она совсем одна…

Первая служанка. Прошло ли двенадцать лет, не знаю. Не нам считать года, ведь с каждой новой осенью могила все ближе.

Вторая служанка. Не нам считать года, ведь весны не будят больше мыслей о любви.

Первая служанка. Я знаю, что тебе нужно, чужестранец. Ты хочешь знать, что здесь случилось, словно тебе до этого есть дело. Но мы, служанки, умеем хранить тайну. Мы не скажем тебе, как старый муж заключил здесь нашу молодую госпожу, а она-то и видеть его не хотела больше! То был человек подозрительный, понимаешь ли, ему все что-то дурное мерещилось….

Вторая служанка. То был жестокий человек. С тех пор как он стал губернатором, наш город розовый багровым стал. Бог сотворил его тело, но не дал ему сердца. Но, может быть, он умер, ведь и злодеи умирают.

Первая служанка. Быть может, он умер, и Бог не принял его душу.

Сир Лоран. Нет, злым он не был. Но вы правы, он умер. (О, я не хотел бы больше лгать!) Я, говорящий с вами сейчас, видел его кончину. Из всех его друзей я был самым верным. По правде, я был ему единственным другом. Его сердце не было жестоким: если он и наказал эту женщину, то только потому, что полагал наказание более милостивым, нежели прощение. И он тоже много страдал, бедный.

Первая служанка. Он вовсе не был бедным. Не был, как ты, скитальцем. Он был владыкой.

Сир Лоран. Он не был владыкой. У него не было ничего такого, что можно было бы отнять. Его сердце было сердцем бедняка.

Первая служанка. Ты болен, чужестранец, ты в бреду, наверно, и потому я не могу понять тебя. Ты никогда не знал того, о ком говоришь.

Он не был тебе другом, ведь ты назвал его бедным. И врагом тебе он не был, ведь ты не жалуешься на обиды.

Сир Лоран. Я болен. Но я не хочу, чтобы говорили, будто Бог не дал сердца тому, чье сердце так страдало. И все еще страдает. Я не прощаю его и знаю — он великий грешник. Но даже с ним не должно мне быть вероломным и более суровым, чем с другими.

Брат Кандид. Молчание, монсеньер! Ведь женщины правы, и нет уверенности в том, что вы действительно знаете этого человека.

Служанки. Вот наша Госпожа!