Рэй Олдридж Непонятнющий[1]

Безымянный курьер пришёл к Нэтти Луперу час назад, напуганный и имеющий при себе знак главы безопасности Осирис Грэнд Отеля. Курьер никоем образом не проявил тот вопрос, который должен быть обсуждён, но показал тот тип едва сдерживаемой истерии, которую Нэтти связал с главными бедствиями. Он передал огромный предварительный гонорар, получил отметку Нэтти на форме о неразглашении и ушел без единого информативного слова.

По размеру этого предварительного гонорара Нэтти заподозрил, что его собираются попросить совершить некий подвиг расследования. Найти способ спасти вселенную или остановить инфляцию. Найти честного человека.

Нэтти Лупер терпеливо ждал под бдительным пристальным взглядом тяжеловооруженного регистратора. Он по-другому скрестил ноги, устроил поудобнее ремни своего древнего и надежного комбинезона, поскрёб ворсистое плечо. Всё это он проделал в размеренной и неторопливой манере, надеясь скрыть легкую степень нервозного ожидания.

Он вздохнул и поднялся, из-за чего регистратор брезгливо отпрянула, словно она ожидала, что Нэтти совершит некое несказанно странное действие. Харкнет табаком на ковер. Попросится в уборную снаружи. Вычешет птичье гнездо из своей бороды.

Нэтти снова вздохнул и побрел к огромному обзорному иллюминатору, который полукругом охватывал регистрационную зону. Он стоял и смотрел вниз на старую Землю, на её пустыни и всё еще голубые моря, на её редкие исчезающие клочки зелени. Он посмотрел вверх на главный корпус отеля, который с его места обзора протянулся на несколько километров, зеркально-гладкий сплав поверхности, прочерченной пунктирами тысяч светящихся окон, навигационных огней, иллюминированных вывесок. На средней дистанции, в двадцати километрах от Осириса, он смог увидеть слабый свет маленького обиталища, где у него была квартира — на то счастливое время, когда дела приводили его на Орбитальные Домены.

«Прэлэсно», — сказал Нэтти самому себе. Несколько из самых ближних вывесок почувствовали его внимание и прокрутили ему свои изобразительные проекции; он обнаружил, что смотрит на ролик представления Настоящих Качинадроидов Танцоров, на рекламу феромонного укрепляющего средства для волос и на рекламу нового стимулятора памяти — «Теперь Вы Действительно Сможете Помнить То Важное Что Были Действительно Глупы Чтобы Заметить Когда Оно Случалось!».

Прямо напротив черноты пространства свободно-плывущее холо-поле запустило рекламу, детально излагающую удовольствия отдыха в Анклаве Кариби. Утонченно прекрасная женщина качнула огромной шляпой на голове и улыбнулась Нэтти. Шляпа была полна невероятным количеством тропических фруктов; женщина потянулась и сорвала банан. Она почистила этот банан в томной, намекающей на непристойности, манере.

Нэтти отвернулся как раз, когда регистратор поднялась и сказала: «Теперь вы можете войти, мистер Лупер».

Он любезно кивнул, когда проходил мимо регистратора, которая выглядела так, словно задержала дыхание на случай, если Нэтти плохо пахнет.

Нэтти прошёл по укрепленному входу через три комплекта взрывоустойчивых дверей, которые открывались перед ним и закрывались позади него. Коридор дважды резко поменял направление, прежде чем он добрался до офиса.

Глава безопасности Осириса поднялась из-за стола, чтобы поприветствовать его; её приспешник уже стоял. «Мистер Лупер, добро пожаловать», — сказала она приятным мягким голосом. Она была стройной, её длинные черные волосы были связаны за спиной пучком толстых косичек, а у её зеленых глаз был Евразийский наклон. Она нацепила выражение профессионального безразличия.

По строю едва различимых знаков — напряженности вокруг глаз, искусственному спокойствию, тому, как её бескровные руки вцепились в край стола — он смог понять, что она была очень напугана. «Я — Анадель Ростов», — сказала она.

Он подумал, что она опасно привлекательна — но кто не был прекрасен на Орбитальных Доменах? Он напомнил себе, что Осирис Грэнд был маленьким автономным королевством и что эта женщина была его Верховным Лордом Палачом. Он мягко пожал её руку и сказал: «Привет», — как того требовала вежливость. Пока он держал её руку, мгновением дольше, чем того требовала совершенная вежливость, её улыбка стала чуть-чуть теплее. «Зовите меня Нэтти, Миз Ростов. Как все».

«А меня Анадель», — сказала она, опускаясь в свое кресло.

Приспешник был огромным мужчиной, чьё жесткое лицо казалось приведенным в состояние постоянного сердитого взгляда. Он не ответил на кивок Нэтти.

«Это мой помощник и личный охранник», — сказала Анадель. «Он предпочитает не пользоваться именем. И не разговаривать».

Нэтти пожал плечами. «По мне — прекрасно». Он опустился в глубокий роскошный диван, который сложил его длинное долговязое тело в странное положение. Он решил игнорировать этот дискомфорт.

Она взмахнула рукой и воздух наполнила бьющая музыка, взятая из «Оуки из Маскоджи».

Нэтти заметно поморщился. Она снова взмахнула рукой и музыка оборвалась.

«Я подумала, что вам будет более комфортно с музыкой из вашего собственного Анклава», — сказала она, извиняясь.

«Ну, я ценю эту мысль, Анадель, но я небольшой поклонник этой короволегающей музыки. Я думаю, что наслушался её вдоволь во время впечатлительной юности». Если она не жаждала обсудить работу, Нэтти Лупер был готов немного поболтать. «Кучка убогих старых пьяниц, поющих через свои носовые волосы, всё о том, как их бэйби оставили их — что чертовски не удивительно — и что они чувствуют себя как домашнего изготовления дерьмо, но которое они очень, в большинстве случаев, и похожи».

Он преувеличил факты, но не на много. Любой новый талантливый исполнитель, который не соответствовал узким эстетическим стандартам Аппалачского Анклава, должен был выбирать между голодной смертью или эмиграцией на один из нескольких эклектических Анклавов. Или еще они могли изменить свою музыку, чтобы соответствовать стандартам. «О, не всё так плохо», — признал он. «Ну, вы знаете, что я имею ввиду».

«Полагаю, что так», — сказала она, и Нэтти подумал, что она позабавилась бы, будь она меньше взволнована. «Мне следовало бы знать получше. В конце концов, вы специализируетесь в расследованиях по всем Анклавам, поэтому вы обязаны иметь более широкие вкусы, чем ваши приятели Аппалачианцы».

Это был заслуженный намёк снисходительности в её манере, поэтому Нэтти ухмыльнулся и сказал: «О, только в некоторых отношениях. Отчего же, я могу опрокинуть самогонки с лучшими из них. Ничто не нравиться мне больше, чем опоссумский пирог». Он покачал своими голыми ступнями. «Стригите мои ногти на ногах каждые шесть месяцев, нужно им это или нет».

Она засмеялась, и это был гораздо более приятный звук, чем он ожидал. «Хорошо, Нэтти; я вас поняла. Теперь давайте перейдем к делу». Она повернула свое кресло и дотронулась до инфо-пластины, встроенной в её рабочий стол. Экран на дальней стене засветился.

Хитиновое серое лицо Сирианского быка заполнило экран; темно-красные татуировки на скальпе указывали на его благородное происхождение и высокий военный ранг. Медный свет мерцал на инопланетных чертах лица. Крошечные серебряные глаза светились каким-то сильным возбуждением.

«Он немного взбешён, не так ли?» — сказал Нэтти.

«Верно. Это Вечный Генерал Лисефгетмеор. Мы получили это сообщение около пяти часов назад».

Изображение ожило, и бык показал свои длинные резцы. «Земные трусы! Внимание! Ваша погибель идёт. Вы уничтожили великую душу; теперь вы заплатите жизнью вашего собственного мира!» Бык сделал паузу, казалось, что он почти задыхается от ярости.

«Драматичный приятель», — заметил Нэтти, но Анадель ничего не сказала.

Бык продолжил. «Когда мы прибудем, наши корабли сплавят ваш мир в черное стекло». Его отвратительное лицо скорчилось; он повернул голову, как будто говорил кто-то, не попадающий в камеру. «Если вы не сможете как-то доказать, к моему полному удовлетворению, что вы не убили Посла Трафдечванелтера».

Экран стал чёрным.

Нэтти поскрёб бороду. «Он может это сделать?»

«Возможно. Они делали это с другими мирами. Анклавы не могут выставить много оборонительных сил. Орбиталы даже более уязвимы. Если бы у нас было больше времени, если бы Сирианский флот не был так близко… мы, возможно, смогли бы возвратить достаточно конвойных крейсеров, чтобы разобраться с ними. Но даже если Сирианский флот не сожжёт Землю до черна, погибнет очень много людей». Она пожала плечами — странный жест при данных обстоятельствах.

Нэтти почувствовал удушающий страх, с которым боролся, чтобы держать его под контролем. Сирианцы, теперь он припомнил, были воинственной, ненавидящей чужаков, расой, с репутацией «зачистки» родных миров тех рас, которых они считали отвратительными. «Сколько они будут добираться сюда?»

«Немногим больше шестнадцати часов».

«Вот дерьмо», — сказал Нэтти.

«Не могу не согласиться», — сказала Анадель Ростов.

«Вы нужны нам», — сказала она через некоторое время.

Последовала тишина, тишина, которую Нэтти, наконец, разрушил. «Какого чёрта я могу сделать?»

Она откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула. Она выглядела старше, чем была; голос её был слабый и усталый. «Возможно, немного, Нэтти. Но я должна попробовать всё, а у вас репутация человека, способного понимать инопланетные культуры. Для деревенского мальчишки вы преуспели во многих странных местах. Вы проникли в Анклавы такие разные, как Высотный Город и Империя Юкатан, вы получили премии за телесных прыгунов в Коаствилле и Баджа Алабаме. Вы были главным следователем в группе, которая раскрыла Иберианский Заговор».

«Да, но…»

«Некоторые из Анклавов очень странные, Нэтти. Мне нужно ваше мнение. У меня мёртвый Посол в закрытом, атмосферно-изолированном номере. Никто не мог его убить, но он мёртв. Сирианцы не понимают самоубийство в принципе … поэтому я ничего не добьюсь, когда попытаюсь объяснить Генералу, что Посол, должно быть, сам себя убил. Так вы взгляните?»

Нэтти потёр глаза. «Кто вам нужен, так это ксенобиологи. Ксеноантропологи. Ксенокриминологи. Ксенопсихометрологи».

«У меня они есть, Нэтти. Они ползают в этих данных, как личинки, сотнями. У каждого правительственного агентства в Анклавах и Орбитальных Доменах есть по крайней мере один эксперт, работающий над данной проблемой. Они не предлагают никаких новых идей».

«Хорошо», — наконец сказал он. «Я думаю не повредит взглянуть. Но если Земля будет сожжена до хрустящей корочки, то это не моя ошибка. Согласны?»

Она вызвала запись номера Посла, которую получила через дистанционные шпионские камеры. «Мы ещё не открыли номер. Если ничего не получиться, мы покажем этот номер Генералу и попросим его рассказать нам, как мы убили Посла. Это может задержать его … хотя наверное нет. У Сирианцев не высокий показатель любознательности, как я знаю». Она дотронулась до стола.

Нэтти увидел как шпионская камера проплыла через спартанское убранство комнат Посла. Пол — голый металл, стены невыразительно белые.

«Очень уютно» — прокомментировал Нэтти.

«Он был воином-монахом, прежде чем вошёл в их дипломатический корпус. Очень аскетичен», — сказала Анадель.

Камера завернула за угол и показала маленькую комнату связи, оборудованную широкополосным холо-контуром. На некомфортно-выглядящем молельном коврике из волосяной ткани лежал труп Посла, в уже далеко зашедшем специфическом разложении, типичном для хлоро-дышащих форм жизни, весь раздутый как перезаквашенный хлеб и собирающийся рассыпаться в пыль. Посол лежал на спине, верхние руки широко раскинуты, нижние руки сжимают промежность.

Его вытянутые щупальца запутались вокруг основания холо-контура.

«Причина смерти?»

«Неизвестна. У нас есть хорошие сканы тела, но на нём нет и следа насилия. Труп был уже слегка разрушен, когда мы обнаружили его во время планового обзора через шпионские камеры, поэтому, мы, может быть, упустили что-то мало заметное. Но всё, что мы можем сказать, он просто перестал дышать».

«Итак, кому он звонил?» — спросил Нэтти.

Анадель пожала плечами. «Полагаю, это сложный вопрос. Мы работаем над этим, но как у Очень Важной Дипломатической Персоны, у Посла был чрезвычайно хороший секретный модуль на входе в инфо-поток, и потребуется время, чтобы взломать его код. Пока мы раскопали только один из звонков».

«„Звонков“?»

«Да. Он сделал три звонка в период бодрствования перед смертью. Мы идентифицировали первый звонок. Мы ожидаем, что установим второй звонок в пределах следующих десяти часов».

«А третий?»

Она печально покачала головой. «Не прежде, чем прибудет Генерал, если только мы не окажемся более удачливыми, чем ожидаем».

Нэтти посмотрел на неё. «Вы думаете, что последний звонок убил его?»

«Да».

«Но как? Я так понимаю, что его контур защищался фильтром от любых смертоносных резонансов. Верно? И, вы говорите, что Сирианцы сами себя не убивают? Так же не похоже, что он дозвонился в Позвони-Ужасу и пришел в уныние».

«Нет, его контур был совершенно защищен фильтром от разрушительных резонансов. Но я уверена, что что-то плохое показалось в его контуре. Я только не знаю что». Она пристально смотрела на экран, глаза как холодные камни.

Она перевела эти холодные глаза на него. «Безопастность Посла была моей обязанностью».

«Мы ещё не мертвы. Дайте мне миленький номер с таким же хорошим контуром как у Посла. Дайте мне ваши данные безопасности — замки, системы наблюдения, параметры фильтрации, атмосферные замкнутости — и позвольте мне в этом покопаться. Я думаю, что вы правы, — нет способа, которым бы он мог быть убит — но мне будет лучше, если я увижу всё это своими маленькими глазами-бусинками».

«Хорошо».

«И… у вас есть запись этого первого звонка, который он сделал? Отлично. Давайте и её тоже».

Когда он встал, чтобы идти, сжимая горсть дисков с данными, он сказал, будто сам себе: «Непонятнющий».

«Что?» — спросила Анадель Ростов.

«О. Это одна из выдумок деревенщин. Что-то вроде „злющий непонятный“. Или „ужасающий непонятный“. Точнющий непонятный. Или, если мы говорим о юристах, это означает „многоговорящий непонятный“. Он подмигнул, и её приспешник обнажил свои большие зубы».

«Не имел в виду никакого оскорбления, ежели вы юрист», — сказал Нэтти, а затем ушёл.

Номер, в который приспешник проводил Нэтти Лупера, был очень комфортабельным, с тремя милыми комнатами и видом на Землю. Он стоял и смотрел вниз на свой мир, размышляя, увидит ли Земля следующий день как живая планета.

На мгновение ему пришло на ум, что он был в такой же безопасности, как и любой человек в этой системе. Осирис обслуживал инопланетян всех сортов; менеджмент специализировался на обеспечении комфортабельных условий даже самым необычным жизненным формам. Возможно, что в настоящее время инопланетян здесь было больше, чем людей, и, поэтому, Сирианцы, возможно, пожалеют Осирис во время первой атаки.

Он не почувствовал большого облегчения; заглядывая в будущее, он видел тяжёлый Сирианский десант, сокрушающий двери и вытаскивающий человеческих гостей отеля.

Он содрогнулся. Он должен заставить себя перестать думать о последствиях неудачи.

Поэтому он сел и засунул диски с данными в холо-контур.

Двумя часами позже он убедился, что Анадель Ростова была права. Не было способа, которым бы мог быть убит Посол. Замки были совершенны, нетронуты. Нетронуты ни короткими термоядерными копьями, ни другими средствами насильственного вида. Тщательно разработанные меры были приняты для обеспечения неприкосновенности среды обитания Посла, препятствующие ядам, шоковым нитям, гиперфибрилляторам, газовым макросам, нервным резонаторам, смертельным органеллам, наноинъекциям, подавляющему излучению… всем средствам современного наёмного убийства.

Итак, это было самоубийство. За исключением того, что Сирианцы, по словам Анадель, не понимают само это понятие. Почему это? Он вздохнул. Настало время узнать о Сириацах всё, что он сможет.

Диктором была женщина из Высотного Города; она говорила медленно и осторожно. «Сирианцы являются раритетом среди разумных рас: видом с точно определенным пределом. Продолжительность их жизней фиксируется при рождении; чешуйчатый рисунок на спинных пластинах вылупившихся Сирианцев показывает потенциальную продолжительность их жизни с точностью плюс-минус десять Стандартных дней».

Нэтти Лупер поставил запись на паузу и вызвал биоданные Посла. Возможно, Посол просто достиг конца своего жизненного периода. Через мгновение он покачал головой. Возраст Посла был тщательно проверен — очевидно, Сирианцы не использовали естественную кончину дипломата как причину нападения на мир принимающей стороны.

Нет, у Посла была ещё дюжина неиспользованных лет, оставшихся на его счётчике долголетия.

Однако Нэтти начал понимать, почему Сирианцы не понимают концепцию самоубийства.

Он откинулся на спинку кресла и попытался представить себе, каково это — точно знать, когда отбросишь коньки. Как бы он прожил свою жизнь? Обычно Нэтти получал удовольствие от подобных философских размышлений; его способность ставить себя на чужое место была самым главным его активом и привела его к хорошо оплачиваемой профессии, и позволяла жить, по крайней мере, часть жизни на Орбитальных Доменах, над скучными и приходящими в упадок культурами Анклавов. Но вдруг случилось то, что он и все другие люди в Солнечной Системе внезапно стали представителями вида с точно определённым пределом.

«Ну-ка к работе», — сказал он себе и вновь запустил диск с данными.

Диктор повернулась к большому плоскому экрану, на котором было спроецировано изображение самца Сирианца. Световой указкой она показала приплюснутый череп; почти по-человечески расположенные глаза, плоский нос, широкий безгубый рот; сильные верхние руки; тонкие нижние руки с длинными много-суставчатыми пальцами; четыре шупальцеобразные псевдоноги. Изображение медленно поворачивалось, затем замерло, лицом к камере.

«Обратите внимание на бронированную чешую и отсутствие внешних гениталий. Сирианцы эволюционировали в болотистой, высокоактивной окружающей среде, населённой большим количеством мелких, быстрых хищников. В мире, с которого они родом, узкая экваториальная полоса обитаемых земель была большей частью непримечательным болотом. Было доступно очень мало безопасных мест — лишь несколько остатков базальтовых выходов, поднимающихся над топью. У них не было деревьев, на которых можно было бы найти убежище, не было пещер, не было холмов. Это, возможно, объясняет их необычную репродуктивную стратегию».

Изображение на экране сменилось, показав существо, которое лишь поверхностно походило на самца Сирианца. Оно было низким и широким, что-то вроде ожившего зелёно-коричневого коврика, со множеством маленьких псевдоног, показывающихся по краям. У него не было каких-то видимых особенностей, кроме больших влажных пор, разбросанных по его верхней поверхности.

«Сирианец самка», — сказала женщина из Высотного Города. «Исследователям не было позволено тщательно изучить каких-либо особей этого пола, но предполагается, что они не обладают высшими мозговыми функциями и существуют только как мост между поколениями. На каждую вылупившуюся самку приходится немногим более тысячи вылупившихся самцов. В их родном мире самки живут, прицепившись к редким камням возвышающейся над топями породы. Самцы жестоко соперничают за привилегию оплодотворить самку; успех имеют максимально лишь шестнадцать самцов. Сразу же после оплодотворения эти успешные самцы издыхают. Полностью беременная самка производит примерно шестьдесят четыре тысячи яиц. Сначала личинки питаются продуктами разложения тела их матери, после чего самцы падают с относительной безопасности скал размножения в болото. Самки остаются».

«Большинство других самцов становятся жертвой жестокости брачного соперничества. Те самцы, которые не принимали участия в этом соперничестве, были единственными разумными связующими звеньями между поколениями, и, по причине их точно определенного жизненного предела, такое частичное совпадение было минимальным. Ксеноантропологи в основном соглашаются с тем, что это биологическое препятствие процессу передачи информации между поколениями есть главная причина того, что у Сирианцев так много времени занял путь к технологической цивилизации».

Нэтти дотронулся до кнопки Пауза. Встречался ли каким-то образом Посол с сексуально озабоченной самкой своего вида? Вроде, не похоже. Он переключил холо-контур на другую информационную дорожку и выяснил, что во время смерти Посла, он был единственным представителем своего вида в этой системе.

Он почесал голову. На информационном диске было ещё огромное количество данных о Сирианцах — их биологии, социальных нормах, иерархии, технологиях. Большинство из которых было бы тарабарщиной для неспециализированного слуха Нэтти Лупера. Возможно, ему следует сменить курс; он всегда сможет вернуться к экспертам.

Он вызвал первый звонок Посла.

В записи были представлены обе стороны общения, что было обычным в звонках, сделанных Очень Важными Существами, такими как Сирианский дипломат. Нэтти увидел, как Посол набрал номер; затем контур разделился на два поля-изображения.

Соединение было почти мгновенным. Второе поле-изображение заполнилось пульсирующей Мандалой в сверкающем серебре и блестящем золоте; божественная музыка наполнила комнату, высокая и чистая. Она повысилась до краткого крещендо, сладкозвучно исчезла, а затем заговорил гермафродитный ангел.

«Приветствую, стремящийся к мудрости. Вы связались с Боги Безграниц, куда все разумные существа приглашаются испить глоток от исцеляющих вод веры. Как мы можем услужить вам?»

Посол хрюкнул и Нэтти подумал, что может прочесть чужеродное Сирианское выражение. Посол был раздражен.

«Вы можете услужить мне тем, что покажите вашу продукцию, и в связи с этим продемонстрируете отвратительную слабость, поразительную легковерность, непростительную сентиментальность вашего порочного вида». Сирианец говорил с хорошо-натренированным выражением холодной непримиримости.

В центре мандалы появилась парящая особа; молодая женщина с большой грудью и светящимся нимбом. «Скептики здесь даже более желанны, чем другие просители», — прошептала она.

«Хватит этих пошлостей!» — проревел Сирианец. «Покажите мне это сумасшествие, которое люди называют религией».

«Терпение, терпение», — сказала она. «Бог в высшей степени непознаваем, не говоря уже о том, что невидим. Прежде чем вы испытаете ваше персональное богоявление, мы должны разработать подходящее мифическое сосредоточие для вашей веры».

«Терпение!» — проревел Посол. «Терпение? У меня нет терпения! Время ускользает; его ход не замедляется ни на миг, и мы все вскоре покроемся слизью на самом дне Мировой Грязи. Покажите мне вашу продукцию, или я назову вас мошенниками самого последнего сорта, сорта, который просит о немедленном стирании».

Крохотная нахмуренность сморщила совершенный лоб молодой женщины. «Вы должны попытаться успокоиться, стремящийся к мудрости. Наши компьютеры работают на своей максимальной скорости; мы присвоили вашему случаю самый высокий приоритет. Но вы первый представитель вашего вида, который посетил Всеобщий Храм, поэтому процесс разработки не может быть мгновенным. Скоро… скоро мы покажем вам совершенное и наивысшее выражение Сирианской набожности — так, как она будет определена нашей обожествляющей системой, которая, как вам, возможно, известно, имеет самое лучшее программное обеспечение в человеческих мирах!»

Посол открыл рот, чтобы вновь излить свой гнев, но прозвучал гармоничный колокольный звон и молодая женщина сказала: «А! Мы готовы. Смотрите, раскройте свой разум, и вы, без сомнения, достигните преображения».

Она медленно исчезла из холо-контура, заменённая густой чернотой, разрываемой только дрейфующими клочками фосфорецирующего газа.

Голос начал говорить на неприятном щелкающем Сирианском языке. Нэтти слушал, не понимая, но потом в нижней части холо-контура открылась ползущая полоска, и появился перевод маленькими красными буквами: Вначале была Грязь.

Нэтти улыбнулся и прокрутил изображение вперед к сцене, в которой золотой свет начал окрашивать вершины родовых скал. Какофония неприятных звуков била ключом: беспорядочные хлюпанья, сосущие шумы, влажные хлопки. По-видимому, это была воодушевляющая Сирианская музыка.

Когда родовые скалы стали отращивать бороды и образовывать большие скорбные глаза, Посол заревел в ярости. «Непристойно!» — пронзительно проорал он, брызгая большими зеленоватыми каплями слизи на линзы камеры. «Невыносимо! Когда мы продезинфицируем несчастный мир, который породил вас, вас жалких ничтожных мошеннических создателей порнографии, вы будете сожжены первыми!».

Он шлёпнул по кнопке отбоя.

Нэтти сидел несколько минут перед тёмным холо-контуром, размышляя. Он уже понял принцип или, по крайней мере, проблеск цели. Посол представал переменчивым существом, и, казалось, он очень страстно желал найти причины ненавидеть людей.

Холо-контур зазвонил. Взволнованное лицо Анадель заполнило его внутреннюю часть и по какой-то причине напомнило Нэтти древний пред-Катастрофный фильм, в котором злая ведьма наколдовала образ молодой девушки в огромном стеклянном шаре. Анадель была взрослой женщиной, но у неё было схожее озабоченно-невинное выражение лица.

«Нэтти» — сказала она. «У нас есть второй звонок. Я отправляю копию».

«Отлично», — ответил он.

Она заколебалась. «У вас есть что-то? Хоть что-нибудь?»

«Ну. Скажите мне, ежели можете. Вы думаете, что Сирианцы несерьёзно искали причину? Чтобы поджарить нас?»

«О, конечно. Они — самая ненавидящая чужих космо-путешествующая раса, которую мы до сих пор встречали. Но они должны иметь хорошую причину, иначе цивилизованные расы посмотрят на это так, что они будут сброшены обратно в своё болото».

«Я так понимаю, что религиозное оскорбление это не достаточно хорошая причина?»

«О, Небеса, Нэтти, нет. Если бы это было приемлемой причиной, чтобы развязать войну, вся вселенная давным-давно была бы отправлена на тот свет. Поэтому, говорите».

Ему понравилось, что она сохранила своё остроумие даже в таких зловещих обстоятельствах. Интересная женщина.

«Понятно. Нет, у меня ещё нет ничего полезного, кроме нескольких несерьёзных предположений и подозрений. Высылайте мне эту вторую запись, и я продолжу работу с ней».

«Хорошо».

Нэтти увидел, как Посол набрал следующий номер.

Поле места назначения заполнилось тысячей красок, смешивающихся и расходящихся в кружащемся взрыве цвета. Атональная музыка, неприятная и непреодолимая, сотрясалась наружу.

Изображение мигнуло и слилось, показав мужчину с запутанными, украшенными блёстками, косами и глубокими задумчивыми глазами. «Внутренние Исследования Инк», — сказал он звучным баритоном. «Как мы можем помочь вам в ваших психических путешествиях?»

Посол подался вперёд, челюсть агрессивно выставлена. «В этом отношении я достаточно хорошо попутешествовал. Но в любом случае покажи мне свои товары, торговец смертью».

Представитель компании нахмурился, передаваемое изображение увеличилось так, что его глаза засветились тёмно-красным светом. «„Торговец смертью“? У тебя проблемы с пониманием, чешуйчатый чувак. Мы не продаём смерть; как раз наоборот. Мы продаём билеты в твой внутренний мир — психоактивные химикаты, сделанные на заказ для твоих индивидуальных нужд, какими бы они не были».

Посол безразлично отфыркнулся. «Я знаю тебя, чудовищное существо. Твои химикаты обещают рай, но приносят ад. Я знаю это из холодрамм, произведенных вашими регулирующими агентствами».

«Ты веришь всему, что видишь по инфо-потоку, а?» Теперь голос представителя имел неприятную резкость, а презрительная усмешка искривила его губы.

Посол казался переполненным чувствами. «Невыносимо! Ты заплатишь за это неуважение, червь разложения. Но прежде, покажи мне, что ты можешь предложить моему достойному виду. А затем я составлю расписание вашего уничтожения и разрушения, как вы того заслуживаете».

Представитель вздохнул. «Как угодно, чешуйчатый чувак. Давай, я быстренько проработаю несколько параметров и после вернусь к тебе, ладно».

Он прервал соединение.

Нэтти был озадачен. Никакие посылки в номер Посла не передавались; это было совершенно точно. Или этим аптекарям не удалось предложить ничего достойного Посла, или он умер прежде, чем они смогли синтезировать подходящую смесь.

В любом случае это казалось тупиком.

Нэтти откинулся на спинку и потянулся. Был здесь какой-то принцип, вот только бы он смог увидеть его.

Он вздохнул. Пока казалось, что Посол исследовал все слабости человеческих существ, надеясь найти что-то настольно отвратительное, что другие космо-путешествующие расы не смогут противиться небольшой расовой профилактике.

Он закрыл глаза и попытался полностью опустошить свой разум.

Что-то щекотало его, призрак идеи.

А затем он догадался.

Нэтти позвонил Анадель. «Ежели я смогу сказать вам, с кем последним говорил Посол, вы сможете раздобыть запись этого звонка прежде, чем Генерал прибудет сюда?».

«Да», — сказала она. Нэтти видел, что она хотела верить, что надежда есть.

Он засмеялся, и огромная улыбка облегчения почти болезненно растянула его лицо. «Всё будет в порядке, Анадель. Без шуток».

Приспешник Анадель поторапливал Генерала Лисефгетмеора по коридору, случайно слегка подталкивая Сирианца огромной ударной пушкой. Генерал был одет в замкнутую броню, шлем в форме какого-то зубастого хищника, шипастую до колен обувь.

Нэтти и Анадель следовали в нескольких шагах позади.

Генерал прорычал через своё массивное плечо. «Вы можете убить меня, если будет угодно, но тысячи других быков придут, чтобы отомстить. Как мученика нашего великого благого дела, моими замороженными зиготами будут оплодотворено множество самок. В честь меня будет воздвигнута новая пермостеклянная башня размножения. Я не боюсь вас, ничтожных существ!»

Анадель говорила успокаивающе. «Не планируется никакого насилия в отношении вашей впечатляющей персоны, Генерал. Как мы сказали, мы определили, что причиной смерти Посла был несчастный случай. Мы просто хотим, чтобы вы засвидетельствовали наши доказательства. Мы глубоко ценим ваше присутствие здесь; оно предотвратит огромное ненужное кровопролитие с обеих сторон».

Единственным ответом Генерала было скептическое урчание.

Они усадили Генерала перед большим холо-контуром в маленьком театре, забронированном для ВИП просмотров.

«Я не могу представить, что вы думаете, вы можете показать мне».

«Вероятно, не можете», — сказал Нэтти Лупер.

Генерал повернулся и уставился на него. «Кто этот напористый мужлан?»

«Это следователь, который обнаружил причину смерти Посла», — сказала Анадель. «А сейчас обратите ваше внимание на контур, если угодно».

Генерал хрюкнул. Но он перевёл свои маленькие глазки на контур.

Посол постучал по своему терминалу.

Контур ответил экраном извивающихся голых человеческих тел, сложно-спутанный клубок плоти, обрамлённый словами: Гигиенические Фантазии Безграниц.

«Омерзительно», — сказал Посол.

«Омерзительно», — эхом отозвался смотрящий Генерал.

Логотип сменился мужчиной и женщиной, сплетённых в сложной сексуальной позе. «Как мы можем помочь вам?» — запыхавшись, сказала женщина. Она казалась немного меньше вовлечённой в половой акт; у мужчины было красное лицо, глаза его остекленели.

Они увидели, как Посол презрительно объяснил свои требования, они увидели последовательность изображений, которые развертывались в поле-изображении холо-контура, пока компьютер Гигиеников специально приспосабливал сексуальные переживания к Сирианскому идеалу. Они смотрели, как Посол стал бледным и безмолвным.

Они увидели, как Сирианская самка волнообразно двигалась на базальте.

В нижней части поля-изображения скользящая полоска запустила перевод тех хлюпаний и трелей, которые сейчас исходили из контура: ДАЙ МНЕ ЭТО ДЕТКА ДАЙ МНЕ ЭТО.

Нэтти прервал запись до того, как Генерал стал жертвой кульминационных глубоких вздохов и шипений.

На мгновение он заволновался, что действовал недостаточно быстро; Генерал был почти неподвижен, за исключением паралитических покачиваний его головы, которые медленно прекратились.

В конце концов, Анадель нарушила молчание. «Я надеюсь, что вы согласитесь с тем, что смерть Посла была несчастной случайностью. Конечно, вы можете решить предъявить иск к Гигиеническим Фантазиям в гражданский суд. Дело может быть заведено о небрежности или даже о грубо-неосторожном создании угрозы безопасности».

Генерал бросил на неё горящий взгляд. «Вы думаете, есть какая-то разница? Вы убили великую душу; оружие, которое вы использовали, не относится к делу. Мы сожжём Землю дочиста с даже большим энтузиазмом, чем прежде».

Анадель покачала головой, улыбаясь. «Никто не принуждал Посла нанимать Гигиеников; если вы подадите иск, их юристы будут доказывать, что он знал об опасности и не предпринял никаких усилий, чтобы избежать её. Но это не относится к делу. Вы не будете атаковать ни Землю, ни какие-либо обиталища Орбитальных Доменов».

«Это почему же?» Генерал резко встал, встряхнулся. Нэтти Луперу он показался чуть менее впечатляющим; судя по его болезненно наклонённой вперёд позе, сейчас он страдал от того, что у него невообразимо сильно свело яйца.

Анадель подала знак, и её приспешник убрал занавеси с огромного обзорного иллюминатора, который смотрел в пространство.

Все анимированные вывески, прикреплённые к обиталищам или свободно-плывущие, показывали изображения изгибающихся Сирианских самок. Тысячи самок.

Генерал задохнулся. Приспешник закрыл шторки.

«Если вы попытаетесь атаковать нас, не выживут ни малейшие остатки вашего флота». Голос Анадель зазвучал металлом.

«Мы не боимся смерти», — проскрежетал Генерал. «У нас есть плането-взрыватели; при необходимости мы ослепим себя и будем атаковать на автопилоте. Мы не такие неженки, за которых вы нас принимаете».

«Нет? Тогда подумайте вот о чём. Не имеет значения, скольких из нас вы убьёте, несколько человеческих кораблей всё равно выживет. Нам известно, где расположен ваш домашний мир. Облака, которые лежат над Мировой Грязью, образуют превосходное основание для проецирования. Вы понимаете, куда я клоню?»

Когда последний Сирианский корабль прошёл за Облако Оорта, Нэтти Лупер получил ещё один вызов в офис Анадель Ростов.

Её приспешник, по-видимому, был где-то в другом месте.

Она поприветствовала его с очевидной искренней теплотой и с радостной благодарностью вручила ему огромный бонус за выполнение.

Она не проводила его немедленно до двери и он рассматривал её с откровенно любопытным выражением.

«Что?» — спросила она. Немного румянца появилось на её щеках; она казалась очень привлекательной. Но также очень опасной.

«О, ничего» — наконец сказал он.

В это мгновение он почувствовал внезапный крошечный укол сочувствия к Генералу.