"Флэшбэк - flashback" - читать интересную книгу автора (Лонс Александр)

8. Пол Жданов

Как-то давно был период, когда я, вместе со своим тогдашним другом — психиатром Стивом Дэвидсоном, тренировался в технике нейролингвистического программирования чужого сознания. Просто так, чтобы испытать себя, ну, и для дела естественно. Надавив на нужные точки разума можно заставить всякого человека лить слезы, смеяться, уйти в депрессию; а в надлежащее мгновение принудить кричать от восторга, ненавидеть что угодно, а потом признать то, что он всю свою жизнь активно отрицал. И, что меня особенно тогда поразило, можно заставить выполнять любую чужую волю. Таким образом, я тогда подготовил ряд личных агентов, которые контактировали только со мной и ни с кем другим. Плата поступала сообразно отчетам — в зависимости от их объема, информативности и полезности.

Своих протеже я распихал в самые разные структуры в зависимости от занятий и профессий, но всегда туда, где проходят мощные информационные потоки. Техника — техникой, но старыми добрыми приемами, известными с глубокой древности, пренебрегать тоже не стоило.

Часть агентов постепенно куда-то пропала — кто погиб, кто умер по «естественным» причинам, а кто превратился в «овощи» и пополнил контингент психиатрических отделений для хроников. Но несколько человек осталось, что называется «в строю». Их я тщательно охранял и опекал, причем все они понятия не имели на кого работают — знали только, что на кого-то важного и влиятельного, а щедрая оплата их занятий спасала меня от излишней любознательности с их стороны.

На следующий день я развил бурную деятельность. В полиции ни друзей, ни хороших знакомых у меня уже не осталось, были только плохие знакомые. Всех хороших под разными предлогами уволили, или они ушли сами, а кое-кого вынесли «ногами вперед». Ну, так уж получилось — совпало так, что все мои друзья в ту пору были умными и порядочными людьми. Но один патрульный до сих пор мне был сильно благодарен за то, что я вытащил его из мутной и безобразной истории, в которую он попал по собственной глупости. Меня лично он не знал, имени моего никогда не слыхал, но понимал, что есть некто, кому он обязан всем, и периодически я мог получать от него ту информацию, что не проходила по каналам связи. Сплетни, байки и слухи, но временами — закрытые данные. Очень часто даже простой треп содержал бесценные зерна истины, что при всей нашей мощи никак не получалось добыть обычными путями. Однако этим информационным каналом я не злоупотреблял — берег его.

Подготовить сообщение для «Гаспара», как я шифровал своего человека в полиции, нужно было так, чтобы никто посторонний ничего бы не понял. «Гаспар» славился своими внебрачными детьми и никогда не принадлежал к обществу трезвенников. Кроме того, он был страшный обормот и мог по безалаберности оставить мою записку где угодно.

«Паулой» был я. Получив это сообщение, «Гаспар» поймет, что к чему, соберет все необычное, что слышал за последние три месяца и переправит мне. Или сообщит, кто ведет наиболее интересные дела. Это уж он сумеет сделать.

Письмо от «Гаспара» пришло через двадцать четыре часа. Это было короткая записка, содержание которой ничем не отличалась от любого такого же письма затюканного жизнью мужика давно уже не тоскующего по своей бывшей любви.

Ага. Значит лейтенант Крис Гибсон и сержант Грегори Димовски занимаются чем-то для меня интересным. Причем времени у первого два месяца, а у второго — всего две недели. Забавно!

Другие мои информаторы действовали кто в СМИ, кто в службе досуга, кто еще где. На тот момент интерес для меня представляли пятеро. Кроме «Гаспара» еще оставались: «Сильва», «Уллис», «Гарри», «Пейдж» и «Санх». Им всем я разослал одинаковые шифровки, в переводе выглядящие так:

«Сильва» или, как называли ее подчиненные «Мадам», заведовала крупной сетью частных предприятий службы интимных услуг, и ее авторитет в этой деликатной сфере бизнеса был непререкаем и исключительно высок. Свою репутацию, как основу личного благосостояния, мадам сама выстроила по кирпичику собственными руками и ценила необыкновенно. Ее красивые, большие, удобные и элегантные (хоть и публичные) дома всегда были полны гостей. Особенную популярность они снискали тем, что по желанию клиентов предоставляли сертификаты безопасности и качества обслуживания, а также письменную гарантию отсутствия всяких средств наблюдения и прослушивания с печатью и собственноручной подписью «Мадам». Людям это нравилось. Но никто не давал никаких обязательств, что уже потом, после посещения этого райского уголка, клиенты не станут объектом чьего-то пристального внимания и наблюдения. Посетителями дома мадам «Сильвы» были как одиночные скучающие мужчины и богатые респектабельные дамы, так и пресыщенные долгим браком супружеские пары, суетливые старички и нервные прыщавые юнцы с немытыми волосами и жадными глазами.

«Уллис» возглавлял один из престижных гламурных глянцевых журналов и года два назад часто мелькал в сводках новостей, регулярно оказываясь на разнообразных светских вечеринках и официальных приемах. Он отлично знал, кому и за что достаются должности главных редакторов, причем знал это не понаслышке. Он многое мог поведать о наркотиках и авторских правах, о том, как стать богатым и знаменитым, а также о том, сколько и на чем зарабатывают издатели, и о том, что и для кого нужно сделать, чтобы кем-то стать в этом мире. Сейчас его стало почти не видно и не слышно, но он по-прежнему главный редактор и по-прежнему его знают практически все. Ни для кого не секрет, что до того, как он отовсюду исчез, характер у него был гораздо более гадкий, чем теперь. И хотя всевозможных журналов в настоящее время развелось великое множество, существует всего несколько десятков издательских домов, у которых имеется по пять-шесть действительно популярных изданий. Их тусовка непрерывно мигрирует, люди переходят из одного издательства в другое, и тусовку эту весьма занимательно наблюдать со стороны. Их мир очень разнообразен, специфичен и изменчив, там вечно кипят африканские страсти и расползаются потрясающие слухи. Но слухи и страсти для избранных, для тех, кто в теме. Мне всегда было интересно узнавать людей из другого мира, тех, кто лично мне не известен, и «Уллис» здесь был просто незаменим. В свое время я доказательно поймал его на неоднократной продаже одного и того же материала разным изданиям. Казалось бы — чего проще? Вполне очевидное жульничество. Сами издатели должны ловить своего служащего на столь нелояльных действиях. А вот поди ж ты! «Уллис» всегда ловко подставлял кого-то вместо себя или на что-то переводил стрелки, поэтому регулярно выходил сухим из воды.

«Гарри» — лидер одной из влиятельных криминальных группировок, или, как теперь принято говорить — крупный альтернативный бизнесмен — знал много такого, что никогда не доходило до ушей федеральных служб. Даже при современных возможностях мы были бессильны, если информация изустно передавалась в лесу, или под землей, или еще в каком-нибудь глухом, скрытом от посторонних глаз и ушей месте. Официально «Гарри» являлся владельцем крупной сети супермаркетов. Ранее был судим за злостное уклонение от уплаты налогов: другие обвинения доказать так и не удалось. Его группировка через какое-то время даже снялась с учета в полиции и недавно легализовалась вполне официально, став частью истеблишмента. «Гарри» любил отдыхать в шикарных ресторанах, элитных ночных клубах и в саунах с супердорогими девочками. Коллекционировал картины, антикварные автомобили и бриллианты. Мне было хорошо известно, что всего месяц назад по его приказу взорвали загородный дом другого именитого авторитета — его конкурента. Тоже коллекционера картин и бриллиантов. «Гарри» считал, что работает ни много, ни мало, как на самого Президента, поэтому чувствовал себя довольно уверенно. Я не особенно стремился его разубеждать.

Агент «Пейдж» — старый, ушедший на покой мультимиллионер, единственный из всех, кто трудился просто так, из любви к искусству, ибо ни в деньгах, ни в тайном покровительстве особо не нуждался. Имя квартиру в пентхаусе высотного дома с круговым обзором, он мог в свой огромный телескоп, снабженный самой современной записывающей аппаратурой, заглядывать в окна и обозревать значительный сектор города. Обычно собранная им информация была малоинтересна, но иногда, очень редко, попадались презабавные и весьма ценные эпизоды.

Что касается «Санха», то он — высокопрофессиональный актер — как мифический Протей, мог принимать любой облик. «Санх» становился кем угодно и мог оказаться в любое нужное время в любом нужном месте. Ну, не совсем в любом, но в том, куда хоть теоретически способен попасть человек с улицы. «Санх» всегда отличался эксцентричным поведением, объясняя свои странности легким психическим расстройством: «С раннего детства меня преследовали удивительные вещи, что-то вроде галлюцинаций, но это все началось еще задолго до наркотиков». Помноженные на многолетнюю наркоманию, эти «галлюцинации» превратили его, одного из самых удивительных и талантливых из ныне живущих артистов, в рекордсмена по количеству арестов, судов и прерванных курсов лечения. Этим же, при желании, можно объяснить многое из его «паранормальных» способностей.

Все эти замечательные люди пока безмолвствовали, однако их молчание еще ничего не значило — хоть и не сразу, но отвечали они всегда.