"Три горсти земли" - читать интересную книгу автора (Марченко Владимир)

ВАЛЕНКИ

Скучно стало Сереже. Мама ушла с Аришей в магазин. Решил он сходить к бабушке в музей. Сначала полистал книгу с картинками, а потом принялся бегать по залам. Несколько раз его просили не шуметь, а он немного передохнет, вновь начинает пугать музейную тишину.

– Где она? Тишина эта? Какая она? – сыплет вопросами Серёжа, а сам во все уголки заглядывает.

– Мудрая она. Никто её не видит, а она всё примечает. Ничего не трогай, веди себя тихо.- Говорит бабушка, а сама на часы смотрит. В одном зале увидел мальчик валенки. Снял сандалии и сунул ногу в валенок. Пришелся впору. Он и второй надел. Так ему весело стало, что от скуки и следов не осталось.

– Поставь на место. Зачем это обул? Сейчас домой пойдём.

Хочет мальчик валенки снять, но не может. Приклеились. Бабушка пытается помогать мальчику, но ничего не получается. Тянут валенок с ноги, подоспевшие две тёти, но безуспешно «Что делать? – спрашивает бабушка, – не идти же ему в музейных пимах домой?»

– Нельзя уходить из музея в экспонатах,- сказал пришедший сторож.- Мальчика поставьте в зале. Пусть стоит экспонатом. Пока валенки не снимете с его ног.

– Мальчику нужно домой,- сказала бабушка.- Его мама будет волноваться, если Серёжу здесь оставить.

– Вот, что получается, если не слушать взрослых и шуметь в музее, нарушая порядок,- сказал старый музейный фотограф.- Сейчас ножиком попробую разрезать валенок, чтобы мальчишка мог ногу освободить. Подержите его, чтобы не вертелся. Не режет нож валенок. Какой крепкий войлок попался.

Фотограф поглядел на мальчика, почесал лысину, ушел звонить в клуб знатоков, что в телевизоре показывают. Серёжа не очень печалился. Валенки ему понравились. Возня взрослых его смешила. Даже когда пришла мама и увидела музейные валенки, когда они пошли домой,- он был в чудесном настроении. А взрослые не очень радовались. Даже наоборот.

– Мама, ребенок пять минут с вами находился, а какие возникли проблемы? Ему в школу через два дня. Он так и будет на линейке стоять? Вы не знаете, мама, а кто мне скажет, что делать с валенками? – сокрушалась мама Оксана, качая головой и вздыхая.

– Серёжа не слушал, что ему говорили. Бегал и трогал экспонаты. Прибежал из зала быта в валенках. Ему было весело. Он и сейчас в чудесном настроении. Снимать валенки будем в мастерской. А то и МЧС пригласим. Не может такого быть, чтобы валенки не снялись.

Вечером Сергей с удовольствием помогал маме и бабушке поливать грядки, собрал выросшие за ночь огурцы и нарвал банку малины для сестры младшей Ариадны. Ужинал мальчик аккуратно, не капризничал, не выбирал что повкусней. Его словно подменили. Он даже раскрыл свою книжку и прочитал несколько слов, которые ему раньше не давались.

Как только Оксана привезла детей в город домой, позвонила в службу МЧС, договорилась о встрече. Вадим не придал значения событию, которое произошло с сыном. Он верил в возможности оборудования, которое разрезает бетонные балки и «перекусывает» стальные толстые прутья. Когда умелые парни включили свои пилы и попытались снять валенки, он держал мальчика за руку, полагая, что через несколько секунд войлок будет разрезан на кусочки. А этого не произошло. Эмчеэсовские парни развели руками. Даже крохотного и заметного следа не осталось на валенках. Вадим посмотрел на инструменты. Они оказались испорченными. Алмазные пилы не смогли хоть чуточку повредить серый войлок. «Хоть что-то сделайте. Ему в школу завтра».- Просил Вадим растерянных парней. Пожилой мужчина, мотая головой, сказал, что нужно к бабушке, а валенки не простые, тут оборудование бессильно.

Бабушка только посмотрела на валенки, сказала, что всему свой черёд.

– Мальчику не причинят вреда здоровью. А даже помогут найти своё счастье. Пусть он не обращает внимания на тех, кто станет его дразнить или как-то преследовать.

– Ему и в школу в валенках идти?- удивился Вадим.

– За непослушание придется терпеть. …Не наказание, но памятка на всю жизнь. Никто ему не поможет. И не трать деньги. Не ищи знахарей. Никакие ведуны не помогут. Всему своё время. Так-то, мальчик. Всё в мире связано крепкой ниткой. Ты не слушал старших, нарушил покой экспонатов. А они не любят суеты и колготы.

Оксана отвела сына в художественный салон. Большой мастер кисти Сурепкин оформил из валенок сапожки, чтобы не так сильно в глаза бросались. Учительница знала о странном мальчике. Ей уже подсказали заботливые родители, беспокоясь о том, чтобы дети не заразились от Сережи валеночной болезнью. Учительница успокоила всех, сказав, что это не переходит, но возможно у кого-то из непослушных и проказливых детей появится один валенок. Это же мелочь. Главное- не баловаться и не вертеться на уроках, тогда никакая болезнь не придёт, а тем более валеночная.

Директор школы был обижен тем, что не сказали об уникальном первокласснике, который пришел в школу на торжественную линейку в старинной обуви. Он разругал завучей, записал выговор медицинской сестре. Сережа не обращал внимания на любопытных, но старался не шалить и сидел на уроках примерно. Он ждал, когда придет тот день, когда валенки сами свалятся с ног. А день не приходил.

Рос мальчик, росли и валенки. На дискотеке в восьмом классе произошло нечто такое, что заставило весь город Лупоглазов говорить о событии. Молодёжь пришла потанцевать в валенках. Это стало модно. А вот в бане, куда юноша пришел с папой, многие чуть со скамеек не попадали, увидев паренька в серых пимах, с мочалкой и тазом. Хохот поднялся такой, что лампочки стали моргать в парилке. Все решили, что хлопчик забыл снять свои катанки, когда раздевался.

На службу в ряды армейские Серёжку призвали, не найдя ничего плохого, если боец станет нести службу в собственном обмундировании. Посчитали, что это и не нанесёт урону, а служить могут все- и в валенках и в бороде и вообще глухие и слепые. Ведь на гражданской жизни как-то живут, а значит, и в казарме не потеряются и на плацу не заблудятся.

Командир полка, в котором служил солдат Серёжа, увидев бойца в валенках, чуть не лопнул по швам, если бы они у него были. Естественно, объявил за нарушение формы три наряда на кухню. Что толку? Валенок не убыло нисколько. Отпахал на кухонных работах боец. Приказы не обсуждают, а их выполняют. Командир роты пояснил командиру полка, что солдат из Сибири, а там морозы. Они, дескать, поголовно в такой обуви живут. С нею и рождаются. «Непорядок!»- рявкнул генерал, не должны подводники рождаться в валенках, а тем более танкисты. Положить на обследование рядового Сергея».

Лежит солдат в санчасти, а служба идёт. Кушает он котлетки, с медбратьями научные беседы ведёт. Добеседовались как-то до того, что Сергей под большим секретом сказал, что у него болезнь, которая называется валенканская холера. Не очень заразная, но редчайшая. Дошла эта брехня до главврача, который приказ исполнил, но изучением не занимался. Он ремонт в квартире затеял три года назад. Ему не до пацанов в валенцах.

Подумал капитан и решил написать кандидатскую работу о пользе рождаемости детей в валенках или в танковых шлемах. В процессе обдумывания решил добавить и нервное расстройство призывников. Защитился. Болезнь назвали- «солдатское заболевание или порок капитана Клизьмина». Опыты проводились систематически над валенками. Облучали рентгеновскими лучами, травили кислотами. Валенки никак не реагировали, а посему излечения не наступало. Серёжу комиссо -вали, обнаружив у него овойлокование конечностей в обширных пределах, а также валенкофрению среднего закругления пятки. Клизьмин статьи пишет в научные медицинские издания. Их перепечатывают зарубежные коллеги. Клизьмин защитил докторскую и получил подполковника. Начальник штаба полка внёс предложение в правительство, чтобы призывники приезжали на службу в своей обуви, плавках и со своими сухарями, а также матрацами и подушками, дровами и продуктами. Солдатские письма должны поднимать экономику страны. Для этого конверты для писем стали делать из пуленепробиваемой бумаги. Заработали несколько заводов по производству особых секретных полевых чернил и проявительных составов, чтобы враги не могли прочитать написанное.

Сергей приехал домой важный. Побывал мальчик во многих научных центрах зарубежных. По американски насобачился говорить. С Эльфелевой мачты умудрился сто парижанок замочить, а в дрезденовской выставке унитаз засорил шелухой тыквенных семечек. Шалун остался, как и прежде, но подарки привёз родичам. Все рады. Танюшка из села Верхние Опупки ему письма писала в армию, а на встречу прикатила со своим пылесосом. Такая традиция в селе, коли девушка собирается семейной стать, первым делом моющий пылесос покупает себе. Пылесосит день, второй. Всю улицу в городе Лупоглазове привела в порядок, словно ждут лицо важное. Народ шарахается с непривычки. А потом привыкли.

Семья у них вышла. Серёга вырос, возмужал, стал на Филиппку- певца походить, а что в валенках ложится, так это не беда. Отдельные хлопцы вообще не раздеваются. В чем у свиней чистили, в том и в койку кидаются. В армии дураков не валяют, а чему-нибудь и успевают обучить хорошему. За два года можно и козла на флейте научить играть.

Пришло время мальчику на работу устраиваться. Охранником в универсам захотел, где его папа за электром следил. Магазин большой. На Краснопортовой улице стоит. Раньше там мастерские были по пошиву портков. До переворота. Послали паренька на медицинские обследования. А чего его обследовать. Зашел к врачу. Документы подал.

– Вы б ко мне еще на ходулях пришли, – говорит врач. – На дворе чо?

– Лето.

– Зрение отличное. – Говорит врач. – Катанки скидай. Не плоскоступие у тя?

– Нет. В армии служил. Врачи в Лондоне проверяли. Сказали- веригуд. И звание дали капрала.

– Не годен в охрану. Тя ж комиссовали по причине овойлокования конечностей нижних.

– Дядя, в армию взяли на целых полтора с лишним года. А в охрану нельзя? Служить в пимах можно?

– В армии служить всем можно, а вот в элитном магазине охранником нельзя. …А вот так. Будете интерьер нарушать. У покупателей могут возникнуть разные нехорошие отправления Икота, изжога, коклюш и прочие аллергии. Вот если бы мы валенками торговали, тогда можно было вас взять валенковой моделью.

Вышел Сергей, матюгнулся по японски. Так и сказал – япономама. Идёт себе хмурый, пиво пьёт Морсинское. Девчата и парни его приветствуют. Он известный стал от катанок. У дома сел на своей улице Синепупинской. Тут и Таня вышла перепоясанная шлангом от пылесоса.

– Пойду, Таня, завтра грузчиком на табачну фабрику пристраиваться. Зарплату не платят, так хоть куревом деда на триста лет обеспечу. Не семечками мне торговать известному человеку во всех государствах. Надо было остаться в Норландии или в Мангерии. Маху дал.

– Не парь мозги, любимый, – говорит Таня ласково. – Подрыхни. Утро вечера покруче. Думать буду я тоже.

Придумала она такое, что от зависти у многих шерсть бы подмышками вздыбилась. Аттракцион решила свой сделать. Пылезасос в ломбард сдала, а на выручку заказала афиши и буклеты в наилучшем рекламном бюро. Раз валенки нельзя снять с ног любимого человека значит, они должны не только огорчения приносить, но и радость ввиде денежного дохода.

Народу привалило на представление до фига. И пошла потеха. В партере смех и рукоплескания. В ложах кричат браво. А на галёрке свистят. Валенки пилят пилами, а те ломаются. Кислотой травят, а им хоть бы что. Долбойным молотком молотят, зубилы притупили всмятку. Девчатки визжат, мальчишки в пустые бутылки пивные дуют. Столботворение! На второе представление Сам прибыл. Толк знает в постановках, головой качал, в ладошки колотил, будто моль хотел прихлопнуть. «Какой талант у народа,- говорил после антракта жарко и с душой. Наградил Сергея и Танюшку серебряной медалью за развитие народного фольклора и нового жанру. Ордер дал на квартиру пятикомнатную в хорошем районе. Вот как надо народную инициативу поддерживать.

Поехали молодые артисты квартиру осматривать. Мать и отца с собой в тачку посадили. Приехали. А там дома трёхуровневые. Чистота. Окурок плюнуть некуда. Охрана проводила новосельцев до хаты. Мамке Серёгиной плохо сделалось, когда увидала мебель швецкую, кухонную технику японску, коврики ирански. Заплохело женщине окончательно от такого комвортабельного обустройства. Она всю сознательную жизнь

бельишко в тазике о ребристую доску жулькала. Открыл Серёжа поилку. Бар называется. А там всякие бутыльки и флакончики-фанфорики. Ослепленный видом разнообразия, сковырнулся папа ихний. На кушетку пал и отдыхают во все лопатки. Отходили мужчину стаканом вина марочного. Папа хоть и не пьющий, но выпил, а чего не пить, когда всего много. Пока ужин собирали на стол, папа в креслах принялся спать с прихрапом. Жизнь устоялась, как самосидка в стакане. Можно и поспать всласть. Можно и на унитазе газету почитать о том, что в мире происходит соседнем.

Хорошо с деньгами жить. Без денег и нищему товарищу не подашь и букет женщине не подаришь. С деньгами вполне можно быть гордым и независимым. Независимость и свобода трудом достигаются. Серёжа и Таня не лежебоки, какие. Как мураши работают, не покладая ни рук, ни валенок.

В Дыртройти Сергей стоял в тиглях с расплавленным свинцом. В Квубеки плясал на мангале с углями. В Луверпуле ходил в ваннах с разными кислотами. А в городах Лундоне и Парыже Таня стреляла в мужа. Аттракцион назвала пуленепробиваемая пятка. Сначала она палила из пистолета Глок в бетонную садовую вазу. Разносила её в мелкие камушки. После этого стреляла в мужнины пятки. Многим от этого ужаса становилось плохо. Инфаркты с разными последствиями были. Что делать? В самой японской стране соорудили станок, чтобы валенки перепилить высокоскоростными алмазными фрезами. Ага. Перепилили. Станок захрустел внутренностями и задымил. Алмазные наклепки потом в зале собирали уборщицы японские две недели. Русским валенкам ничего не доспелось. Газеты писали о том, что будто бы под войлоком шибко секретная космическая броня наклеена. Провели экспертизу и доказали обратное. Популярность у наших артистов поднялась, как квашня на опаре. По миру полетели двойники и тройники. Но это не пугало Таню. Как менеджер, она была на своём месте. Талант открылся. Она по всему миру дома создала для девушек и женщин и назвала их Дома нетерпимости. Автобус пустила из многих городов до Лупоглазова. Аэропорт выстроила для самолетного посадочно-взлётного состояния. Акции по всему миру покупала. В промышленность отечественную вкладывала. Старалась, чтобы заводы людей рекламой затягивали к станкам, а не к пивбарам. У мужиков возникло желание получать зарплату, а не пособие, и норму выполнять. Рьянопьщим Таня водку свою придумала, от которой ничего, кроме веселья не бывает, но у этих граждан на лицах возникают полосы, как у зебров. Хочешь быть в полоску, пей. А хочешь стать человеком, сбавь скорость и дозу. Водка раздавалась бесплатно. Кто хоть раз перепьёт, у того на всю жизнь возникает отвращение, как от молочного киселя. Детские дома Таня все позакрывала, а детей передала безматерных и безотцовых в Ульи. Это что-то похожее на монастыри, где живут и работают граждане или гражданки, а на их попечении находятся ребятишки. Там развиваются, учатся грамоте и разным житейским премудростям. Это не простые поселения- это инкубаторы новых людей. Всем обиженным и пострадавшим от «пирамид» Татьяна выплатила деньги с процентами. Хотела и Аляску взять обратно и открыть на ней республику трезвости, но вышел запрет из Думы. Сказали, что нельзя народ лишать алкоголя, так как в нём много чего полезного, а чего спросила она, но ей ответили, что это наисекретнейшая медицинская тайна.

Прошел год, Таня не носится по круизам и спектакли не организует. Вся семья ждала наследницу. Родилась девочка по имени Варя. Такая самостоятельная на диво. Сама себе памперсы меняет, сама мамину кофту расстегивает и молочко добывает из нужного места. Всё боялись, что у ребенка будет наследована пимная болезнь, нет обошлось. Таня позвонила по телефонному радио и показала по эфиру дочку отцу и деду. Серёжа и папа Вадя были в африканском круизе по городам алмазодобывающих государств, контракты заключали на огранку камней, ведь Сережа до армии учился в училище по обработке ювелирных изделий. Не платили ни шута, а стырить каки-никаки отходы невозможно. На заводе резиновых изделий зарплату давали бракованными шинами, на монетном дворе люди получали медными грошами, а вот на заводе обрабатывающем алмазы, бриллиантами не расплачивались с рабочими. Никто не знает почему.

Приехали круизёры в родной Лупоглазов. Не узнать. Кругом сады банановы и ананасовы. Дети весёлые и умытые в парках на качельках раскачиваются. Автомашинов нет, а только велосипедистки и велосипедисты катят по проспектам. Воздух чистый как в родильном отделении. Народ счастливый до судорог в коленках. Заводы на окраинах работают во всю мощь. Дома строят день и ночь. Пришел парень из армии, а ему уже квартира и парта в институте подписана. Продукция выпускается наивысшего спроса и качества. Никакой безработицы, никакой преступности. Радоваются женщины, поднимают на самый высокий уровень количество народонаселения. Все с колясками, а остальные беременные гимнастикой занимаются и книжки читают о воспитании малышей, кто не хочет читать, на лекциях дремлют и пинетки вяжут.

Как брильянтову вазу взял Сергей свою дочку на руки. А тут мама Оксана вышла из кухни. Торт пекла. Мастерица она с детских лет. Улыбается, показывает новые зубы, выросшие на месте старых- кариесных. Научились зубы менять без пломбов и протезов.

– А говорили, что у ребенка валенки будут. Пророки. Доказывали, что по наследству передаётся овойлокование пимное, – говорил Сергей весело и счастливо.

Гудели Галькины почти неделю. Столы стояли аж до самого моста через речку Гарнаулку. Куда однажды на пляж пришел пацаном Сергуня с друзьями. Как народ ржал, увидев его в валенках, играющим в волейбол. Пиво текло без перерывов из бочек колёсных. Кому не хватило кружки, тот прямо из кастрюли по трубочке сосал Морсинское. Квасу не хватило на пятый день. Пришлось маме новый – заводить на хмелю, который им дед из деревни присылал. Он со своей бабушкой тоже участие принимать начинал, но уехал на третьи сутки. Огород у них в там один остался. Кот Дёма хоть и ловит мышек, но пропалывать грядки не захотел учиться. Ему по заборам больше нравится гулять. Такой он вырос самостоятельный.

Прабабушка всё с девочкой водилась. Учила её читать объявления в газете. Пива не пила, а вот окрошки похлебала с удовольствием. Охочая она до этого блюда. Даже зимой кушает. Дед Вадим отвозил транспортом уставших есть и пить до мест проживания и ночевки. Мороженое раздавали на перекрёстках всем желающим даром, но просили упаковку не кидать куда не надо, а только в урны. Порядок соблюдали четко. Дружинники помогали друг другу красные повязки поправлять. Пригласили и парней из МЧС, которые первыми пытались валенки пилить на мальчике двадцать лет назад. Самого тоже позвали, который медалью чету удостоил и помог с жильём. Конечно, речь сказал, тост поднял за здоровье. Говорил пылко и горячо. Хвалил своих граждан за восстановление порушенного перестройкой сельского хозяйства и промышленности разного назначения.

Я был там. Событие не простое. Почти как праздник урожая, но летом. Видел, как Варечка, сидя на коленках у папы Серёжи, вдруг заулыбалась, повернула головку и похлопала его по носу. Сергей покачал головой. Тут дед Вадя подошел с бутылочкой. Он молоко грел внучке. Оказалось, что подмочила дочка папу. Смех поднялся. Вадим внучку взял, а Сергей пошел брюки менять. Тут валенки и снялись. Теперь они стоят в музее на своём месте. Если кто-то не слушает родителей, может эти валенки примерить, а что будет, потом я не отвечаю за последствия.

2004 год, лето.