"Твой верный враг" - читать интересную книгу автора (Неверсон Вивиан)

4

Покинув фирму “Веймоут констракшн”, Майк отправился на встречу с управляющим гостиницы. Тот показал номера, которые следовало обставить антикварной мебелью. Майк остался доволен осмотром. Позже он позвонил Лоре Брукс и сообщил, что на месте все выглядит так, как они и предполагали. Затем указал, сколько старинных кроватей, секретеров, комодов, оттоманок, туалетных столиков и иных предметов мебели потребуется для выполнения заказа. Лора все тщательно записала, после чего Майк как бы невзначай заметил, что ему придется задержаться в Лондоне на несколько дней. Нельзя сказать, что известие привело мисс Брукс в восторг, однако она не стала сильно возражать, потому что ее мысли уже потекли в рабочем направлении,

Пожелав партнерше по бизнесу успехов, Майк на время забыл о делах. Они подождут. А вот Тина ждать не может.

Сейчас самое главное — она.

Майк до сих пор не мог опомниться от радости, что ему так повезло. Четырехдневная прогулка по Темзе? Проживание в одной каюте с Тиной? К тому же той придется делать вид, что Майк ее муж?

Разве можно мечтать о большем?

Немного поразмыслив, Майк зашел в ближайший книжный магазин, отыскал стеллажи со специальной литературой и долго листал труды, касающиеся всего, что имеет отношение к природному газу, его добыче и транспортировке. Позже Тина, несомненно, расскажет Майку, что говорила о нем сослуживцам. Соединив обе порции информации, он будет вооружен против любого каверзного вопроса. Впрочем, Майк и без подготовки принял бы вызов.

Обстоятельства его жизни способствовали тому, чтобы он с детства воспитал в себе уверенность. Будучи сыном военного, Майк вынужденно привык к частой смене места жительства. Он поменял несколько городов в Великобритании и даже жил за рубежом.

Поначалу он тяжело расставался со школьными друзьями. Но потом обзаводился новыми, и вскоре он в совершенстве постиг правила этой игры. Майк обнаружил, что, заставляя других детей смеяться, можно быстро добиться их расположения. Иной раз жизнь кажется скучноватой, и весельчак, способный приправить ее шуткой, всегда ценится в любой компании.

С годами Майк до такой степени развил искусство общения с людьми, что мог без труда выпутаться из любой передряги. Поэтому предстоящее общение с коллегами Тины представлялось ему не более чем веселым приключением.

В назначенный час Майк вновь поднялся на двенадцатый этаж делового центра. Здесь он обнаружил, что отношение к нему Тины ни чуточки не изменилось. Она была так холодна, везя Майка в автомобиле к себе домой, что оставалось лишь удивляться как это приборная доска не покрылась ледком.

Прибыв на место, Тина оставила свой “бентли” в подземном гараже и направилась к лифту, даже не оглянувшись, чтобы проверить идет ли Майк следом.

Оказавшись в квартире, тот поначалу даже усомнился, удастся ли ему разогреть ее владелицу до того жаркого состояния, в котором она некогда пребывала в гостиничном номере Шеффилда.

Весь интерьер был выполнен в белых тонах. Все сияло белизной: ковры, стены, керамические вазы, кресла, диваны и шторы на окнах. И нигде не наблюдалось даже намека на пыль. Мягкая мебель выглядела так, будто на ней никто никогда не сидел. Если бы Майк заметил пятно на обоях или какой-нибудь выпадающий из общего стиля пуфик, он почувствовал бы себя уютнее.

Не тут-то было!

Неужели здесь живет та самая женщина, с которой он непродолжительное время делил номер в небольшом шеффилдском отеле с покрытым трещинами кафелем на стенах ванной и широкой, но скрипучей кроватью? Помнится, Тина еще утверждала, что ей нравится сам запах этих помещений…

Невероятно!

Тина положила сумочку на кресло и спросила:

— Ты ел?

— Нет, но буду рад пригласить тебя в ресторан.

Она смерила его взглядом, словно говорившим “ну да, так я с тобой и пойду!”, затем направилась на кухню.

— Я закажу что-нибудь.

— Закажешь?

— Я не готовлю. Вернее, делаю это очень редко.

— Что же ты ешь?

— Утром йогурт с ломтиком хлеба. Днем какой-нибудь салатик в кафе напротив делового центра, а вечером разогрею на плите готовый замороженный ужин. Главное, чтобы было поменьше жира и калорий.

— А как ты отнеслась бы к пицце? — Тина повела бровью.

— Ну… разве только она будет без мяса.

— А я предпочитаю с ветчиной.

Она состроила презрительную гримасу.

— Ты никогда не задумываешься о состоянии своих сосудов?

— Честно говоря, стараюсь делать это как можно реже.

— Сочувствую твоему несчастному организму. — Майк усмехнулся.

— А помнишь, как в Шеффилде я заказал еду в номер?

Тина отвела взгляд.

— И что?

— Телячьи отбивные с картофелем-фри, шоколадный торт на десерт. А к нему еще и взбитые сливки. Они громоздились в вазочках белыми айсбергами. — Майк блеснул глазами. — До сих пор с удовольствием вспоминаю, что ты вытворяла с этим лакомством!

Щеки Тины мгновенно запылали. Она попыталась что-то возразить, но в данном случае крыть было нечем. Потому что большую часть сливок съела сама Тина.

Она кивнула на телефон.

— Валяй, заказывай пиццу по своему вкусу. С ветчиной, дополнительным количеством сыра и горчичным маслом! И пусть уровень холестерина в крови подскакивает выше крыши.

— Вот это другое дело! — одобрительно заметил Майк.

Ткнув пальцем в один из телефонных номеров, целый список которых находился на бумажке, прикрепленной магнитным держателем к холодильнику, Тина удалилась в спальню и плотно закрыла за собой дверь.

Глядя ей вслед, Майк сокрушенно покачал головой. Он догадывался, что на самом деле Тине очень нравится пицца с ветчиной, но сейчас она ни за что в этом не признается. Он придвинул поближе телефон, набрал указанный номер и заказал вегетарианскую пиццу.

Во время ужина Майк неоднократно пытался завязать беседу, но Тина всякий раз отвечала односложно. Было совершенно ясно, что уж если она не может отговорить Майка от прогулки на теплоходе, то постарается сделать их. совместное пребывание как можно более неприятным. Однако этим его пронять было невозможно — терпение составляло одну из сильных черт его характера.

После ужина Тина отослала Майка в гостиную, а сама прибралась на кухне. Затем принесла ему комплект постельного белья, летнее одеяло и подушку. Положив все это на диван, она вновь скрылась в спальне. Вскоре Майк услыхал звук льющейся в душе воды.

Да, вот тебе и приятная беседа и великолепный секс! — подумал он.

Решив, что больше он сегодня Тины не увидит, Майк огляделся, потом подошел к книжным полкам. В основном здесь были книги, относящиеся к специальности хозяйки квартиры. На стене висел в рамочке диплом. Изучив его, Майк понял, что Тина окончила один из так называемых женских колледжей — заведений, где учились только девушки.

Майк поморщился. Ему только в кошмарном сне могло привидеться, что он четыре лучших гола жизни способен лицезреть вокруг себя только представителей собственного пола.

Затем он выглянул в коридор, где неожиданно увидел еще одну дверь. Вторая спальня? Тогда почему Тина укладывает его в гостиной? Майк тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Здесь был письменный стол, у окна стояла чертежная доска, одну стену целиком занимали книжные полки. На них красовались дорогие подарочные издания по истории и большие глянцевые альбомы со снимками наиболее выдающихся образцов архитектуры. Но были и потертые книжки, причем двух видов. Одни являлись редкостными старинными изданиями XVII–XVIII веков, другие — современным чтивом, среди которого преобладала фантастика и детективы. Попались Майку на глаза и несколько дамских романов.

Вот! Это больше похоже на истину. Хранящаяся в гостиной литература предназначается для постороннего глаза, а здесь Тина живет по-настоящему.

Увидел он и еще кое-что интересное. Когда они гуляли по Шеффилду, он купил и подарил Тине постер с гравюры XVI века. Сейчас он висел на стене.

— Что ты здесь делаешь? — Майк резко обернулся. Тина стояла на пороге в розовом махровом халате. Он мгновенно представил себе, какое чувственное тело скрывается под мягкой мохнатой тканью.

— Просто смотрю.

— Не стоит этого делать.

Ну вот, снова на щеках появился румянец, будто Тину застали врасплох за чем-то недозволенным.

— Постер сейчас смотрится гораздо лучше, — заметил Майк.

Тина вдруг повернулась и вышла из комнаты. Майк последовал за ней. Увидев, что она направляется в спальню, он схватил ее за руку.

— Эй, постой-ка! Что случилось?

Тина подняла на него полный негодования взгляд. Ее прекрасные голубые глаза словно сыпали искрами.

— С меня достаточно уже того, что сегодня утром ты явился ко мне на работу. Затем ты уговорил меня пустить тебя переночевать. А сейчас вынюхиваешь здесь что-то по углам!

— Ничего я не вынюхиваю.

— Иначе это не назовешь!

— Но дверь была открыта.

— Это частное помещение!

Тина в самом деле не на шутку рассердилась.

— Ладно, прошу прощения. Мне действительно не следовало туда ходить.

— Вот именно. Не следовало.

— Но я не понимаю, почему ты так кипятишься. Здесь ничто не отражает твоей индивидуальности. А та комната совсем другое дело!

Тина пригнула голову, словно желая таким образом скрыть румянец смущения.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

Майк медленно приблизился и уперся ладонью в стену по соседству с головой Тины.

— Ошибаешься. Возможно, мне известно гораздо больше, чем большинству окружающих тебя людей. Той ночью в Шеффилде я много чего узнал о тебе.

— Тебе придется прекратить это.

— Что?

Она на миг закрыла глаза.

— Напоминать мне об этом.

— Тебе это не нравится?

— Я очень глупо вела себя тогда. Неудивительно, что мне хочется все забыть.

— Ах вот как ты к этому относишься? Как к чему-то такому, что следует запереть на три замка?

— Да.

— Даже то, как мы встретились? И как потом гуляли?

Он заметил на лице Тины тень нерешительности.

— Нет, — наконец произнесла та. — Это было прекрасно.

— Так! Хоть в чем-то мы согласны.

— Но тогда я не собиралась завязывать длительные отношения. Впрочем, как и сейчас.

— Я и не подозревал, что мы здесь толкуемо привязанности продолжительностью в целую жизнь.

— Мне не нужно лаже четырех дней. И вообще, ничего от тебя не нужно. Если бы ты просто уехал обратно в Шеффилд, оставив меня в покое, я была бы самым счастливым человеком на свете.

— Нет, малышка. Я знаю, что сделало бы тебя счастливой, и это отнюдь не мой отъезд домой. — Он медленно склонил голову и легонько коснулся губами шеи Тины. Затем тронул мочку уха. Тина была так напряжена, что хотелось поцелуями заставить ее расслабиться и вспомнить, как она таяла в его объятиях. — Стань прежней, — прошептал Майк. — Прямо сейчас. Покажи мне ту женщину, которую я знавал в Шеффилде.

— Майк…

— Она здесь, — продолжил он. — Я чувствую. Восхитительная чувственная женщина. Просто сгораю от желания вновь прикоснуться к ней. Мы будем вместе, как тогда, только ты и я, долгие, долгие часы…

— Нет!

Тина нырнула под его руку и перешагнула через порог.

— Не хочешь узнать, зачем я приехал в Лондон? — произнес Майк вслед.

Она остановилась.

— Зачем?

— В том отеле, возле которого ты сегодня поймала такси, собираются оформить несколько номеров люкс в стиле семнадцатого века с подлинной мебелью того времени. Я займусь поставкой антикварных предметов обстановки.

— Вот как? Это владельцы придумали? Очень мило. Мне нравится та гостиница — там уютный ресторан.

— Так-то лучше, — негромко заметил Майк.

— В каком смысле?

— Ты улыбаешься. Впервые с того момента, как я вошел сегодня в твой кабинет. Сейчас ты больше похожа на ту женщину, с которой я познакомился солнечным апрельским днем в Шеффилде.

— Майк… Мне пора ложиться спать. — Он кивнул.

— Хорошо. Увидимся утром.

Тина подозрительно взглянула на него.

— Не волнуйся, — сказал он. — Как бы мне ни хотелось присоединиться к тебе, я не стану врываться в твою спальню.

— Точно? — недоверчиво нахмурилась Тина.

— Точно. На сегодня мне достаточно твоей улыбки.

Она вновь вспыхнула. Затем поспешно захлопнула дверь перед самым носом Майка.

Удивительно, как взрослая женщина такой серьезной профессии способна краснеть от простого комплимента, — пронеслось у того в голове.

Нет, Тине не удастся его обмануть. Она может сколько угодно заворачиваться в махровый халат — пусть хоть в кокон спрячется, — Майк знает правду. Под холодным фасадом скрывается чувственность, и у Майка есть четыре дня, чтобы вытащить на поверхность истинную Тину. Но уж если это удастся, он никогда не позволит ей спрятаться вновь.