"Поцелуй ангела" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)7 Ричард догнал ее возле лестницы. На лице у него застыло упрямое выражение, делавшее его страшно похожим на собственного сына, и в глаза Джессике он тоже старался не смотреть. – Не стоило тратить деньги, мисс Махоуни… Она не дала ему договорить. – Ричард, посмотрите, пожалуйста, на меня. Спасибо. Ответьте мне: вы ненормальный? – Что-о?! – Вы жмот, скряга и жадина? – Мисс Махоуни… – Меня зовут Джессика, вам это прекрасно известно. Скажите: отправляясь в дом, где есть дети, вы пожалели бы пару фунтов на то, чтобы купить им недорогие сувениры или сласти? Просто так, для веселья? – Нож стоит дороже… – Не ваше дело, ясно? Это мои деньги, а не ваши, и я не собираюсь требовать у вас возмещения убытков. Вы меня хотите поставить в идиотское положение – я вам не позволю это сделать! – А чего это вы на меня кричите? – А потому что! Я ненавижу снобизм – а вы сейчас проявляете именно его. – У моих детей всего вдоволь, ясно вам?! – А-а, я так и знала, что к этому идет! Считаете, что я милостыньку им подала? Боитесь, как бы не начала их звать «бедными сиротками»?! Его лицо потемнело от гнева и исказилось яростью. Ричард Холторп схватил Джессику Махоуни за плечи и издал нечто очень напоминающее рычание. Но девушку, выросшую в Сохо, очень трудно испугать подобными звуковыми эффектами, особенно если она и сама в ярости. – Поставьте меня на место и не рычите тут! Я не такая идиотка, как ваша соседка Мейбл! У вас изумительные, смышленые, воспитанные, обаятельные дети, которые вас очень любят, а вы, вы залезли в свой панцирь и изо всех сил лелеете свое больное самолюбие, видя в чужой отзывчивости только желание унизить вас и упрекнуть в ненадлежащем исполнении отцовских обязанностей! Вы так озабочены собственными страданиями, что даже не хотите видеть очевидного! Да не нужен им ваш зубовный скрежет и работа на последнем издыхании! Им вы нужны, ваше внимание – орешки эти дурацкие купите и сгрызите вместе с Сэмом и Сью, лягушку вместе с ними поймайте, Мэри скажите лишний раз, как она на мать похожа и какая красавица, а потом, потом пойдите вместе с Уилли и раздолбайте, к дьяволу, все окошки этой жабе Мейбл!!! В коридоре раздался какой-то подозрительный шорох, но разгоряченные ссорой Дик и Джессика не обратили на него никакого внимания. – Вы мне не указывайте, как мне себя вести с собственными детьми, ясно?! Приехала тут… пигалица! – Это я пигалица?! Индюк! Эгоист! – Эгоист?! Да я вкалываю, как… – И кому оно надо? Ну, соберете вы свой этот… силос на неделю раньше, и что? На детей сил не останется, зато сможете лежать и хвалить себя: вот я какой, в лепешку ради них расшибаюсь! Ричард Холторп внезапно отпустил ее, отшатнулся, закрыл рукой глаза… Джессика мгновенно растеряла весь свой боевой пыл. – Ричард… Дик, простите меня. Я не должна была… Дик! Он глухо и тихо произнес: – Да нет, к сожалению, все правильно. Ты совершенно права, девочка. А я… я упускаю их. Я люблю их больше жизни, я умру за них, я живу ради них – но я никак не научусь жить с ними. Джессика закусила губу и осторожно подергала Дика Холторпа за рукав. – Эй? Мир? Или ты меня уже уволил? – Сейчас, разбежалась… Он отнял ладонь от лица и посмотрел на Джессику лихорадочно блестящими черными глазами. Вымученная улыбка искривила красивые губы. – А ты боец, мисс Махоуни. И умница. Все-таки умнейшая женщина – тетя Клементина, старая ведьма… Мир, конечно. И извини, я был груб. – Ну, я тоже нахамила, так что мы квиты. – Спасибо тебе. – За что? – Мэри сегодня впервые за долгое время улыбалась. Близнецы счастливы и ни разу не попытались удрать из дому. Уилли… вот тут пока не уверен. – Дай ему время. Дик, если это не очень неприличная просьба… мы поговорим как-нибудь? О… твоей жене. Мне кажется, Уилли до сих пор сильно переживает ее смерть, но я не знаю… можно ли напоминать ему о ней. Дик внимательно посмотрел на Джессику. – Напоминать? Что ты имеешь в виду? Впрочем, не сейчас. Конечно, мы поговорим. Обещаю. – Хорошо. Что у нас по плану? – Обед, я полагаю. – Тогда я пошла к Мэри, учиться хозяйничать. Через пару дней постараюсь освободить ее от большей части домашних хлопот. Кстати, ты был прав насчет разведки боем. – Да? И кто тебя настиг? – Мерзкая святоша Элен Парселл. – За что ты ее так? Она вроде не из таких… Джессика даже притормозила от удивления. – Ты серьезно? Считаешь ее хорошей теткой, доброй соседкой и честной христианкой и все такое? – Да я с ней как-то никогда не сталкивался… – Зато она с тебя глаз не спускает. Большой Брат следит за тобой, граф Норрингтон, и ты заработал уже тысячу штрафных очков. Дик насмешливо прищурился. – Что-то мне подсказывает, что ты в Миддл-Маунтин приживешься, мисс Махоуни. Тебе палец в рот не клади, даром что внешность ангельская… Она уже подходила к кухне, когда из-за угла выступил Уилли. Он по-прежнему не смотрел ей в глаза, но зато быстрой скороговоркой произнес: – Мисс Махоуни, я вам нагрубил, простите меня. И спасибо за… подарок. Только я тоже… не из-за него. Джессика затаила дыхание, осторожно протянула руку, коснулась легонько темных вихров… И плотину прорвало. Уилли молча, на мгновение, прильнул к ней, шмыгнул носом – но тут же вырвался и пулей умчался по коридору. Джессика задрала голову к потолку, не давая вылиться слезам. Для первого дня пребывания в идиллической английской деревушке переживаний было как-то немножко чересчур… Остаток дня был заполнен чисто житейскими, бытовыми хлопотами, и Джессика устала так, что заснула мертвым сном, едва успев добраться до кровати. Последней связной мыслью было: господи, как же справляется со всем этим четырнадцатилетняя девочка?… Ей в эту ночь не снилось ничего – по крайней мере, утром она ничего конкретного не вспомнила. Зато само по себе утро… Во-первых, утром его было назвать трудно. За окном было темно, непроглядно темно, бесконечно темно – собственно, Джессика даже не почувствовала разницы, когда открыла глаза. Разбудило ее шушуканье. Спросонья она решила даже, что это мыши, и уже приготовилась метнуть в ту сторону, откуда доносились звуки, подушку… но тут начала разбирать отдельные слова и фразы. – Ну и что… уже пора! Я есть хочу. – Вот пойдем и поедим. Мы уже большие. А она пусть спит. – Чевой-то спит! А в поход? – Сэм, сегодня Мэри дома, в поход нас не пустят. – Теперь с нами Джесси будет в походы ходить, Мэри пусть свои уроки учит! – Вот ты ей это и скажи. – Что ж я, дурак, что ль? Сама скажи. – Не шуми… Джессика окончательно проснулась и улыбнулась в темноту – впрочем, теперь она уже с трудом, но различала контуры двери. Еще более темный, чем окружающая тьма, размытый прямоугольник слева от нее… Справа – явственно светлее, там окно, к тому же с той стороны страшно дует. Надо будет заклеить рамы. Джессика села и негромко окликнула: – Эй! Кто это там в темноте шушукается? Неужели настоящие брауни? Настороженное молчание. Потом голос Сюзи: – А кто это такие? Джессика усмехнулась. Вот уж о чем она могла рассказывать бесконечно, так это о брауни, феях, эльфах и баньши. Правда, о баньши, пожалуй, не стоит – если честно, она и сама до сих пор немного побаивалась жутковатых легенд о «девах плача». – Ну-ка, залезайте на кровать. На полу холодно. Дробный топот ног, явно босых. Кровать скрипнула – и Джессика взвыла, потому что к ее ногам под теплым одеялом прижались две пары маленьких ледяных пяток. – Уоооуу! Это кто ходит босиком?! – Тихо, не кричи, Мэри услышит. – Я вот папе расскажу… – Не расскажешь. Он уже уехал. – Как уехал? Ночью? Искренний смех двух маленьких брауни. – Ну ты скажешь! Уже утро давно. – Насчет давно – не уверена. Темно совсем. – А я знаю, сколько часов! Маленькая стрелка между шесть и кочергой, а большая – просто на шесть. – Отлично! Кочерга – это семь. Половина седьмого… Вы всегда так просыпаетесь? – Неа. Я писать ходил, а потом уронил горшок. – Ой! – Не бойся, не тот. Сюзин. Он пустой был. Но она все равно проснулась. – И ничего не поэтому я проснулась! Я просто проснулась. Я хотела папу проводить. – А… почему он так рано уехал? – Он на ферму всегда рано уезжает, чтоб пораньше вернуться домой. Мэри и Уилли в школе до самого вечера, а мы одни дома сидим. Джесси, кто такие бла… брррррауни? – Да, кто это? Только не про страшное, чурики-чур! Джессика взбила подушки, уселась повыше и обняла двух теплых воробьев, прижавшихся к ее бокам. – Брауни – это веселые маленькие человечки, живущие во всех приличных домах. Они такие крошечные, что их не каждый заметит – разве что кошки… – А у нас кошки нет. Ее Демон съел. – Как?! – Ну не насмерть. Это кот был, бабки Мейбл. Он толстый и вредный был, Демона дразнил… – … Да, садился на забор бабки Мейбл и свешивал вниз хвост, а Демон знает, что нельзя прыгать на чужие заборы, а кот нарочно им мотал, а Демон не удержался и прыгнул, а бабка Мейбл… – …А бабка Мейбл как заорет, а кот испугался и забыл, в какую сторону бежать, а Демон его за хвост… – …И сдернул всю шерсть! Джессика не удержалась и прыснула, представив эту картину – хотя кота, конечно, было жалко. Воодушевленные успехом своего рассказа, близнецы подвели черту: – С тех пор кот из дома не выходит, а бабка Мейбл грозится рассказать все дяде Гарри! – А кто у нас дядя Гарри? – Дядя Гарри наш кнас… ксан… сантебль! – Констебль? Полицейский, одним словом? – Ну да. Давай дальше про брауни. – Хорошо. Так вот, маленькие брауни живут под печкой и следят за тем, чтобы в доме все было в порядке. Если хозяйка плохо готовит или не убирается в доме – брауни начинают хулиганить. Подсыпают соли в молоко, путают пряжу, завязывают коровам хвосты узлом. Если такое начинает происходить в доме, нужно взять блюдечко молока, а лучше сливок, поставить под плиту или возле очага на ночь и попросить: брауни, брауни, не грози больше мне! На сливки сладкие все брауни падкие. Верни все, как было, – налью тебе пива. – Ух ты! И бла… бррррауни больше не балуются? – Обычно нет – если попросить ласково. Но если обидятся всерьез, тогда сливки в блюдечке скиснут, а безобразия не прекратятся. – И что ж делать? Из дома уходить? – Нет. Тогда надо взять ярких лоскутков и сшить для брауни курточку и колпачок. Брауни большие модники. – У нас Мэри тоже модница. Только ей некогда. – Серьезно? Она любит наряжаться? – Любит. Она у себя в комнате наряжается, когда не видит никто. – А вы, я так понимаю, подсматривали? – Ну… да. Ух, Джесси, у нее такие штуки есть красивые, она сама их сшила! Все в дырочках, а вот тут, тут и тут блестит, и еще веревочки! – Сюзи, ты так здорово рассказываешь, я прямо так и вижу все своими глазами. – Расскажи еще чего-нибудь. – Давайте лучше пойдем завтракать, а потом гулять. Вы мне покажете лес – а я вам расскажу про фэйри. – А ктой-то? – Господи, да что ж такое! Вы в таких волшебных местах живете и ничего не знаете? Да тут наверняка полно фэйри, и лепреконов, и гномов, и эльфов, и гоблинов… наверняка нет! – Гоблины – это огры? – Нет, гоблины маленькие. Огры – они как Шрэк, а гоблины… ну, в общем, это немножко злые гномы. Сюзи шмыгнула носом. – Если немножко – тогда ничего. Тогда я не боюся. Сэм презрительно фыркнул. – А я и множко – не боюся. Только огра лучше не надо. Джессика торопливо поправилась: – Огры здесь точно не водятся. Они, в основном, в Шотландии живут. Ну что, встаем? – А может, еще полежим? – Честно говоря, мне бы тоже надо… как Сэму… – Писать? – Сюзи! Ну… да. – Тогда ладно. Встаем. Ты иди писай, мы сами оденемся, мы умеем. – Я знаю. Вы – золотые дети. – А бабка Мейбл говорит, что мы – божеское наказание. – Знаете, я точно еще не знаю, но, скорее всего, эта ваша бабка Мейбл – ведьма. – А наша хорошая бабушка Клементина тоже ведьма, только добрая! У нее и кот есть волшебный, и он Демона ни чуточки не боится, даже спит с ним рядом, когда приезжает. А бабушка Клементина умеет печь кексы с секретиком. А ты умеешь? – Я научусь. – Учись. Мы с Сюзи их любим. Пошли, Сюзи. – Пошли, Сэм. Босые пятки дробно простучали по полу – и удивительные близнецы покинули комнату своей няни. Джессика, улыбаясь, слезла с постели и зажгла наконец-то свет. За окном стало значительно светлее, но, судя по всему, и сегодня их ожидал очередной дождливый день. Торопливо одевшись и мысленно поблагодарив Гая за теплый свитер, Джессика спустилась вниз – и, к стыду своему, застала в кухне невозмутимую Мэри, помешивавшую овсяную кашу в небольшой кастрюльке. – Доброе утро. – Доброе утро. Как спалось на новом месте? – Отлично! Я словно провалилась в сон, ничего не помню. Мэри, во сколько же ты встаешь? – Часов в пять, зимой – в шесть. Варю близнецам кашу, провожаю папу, а там и в школу пора. До Барнхеда восемь миль, на велосипеде недолго, но зимой приходится пешком идти – почти полтора часа. – Ого! Если хочешь, я теперь буду вставать вместо тебя… Мэри чуть улыбнулась. – Да нет, я уже привыкла, а вам будет трудновато. Кашу или яйца сварить просто, я буду оставлять все на плите, чтобы не остыло. Близнецы обычно встают позднее, разве что иногда им приспичит проводить папу. – Они мне рассказали… Джессика с благодарностью приняла из рук Мэри большую глиняную кружку с ароматным, пахнущим корицей и имбирем кофе. Мэри накрыла кастрюльку крышкой и села напротив Джессики, пытливо глядя на нее своими большими темными глазами. Джессика с радостью отметила, что девочка заплела косу и сколола ее подаренной заколкой. – Мэри, ты очень красивая. Девочка зарумянилась и отвела глаза. – Не думаю. Просто… вы добрая. Близнецы в вас прямо влюбились, и даже Уилли… Впрочем, он все равно свинья. – Не ругай его. Просто близнецы младше, а дети проще привыкают к чужим людям. – Уилли считает, что весь мир идет на него войной. На самом деле я его очень люблю. Он такой смешной был в детстве… даже смешнее близнецов. Все время смеялся и дарил маме цветы. «Цыточки»… Она замолчала, скорбно поджав губы. Джессика тихонько вздохнула и сказала негромко: – Мэри, то, что случилось, ужасно… но, знаешь, мне кажется, пока мы помним и любим тех, кто ушел, они с нами. – Ангелы на небе, да? – Кто-то зовет их ангелами, не важно, как назвать, важно, что на самом деле… Мэри опустила голову – а когда снова вскинула ее, личико было спокойным и доброжелательным. – Знаете, мне никогда и ни с кем не хотелось говорить о маме. Ни слова. Мы с Уилли привыкли, что это только наше, понимаете? Не для чужих. Но вы – не чужая. Я это точно знаю, потому что близнецы никогда не подойдут к чужому человеку, да и Демон… нет, он, конечно, не покусает, но и вот так лежать тоже ни за что не будет. Мэри кивнула куда-то вниз – и Джессика увидела, что то, что она посчитала меховым ковриком, в который и закутала ноги, на самом деле – пушистый хвост Демона, а сам пес растянулся под столом и преданно смотрит на Джессику. В носу тут же зачесалось, и Джессика срочно перевела разговор на другую тему. – Мэри, я обещала близнецам поход, но ты должна меня сориентировать по времени. Во сколько обед, что готовить… Мэри махнула рукой. – Не берите в голову. Для меня это ерунда, главное, чтобы близнецы были под присмотром – основное время я всегда тратила на них. Папа вернется часам к пяти, тогда и сядем за стол, так что гуляйте… только возьмите с собой по паре сандвичей, чтобы перекусить на привале. Выяснилось, что гулять под дождем – вполне приятно, если ты одет в непромокаемый дождевик и резиновые сапоги. Места вокруг Миддл-Маунтин были красивые – лес только издали выглядел черным и голым, а на деле оказался золотым, багряным, оранжевым и зеленым. Близнецы уверенно вели Джессику по узеньким тропинкам, а она старалась вовсю, рассказывая им про Маленький Народец. Пару раз девушке показалось, что за ними кто-то идет, но потом она решила, что ей почудилось: лес был полон самых разнообразных звуков, шорохов, птичьих негромких трелей и пересвистов. Неожиданно к ним присоединился Демон – вынырнул из мокрых кустов, отряхнулся и побежал рядом с Джессикой, низко наклонив лобастую голову к земле. Никакого беспокойства он не выказывал, и девушка окончательно успокоилась – уж этот страж точно не подпустит никого чужого… да и откуда здесь чужие? Они съели сандвичи под раскидистым дубом, поделившись с Демоном, потом заложили небольшой крюк и вышли в распадок между двумя поросшими травой и вереском холмов. Побродили и здесь, дополнив уже собранные осенние букеты из разноцветных листьев нежно-лиловыми перышками вереска… Когда стало смеркаться, Джессика, близнецы и Демон вернулись домой. Уилли к обеду опоздал, но ни Мэри, ни отец не сделали ему замечания, и мальчик уселся за стол, как ни в чем не бывало. Щеки у него раскраснелись, темные волосы были влажными – судя по всему, Уилли целый день провел на свежем воздухе. Близнецы взахлеб рассказывали – между супом и котлетами – про эльфов и брауни, а также про то, что лепреконы оставляют под кочками мха монетки на пути тех, кто им понравился. Джессика улыбалась, Мэри с искренним интересом слушала малышей, а Ричард молча ел, изредка кидая на Джессику быстрые, немного странные взгляды. Он выглядел усталым и осунувшимся, к тому же сегодня ничем не напоминал того графа Норрингтона, которого Джессика только позавчера – с ума сойти! – впервые увидела в роскошной библиотеке респектабельного английского клуба. Ричард был в застиранной клетчатой рубахе, светло-голубых потертых джинсах, в простых кожаных мокасинах на босу ногу, и лицо у него было измученное, а на щеках проступила темная тень будущей щетины. Джессика снова обратила внимание на его руки – сегодня они были покрасневшими, обветрившимися, ноготь на мизинце почернел. Видимо, Ричард прищемил или сильно ушиб палец. Закончив трапезу, он устало откинулся на спинку стула и негромко спросил, улучив паузу в рассказе близнецов: – Уилли, тебе еще не идти завтра в школу? Может, съездишь со мной на ферму – гнедую надо бы перековать, а я боюсь не справиться один. Уилли вскинул на отца глаза и степенно кивнул. – Конечно! Зачем ты спрашиваешь? Только… можно, я сегодня еще отлучусь ненадолго, раз завтра меня не будет в деревне? – Конечно, зачем ты спрашиваешь… Ричард устало улыбнулся сыну – и Уилли несмело улыбнулся в ответ. Джессика старалась не смотреть в их сторону, но в душе была рада такому неспешному, сугубо мужскому разговору отца и сына. После обеда раззевавшиеся близнецы неожиданно сами изъявили желание «немножко поваляться» и отправились в свою комнату, взяв с Джессики обещание, что она попозже придет к ним и поможет-таки нарисовать паровоз. Мэри категорически отказалась от попыток Джессики помочь с мытьем посуды, Уилли оделся и ушел, свистнув Демона, а Ричард и Джессика отправились в гостиную на первом этаже. Усевшись перед весело пылавшим камином, Джессика принялась оглядываться по сторонам. Эта большая комната тоже знавала лучшие дни – вероятно, когда-то ситец, которым были обиты стены, выглядел куда более импозантно, а высокие французские окна с двойными рамами вряд ли пропускали сквозняк. Однако перед камином на полу лежала выделанная медвежья шкура, а между двумя придвинутыми к огню креслами стоял мини-бар в форме глобуса; остальная часть комнаты тонула в полумраке, и при известном усилии Джессика могла бы представить, что сидит в роскошной парадной гостиной богатой усадьбы, а красавец-граф сейчас предложит ей рюмочку шерри… – Хочешь виски? – Ох… боюсь, нет. Я не особенно люблю крепкие напитки. Ричард кивнул и молча налил в широкий квадратный бокал на три пальца янтарной жидкости. Сделав большой глоток, он тяжело опустился в кресло и вытянул длинные ноги к огню. – Я тоже не люблю, но от усталости и боли в мышцах помогает. И согревает. Я замерз сегодня в поле. – А мы, на удивление, нет. Дождевик – отличная вещь. – Поле раскисло, там грязи выше колена. Трактор опять сдох, пришлось запрягать лошадь. – Бедная… в такую погоду… Что я говорю! Ты ведь тоже… – Да нет, еще тепло, к счастью. Просто у лошадей от сырости копыта становятся мягкими и расслаиваются. – Как ногти от мытья посуды? – Ну… примерно. Только без маникюра обойтись можно, а лошади больно наступать. Ладно, это не важно. Близнецы тебя не заездили? – Что ты! Мне с ними весело. Мы погуляли по лесу, нарвали вереска… Сегодня на ночь будем читать Вудхауса – я обещала Мэри. – Когда-то это была моя настольная книга – повести о лорде Эмсворте. Собственно, благодаря ей я и полюбил заочно английскую деревню. Несколько не учел, правда, что у кроткого графа Кларенса были и садовник, и свинарь… Джессика рассмеялась, но быстро умолкла, нахмурилась и уставилась в огонь. Повисла пауза, впрочем, неловкости от этого ни один из молчавших не испытывал. Джессика обдумывала, как начать разговор, Ричард просто наслаждался теплом и покоем. Наконец Джессика решилась – и негромко спросила: – Можно задать тебе парочку личных вопросов? Ричард приоткрыл один глаз и ухмыльнулся. – Попробуй, смелая пигалица Махоуни. Не думаю, чтобы ты боялась… Джессика наморщила нос, потом накрутила на палец золотой локон и дернула его. Была у нее такая детская привычка. – Я не боюсь, просто не хочу показаться бестактной. Пойми, мною движет не банальное любопытство, а желание поскорее наладить контакт с твоими детьми – старшими, я имею в виду. Я не хочу причинить им боль, случайно заговорив о том, о чем не следовало бы. Ричард снова поднес бокал к губам, сделал глоток, а потом негромко произнес: – Спрашивай. Отвечу… на что смогу. И тогда Джессика выпалила, сама не зная почему: – Скажи, кто такая мисс Дарси? |
||
|