"Xirtam. Забыть Агренду" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

5. Нетрадиционно-ориентированный неопостфутурист.

«Capybara»: 15-метровая морская яхта-катамаран, простая и надежная, без изысков, но (благодаря изрядному размеру) с претензией на элитарность, лежала в дрейфе почти в центре 100-километровой полосы моря между гаитянским островом Тортуга (с юга) и крайним восточным багамским островом Игуана (с севера). На западе лежала Куба, на северо-востоке – британская островная полуколония Теркс-и-Кайкос (и то, и другое не намного дальше тех же 100 километров). Владельцем «Капибары», по регистровым документам, являлся Ивор Тюр, гражданин Исландии, известный молодой художник — неопостфутурист. О его сексуальной ориентации одни источники сообщали: «гей», а другие — «транс», но его увлечение «бисексуальным свингом» отмечали и те, и эти. По некоторым данным, он нюхал кокаин, и содержал любовника — здоровенного негра по имени Джем-Джем из Конго-Браззавиля. С учетом изложенного, в глазах европейско-американского артистического бомонда Ивор Тюр выглядел просто замечательно.

Гости, поднявшись на борт, сразу получили вместо своей мокрой одежды спортивные шорты и футболки с силуэтом гигантской морской свинки — капибары (игравшей роль тотемного зверя этого корабля). Они переоделись в своей каюте (эконом-класс: койка, столик и стенной шкаф, а гигиенический блок – в коридоре, общий на все три каюты), двинулись в кают-компанию, но по дороге Ивор перехватил Юла Фоске и утащил на полуют, смотреть какой-то эквипмент, так что до кают-компании Маргарита Кларион добралась уже в одиночестве. Кают-компания была тоже эконом-класс: маленькая, с кухонным уголком и круглым низким столом в центре. Вместо стульев были круглые пуфики, лежащие на полу. Здесь она смогла получше рассмотреть троих персонажей:

Джем-Джем — рельефно-мощный негр банту несколько брутального вида (бычья шея, сплющенный нос, маленькие глазки под тяжелыми надбровными дугами), но при этом крайне обаятельный. У него была веселая улыбка, а в глазах играли хитрые искорки.

Вулф Леман — крепкий молодой мужчина североевропейского типа, но при этом очень загорелый, явно живущий в тропиках, и проводящий значительную часть времени под открытым небом. Имидж романтично-позитивного пирата типа капитана Блада.

Кави Айви — наполовину датчанка, наполовину эскимоска. «Японский» разрез глаз в сочетании с тропическим загаром (как и у Лемана), и плотной, но по-своему изящной фигурой, придавали ей некий особый колорит. К тому же, она явно была из тех людей, которым свойственно выполнять несколько занятий одновременно. Сейчас она что-то делала на широкоформатном ноутбуке, но при этом листала лежащий рядом журнал в глянцевой яркой обложке, и отхлебывала «мохито» из высокого стакана. Пожав руку Маргарите, она толкнула к ней журнал и сообщила: «про нас пишут, однако».

Маргарита прочла это, бросила журнал обратно на стол, и внимательно посмотрела на конголезца, задержав взгляд на его спортивных шортах.

— Джем, а у тебя что, правда, хрен 11 дюймов?

— Ф... — выдохнул тот, — Вот, ты спросила! Думаешь, я мерил?

— Ну, а приблизительно?

— Газетчики накинули почти в два раза, я думаю, — самокритично признал Джем.

— Если честно, — вмешалась Кави Айви, не отрываясь от какой-то загадочной работы на широкоэкранном ноутбуке, — ...то это я неделю назад вытянула Джему член.

— Я как чувствовал, что это сделала именно ты, — со вздохом, сказал конголезец.

— Ты вытянула ему член? – Рита удивленно глянула на датско-эскимосскую метиску.

— Да, а что в этом странного?

— Ну... — агрендка задумчиво почесала себе спину, — Черт! А как это технически?

— Спроси Вулфа, — посоветовала Кави.

— И как? – Рита повернулась к «романтично-позитивному пирату».

— А так, — ответил Вулф Леман, ставя на стол большой котелок с только что сваренным какао, — Кави попросила меня показать, как работает программный пак «Tempo-Rally», который сделан, чтобы реконструировать инженерный дизайн по нескольким фото. Я показал, а она реконструировала Джема с локальным изменением пропорции. И ей так понравился результат, что она повесила это на какой-то публичный блог. И вот.

— Судя по рейтингам, — педантично добавила Кави, — люди высоко оценили этот хрен.

— Извращенцы, — припечатала Рита, потом сконфузилась и добавила, — извини, Джем, я вообще не имела в виду тебя и Ивора. Вы классные парни, несмотря на это... Ну...

— Сексуальную ориентацию, — подсказал конголезец.

Тут в кают-компании появились Юл Фоске и Ивор Тюр. Художник — неопостфутурист казался совсем юным, 16 лет или около того. У него было субтильное телосложение и невысокий рост, но практически идеальная осанка. Красиво посаженная голова. Лицо круглое. Глаза большие, светло-серые, очень выразительные. Губы — полные, красиво очерченные. Нос – маленький, курносый. Волосы – светлые, чуть рыжеватые, жесткие, подстриженные в стиле «панк — асимметрия». Руки — худые, с узкими ладонями, но не изнеженные. Было заметно, что художник не пренебрегает физкультурой.

Ивор пожал руку Маргарите, и негромким мягким тенором произнес:

— Юл говорит, что ты очень здорово разбираешься в организации микро-фабрик.

— Не так, чтобы очень, но... Смотря, что надо делать.

— Там в грузовом отсеке, — вмешался Юл, — комплект микро-фабрики для производства штучек, которые нам скоро понадобятся. Мне кажется, твое участие будет в тему.

— Надо утром посмотреть и разобраться, — ответила она, — а сейчас, давайте как-то более детально познакомимся. Мне кажется, тогда у нас могут появиться... Ну...

— Неожиданные перспективные направления, — подсказал Леман, ставя на стол еще две кружки для Ивора и для Юла, и наливая какао.

— Вот! Точно! – подтвердила Маргарита.

— Давайте, я попробую задать формат презентации, — заявила Кави Айви, и отодвинула ноутбук в сторону, — не сочтите за нескромность, но я начну с себя. Этнически я, как вы видите, эскимосская метиска, а по гражданству, как вы знаете, я новозеландка. Но, по историческим причинам, я представляю теневую ассоциацию поддержки Микронезии, бедствующего региона Океании. Это полтораста тысяч жителей, с доходом примерно полторы тысячи долларов на жителя в год. Площадь суши Микронезии — около тысячи квадратных километров. но акватория — двадцать миллионов квадратных километров.

— Сколько-сколько?! – переспросила агрендка.

— Двадцать миллионов, — повторила Кави, — острова Микронезии разбросаны по Тихому океану так, что занимают ту площадь акватории, которую я назвала. Технически наша ассоциация могла бы предложить морские технологии двойного назначения, которые созданы для мирной экономики, но при военном применении могут стать неприятным сюрпризом для кое-кого. Мы многое знаем о вооруженных силах «Первого мира», мы исследовали их базы в Океании, где когда-то шли испытания их ядерного оружия.

— А само это оружие вы случайно не..? – тут же поинтересовалась Маргарита.

— Нет, — эскимосская метиска развела руками и уточнила, — ...пока нет.

— Принимать эстафету? – спросил Ивор, и после ее кивка, сообщил, — я представляю не совсем официальную миссию разведки Исландии. В нашей стране 320 тысяч жителей. Доход на человека довольно высокий, но у нас на шее долговая удавка. Надоело. Мы располагаем хорошим спектром технологий и опытом морской маневренной войны.

— Ха... — удивилась агрендка, — Разве Исландия с кем-то воевала последнее время?

— Наша страна воюет больше полувека за промысловую акваторию. Рыба для нас это основной продукт добычи, а сейчас еще морские рудники. Стороны стараются бить по технике, а не по людям, но это война. Такая тема... И я передаю слово Джему.

Африканец потянулся, покрутил головой, и объявил:

— Я делегат солдатской фаланги Конго-Браззавиля. 4 миллиона людей, треть миллиона квадрат-км. Нам надоела постоянная война за чужие интересы, нам надоела нищета, и надоело, что на нашей земле и в наших недрах хозяйничают чужаки. Мы организовали структуру и морской трафик. Нам нужна техника, а мы будем присылать вам бойцов.

— Остался я, — сказал Вулф Леман, — Я представляю консулат Буга-Бука, это Северные Соломоновы острова, к востоку от Папуа. 10 тысяч кв. км, и 180 тысяч жителей. Мы воевали почти 20 лет. ООН не хотели независимой страны меланезийцев. Сейчас мы свободны, хотя экономически пока в заднице. Еще, я представляю Лигу Хортена, это потомки военно-технических спецов, эмигрировавших в 1945-м из Германии на юг.

— Вот этого я не знал, — заметил Фоске.

— Теперь знаешь, — Вулф улыбнулся, — ну, что, хватит на сегодня?

— Я думаю да, — согласилась Маргарита, — Тем более, по часам сейчас уже завтра.

— Афоризм, — констатировала Кави Айви.