"Цена плейбоя" - читать интересную книгу автора (Роуз Эмили)

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Садись. — Рекс включил свет, и Джулиана увидела комнату, оформленную в подчеркнуто мужском стиле: кожа цвета каппуччино и темное дерево. Мебель была дорогой, но не новой. Может быть, все это осталось с тех дней, когда он успешно гастролировал как исполнитель музыки «кантри»?

Джулиана уселась на край дивана. Она пыталась найти определение разнообразным эмоциям, которые испытывала сегодня вечером. Чувства безопасности среди них не было. Похоже, она начинала испытывать похоть, впрочем, она не была в этом уверена.

Когда Рекс мчался на мотоцикле по длинному, прямому участку дороги, ветер развевал одежду Джулианы и норовил сбросить её с мотоцикла. Она визжала от ужаса, от возбуждения. Каждый раз, когда он поворачивал, ее сердце колотилось так, что, казалось, вот сейчас разорвется. Вероятно, завтра у Рекса будут синяки там, где она, ошалев, стискивала его. К тому времени, когда они торомозили у «Ренегата», она практически проникла ему под кожу.

И ей там понравилось.

Ее пальцы ощущали крепкие мускулы Рекса, а грубая ткань джинсов терла чувствительную кожу внутренней части ее бедер и нежную плоть между ее ногами. Через его футболку и ее тонкое платье она чувствовала тепло его широкой спины, и оно согрело ее грудь сильнее, чем любая ласка, которую она когда-либо знала раньше. Когда он слез с мотоцикла, ноги у нее ослабели, и она не могла сразу встать. Сказать правду, ноги ее все еще дрожали.

Что вызвало такую сильную реакцию? Страх или физическое влечение? И то, и другое ей было малознакомо. В прошлом девушку всегда больше привлекал ум мужчины, нежели его телосложение, но ее реакция на Рекса никак не была связана с его интеллектом.

Он сел рядом с ней на диван, открыл календарь на журнальном столике и повернулся к ней лицом. Наружный шов его джинсов слегка коснулся ее колена и бедра. Она ощутила дрожь в животе.

— Обычно по вечерам я работаю, поэтому твои занятия должны проходить или поздним утром, или в мои выходные дни.

— Я работаю по будним дням.

— Чем ты занимаешься?

— Я аудитор в «Олден бэнк энд траст».

Сощурив глаза, он медленно окинул взглядом ее лицо, голые плечи, платье, а потом — ее ноги. Ее тело отреагировало так, словно он к ней прикасался, — напряглось, затем обмякло.

— Я встречал людей, которые считают деньги, но ты не похожа ни на кого из них. — Скептическое выражение его лица ясно давало понять, что эти слова — не комплимент, и задевало больное место Джулианы. Получив степени бакалавра и магистра гуманитарных наук в местном университете, Джулиана согласилась работать в одном из офисов семейного банка. Ей пришлось трудиться вдвое усерднее, чтобы доказать, что она чего-то стоит, и пресечь слухи о покровительстве родни. Но тут не работа… Она хотела, чтобы Рекс видел в ней желанную женщину, а не банковского аудитора с превосходным дипломом.

— Я всегда хорошо разбиралась в цифрах.

Рекс отбивал ручкой такт по столу. Джулиане доводилось слышать его музыку, и ее удивляло, что такие сильные, мужественные руки могли так красиво перебирать струны гитары.

— Мы будем встречаться после твоей работы по понедельникам и четвергам, в мои выходные дни. У нас будет пара часов дневного света. Я взял для тебя напрокат мотоцикл поменьше, но ты не сможешь его водить, пока не получишь удостоверение мотоциклиста-ученика и не овладеешь некоторыми основными навыками.

— Удостоверение ученика?

— Требуемое законом Северной Каролины. Сегодня я дам тебе буклет. Начинай изучать его. Ты должна будешь пройти письменный тест в Департаменте автотранспортных средств.

— Я работаю по пятьдесят-шестьдесят часов в неделю. Где найти время на учебу и на тест?

— Где угодно, но до конца месяца. Если не хочешь, чтобы в газете сообщили, что ты не смогла сдать тест.

— Хорошо. Встречаемся дважды в неделю в шесть часов в течение месяца.

— Я дам знать корреспонденту. — Он закрыл календарь и положил руки на колени. — Послушай, Джулиана, «Ренегату» нужно как можно больше рекламы благодаря газетным статьям. Может быть, ты не заметила, но бар не переполнен.

— Я заметила.

Он подался к ней. Ее сердце забилось в предвкушении. Но Рекс не поцеловал ее. Вместо этого он вытащил из-под диванной подушки пушистое розовое боа и маленькую розовую сумочку.

— Твои? — пропищала она.

Его лицо смягчилось, а глаза потеплели.

— Моих племянниц.

Она пришла в себя. У бунтаря были племянницы. И судя по выражению его лица, у него была к ним слабость.

Он встал и бросил вещи в плетеную корзину в углу.

— Позволь объяснить тебе одну вещь. Ты оплатила уроки езды верхом и на «Харлее», и ты их получишь. Но кроме уроков езды, я больше ничего не предлагаю.

Она испытала горечь унижения. Он не мог знать, что ей любопытно, как он целуется и как она отреагирует на его объятия. Не мог же?..

Шатаясь, она встала.

— Я… я ценю твою прямоту.

— Ты уже готова позвонить, чтобы за тобой заехали?

— Конечно.

Вечер проходил не так, как она ожидала. Что она знала об обольщении? Она рассчитывала, что это дело Рекса.

Почему она не обдумала запасной план?

— Ну что, он так же хорош, как и на вид, или у него только красота, мускулы и никаких мозгов? — спросила Холли, когда Джулиана села в джип своей подруги неподалеку от «Ренегата».

— Он не только красавчик. А ты получила своего пожарника?

Холли резко потянулась к радио и принялась переключать станции.

— Нет.

— Ты обещала, что купишь его.

— Нет, я обещала, что куплю холостяка, и я его купила. За пожарника надо было выложить больше денег, чем мы договорились. Хотя ты-то явно нарушила договоренность, не так ли? Кроме того, Эрик был в отчаянии.

— Эрик! Мой брат Эрик?

Холли бросила на нее взгляд и кивнула.

— Ты врешь.

— Нет, не вру. Мне нужен был мужчина, который угостит меня обедами при свете свечей и поведет на танцы. Эрик, как говорилось в программе, предлагал Одиннадцать Волшебных Вечеров.

Джулиане не понравилась счастливая улыбка на лице Холли, потому что эта улыбка была связана с ее братом.

— Тебе захотелось романтики. Но Эрик — не Прекрасный Принц для Золушек. Если ты покупаешь своего знакомого, в этом же никакого риска! Андреа тоже струсила? Кого она купила?

— Клейтона.

Сердце Джулианы сжалось от сочувствия.

— Значит, она действительно на это согласилась?

— Так она сказала. — Судя по голосу, Холли радовалась этой ситуации не больше, чем Джулиана.

— Надеюсь, он не разобьет ей сердце снова.

— Надеюсь, твой бунтарь не разобьет тебе сердце.

— Спасибо, с моим сердцем будет все в порядке. Не забудь, с Рексом Тэннером я буду всего месяц.

Рекс в пятый раз отвел взгляд от попы Джулианы и покачал головой. Бриджи для верховой езды. Ему следовало этого ожидать от девчонки из высшего общества, которая выписывала чеки с пятью цифрами не моргнув глазом.

— В следующий раз надень джинсы. Ботинки не вызывают возражений, и шляпа меня устраивает.

— Пожалуйста, прекрати. Твои комплименты вскружат мне голову, — с некоторым сарказмом ответила она.

Рекс задал себе вопрос: может быть, он неправильно понял ее долгие взгляды в субботу вечером?

Он набросил седло на Сладкую Фасольку, пегую кобылу с белой гривой, которую купил для своих племянниц.

— Западное седло надевается так же, как английское. Вот как нужно его укреплять.

Показав, он все расстегнул и отступил на несколько шагов.

— Твоя очередь.

Встав у нее за спиной, как он это делал, обучая племянниц, Рекс потянулся, чтобы помочь ей вытащить кожаный ремень. И у него в жилах закипела кровь, когда в его объятиях оказалась красивая женщина. Он попытался отвлечься. В отличие от его маленьких племянниц трех и пяти лет, Джулиана, будучи выше ростом, рядом с ним напоминала ложку в выдвижном ящике кухонного стола. Или… любовницу в постели.

— Теперь бери уздечку. Теперь садись верхом.

Она подняла ногу на фут-другой, потом поставила обратно и посмотрела на него через плечо.

— Ты не подсадишь меня?

На ее губах дрожала неуверенная улыбка — ничего обольщающего. Если на то пошло, он мог бы поклясться, что видит в ее глазах робость.

— Конечно. — Так же как он поступал с девочками, он схватил Джулиану за талию и поднял. Неразумный поступок. Незачем ему было знать, что у нее тонкая талия или что тепло ее тела может проникнуть через тонкую ткань ее брюк. Он так быстро отдернул руки, что Сладкая Фасолька — самая спокойная лошадь, какую он когда-либо встречал, — испугалась и подалась в сторону. Рекс бросился вперед, ожидая, что Джулиана упадет, но она удержалась в седле.

— Это еще один тест? — Снова сарказм. Да, он определенно понял ее неправильно.

Она встала на стременах и снова села. Раза два повторила это движение.

— Странное ощущение от этого седла, но мне удобно.

Он отвел взгляд и прокашлялся. Последний раз он видел женщину, делавшую такие движения, это когда она сидела верхом на нем. Как давно это было? Очень давно. И, черт возьми, он не мог вспомнить ни ее имя, ни то, как она выглядела.

Рекс намеревался забыть свое отвратительное прошлое и поселиться в новом городе, сделать новую карьеру. Он станет таким братом, какой нужен Келли, и таким дядей, каким могли бы гордиться девочки Келли.

Ладно, к делу.

— Сиденье западного седла — глубже, чем сиденье английского. Оно соответствует твоей фигуре. — И чертовски прекрасной фигуре. — Возьми в одну руку поводья, но так, чтобы между ними был всего один палец.

Она послушалась, но приняла неуверенный вид.

— Западные лошади не любят понуждения, и они предпочитают, чтобы поводья были натянуты слабо, — объяснил он. — Пальцы и запястье немного работают, но больше рассчитывай на ноги, чем на уздечку. Дай лошади знак идти.

Сладкая Фасолька двинулась вперед. Рекс шел рядом с ними. Благодаря легкому вечернему ветерку Рекс при каждом вдохе ощущал аромат духов Джулианы.

Он проклял свою рассеянность, нехарактерную для него. У него было избирательное зрение. Он видел то, что нужно сделать, и не отклонялся от принятого курса. Идеальными примерами были его карьера и уничтожение этой карьеры. Он хотел добраться до вершины и добился своего, а потом, после смерти родителей, захотел выбраться из тех мест, но контракты держали его в плену. Прежде чем покинуть Нашвилл, он позаботился о том, чтобы сжечь все мосты. Рекс встряхнул головой. Сосредоточься — приказал он себе.

— Что не так?

— Твое движение. Ты сидишь на верхушке седла, вместо того чтобы погрузиться в него, и каждый твой мускул напряжен, как натянутый лук. Расслабь верхнюю часть тела и ноги. Опустись в седло.

— Всю жизнь меня учили сидеть прямо, а ты требуешь от меня, чтобы я сутулилась?

— Не совсем, но ты должна расслабиться здесь. — Он быстро постучал кончиком пальца по основанию ее позвоночника. — Здесь. — Он ткнул костяшкой пальца ей в бедро. — И здесь. — Его ладонь погладила нижнюю часть ее живота. Он быстро отдернул ладонь. Горячее тело Джулианы обожгло его кожу. Он сделал несколько шагов в сторону от лошади.

Джулиана пустила лошадь более быстрым шагом и стала подпрыгивать в седле.

— Не надо подпрыгивать. Сядь.

Джулиана вроде послушалась, но ее грудь идеальной формы продолжала подпрыгивать.

Рекс заскрежетал зубами. Его и раньше влекло ко множеству женщин, но не так. Он знал, что эти отношения — как и те, что были в прошлом, — ни к чему не приведут. В его планы не входило возвращаться к старым, скверным привычкам.

— Бегом.

— Ч-то ты и-меешь в виду — «бе-гом»? — Из-за потряхивания в седле ее слова распались на части. Кобыла фыркнула, почуяв ее недовольство.

— Опускай бедра. — (Она взглянула на него так, словно он попросил ее летать.) — Двигайся в такт движениям лошади, — пояснил он раздраженно. — Как будто ты со своим любовником.

Джулиана открыла рот, а ее щеки приобрели цвет спелого персика. Она отвернулась и принялась смотреть в пространство меж ушей Сладкой Фасольки, но через несколько секунд ее движения стали верными.

— Извини. Прошло некоторое время, но, по-моему, теперь я держусь как надо.

Прошло некоторое время? С тех пор, как она начала ездить на лошади, или с тех пор, как была с любовником? Не твое дело, приятель. Но он представил себе Джулиану в качестве своей любовницы.

— Да, — прохрипел он.

Она знала, кто он, знала о его прошлом. Что еще хуже, он боялся, что из-за нее он опять станет сукиным сыном. Он не мог позволить этому случиться.

Когда этот мужчина решал не поддаваться ее обаянию, это ему прекрасно удавалось. Джулиана вздохнула. Рекс ни разу не поощрил ее.

Она неохотно слезла с кобылы. Неужели она так непривлекательна, что ею не интересуется даже мужчина, у которого, как говорили, были женщины в каждом городе, где проезжал его автобус?

Единственный способ достичь взаимопонимания — задавать вопросы.

— Неужели ты сможешь продать Сладкую Фасольку? — Не то чтобы у нее было много времени на верховую езду, но сегодня вечером, когда легкий ветерок развевал ей волосы и заходящее солнце согревало кожу, она вспомнила, как много потеряла из-за того, что у нее не было лошади.

— Она не моя, — как я могу ее продать! Я купил эту кобылу для Бекки и Лайзы.

— А Бекки и Лайза — это?..

— Мои племянницы.

— Ты купил им лошадь? Ты купил им и этот земельный участок, чтобы им было где ездить верхом?

— Ферма не моя. Я взял в аренду конюшню и несколько акров у владелицы. Ее муж умер в прошлом году. Она сдает в аренду конюшню и окружающую землю, чтобы выкупить закладную.

— Почему ты решил завести свое дело именно в Уилмингтоне?

— Мой зять служит в антитеррористическом подразделении четвертой военно-морской экспедиционной бригады в Кемп-Лиджен. Я хотел быть поблизости, чтобы помогать моей сестре с девочками, когда он на заданиях. Сейчас он в Багдаде.

— Ты вырос на ранчо?

— Да, — рявкнул он. В его голосе слышалось: занимайся своим делом. Рекс взял у нее поводья и ввел кобылу в маленькую конюшню с четырьмя стойлами.

Запах овса, сена, свежей стружки и жужжание насекомых пробудили у нее воспоминания. Пока Джулиане не исполнилось семнадцать лет, она проводила столько же времени со своим конем, сколько со своими книгами. Но когда ее старый мерин умер от колики, она не решилась искать ему замену.

— Ты скучал по ранчо, когда отправлялся в турне?

Несколько секунд Рекс не обращал внимания на ее вопрос — пока менял уздечку на недоуздок и привязывал кобылу в стойле.

— Да. Почисти лошадь.

Джулиана не могла себе представить, как можно покинуть Уилмингтон или «Олден». Ей всегда хотелось работать в главном корпусе «Олден». Двухэтажный холл здания, с его мраморными колоннами и перилами из сварочного железа на балконе второго этажа, был ее личным замком.

Поскольку ей хотелось остаться рядом с домом и друзьями, она решила учиться в местном университете — к немалому смятению ее матери, — а не в одном из учебных заведений привилегированной Айви-Лиге и в другом штате, как многие из ее одноклассников. Университет Северной Каролины в Уилмингтоне когда-то был альма-матер ее отца, и он возразил матери Джулианы и поддержал выбор дочери и ее решение после учебы стажироваться в «Олден».

— Ты когда-нибудь думал вернуться на ранчо?

— Ты заплатила за уроки верховой езды, а не за историю моей жизни.

— Нет, Рекс, я не покупала твою биографию, но если мы собираемся в течение месяца провести вместе около шестнадцати часов, то мы должны будем говорить о чем-то, кроме как о погоде. Можешь предложить другие темы.

Нахмурившись, он повесил седло кобылы на низкую деревянную дверь конюшни.

— Да, я скучал по ранчо. И хотел вернуться. Но не вернулся. К тому времени, когда я поумнел, моя сестра уже вышла замуж и переехала, а родители умерли. — Он говорил прозаичным тоном. Явно рассчитанным на то, чтобы подавить в ней жалость и сочувствие, но Джулиана ощутила ком в горле, когда она услышала в его голосе плохо скрытую боль.

Она положила руку ему на спину.

— Мне жаль.

Он вздрогнул и отшатнулся от ее руки. Потом повернулся к ней, и от пустоты в его глазах у нее заныло сердце.

— Не надо жалости. Я получил то, что заслужил. Почисти кобылу. Я уберу упряжь и дам ей овса. Через полчаса мы должны встретиться с корреспондентом в «Ренегате». — Он схватил седло и уздечку, словно они ничего не весили, и вышел.

Джулиана напряженно смотрела ему вслед. Если Рекс думал, что отделается от нее, огрызаясь, как раненый зверь, то он ошибается. Ранимость, которую он пытался скрыть, разожгла ее любопытство. Когда Джулиане надо было решить головоломку, она всегда добивалась своего.