"В плену сомнений" - читать интересную книгу автора (Роуз Эмили)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Клай остановился перед киоском, чтобы купить субботний выпуск газеты.

Заплатив деньги, он открыл газету и стал читать вторую статью Октавии Дженкинс.

«Похоже, Клайтон Дин не прочь вновь завоевать Андреа Монтгомери. Наши источники утверждают, что бывшие влюбленные за две недели провели всего четыре из семи свиданий. Клайтон, наверное, опасается, что вновь привяжется к Андреа или что их старая любовь вспыхнет с новой силой. Вашему корреспонденту удалось узнать, что пара несколько раз встретила вместе не только закаты, но и рассветы».

Проклятье. Удивительно, что Андреа не примчалась к нему сегодня утром, чтобы снова устроить ему разнос.

Его пульс участился, едва он подумал о ней. Он хотел видеть Андреа, и чем скорее, тем лучше.

Ну что ж, у них еще есть в запасе три свидания, их-то он использует, чтобы убедить Андреа уехать с ним в Майами.

Сейчас его беспокоило еще и другое. А именно — тайна рождения Тима.

Вчера вечером он пригласил на ужин свою мать, желая выяснить, что она знает. Мать отказалась, пригласив его в свою очередь на домашний ужин вместе с ней и отцом. На что Клай тоже ответил отказом.

Он еще не был готов встретиться с Джозефом Дином.

А вот с Элейн Монтгомери он бы очень хотел повстречаться.

И у него для этого была уважительная причина. Вчера Тим забыл у него на яхте свою видеоигру.

Через два часа Клай уже звонил в дверь дома Монтгомери. Элейн открыла двери и с тревогой уставилась на него.

— Клайтон! Как замечательно видеть тебя снова. — Она притворилась обрадованной, но у нее это не очень-то получилось.

— Я могу войти? — спокойный голос Клая не отразил ту гамму чувств, которые он испытал, увидев снова эту женщину. — Я принес Тиму его видеоигру.

— Тим с отцом ушел на рыбалку. Я отдам игру ему, когда он вернется. — Элейн протянула руку за игрой, однако Клай не отдал ее ей.

— С отцом? — саркастически переспросил он. Побледнев, Элейн отошла от двери.

— Заходи. — Проведя его в гостиную, где он столько раз сидел вместе с Андреа, мечтая о совместном будущем, Элейн спросила: — Хочешь что-нибудь выпить?

Клай пристально посмотрел на нее.

— Мой отец знает? — спросил он, решив говорить напрямик.

— Знает… что? — Элейн сделала вид, будто не поняла вопрос. Но по тому, как она крутила свое кольцо, Клай понял, что она сильно взволнована.

— Перестаньте притворяться, Элейн. Тим — сын моего отца.

Она воинственно вздернула подбородок.

— Ты ошибаешься. Отец Тима — Харрисон. Это записано в его метрике.

— В глазах закона это, может, и так, но в его венах течет кровь Динов. — Элейн попыталась ему возразить, но Клай не дал ей сказать ни слова. — Не тратьте свое время на ложь. Я хочу знать, кто еще знает об этом. И если мой отец тоже в курсе, то почему этот ублюдок ничего не сделал?

— А что бы ты хотел, чтобы он сделал? Вынудил меня пойти на аборт? Развелся с твоей матерью, которую он любит больше жизни, и тем самым уничтожил две семьи только для того, чтобы Тим был с ним? — сердито выкрикнула она.

— Если бы он любил мою мать, то никогда не изменил бы ей.

— Все мы не идеальны, Клай. И ты тоже. — Элейн устало опустилась на стул и печально посмотрела в окно. — Все мы совершаем ошибки. Но не обвиняй в этом своего отца. Это была целиком моя вина.

— Для этого нужны двое.

— Ты не понимаешь.

— Тогда объясните мне. Как вы могли предать мужа и свою лучшую подругу? Как долго это у вас продолжалось?

Элейн долго молчала, и когда Клай уже решил, что она не станет ничего говорить, она подняла глаза и посмотрела на него.

— Это случилось только один раз. Мы сразу же пожалели о своем поступке. Когда Джозеф понял, что ты уехал и больше не вернешься, это для него стало большим ударом. А я чувствовала себя виноватой вдвойне. Этого не должно было случиться.

— Если вы так любили своего мужа, то почему пошли на риск?

Ее глаза заполнились печалью и сожалением.

— Потому что когда-то я любила твоего отца. А потом он встретил мою лучшую подругу. И после этого все женщины перестали существовать для Джозефа. Все, кроме Патриции.

Удивленный, Клай опустился на диван. Его родители рассказывали ему, что полюбили друг друга еще в школе.

— Но вы вышли замуж за другого человека.

— Да, и я люблю Харрисона. Но это совсем другое чувство, чем я испытывала к твоему отцу. Первая любовь не забывается. Именно поэтому ты никогда не сможешь забыть Андреа или она тебя. Когда мне исполнилось сорок, я подумала, а правильно ли я сделала, выйдя замуж так рано. Не упустила ли чего-нибудь в этой жизни. Это было глупо. Ведь у меня было все. Любимый муж, красивая дочь, дом, деньги. Но я…. — закрыв глаза, Элейн на мгновенье замолчала, — я соблазнила твоего отца. Не важно, специально или нет. Результат все равно был один. После рождения Андреа мы с Харрисоном много лет пытались завести еще одного ребенка. И когда доктор сказал, что я беременна, я была счастлива. Только потом поняла, что не знаю, кто отец моего ребенка. Беременность далась мне очень трудно, даже пришлось оставить работу. Когда Тим родился, он был совершенно лысым, а потом у него появились волосы — точно такого же цвета, как сейчас у Андреа. И голубые глаза, как у Харрисона. Лишь только когда Тиму исполнилось три года, его волосы и глаза потемнели.

Клай не хотел чувствовать симпатию к этой женщине, но его гнев на нее немного утих.

— Мой отец знает? — снова спросил он.

— Он никогда не спрашивал меня об этом, а я ему ничего не говорила. Так же обстоит с Харрисоном и с твоей матерью.

— Как она могла смотреть на Тима и не видеть в нем меня?

— Тим очень похож на меня. К тому же любовь — очень сильное чувство, Клай, которое может заставить нас закрыть глаза на то, что мы не желаем видеть.

— Вашему мужу известно, что вы обманывали его? А Андреа?

— Нет. Это все в прошлом, и ничего нельзя изменить. Это известие только расстроило бы их и причинило бы им боль. Харрисон обожает Тима. Я никогда не сделала бы что-то, что разлучило бы их.

Ее слова убедили Клая в том, что он не может сказать Андреа, почему уехал тогда, не ранив при этом ее… или Тима.

Так что же ему делать теперь?

— Я люблю вашу дочь.

— Правда? — скептически переспросила Элейн.

— Я не уеду из Уилмингстона без Андреа.

— Если бы ты ее действительно любил, то не бросил бы ее восемь лет назад. А если бы любил своего отца, то простил бы его. И не наказывал бы свою мать за то, в чем она не виновата.

Будь он проклят, если станет выслушивать нравоучения этой женщины, которая почти разрушила его семью. И все еще может это сделать, если всплывет ее тайна.

Клай поднялся и пошел к выходу. Когда его ладонь легла на ручку двери, его остановила Элейн.

— Ты был самым главным человеком в жизни Патриции, Клай. Ты можешь ненавидеть меня, но она не заслужила того, что ты сделал с ней. И с Андреа тоже.

Впившись взглядом в лицо Элейн Монтгомери, Клай резко распахнул дверь и вышел. Это была правда. Жестокая правда.

Андреа любила понедельники. Начало новой недели, радость от того, чего она может достигнуть в следующие семь дней. Но после того как вернулся Клай, она стала их бояться.

Все эти дни Андреа напряженно ждала, что он войдет к ней в кабинет или, как сейчас, позовет ее к себе.

Ей удалось сделать то, что она задумала. Она заставила Клая вновь захотеть ее. Но эта победа имела и обратную сторону — она тоже хотела его.

Поднявшись на борт яхты, она нашла Клая сидящим за столом и просматривающим какие-то бумаги.

Заметив ее, он поднялся и пошел ей навстречу.

Ее сердце сразу ухнуло куда-то вниз, а в животе образовалась звенящая пустота.

— Садись, — предложил Клай. — Ты принесла список предполагаемых клиентов?

Отдав ему документы, она села на диван. К сожалению, этот диван был единственным в кают-компании.

Тим восхищенно рассказывал о посещении «Изгнанницы», но Андреа не осмеливалась просить Клая об экскурсии, зная, что если она окажется на палубе вместе с ним и услышит шум волн, то ее решимость держаться подальше от него рухнет под натиском воспоминаний о его ласках.

Моргнув, она постаралась сосредоточиться на своих заметках.

— Завтра приезжает Лангфорд, чтобы заказать у нас спортивную яхту. В пятницу должен появиться Ричардсон. Он еще не выбрал себе модель яхты, но может позволить себе почти все, что мы строим. Я также включила еще две встречи, которые не отмечены в твоем календаре. Но все четыре пары — люди с очень большими деньгами.

Посмотрев на документы, Клай отодвинул их в сторону.

— Я заказал на завтрашний вечер столик в «Дьяволе на мелководье».

Сердце Андреа забило тревогу. «Дьявол на мелководье» был самым романтическим рестораном в городе.

— Нет, — сказала она.

— Что значит «нет»?

— На меня и так все уже смотрят с жалостью. Мы прекратим наши публичные встречи, люди перестанут думать, что я полная идиотка, поскольку снова в тебя влюбилась. Так что отныне мы будем общаться с тобой только на работе.

Брови Клая сошлись на переносице.

— Но у нас еще осталось три неиспользованных свидания.

— Ну, так как я их купила, то могу и отменить. Поэтому я их отменяю.

— А как насчет рекламы?

— Забудь об этом. Пусть лучше не будет ее, чем…

Андреа запнулась, когда увидела, что Клай начал катать между своими пальцами ручку. Точно так же как он ласкал ее соски. Жар коснулся ее щек, медленной волной растекаясь по телу, а соски болезненно сжались.

Будь оно все проклято. Ну почему секс с ним так прекрасен? И почему она никак не может выбросить его из головы?

— Мама пригласила меня на ужин, — спокойно произнес Клай.

— Это замечательно!

— Я не пойду туда один.

Андреа в тревоге замерла.

— Уверена, ты сможешь найти себе спутницу.

— Я пойду, если ты составишь мне компанию.

— Не будь смешным. Твои родители хотят видеть тебя, а не меня.

— Прекрасно, значит, я пошлю им свои сожаления.

Андреа стиснула руки. Она обещала любым способом помирить Клая с его отцом, а приглашение на ужин могло стать первым шагом к сближению.

— Договорились. Но это — не свидание. Я встречу тебя там.

— Нет. Я заберу тебя в шесть вечера. Мы поедем вместе или не поедем вообще.

Он выиграл. И знал это.

Андреа захотелось кричать, но вместо этого она вынудила себя кивнуть.

— Я буду ждать тебя.

Вихрь эмоций закружил Клая, когда машина остановилась у родительского дома.

Гнев. Негодование. Предательство. Вина.

Он хотел завести мотор и умчаться прочь. Несмотря на то, что сейчас рядом с ним была Андреа.

— Клай?

Он моргнул. Андреа стояла рядом с ним на дорожке, хотя он не слышал, как она вышла из машины.

Передняя дверь дома открылась, и его мать выбежала к ним.

Теперь для него не было пути для отступления. Клай зашел слишком далеко. И, черт возьми, он не трус.

Годы гнева, горечи и обвинений кипели в нем, словно лава, требуя выхода.

Сегодня вечером он проведет с отцом очную ставку, как только останется с ним наедине.

Пинком закрыв дверь машины, Клай взял Андреа под руку и пошел к дому по широкой дорожке, выложенной кирпичом.

— Здравствуй, дорогая, — поприветствовала его мать гостью, целуя ее в щеку. Затем повернулась и крепко обняла сына, надолго припав к его груди. Когда она отстранилась, на ее глазах блестели слезы. — Добро пожаловать домой, — прошептала она.

Чувство вины обожгло Клая словно кислота, и он вспомнил слова Элейн: «Она не заслужила того, что ты с ней сделал».

— Мама, рад тебя видеть.

Клай внимательно посмотрел ей в лицо, отмечая каждую морщинку. Его мать выглядела постаревшей, усталой и возбужденной.

— Проходите. Я приготовила все блюда, которые ты любишь, Клай.

Вслед за женщинами Клай вошел в дом.

— И Дора пустила тебя в свою кухню? — спросил он. Повар и экономка жили с ними с тех пор, как Клай был ребенком.

— Она играла в карты с твоим отцом и его личным врачом, пока я возилась у плиты.

Личный врач?

Клай вопросительно повернулся к Андреа, и та печально улыбнулась ему.

— Покер — это единственный способ заставить Джозефа делать свои упражнения.

Упражнения? Но мать сказала, что удар был не очень сильным и что отец очень скоро поправится.

Тем временем Патриция провела их в гостиную. И тут Клай увидел отца, и мир вокруг него остановился. Гулкое биение его сердца заглушало слова матери и Андреа.

Человек, сидевший в кресле, совсем не походил на того мужчину, которого Клай проклинал эти восемь лет.

Кривая улыбка поползла по правой стороне отцовского лица, в то время как его левая сторона безвольно повисла. Он с трудом пытался встать, но, если бы мать Клая не подбежала к нему, он бы непременно упал. Клай понял, что отец не может стоять сам.

Андреа быстро подошла к Джозефу с другой стороны, помогая ему установить равновесие.

— Привет, красавец. Слышала, вы опять отлыниваете от упражнений, предписанных вашим врачом.

— Я пытаюсь. Она дошла до того, что перебрасывает меня через себя, — слабо ответил его отец.

Это был не тот властный тон, который помнил Клай. Позади кресла он заметил металлические ходунки. Клай, казалось, прирос к полу. С большим усилием он сделал шаг, чтобы пожать протянутую отцом руку.

— Как хорошо видеть тебя снова дома, сынок. — Голос отца дрогнул, и на глазах его выступили слезы.

— Папа. — Потрясенный слабостью отца, Клай отвернулся.

Почему никто не предупредил его? Хотя, нет. Андреа столько раз пыталась ему все рассказать, да только он не желал слушать, обрывая ее на полуслове, едва она упоминала его отца.

— По-моему, вам обоим есть о чем поговорить, — произнесла Патриция, жестикулируя Клаю, чтобы он взял стул и сел возле отца. Они с Андреа попытались помочь Джозефу, но тот, раздраженно отмахнувшись от них, сам неловко опустился в кресло.

— Милая, ты не можешь помочь мне на кухне? — попросила Патриция, мягко коснувшись руки Андреа.

Проходя мимо Клая, Андреа взглянула на него с сочувствием и пониманием, сжав его руку и задержав ее гораздо дольше, чем это требовалось. Затем она скрылась за Патрицией на кухне, и мужчины наконец остались одни.

Глубоко вздохнув, Клай встал перед отцом.

Вот она, возможность высказать ему все, что он о нем думает. Рассказать ему о Тиме. Но Клай не стал этого делать. Он не мог словами добивать лежачего. У него еще будет время поговорить с ним. Позже. Когда отец немного поправится, он скажет ему, как из-за него перевернулась вся его жизнь.

Пока же Клай заговорил на безопасную тему о делах фирмы.

Обеспокоенная молчанием Клая, Андреа включила свет в своей прихожей.

Он безмолвствовал всю дорогу после отъезда из родительского дома.

— С тобой все в порядке, Клай?

Свет от лампы осветил его напряженное, хмурое лицо, когда он взглянул на нее.

— Я не знал, что отец так плох.

Почему она не чувствует удовлетворения? Ведь ей же хотелось, чтобы Клай винил себя в том, что не приехал домой сразу же, как с Джозефом случился удар. И что он так долго отказывался встретиться с ним.

Но вместо того, чтобы злорадствовать над его болью и потрясением, Андреа жалела его. Ей самой потребовалось целых пять недель, чтобы свыкнуться с болезнью Джозефа.

Клаю для этого дали всего лишь несколько часов.

— У него хорошие прогнозы.

— Он может только ходить. Его левая рука практически не работает.

— Физическое состояние Джозефа улучшится, когда он пройдет курс физиотерапии. Он уже достиг больших успехов по сравнению с тем, каким он был сразу же после того, как это случилось.

Судорожно сглотнув, Клай запустил руку в волосы.

— Ему было еще хуже, чем сейчас?

Андреа кивнула.

— Врачи говорят, что если он будет делать упражнения, то через год может восстановиться.

Клай выпрямился, все еще потрясенно глядя на девушку.

— Спасибо, что пошла со мной.

— Пожалуйста. Ты теперь вернешься на свою яхту?

Он покачал головой.

— Мне нужно время, чтобы подумать… Я собираюсь немного покататься на машине.

Наверное, в том состоянии, в каком находился сейчас Клай, поездка была небезопасна, но Андреа боялась, что, впустив его в дом, она окажется вместе с ним в постели. При воспоминании о его ласках Андреа ощутила дрожь во всем теле.

Нервно потерев ладони, она посмотрела на Клая.

— Хочешь прогуляться со мной по пляжу?

Сунув руки в карманы, он взглянул на свою машину, затем повернулся к Андреа.

— Конечно.

Проведя его через дом, Андреа сняла туфли и, бросив на столик свою сумочку, вышла с Клаем через заднюю дверь на пляж.

Полная луна серебрила воду, с океана дул легкий бриз, и везде было тихо и спокойно.

Они прошли больше мили, прежде чем Клай снова заговорил.

— Как это случилось? — спросил он, остановившись у самой кромки воды.

— У Джозефа случился удар из-за оторвавшегося тромба, который вызвал кровоизлияние в мозг.

— Кто его нашел?

Почувствовав боль в груди, Андреа посмотрела на воду.

— Его нашла я. У нас были испытания яхты в море, после чего я пошла пригласить Джозефа позавтракать со мной. Он опаздывал, но я подумала, что он разговаривает по телефону. Когда я открыла дверь в кабинет, Джозеф стоял на коленях на полу. — Вина перехвалила ей дыхание. — Если бы я сразу зашла к нему…

Клай быстро притянул ее к себе, а потом так же быстро отпустил.

— Ты не должна винить себя.

— Джозеф никогда никуда не опаздывал. Я должна была прийти раньше.

— Почему он не позвал на помощь?

— Он не мог. У него была парализована речь. Ты заметил, она у него до сих пор затруднена.

— Отец очень изменился. — Слезы мешали Клаю говорить. Откинув голову назад, он провел дрожащей рукой по лицу. — Судя по всему, он не сможет вернуться к работе через два месяца.

— Врачи сказали, что он будет в состоянии работать, только с меньшей нагрузкой. Ему нужна твоя помощь, Клай.

При свете луны его лицо было совсем бледным.

— Черт возьми, у меня ведь есть собственная фирма, и там требуется мое присутствие.

— Ты мог бы управлять ею отсюда. — Слова вырвались из ее горла, прежде чем она успела их остановить.

Что ты такое говоришь, идиотка! Ты хочешь, чтобы он остался здесь? Нет! Конечно же, нет.

Ежедневно видеть его рядом, не прикасаясь к нему, станет настоящей мукой. Доверять ему она тоже не сможет, поскольку однажды он уже нанес ей неизлечимую рану. Поэтому, если он останется, она должна будет уехать отсюда. Несмотря на то, что относится к этой компании, как к собственной семье.

Клай задумчиво смотрел вдаль.

— Мне нужно возвратиться в Майами. Я больше не могу задерживаться… здесь.

Андреа облизала пересохшие вдруг губы. Ее сердце больно забилось в груди, а ладони вспотели.

Патрицию и Джозефа она любила точно так же, как и своих родителей. Дины будут безмерно счастливы, если Клай вернется домой. Поэтому она должна сделать все, чтобы он остался.

Глубоко вдохнув, она наконец задала вопрос, который рано или поздно должна была задать:

— Если бы я уехала, ты бы остался?

Сжав кулаки, Клай резко повернулся к ней.

— Черт возьми, Андреа, я же сказал тебе, что ты не виновата в моем отъезде тогда, восемь лет назад.

Вздернув подбородок, она посмотрела на него.

— Но ты не объяснил мне причины твоего поступка. Поэтому я полагаюсь на факты. А факты говорят мне, что это из-за меня вы с отцом не общаетесь.

Хмуро взглянув на девушку, Клай сжал губы, и она замерла в ожидании.

— Мне нужно поговорить с его врачом, — сквозь зубы проговорил Клай.

Закрыв глаза, Андреа облегченно вздохнула.

— Уверена, это можно устроить. Попроси об этом свою маму. И… пока не уехал, ты мог бы время от времени заходить к отцу. Патриция постоянно находится возле него и совсем не отдыхает.

— Я уговорю ее нанять сиделку.

Но он не сказал, что останется с отцом. Андреа вздохнула. Ее работа еще далека от завершения.