"Сламона" - читать интересную книгу автора (Овчинникова Анна)

ГЛАВА ПЯТАЯ. Предел, Запределье. Великий маг Теварец

Когда в вагоне гаснет свет и остаются только маленькие синие лампочки под потолком, когда рядом спят незнакомые люди и звенит ложечка, забытая в чьем-то стакане чая — тогда от нестерпимой тоски начинает ныть не только душа, но и живот, и зубы, и даже уши…

Джон Мильн съежился под одеялом, подтянул колени к подбородку и зажмурил глаза. Но он не смог заткнуть уши так крепко, чтобы не слышать стук колес, которые с каждой секундой приближали его к городу Мурленбургу, к школе для филологических психов. Чтоб она сгорела, эта школа! Если бы он мог исчезнуть из вагона и оказаться в Госхольне, на знакомом подоконнике в знакомой спальне… Нет, даже не в Госхольне! Вот бы очутиться там, где до него уже не сможет добраться никто из людей! Как было бы здорово оказаться сейчас в самом неуютном, самом страшном, самом опасном, только БЕЗЛЮДНОМ месте!

^{Маленькая валькирия}

В маяке было жутко, холодно и темно, хотя повсюду горели сотни костров.

Вдали костры сливались в звездную россыпь, вблизи полыхали огненными столбами, и на стенах шевелились зловещие тени тех, кто сидел и бродил у огня. За узкими зарешеченными окнами ревела буря, там билось о берег штормовое море и грохотал гром, но в маяке никто не обращал на это внимания.

Здесь никто не боялся бури. И никто здесь не ругался и не ссорился друг с другом, хотя у некоторых костров Древние сидели так тесно, что в их кружок смог бы втиснуться разве что маленький домовой.

Малыши Древних сновали над кострами верхом на грифонах, у гигантского камина сопел спящий дракон, в распахнутую дверь хлестали струи дождя, смывая защитные каблограммы с земляного пола, и торни лихорадочно рисовали их снова и снова, но их опять стирали ноги больших и маленьких существ, то и дело врывающихся в маяк…

И от костра к костру, как ошалелые птицы, метались песни, заклинания, ругательства и разговоры на всех наречиях древнего языка Запределья…

— …Теварец, вся равнина за Южной Стеной полна людей! Они уже лезут друг другу на спины, как тараканы, но все идут и идут — почему ты ничего не делаешь? Чего ты ждешь? Почему ты молчишь, Теварец?!.

— …Охэй, кто здесь умеет летать? Пролетите над улицами, крикните всем, чтобы бежали в маяк! И заберите наконец малышей от порога!

— Не волнуйся ты так, не кричи! Если люди ворвутся в город, они разнесут по камешку и этот маяк, как уже разнесли лунные дворцы Тэннисоля…

— Разнесут дом Великого Мага?! Этого никогда не случится, ты что, спятил с перепугу, торни, крошка?!

— Хм! Разрушили ведь в прошлую смуту дом Великого Мага Ровалора…

— Так ведь Лорхес, который затеял прошлую смуту, и сам был неплохим магом! Но неужели ты думаешь, что это ничтожество Конрад, этот бездарный глупец и вор…

— Вот такие ничтожества у людей как раз и бывают опасней всего, особенно когда их собирается много! Ты, наверное, плохо знаешь человеческое племя, гоблин, а мой прапрадедушка когда-то жил в человечьей стране Черносонии, и он мне много понарассказывал о людях — такого, что у меня чуть не поседела кисточка на хвосте…

— Ребятня, а ну-ка, ступайте играть за камин! И оставьте в покое грифонов, вы их совсем загоняли… Брысь, брысь отсюда!..

— …Тирки кричали, что они идут, птицы с опаленными крыльями летели с востока, но мы все не верили, все никак не могли в это поверить, понимаешь? И вот рано утром мы увидели первых людей. Они шли по склону лощины с ружьями и зажженными факелами, не отвечая на наши оклики и вопросы. Все, кто жили в крайних домах, бросились в лес, но Торфин пошел к ним навстречу, будто то были темные эльфы из соседнего лога, и тогда они начали стрелять серебряными пулями… Они убили Торфина, Гемли и многих других альков и паков, и скоро вся лощина превратилась в один большой костер…

— О Иннэрмал, что им надо от нас?! Объясните мне, кто-нибудь — чего люди от нас хотят?!

— Хотят, чтобы мы все сгинули, чего же еще! Разве ты не знаешь, что люди не терпят рядом никого, кроме своих любимчиков-тараканов?..

— …Таппи! Таппи! Где ты? Лети скорее ко мне! Таппи!..

— …И тогда литты заколотили дверь заговоренным железом и подожгли дом, а когда провалилась крыша и полопались витражи, стали швырять в окна магические книги. Вейнуры сгорели там все, вместе со своим домовым…

— А в нашем Тихом Доле не осталось ни одного дерева с дриадой — их все вырубили еще до того, как туда накатил серый туман. Как они кричали, я никогда в жизни не забуду этот крик!

— Да, иногда позавидуешь тем, кто побывал в сером тумане и навсегда потерял память…

— Значит, это правда — про замороков? Правда, что попадавшие в серый туман теряют память?!

— Само собой! А почему, как ты думаешь, люди захватили весь юг Запределья? Уж конечно, не потому, что они здорово умеют сражаться! Да один-единственный темный эльф стоит десятка до зубов вооруженных литтов, но перед серым туманом бессильны и храбрость, и ум, и защитные заклинания! Лучше уж сто раз погибнуть в бою, чем один раз позабыть все на свете и отдать свою магическую силу Кровавому Кристаллу…

— О, Иннэрмал! Наш Тихий Дол тоже покрыт туманом!..

— …Все это скоро кончится, вот увидите! Запределье пережило уже шесть смут, и всякий раз Древние Законы оказывались сильней людской подлости и злобы. «Убийца будет убит, предатель будет предан, трус будет брошен в беде», — так здесь было всегда, так случится и с Конрадом, вот увидите!

— Я тебе верю, старик, но те, кого он успеет убить, этого уже не увидят, ведь их не воскресит даже волшебная труба принца эльфов…

— Кстати! А где же эта труба, заклинающая негодяев? И где старший принц светлых эльфов Ронгхэльм? Я слышал, что король Эрвин убит, но где сейчас его старший сын, почему он позволяет негодяям хулиганить в соседней с его королевством стране?

— Неужели ты ничего не знаешь, гоблин?

— Чего я еще не знаю? Ох, нет! Только не надо больше плохих новостей…

— Накануне зеленодольской битвы король послал старшего сына в Тэннисоль за трубой, но столицу уже затянуло серым туманом, и Ронгхэльм так и не вернулся в Зеленый Дол. Не думаю, что мы когда-нибудь еще увидим старшего принца светлых эльфов и трубу, заклинающую негодяев… Негодяям можно об этом не беспокоиться!

— О, Иннэрмал… Ты ведь пошутил, демон, правда? Скажи, что у тебя просто такие мрачные шуточки!..

— …А я говорю — все это случилось потому, что мы слишком долго терпели рядом людей! Слишком долго они жили рядом с нами и притворялись такими же, как мы. В былые времена любой торни умел навести на врага порчу, любой горный тролль мог запросто расправиться с целой армией — а теперь все изнежились, подобрели, учат своих детей чему угодно, только не Магии Разрушений, и вот пожалста: какой-то обнаглевший серый сброд гуляет по всему Запределью!..

— …Таппи! Кто-нибудь, кто видит в темноте, разыщите моего малыша! У него четыре крыла, курчавая белая шерстка и два больших зеленых глаза…

— Во-о-он там какой-то четырехкрылый малыш сидит у костра вместе с гоблинами из Кольдра! Да нет, левей, левей, возле левой задней лапы дракона!..

— …ГОБЛИНЫ ИЗ ЗАПАДНЫХ ЗЕМЕЛЬ, СОБИРАЙТЕСЬ У ЧУЧЕЛА КРОКОДИЛА!!! ГОБЛИНЫ ИЗ ЗАПАДНЫХ ЗЕМЕЛЬ, МЫ УХОДИМ К МОРСКИМ ВОРОТАМ!!!

— Дэви, нет, ни в какое море ты сейчас не пойдешь, сто чертей и одна ведьма! Разве ты не понял, что я тебе объяснял про Тройное Заклятье?! Теперь ты взрослый, и стоит какому-нибудь человеку в Пределе вякнуть дурацкое слово «сламона», как ты тут же окажешься в его лапах!

— Не боюсь я никаких людей! А ну, пусти!!

— Да пойми ты — только отсюда, из маяка Великого Мага, тебя не может вытащить заклинание «сламона»! Видишь каменную плиту, которая висит над дверью? Это — хобо, талисман Великого Мага Теварца, защищающий от зла всех, кто прячется в маяке. Пока ты здесь, никакая магия тебя не достанет, но стоит тебе переступить порог…

— АХШШШ! А это еще кто такой?! Клянусь хвостом Люцифера, да никак это ЧЕЛОВЕК?! Откуда он тут взялся?!

— Сам ты человек, акула! И у Люцифера не было никакого хвоста!

— Это мой крестник, Хорстин, оставь его в покое!

— Твой крестник? А-а-а… То-то я гляжу — он такой бледный и полупрозрачный, сперва я даже принял его за духа!..

— …Эй, у кого-нибудь есть магический кристалл? То ли мой кристалл барахлит, то ли меня подводят глаза, то ли Синие Холмы Таурина и впрямь кишат людьми?

— А ты разве не знаешь, что армия Черной Королевы сейчас наступает на север? Если литты прорвутся за холмы Таурина, все Запределье скоро превратится во второй Предел, люди всех нас загонят в костры, а те Древние, что уцелеют, будут красться по земле только ночью, тайком, и исчезать при первом же крике петуха…

— Перестаньте, такого не может быть! В Волчьегоне человеческие дома стояли рядом с нашими домами, человеческие дети часто играли с моими детьми, и я ни за что не поверю…

— Если ты так любишь людей, почему ж ты не осталась в Волчьегоне? Встречала бы там своих дорогих литтов, то-то они были бы рады! До сих пор их радушно встречали только в Черносонии…

— Да, а Белосонию, говорят, литты выжгли дотла…

— Почему? Это же человеческое королевство!

— Пес их знает, почему! Может, там жила парочка магов, чью Силу Конрад хотел скормить своему Кровавому Кристаллу?..

— …Крестный! Охэй, а что это за Кровавый Кристалл, о  котором все здесь говорят?

— Это старая и поганая история, Дэви! Никто толком не знает, откуда взялся этот кристалл, но он умеет высасывать чужую магическую силу и передавать ее своему хозяину. Говорят, его когда-то смастерил черный маг Рукс, но много лет все думали, что это просто сказки, выдумки, легенды, пока недавно Кристалл не объявился в сокровищнице правителя Восточного Царства Людей. А нынешняя смута и началась тогда, когда Кровавый Кристалл заграбастал колдун Конрад… Ххха, вот удача для того, кто всю жизнь мечтал сделаться Великим Магом, но стал всего лишь жалким колдуном! Первым делом Конрад убил дальстанского мага Загурда — убил трусливо, подло, предательски — завладел его магической силой, набрал войско и двинулся на юг, лишая памяти, разрушая, сжигая, убивая и с каждым новым убитым Древним становясь все сильней и сильней…

— …ОХЭЙ!!! ЗДЕСЬ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ, КТО ВЛАДЕЕТ ЗАЩИТНОЙ МАГИЕЙ ИЛИ ХЕРВИ?! Все, кто знают Защитную Магию или Херви — идите на Южную Стену! Скорей!

— Ты из города, да? Ну, как там?! Как там?!

— Люди уже карабкаются на стену! Ни одна из Зарочных Линий не смогла их остановить, их пушки почти пробили брешь в воротах, они звонят в колокола и бочками льют с кораблей святую воду, шторм стихает, Верховный Тролль убит…

— О Иннэрмал!

— Все, кто может сражаться — идите на Южную Стену! А остальным лучше спрятаться за камином!

— Сто чертей и одна ведьма, я отдал бы сейчас все на свете за самое хилое, но настоящее тело и за самый тупой, но не призрачный меч!!!

— …Таппи, иди скорее ко мне, мы уходим за камин! Таппи!..

— Перестань, не паникуй, Великий Маг никогда не допустит, чтобы…

— Ах, не допустит, вот как? Вон он сидит у камина, твой Великий Маг, и то ли глазеет на огонь, то ли вообще спит!

— …Дети, не спешите, за камином всем хватит места! Не толкайтесь, не будьте людьми!

— …Не будите дракона, здесь и так слишком тесно!..

— …Теварец, что ты молчишь?!.

— …Теварец, ты слышал — люди уже штурмуют Южную Стену!..

— …Шторм стихает, сделай же что-нибудь!..

— …Теварец, очнись, наконец!..

— …Ответь нам!..

— …Теваре-е-ец!!!

Человек у камина выплюнул сигарету, оттолкнулся босыми ногами от каминной решетки и встал.

При этом движении многоголосый шум начал быстро стихать, и сотни крылатых, бескрылых, мохнатых, бородатых, безбородых, большеглазых, больших и маленьких существ уставились на хозяина маяка, освещенного красным пламенем камина…

Потому что этот высокий худой человек с небритым лицом и угрюмыми волчьими глазами был последним Великим Магом Запределья — и это его могущество преграждало колдуну Конраду и литтам путь в Ассагардон, его хобо прикрывало от зла тех, кто видел гибель своих друзей и почти изверился в Древней Силе, его молчаливое присутствие делало стены маяка несокрушимыми, а огонь в камине горячим и добрым: раз Великий Маг Теварец здесь, значит, еще не все потеряно!

Теварец качнулся с носка на пятку, закрыл глаза и засунул руки глубоко в карманы.

— Уходите! — громко сказал он.

Его голос гулко прокатился по маяку, следом пробежал быстрый невнятный шепот и стих у дальней стены.

— Я закрыл для людей путь на север, серый туман больше не появится в Запределье, но Ассагардон мне не удержать!

Маг открыл бешеные от усталости глаза, каминное пламя зажгло в них яркие красные точки — и снова все на необъятном пространстве между высоких каменных стен услышали хриплый надорванный голос:

— Корабли Конрада уже входят в Лунную Гавань! Лучше уходите за камин, пока пушки не начали палить по маяку.

Маг Теварец дунул на каминные угли, они отозвались короткой усталой вспышкой.

— Я продержу ветер еще несколько минут, но торопитесь! Уходите, не медлите!

Камин погас, и погасли почти все костры.

На маяк обрушилась темнота.

Еще секунду в ней горели редкие огоньки — но вот как будто всесокрушающий вихрь рванулся от порога к камину и загасил последние костры и все глаза, тоскливо светящиеся во мраке.

Маяк потряс душераздирающий рев — наверное, кто-то наступил на хвост дракону в общей спешке и неразберихе. Вихрь отшвырнул Дэви к стене, Дэви вжался в нее, прикрывая голову руками…

А вокруг что-то рушилось и трещало, в пол впечатывались огромные ножищи, его волосы задевали чьи-то быстрые крылья, пол под ним проваливался и трясся…

И вдруг на смену всему этому пришли покой и тишина, которые были еще страшней, чем рев и топот.

— Дэви, где ты?! Откликнись, охэй! — прогремел вдалеке голос Рыцаря-Бродяги, но Дэви не успел отозваться на тревожный вопль своего крестного.

Пушки всех человеческих кораблей выпалили по маяку Великого Мага, и в тот же миг колдун Конрад швырнул в маяк всю мощь своего Кровавого Кристалла, впитавшего в себя магическую силу тысяч убитых Древних. Триста ядер, окропленных святой водой, разом ударили в старую башню, и она рухнула, похоронив под обломками Дэви и мага Теварца — единственных людей в маяке, и единственных, кто не ушел в надежное убежище за камином…

— …Господин! Как вас там… Уймите вашего мальчишку! С ума можно сойти… Третий час ночи!

— А?.. Что?.. Хрр… Гм!..

Господин Пак на секунду перестал храпеть, отвернулся к стене, укрылся с головой одеялом и захрюкал снова.

И господин с верхней полки упрятался обратно в темноту и сердито затих.

Джон досчитал до ста и еще раз до ста и только тогда рискнул высунуть нос из-под одеяла: вокруг было тихо, синие ночники под потолком уже погасли, по потолку пробегали блики заоконных огней…

Если тип с верхней полки не наврал и сейчас действительно два часа ночи, значит, до Мурленбурга остается ехать еще шесть с лишним часов. Семь часов жизни — много это или мало?