"Сламона" - читать интересную книгу автора (Овчинникова Анна)ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Предел, Запределье. Черная Королева. ЯниссаВечером пятого сентября второй этаж сиротского дома опустел: младших увели гулять в городской парк, самые старшие уже неделю назад разъехались кто куда. Томми Кеслер, обливаясь слезами, отбыл в математическую школу в Кассиз, братьев Холм, выловленных на Северном вокзале, отправили вместе в Ольж, и Билл на прощание отсалютовал восхищенным мальчишкам поднятием сжатого кулака. Остальные старшие жили в госхольнском приюте и ходили в школу на улице Орер — все, кроме Джона Мильна, который недавно вышел из «больничного закутка» и теперь сидел на своем любимом подоконнике в пустой полутемной спальне. Прижавшись носом к стеклу, он смотрел на клены у крыльца и на безлюдную улицу за оградой. Листья кленов в желтых прожилках хлопали, как паруса… Осенью на темную воду в гавани столицы Белосонии лег ковер из желтых и красных листьев. Начали дуть холодные северные ветра, торговые корабли один за другим возвращались в гавань, а однажды с мола ударили пушки, и по лиственному ковру к пристани подошел черный корабль с трефовыми тузами на парусах: к королеве Белосонии приехала погостить ее сестра — Черная Королева. — Как поживаешь, дорогуша? — спросила Черная Королева, когда сестры расцеловались и сели пить чай. — Как здоровье мужа и наследного принца Альберта-Густава-Людовика? Как твой младший — как-его-бишь? — Ах, и не спрашивай, сестрица! — раздраженно махнула рукой королева Белосонии. — С тех пор, как меня угораздило родить второго мальчишку, в королевстве все пошло шиворот-навыворот! Кто-то устроил погром в детской, муж упал с лестницы и сломал ногу, палач сбежал в Восточное Царство, где больше платят, а я все время пересаливаю суп… — Нервы, моя дорогая, это все от нервов! — сказала Черная Королева. — Нервы?! — вскричала королева Белосонии. — Да пока я не завела второго пискуна, я и не знала, что такое нервы! Даже когда Альберт-Густав-Людовик заявлял, что в нашем камине живет домовой, я и то держала себя в руках! А сейчас — поверишь ли, сестра — мне все время мерещатся то покойники в саванах, то скелеты, вылезающие из-под кровати… В это время в соседней комнате раздался смех принца, и королева с криком: — Ну вот, опять он шумит! Чтоб ему провалиться! — бросилась к буфету и стала капать себе валерьянку. — Знаешь, дорогая, — вдруг задумчиво проговорила Черная Королева, — а что, если ты отдашь горлопана мне? Ты же знаешь, мужа и детей у меня нет, а королевству нужен наследник. Может, уступишь мне младшего принца — и я его усыновлю, увезу в свое королевство и сделаю Наследным Принцем страны Черносонии… — Уступлю ли я?! — завопила королева в восторге. — Магдалина, да я еще отдам тебе свои новые туфли впридачу! Бери, ради бога! Только, смотри, не передумай, я его потом обратно не возьму! — Не передумаю! — заверила Черная Королева. — Значит, договорились? Неси свои новые туфли! Спустя неделю корабль Черной Королевы распустил под проливным дождем паруса с нашитыми на них трефовыми тузами: он уплывал в Черносонию, увозя принца Джона, который был теперь сыном Черной Королевы и Наследным Принцем страны Черносонии. Король с королевой Белосонии помахали с причала вслед кораблю и радостно зашлепали по лужам во дворец. — Ну, слава богу! Избавились от крикуна! — с облегчением вздохнула королева, и король согласился: — Слава богу! Черный корабль все плыл, плыл и плыл — дни, недели и месяцы, и то дожди барабанили в стекла кают, то подолгу светило жаркое солнце. Черная Королева целыми днями возилась с принцем Джоном, дарила ему игрушки и рассказывала о своем королевстве, о том, как ему здорово будет жить в высеченном из черной скалы дворце. Принц бегал по всему кораблю, стоял на вахтах вместе с матросами — и так же свободно, как с командой, болтал с корабельным котом, со штурвалом, компасом, ветром и чайками. Но больше всего он любил говорить с королевой и слушать ее рассказы. Он почти не помнил свою мать и называл Черную Королеву мамой. Но однажды, когда Черносония была уже совсем рядом, корабль остановился в маленьком порту, и на борт поднялся проходимец, назвавший себя маркизом де Свином. Он попросил подбросить его до Черносонии, где у него, дескать, есть дворец с десятью комнатами и садом, — и сразу расположился на корабле, как у себя дома. Не прошло и трех дней, как он сделал королеве предложение руки и сердца, а та от радости не знала, куда деваться, хотя маркиз был старый, уродливый и толстый. — Только вот что, моя дорогая! — строго сказал маркиз де Свин, едва королева чмокнула его в бородавчатый нос. — Я согласен стать твоим мужем и королем Черносонии при одном условии: чтобы я никогда больше не видел маленького мерзавца Джона! — Принца Джона? — растерянно переспросила Черная Королева. — Но куда же мне его девать? Его мать ни за что не возьмет его обратно, она так и сказала… — Это уж твое дело, дорогуша! — хрюкнул маркиз де Свин. — Хотя на твоем месте я бы вышвырнул мальчишку за борт! У нас ведь скоро будет свой сын и наследник, верно, кисуля? — Через пять минут мальчишка будет за бортом! — воскликнула Черная Королева и выбежала из каюты. А маркиз де Свин стал примерять перед зеркалом ее корону. Королева ворвалась в трюм, где принц Джон отбывал наказание за то, что засунул маркизу де Свину дохлую кильку в карман. Принц коротал время в беседе с ящиком из-под рома, и когда в трюме появилась Черная Королева с висячим фонарем в руке, обрадованно вскочил. — Мам, я больше не буду! Можно мне выйти? — Джонни, сядь! — строго велела Черная Королева, подвешивая фонарь к потолку. Принц вздохнул и снова опустился на ящик. — «Скрип-скрип?» — вопросительно скрипнул фонарь. Тень королевы метнулась по стене туда-сюда и зловеще выгнулась над головой принца. — Джон, ты уже большой и умный мальчик и отлично сможешь меня понять, — решительно проговорила королева. — Понимаешь, жизнь — это сложная штука, в ней не всегда все идет так гладко, как нам бы того хотелось… Ты понимаешь, Джон? — Ага! — мрачно ответил принц. — А теперь-то мне можно выйти? — Джон! Не крути головой, послушай меня внимательно: я выхожу замуж за маркиза де Свина, и ты мне теперь нужен, как собаке — пятая нога. Ты понимаешь, Джон? — Нет… — прошептал принц. — Нет? Что ж, твое счастье, козленок, потому что… Короче, ничего не попишешь, но мне придется выкинуть тебя за борт! — Как — за борт? — А вот так! — сказала Черная Королева, хватая его в охапку. — Мама, не надо! — завопил принц, обмякнув от внезапного ужаса. — Я больше не буду! Я не хочу! Не надо! Пусти! — А я-то думала, ты у меня большой и умный мальчик! — строго сказала Черная Королева, выволакивая его на палубу. — И господину Свину сказала: «Джонни — умный мальчик, он сразу все поймет!» А ты ведешь себя, как трехмесячный младенец! — Я не хочу!!! — Мне бы сейчас твои огорчения и заботы… Прекрати цепляться за перила, Джон! — Ма-ам!.. — Поцелуй меня и расстанемся друзьями! — заключила Черная Королева, оторвала руки принца от фальшборта и швырнула его вниз, в далекие черные волны. — А-а-а-а! — закричал принц, падая в пустоту. Он на мгновение увидел луну и звезды, отражающиеся в густо-черной воде, окунулся с головой, вынырнул и забарахтался… Но больше уже не кричал, а молча бил по воде руками и задыхался, пока корабль Черной Королевы неторопливо уходил в темноту. Принца захлестнуло волной, он набрал полный рот воды, захлебнулся и начал тонуть, как вдруг кто-то толкнул его снизу, кто-то с плеском вынырнул сбоку, и тонкий голос спросил: — Кто здесь тонет? — Человеческий детеныш тонет! — прощебетал второй голосок, и дельфины окружили принца со всех сторон. — Спасайте малыша! Принц молча вцепился в мокрый плавник, а другие дельфины плавали вокруг и возбужденно галдели, высовывая из воды блестящие улыбающиеся морды. — Он упал с того большого корабля! — Его нужно отнести к людям! — Иначе он замерзнет! — Давайте догоним корабль! Малыша увидят и подберут! — Нет! Я не хочу на корабль, — вдруг сказал принц, крепко прижавшись к дельфиньему боку. — Меня оттуда выбросили, я туда не хочу! Дельфины на миг удивленно примолкли, а потом загалдели еще громче: — Он умеет говорить на нашем языке! — И его выбросили с корабля! — Что же нам с ним делать, Молчаливый? — Куда нам его девать? Скажи-ка, охэй! — Люди выбрасывают за борт только то, что им не нужно, значит, его уже не примут назад, — ответил дельфин, за плавник которого цепко держался принц. — И мы не сможем отнести детеныша в человеческие страны — он замерзнет прежде, чем мы доберемся до тех берегов. Отнесем его лучше на Остров Русалок, пусть о нем позаботится кто-нибудь из морского народа! — На Остров Русалок! На Иннэрмал! — обрадованно закричали дельфины, и стая рванулась по звездно-чернильным волнам следом за Молчаливым. Двое дельфинов несли принца, еще двое плыли спереди и сзади, охраняя его от акул. — Скоро ты увидишь Остров Русалок, детеныш! — щебетали дельфины. — Там живут русалки и их маленькие дети… — А морские люди-мужчины странствуют по всем морям! — Смотрите, слушайте, нет ли акул… — Русалки позаботятся о тебе, детеныш! — Скоро мы будем там, охэй! Так кричали дельфины, но уже стало светать, когда впереди наконец показался берег — он белел, как мыльная пена, на темной воде. Стая выгнулась крутой дугой, слева поредевшие звезды погасли, заслоненные остроконечными скалами, над морем пронесся гулкий торжественный звук. — Не бойся, это Поющие Скалы! — тут же закричали дельфины. — Они готовятся петь Утреннюю Песню Моря! — А там, впереди — видишь? — виднеется Песчаная Бухта! — Сейчас мы перепрыгнем через рифы и будем там! Большая чайка с истошным криком прочертила крылом по воде, на принца надвинулся светлый берег, вверху качнулась стена ночных джунглей, перекликающихся голосами незнакомых зверей и птиц… Принц увидел лунную дорожку на черной воде, метелки пальм, мотающиеся над высокими песчаными утесами, искры звездного дождя над снежными вершинами далеких гор… Дельфины дружно взвились в воздух, плюхнулись в море уже за барьером рифов и понеслись к берегу, крича: — Русалки! Русалки! Проснитесь, всплывайте скорей! — Что случилось? — спросил сонный голос, и из звездно-черной воды всплыла красивая женщина с распущенными длинными волосами. — Что вы раскричались в такую рань? — Мы принесли вам маленького человека! — Человека?! Вода в бухте заплескалась и забурлила — это разом всплыли еще пять или шесть русалок; они окружили дельфинью стаю и закидали дельфинов взволнованными вопросами: — Откуда вы его взяли?! — Вы сошли с ума, за ним же явятся взрослые люди! — Отнесите его назад, пока не поздно! — В первый раз вижу человека так близко… — Человеческий детеныш! Кошмар… — Он умеет говорить на нашем языке! — наперебой кричали в ответ дельфины. — Люди не будут его искать, они сами выбросили его за борт! — Возьмите его и отнесите на берег — здесь для нас слишком мелко! — Согрейте его и накормите! — Потом мы приплывем навестить его, а сейчас нам пора! Охэй! Русалки загалдели еще громче, размахивая руками и вспенивая хвостами воду; среди них вдруг вдруг всплыл всклокоченный круглолицый малыш и уставился на принца заспанными глазами. — Ух ты! Мам, это кто? — Эйки, домой, немедленно спать! — Конечно, как что интересное, так сразу — «спать»! — пробурчал малыш, еще раз зыркнул на принца и нырнул, взмахнув чешуйчатым хвостом. Наконец одна из русалок сняла принца с дельфиньей спины, и все тотчас дельфины устремились в открытое море, выкрикнув на прощанье свое веселое: — Охэй! Русалка выбралась с принцем на песок, а ее подруги, по пояс высунувшись из воды, испуганно рассматривали человеческого подкидыша. — Что же нам с ним делать, Янисса? — наконец спросила одна. — Он человек, и добра от него не жди! — отозвалась другая. — Человек не может жить в море, с морским народом! — крикнула третья. — Люди убивают нас, стреляют в нас с кораблей! — Лучше догнать дельфинов и вернуть им это, пока не поздно… Среди взрослых русалок снова всплыл всклокоченный малыш. — Мам, это взаправду человек? — громким шепотом спросил он. — Эйки, горе мое, домой! Русалка легонько шлепнула малыша по затылку, тот ойкнул и нехотя нырнул. — Янисса, будь с ним поосторожнее, вдруг он совсем дикий, еще покусает тебя! А я слышала, среди людей встречаются и ядовитые… Янисса посмотрела на принца, принц посмотрел в ее голубые глаза и до крови прокусил губу, чтобы не заплакать. Тогда Янисса сказала: — Он будет моим сыном. — Да ты с ума сошла! — закричали русалки хором. — Это же человек! Будь он хотя бы морским чертенком или дьяволенком или даже морским змеенышем… Но — человек! — Он будет моим сыном! — твердо повторила Янисса. — И не кричите так, вы пугаете моего дельфиненка… — Я не боюсь! — хрипло отозвался принц. — И меня зовут не Дельфиненок, а Дэви! Он и сам не знал, откуда взялось это имя, но стоило ему заговорить, как последние силы оставили его, он задрожал, задохнулся — и заплакал навзрыд. Корабль Черной Королевы уплывал все дальше и дальше, там в ярко освещенной каюте королева пила чай с маркизом де Свином, болтала, смеялась и целовала мужа в тройной подбородок; в королевстве Белосония никто уже не вспоминал о младшем принце; даже дельфины уплыли неизвестно куда — а Дэви сидел на мокром прибрежном песке в окружении полурыб-полуженщин и выл, словно потерявший свое логово волчонок. Уж лучше бы ему было утонуть в море! …К его губам вдруг прижался край глиняной чашки, он хлебнул горькой жидкости, поперхнулся и поднял глаза. — Пей! — шепнула Янисса. — Это роса забудь-травы. Выпей — и ты позабудешь все, что с тобой было раньше, и станешь сыном морского народа. Пей, сынок! Дэви посмотрел в ее голубые глаза и выпил до дна горько-жгучую смесь из волшебной росы и собственных слез… А пока он пил, Янисса бормотала заклинание: — Ты забудь-траву срываешь — все, что было, забываешь! Ты забудь-травой пройдешь — как в тумане пропадешь. Все забудь-травой сотрется, пропадет и не вернется, ты не видел ничего, ты не слышал ничего, ты не помнишь ничего! …А теперь — спать, сынок! Завтра я покажу тебе Залив Большого Когтя, Соляное Побережье и Драконову Бухту. Завтра ты познакомишься со всеми ребятами и с их мамами, а сейчас — спи… Спи, сынок… — Эй, спит он, что ли? — Да нет здесь никого! — А я говорю — он тут! Хватит путаться под ногами, Клоп, давай, вруби выключатель! Щелкнул выключатель, спальня ярко осветилась, но Мильн уже не спал. Он успел соскочить с подоконника и сунуть руки в карманы и теперь вызывающе смотрел на толпящихся у порога восьмилеток — Хельвига, Эдди Джойса, Клопа Карбуса и других сосунков из группы господина Ренси. Еще неделю назад вся эта компания и носа не осмелилась бы сунуть в спальню старших, а сейчас малышня бесцеремонно разглядывала пустые кровати, распахнутые тумбочки, книжки на полках и игрушки на столе. — Чего надо? — грозно спросил Мильн, выставив правую ногу. Его грозный тон и поза почему-то не произвели никакого впечатления на наглых сопляков — они с хихиканьем ввалились в комнату и принялись шарить по всем углам, а Клоп нахально заявил: — Мы теперь тут будем жить, чтоб ты знал! А вот ты чего торчишь в нашей комнате? — Тетку, небось, поджидает, — сказал Хельвиг, выуживая из-под кровати Билла заводную машинку. — Да, за ним же скоро тетка должна приехать, ха! — Наверное, заблудилась где-нибудь по дороге… — Или застряла в туалете! — Тетя, где ты, ау! — Тетя-а! Тетушка-а! — Его тетя нашла себе дядю, вы че, не знаете? — Ага! Фигли ей нужен чужой ребенок, она теперь нарожает своих! — Что, дурачок, съел ежа с кашей? — Обестётился? — Ух ты, глянь, чего я нашел! — Ого! Чур, эта штука будет моя! — Фиг тебе, я первый взял! — ЭТ-ТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?! Восьмилетки мигом заткнулись и испуганно уставились на господина Пака, заполнившего дверной проем как в ширину, так и в высоту. — Что это за нашествие, я вас спрашиваю?! — А… А мы здесь скоро будем жить! — пискнул Клоп, сразу сделавшись ростом не больше обыкновенного постельного клопа. — Оч-чень приятно! Вот когда будете здесь жить, тогда и будете здесь мельтешить, — внушительно сказал господин Пак, двинувшись по проходу между кроватями. — А сейчас — БРЫСЬ ОТСЮДА! Эй, подождите, куда так быстро? Игрушки можете оставить на столе. Сопляки торопливо побросали добычу на стол, но машинку Хельвиг все-таки сунул в карман, и, проскользнув под рукой господина Пака, первым исчез в освободившемся дверном проеме. — Вот хулиганы, — проворчал господин Пак. — Бедный господин Ренси, представляю, какая у него жизнь! Вы у меня никогда такими не были, верно, Джонни? Мильн кивнул низко опущенной головой. - Вот разве что Кейти Шенк… А еще братья Хольм… Да еще, пожалуй, Рич — помнишь, какой славный пожар он устроил в прошлом году в столовой? Но ты у меня всегда был молодцом, грех жаловаться! Ну, как ты себя чувствуешь, молодец? Все в порядке? — Ага… — Да, вид у тебя просто цветущий! Поэтому, думаю, нам с тобой пора отправляться в Мурленбург. Того и гляди начнутся осенние каникулы, а ты еще и не появлялся в школе. Что скажешь насчет завтрашнего десятичасового поезда? — Ага… — Вот и отлично. Тогда я принесу тебе сумку для вещей. Договорились? — Ага… Убедившись, что Мильн и дальше собирается отвечать одним-единственным словом, господин Пак зашагал к двери, но на пороге приостановился и сказал: — А на нашу малышню не обижайся, они же еще просто-напросто глупыши! — «Глупыши» — это такие птицы, — пробормотал Мильн, когда воспитатель вышел. — А они просто-напросто люди, вот и все… |
|
|