"Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет" - читать интересную книгу автора (Ффорде Джаспер)

Глава 8. Мистер Брекекекс и ТИПА-1

— Четверг Нонетот? — проскрежетал высокий мужчина, как только я вошла в здание ТИПА.

— Да?

Он показал мне жетон.

— Агент Броддит, ТИПА-5, а это мой напарник Джеймс Трупп.

Трупп вежливо приподнял шляпу, и я пожала им руки.

— Мы не могли бы поговорить где-нибудь с глазу на глаз? — спросил Броддит.

В конце коридора отыскалась свободная допросная.

— Мне очень жаль Кроуви и Ффарша, — сказала я, как только мы сели.

— Это все неосторожность, — внушительно произнес Трупп. — Клеем можно пользоваться только в хорошо проветриваемом помещении, на упаковке же написано.

— Мы хотели бы у вас кое-что узнать, — немного смущенно начал Броддит. — Не скажете ли вы нам, что они собирались делать? Они ведь погибли, не успев написать отчет.

— А что сталось с их блокнотами?

Трупп и Броддит переглянулись.

— Их сожрали кролики.

— А это-то как могло произойти?

— Разглашению не подлежит, — отрезал Трупп. — Мы проанализировали то, что осталось, но все было уже хорошо переварено — кроме вот этого.

Он положил на стол закатанные в целлофан обрывки испачканной бумаги. Я наклонилась поближе. На одном я прочла часть своего имени, второй представлял собой фрагмент об остатке денег на карточке, на третьем стояло одно-единственное имя, от которого меня бросило в дрожь, — Аид.

— Аид? — спросила я. — Вы думаете, он еще жив?

— Это ведь вы его убили, Четверг. Как по-вашему?

Я видела его гибель на крыше Торнфильд-холла и даже нашла его обгоревшие останки, когда мы обыскивали почерневшие руины. Но Аид умирал и прежде — или нам так казалось.

— Я уверена, насколько это возможно. А что означает этот счет?

— Опять же, — ответил Броддит, — мы и сами толком не знаем. Кредитка краденая. Покупали по ней в основном женские платья, туфли, шляпки, сумочки и так далее. Мы поставили «Дороти Перкинс» и «Кэмп Хопсон» под двадцатичетырехчасовое наблюдение. Что-нибудь улавливаете?

Я покачала головой.

— Тогда расскажите нам о ваших контактах с Кроуви.

О короткой встрече с их предшественниками я рассказала, что могла, а они по ходу рассказа делали короткие заметки.

— Значит, они хотели знать, не происходило ли с вами в последнее время чего-нибудь странного? — спросил Броддит. — А бывало такое?

Я рассказала им о воздушном трамвае, об «испано-суизе», и они еще что-то записали. Наконец, уточнив неоднократно, нет ли у меня еще каких-нибудь добавлений, они встали, и Броддит протянул мне визитку.

— Если что-нибудь обнаружите…

— Само собой, — ответила я. — Надеюсь, вы их накроете.

Они хмыкнули в ответ и ушли.

Я вздохнула и вернулась в вестибюль дожидаться Скользома и ТИПА-1. Кругом бегали и суетились полицейские, и вдруг мне стало очень жарко, перед глазами все поплыло. Боковое зрение начало гаснуть, и не успей я сесть и опустить голову между колен, наверняка хлопнулась бы в обморок. Жужжание, наполнявшее комнату, превратилось в глухой гул, глаза закрылись сами собой. В висках пульсировала кровь. Спустя несколько секунд приступ дурноты миновал. Я открыла глаза и уставилась на вкрапления слюды в цементном полу.

— Вы что-то потеряли, Нонетот? — послышался знакомый голос Скользома.

Я очень медленно подняла голову. Он читал какие-то записи и говорил, не глядя на меня.

— Выбиваюсь из графика: кто-то незаконно присвоил целую партию конфискованного сыра. Через пятнадцать минут будьте в комнате номер три.

Он зашагал прочь, не дожидаясь ответа, а я снова уставилась в пол. Почему-то по сравнению с тем, что через год в это же время у меня уже будет малыш, Скользом и ТИПА-Сеть показались мне мелочью. У Лондэна хватит денег на нас обоих, и мне даже не придется уходить в отставку: останусь в списке ТИПА-резервистов и буду иногда выполнять разовые поручения. Я уже начала сомневаться в своей готовности к материнству, когда вдруг почувствовала на плече чью-то руку и у меня перед носом возник стакан воды. С благодарностью осушив его наполовину одним глотком, я подняла глаза на своего спасителя. Это оказался неандерталец в ладно скроенном двубортном костюме с жетоном ТИПА-13 на нагрудном кармане.

— Здравствуйте, мистер Брекекекс, — сказала я, узнав его.

— Здравствуйте, мисс Нонетот. Тошнота пройдет.

Мир вдруг задрожал и завращался в обратном направлении так внезапно, что я чуть не подпрыгнула.

— Дрянит, ми Нето — нетоп равдан.

— Что за… — пробормотала я, когда вестибюль рывком вернулся на место и сиреневые стены вдруг позеленели.

Я посмотрела на Брекекекса, и он сказал:

— Тонашемя, Нето — новы никудазна.

Люди в вестибюле почему-то как по команде надели шляпы. Брекекекс отскочил назад и произнес:

— Этонашими Дането — нокудавызнате?

Ногам вдруг сделалось как-то странно, и я обнаружила, что на мне не ботинки, а кроссовки. Теперь понятно: время немного искривилось. Я ожидала папиного появления, но отец так и не пришел. Брекекекс снова начал фразу и на сей раз произнес ее четко:

— Да, нас так зовут, Нонетот, но вы откуда знаете?

— А вы не ощущаете ничего странного?

— Нет. Выпейте воды. Вы очень бледны.

Я отпила еще, откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула.

— А раньше эта стенка была сиреневая, — вырвалось у меня под внимательным взглядом Брекекекса.

— Откуда вы знаете наше имя, мисс Нонетот?

— Вы приходили на вечеринку по случаю моей свадьбы. Говорили, что у вас есть для меня работа.

С полминуты он пристально смотрел на меня глубоко посаженными маленькими глазками. Его большой нос порой подрагивал, он явно к чему-то принюхивался. Неандертальцы очень хорошо обдумывают свои слова, прежде чем их произнести, а то и вовсе промолчат.

— Вы говорите правду, — сказал он наконец.

Неандертальца почти невозможно обмануть, да я и не пыталась.

— Мы представляем вас в вашем деле, мисс Нонетот.

Я вздохнула. Скользом предусмотрел все. Ничего не имею против неандертальцев, но для защиты выбрала бы представителя этого племени в последнюю очередь, особенно после того, как напала на одного из них.

— Если у вас есть проблемы, скажите нам, — произнес Брекекекс, внимательно глядя на меня.

— Раз вы меня представляете, у меня нет проблем.

— Вы бодритесь, а вид у вас невеселый. Вы думаете, нас назначили, чтобы навредить вам. Мы тоже так думаем. Но повредит ли это вашему делу в действительности, мы еще посмотрим. Вы можете идти?

Я сказала, что могу, и мы прошли в комнату номер три. Брекекекс открыл портфель и извлек оттуда пухлую папку. Дело набирали крупным шрифтом, с подчеркнутыми большими буквами. Неандерталец извлек деревянную линейку и положил на страницу, чтобы легче было читать.

— Почему вы ударили Киэлью, водителя воздушного трамвая?

— Я думала, что у него пистолет.

— Почему вы так подумали?

Я уставилась в немигающие карие глазки адвоката. Если совру, он поймет. Если расскажу правду, то ему придется по долгу службы открыть ТИПА-1, что я замешана в делах моего отца. А в свете грядущей гибели мира и при моем безоговорочном доверии к папе положение складывалось, мягко говоря, щекотливое.

— Они будут вас допрашивать, мисс Нонетот. И уклончивости не поймут.

— Придется попытаться.

Брекекекс склонил голову набок и несколько мгновений рассматривал меня.

— Они знают о вашем отце, мисс Нонетот. Мы советуем вам быть осторожней.

Вслух я не произнесла ничего, но для неандертальца, наверное, наговорила с три короба. Их язык чуть ли не наполовину состоит из мимических движений. Они умеют спрягать глаголы, чуть изменяя выражение лица, и передавать целый диалог в танце.

Больше мы не успели сказать ни слова, поскольку открылась дверь и вошел Скользом.

— Меня вы знаете, — бросил он. — Это агенты Уритье и Нейк.

Двое ТИПА-чинуш впились в меня взглядом. Мне стало не по себе.

— Это предварительная беседа, — заявил Скользом, не сводя с меня стальных глаз. — Для допроса по всей форме время еще найдется, если мы сочтем подобную меру необходимой. Любое ваше действие и высказывание может повлиять на исход дела. Все в ваших руках, Нонетот.

Он не шутил. ТИПА-1 законам не подчиняется — она их создает. И если они и вправду решат меня устранить, то мигом переправят в Центральное управление нашей конторы, где бы оно ни находилось. В такие моменты я вдруг начинала понимать, почему мой отец взбунтовался против ТИПА.

Скользом сунул в магнитофон две пленки, назвал дату, время и наши имена, а потом спросил зловеще вкрадчивым голосом:

— Вы знаете, почему вы здесь?

— Потому что ударила оператора воздушного трамвая.

— Нападение на неандертальца вряд ли можно счесть преступлением, достойным внимания ТИПА-1, мисс Нонетот. Говоря формально, это вообще не преступление.

— Тогда почему?

— Когда вы в последний раз видели вашего отца?

Остальные ТИПА-агенты чуть подались вперед, чтобы услышать мой ответ. Но я не собиралась облегчать им жизнь.

— У меня нет отца, Скользом, и вы сами это знаете. Ваши громилы из Хроностражи устранили его семнадцать лет назад.

— Не считайте меня идиотом, Нонетот, — предостерег Скользом. — Я с вами шутить не намерен. Невзирая на дезактивацию полковника Нонетота, он по-прежнему бельмо у нас на глазу. Еще раз спрашиваю: когда вы в последний раз видели отца?

— На собственной свадьбе.

Скользом нахмурился и сверился со своими заметками.

— Вы вышли замуж? Когда?

Выслушав мой ответ, он нацарапал на полях еще несколько загогулин.

— И что он сказал, когда появился у вас на свадьбе?

— Поздравил меня.

Скользом несколько мгновений сверлил меня взглядом, затем сменил тему.

— Описывая тот инцидент с вагоновожатым, — начал он, — вы говорили, что у него был пистолет, вырезанный из мыла, который он где-то спрятал. По показаниям свидетелей, вы ударили неандертальца в челюсть, надели на него наручники и обыскали. Они сказали, что вы были очень удивлены, когда ничего не обнаружили.

Я молча пожала плечами.

— По-вашему, мы дураки, Нонетот? Папаша иногда вам что-то поручает, и мы готовы закрыть на это глаза, но ваших перемещений во времени мы уж точно не потерпим. Был перенос?

— Значит, вот в чем вы меня обвиняете? И я здесь именно поэтому?

— Отвечайте на вопрос.

— Нет, сэр.

— Врете. Отец успел вернуть вас пораньше, но он не так уж хорошо контролирует временной поток. Мистер Киэлью передумал угрожать пассажирам челнока. Вы шагнули не туда, Нонетот. Немножечко оступились в потоке времени. Случилось все то же самое, но в несколько ином порядке. Отклонение было совсем небольшим — примерно девятого уровня. Временные отклонения — профессиональный риск в работе Хроностражи.

— Чушь собачья, — фыркнула я.

Брекекекс заметил бы мое вранье, но, может быть, мне удастся обвести вокруг пальца Скользома.

— Вижу, вы не понимаете, мисс Нонетот. Это куда важнее, чем вы сами и ваш папенька. Два дня назад мы потеряли связь с двенадцатым декабря. Мы знаем, что сейчас проходит забастовка, но даже внештатники, засланные нами вперед, в будущее, не выходят на связь. Похоже, надвигается большая катастрофа. Если ваш отец рискнул даже вами, стало быть, он и сам так считает. Хоть мы с ним и враждуем, надо признать, он мастер своего дела, иначе мы бы покончили с ним много лет назад. Что происходит?

— Я просто подумала, что у него пистолет, — повторила я.

Скользом молча пялился на меня несколько минут.

— Начнем с начала, мисс Нонетот. Вы обыскали неандертальца на предмет наличия муляжа пистолета, муляж обнаружили у него на следующий день, вы извинились перед ним, назвав его по имени, а полицейский, арестовавший вас на станции воздушного трамвая, сказал, что видел, как вы переводили часы. Немного промахнулись, не так ли?

— Как это — «муляж пистолета обнаружили у него на следующий день»?

Скользом ответил совершенно спокойно:

— Киэлью застрелили сегодня утром. Так что говорите, и побыстрее. У меня хватит доказательств, чтобы запетлевать вас на двадцать лет. Помните об этом!

Я хмуро смотрела на него, не зная, как вести себя дальше.

«Запетлевать» — жаргонное словечко, так называют заключение в замкнутой петле временного поля. Преступников заключают в повторяющуюся петлю времени продолжительностью восемь минут на пять, десять или двадцать лет. Обычно это делается в прачечной самообслуживания, в приемной врача или на автобусной остановке. Зачастую в вашем присутствии время близ петли для окружающих замедляется. Ваше тело стареет, но вы обходитесь без еды и питья. Это жестоко и противоестественно, зато дешево и не требует ни решеток, ни охранников, ни пищи.

Я открывала и закрывала рот, словно выброшенная на песок рыба.

— Расскажите нам все о вашем отце — и выйдете отсюда на свободу.

На лбу у меня выступили капли пота. Я смотрела на Скользома, Скользом смотрел на меня, пока наконец мне не пришел на помощь Брекекекс:

— Мисс Нонетот тем утром работала для нас, ТИПА-13, сэр, — негромко и невозмутимо произнес он. — Киэлью был замешан в подстрекательстве неандертальцев к бунту. Операция являлась секретной. Спасибо, мисс Нонетот, но нам придется рассказать ТИПА-1 правду.

Скользом гневно зыркнул на неандертальца, который ответил ему бесстрастным взглядом.

— Почему вы мне об этом не доложили, Брекекекс?

— Вы не спрашивали.

Теперь единственное, в чем мог обвинить меня Скользом, так это в переводе часов назад. Он зарычал.

— Если ваш папаша что-то затевает, а вы от нас это утаили, я позабочусь, чтобы вас запетлевали по ту сторону Большого Взрыва!

Он перевел дух и ткнул пальцем в Брекекекса.

— Если вы лжесвидетельствовали, то я и вас засажу! Вы возглавляете неандертальский штат ТИПА-13 по одной-единственной причине — для показухи!

— Непонятно, как вы стали доминирующим видом, — не выдержал наконец адвокат. — При вашей-то злобе, нетерпимости и тщеславии.

— Это краеугольный камень нашей эволюции, Брекекекс. Мы менялись и приспосабливались к враждебной среде. Нам это удалось, а вам нет. Что и требовалось доказать.

— Не прикрывайте свои грехи Дарвином, Скользом, — ответил неандерталец. — Это вы сделали нашу среду обитания враждебной. И вы тоже погибнете. Но не из-за появления другого доминантного вида. Вы сами себя погубите.

— Чушь, Брекекекс. У вас был шанс, и вы его упустили.

— У нас тоже есть право на здоровье, свободу и стремление к счастью.

— С точки зрения закона — нет, — спокойно ответил Скользом. — Эти права принадлежат только людям. Если хотите равенства, обратитесь в «Голиаф». Он вас возродил. Он ваш хозяин. Если повезет, вы, может быть, даже окажетесь в опасности, как и мы. Попросите как следует — и снова превратитесь в вымирающий вид.

Скользом захлопнул папку с моим делом, схватил шляпу, вынул обе кассеты и ушел, не сказав больше ни слова.

Как только дверь за ним захлопнулась, я облегченно вздохнула. Сердце стучало, как паровой молот, но меня пока не арестовали.

— Мне жаль мистера Киэлью.

Брекекекс пожал плечами.

— Он был несчастлив, мисс Нонетот. Он ведь не просил, чтобы его возрождали.

— Вы солгали ради меня, — не веря себе, сказала я. — Я думала, неандертальцы не умеют лгать.

Он несколько секунд смотрел на меня.

— Не то чтобы не умеем, — ответил он наконец. — Нам просто незачем. Мы помогли вам потому, что вы хороший человек. В вас есть агрессивность сапиенсов, но вы и сочувствовать умеете. Если вам еще понадобится помощь, мы к вашим услугам.

Обычно спокойное и неподвижное лицо Брекекекса искривилось в гримасе, обнажив два ряда редких зубов. В первое мгновение я испугалась, но потом осознала, что имею честь видеть улыбку неандертальца.

— Мисс Нонетот…

— Да?

— Наши друзья зовут нас Брек.

— А меня мои — Четверг.

Он протянул мне громадную лапищу, и я с благодарностью ее пожала.

— Вы хороший человек, Брек.

— Да, — медленно ответил он, — нас такими возродили.

Он забрал свои заметки и ушел.

Через десять минут я вышла из здания ТИПА и направилась к Лондэну в кафе. Его там не было, поэтому я заказала кофе и ждала его минут двадцать. Он так и не появился. Я оставила записку для Лондэна у хозяина кафе и поехала домой, полагая, что в преддверии грядущего конца света, после того как я едва избежала случайной гибели «в результате стечения обстоятельств», попала под суд неизвестно за что и видела пропавшую пьесу Шекспира, ничего странного со мной приключиться больше просто не может. Но я ошибалась. Очень сильно ошибалась.