"Разум Вселенной" - читать интересную книгу автора (Студитский Александр Николаевич)

Глава шестая Небо и Земля

Под Новый год во всех газетах появились сообщения о работах Комитета по исследованию космического снаряда.

Комитет сообщал, что космический снаряд, упавший в территориальные воды Советского Союза у побережья Черного моря в районе мыса Пицунда, в настоящее время вскрыт и подвергается тщательному исследованию.

Установлено, что космический снаряд прибыл из-за пределов солнечной системы, с планеты, входящей в состав одной из звездных систем северной половины неба, но пока неизвестно, с какой именно.

По устройству снаряда можно судить о высоком уровне техники, достигнутой обитателями этой планеты. По приблизительным расчетам, сделанным на основании предполагаемой скорости падения и силы удара снаряда, с учетом работы тормозных устройств, в космическое пространство был запущен снаряд, общий вес которого вместе с последними ступенями ракет, сопровождавшими его вплоть до приближения к месту назначения, измерялся сотнями тонн. Как уже сообщалось, снаряд, упавший на Землю с разрушенным основанием, весил более двадцати тонн.

В сообщении комитета приводились подробные данные о форме снаряда, толщине стенок и внутреннем устройстве. На фотографиях, приложенных к сообщению, изображались центральная камера и оболочка снаряда с воспринимающими устройствами.

Изучение автоматических устройств в снаряде, а они, к сожалению, сохранились только частично, говорилось в сообщении, позволяет сделать вывод, что при запуске снаряда было предусмотрено его движение к строго намеченной цели, которой, очевидно, являлась солнечная система и выбор точки падения на Земле. Воспринимающие устройства снаряда реагировали на термические, механические, электрические и световые раздражения, вызывая соответствующие реакции в двигательных ракетных устройствах. Изучение конструкции воспринимающих устройств, способа их связи с регулирующим устройством и способа подачи импульсов в двигательные устройства продолжается. К исследованию привлечены крупнейшие специалисты в области автоматики, телемеханики, электроники и кристаллографии.

То обстоятельство, что основание снаряда с нижними камерами оказалось при падении разрушенным, крайне усложнило задачу, стоящую перед Комитетом по исследованию космического снаряда.

Снаряд двигался как автоматически управляемое небесное тело. В нижних камерах, очевидно, располагались все управляющие и двигательные устройства. Кроме того, вполне возможно, в них или в одной из них находились приборы для расшифровки информации, помещенной в центральной камере.

В том, что центральная камера содержит информацию для осуществления связи с обитателями Земли, члены комитета не сомневались. В сообщении приводились соображения, из которых становилось ясным, что никакого другого назначения, кроме хранения информации, центральная камера иметь не может.

Указывалось, что с помощью специальных зондов, а также посредством мощного проникающего излучения выяснены габариты внутренней камеры и характер ее содержимого. Обнаружилось, что в полости камеры, плотно примыкая к ее внутренней поверхности, располагается несколько огромных геометрически правильных, по-видимому тоже полых, тел — ящиков или шкафов. Шесть из них стоят вертикально вдоль оси камеры, один — горизонтально, на ее нижней поверхности. По мнению большинства членов комиссии, эти ящики представляют собой контейнеры, в которых упакованы предметы, предназначенные для отправки на другую планету, — скорее всего зашифрованную в той или иной форме информацию. Все члены комиссии пришли к заключению, что вскрытие внешней оболочки и внутренней капсулы снаряда не нанесет ущерба основному его содержимому, которое впоследствии будет подвергнуто новому обследованию.

Комитет призывал ученых всего мира принять участие в его работах, преследующих цель — использовать первую межзвездную связь на благо всего человечества.

Установление первой межзвездной, хотя пока еще и односторонней связи отмечалось всеми как величайшее событие в истории Земли, происшедшее за истекший год.

Космический снаряд, посланный на Землю с далекой планеты, говорилось в газетах, является вестником доброй воли обитателей этой планеты. Сообщение Комитета по исследованию космического снаряда не оставляет никаких сомнений в том, что, послав автоматически управляемый снаряд, неизвестные нам мыслящие существа хотели установить связь с другими обитаемыми мирами, и в частности с Землей. Вопреки мрачным предсказаниям ряда буржуазных мыслителей и литераторов космический корабль пришельцев не преследовал никаких агрессивных целей и не предназначался ни для истребления обитателей Земли, ни для их порабощения. Наша планета вступила на новый уровень развития техники и культуры. И отныне дух соревнования между народами должен быть направлен на дальнейшее развитие науки и техники, на благо всего человечества, на подъем культуры и благосостояния людей во всем мире.

Кроме этой информации, большое место занимали сообщения о подготовке к взрывам на строительстве Великого колорадского канала. Производство взрыва намечено на конец января. К этому времени все население, находящееся ближе двухсот километров к линии будущего каньона, будет эвакуировано, хотя, по заверению комиссии сената США, взрывные работы будут проведены без каких-либо опасных последствий. Тем не менее, по сообщению агентства Рейтер, группа американских ученых более ста человек обратилась к президенту США с заявлением, в котором выражался протест против плана сооружения Великого колорадского канала посредством подземных атомноядерных взрывов. Ученые указывали, что в настоящее время только невежды могут допускать возможность взрывов атомных зарядов без рассеивания радиоактивных веществ. Испытания нового метода в таких грандиозных масштабах представляют собой опасный для человечества эксперимент.

...Встречать Новый год собрались в общежитии, в комнате девушек. В коридорах общежития льдисто блестел паркет. В холлах всех этажей с десяти часов, не прекращаясь ни на минуту, гремели пластинки. Раскрасневшиеся девушки казались счастливыми и красивыми.

Из старших были только Штейн и его ассистентка Мария Федоровна Грибунина, высокая женщина с большими печальными глазами на бледном лице.

Девушки хлопотали у стола. Мужчины стояли перед окном, молча всматриваясь сквозь замерзшие стекла в огни Москвы.

Шел двенадцатый час. Собрались все, кроме Ярослава, который опаздывал.

Все были под впечатлением газетных известий. Первая межзвездная связь — это настраивало на романтический лад. Нравилось и обращение газет к народам мира с призывом стать достойными эпохи атомной техники и овладения космическим пространством. И все-таки приподнятое настроение омрачалось какой-то неясной тревогой, вызванной сообщениями из Соединенных Штатов.

— Ярослава все еще нет? — нарушила тишину Майя. — Ну, ничего не поделаешь, семеро одного не ждут. Вносится предложение садиться за стол.

Загремели стулья. Задребезжали тарелки. Началась веселая суматоха рассаживания. Время приближалось к двенадцати. И когда уже захлопали пробки и все замолчали, следя за пеной, тающей в широких бокалах, в комнату ворвался Ярослав.

— Друзья! — заявил он, схватив бокал. — Только что по радио и телевидению прочитали новогоднее приветствие правительства... Нас поздравляют с новым годом космической эры. На Луне будет строиться космодром!..

— Ура! — крикнула Тоня. Все дружно подхватили.

Стало шумно и весело. В открытую дверь врывалась музыка из коридора. Начались танцы.

Юрий не стал танцевать. Он стоял в дверях, смотря на танцующих. Потом сел на диван. Голова у него приятно кружилась, но мысли оставались ясными и отчетливыми.

Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, Им владели впечатления от газетной информации. Волновали тревожные известия из Америки. Воображение отчетливо нарисовало площадку космодрома на лунной поверхности. Ему представился земной шар, летящий вокруг Солнца в непроглядную темноту межзвездного пространства, в потрясающую даль, где за сотни миллиардов километров мерцает ослепительная Вега. Он видел пылающий след космического посланца, уносящего в звездное небо вести с планеты Земля.

— Мечтаете, Юрий Николаевич? — вдруг услышал он голос Штейна.

— Да так, немного задумался, — смутился Юрий.

— Хорошо мечтать в ваши годы, — Штейн присел на диван рядом с Юрием.

— Я вспомнил падение космического снаряда, — сказал Юрий, продолжая еще переживать свои мысли и жалея, что они нарушены. — И подумал, что, собственно, Земля почти готова для того, чтобы ответить на этот сигнал.

— Возможно, — любезно согласился Штейн. — А я, признаться, думаю, что технически Земля почти готова, а морально совершенно не подготовлена к этому.

— Вы имеете в виду угрозу атомной войны?

— Да. Прежде чем мы подготовим к запуску в межзвездный полет космический снаряд, мы просто уничтожим друг друга.

— Вы так думаете? — с усилием спросил Юрий.

— А зачем себя обманывать? Атомного оружия накоплено столько, что, если все оно будет использовано, а, очевидно, это так и будет, все живое на Земле будет уничтожено или останется влачить жалкое существование.

Юрий слушал Штейна с закипающим в глубине души раздражением. Ему было досадно, что этими небрежными словами приглушена звучащая в его душе музыка, обидно, что радость, возникшая в его воображении ослепительными видениями космических связей, омрачена напоминанием о неприятных, угнетающих душу вещах.

— Если это случится, те, кто останется, довершат за нас то, о чем мы мечтаем, — тихо, сдерживая раздражение, сказал он.

Штейн самоуверенно рассмеялся.

— Ну, на это пусть надеются те, кто не знает, что такое атомное поражение.

И тут вдруг произошел разговор, в котором Юрий неожиданно для себя объяснился со Штейном начистоту.

— Скажите, Герман Романович, — медленно начал он, — как можно заниматься наукой, имея такое представление о ее законах?

— Простите, — вежливо сказал Штейн, — что-то я вас не понимаю.

— Я о том, что вы сейчас сказали. Для вас, для Всеволода Александровича, для всех сотрудников кафедры кажется совершенно очевидным, что вступление в эру атомной техники и овладения космосом для человечества чуть ли не равносильно самоубийству.

— Зачем же преувеличивать? — возразил Штейн, смотря на носки своих блестящих полуботинок. — Задача нашей науки — выяснить действие ядерного излучения на организм, и, как мы с вами знаем на основе наших экспериментов, оно в самом деле губительно для организма. Лучевая болезнь, лучевой рак, лучевая лейкемия, наследственные болезни, вызванные проникающим излучением, разве это не факты? Данные нашей науки учат соблюдать осторожность с атомной техникой и космическими факторами, только и всего.

— А если атомная война?

Штейн пожал плечами.

— Как я уже имел удовольствие... — Он поправился, заметив неудачное выражение. — Как я уже говорил, если атомная война, значит, конец.

— Ну, вот об этом я и говорю. Если атомная война, значит, конец. Таков вывод, который вытекает из вашей науки.

— Ну, почему из нашей науки? Из данных мировой науки.

— Неважно. Пусть будет из данных мировой науки. Важен вывод. Погиб от атомных взрывов или остался в живых, все равно спасения нет, смерть, вырождение, гибель.

— Но кто же виноват, что таков закон? Слепой, неумолимый закон природы, которым она пользуется, чтобы наказывать своих неразумных детей.

— Если таков закон, — сказал Юрий, — значит, я прав, нельзя жить на свете. И я не понимаю, как можно заниматься наукой, если таков ее закон.

— Зачем же ученому принимать так близко к сердцу все, что он знает как ученый? — снисходительно сказал Штейн. — Ведь врач тоже знает, что многие болезни неизлечимы, тем не менее пользуется всеми радостями жизни. Ученый также располагает этой возможностью, несмотря на знание жестоких законов природы.

Юрий покачал головой.

— Нет, так жить нельзя. И вы сами, Герман Романович, знаете, что нельзя жить, если такой закон. И живете потому, что в глубине души уверены, что это никакой не закон, или, вернее, не закон природы, а закон, выдуманный учеными, которые занимаются вашей наукой.

— Не понимаю, — пожал плечами Штейн, — что вы вкладываете в понятие закон природы, закон науки. Разве это не одно и то же?

— Конечно, не одно и то же. Закон природы — это объективная реальность. — Юрий густо покраснел, чувствуя, что попал в нелепое положение ученика, поучающего своего учителя. — А законы науки — только их отражение, точность которого зависит от уровня исследования.

— И вы считаете законы наследственности, установленные современной наукой, несоответствующими законам природы?

— Мне кажется, что к законам науки нужно относиться с величайшим подозрением. Вы подумайте только, Герман Романович, какой вывод следует из этих законов. Человечество вступает в эру атомной техники и завоевания космического пространства. Что говорит человечеству наша наука, призванная изучать действие атомной энергии и космических факторов на организм? Она говорит: остерегайтесь этих факторов. Они губительно действуют на организм и вызывают в его потомстве наследственные болезни. Что же в таком случае несет людям вступление в эру атомной техники и овладения космическим пространством?

— Ну, не стоит так преувеличивать, — Штейн успокаивающе положил руку на плечо Юрия. — Уверяю вас, у человечества хватит времени, чтобы успеть насладиться чудесами атомной техники и космических путешествий до того, как его наследственность отяготится таким количеством летальных генов, что это начнет грозить вырождением.

— Да ведь речь идет не о том, с какой скоростью будет действовать закон наследственности, а о том, есть ли в природе такой закон, которым пользуется наша наука.

— По крайней мере у огромного большинства современных ученых реальность этого закона не вызывает сомнений. Да вы что, Юрий Николаевич, — Штейн вдруг внимательно посмотрел ему в лицо, — всерьез сомневаетесь в том, что существует генетическая информация? В том, что ДНК контролирует наследственность? В том, что лучевое поражение действует на наследственность через ДНК?

— Герман Романович, я студент пятого курса, не имеющий ни ваших знаний, ни вашего опыта. Разве я могу с вами спорить и, тем более, вас переубедить! Да, конечно, вся современная наука стоит на том, что с ДНК связана наследственность, и что с помощью ДНК можно ее изменять, и что, воздействуя на ДНК проникающим излучением, можно получать наследственные изменения в потомстве. Но только я думаю, что, если бы в результате применения атомной техники и овладения космосом жизнь шла бы к вырождению, она не смогла бы создать космический корабль, который преодолел межзвездное пространство и достиг Земли.

— Ну, этот аргумент уже выходит за пределы нашего спора, — улыбнулся Штейн. — И кстати, нас приглашают снова к столу.

— Друзья, предлагается горячий пунш производства Ярослава Костромина! — закричала Тоня.

Ярослав внес в комнату дымящуюся кастрюлю, издающую пряный, терпкий запах корицы, гвоздики и горячего красного вина.

— Подставляйте бокалы! — торжественно провозгласил он, устанавливая кастрюлю на столе и вооружаясь половником. Вокруг стола началась веселая суматоха.