"Хозяйка ранчо" - читать интересную книгу автора (Мерритт Джекки)

Глава двенадцатая

Перед тем как в субботу уехать из Хелины, Клео набрала там картонных коробок столько, сколько вместилось в фургон. Вначале она собиралась вернуться на ранчо в воскресенье, но после разговора с Чансом по телефону настроение у нее вконец испортилось и отдых потерял всякий смысл. Всю дорогу Рози сидела тихо, упорно глядя в окно. Клео понимала, что столь необычная для девочки молчаливость вызвана предстоящим отъездом. Изо всех сил стараясь скрыть свою собственную тревогу и неуверенность, она попыталась развеселить Рози: то начинала напевать их любимые песни, то предлагала во что-нибудь сыграть, однако все ее усилия ни к чему не привели — Рози если и отзывалась, то с большой неохотой.

Как только они приехали, Рози выскочила из машины и подозвала к себе собак. Клео вздохнула. Мысль об отъезде мучила ее не меньше, чем Рози, но что ей оставалось теперь делать? При других обстоятельствах она попросила бы Рози помочь ей разгрузить фургон и перенести ящики в дом, но сегодня не решилась оторвать девочку от ее любимцев.

Клео начала перетаскивать ящики — по нескольку зараз — в дом и раскладывать их в гостиной. Вернувшись за третьей партией, она столкнулась с Джо, стоявшим возле фургона с недовольным выражением лица.

— Чем это, черт тебя побери, ты занимаешься?

Подняв две большие коробки, Клео остановилась.

— Разве Чанс ничего вам не сообщил?

— О чем?

— Я уезжаю, Джо.

На его лице появилось выражение человека, который среди ясного дня услышал раскаты грома.

— Ты уезжаешь с ранчо?

— Да. — Клео направилась к дому. Джо пошел следом. Девушка поставила коробки рядом с остальными. — Меня удивляет, что он вам ничего не сказал.

— Ты что, собираешься бросить свою работу?

— Боюсь, что так оно и есть, Джо.

— Ладно. А чего это вдруг тебе захотелось уехать?

Клео вздохнула.

— Это долгая история, Джо.

— Ну, это уж слишком, — угрюмо проворчал Джо. — Из Чанса сейчас и слова не вытянешь. Теперь еще твой отъезд.

— А он что, все время молчит?

— Он стал ворчливым, как медведь, у которого разболелись зубы.

Внезапно бледно-голубые глаза Джо сузились.

— Готов биться об заклад, это из-за твоего отъезда он ведет себя так!

— Сомневаюсь.

Клео пошла обратно к машине. Джо не отставал от нее ни на шаг. Забравшись в машину, она передала ему несколько коробок. Он отнес их в дом. Через десять минут с разгрузкой было покончено. Теперь гора коробок загромождала всю гостиную — было похоже, будто на дом неожиданно обрушилось стихийное бедствие.

— Даже сесть негде, — кинул Джо, оглядев с порога комнату.

— Да, пожалуй, — согласилась Клео. — Джо, когда Пит придет ужинать, скажи ему, что я хотела бы с ним завтра поговорить.

— Почему бы тебе не сделать это самой?

— Мне не хочется никуда выходить сегодня. Передашь?

— Передам, конечно. — Джо и не пытался скрыть свое неудовольствие. — Черт вас подери, вместе с Чансом! Сущее наказание с вами. Ты что же, собираешься сложить свои вещички и смыться, не сказав ему ни словечка?

— Ох… нет. Мне так или иначе нужно будет встретиться с ним перед отъездом.

У нее оставался еще какой-то платежный чек и целая связка ключей с ранчо. А кроме того, надо было что-то решать и с лошадью. Клео думала попросить Чанса на время оставить ее на ранчо — мол, найду себе место и заберу.

Джо наконец-то ушел, ворча что-то себе под нос и всем своим видом выражая неодобрение. Клео постояла в дверях, несколько минут наблюдая за Рози, которая возилась со щенками, и, вздохнув, вернулась обратно в дом.

Некоторое время она раздумывала, с какой же комнаты лучше начать, а затем решительно направилась в гостиную. Там она завернула и уложила в коробку несколько фотографий в рамках, стоявших на туалетном столике, и, подумав, что, с чего бы она ни начала, упаковывать придется все, стала заполнять коробку первыми попавшимися под руку вещами, заворачивая их в старые газеты.

— Мама, можно Тиск и Таск будут спать сегодня в доме? — спросила ее Рози после вечерней молитвы.

Присев на край кровати Рози, Клео мягко провела рукой по лбу девочки, убирая черные кудряшки.

— Им, я думаю, больше нравится спать в хлеву, милая.

— А почему ты так думаешь?

— Ты помнишь, как они вели себя, когда ты принесла их в дом — несколько недель назад? Как они бегали по всему дому и скреблись в дверь, чтобы мы их выпустили?

Рози зевнула.

— Они, наверное, ловят там мышей?

— Может быть.

— Мама, а мы оставим их здесь, когда уедем?

Клео глубоко вздохнула.

— Я долго думала о том, где им будет лучше. А ты что думаешь?

— У нашего дома в городе будет двор?

— Понимаешь, может быть, нам придется некоторое время снимать квартиру. Ты знаешь, что это такое?

— Это значит жить в большом доме, где есть много комнат.

— Где живут много разных семей, — улыбнулась Клео. — Я буду пытаться найти для нас дом, но это может оказаться нелегко.

— Тиск и Таск не смогут жить в квартире, да?

— Вот и я так подумала. Им будет лучше остаться здесь, где они привыкли и смогут спокойно бегать и играть.

— Чанс позволит им бегать везде, где они захотят?

— Конечно, позволит.

— Мама, а мы с тобой сможем жить в квартире?

Клео нагнулась и чмокнула дочку в щеку.

— Мы постараемся, хорошо? Спи спокойно.

— Спокойной ночи, мама. Увидимся утром.

Погасив лампу и тихонько прикрыв за собой дверь, Клео пошла на кухню. Там ее ждал полузаполненный ящик, стоявший прямо на столе. Дверцы буфета были широко открыты. Казалось, весь их маленький уютный дом был перевернут вверх дном, и Клео ощущала такой же беспорядок внутри себя.

Она с трудом подавила желание расплакаться, напомнив себе, что все уже решено и сейчас следует заняться делом. Однако, упаковывая кухонную утварь, она снова и снова вспоминала все то, что случилось на ранчо после приезда Чанса.

Во-первых, она оказалась совершенно не права, полагая, будто его пребывание на ранчо не затянется надолго: лето уже закончилось, а он продолжал здесь жить. Не могла она забыть и тот разговор, когда Чанс рассказал ей о своих планах на будущее. Эти планы не давали ей покоя — за все время, пока она работала на этом ранчо, здесь мало что менялось, а потом появился Чанс и решительно изменил всю их жизнь. Ранчо опустело без коров, хотя бычки, которых он оставил, составляли довольно внушительное стадо. Возможно, неуверенно подумала она, именно это и было нужно, чтобы сделать ранчо прибыльным. Ведь сколько они ни гнули спину раньше, оно едва-едва могло себя окупить.

Клео попыталась переключиться на какую-нибудь другую тему, менее для нее болезненную. Она вспомнила те времена, когда Чанса здесь еще не было и когда все в ее жизни шло своим чередом. Однако сквозь все эти воспоминания неуклонно пробивались другие — минуты встреч с Чансом, события последних месяцев. Что бы ни случилось с ней в будущем, куда бы ни забросила ее жизнь, с кем бы ни столкнула, она знала, что это лето, проведенное с Чансом, навсегда останется в памяти. Он заставил задуматься об истинных причинах ее поведения, отношения к окружающим и к себе и напомнил, что есть любовь и что она женщина. Слишком давно не тревожила она себя подобными вопросами, ибо полностью отгородилась от них. Как потом попыталась отгородиться и от того, кто осмелился нарушить ее покой. Страхи, рожденные прошлым, заставляли противиться любым попыткам сближения, которые предпринимал Чанс. Но, даже понимая это и дрожа при мысли о довольно туманном будущем, Клео оставалась непреклонной, упорно продолжая набивать коробки вещами, своими и Рози. Все это уже не имеет значения — Чанс стал к ней теперь равнодушен. Он достаточно ясно дал ей это понять во время их телефонного разговора, да и сейчас, когда вел себя так, будто и не подозревает о том, что они вернулись.

Расстроившись от всех этих мыслей, Клео завязала коробку и вышла из дома. Было уже поздно, около одиннадцати, и все вокруг скрывала тьма осенней ночи. Наступление осени ощущалось и в порывах пронизывающего ночного ветра. В темноте большой каменный дом был еле различим и казался похожим на какую-то мрачную крепость, за стенами которой притаилось что-то недоброе и опасное. Трейлера Джо вообще видно не было — он стоял, как знала Клео, в роще у реки, где-то в полумиле от основных построек ранчо.

Клео вышла на середину двора и посмотрела на небо, затянутое похожими на неразглаженное полотно полупрозрачными облаками, через которые ясно просвечивал остророгий полумесяц. Почти машинально она перевела взгляд на окна второго этажа большого дома. Может быть, Чанс стоит сейчас там, в темноте, и смотрит на нее?

Это была совсем уж глупая мысль. Рассерженная и встревоженная игрой своего воображения, Клео повернулась было, чтобы идти домой, но в этот миг она заметила над хлевом красный язык пламени. Она остановилась, чтобы разглядеть получше, что же это такое, и только тут до нее дошло, что это могло быть.

— Пожар! — пронзительно закричала она и рванулась к хлеву, продолжая кричать на ходу: — Чанс! Пит! В хлеву пожар!

Чанс открыл глаза. Кто-то кричал. Он с трудом стряхнул остатки сна и прислушался. Крики были громкими, но о чем кричали — разобрать сложно. Пытаясь понять, что же могло там случиться, он поднялся на кровати, почти автоматически используя тот способ смены положения тела, которому его обучил врач. Узнав голос Клео, он встал и поспешил к окну.

Он старался разглядеть ее, но на улице было слишком темно, чтобы можно было хоть что-то видеть. Однако ему сразу же бросились в глаза языки пламени над крышей хлева. Чанс включил свет и быстро оделся: джинсы, ботинки — с носками возиться было некогда, — рубашка, застегивать ее он не стал. Спустившись вниз, он бегом бросился на улицу.

— Клео!

Она тянула длинный пожарный шланг.

— Чанс! Я здесь!

Забыв о спине, он побежал к хлеву. Почти одновременно с ним там появился и Пит. Клео подсоединила шланг к крану одного из загонов. Пит схватил его и направил в сторону хлева.

— Включай воду! — крикнул он Клео.

Клео повернула ручку крана, и вода с шумом вырвалась из шланга. Заметив подбежавшего к хлеву Чанса, девушка окликнула его, но тот даже не обернулся.

— Он лошадей спасает! — отозвался за него Пит. — Там две лошади заперты в стойлах.

— Направь воду на дверь!

Дым валил изо всех щелей хлева, густой, едкий. За то время, которое прошло после первого крика Клео, огонь успел набрать силу и охватил уже все строение, как зверь завывая на ветру. Деревянные стены хлева затрещали под его напором. Никогда еще раньше не доводилось Клео слышать столь устрашающей какофонии звуков.

Чанс уже был внутри хлева. Клео стояла недалеко от входа, дрожа от страха.

— Мама! Мамочка!

Клео резко повернулась. Необутая, в одной ночной пижаме, к ней подбежала Рози и обхватила ее обеими руками. Клео на мгновение прижала дрожащую от холода и страха девочку к себе, но затем отвела ее руки и умоляющим голосом воскликнула:

— Беги домой, Рози!

— Но, мама…

Клео услышала, как Пит предупреждающе крикнул, что лошади на свободе.

— Осторожнее, Клео! Они напуганы, и сейчас с ними не справиться!

Клео легонько подтолкнула Рози в сторону дома, а сама продолжала неотрывно смотреть на дверь хлева. Она уже почти отчаялась, когда в дверях наконец показался Чанс. Забыв обо всем на свете, Клео даже не заметила, как Рози отпустила ее руку.

Девочка тут же бегом бросилась к Чансу.

— Чанс! Чанс! В хлеву остались Тиск и Таск!

— Нет, Рози! — опомнилась Клео.

Она подбежала к дочери, но та с плачем вцепилась в ноги Чанса.

Чанс осторожно разжал ее пальцы.

— Отойди-ка, Рози. Пит, полей на меня.

— Нет! — снова закричала Клео. — Ты не можешь идти туда!

— Сейчас не время спорить. Отойди. Давай, Пит!

Клео в исступлении оттолкнула Рози от бьющей из шланга струи. Уже в последнюю секунду, когда Чанс распахнул дверь хлева, она крикнула:

— Они в кладовке!

Пит, орудуя единственным на ранчо шлангом, делал все, что было в его силах, но Клео уже поняла, что хлев спасти не удастся. По ее лицу текли слезы. Рози, уткнувшись ей в бедро, плакала навзрыд. Клео старалась успокоить ее, нежно ероша волосы и бормоча слова утешения.

Однако всеми мыслями и сердцем она была сейчас в горящем хлеву с Чансом, который рисковал жизнью, чтобы спасти двух маленьких глупых щенят. Ее всхлипы сливались с рыданиями Рози, и она неистово молилась, взывая к милосердию Бога, и давала себе всевозможные клятвы.

Время, казалось, замерло, заполненное страхом и ожиданием. Она уже почти теряла сознание, когда на пороге хлева появился Чанс, прижимая к себе обеими руками щенков.

Рози радостно вскрикнула:

— Получилось, мама! Он спас Тиска и Таска!

Отойдя на безопасное расстояние от хлева, Чанс опустил собак на землю. Вымазанные сажей и копотью, они с радостным лаем бросились к Рози, которая, опустившись на колени, пыталась обнять их. Клео подбежала к счастливой троице.

— Забери их в дом, Рози. И не выходи оттуда, милая, хорошо? — После сегодняшней бурной ночи голос ее звучал безжизненно, слабой тенью прежнего, сильного и властного.

Чанс приблизился к ним. Его кожа и одежда были черны от копоти. Рози вскочила на ноги и подбежала к нему.

— Спасибо, Чанс, огромное спасибо!

— Ты вся вымажешься, малышка, если вздумаешь обнимать меня.

Клео почувствовала, какая страшная усталость сквозит в его голосе.

— Спасибо тебе, — внезапно охрипшим голосом проговорила она. — То, что ты сделал… Я никогда этого не забуду.

— Главное, что теперь все в безопасности. — Чанс повернулся к Питу: — Воду можно отключить. Хлев нам все равно не потушить.

Вскоре крыша хлева с оглушительным треском рухнула вниз, подняв гигантский сноп искр. Клео с трудом сдержала слезы. Но Чанс прав: все целы и невредимы, и это — главное.

Она взглянула на дочку.

— Возьми собак и иди домой. Ты вся дрожишь, и ноги босые.

— Хорошо, мама. Тиск, Таск, за мной! — позвала она собак и помчалась к дому.

Пит заговорил первым:

— Интересно, из-за чего это произошло?

— Кто его знает, Пит, — пожал Чанс плечами. — Пусть разбирается страховой агент.

Он подумал о предстоящих расходах и поблагодарил Бога за то, что в свое время хлев застраховали.

— Будем строить новый.

Сердце Клео забилось чаще. Чанс действительно собирался оставаться здесь надолго. Иначе разве стал бы он говорить о постройке нового хлева. Она так ошибалась в нем, так ужасно, безнадежно ошибалась. Сколько раз говорил он ей об этом, пытался убедить в своей искренности всеми доступными средствами. А она в ответ раз за разом отталкивала его, боясь поверить и принять, пока не добилась наконец своего — он стал к ней совершенно равнодушен.

Они стояли втроем и смотрели, как догорают остатки хлева. Постепенно огонь начал стихать, и холод ночи стал ощущаться все сильнее.

— Наверное, пора расходиться, чего стоять зря, — проговорил Чанс. — Спасибо, Пит. Ты мне очень помог сегодня.

После того как Пит ушел к себе, Чанс повернулся к Клео.

— Спасибо, Клео.

— Я-то почти ничего не делала.

— Ты сделала то, что смогла. Все мы делали, что могли.

— Но ты сделал несравненно больше, — взволнованно прошептала Клео. — Не каждый способен рискнуть жизнью ради спасения щенков, даже если кто-то их очень любит.

— Ну что же… Не мне об этом судить. Правда, я думаю, что любой другой на моем месте поступил бы точно так же. — Он посмотрел ей в лицо и заметил, как она бледна и какой усталой выглядит. — Все позади, Клео. Иди спать! На тебе просто лица нет. — Он коснулся ее руки. — Пошли. Я провожу тебя.

Она ощущала запах гари от его одежды, запах его пота, и его рука, нежно сжимавшая ее руку, казалась ей гарантией безопасности от любых бед. Если бы она могла все вернуть, переиграть все заново, с грустью подумала она. Почему человек начинает все понимать слишком поздно?!

У двери она снова поблагодарила его. Говорить больше было не о чем. Вновь вернулась тишина. О случившемся напоминали лишь дотлевающие на месте теперь уже бывшего хлева угольки. Она вошла в дом и прикрыла за собой дверь. Отпихнув коробки от окна гостиной, она, стоя за занавеской, смотрела, как Чанс медленно дошел до двери большого дома и скрылся внутри.

Она вполне заслужила свое наказание. Она вела себя глупо, а глупцы недостойны милостей судьбы. Почему всякий раз, едва Чансу удавалось пробиться к ее душе, затронуть ее чувства, она угрожала ему своим отъездом с ранчо? Зачем это было ей нужно? С самого момента его появления здесь и их первой встречи она думала лишь о том, как бы лишний раз продемонстрировать ему свое чувство собственного достоинства, гордость и независимость. Она приходила в ярость, когда ему удавалось вызвать в ней желание или заставить пересмотреть что-либо в ее жизни, но эти моменты сейчас оказались для нее единственным источником утешения, радости и надежды. Все остальное рождало ощущение краха, полного фиаско, слишком нелепого и комичного, с одной стороны, и слишком болезненного — с другой, чтобы сохранять при мыслях о Чансе хладнокровие и выдержку.

Когда все вокруг окончательно погрузилось во тьму и безмолвие, Клео направилась в комнату Рози. Девочка спала, прижав к себе Тиска и Таска, чумазых маленьких негодяев, нахально забравшихся на кровать. Обычно Клео строго запрещала пускать собак на кровать, однако сегодня она не только не рассердилась, но даже залюбовалась этой трогательной картинкой. Никогда не сможет она разлучить Рози с ее любимцами. Что бы ни случилось, Тиск и Таск должны оставаться с ней и Рози. Вздохнув, Клео пошла в ванную, чтобы ополоснуться перед сном.

Минут через десять, накинув ночную рубашку, Клео случайно посмотрела на часы и застыла от изумления. Всего лишь два часа прошло с того момента, когда она заметила первые языки пламени над крышей хлева, а казалось, что прошла уже целая вечность. Она содрогнулась при воспоминании о том, как Чанс входил в полыхающий хлев, да еще не один раз. Он мог пораниться, обгореть, а то и вовсе погибнуть.

Застонав, Клео выключила свет и забралась в постель. Несмотря на усталость, уснуть никак не удавалось. То и дело ее сотрясали новые приступы нервной дрожи. Она все время думала о Чансе, о том, как превратно истолковывала все его слова и поступки. Он долго не отступал, вплоть до последних выходных, когда она, в очередной раз, сбежала от обещанного им выяснения отношений. Неужели он и впрямь стал к ней равнодушен? Или он просто рассержен на нее за эти постоянные отказы и отговорки?

Сердце Клео забилось быстрее. Она еще встретится с ним до отъезда, нужно будет уладить несколько вопросов, касающихся ранчо. Но что, если она придет к нему прямо сейчас? Как он себя поведет? Он сам приглашал ее, и не раз, но сегодня ночью все было бы по-другому. Она придет уже без приглашения, даже без полной уверенности в том, что будет принята. Он может заявить ей, что не желает больше ее видеть, и попросить уйти или же подумать, что она пришла из каких-то корыстных побуждений…

А разве он не прав? Хоть немного? До завтрашнего вечера она успеет упаковать все необходимые вещи. В понедельник заберет из школы документы Рози. Все происходит слишком стремительно. Если она не поспешит с этим визитом, то очень скоро окажется за рулем своего автомобиля, уносящего ее от ранчо, и никогда уже не будет ей суждено встретиться с Чансом опять. Эта мысль заставила ее резко отбросить одеяло и вскочить с кровати.

И тут она вспомнила о Рози. Стук сердца отдавался во всем теле, но она легла обратно в кровать. Пойти сейчас к Чансу она не могла. На их глазах сегодня чуть не разыгралась трагедия, и она никогда не забудет, что Рози в это время оставалась в доме одна, хотя и спала, когда Клео вышла на улицу. А если Рози проснется сейчас? Нет, решила Клео, ей следует успокоиться, собраться с мыслями и только потом идти. Конечно, вряд ли что-то изменится, если она придет к нему сразу после душа. Может, она и не права, но разве повисшие пряди мокрых волос и темные круги под глазами помогали кому-нибудь в решении проблем? Клео встала и приняла две таблетки аспирина. С Чансом она встретится завтра.

На следующий день Рози с почти благоговейным страхом то и дело косилась в сторону обгоревших остатков хлева.

— Почти все сгорело, да, мама?

— Пожар — страшное бедствие, Рози. — Клео внимательно взглянула на дочку. — Слушай-ка, а ты не хочешь навестить сегодня свою подружку Дарси?

— Правда?! — Личико Рози засветилось от радости.

— Я позвонила ее родителям. Им нравится, когда ты приезжаешь к Дарси и играешь с ней. Я тебя отвезу.

— Прямо сейчас? — еле сдерживая восторг, спросила Рози.

— Прямо сейчас.

— Я возьму своих кукол, ладно?

— Беги собирайся. Я жду тебя в машине.

Клео прекрасно знала, как и где проводит воскресные дни Джо. Утром он приходил в большой дом, готовил завтрак, а затем засовывал в духовку ростбиф, окорок или индейку и включал ее на минимальную температуру, чтобы все приготовилось как раз к ужину. После этого он отправлялся с друзьями на берег реки играть в карты. С Питом было сложнее. Иногда он работал, иногда просто слонялся по двору, иногда куда-то уезжал. Одно можно было сказать определенно — между завтраком и ужином он заходил в центральный дом крайне редко. Поэтому Клео надеялась, что, даже если Пит никуда не уедет с ранчо, их с Чансом разговору он не помешает. Она не готовилась к этой встрече специально, однако какие-то мысли, слова извинения теснились в голове и ее переполняла решимость во что бы то ни стало постараться быть искренней с собой и Чансом, что заставляло Клео слегка нервничать.

Она отвезла Рози к подружке и где-то через час уже снова была на ранчо. Припарковав машину недалеко от своего дома, она поспешила зайти в него, чтобы еще раз собраться с мыслями и как следует подготовиться к встрече. Заранее распланировав все свои действия, она управилась с приготовлениями в считанные минуты. Приняв душ, уложила волосы и немного подкрасилась. Подумав, сбрызнула прическу духами. Одежду подготовила еще утром — черная прямая юбка, белая шелковая блузка и черные кожаные туфли-лодочки. Все это время Клео пыталась настроить себя на предстоящий разговор и от этого торопилась еще больше — чтобы успеть выйти из дома до того, как вся ее отвага исчезнет.

Ей хотелось бы надеть туфли на высоком каблуке, но в последний раз она покупала себе такие лишь перед выпускным балом. А у туфель, что на ней, каблук был средний. Юбка и блузка тоже выглядели не слишком нарядно. Однако, одевшись, Клео ощутила какое-то внутреннее беспокойство — слишком отвыкла она от таких нарядов. «Если Чанс рассмеется, — подумала она, начиная поддаваться панике, — я просто умру от стыда, провалюсь сквозь землю, и тогда у него будет уже не одна причина для смеха».

Не пройдя и нескольких шагов по двору, она внезапно остановилась, стиснув зубы. Просто смешно так расфуфыриваться! Для таких женщин, как она, лучшая одежда — это джинсы и ботинки. Прическа, косметика — ерунда, но с нарядом она явно переборщила.

Клео бросилась обратно в дом и, вбежав в спальню, сорвала с себя туфли, юбку, блузку, стянула и нейлоновые чулки. Ее захватил какой-то порыв, слишком волнующий и возбуждающий, чтобы выяснять, что к чему. В следующую секунду она сняла с себя и нижнее белье, натянув прямо на голое тело синий свитер и любимую хлопчатобумажную юбку. Оценивающе осмотрев в зеркале свое отражение, она заметила в глазах огонек надежды. На что она, собственно говоря, надеялась? Бог весть! Но, как бы ни повернулась предстоящая встреча, Клео была готова ко всему.