"Испытай меня" - читать интересную книгу автора (Митчелл Фрида Митчелл)

7

Даже сейчас, полтора месяца спустя, Джейн не могла без содрогания думать об ужасной сцене. Ей было трудно поверить, что она накричала на него. Но Фернан сам довел ее до этого…

А тогда Джейн даже не помнила, сколько времени провела в туалетной комнате — двадцать минут или два часа. Вышла она оттуда тщательно причесанная и подкрашенная, в твердой уверенности, что Фернан давно уехал домой. Но он ждал ее в другом конце коридора, прислонившись к снежно-белой стене.

Джейн не знала, чего ожидать: обвинений, вспышки ярости или презрения… Но Фернан просто отделился от стены и медленно подошел к ней.

— Идем? — спросил он совершенно спокойно. — Я позвонил Полю, сказал ему, что все хорошо и он может идти спать.

— Да, ты все правильно сделал.

Джейн удивилась, как твердо звучит ее голос, поскольку внутри у нее все дрожало. Фернан же был, как всегда, невозмутим.

Они вернулись в Ле-Пюи в гробовом молчании, и Джейн всю дорогу размышляла, что сказать ему на прощание. Ей не следовало, конечно, грубить ему, но и извиняться сейчас она тоже не могла. Хотя нужно было именно извиниться… Теперь, когда первый гнев прошел, она вспомнила, как он ей рассказывал о своем детстве, как они стояли рядом с кроватью Норы с малышами на руках, но пересилить себя не могла.

Когда Фернан подвез ее к дому, Джейн сухо попрощалась с ним.

— Спасибо, спокойной ночи.

Он тоже ответил сдержанно, но с такой яростью захлопнул дверцу, что это было красноречивее всяких слов. Вот и прекрасно, подумала Джейн. По крайней мере, можно избежать неприятного разговора.

Кто бы мог подумать, что на следующее утро Фернан ей позвонит!

Было очень рано. Все в доме, кроме прислуги, еще спали. Бланш постучала в дверь ее комнаты с виноватым видом. Джейн заснула только перед рассветом и с трудом открыла глаза.

— Возьмите трубку, мадемуазель. — Горничная показала на телефонный аппарат. — Это месье Тамилье, он хочет говорить с вами.

— Алло? — сонно пробормотала Джейн, когда Бланш покинула комнату.

— Я прощу прощения за то, что звоню так рано. Но мне кажется, что мы не можем оставить все как есть. Скоро Нора с малышами будет дома, и я не хочу ее расстраивать. — Он говорил резко и отрывисто. — Поэтому предлагаю сегодня вечером пообедать вместе и все обсудить.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, Фернан, — твердо сказала она; ее пальцы при этом так сильно сжали трубку, что побелели суставы. — Я тоже не собираюсь расстраивать Нору, но я не понимаю, как наши отношения могут отразиться на атмосфере в семье.

Неужели он решил, что она побежит докладывать Норе о том, что произошло между ними? Сейчас, когда та еще так слаба и уязвима?

— То, что случилось вчера вечером, касается только нас двоих. Уверена, что мы сможем вести себя нормально ради спокойствия всех остальных.

— Значит, ты отказываешься пообедать со мной?

— Я уже сказала, что не вижу в этом необходимости. Моей главной заботой сейчас являются Нора и новорожденные. Моей единственной заботой! — подчеркнула Джейн. — Так что можешь быть спокоен: от меня Нора ничего не узнает. Всего хорошего!

Она положила трубку и расплакалась.

Они с Норой сидели в тени деревьев, младенцы спали в своих колясках, мирно посапывая. Но мать все равно то поправляла одеяльца, то начинала покачивать одну из колясок.

Джейн старалась не смотреть в ту сторону, где на лужайке возле бассейна двое мужчин играли с Полем в футбол. Она повернулась к ним спиной, взяла Нору за руку и сказала:

— Малыши крепко спят. Не нужно их постоянно трясти — кончится тем, что они проснутся и запищат.

— Знаю, — улыбнулась Нора. — Правда, знаю. Просто я их очень люблю… А ты заметила, как их полюбил Поль? Мне кажется, он от них в совершенном восторге!

— И Флобер тоже. — Джейн покачала головой. — Если бы я не видела все это собственными глазами, ни за что бы не поверила, что попугай может влюбиться! Но он явно неравнодушен к твоим двойняшкам.

— Я всегда говорила, что Флобер — нечто большее, чем просто птица, — сказала Нора. — Ты знаешь, если бы не он…

— Что бы произошло? — Заинтригованная Джейн наклонилась к подруге.

— Представь себе, если бы не Флобер, я не знаю, были бы мы с Пьером до сих пор вместе, — медленно проговорила Нора. — Я не шучу. Был момент, когда мы совершенно запутались, а Флобер помог разобраться нам в наших взаимоотношениях. Пьер надо мной смеется, а я уверена, что Флобер может думать и рассуждать. Он умнее многих людей, которых я знаю!

— И уж точно бесцеремоннее, — съехидничала Джейн.

Попугай при любой возможности связывал их с Фернаном имена. И хотя Нора и Пьер посмеивались, уверяя, что он имеет в виду детей, но Джейн так не думала. Флобер делал это задолго до рождения близнецов, и всегда прибавлял многозначительное «ммм». Это выглядело так, словно птица знала тайные желания ее сердца, и от этого Джейн чувствовала себя неловко.

Что и говорить, хоть она и твердила себе, что Фернан для нее больше не существует, последние шесть недель превратились для нее в настоящую пытку. После той ужасной ночи в больнице Джейн была уверена, что он сократит свои визиты в Ле-Пюи до минимума, — только чтобы Пьер и Нора ничего не заподозрили. Но вместо этого создавалось впечатление, что отныне Фернан решил поселиться у них.

Джейн терялась в догадках: то ли он так привязался к близнецам, то ли все дело было в прекрасной погоде, которая располагала к постоянным купаниям и барбекю на свежем воздухе. Впрочем, естественно, что Фернан предпочитал общество друзей одиночеству в пустом доме.

Так или иначе, все это отнюдь не помогало Джейн побороть любовь, которая, несмотря на все ее усилия, росла день ото дня. Она чувствовала себя кошкой на раскаленной железной крыше, постоянно ощущая присутствие этого высокого смуглого человека.

Так было и сейчас. Джейн повернулась и посмотрела в ту сторону, где мужчины теперь нежились в шезлонгах возле бассейна, и даже с расстояния в пятьдесят метров магнетическая сила Фернана заставляла каждый ее мускул напрягаться.

Ну почему он так дьявольски красив! — подумала она с раздражением. Почему у него нет брюшка? Или кривых ног? Хоть чего-нибудь, что помогло бы ей справиться с физическим влечением к нему? А хуже всего, — чем больше Джейн узнавала о нем за прошедшие недели, наблюдая, как он общается с Пьером, Норой и особенно с Полем, тем сильнее была ее любовь. Сквозь маску холодного цинизма и равнодушия все явственнее проступала душа Фернана — глубокая, способная на искренние чувства. И только для нее не было места в этой душе…

Все это было плохо, очень плохо. Но Нора нуждалась в ее присутствии, так что Джейн ощущала себя в ловушке, словно маленькая глупая бабочка в сетях большого черного паука.

Она увидела, как Поль нырнул в голубую воду бассейна, а Фернан и Пьер встали и неторопливо направились к ним по зеленой лужайке.

— Солнышко припекает. — Глаза Фернана были скрыты за темными стеклами очков, и Джейн не могла понять, к кому он обращается, пока он не опустился на траву у ее ног. Его волосы были мокрыми после купания. — Ты правильно делаешь, что держишь свою нежную английскую кожу защищенной.

— Не такая уж она нежная, — живо возразила Джейн, как всегда, чувствуя в его словах иронию. — Ведь я же не голубоглазая блондинка!

— Скорее, маленький нервный жеребенок с бархатными глазами и мягкой шкуркой, — сказал Фернан негромко, но абсолютно равнодушным тоном.

— Ладно, «жеребенка» я оставляю на твоей совести, но совершенно не согласна со словом «нервный», — возразила она.

На самом деле это сравнение больно задело Джейн. Фернан не должен был напоминать ей, что она не относится к тем чувственным, утонченным женщинам, которых с началом лета стало полно на каждом шагу. Джейн не могла не обращать внимания на их миниатюрные бикини, закрывавшие лишь крохотные участки золотистых стройных тел. Такие купальники были не для нее — и это уже на всю жизнь… К тому же большинство девушек были просто великолепны и абсолютно уверены в себе. Она никогда не была такой — даже до аварии.

— Да, сегодня ты, пожалуй, больше похожа на свирепую тигрицу, — тихо заметил Фернан; солнцезащитные очки по-прежнему скрывали выражение его глаз, и она не понимала, дразнит он ее, как обычно, или же просто хамит.

— Не знаю, как насчет свирепости, но я не нервная! Не понимаю, с чего ты это взял, — снова принялась за свое Джейн, чувствуя, что начинает заводиться.

— Ладно, готов взять свои слова обратно, — протянул он лениво. — Было невежливо предполагать подобное.

— Насколько я знаю, это тебя никогда не останавливало! — Джейн поздно сообразила, что остановиться следовало бы ей.

— Ой, я и забыл, что даже маленькие жеребята могут лягаться, если их спровоцировать!

Фернан рассмеялся своим низким, хрипловатым смехом, от которого ее сердце учащенно забилось. Совершенно неожиданно Джейн захотелось броситься в его объятия и покрыть лицо поцелуями… Она нахмурилась и даже помотала головой, чтобы прогнать это неуместное, совершенно недопустимое желание.

— Пошли поплаваем! — вдруг ни с того ни с сего предложил он, и Джейн поняла, что предыдущая беседа служила прелюдией к этому вызову. — Вода замечательно теплая.

— Фернан, вода холодная, — вмешалась Нора. — Я уже купалась сегодня и замерзла.

— Вот видишь, все уже купались, кроме тебя, жеребеночек. — Фернан медленным движением снял очки и сощурился от яркого солнечного света. — Пьер и Нора могут сами последить за своими чадами, а тебе полезно немного остыть.

Слово «остыть» явно имело потайной смысл и относилось к тому пожару, что пылал внутри нее. Джейн со злостью посмотрела на красивое смуглое лицо перед ней, словно Фернан был виноват в том, что она снова выдала себя с головой.

— Конечно, могут, — согласилась она. — Но я не одета для купания. — Джейн показала на свою легкую кофточку без рукавов и длинную джинсовую юбку. — Кроме того, давно уже пора есть, я умираю с голоду. Может быть, сходить и попросить Бланш принести чего-нибудь? — спросила она Нору, поднимаясь.

— Я пойду с тобой. Там в кладовой есть пара бутылочек «кьянти», оно прекрасно подойдет к мясу, — сообщила Нора. — Мы достанем их, пока мужчины займутся барбекю. Ладно, Фернан?

— Нет проблем.

Нет проблем? О, как бы ей хотелось, чтобы проблем действительно не было! Джейн шла следом за Норой к дому, солнце жгло ее непокрытую голову, воздух был напоен ароматами цветов… Но проблема была — огромная, невероятная, неразрешимая! И она заключалась не только в том, что Фернан до сих пор любит свою покойную жену.

Джейн прекрасно понимала, что их разделяет пропасть. Он сказочно богат, наделен острым умом, он циничный светский человек, который в дополнение к своей неотразимой внешности обладает чем-то, что притягивает к нему женщин, словно магнитом. Вдобавок ко всему он несколько лет был женат на сказочно красивой женщине, которую боготворил. А Джейн. Она не только не была сказочно красивой, она не была красивой вообще…

Почему он захотел ее в тот вечер? Джейн вздрогнула, когда вдруг нашла единственно возможный ответ: доступность! Она в тот момент просто оказалась под рукой. Это было больно, но лгать себе Джейн не привыкла. Все, что он тогда говорил и делал, свидетельствовало о том, что это было для него развлечением на одну ночь — приятным, но ничего не значащим… А для нее? Она не смогла бы отдаться ему, а потом спокойно уйти, как он ожидал. Это просто убило бы ее.

Фернан относился к ней как к забавному приключению, а она видела в нем человека, которого будет любить до конца своих дней. И компромисс был невозможен…

День прошел приятно: с множеством задушевных разговоров и веселых перепалок, как и положено субботнему летнему дню, проведенному в компании добрых друзей. Но позже, когда все уселись пить кофе в гостиной с открытыми окнами, Джейн поняла, что, если еще хоть на минуту останется в комнате, то начнет кричать, рыдать, рвать на себе волосы…

— Уже поздно. — Она медленно встала, стараясь скрыть нервозность. — Полю пора домой, а он, наверное, все еще возле бассейна. Я схожу за ним.

— Это могут сделать Мари или Бланш, — заметила Нора.

— Нет, лучше я. У меня, кажется, начинает болеть голова, и несколько минут на свежем воздухе мне помогут. — Джейн улыбнулась всем сразу — эту улыбку она выработала за последние недели. — Допивайте кофе, я скоро приду.

Едва оказавшись за дверью, она замерла, закрыв глаза и подняв лицо к темнеющему небу, прислушиваясь к тихому пению птиц. Воздух был теплым, но лишенным дневного жара, и легкий ветерок обдувал ее лицо, словно лаская.

Ей нужно уехать отсюда, и поскорее! У нее постоянно ныло сердце — все связанное с Ле-Пюи постепенно проникало в самые глубины ее существа, и это было невыносимо.

Нора прекрасно справлялась с новорожденными, кроме того, у нее была масса помощников. Конечно, подруга нуждалась в ее присутствии до родов и в первые дни после рождения близнецов, когда еще чувствовала себя недостаточно хорошо. Но сейчас она постепенно превращалась в прежнюю Нору — счастливую и уверенную в себе.

Джейн начала спускаться к бассейну, утверждаясь в своем решении. Она так измучалась, что больше не могла оставаться здесь.

Внезапно до нее донесся душераздирающий крик:

— Помогите! Кто-нибудь…

Джейн на мгновение замерла, потом бросилась на зов со всех ног.

— Поль! Поль! Я иду к тебе! Держись…

Она не знала, сколько времени Поль барахтался в воде, но, увидев его лицо, искаженное болью, сразу поняла, что у него судорога. На ее глазах мальчик скрылся под водой.

Джейн бросилась в бассейн в нескольких метрах от того места, где находился Поль. Было видно, что он еще не достиг дна, и Джейн поднырнула под него, схватила одной рукой поперек груди, а другой принялась отчаянно грести к спасительному воздуху над головой.

Они достигли поверхности, кашляя и отплевываясь, но судорожные движения Поля и длинная юбка, обмотавшаяся вокруг ног, мешали Джейн держаться на воде. Поль в панике схватил ее за шею, потянул за собой, и они снова вместе ушли под воду.

Джейн чудом удалось избавиться от юбки и, воспользовавшись тем, что Поль на мгновение отпустил ее, она снова увлекла его за собой наверх, сквозь ставшую враждебной толщу воды.

— Расслабься! Расслабься! — закричала она, как только они вынырнули. — Послушай меня, ты утопишь нас обоих…

Но Джейн сомневалась, что Поль слышит ее: он задыхался, судорожно колотил по воде руками, а потом вновь вцепился в нее. Когда они пошли ко дну в третий раз, Джейн была напугана не меньше мальчика.

Почувствовав, как руки Поля отпускают ее шею, она постаралась собрать оставшиеся силы, но тут же ощутила, как чья-то рука схватила ее за волосы и потащила наверх.

— Джейн! Ты в порядке?

Она почувствовала, что дышит полной грудью, из глаз льются слезы, а в горле и в носу нестерпимо жжет. Говорить она не могла, но ей удалось кивнуть в сторону Поля.

Все, что происходило дальше, Джейн помнила плохо. Очевидно, Фернан вытащил Поля очень быстро: ей казалось, что всего через несколько секунд он вернулся за ней.

— Все в порядке, я справлюсь сама, — с трудом выговорила она, но Фернан, не обращая внимания на протесты, помог ей выбраться из бассейна.

Пьер уже начал делать младшему брату искусственное дыхание, от которого тот почти сразу закашлялся.

— Джейн! О, Джейн! — Нора была близка к истерике. — Боже, мы ничего не слышали — ни тебя, ни Поля… Но неожиданно Фернан вскочил и вылетел из комнаты, как пуля. Ты же могла утонуть, вы оба могли утонуть! — Она опустилась на колени рядом с Полем. — Как такое могло случиться?..

— Хватит, Нора, — спокойно сказал Фернан. — Все нормально. Тебе лучше пойти и приготовить для обоих ванны и горячее питье. А мы скоро придем. Пьер, ты донесешь Поля?

Пьер явно пребывал в шоке — это было видно по его бледному лицу и по тому, как он прижимал к себе брата. Но он молча кивнул и поднял Поля на руки. А Фернан обернулся к Джейн.

И именно в этот момент она поняла, что случилось самое худшее из всего, что могло случиться. Тревога за Поля, собственный испуг заставили ее забыть о том, что на ней нет юбки, а короткие трусики открывают живот почти целиком.

Фернан не мог не заметить белесые извилистые линии на ее коже. И хотя его смуглое лицо оставалось невозмутимым, это не обмануло Джейн. Она мучительно покраснела.

— Я могу идти сама, спасибо.

— Тише! Ты не можешь идти, ты едва не утонула. Какого черта ты не позвала меня?!

Он уже обнял ее, собираясь взять на руки, но тут его рубашка расстегнулась, и от прикосновения к его обнаженной груди у Джейн закружилась голова. Тем не менее ей удалось отстраниться и сказать достаточно решительно:

— Не говори глупостей, у меня не было времени. Я услышала, как Пьер зовет, и поняла, что нужно бежать к нему немедленно…

— Но ты же рисковала собственной жизнью! — перебил Фернан. — Если бы я не услышал подозрительные вскрики, то лежать бы вам сейчас на дне бассейна, ты понимаешь это?

— Значит, я должна была позволить ему утонуть?!

— Тсс. — Фернан наклонил голову, лицо его еле различалось в сгущающихся сумерках. — Я просто не могу решить, отшлепать тебя или поцеловать.

Это было так не похоже на то, что она ожидала услышать! Джейн уставилась на Фернана широко раскрытыми, полными слез глазами.

— Джейн… — Голос его, с легкой хрипотцой, показался ей сейчас необыкновенно чувственным. — Ты оказалась такой храброй, что я…

Он собирался сказать что-то еще — что-то очень важное, идущее от самого сердца, но почему-то замолчал. Джейн вспомнила, как его взгляд задержался на ее животе, и ей стало так больно, что перехватило дыхание.

Уцененный товар! В этом все дело…

— Отпусти меня, я могу идти сама, — снова заявила она. — И вообще я не понимаю, что происходит… Может быть, ты мне объяснишь?

— Да, кажется, пора, чтобы кто-то это сделал…

Его губы завладели ее ртом с какой-то голодной яростью. Фернан прижал ее к себе так, что она едва не задохнулась. Поцелуй длился долго, бесконечно долго.

Пьер с Полем на руках уже скрылся в доме. За последние несколько минут стало совсем темно, небо напоминало черное покрывало, на котором загорались первые звезды. Птицы замолкли, из дома не доносилось ни звука, молчал и мир за пределами Ле-Пюи. Они были одни на всем свете.

Джейн вздрогнула, когда он нетерпеливыми пальцами расстегнул ее кофточку и коснулся обнаженной груди. Теплые губы Фернана приникли к ее шее, и она поняла, что не в силах остановить его, сказать и сделать то, что считала разумным сказать и сделать. Это любовь! — беспомощно подумала Джейн. А любить — значит принадлежать кому-то душой и телом, слиться с ним, считать его желания важнее своих. И она чувствовала, что готова ради Фернана на что угодно.

Ее руки как-то сами собой оказались в его густых черных волосах. Джейн забыла обо всем на свете, ощущая, как напрягаются мышцы под ее прикосновениями, как что-то нежное шепчут его губы. Ей не верилось, что все это происходит из-за нее, но душа тем не менее наполнялась ликованием.

Фернан снова и снова целовал ее, нежно покусывая нижнюю губу, а потом язык его проник вглубь — напористо и жадно.

— Я хочу тебя. Я, кажется, скоро сгорю изнутри! Ты не знаешь, что делаешь со мной, мой жеребеночек…

Его шепот был горячим и страстным, голос хриплым от желания, и Джейн чувствовала, что ее тело отвечает ему столь же безрассудно. Она хотела его! Хотела так безумно, что, казалось, кровь в ней закипает. Ей хотелось обнимать его, дотрагиваться до него, чувствовать его внутри себя, принимать его каждой своей клеточкой…

Ощутив сильный, звериный напор его плоти, Джейн поняла, что Фернан абсолютно беспомощен перед охватившей его страстью, что эта страсть управляет им. Она знала, что ей следует остановиться и остановить его, но не могла сделать этого. Все представления о нравственности и добропорядочности, лелеемые Джейн, сгорели в огне испепеляющего желания… Не было больше ни прошлого, ни будущего. Ничего не существовало в мире, кроме их близости!

Внезапно руки Фернана скользнули вниз. Еще мгновение — и кончики пальцев почувствуют неровности на гладкой поверхности ее живота! Джейн показалось, что ее окатили холодной водой. Инстинктивно она схватила его за руки, и как раз в этот момент из дома донесся голос Пьера:

— Фернан! Джейн! Вы идете?

Этот неожиданный оклик отрезвил их обоих. Джейн резко отстранилась, ее лицо пылало.

— Джейн! — Он положил ладони ей на плечи. — Я не думал, что так получится. Я не хотел! Ты должна мне поверить…

— Вот как? — Она в упор посмотрела на него, чувствуя, как на смену чудесной сказке приходит жестокая реальность. — Но тогда чего же ты хотел? И зачем было изображать страсть, если все это для тебя ничего не значит?

В этот момент снова раздался голос Пьера, и Фернан тихо выругался, прежде чем отозваться:

— Минутку! Мы сейчас!

Глаза его, не отрываясь, смотрели в ее рассерженное лицо.

— Джейн, ты должна понять, что я не могу дать тебе то, что ты хочешь.

— То есть?

— Обязательства, любые обязательства! — Слова его на мгновение повисли в тишине, холодной и напряженной. — Ведь ты хочешь именно этого, я знаю. Вот почему я не трогал тебя последние недели… — Он внезапно замолчал и слегка встряхнул ее. — Не смотри на меня так! Это не совсем то, что ты предпочла бы услышать, но это правда.

— Тогда почему же это случилось сегодня? — спросила она в отчаянии.

— Я не знаю, почему сегодня, — ответил он с таким спокойствием, что Джейн похолодела. — Я не думал, что это вообще когда-либо случится, но ты была… Ох, черт побери, да ты ведь чуть не утонула! — добавил он со злостью.

— Так, значит, это было любезностью с твоей стороны? — еле слышно спросила Джейн.

Он просто пожалел ее, вот оно что! Увидел шрамы, почувствовал неловкость и постарался быть с ней ласковым… Ей захотелось умереть.

— Любезность? — Фернан уставился на нее как на ненормальную. — О какой любезности ты говоришь?

— Ты… ты пожалел меня, — медленно проговорила она.

Голос Джейн звучал совершенно спокойно, даже равнодушно, но она вдруг почувствовала, что ее всю трясет. Очевидно, это началась реакция на все, что произошло с той минуты, как она услышала крик Поля.

— Не говори чепухи! — начал Фернан, но осекся, заметив, что она дрожит. — Черт побери, ты совсем продрогла! Ты заболеешь, тебе нельзя торчать здесь…

Прежде чем Джейн поняла, что происходит, он все-таки подхватил ее на руки, но она была слишком слаба и обессилена, чтобы протестовать. Ей оставалось только закрыть глаза и не открывать их, пока Фернан нес ее к дому и дальше, по лестнице наверх. Только после того как он опустил ее на плетеный стул в ванной, и Бланш с Мари начали суетиться возле нее, Джейн вернулась на землю и поняла, что Фернан ушел.

— Как Поль? — слабо спросила она, прерывая причитания горничных, раздевавших ее.

— Все хорошо, — ответила Бланш, добавляя горячей воды в пахучую пену. — С ним мадам и месье. У него только… как вы это говорите?.. Горло болит, да? От воды, которой он наглотался. Но доктор скоро придет.

Доктор действительно вскоре пришел и, оказав помощь Полю, заглянул в комнату Джейн. Она лежала на взбитых подушках, бледная и изможденная.

До этого Нора несколько раз забегала к ней с видом встревоженной наседки. Но сейчас она была занята в детской: проснулись близнецы и потребовали есть. Надо сказать, Джейн была им за это очень признательна. Ей не хотелось ни с кем говорить — лучше закрыть глаза и заснуть, чтобы исчезли все мысли, мучительные и болезненные, разрывающие мозг.

— Добрый вечер, Джейн.

Ей нравился доктор. Он наблюдал Нору до рождения близнецов и вообще был домашним врачом семейства Соваж уже много лет.

— Здравствуйте. — Она попыталась улыбнуться, но, к своему ужасу, в следующее мгновение разразилась слезами, а он, сев на край постели, начал гладить ей руку, успокаивая словно ребенка.

Прошло несколько минут, прежде чем Джейн справилась с эмоциями, но доктор молча и терпеливо ждал, пока она вытрет глаза, и только потом тихо спросил:

— Это из-за инцидента с купанием или есть другая причина, Джейн?

Джейн уже готова была солгать, но, поглядев в мудрое старое лицо, поняла, что лучше сказать правду. Или хотя бы часть правды…

— Есть еще кое-что, — сказала она слабым голосом. — Проблема, которая меня угнетает… Мне необходимо уехать из Франции. Я знаю, что буду лучше чувствовать себя дома, но не могу покинуть Нору, пока она нуждается во мне.

— Думаю, вы прекрасно сделали, что приехали, Джейн, и уверен, что все будут рады, если вы останетесь. Но ведь острая необходимость в вашей помощи уже отпала, не правда ли? Нора уже может управиться сама.

Он улыбнулся ей, и Джейн удалось улыбнуться в ответ, хотя ее глаза еще были влажными от слез.

— Ваша проблема… Она ведь, очевидно, сердечного свойства? — осторожно спросил доктор, и Джейн смущенно кивнула. — Ну что ж, это совершенно нормально в вашем возрасте.

— Вы в самом деле считаете, что Нора больше не нуждается в моем присутствии здесь? Это точно?

— Разумеется, Нора очень рада, что вы с ней. Но она умная и чуткая женщина, к тому же любит вас. Она знает, что у вас должна быть личная жизнь, и не захочет, чтобы вы жертвовали чем-то ради нее. Я сейчас дам вам что-нибудь, чтобы вы уснули, а утром на свежую голову вы еще раз обдумаете ситуацию. Сейчас не время принимать какие-либо решения…

Джейн лежала в постели, ожидая, пока начнет действовать снотворное, обводила глазами уютную спальню, а воображение рисовало то лужайку перед домом, то сад, то бассейн… Скоро она лишится все этого, лишится Норы и Пьера, Поля и малышей. Но она должна уехать. Должна! Этот вечер, такой насыщенный событиями, многое прояснил. Ей вовсе не нужно ждать утра и обдумывать ситуацию, и никогда голова у нее не будет свежей…

Она полюбила человека, который так же недосягаем для нее, как инопланетянин! Этот человек может иметь любую женщину, какую пожелает. Он влиятелен, богат и красив. Хуже того: она полюбила человека, который предан другой, — пусть предмет его страсти умер три года назад…

С того вечера в больнице, когда Фернан рассказал ей о родителях, о своем лишенном любви детстве и о том, как он был привязан к семье Пьера, Джейн поняла, что у нее нет никаких шансов. Потому что Иветт была не только его первой любовью. Она была частицей его жизни с детства, необходимой и неотъемлемой частью его самого…

Фернан не скрывал, что в юности у него были подружки, увивавшиеся вокруг наследника огромного состояния, да к тому же красавца. Но его сердцем навеки овладела Иветт. Когда пришло время, он понял это и женился на ней. Это была совершенная пара — до тех пор, пока злая судьба не разлучила их навеки…

Сейчас глаза Джейн были сухими. Боль была слишком сильна, чтобы плакать.