"Супруг по заказу" - читать интересную книгу автора (Бекнел Рексанна)

Глава 3

Невилл с трудом верил собственным глазам и своей невероятной удаче. Если это и сон, он в тысячу раз лучше осаждавших его до сих пор видений. Настоящий ангел, сияющий в свете лампы: роскошные рыжеватые волосы, рассыпанные по плечам, янтарно-зеленые, широко раскрытые глаза, темно-коричневый бархат ресниц и нежная, почти прозрачная кожа, наверняка очень мягкая на ощупь. Одетая в простое муслиновое платье, девушка прижимала к груди прозрачную шаль.

Невилл с трудом сглотнул. Незнакомка — воплощение грации и красоты, но было в ней что-то дикое, необузданное… она похожа на испуганную лань, прелестную и все же готовую в любой момент сорваться с места. Он же хотел, чтобы она осталась. Хотел не отрываясь смотреть на нее. Восхищаться уже увиденным и мечтать о том, чтобы увидеть больше. Полная грудь под облегающим лифом, длинные ноги под широкой юбкой.

Неужели она служанка? Правда, на ней нет униформы. Но кто еще может быть на ногах в такую рань?

Медленная улыбка приподняла уголки его губ. Знай он, что у Каммингсов такие прелестные горничные, приехал бы пораньше и не терзался бы в одиночестве всю эту бесконечно длинную ночь.

Он намеренно решил прибыть позже, поскольку терпеть не мог светского общества. Но ему нужно было вести дела с Каммингсами и их друзьями. Так что пришлось приехать. Однако он рассчитал время так, чтобы появиться после полуночи. К тому времени как он устроил лошадей и отпустил конюхов, все остальные уже легли спать, А ему оставалось убить время до рассвета. Библиотека вполне для этого годилась, тем более что окна выходили на восток. А вот теперь судьба послала ему прелестную горничную, или гувернантку, или кем там она еще была.

Он оценивающе улыбнулся.

— Ода вашей красоте просто не может быть написана. Ни одно стихотворение не отдаст должного тому, что я вижу перед собой, — пробормотал он, ничуть при этом не солгав.

Когда она покраснела, его улыбка стала еще шире.

«Должно быть, я пьян сильнее, чем думал», — сказал себе Невилл, хотя бутылка бренди, найденная им на комоде, не опустела и на треть. Но должно быть, он все-таки пьян или чертовски удачлив, если такая соблазнительная крошка не только поднялась на рассвете, но еще пришла именно к нему!

— Скажите, как вас зовут? — спросил Невилл, вставая. И при этом даже не покачнулся. Да и голова не закружилась — хороший знак: если он не настолько пьян, чтобы иметь видения, значит, она вполне настоящая. И есть только одна причина, по которой женщина с такой внешностью крадется по дому в столь неподходящий час. Даже для слуг еще слишком рано, чтобы начинать дневную работу. А вот ночную…

Он продолжал рассматривать ее раскрасневшиеся щеки и розовые бутончики губ, приходя к единственному выводу. Интересно, чью постель она согревала сегодня? Каммингса? Или одного из гостей?

Несмотря на выпитое бренди, он ощутил давно позабытый прилив желания. Он и не помнил, когда в последний раз спал с женщиной! Да и не хотел этого. Но по какой-то причине воспылал страстью к этой. До рассвета еще добрый час. Он с такой же радостью проведет его в постели с горячей молодой кобылкой, как и в компании с бутылкой бренди.

— Пойдем, моя маленькая полночная муза. Очевидно, ты встала в этот час не для того, чтобы убирать дом. Поэтому побудь со мной и пробуди в моей душе поэта, — уговаривал он с манящей улыбкой. — Господь знает, как мне необходимо вдохновение!

Но она почему-то нахмурилась, поплотнее закутавшись в шаль с бахромой.

— Боюсь, вы принимаете меня за кого-то другого.

Невилл покачал головой:

— Вряд ли. Скажи, как тебя зовут?

Незнакомка прищурилась. И он немедленно ощутил на себе всю тяжесть ее взгляда. Он поспешно выпрямился. Нравится ли ей то, что она видит? Жилет не застегнут. Он весь в дорожной пыли и отчаянно нуждается в бритье. Но может, ей все равно? Многие женщины любят грубоватых мужчин.

— Твои ночные секреты в полной безопасности, — заверил он. — Так что пойдем. И почему ты так молчалива? Хорошенькая девушка вроде тебя наверняка получила свою долю комплиментов.

— Да, вы правы, — согласилась она, голосом мягким, как шелк, невзирая на явную настороженность. Никаких смешков или грубого диалекта. Выговор образованной леди. Все лучше и лучше!

Он медленно приблизился, по-прежнему глядя на нее в упор.

— Глаза цвета осени, — пробормотал он. — Зелень с золотом.

— Правильный термин «зеленовато-карие», — коротко ответила она. — Как лесной орех. Он улыбнулся:

— Но это описание не так поэтично. И не воздает должного твоим глазам. А насколько я помню, ты требовала поэзии.

Он готов декламировать Шекспира, Марло или Блейка. Все, что угодно, лишь бы заманить ее в постель.

Словно почувствовав направление его мыслей, она отвела взгляд и занавесила свои поразительные глаза веером пушистых ресниц.

— Думаю, мне лучше уйти.

Но Невилл не хотел, чтобы она уходила. Стоило ей повернуться, как он метнулся вперед, закрыл дверь и загородил рукой.

На этот раз лицо ее исказилось гневом.

— Как вы смеете?!

— Ты не назвала своего имени, — ответил он, налегая на дверь всем телом.

— И не собираюсь, — запальчиво парировала она.

— Сейчас, когда вы сердитесь, глаза у вас совсем зеленые, — ответил он, улыбаясь этим завораживающим глубинам. Но тут, к собственному удивлению, он сжал ее подбородок и подался вперед, пока их носы едва не соприкоснулись. — Кто вы, моя прелестная полночная леди? И что мне нужно сделать, чтобы уговорить вас разделить со мной бокал бренди?

— Бокал бренди? Очевидно, вы уже опрокинули немало таких бокалов.

Ударив Невилла по плечу, она поднырнула под его руку и отбежала к центру комнаты.

— Отпустите меня, или я закричу на весь дом, — предупредила она.

Невилл понимал, что ведет себя скверно. Не в его правилах домогаться служанок в чужом доме.

Впрочем, он так давно не гостил в чужом доме, что уже не помнит, какие правила установил когда-то. Все же тот факт, что его дремавшие чувства пробудились так мгновенно при виде этой молодой женщины, — достаточно веская причина, чтобы продолжать преследование.

— Кричать нет смысла. Я не хочу вас обидеть. Только назовите свое имя, — попросил он, когда Оливия прижалась к стене. — Но я непростительно невежлив. Позвольте представиться, я…

— Грубый и вульгарный олух! — отрезала Оливия и, повернув защелку на второй, стеклянной, двери, исчезла в ночи.

Она поверить не могла, что оказалась в подобной ситуации. Подумать только, подвергнуться приставаниям какого-то пьяного болвана!

Оливия спряталась за старой скрюченной яблоней, чтобы перевести дух, и огляделась. Оказалось, что она успела спуститься с узкой веранды. Сердце по-прежнему колотилось, хотя скорее от ярости, чем от страха. Слава Богу, он, кажется, не погнался за ней. Трудно сказать, на что бы она решилась в этом случае.

Она осторожно выглянула из-за ствола. Проклятие! Он по-прежнему стоит в дверном проеме, схватившись обеими руками за косяки. Сердце Оливии заколотилось еще чаще. Только сейчас она увидела, что он настоящий великан: высокий, широкоплечий — и просто излучает зловещую, опасную ауру. Кто же он?

Не слуга, разумеется. На слугу он не похож. Жилет довольно просто отделан, но сшит из дорогой ткани, с двойным рядом серебряных пуговиц. Да и выговор слишком правилен для слуги. Конечно, были дворецкие и камердинеры, говорившие не хуже хозяев. Но этот человек просто не мог быть камердинером. В его голосе явно прослеживалось полученное в Итоне образование. Он, должно быть, джентльмен.

Она рассмеялась довольно неприятным смехом. Нет, должно быть, он родился и воспитывался джентльменом. А вот вырос из него дурно воспитанный негодяй, человек, способный приставать к беззащитным женщинам! И его отнюдь не извиняет то обстоятельство, что он явно принял ее за горничную. Она всегда считала мужчин, соблазняющих служанок, низкими подлецами, способными воспользоваться своим положением.

В этот момент он вышел на веранду. Она ахнула и прижалась к дереву. Так он намерен ее преследовать?

Но он похлопал себя по карманам и вытащил маленькую сигару. А когда вернулся в библиотеку, чтобы зажечь сигару от свечи, Оливия сделала решающий ход: нагнулась и быстро перескочила от можжевельника к самшиту и рододендрону, щурясь в темноте, чтобы не натолкнуться на стену, подстриженный куст или стоявшую не на месте садовую скульптуру.

Единственным утешением в подобной ситуации было сознание того, что и он не способен видеть в темноте. Она почти достигла угла восточного крыла, и, следовательно, безопасности, когда его голос развеял ее иллюзию:

— Будь осторожна, Хейзл[2]. Иначе твои ночные блуждания породят сказки о не знающем покоя привидении.

Оливия остановилась. Привидение? Она нахмурилась, но тут же тихо застонала. Ее светлое платье! Значит, он с самого начала ее видел!

— Простите за то, что напугал вас, — продолжал он голосом, таким же бархатистым и теплым, как ночь позднего лета. — У меня не было такой цели. Если вы доброе привидение, то дадите мне шанс показать себя с хорошей стороны. А если не пожелаете провести со мной остаток ночи, тогда прошу вас показаться утром. Я до рассвета пробуду в библиотеке.

Оливия прижала трясущуюся руку к груди. Этот мужчина доведет ее до разрыва сердца. Можно подумать, какая-то порядочная женщина, будь она служанкой или леди, согласится на столь грубое, оскорбительное приглашение!

Возмущенная его наглостью, она нырнула в темноту, за угол дома, не обращая внимания на то, что в спешке топчет кусты и растения. И при этом поклялась, что докопается до истины и первым делом выяснит, кто он. А уж потом распишет его в своем журнале.

И тут Оливия замерла как вкопанная. Ее журнал! Она оставила журнал на столе в библиотеке!

Раздраженно сжимая кулаки, она круто повернулась. Нельзя позволить, чтобы журнал и нелестные заметки о знакомых джентльменах попали в недобрые руки. Разразится ужасный скандал! Мать часто предостерегала ее, боясь, что именно так и случится. Но Оливия всегда была очень осторожна… до сегодняшней ночи.

Она едва сдержала не подобающее леди ругательство. Как можно вернуть журнал, пока кто-то на него не наткнулся?

Вернуться в библиотеку она не может… во всяком случае, пока он там. Значит, следует выждать и забрать журнал попозже. Но что, если незнакомец найдет журнал первым?

Она потерла ноющий висок и постаралась уверить себя, что он не заметит журнала. Наверняка так и будет! С чего это в комнате, где полно книг, пьяный распутник найдет еще один тонкий томик?

А вдруг?!

Оливия скрипнула зубами. Если самое страшное случится, ей придется иметь дело с последствиями. Насколько неприятны они могут оказаться?

Невилл ушел с веранды. Рыжеволосая красотка не вернется, и зачем ей возвращаться? Она походила на ангела, а он обращался с ней как с распутницей.

Он провел рукой по лицу, стыдясь собственной порочности. Неужели он настолько забыл о порядочности и приличных манерах, что способен вести себя подобным образом?

Невилл уставился на графин с бренди, который поставил на каминную доску. Должно быть, это спиртное так его изменило. Изменило к худшему.

«В таком случае перестань пить».

Он зажмурился и ущипнул себя за переносицу. Его тошнит от самого себя! Впрочем, это чувство не оставляет его много лет. И нечего во всем винить выпивку! Даже в пьяном виде он знал, когда ведет себя непристойно! К сожалению, ему давно уже безразлично, что думают о нем люди. Главное — как-то протянуть очередную мучительную ночь. А для этого необходимо спиртное. Любое…

Грустная правда заключалась в том, что сегодняшний маленький эпизод был вовсе не так уж плох в сравнении с другими гнусными грехами его прошлого.

Он протянул руку к графину с бренди, намереваясь закончить начатое, когда взгляд его упал на тонкий томик, лежавший на центральном столе. Книга была маленькой, потрепанной и потертой, ничем не отличавшейся от остальных в этой библиотеке… разве что переплетом, кремовым, с золотым тиснением. Кремовый переплет среди темно-красных, коричневых и черных выделялся как нечто необычное, и Невилла потянуло к нему, как мотылька — к свету.

Раньше томика тут не было. Невилл был в этом уверен.

Он поднял книгу. Неужели это она оставила?

«Из книг Оливии Б.».

— Оливия, — повторил он, наслаждаясь звуками ее имени.

Классическое имя для классической красавицы.

Он стал листать страницы, отмечая необычный наклон букв. Возможно, она левша? И определенно любит совать нос в чужие дела. Он ожидал увидеть стихи, но на каждой странице красовались заметки, касающиеся различных мужчин.

Он нахмурился и пристальнее всмотрелся в страницы. Оказалось, что каждая посвящена определенному мужчине. Только мужчин, Ни одного женского имени.

Но зачем горничной вести подобные заметки? Или это список ее «гостей»?

И тут его как громом поразило. Она не обычная служанка. Ему следовало бы сразу это понять.

Он опустил взгляд на тонкий проклятый томик, который держал в руке. Только женщина определенных занятий способна делать подобные записи. Женщина сомнительной добродетели.

Невилл, покачивая головой, медленно просматривал журнал. С начала до конца.

Одни мужчины.

Хотя казалось невероятным, что женщина подобного разбора может так хорошо писать, кем еще она должна быть, кроме как не крайне проницательной и умной ночной бабочкой, ведущей журнал о своих клиентах?

Он, не моргая, смотрел на открытые стеклянные двери. Почему-то она казалась слишком молодой и искренне оскорбленной его поступком, чтобы быть такой женщиной. Правильный выговор, изящные манеры… поспешный уход… он скорее принял бы ее за девушку из общества, чем за прожженную шлюху. Кроме того, Каммингс недостаточно смел, чтобы привести такую женщину в собственный дом, под одну крышу с женой.

Впрочем, кто и когда готов открыть свою истинную сущность?

Невилл цинично рассмеялся. Уж во всяком случае — не он. Почему же это должен делать Каммингс или невинная с виду Оливия Б.?

Он задумчиво похлопал журналом по ладони. Похоже, Оливия прибыла сюда по просьбе хозяина или одного из его друзей. Иначе с чего бы ей разгуливать по ночам?

Невилл смотрел на журнал, но вместо этого видел перед собой глаза цвета осени. Поразительно, как она ухитряется выглядеть столь чистой, прелестной… и незапятнанной после длинной и, по всему видать, утомительной ночи в чьей-то мужской постели…

Как бы он хотел, чтобы это была его постель!

Вернувшееся желание было таким мощным, что он тихо выругался. И не важно, кто она, шлюха или ангел. Он хотел ее.

Невилл снова перелистал страницы журнала и широко улыбнулся. Пусть он не знает точно, кто эта незнакомка, но у него есть кое-что, в чем она очень нуждается. Следует только выждать, пока она придет к нему.

А пока что у него есть целый час до рассвета и верное средство скоротать время…