"Истребитель снайперов" - читать интересную книгу автора (Стрельцов Иван Захарович)

Глава 7 Русский Джеймс Бонд

Панцирь внимательно посмотрел на стоящих перед ним вундеркиндов и презрительно сплюнул. И чего в них дядя нашел? Ни кожи, ни рожи, ни бицепсов, ни роста как у него или его пацанов.

— «На хрена ему эти дистрофики? — так размышлял Андрей. — Говорит, в отличие от меня, они головастые. Тоже мне достоинство, головастики, болотная срань».

Он еще раз сплюнул, потом с раздражением произнес: — Так что, свинтил от вас медведюга? — Это он от армян свинтил, — ответил первый вундеркинд. — А мы его как держали, так и продолжаем держать на коротком поводке. Даже несмотря на то, что он бросил свою машину и «трубу». Все равно от нас никуда ему не деться.

Первый номер немного преувеличивал успехи их трудового коллектива, у Шатуна был реальный шанс уйти от обеих преследующих его бригад, но неожиданно вметался в судьбу случай.

В тот момент, когда Шатун выбирался из окна первого этажа, второго вундеркинда организм погнал из микроавтобуса справлять малую нужду.

Как культурный человек, компьютерный гений решил найти за угол, вот тут-то он и увидел беглеца.

А дальше, как говорится, дело техники проследить, куда тот направится.

Шатун сперва остановил такси, потом пересел на маршрутный автобус, все это время вундеркинд висел у него на хвосте как привязанный. И, благодаря своему мобильнику, постоянно держал старшего их «экипажа» в курсе происходящего.

— Ну, и где он сейчас? — спросил Андрей, подозрительно прищурив глаза.

— Полчаса назад Шатун сел на междугородный автобус на Дрезден, — отчитался вундеркинд.

— Ты смотри, даже такие головастики, как вы, могут сгодиться, — великодушно произнес Панцирь, но в ту же секунду его лицо вытянулось. — Почему на Дрезден, он должен ехать на Варшаву. Так ближе к России.

— Может, этот фраер нам арапа заряжает? — подал голос один из братков Панциревой пристяжи. — Типа, в Россию, на родину, а сам к чехам в Прагу рванул. Заляжет на дно, сменит ксивы, немного подождет, пока мы, будем тыкаться во все стороны. А потом… потом хоть в Россию, хоть в Гондурас.

— Я ему устрою Гондурас. Он у меня сам станет Гондурасом! — взревел Андрей. Злость и желание реабилитироваться за прошлый промах создали взрывной мощности коктейль.

Панцирь оглядел собравшихся возле него братков и, сплюнув сквозь зубы, важно произнес:

— Значит, так, цепляемся в холку и как только… так сразу.

— Живьем брать? — спросил вундеркинд. В отличие от обычных битюгов, он был гораздо больше осведомлен о задумках пахана.

Племянник зло глянул на специалиста по электронному шпионажу, но сдержался и спокойно добавил:

— Естественно, живым. Хотя если при захвате что-то случайно ему сломаете или прострелите какую-нибудь конечность, кроме головы, — нарушением приказа это считаться не будет.

Боевики радостно заржали, прекрасно понимая намек бригадира. Пусть только Шатун им попадется, уж они ему ребра пересчитают, в этом сомневаться не приходилось.

— Тогда по коням, — скомандовал Панцирь и, строго глянув на своих подчиненных, предупредил: — Только смотрите, сейчас никакого хипежа. Не хватало, чтобы и местные «мусора» нам на хвост сели.

Три черных «Чероки», выехав со стоянки, у ближайшего перекрестка повернули на юг. Микроавтобус «Тойота» с сидящим за рулем номером первым неприметной тенью следовал за ними. Вундеркинд держал связь со вторым номером, который сидел недалеко от Шатуна в автобусе.

Кавалькада смешалась с автомобильным потоком немецкой столицы, продолжая целенаправленно двигаться в направлении Дрездена.

Глядя на мелькавшие за окном рекламные щиты, столбы светофоров и суетящихся на промозглом ветру пешеходов, поднимающих воротники курток, пальто и придерживающих шляпы, Андрей неожиданно улыбнулся. Конец ноября был совершенно не похож на русский. Там уже давно лежат сугробы искрящегося снега, и только по весне он потемнеет и осядет, медленно тая, а здесь постоянная слякоть и сырость. Вроде и сыто здесь, и богато, а вот тянет на родину, к себе в Тмутаракань, где надо рубиться со всеми за место под солнцем. Да и менты, хоть и продажные, но, если что, сто очков форы дадут здешним зажравшимся полицаям. А если сам беспредел творишь, так по полной программе, во всю широту русской души, а тут… все надо делать с оглядкой, того бойся, сего бойся, противно. Полицейских остерегайся, журналистов избегай.

— К черту, — неожиданно вырвалось у Панциря.

— Ты чего, Андрюха? — встрепенулся сидящий за рулем браток, невысокий малый с лицом, густо усеянным темными пятнами веснушек, которые у него не сходили даже зимой.

— По родине соскучился, надоели харчи заморские, — признался Андрей.

Водила его не понял, ошалело выпучил зеленые кошачьи глаза. Кого-кого, а вот его после двойной мокрухи на родину как-то не тянуло. А если и снилось что-то подобное, то просыпался в холодном поту.

— Вот я подумал, — продолжал свои рассуждения Панцирь, — как стреножим косолапого, доставим дяде, приглашу всю братву в сауну, устроим, как положено, «субботник». А то все биксы наши уже забыли о таком мероприятии, пора напомнить, что и в Голландии нельзя забывать о налоге на «крышу».

— Вот это дело, — радостно оскалился водила. — А то уже, как те бюргеры, скоро станем толстыми и вежливыми.

— Гы-гы-гы, — донеслось с заднего сиденья вездехода. Братве пришлось по душе предложение Панциря, они уже вовсю представляли себе, какую оргию устроят с изрядным количеством водки и бесплатными путанками.

Панцирь хотел еще что-то добавить, но не успел, в кармане куртки заиграл «Турецким маршем» Моцарта его мобильник.

— Слушаю, — он поднес трубку к уху. Несколько секунд слушал молча, потом радостно оскалился и отключил мобильник.

— Прибавь газу, через час будем брать косолапого. Он, наверное, думает, что уже соскочил, так мы его огорчим. Сильно, — обратился он к водиле.

— Ясный-красный, сильно огорчится, — заржал конопатый водитель. Ему вторили другие «быки», довольные тем, что совсем скоро они попадут на вожделенный «субботник».

— Вас по-прежнему интересует клиент? — задал вопрос частный детектив.

Его голос прозвучал как подарок самого провидения. Еще вчера, узнав адрес Шатуна, Серхио решил больше не платить сыщику, расторг контракт, но, несмотря на предпринятые меры, когда Каспарян уже счел, что неприятности закончились, беглецу снова удалось уйти. И вот такой подарок.

— Меня он все еще интересует, — невозмутимо, ровным голосом произнес Серхио. Неплохо поднаторев не только в западном образе жизни, но и в ведении дел, он прекрасно понимал, что последует за предложением еще раз выдать Шатуна.

— Прекрасно, — обрадовался сыщик. — Переведите на мой банковский счет десять тысяч евро, и я сразу же сообщу местонахождение клиента.

Серго Каспарян от злости аж скрипнул зубами. В данной ситуации торговаться не имело смысла, либо принимай условия детектива, либо не принимай. Сейчас приходилось соглашаться на его условия. Благо сильно сокращала время всемирная компьютерная сеть. Теперь уже не надо было идти в банк, чтобы перевести деньги с одного счета на другой. Достаточно знать электронный адрес банка и иметь номера счетов. Перевод денег занял не более пяти минут, после чего сыщик снова заговорил:

— Ваш клиент сейчас в автобусе, следующем на Дрезден, номер автобуса… Но поторопитесь, потому что еще кто-то его преследует, — напоследок добавил детектив.

Армянин не стал благодарить сыщика за предоставленную информацию и прощаться, он просто отключил телефон и на родном языке приказал боевикам рассаживаться по машинам.

Водителю он коротко объяснил задачу: следовало нагнать нужный автобус и, улучив момент (остановка автобуса), захватить Шатуна, впрочем, можно и просто пристрелить.

Но неожиданно Серхио пришел к другому решению. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что предыдущий план является полным бредом.

В современном цивилизованном мире месть стала анахронизмом. Ее теперь осуществляют разве что дремучие жлобы. Как новое поколение выбрало для себя «пепси» и «экстази», так и современный мир нашел альтернативу мести. Ее заменила компенсация.

Само порождение ада, хитроумные адвокаты это понятие дополнили новшествами «материальный ущерб» и «возмещение утерянной прибыли», чем сделали компенсацию в тысячи раз страшнее самой изощренной мести.

Обучавшийся в одном из престижнейших университетов мира Серго Каспарян умел отбросить личное и взглянуть на возникшую проблему объективно со всех сторон, Оценить все плюсы и минусы и решить, что сейчас является главным. Ликвидация убийцы отца или его поимка и принуждение к выполнению ранних договоренностей.

«Отца не вернешь», — на этот вопрос младший Каспарян ответил сразу и однозначно. Убийство Шатуна, кроме морального, никаких других удовлетворений не даст.

Серго обернулся и посмотрел на следующие за ним машины с боевиками. Это как раз и были те самые дремучие жлобы, которые только и знали, что бормотать о голосе крови и памяти предков, не понимая, что мир кардинально изменился и давно живет подругам правилам.

«К черту „Русский пельмень“», — неожиданно для себя пришел он к такому заключению. И тут же понял, в чем проблема. Главное заключалось не в отсутствии финансирования (в конце концов, живой Шатун и нужен, чтобы раздобыть необходимую сумму). Причиной всему был отец, вернее, его криминальное прошлое. Старший Каспарян спал и видел себя во главе организации, мини-империи, его тяготила жизнь простого, пусть даже и богатого обывателя. По большому счету, они и уехали из Америки только по этой причине, старику там не дали бы развернуться.

«Ему и здесь не дали». Младший Каспарян мгновенно пришел к другому выводу: теперь ему уже не нужна вооруженная кодла, которая еще и обсуждает, правильно он поступает или нет, оскорбляет или не оскорбляет память предков. Теперь всех этих федаинов — уголовный армянский сброд — он может послать к чертям собачьим и уехать в Новый Свет, Австралию, Канаду, Мексику или в любую другую страну Латинской Америки, чтобы начать новую жизнь с маленького бизнеса, который в конце концов можно поднять до высот «МакДоналдса», «Хилтона» или «Майкрософта». В его багаже знания основ ведения бизнеса и свободное владение тремя основными иностранными языками. Не хватает только начального капитала.

Серхио Каспарян прикинул, сколько он сможет получить за отцовский особняк, свою квартиру и еще не начавший функционировать ресторан. Выходило не так уж много, а учитывая, что ему придется выплатить отступные боевикам во избежание кровной мести, то даже с учетом банковских сбережений практически ничего не оставалось.

«Как ни крути, а банк грабить придется», — сказал себе армянин. Для этого в первую очередь необходимо было изловить наемника и, что не менее важно, убедить того в необходимости проведения акции. Он хорошо помнил угрюмого здоровяка, который, как говорили, устанавливал определенные правила, и их нарушение вело к расторжению любой договоренности.

«Ну, наверное, когда сила будет на моей стороне, Шатун станет немного посговорчивей, — продолжал свои размышления младший Каспарян, хотя в глубине души особой уверенности в этом у него не было. — Может, предложить ему половину от добычи?» Но в отношении Шатуна и это не подходило. Нужны были более емкие доводы, чем деньги и цена личной жизни. Но ничего подходящего в голову не приходило.

Чтобы занять себя чем-то более продуктивным, он, положив на колени черный прямоугольник ноутбука, включил компьютер. Жизнь больших цивилизованных городов полностью подчинена электронной памяти компьютерной сети, разбирающийся в ней специалист может легко извлечь для себя выгоду хотя бы в быстром получении необходимой информации.

Войдя в систему междугородных пассажирских перевозок, Серхио выделил транспортный маршрут «Берлин — Дрезден», потом вывел на экран картосхему параллельно с графиком маршрута. Наконец ввел номер нужного автобуса и получил точное время движения.

На всем протяжении маршрута автобусы останавливались только в одном месте — на заправочной станции, пятидесяти километров не доезжая до Дрездена.

— Вот здесь мы его и перехватим. — Серго Каспарян ткнул пальцем в экран компьютерного монитора.

Дорожные пейзажи Европы порядком надоели Владимиру, поэтому, едва коснувшись комфортабельного удобного кресла, он тут же провалился в глубокий ровный сон.

Недавно впрыснутый в кровь адреналин, когда, подобно Тарзану или Бэтмэну, приходилось парить между балконами многоэтажки, спасаясь бегством от армянских боевиков, абсолютно выветрился из организма. Мозг профессионала, неоднократно бывавшего в смертельных передрягах, оценив с точки зрения безопасности обстановку в автобусе, дал команду телу на отдых, для того чтобы в любую секунду организм мог работать на пределе своих возможностей, а то и за гранью их.

Натренированному человеку, чтобы восстановить силы, много времени не требуется. Шатун проспал час-полтора, потом открыл глаза и взглянул в окно. Небосвод за окном уже начал сереть, предвещая скорый восход солнца.

В салоне междугородного автобуса народу было немного, основная масса находилась в передней части салона. Остальные, как шахматные фигуры в разгар игры, сидели как попало.

Любоваться геометрически правильным и безликим видом из окна Владимиру совершенно не хотелось, поэтому он обратил свой взор внутрь салона и стал разглядывать видимых с его места пассажиров.

Напротив сидел дородный лысоватый мужчина в недорогом костюме с галстуком-бабочкой. Сложив пухлые ладошки на круглом небольшом животике, он дремал и при каждом выдохе смешно шевелил губами.

«Коммивояжер или мелкий служащий, возвращающийся из командировки», — отметил про себя Владимир.

На следующем кресле сидела блондинка лет тридцати с худым продолговатым лицом, в длинном светло-горчичном плаще, наглухо застегнутом. Она, как и толстяк, спала, со своего места Панчук мог хорошо рассмотреть женщину. Правильные черты лица, прямой нос, изогнутые тонкие надбровные дуги, небольшой рот с аккуратным овалом губ, небольшая ямочка на округлом подбородке. Со вкусом наложенный неброский макияж только подчеркивал ее природную красоту. Женщина понравилась Шатуну. С такой можно было бы закрутить легкий и кратковременный, но полный огненной страсти роман. Однажды нечто подобное с ним случилось…

Гражданская война в Югославии не прошла мимо Франции. Как член НАТО и Евросоюза, Франция отправила войска с миротворческой миссией на Балканы. Иностранный легион как наиболее подготовленное воинское формирование получил срочный приказ на отправку в Боснию. Первым был высажен батальон, в котором служил капрал Жан Парлен. Несмотря на уверения политиков, что натовские войска будут выполнять сугубо миротворческую миссию, на первом этапе легионерам, попавшим между воюющими мусульманами, хорватами и сербами, пришлось изрядно повоевать, защищая не только бело-голубое знамя миротворцев ООН, но и собственные жизни.

Через несколько месяцев авторитет Иностранного легиона был утвержден. Противоборствующие стороны убедились, что всякая попытка захватить конвой с гуманитарной помощью и заложников из числа легионеров всегда натыкалась на одну и ту же реакцию: огонь на поражение из всех видов оружия.

В конце концов активная фаза гражданской войны сместилась из зоны ответственности французских войск. К тому времени было закончено обустройство военной базы на одной из сопок, ее превратили в настоящую крепость. Высшее руководство с облегчением вздохнуло и наконец разрешило очередные отпуска.

Не имея возможности поехать на родину, капрал Жан Парлен отправился в двухнедельный отпуск в одну из европейских стран. Он хотел посетить столицу Австрии — Вену. Но жизнь распорядилась по-своему.

Сев в Загребе в поезд, легионер оказался в одном купе с миловидной блондинкой. Женщина обладала ростом выше среднего, стройной, спортивной фигурой. Короткая стрижка и строгий, деловой костюм делали ее недостаточно женственной, особенно в сочетании с непропорционально широкими плечами.

Женщина сидела, закинув ногу на ногу, и листала журнал мод. Они познакомились, едва поезд тронулся с места. Блондинку звали Эвелина, родом она была из Каунаса, в Югославию приехала работать в модельном агентсве (данные у нее были что надо), но из-за вспыхнувшей войны с карьерой фотомодели пришлось завязать. Работала официанткой в закусочной, продавщицей в бакалейной лавке и даже танцевала в стриптиз-баре. Скопив немного денег, она все бросила и возвращалась домой, к родителям.

По-французски Эвелина изъясняться совершенно не могла, на английском получалось еще хуже, сплошная тарабарщина. Когда ее спутник узнал, что она уроженка Советской Прибалтики, то заговорил с ней на русском языке.

Страсть вспыхнула между ними в одно мгновение, как молния, сверкнувшая между туч. Заниматься любовью в тесном купе, рассчитанном на два сидячих места, было крайне неудобно.

Любовники не придумали ничего лучшего, как сойти в ближайшем австрийском городке, которым оказался Грац. Они заперлись в номере отеля на весь срок отпуска капрала Парлена.

У Эвелины было великолепное тело, нежная кожа, роскошная грудь с упругими, абрикосового цвета сосками. Она была не только неутомима в любви, но и крайне изобретательна в позах и ласках. Единственное, что не нравилось ее партнеру, — это руки женщины. Ее ладони были жесткими и шершавыми, как наждачная бумага. На указательном пальце молодой женщины он обнаружил грубый бугорок застарелой мозоли. Все сомнения рассеялись вечером, когда они, лаская друг друга, мылись под тугими струями душа. При ярком свете галогеновых ламп на правом плече женщины можно было рассмотреть начинающий сходить бледно-желтый продолговатый синяк, какой обычно возникает от отдачи после выстрела.

Никакой официанткой или танцовщицей стриптиза Эвелина не была. На войне она «работала» снайпером.

Тогда Владимиру было наплевать, теперь же от нахлынувших воспоминаний он с трудом сдержал стон.

«Вот одна из таких сук и взяла на мушку Григория», — с горечью подумал он, но поверить в это так и не мог Брат был одним из лучших стрелков «Альфы», не единожды выходившим победителем из смертельно опасных ситуаций. «За здорово живешь он не мог погибнуть. Неле пая, роковая случайность».

Автобус заметно сбавил скорость, затем свернул на автозаправочную станцию. Через окошко был виден гигантский навес с огромным электронным табло, на котором каждую секунду вспыхивали показатели температуры воздуха, дата наступившего дня и точное время.

Под навесом, кроме самой заправочной станции с разноцветными заправочными колоннами, расположились стеклянный аквариум закусочной и ярко-синее строение автоматической мойки.

Въехав под навес, автобус громко чихнул тормозами и камер, бесшумно отворив дверцы. Большинство пассажиров потянулись к выходу, чтобы перекусить в закусочной за время непродолжительной остановки.

На дремавшую блондинку Владимир больше не смотрел, слишком неприятной была ассоциация. Он решил выйти подышать воздухом.

Потянувшись, он встал со своего кресла и оглядел салон автобуса. Неожиданно его взгляд выделил молодого человека, сидевшего в самом конце салона и явно следившего за его действиями. Парень под его пристальным взглядом стушевался и отвернулся к окну.

Медленно двинувшись к выходу, Панчук лихорадочно прокручивал в голове последние события и неожиданно ощутил надвигающуюся опасность. Налет на его берлинскую квартиру и предупреждения оказались звеньями одной цепи. Его передвижение по Европе контролировали две группировки, каждая пыталась отобрать лакомый кусочек у противника. Худосочный парнишка сел вместе о ним в автобус, из чего можно было сделать вывод — уйдя от боевиков Арийца, он находился под опекой людей Бушлата.

Спускаясь вниз по ступенькам автобуса, Шатун запустил правую руку под пальто, отстегнул клапан кобуры и снял пистолет с предохранителя.

Из-за горизонта выкатилось яркое, малинового цвета солнце, окрашивая в причудливые тона еще несколько минут назад мрачно-серые облака, которые, повинуюсь порывам ветра, как караван верблюдов, тянулись на восток.

Выйдя из-под навеса, Владимир взглянул на огненный диск и с наслаждением вздохнул полной грудью. Несмотря на близость автозаправочной станции, запаха бензина или машинного масла не ощущалось. Воздух был неестественно чистым и потому казался искусственным.

«Рафинированный какой-то», — равнодушно подумай Панчук. Сколько прожил он в странах сытого Запада, но прижиться тут не смог. Его натуре не хватало простора Еще раз глубоко вздохнув, он уже собрался зайти в закусочную, чтобы выпить чашечку кофе для поднятия тонуса, но не успел…

Едва Шатун повернулся спиной к трассе, как сзади раздался скрип тормозов, хлопанье дверей и следом крик с чисто русским колоритом:

— Стоять, твою мать!

Панчук замер в той позе, в какой его застал окрик. Руки поднимать он не спешил, в конце концов, такой команды не было. Стоя перед комплексом автозаправочной станции, он лихорадочно соображал, что же можно предпринять.

Бежать в сторону бистро было бесполезно, он и десяти шагов сделать не успеет, как бандюки, не особо напрягаясь, наделают в нем не одно пулевое отверстие. Но, даже если бы ему и удалось добежать до закусочной, пользы от этого немного. Стеклянная колба не особо надежная защита.

«Этот вариант не подходит, — машинально отметил про себя Шатун. — Значит…»

За строениями заправочного комплекса, метрах в ста пятидесяти, проходила еще одна полоса автострады. Если оказаться за постройками комплекса и поднапрячься (бежать надо под уклон), то есть шанс оторваться. «По крайней мере долго они преследовать меня не смогут. Это им не Россия, полицаи мигом понаедут».

При вроде правильной постановке задачи оставался один неразрешенный вопрос: как живым укрыться за постройками?

«Нужен заложник. Живой щит», — единственное, что смог придумать Владимир. Захватить заложника он сможет только при попытке противника задержать его.

Но этому плану не суждено было воплотиться в жизнь. Неожиданно раздался визг резко затормозивших машин, и он услышал гортанный выкрик с явно кавказским акцентом:

— Нэ двигаца, стрэляэм!

Это совершенно изменило расстановку сил на небольшом игровом поле.

Теперь Владимир Панчук соизволил не торопясь повернуть голову и оглядеть своих врагов. С правой стороны за его спиной выстроилась процессия машин с вооруженными людьми во главе с молодым предводителем Андрюхой Панцирем. С левой стороны выстроились косматые горбоносые боевики Серго Каспаряна.

По количеству бойцов и вооружению силы были примерно одинаковы. Поэтому ни одна из сторон не решалась перейти к активным действиям. Их следовало подтолкнуть…

Шатун мгновенно сообразил, какие для него вырисовались перспективы и как лучше ими воспользоваться.

Стараясь не делать резких движений, он запустил правую руку под полу пальто, пальцы крепко сжали рукоятку пистолета. Слегка развернув корпус в сторону бритоголовых Панциря, он посмотрел на ближайшего к нему братка, сжимающего в своих огромных лапах помповое ружье, после чего плавно потянул спуск.

Выстрел из-под толстой добротной ткани пальто прозвучал приглушенно. Вырвавшаяся из ствола пистолета нуля ударила братка в грудь, швырнув его к головной машине Панциря. Это и послужило сигналом к общей «веселухе». Утреннее шоссе взорвалось канонадой разнокалиберных выстрелов.

Любоваться своей работой Панчуку не довелось. Едва прозвучал первый выстрел, как он рыбкой нырнул с бетонного покрытия дороги в пожухлую траву, дважды перекатился, после чего под грохот перестрелки по-пластунски пополз в направлении строений.

Перестрелка достигла своего апогея, когда Владимир оказался скрыт от глаз преследователей. Мгновенно вскочив на ноги, он тут же опрометью бросился к соседней автостраде.

Черная полоса с редко пролетающими по ней ранними машинами стремительно приближалась. Наконец Панчук достиг дорожного ограждения, легко его перескочил и внезапно оказался перед несущейся на него маленькой легковой машиной оранжевого цвета, которая из-за; этого сильно смахивала на божью коровку.

— Стой! — во всю мощь своих легких гаркнул Шатун. Выхватив пистолет, он широко расставил ноги на пути, малолитражки.

Миниатюрная машина, в которой Владимир без труда узнал польский «Малюх» (копия итальянской «Ченквиченты»), остановилась в полуметре от него. За рулем сидела молоденькая девица с ярко-рыжими волосами и большими очками в роговой оправе.

— Куда едешь? — вваливаясь в тесный салон, спросил Панчук.

— В Польска, Вроцлав. Домой, — пролепетала испуганно девушка, с изумлением глядя на огромного незнакомца с пистолетом в руке, полностью заполнившего салон малютки.

— Отлично, нам по пути, — удовлетворенно кивнул Владимир, поудобнее усаживаясь и пряча пистолет в кобуру.

Выстрелы со стороны заправочной станции стали звучать реже, а потом и вовсе затихли.

— Поехали, поехали, — незваный попутчик напомнил девушке ее обязанности.

Она встрепенулась, будто опомнившись, резко надавила на газ, и «Малюх» бодро сорвался с места. Проехав с десяток километров, девица понемногу стала приходить в себя и то и дело с интересом поглядывала на сидящего рядом гиганта. Наконец, совсем осмелев, она спросила:

— Вы русский гангстер?

— Нет, — хмыкнул пассажир и, осклабившись, добавил: — Я русский Джеймс Бонд.