"Истребитель снайперов" - читать интересную книгу автора (Стрельцов Иван Захарович)

Глава 8 Неизбежные потери

Перестрелка вспыхнула неожиданно, как пожар в сукой степи. Разбираться, кто начал первым, никто не стал, когда боевик Панциря рухнул с пробитой грудью, обе стороны одновременно надавили на гашетки.

Несмотря на численное меньшинство, армяне сразу же взяли инициативу в свои руки. Привыкшие к огневому контакту, бывшие бойцы НФНК мгновенно укрылись за своими машинами и открыли прицельный огонь по браткам.

Несколько человек из гвардии Панциря упали замертво, кто-то из раненых истошно закричал. Напуганная этими криками и видом смерти братва попятилась, еще больше ухудшая свое положение. Несколько секунд, и они вовсе превратились в безмозглое стадо баранов, годных только на шашлык.

Федаины это поняли и, стараясь закончить бой, стали напирать. Несколько горбоносых бородачей выбрались из-за укрытий, готовясь одним рывком добраться до машин противника и добить уцелевших в упор.

Несмотря на молодость, Панцирь в авторитете был не только из-за влиятельного дяди, он сам неоднократно принимал участие в разборках, две из которых превратились в кровавые вакханалии. Стрельба и смерть его пугали, но не парализуя волю, а, наоборот, стягивая ее в мощный таран, готовый сокрушить любую преграду.

Когда четверо армянских боевиков высунулись из-за своих машин, Андрей сразу разгадал их маневр и тут же представил, какие будут последствия. Необходимы были срочные контрдействия.

Расстегнув «молнию» на своей куртке, он запустил обе руки под полы, нащупывая пальцами ребристые рукоятки портативных пистолетов-пулеметов «узи». Оружие висело у него на боках, прикрепленное к специальной кожаной гарнитуре. Когда-то в детстве Андрей видел точно такой же «прибамбас» в американском боевике у Чака Норриса. Повзрослев и встав на бандитскую тропу, он мечтал изображать из себя крутого американца. Живя в Нидерландах, он мог позволить себе приобрести два израильских автомата. Но вот показать свою удаль никак не получалось, строптивцы, сперва отказывающиеся платить за «крышу», едва увидев страшную гарнитуру, тут же меняли свое решение.

И вот наконец представился удобный случай. Вытащив из-под куртки пистолеты-пулеметы, Панцирь резко подскочил и бросился вперед с диким криком:

— С-суки, за-мо-чу! — надавливая на спусковые крючки.

Автоматы с расчетной скоростью восемьсот выстрелов в минуту с грохотом задергались в его руках.

Бог войны явно был на стороне молодого авторитета. Первой же очередью он скосил троих армян, которые бросились в атаку, пытаясь проскочить голое пространство трассы, разделяющее противоборствующие стороны. Армяне как будто наткнулись на невидимую преграду, столкновение с которой разбросало их в разные стороны.

Еще двое бойцов не успели укрыться, как налетевший Панцирь расстрелял их в упор, продолжая теснить армян.

Еще мгновение назад преимущество боевиков Каспаряна было очевидным. Теперь же от него не осталось и воспоминания. Увлеченная примером вожака, воровская братия, подбадривая себя дикими воплями, перешла в наступление.

Два магазина по сорок патронов — это, может быть, и много для хорошего, профессионального бойца, но, когда в азарте боя рвешься вперед, поливая все вокруг свинцом с двух рук, надолго боеприпасов не хватит.

Панцирь на одном дыхании проскочил открытое пространство, наступая на трупы только что убитых боевиков. Затем, забежав за головную машину, он успел дать еще несколько очередей, и тут автоматы предательски замолчали.

В этот же момент Панцирь лицом к лицу столкнулся с младшим Каспаряном. Серго держал перед собой длинноствольную пятнадцатизарядную «беретту». Но, в отличие от своего противника, в отличие от своих боевиков и братвы Панциря, мальчик из Гарварда не умел стрелять в живых людей.

Племянник вора в законе по прозвищу Бушлат сразу сообразил, в чем проблема. Пальцы обеих рук разжались оружие, повинуясь законам физики, мгновенно повисло на ремнях гарнитуры. Правая рука скользнула в карман куртки, откуда тут же ударили три выстрела. Первая пуля попала в руку, сжимающую выставленный пистолет, дробя и уродуя пальцы, вторая — в грудь, чуть ниже правой ключицы, отшвыривая Серхио на капот машины, и, наконец, третья угодила в левый глаз, взрывая затылок мафиози-неудачника.

С гибелью младшего Каспаряна кровавая бойня была почти закончена. Братки Панциря добивали недавних бойцов армии Нагорного Карабаха.

Несмотря на победу, коса старухи-смерти изрядно проредила и ряды братвы. Половина братков была убита, вторая ранена. Фортуна сберегла только самого Панциря и двоих его боевиков. Невысокого и плотного, казавшегося круглым, с неестественно широким ртом и большими, навыкате, темными глазами, носившего погоняло Жук Жентльмен. Второго звали Поганец, он был длинным, худым и сутулым, с вытянутым лошадиным лицом и подслеповато прищуренным взглядом.

— Где Шатун? — когда все было закончено, заревел Панцирь, как медведь.

— Да когда началась свалка, он чухнул на нижнее шоссе, — сообщил Жук Жентльмен. — Тормознул вон ту оранжевую каракатицу и теперь делает ноги.

Пучеглазый браток рукой в синих узорах татуировок указал в направлении удаляющегося «Малюха».

Только сейчас до приглушенного стрельбой слуха Панциря донеслись завывающие звуки полицейской сирены.

Андрей окинул взглядом своих братков. Получившие ранения, они стонали, пытаясь оказать друг другу первую помощь.

— Ментам не сопротивляйтесь, — приказал Панцирь раненым. — Пусть лечат, а дальше лучшие адвокаты Европы устроят все чики-чики.

Германские тюрьмы братков нисколько не пугали, после ИТУ Воркуты и Колымы местные «чалкины деревни» были на манер санаториев.

— А вы двое со мной, — приказал Андрей Поганцу и Жуку Жентльмену. Забираясь в крайний «Мицубиси Паджеро», в его салоне он ощутил еще витавший аромат дорогого трубочного табака, который курил кто-то из бойцов Каспаряна.

Круто развернувшись, вездеход помчался в погоню за Шатуном.

Несмотря на большую проходимость, съехать с верхней трассы на нижнюю не было никакой возможности.

— Ничего, через десять километров обе дороги сливаются в одну автостраду, — проскрипел сидящий за рулем Поганец.

— Как бы ни бежал этот зверюга, сегодня его последний день, — пообещал Панцирь, вгоняя в «узи» полные магазины. После сегодняшней перестрелки, когда в самой гуще боя он не получил даже небольшой царапины, Андрей уверовал, что нынешний день для него счастливый.

Не имея за плечами большого жизненного опыта и будучи весьма ограниченным в области интеллекта, он даже не подозревал, насколько фортуна дама переменчивая.

— Они свернули к лесу, — доложил Поганец, когда джип по широкому автобану стал настигать «Малюха».

— За ними, — процедил сквозь зубы Андрей.

— Тут есть еще одна дорога, — сообщил водитель. — По ней мы беглецов перегоним и будем дожидаться под сенью деревьев.

— Да? — задумчиво произнес Панцирь. Не доверя. Поганцу у него не было оснований: до того как податься на «большую дорогу», тот пять лет перегонял легковые ма шины через Германию из Голландии в Россию и наизусть знал здешние дороги. Мысли воровского главаря работали, как хорошо отлаженный компьютер. «Поганец прав, и кончать беглеца лучше без свидетелей. А то иди знай, в какой переплет попадешь на трассе», — быстро сообразил Панцирь и тут же приказал: — Давай наперерез.

— За нами погоня, — на скверном русском языке сообщила хозяйка «Малюха», когда нижняя ветка шоссе влилась в широкую бетонную полосу автобана.

Владимир, взглянув в зеркало заднего вида, увидел несущийся на большой скорости черный джип. Сомнений не было, это погоня. Но как совершенно несведущий человек угадал, что гонятся именно за ними?

У малолитражки не было никаких шансов соревноваться с внедорожником. Даже не применяя оружия, «Мицубиси» запросто мог выбросить «божью коровку» ударом своего корпуса с трассы в кювет. После чего, возможно, и убивать уже никого не пришлось бы. Необходим был неожиданный для преследователей маневр.

Еще издалека Панчук заметил узкую полосу грунтовой дороги, вклинивающейся в автобан. Грунтовка вела к темной полосе небольшого леса.

— Сворачивай. — Владимир указал девушке на грунтовку, та, ничего не говоря, лишь указательным пальцем левой руки поправила на переносице очки.

Они уже проехали треть расстояния, отдаляющего автобан от леса, когда Шатун заметил, что джип проскочил дальше по трассе, минуя поворот на грунтовку.

«Ошибся», — мелькнуло в мозгу наемника, но он тут же отмел мысль об ошибке. Это был один из «Мицубиси Паджеро», что он видел на заправке у преследователей. — Карта есть? — неожиданно обратился он к девушке.

— Цо? — ошалев от его выкрика, девчушка спросила по-польски.

— Карта, карта местности, по которой едешь, — как мог, попытался объяснить Панчук.

— А, карта. Есть, — наконец полька поняла, что незваный пассажир от нее требует. Протянув руку, она раскрыла бардачок и извлекла наружу сложенный в несколько раз большой лист плотной бумаги.

— Тормози, — приказал Шатун, и девчушка послушно надавила на педаль тормоза. «Малюх» замер на опушке ухоженного леса, напоминающего городской парк в России.

Расстелив карту на коленях, Владимир занялся основательным ее изучением.

Вскоре он определился с местоположением, нашел лес, на опушке которого они сейчас находились. Карта была крайне подробной, лес на ней был обозначен большим зеленым облаком, автобан двойной красной полосой, грунтовая дорога тонкой коричневой линией рассекала лес пополам.

Владимир обратил внимание на обозначение автобана. Трасса в этом месте изгибалась кошачьей спиной, охватывая кляксу леса, и с противоположной стороны дуги и зеленое очертание рассекала коричневая линия другой грунтовой дороги. Тем самым лес делился на четыре почти ровные части.

— А ларчик-то простенько открывается, — пробормотал Владимир, думая о маневре преследователей. Теперь он уже знал, почему они не свернули, а только увеличили скорость. Они будут ждать их посреди леса с оружием на изготовку. Бывший разведчик-диверсант мог даже указать место засады с точностью до десятка метров.

— Цо? — снова по-польски спросила девушка, не поняв последнего высказывания пассажира.

— Ничего, это я сам с собой. Знаешь, приятно поговорить с умным человеком. Ладно, трогай потихоньку.

«Малюх» тронулся с места, въехал в тень сумрачного осеннего леса. Управляя машиной, девушка нет-нет да и, с тревогой поглядывала на Владимира. Он понимал ее опасения. Вооруженный незнакомец нагло влез в машину, да еще и заставил свернуть в лес. Но времени успокаивать ее у Панчука не было.

Они проехали еще с десяток километров среди голых и серых деревьев, над которыми плотно висели свинцовые тучи.

— Тормози, — снова приказал Шатун, девушка и на этот раз беспрекословно подчинилась ему. После чего, повернув голову и часто моргая, уставилась на Владимира.

— У тебя есть инструмент? — поинтересовался опасный пассажир.

— Лопата? — По телу девушки пробежала нервная судорога.

— Зачем мне лопата? — удивился Панчук и тут же сообразил, что хозяйка «божьей коровки» находится на грани истерики, опасаясь за свою жизнь.

— Мне нужен домкрат или монтировка, — как можно спокойней произнес Владимир, стараясь придать своему голосу мягкость.

— В багажнике, — запинаясь, тихо ответила полька, Она не успокоилась окончательно, но, похоже, сообразила, что закапывать ее никто не собирается.

Они выбрались из тесного салона малолитражки, в багажнике действительно лежала пластиковая коробка с инструментом. Около минуты ушло на ознакомление с ним, наконец Шатун определился с выбором, вытащив небольшой домкрат.

Сжимая в правой руке домкрат, левой он захлопнул крышку багажника и, глядя девушке прямо в глаза, тихо приказал:

— Стой здесь, никуда не уходи. Через несколько минут я решу проблему с преследователями, и мы поедем дальше. Поняла?

Девушка заворожено смотрела на мужчину, как кролик на удава, и в ответ лишь утвердительно кивнула.

Водрузившись на водительское место, Владимир ощутил себя гонщиком картинга. Отодвинув вглубь до предела водительское кресло, он вдавил приготовленным домкратом педаль газа, другим краем уперев в сиденье. «Малюх» взвизгнул, как годовалый поросенок, и покатился по лесной дороге. Проехав еще с километр, Панчук почувствовал приближение опасности. Прибавив газу, он вывалился из машины и откатился за ближайший куст, извлекая из-под одежды свой пистолет.

«Божья коровка» успела проехать с полсотни метров, как на нее внезапно обрушился шквал огня. По яркой оранжевой поверхности застучали пули, со звоном посыпались разбитые стекла, лопались фары. Но малолитражка не остановилась, продолжая ползти под градом пуль. Наконец, съехав с дороги, «Малюх» попал передними колесами в какую-то ложбину и, надрывно загудев, завалился набок.

Шатун взял поудобнее двумя руками пистолет, взвел курок и, раздвинув стволом ветки, приготовился к продолжению дуэли.

С противоположной стороны дороги из кустов выбралась троица братков, из которых Владимир узнал только племянника Бушлата Андрея Панциря. Он сжимал в руках два портативных автомата «узи», стволы которых еще дымились. Перед ним шел долговязый тип с шестизарядным помповым «моссбергом», замыкал вереницу пучеглазый толстяк с польским «КА-90»-«танталом», копией советского «Калашникова».

— Жук, а ну-ка, проверь, что от них осталось, — приказал Панцирь.

Толстяк, держа перед собой автомат, смешно переваливаясь, бросился к замершему «Малюху».

Долговязый, вставив в магазин ружья несколько пластиковых патронов цилиндрической формы, развернул крупнокалиберный ствол в сторону леса, что и определило его судьбу.

Совместив штырь мушки с прорезью прицельной планки на переносице сутулого, Панчук плавно потянул спусковой крючок. Сухо щелкнул пистолетный выстрел, тупоносой пулей взрывая верхнюю часть головы Поганца и разбрасывая по сторонам осколки черепа, сгустки мозга и крови, выворачивая наружу глазные яблоки.

Перекувырнувшись через левое плечо, Владимир сменил свою огневую точку и, встав на левое колено, трижды выстрелил в толстяка. Все три пули нашли свою цель, ударив Жука Жентльмена в грудь. Тот завалился на спину, в смертельной агонии надавив на спуск своего автомата.

Панцирь вскинул руки с зажатыми «узи», две короткие неприцельные очереди означали, что запас патронов обоймах иссяк. Злобно выругавшись, Андрей отбросил автоматы и выхватил из кармана небольшой «зиг-зауэр».

Дуэль двух мужчин напоминала больше игру в «салочки»: прячась между деревьями, они на мгновение выглядывали из-за широких стволов, чтобы поразить противника выстрелом. Поединок длился не более минуты, после чего пистолеты одновременно выстрелили в последний раз и зафиксировали безжизненные ствольные коробки и крайнем заднем положении.

Противники находились в нескольких метрах друг от друга, что начисто лишало их возможности перезарядить оружие.

Но сегодня бог войны еще не наигрался в свои игры и захотел развлечь себя рукопашной схваткой. Первым нервы не выдержали у Панциря. Отшвырнув бесполезный «зиг-зауэр», он вытащил раскладной нож-«бабочку» и с диким воплем: «Я убью тебя, паскуда!» — бросился на Панчука. Шатун не стал прибегать к приемам самообороны, а предпочел атаковать.

С разворотом корпуса он пропустил мимо себя узкое блестящее лезвие, нанеся молниеносный удар тыльной стороной ладони в кадык с одновременной подсечкой. Туша Панциря взвилась ввысь и с гулким звуком рухнула на землю. Упав, Андрей ничего не успел предпринять, тяжелый, как медвежья лапа, кулак Шатуна врезался ему и челюсть, погружая в глубокий нокаут.

«Всякую связку нужно доводить до конца», — вспомнил Владимир наставление инструктора рукопашного боя в Рязанском десантном училище. Склонившись над бесчувственным телом Панциря, он ухватил его голову в захват и одним точным движением сломал шею.

Завершив поединок, Панчук подобрал свой пистолет и, перезарядив оружие, решил осмотреться. В сотне метров от места засады он обнаружил «Мицубиси Паджеро» с еще теплым двигателем и ключом в замке зажигания. Вопрос о ликвидации последствий недавней перестрелки отпал сам собой.

Напуганная недалекой стрельбой и еще больше ожиданием, хозяйка «Малюха» вместо того, чтобы бежать без оглядки, поступила наоборот — она отправилась туда, где недавно звучали выстрелы.

К тому времени, когда девушка вышла к месту перестрелки, Панчук успел подогнать трофейный «Паджеро», поставить на четыре «точки» «Малюх» и загрузить в него трупы братков.

— Моя машина! — возмущенно воскликнула девушка. Дырявый «Малюх» еще больше походил на божью коровку.

— Теперь мы поедем на этой лошадке, — проворчал Панчук, привязывая к бамперу малолитражки капроновый трос.

— Там мои вещи, — дрожащим голосом прошептала она, указывая на салон машины, из которого торчала желтая нога Поганца в синих татуировках.

— Так возьми, — будничным тоном произнес Панчук.

Девушка заглянула в салон, достала оттуда спортивную сумку средних размеров и с силой захлопнула дверцу. Панчук отметил про себя, что она довольно спокойно реагирует на трупы.

— Тебя как зовут, красавица? — Закончив манипуляции с тросом, Шатун неожиданно сообразил, что понятия не имеет, как звать-величать его спасительницу.

— Малгожата, — ответила девушка.

— А меня зови Вольдемаром, — весело представился наемник. — Ладно, садись в джип, пора ехать.

Расстрелянный «Малюх» с трупами сбросили с обрыва в мутную воду лесного озера.

— Мне ее подарили родители, когда я поступила в университет, — грустно произнесла Малгожата, наблюдая за пузырями воздуха, поднимающимися из воды месте погружения малолитражки.

— Заявишь в полицию об угоне, — посоветовал Владимир. Вытащив из кармана пачку стодолларовых банкнот в банковской упаковке, он протянул ее девушке: — А это тебе на новую.

От него не укрылось, как радостно вспыхнули глаза молодой польки. На такие деньги она могла купить не новую «божью коровку», а настоящий автомобиль.

Низкие свинцовые тучи наконец разродились холодным осенним дождем.

«Хорошо, — с удовлетворением подумал Шатун. — Все следы и кровь смоет».

Остаток этого дня и ночь они решили провести в лесу. Поев припасенные Малгожатой бутерброды и запив сухой паек ароматным кофе из термоса, они разместились на ночлег в просторном салоне джипа.

Рано утром спутники уже были в пограничном с Польшей городишке Герлиц. Стерев в салоне джипа отпечатки пальцев, бросили его на стоянке перед зданием железнодорожного вокзала. После чего на электричке без особых сложностей пересекли границу, где их пути разошлись. Малгожата направилась во Вроцлав к родителям, с которыми собиралась провести рождественские праздники. Путь Владимира простирался до Пшемысля. Возвращаться на родину он решил через Украину, так выходило гораздо дальше, но надежней.

Насчет своей недавней спутницы он нисколько не сомневался. В случае общения с полицией ей придется расстаться с пачкой долларов, а уж на это предприимчивая панночка никак не пойдет. Это Панчук видел по ее глазам.

Граф, пожилой мужчина с узким аскетичным лицом и благородной сединой, придававшей его внешности аристократический лоск, в дорогом темно-синем костюме и белоснежной сорочке, сидел на краю массивного кожаного кресла, демонстрируя лакированные туфли с острыми носами. Сидел он, широко расставив ноги и опираясь на трость из красного дерева с тяжелым золотым набалдашником.

Граф был ископаемым, на манер якутских мамонтов. Вор в законе старой формации, человек, всю жизнь оберегавший и безукоризненно соблюдавший правильный воровской закон.

Телом дряхлый старик, он все еще сохранял гибкость ума, поэтому законники помоложе считали необходимым обращаться к нему за советом в любом щекотливом случае.

Бушлат хорошо знал Графа и понимал, почему тот вдруг объявился в Амстердаме. Он сидел в своем кресле и, поджав губы, настороженно смотрел на старика, осознавая, что ничего хорошего предстоящий разговор ему не сулит.

«Всему виной этот чертов Шатун», — с раздражением думал Бушлат. Именно с него и начались все неприятности. Сорвавшаяся «стрелка» с Каспаряном, потом «заказ» на ликвидацию Арийца, потом охота на кидалу по всей Европе. И наконец кровавая баня в Германии: половина его людей, посланных с племянником, была убита, другую повязали бундесовские менты. Сам Панцирь с двумя «быками» куда-то исчез, как в воду канул. И вот теперь перед ним сидит сам Граф, эта доисторическая развалина, которая только и годится, чтобы таскать, как попугай Флинта, «черные метки» провинившимся.

— Знаешь, для чего я приехал? — давно не смазанной дверью проскрипел Граф.

— Догадываюсь, — только и смог пробурчать Бушлат.

— Что скажешь в свое оправдание?

— Конкретная непруха, черная полоса. Это пройдет, и все будет тип-топ. Просто Шатун нам тут немного пух наломал, но все поправимо. Есть несколько конкретных «тем», провернем, так что можно будет свой банк устраивать. Только требуется немного времени.

Граф отрицательно покачал головой. Казалось, от таких движений она может сорваться с тонкой шеи и покатиться по полу.

— У тебя уже нет времени, — проскрипел старик.

— Да ты что, Граф, — от волнения Бушлат аж привстал со своего места. — Ты же меня знаешь. Я когда-то сквозил?

— Это уже не имеет никакого значения. Ты слишком много упорол косяков, из-за которых нам в Европе менты будут «вилы» пристраивать.

— Какие менты, какие «вилы»? — Бушлат все еще пытался сопротивляться, хотя понимал, что шансов на выживание у него практически не осталось. Неожиданно он вспомнил племянника: «Эх, Андрюха, Андрюха, и где тебя черти носят, когда ты так нужен мне здесь». Законник даже не мог себе представить, насколько он близок в этот раз к истине.

— Какие «вилы»? — передразнил смотрящего старик и, как фокусник из воздуха, извлек пачку газет и швырнул на стол. — Вот, полюбуйся, обширное журналистское расследование о русской мафии в Нидерландах.

— Тоже мне новость, — скривился в кислой ухмылке Бушлат. — Да они каждые полгода об этом пишут.

— Только в этот раз они, — старик сделал ударение на последнем слове, — не абстрактно написали о мифической мафии, а конкретно… Смотрящий в Амстердаме вор в законе Бушлат. Русская мафия под его руководством промышляет рэкетом, заказными убийствами, контрабандой наркотиков и оружия. — Узловатые пальцы старика перелистывали газетные листы, указывая на ровные строчки статей, при этом он продолжал комментировать: — Все указано, сколько берете с барыг, имеющих здесь свой бизнес, сколько с проституток. С кем из их воров контачите. Да, дотошный попался щелкопер, все вытащил наружу и выставил твой срам напоказ всему честному народу.

— Я сотру его в порошок. — Бушлат в гневе стукнул кулаком по столу, но на гостя это не произвело никакого впечатления.

— Поздно, — проскрипел Граф. — Да и братве не понравилось, что ты приказал мочнуть Арийца. Он был таким же законником, как и ты. В общем, решено сходкой дать тебе по ушам.

Это был смертный приговор. Старик, тяжело опираясь на трость, поднялся и громко, насколько позволяли ему легкие, крикнул:

— Примак!

В кабинет вошел двухметровый верзила с лицом питекантропа, поигрывая удавкой из толстой капроновой лески.

Бушлат сидел, безвольно опустив руки, тупо уставившись в одну точку, и даже не пытался сопротивляться…

…Поздно вечером с террасы самого фешенебельного ресторана Амстердама «Король Густав» открывался великолепный вид на порт, где на черной глади воды сотнями цветов играли лучи десятков торговых судов.

Граф сидел, откинувшись на мягкую спинку велюрового дивана, любовался этими огнями. Неожиданно он встрепенулся и перевел взгляд на сидящего напротив Примака.

Облаченный в черный смокинг верзила уже не походил на первобытного человека. Держа между пальцами правой руки пузатый бокал, он смаковал дорогой коньяк.

— С чего думаешь начать? — наконец нарушил молчание Граф, обращаясь к новому смотрящему.

— Для начала прижать к ногтю всех этих щелкоперов, чтобы думали, что и о ком писать, — плотоядно улыбнулся Примак.

— Выбрось эту дурь из головы, это тебе не в России журналюг мочить. Они тебе живо устроят рекламу с комментариями. Пример уже есть.

— Так, может, найти Шатуна и наказать? Сколько он здесь братве подлянок наделал? Неплохо было бы и ответить.

— Один уже его наказывал и сколько косяков упорол? Оставь косолапого в покое. Если будет крутиться в наших «темах», то рано или поздно сам подставится, вот тогда его и кончим. А пока буря не минет, лежи тихо, зарывшись в ил. Понял?

Примак кивнул, и Граф понял, что выбор смотрящего сделан правильный. Этот никакой отсебятиной заниматься не будет и против братвы никогда не попрет.

— Так с чего мне начинать? — не понял своей задачи новый положенец далекой воровской вотчины.

— Начни со строительства фабрики собачьих консервов, — иронично проскрипел Граф, — чтобы трупами море не поганить и лишний раз не подставляться.