"Псы войны" - читать интересную книгу автора (Стрельцов Иван Захарович)

Глава 13

Из темноты вынырнул Болонидзе.

— Аллах акбар, — произнес грузин на мусульманский манер и поднял правую руку в знак приветствия. Увидев Вано, все радостно заулыбались, сдвинулись, уступая ему место возле костра. Кольцов посмотрел на грузина, тот едва заметно кивнул. Донцов протянул ему пластиковый стакан с едва теплым кофе.

— Ну, что расскажешь, кровожадный следопыт, посланец призрачного Востока? — начал подтрунивать над Болонидзе Улнис.

Выпив залпом свой кофе, Вано с удовольствием потянулся и промурлыкал:

— Не переживай, малэнький, все хорошо. Я честно отрабатываю свои деньги. — Заметил, что все смотрят на него с любопытством. — Парень попался, вах, какой резвый, бежал, как страус, весь день без отдыха. Я его нашел под утро, спал в кустарнике. Видно, сильно устал, ни на что не реагировал, пока горло не перерезал. Тогда только задергался, и то ненадолго. Обратно добрался без приключений, — коротко рассказал Вано.

— Слушай, Янычар, ты не взял у косоглазого никакого сувенира? — спросил Улнис.

— Какого сувенира? — не понял грузин.

— Ну, взял бы его «Калашников», например.

— Зачем мне «Калашников», мой «РПК» ничуть не хуже, — невнятно проговорил Вано, затем улыбнулся и сверкнул глазами. — Как я понял, Викинг, тебе нужно доказательство, что я пришил того беглеца.

Улнис молчал, он явно перестарался, поддразнивая Вано. Но на этот раз грузин не взорвался и не кинулся в драку. Совершенно спокойно расстегнул нагрудный карман комбинезона, что-то достал и протянул Донцову:

— Аристократ, не сочти за труд, передай этому недоверчивому.

Олег ощутил у себя на ладони что-то липкое, напоминающее спущенный резиновый мячик. Не глядя, протянул Улнису. Тот взглянул сначала с безразличием, потом поднес ближе к глазам и тут же швырнул этот комок в костер, грязно ругаясь. Вано громко расхохотался. Донцов посмотрел: на красных головнях, как живые, шевелились уши, от высокой температуры увеличенные до невероятных размеров. Над стоянкой поплыл запах горелого человеческого мяса. Наемники, как по команде, отпрянули от костра. Донцова затошнило от увиденного, от запаха и, главное, от сознания, что он держал в руках эти человеческие уши, отрезанные и проткнутые проволокой.

Так, пора спать, — проговорил Кольцов. — Кто меняет Шлосова? Остальным спать.

Пока наемники готовились к ночлегу, Болонидзе подошел к Кольцову.

Рассказывай, что там творится, — велел Глеб, расстилая спальный мешок.

— Все именно так, как предсказывал Кутепов, — ответил Вано, он бросил свой мешок возле Кольцова. — Можно подумать, что война, вертолеты все время курсируют. По-видимому, ставят заслоны, чтобы мы не вырвались. Сил у них сейчас немного, но все же…

Посмотрев внимательно на Вано, Глеб властно сказал:

— Что там еще, договаривай.

Болонидзе присел на корточки, прошептал:

— Для разведки они использовали легкий вертолет «Ми-2» и «кукурузник».

— «Кукурузник», ты не ошибся? — спросил недоверчиво Глеб. Силы синдиката оказались намного мобильнее, чем мог себе представить Кольцов. Теперь, сбив два вертолета «Ми-2», они не лишат преследователей средств передвижения. А один «кукурузник» запросто поднимет полсотни боевиков.

— Это их «кукурузник», — уверенно сказал Болонидзе. — Летел, сука, над верхушками деревьев, и оттуда выглядывали абреки с пулеметами.

— Да, нехорошо получается, — задумчиво проговорил Глеб, потом улыбнулся и добавил: — Завтра, кажется, надо будет поподробнее расспросить Тафулина об их главной базе «Дозор».

— Зачем тебе это?

— Надо узнать, что там за техника. А то вдруг там есть «Б-52», и они начнут бомбить по площадям. Нехорошо получится.

— Это точно, — улыбнулся Вано.

— Ладно, давай спать, еще дня три отдыхаем, а потом неделю вряд ли вообще удастся поспать.

Болонидзе залез в спальный мешок и накрыл лицо противомоскитной сеткой.

— Дамы и господа, наш рейс подходит к концу. Самолет «Ил-76» совершает посадку в конечной точке нашего маршрута — городе Владивостоке, — объявила молоденькая стюардесса. — Прошу всех прекратить курить и пристегнуть ремни.

Через иллюминатор Александр Васильевич Логинов — глава корпорации «Свой путь» — наблюдал панораму раскинувшегося внизу большого портового города, с одной стороны омываемого Японским морем, а с суши окруженного сопками, покрытыми лесом.

Через минуту самолет плавно сел на бетонную полосу аэродрома, после небольшого пробега медленно подъехал к стоянке самолетов. Открылась дверь, и подали трап. Александр Васильевич дождался, когда возле выхода закончилась толчея. Тогда он встал и направился к улыбающейся стюардессе, за ним следовали его два секретаря. Один — сорокадвухлетний московский чеченец Алик Джасанов, бывший боксер, чемпион Советского Союза в тяжелом весе. Вторым был тридцатипятилетний доцент права, коренной москвич Давид Гольберг. Это был адвокат фирмы «Свой путь» и главный консультант Логинова по законодательству. Гольберг был полной противоположностью Джасанова — невысокого роста, худой, с гладкими волосами, зачесанными назад, в темных больших очках.

У выхода Логинов повернулся к стюардессе:

— До свидания, мисс.

— До свидания, господин Логинов, — пропела смешливая стюардесса. — Надеюсь, вы остались довольны сервисом нашей компании?

Александр Васильевич уже на трапе поднял правую руку в ответ. Впрочем, это был знак приветствия ожидавшему внизу Улдузову.

Возле Ахмеда Улдузова стояли Николай Ванин и два телохранителя. Спустившийся с борта самолета шеф кивком головы поздоровался со встречающими, потом спросил:

— Так что случилось, Ахмед?

— Вы, наверное, устали после полета, Александр Васильевич, — проговорил Улдузов. — Может, сначала…

— Кязим, — в голосе Логинова уже слышалось раздражение, — мы летели сюда не на пикник, а по вашему вызову. Если я здесь, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. Что случилось?

Оглядевшись по сторонам, Улдузов сказал:

— Тут действительно нестандартная ситуация. Пропал управляющий Кан Ли вместе с вашим эмиссаром Ренатом Тафулиным. Они не просто исчезли, а вместе с караваном опиума-сырца. После этого были уничтожены базы «Цицерон», «Беби», а вчера утром база «Адан». С момента пропажи каравана по сегодняшний день прошло семнадцать суток.

— Так, — проговорил Логинов, — летим на «Дозор», будем решать эту задачу на месте.

— Прошу, — Улдузов указал рукой на желтый самолет, вокруг которого ходили четверо китайцев из охраны Кан Ли. Увидев направляющихся к ним Улдузова и незнакомцев, только что прилетевших из Москвы, китайцы почтительно замерли, а пилот Павел Доронин перебрался с плоскости крыла в кабину самолета.

Как только Логинов со своей свитой забрался в салон, «Сесна» медленно вырулила на взлетную полосу и после небольшой остановки разогналась и взмыла в небо, взяв курс на север.

Александр Васильевич сидел в удобном кресле, рядом с ним Джасанов и Гольберг, напротив сидели Улдузов и Ванин.

— Может, желаете выпить? — тихо спросил Ванин.

— Мне содовую, им кока-колу, — властно распорядился шеф, не удостоив чукчу даже взглядом. Ванин подал знак, и один из китайцев принес поднос с напитками. Взяв с подноса фужер с шипучей прозрачной жидкостью, Логинов заговорил, обращаясь к Ахмеду Улдузову.

— Вы знаете, Ахмед, — голос его звучал дружески, — недавно нам снова удалось возобновить связь с Азербайджаном, вернее сказать, мы подружились с одним из больших чинов в Министерстве безопасности. Сейчас это один из самых влиятельных людей в Азербайджане. Недавно его люди уничтожили наших конкурентов. И пока мои соперники в Москве метались в замешательстве, я через Давида, — Логинов хлопнул по плечу щуплого Гольберга, — заключил с нашим новым другом обоюдовыгодную сделку. В ближайшее время вас, Ахмед-ага, мы собирались отправить в Центральную Азию как знатока региона и специалиста высокого класса в такой области бизнеса.

Услышав это, Улдузов расплылся в довольной улыбке, но глава синдиката предупредил его:

— Если я сказал о Центральной Азии, это отнюдь не значит, что вы вернетесь в Азербайджан к семье и получите свой чин и соответствующие привилегии. Ничего подобного, мы намерены устроить вас в Иране, тем более что в этой стране наши планы простираются намного дальше, чем транспортировка наркотиков. Сначала будете нашим представителем, а впоследствии руководителем новой и почти самостоятельной организации. Это необходимо на тот случай, если нас снова попытаются «выселить» из Азербайджана. На этот раз мы будем умнее. Логинов одним большим глотком осушил свой фужер с минеральной водой и продолжил: — Это мы предполагали сделать в ближайшее время. Но… — тут шеф сделал продолжительную паузу, — …после вашего звонка в офис концерна нам пришлось немного отложить свои планы. Сначала нужно навести порядок здесь (слишком много денег потрачено на освоение дальневосточного филиала). А затем будем заниматься Центральной Азией. Вы, Улдузов, как управляющий этим филиалом и Ванин как начальник охраны должны нам очень подробно рассказать, что случилось. Как? И почему?

Улдузов молчал, Ванин нервно ерзал в кресле.

— Я жду, — негромко проговорил Логинов, хищно улыбаясь.

Проглотив ком в горле, Улдузов заговорил:

— Мы толком сами ничего не знаем. Сначала пропал караван с опиумом-сырцом, затем кто-то начал громить наши базы…

— Вы установили, кто действует против вас? — спросил Гольберг.

— Нет, — подал голос Николай Ванин, — они практически не оставляют следов. Вернее, оставляют, но следы стандартные и ничего не дают.

— Может, это милицейская операция? — спросил Джасанов, потягивая кока-колу через соломинку.

— Нет. Они здесь ни при чем, — ответил Ахмед и тут же объяснил: — У нас есть друзья в самых верхах этих служб. И мы знаем, что милиция к этому непричастна.

— Может, местные разбойники? — снова поинтересовался Гольберг.

— Не думаю, — ответил Ванин. — Для местных слишком профессионально. Местные могли уничтожить людей, разграбить караван, напасть на базы, но минировать прииски или взрывать лабораторию так, чтобы и восстановить было нечего, — это дело профессионалов высокого класса. — Николай Ванин замолчал, потом вспомнил: — Кстати, мины, которыми они пользуются, с американской маркировкой.

— Так, интересно, — задумчиво сказал Логинов и посмотрел на своих секретарей. — Ну и что вы думаете по этому поводу?

Громила Джасанов брезгливо поморщился, едва заметным движением пальцев превратил пустую банку из-под кока-колы в бесформенный кусок жести и только после этого заговорил.

— Если это не братья-разбойники, то наверняка люди братьев Шаблиных.

— Вряд ли, — уверенно оспорил Гольберг. — Зачем им это надо?

— Чтобы наказать нас за историю с деньгами на пароходе.

— Ерунда, — возразил Давид Гольберг. — Во-первых, об инциденте на «Вильнюсе» шеф все объяснил китайцам, и деньги они получили сполна, хоть и с небольшой задержкой. А во-вторых, на строительстве элитарного поселка в Подмосковье задействована строительная фирма «Дальстрой», и возглавляет ее Сергей Шаблин, младший из братьев. Не думаю, что «комсомольцы» хотят уничтожить своего брата и миллион долларов, уже вложенных в строительство.

— А если они договорились с организацией Тоника или Волка? А может, и обеими сразу, и те пообещали им поддержку и защиту от нас.

— Резонное замечание, — проговорил Александр Васильевич и посмотрел внимательно на Гольберга: — Что ты на это ответишь, Давид?

Давид Гольберг немного стушевался, затем, пригладив рукой и без того идеально зачесанные волосы, сказал:

— Возможно, Алик и прав, а возможно, и нет. Интуитивно я чувствую, что здесь что-то не так, но это, конечно, не аргумент. Поэтому я считаю: нам надо взять пленного из тех профи и у него выяснить, на кого они работают.

На эти слова здоровяк Алик лишь хмыкнул. Гольберг продолжал:

— Но в Москве должно быть все тихо. Если там узнают, что у нас неприятности, нашему концерну не избежать войны на два фронта.

— Что ты предлагаешь? — заинтересованно спросил Логинов.

— Пока мы не выясним все об этих профессионалах, на кого они работают, не посвящать в это дело больше никого из руководящего состава концерна. Если наши «друзья» ничего не знают, то чтобы ни о чем и не догадывались.

Тем временем самолет пошел на снижение. Через несколько минут под колесами шасси зашуршали металлические плиты посадочной полосы. Как только смолк рокот моторов, к самолету подбежал Алдай Фаджиев.

— Кто это? — спросил Логинов, глядя через иллюминатор на Фаджиева.

— Начальник базы Алдай Фаджиев, — объяснил Улдузов. — В Химках он был начальником штаба нашей группы.

— А-а, — вспомнил босс, — капитан азербайджанской армии и бывший сотрудник КГБ. И те и другие отказались от его услуг по причине безудержного пьянства. Как он ведет себя сейчас?

— На базе у него порядок, — ответил Улдузов. — Во время моих визитов ни разу не видел его в подпитии.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Александр Васильевич, — потом посмотрим…

Выбравшись из самолета, Логинов и Улдузов направились в сторону железобетонного куба. У стальной двери стояли два китайца из личной охраны Ванина. Подойдя к бункеру, Александр Васильевич погладил шершавые стены и похвалил Улдузова:

— Да, Ахмед, вы, я смотрю, время зря не теряли.

— Эту базу мы обустроили с учетом прошлого провала в Азербайджане, где нас взяли голыми руками. Теперь так не получится. Здесь внедрены самые последние достижения фортификации в условиях тайги. Если будет необходимость уйти на нелегальное положение, то с «Дозора» можно руководить хоть до скончания века.

Войдя в бункер, Улдузов и Логинов спустились по длинной металлической лестнице вглубь.

Внизу их встретил еще один китаец из охраны Ванина. Он сторожил бронированную дверь с электронным замком. Посмотрев на бесстрастное лицо китайца, Логинов перевел взгляд на его руки, сжимавшие куцый «узи».

— За этой дверью находится мозговой центр нашего филиала, — похвастался Улдузов. Затем набрал цифровую комбинацию, над дверью загорелась красная лампочка, и с тихим скрежетом дверь автоматически открылась. Дальше тянулся длинный коридор, залитый светом люминесцентных ламп. По обе стороны коридора чернели прямоугольники дверей. Проходя по коридору, Ахмед объяснял боссу, что скрывается за ними.

— Здесь у нас умывальник, туалет. Тут находятся кладовая, кухня и столовая. За этой дверью — небольшая электростанция для автономного освещения. В этих последних четырех кабинетах размещаются радиоцентр, кабина радиолокационного слежения, вычислительный центр. И, наконец, сам штаб. — Улдузов указал рукой на двустворчатую дверь в конце коридора. Логинов подошел к двери с намерением отворить ее, затем резко повернулся:

— Я смотрю, вы действительно оборудовали эту базу соответствующим образом. И хочу надеяться, что этот бункер рассчитан на все случаи жизни?

— Да, — экс-генерал вытянулся. — У нас есть все в этом бункере — от воздушных фильтров до подземного хода, который тянется на десять километров от базы к реке Кур. И там есть тайник с быстроходным катером.

— Вы отлично справились с поставленной задачей, Ахмед. Я вами доволен…

После этих слов Логинов распахнул дверь и вошел в помещение штаба. Это была огромная комната с высоким потолком, в центре стоял большой стол с картой Хабаровского края — от Комсомольска-на-Амуре до Хабаровска. Возле стены располагались несколько дисплеев, на них светились какие-то цифровые данные. Противоположный угол занимал планшет, как понял Александр Васильевич, на нем была карта южного участка Хабаровского края. Осмотревшись, Логинов обратился к Николаю Ванину, который что-то объяснял Гольбергу на карте:

— Скажите, Николай, сколько людей задействовано в этом штабе?

Ванин повернулся к боссу и по-военному отчеканил:

— Десять охраны, семь обслуживающего персонала (радисты, локаторщики, электромеханики, электронщики). И три офицера: Ахмед-ага, Алдай и я.

— Хорошо, — Логинов кивнул, потом обратился к Гольбергу: — Давид, я смотрю, вас уже ввели в курс дела по-настоящему, что скажете? Новые мысли не появились?

— Появились. Оказывается, тут по соседству проходит граница империи Корейца. Это один из авторитетнейших преступников, вор в законе, коронованный во времена Союза так называемой союзной сходкой. Долгое время он и другой авторитет — Тихон — держали власть в Магадане. Сами знаете тот город: прииски, порт и сколько хочешь человеческого материала. Но пару лет назад двум медведям стало тесно в одной берлоге, и Тихон по-честному предложил Корейцу уйти. Тот согласился. Перебрался в Хабаровский край и создал здесь свою таежную империю. Его подданные добывают пушнину, красную рыбу, моют золотишко. Импортируют из Китая наркотики и «подогревают» ими магаданские «зоны». По некоторым данным, империя Корейца насчитывает свыше тысячи человек. К тому же у него слишком большой авторитет в преступном мире. Он всегда может набрать себе боевиков из уркаганов.

— Откуда ты все это знаешь? — с удивлением спросил Логинов.

— Однажды в Москву пришла большая партия самородного золота. Я поинтересовался его происхождением. В нужных кругах мне объяснили, что основной поставщик самородков, конечно, Тихон. Но есть и другой авторитетный «товарищ» — Кореец. Я подозреваю, что если Кореец узнал о нашем филиале, то это он распорядился навести здесь «порядок». Вряд ли кому-то нужны конкуренты, тем более в таком деле.

— Ты так думаешь?

— Да, я так думаю. Но для стопроцентной уверенности нужен пленный из группы тех диверсантов, что устроили этот разгром.

— Ахмед, какие вы приняли меры? — обратился Логинов к Улдузову.

Ахмед Улдузов повернулся к Николаю Ванину:

— Доложите, Николай.

Тот, взяв длинную указку, ткнул ею в красный крест:

— После того, как стало известно об уничтожении «Цицерона» и «Беби», мы связались с «Аданом». И затем послали подкрепление, но это не помогло, к вечеру на связь «Адан» не вышел. На следующее утро я прибыл с еще одной боевой группой. Но там уже все было кончено. Все говорит о том, что работали профессионалы высокого класса.

— Это мы уже не один раз слышали, — перебил Ванина Джасанов. — Какие меры приняты?

— Да, действительно, нас интересуют меры по нейтрализации этой группы. А убытки потом посчитают эксперты, — добавил Логинов. — Итак, ваши действия?

— Сразу после того, как на «Адан» было отправлено подкрепление, мы задействовали радарную группу. Локаторы следят двадцать четыре часа в сутки за воздушным пространством на пятьсот миль вокруг. За все это время ни одного летательного аппарата не было замечено, что позволяет нам предполагать: они находятся еще в этом районе. Создано двенадцать групп по шесть человек. Они перекрыли все возможные пути на север, юг и запад. Постоянно патрулируют вертолеты. Наши засады каждые два часа выходят на связь, но пока ничего. Они, наверное, где-то укрылись и готовятся к прорыву, — закончил Ванин.

— Логично, все логично, — задумчиво проговорил Логинов. Закурив сигару, он обратился к Улду-зову: — Вам нужна помощь и какая?

Ахмед хмыкнул.

— У нас слишком большие людские потери. Мы перекрыли им все пути к отступлению, но если мы их и обнаружим, то, кроме авиации, нам нечего применить. На базе осталось сорок человек, их едва хватает для охраны «Дозора». Нам нужны профессионалы, а не этот сброд.

— Может, вам прислать сюда корпус быстрого реагирования? — взорвался Джасанов.

— Помолчи, Алик, — урезонил Логинов своего телохранителя. — Продолжайте, Ахмед, сколько вам надо людей?

— Человек сто — сто пятьдесят. Нужно учитывать контингент, против которого мы будем действовать.

— Хорошо, — проговорил босс, затем он внимательно посмотрел на своего секретаря. Но Давид Гольберг молча слушал. — Еще что?

Улдузов многозначительно посмотрел на своего начальника охраны. Николай Ванин вытянулся по стойке «смирно» и отчеканил:

— Необходимо перевооружение. Только у трети автоматы, у остальных допотопное старье.

— Хорошо, — отрезал Логинов. — Пока составьте список всего необходимого. Дальше посмотрим.

После короткого перерыва, во время которого Ванин и Фаджиев составляли список вооружения, Улдузов беседовал с Джасановым.

Наконец Алдай Фаджиев протянул Логинову блокнотный лист, исписанный корявым почерком. Прочитав написанное, Александр Васильевич усмехнулся.

— Ну что ж, вы получите все в трехдневный срок. Но если вы упустите диверсантов… — он не закончил фразы, но всем был ясен ее конец.

Бросив окурок сигары прямо на пол, Логинов приказал Фаджиеву:

— Готовьте самолет, мы возвращаемся во Владивосток.

Во владивостокском аэропорту Александр Васильевич Логинов, ожидая, пока Давид Гольберг оформлял билеты до Находки, отдавал последние распоряжения Алику Джасанову.

— В центре города магазин «Три туза», там торгуют охотничьим оружием. Найдешь хозяина, толстяка Ю Суана — это бывший кап два Юрий Саулин, человек очень интересный. Меня с ним свели «комсомольцы». Передашь от меня привет и вручишь этот список. По моей подписи он тебе даст все необходимое. Только сильно язык не распускай, понял?

— Конечно, — Джасанов склонил голову.

Логинов хотел еще что-то сказать, но тут подошел Гольберг.

— Наш рейс, — сообщил он, обмахиваясь длинными листами билетов.

Босс кивнул и уже собрался было идти на регистрацию билетов, как вдруг повернулся к Алику.

— Если толстяк заартачится из-за кредита, звони в Москву отцу и скажи ему, чтобы перевел деньги, и притом срочно. Деньги пусть возьмет в банке, но ни в коем случае не на наш счет. Корпорация «Свой путь» к этому делу не имеет никакого отношения. Пусть использует нескольких посредников, дороже, но так безопаснее. Понял?

Логинов повернулся и пошел за Гольбергом.

В аэропорту Находки Логинов и Гольберг вместо такси (слухи о причастности таксистов ко всяким преступлениям доходили до ушей и крутых мафиози) взяли частника, немолодого мужчину с «профессорской» бородкой, в потертой джинсовой куртке. Заплатив вперед двести тысяч, Логинов назвал адрес. Еще через час они попали на территорию виллы. Их глазам предстало великолепное трехэтажное здание со швейцарской цветной черепицей, зимним садом и просторным парком перед особняком за кованой оградой. Эта вилла была штаб-квартирой клана братьев Шаблиных.

Основу этого преступного синдиката заложил их отец — Василий Леонидович Шаблин. Этот человек был настолько ловок и хитер, что молился всем богам. Во время Второй мировой войны он оформил себе броню и тем самым избежал отправки на фронт. Занимаясь скупкой краденого «левого» золотишка (через подставных лиц), он умудрился стать комсомольским вожаком на одной из фабрик и, проявив чудеса изворотливости, за время войны выбился в секретари райкома комсомола. Страсть к желтому металлу не утихла с годами. Двигаясь по партийной линии, Василий Шаблин закончил горно-рудный институт и несколько лет провел в геологоразведочных экспедициях на Дальнем Востоке, парторгом этих самых экспедиций. Доказал, что из пяти месторождений золотой руды два являются нерентабельными из-за своей незначительности. И что его долг коммуниста — беречь государственную копейку, а не транжирить средства на разработку неперспективных приисков. Кто же не согласится с такой речью, тем более на партсобрании.

Вскоре Василий Леонидович перешел на партийную работу в краевой центр. Стал большим человеком, курирующим добычу цветных металлов. Поднимаясь сам и воспитывая своих четырех сыновей, учил их: «Не хотите пахать, как скот, идите по партийной линии. И сыты будете, и почет, и уважение вам». Сыновья так и делали — сперва возглавляли пионерские и комсомольские организации в школе, и эти «почетные» обязанности переходили от старшего к младшему по мере подрастания.

Потом старшие братья, покинув отчий дом в Хабаровске, перебрались во Владивосток. Анатолий поступил в высшее мореходное училище, Андрей в технологический институт рыбной промышленности, продолжая двигаться по партийной линии. Через пару лет к ним присоединились младшие. Сергей пошел в строительный, а Василий поступил в университет на химфак.

С наступлением горбачевской перестройки братья Шаблины занимали прочное положение в комсомольской иерархии, а старший Анатолий всерьез подумывал о переходе на партийную ступень. Волну кооперативного движения братья встретили, как настоящие партократы, с недоверием. Другое дело Василий Леонидович. Старый шельмец, ушедший на пенсию, не сильно расстраивался, а прочитав в главном печатном органе коммунистов, газете «Правда», о пользе кооперативов и малых частных предприятий, пробурчал себе под нос: «Давно бы так», извлек из тайника холщовые мешочки с пятью килограммами золотых самородков. И уже через неделю открыл торгово-закупочное предприятие «Буренка». Как настоящий партиец, Василий Леонидович знал положение дел со снабжением по всему Дальнему Востоку, а особенно в глубинке.

Он взял в компаньоны начальника краевой милиции (договор, естественно, был джентльменский, на словах). С этого момента сотрудники милиции создали особый режим работы для хлынувших спекулянтов с Кавказа и Средней Азии. Конфискованные продукты тут же продавались по комиссионной цене частному предприятию «Буренка», а оттуда расходились по всему необъятному Хабаровскому краю. Благо в крайкоме партии остались «свои» люди, так что с обустройством новых торговых точек проблем не было. Через три года во всех крупных городах края были свои магазины «Буренка». Леонидыч даже пытался создать автопарк для передвижных лавок, но идея не прижилась в диком краю. Машины то и дело грабили и сжигали.

Несмотря на расцвет торгово-закупочной деятельности отца, сыновья не спешили покидать Владивосток. У них были семьи, квартиры, положение в обществе — трое братьев были заместителями районных вожаков комсомола, а старший, Анатолий, парторгом пароходства «Дальрыба».

В девяностом году Василий Леонидович, почувствовав приближение «курносой», аннулировал «Буренку», все вырученные деньги положил на счет в банк и призвал сыновей. Но вместо того чтобы помирать, старик увел сыновей в тайгу и показал им места, где золотоносная жила выходила на поверхность. Это были те самые два «неперспективных» месторождения. Кроме того, старик отвел своих чад в сопки, где еще тогда он приметил в пещерах местечко для подпольной плавильни. Никто ни в жизнь не нашел бы ее здесь. Выслушав наставления отца, сыновья согласно кивали и уже через неделю после возвращения в Хабаровск оформили аренду огромного куска таежной земли между реками Кур и Амур.

Но вечером, когда семья собралась на совещание по поводу нового дела, младший из братьев, инженер-химик Василий, произнес речь, из которой следовало, что есть товар дороже золота, и предложил вместо плавильни построить в сопках лабораторию по производству наркотиков.

Некоторое время царила тишина. Блеск золота затмевает мозг человека, а прибыль больше, чем от золота…

Через неделю в тайгу была доставлена первая партия рабочих, прибывших из Северной Кореи на заработки. Корейцы безропотно рубили в тайге лес, строили срубы, рыли землю под карьеры для приисков, возводили плотину в болотах, долбили в горных пластах галереи под будущую перегонную фабрику. Руководил строительными работами корейский инженер Ким Ли. Ему единственному было известно о цели строительства, братья Шаблины взяли его в долю.

В девяносто первом году трое из четырех братьев Шаблиных ушли с комсомольской работы в частный бизнес, на отцовские деньги создав три малых предприятия: «Шаблин-рыба», «Шаблин-строй» и «Шаблин-тур». Андрей занимался закупкой ценных пород промысловой рыбы и изготовлением консервов из них на арендованной консервной фабрике. Сергей под заказ брата строил в Находке большой консервный комбинат. Младший же, Василий, осваивал туристические маршруты: Япония, Китай, Гонконг. Позже появились новые маршруты — Корея, Малайзия, Индонезия, Сингапур, и вот щупальца «Шаблин-тур» уже дотягивались к Таиланду и «золотому треугольнику».

Бизнес троих братьев быстро набирал обороты, и неудивительно, пока старший брат был парторгом пароходства.

Черным днем в семье Шаблиных стало девятнадцатое августа девяносто первого года. Узнав о введении в Москве чрезвычайного положения, отдыхающий на даче Василий Леонидович неожиданно почувствовал жжение в груди и, прежде чем покинуть этот мир, успел прошептать: «Все по новой».

Кончина отца не сильно заботила его наследников, больше пугало трех братьев другое: арест, суд, конфискация и отправка выше по побережью, в сторону Магадана. Старшего же страшило то, что наверняка ему припомнят и продажу по заниженной цене рыбы для «Шаблин-рыбы», и оплату некоторых счетов «Шаблин-строя», и выделение судов для круизов «Шаблин-тура».

Три дня братья находились в шоковом состоянии, понимая, что бежать за границу у них нет никакой возможности. Погранвойска находятся в боевой готовности, не выпустят. На четвертый день стало известно о победе демократии в Москве. Братья на радостях напились до поросячьего визга.

В день похорон в Москве героев демократии, павших в борьбе с тоталитаризмом, сыновья Шаблины хоронили своего отца, Шаблина Василия Леонидовича, тем самым отдавая долг памяти его борьбе с советской властью.

Жизнь закипела с новой силой, победа демократии не могла не сказаться и на братьях Шаблиных. Анатолию пришлось уйти из пароходства, его должность была сокращена за ненадобностью. Но Анатолий Васильевич не хлопнул дверью, а ушел с улыбкой. Еще бы не улыбаться, оформил на свое имя долгосрочную аренду с последующим правом выкупа двух десятков судов различного класса.

Младшие братья приняли в свою ватагу новоиспеченного судовладельца, и с этого момента три разные фирмы объединились в концерн «Шаблин-Даль». Пост президента занял старший брат, два средних получили места вице-президентов, а младший стал генеральным директором.

Пока старшие братья пытались заниматься легальным бизнесом, младший, Василий Васильевич, нашел в Китае продавцов опиума и оптового покупателя героина в Японии.

В подпольной лаборатории поселились два десятка химиков — бывших однокурсников Василия, не таких удачливых, как он. Из Китая рыболовецкие сейнеры доставляли вместе с рыбой тюки с опием во Владивосток. Там опий грузили на лесовоз, который доставлял его в Комсомольск-на-Амуре. Дальше по железной дороге до небольшого полустанка, где груз забирал Ким Ли с вооруженной охраной и сопровождал его в таежную лабораторию.

Переработанный из опия героин возвращался тем же путем во Владивосток. Там его фасовали и закатывали в банки с этикеткой «Икра лососевая». Бизнес расцветал, принося десятки тысяч долларов прибыли в «черную казну» концерна.

Прибыль от товарооборота наркотиков заставила отвлечься от добычи золота. То немногое, что добывали прииски под руководством Кима Ли, Шаблины отправляли в Москву без переплавки, сдавая практически по бросовым ценам. Так они впервые попали в поле зрения Александра Логинова.

Во второй раз президенту концерна «Свой путь» пришлось столкнуться с Шаблиными во Владивостоке, когда через подставных лиц он приобретал деревообрабатывающий комбинат. «Комсомольцы» имели большую армию боевиков, где, кроме обычных «быков», было несколько «зондеркоманд», состоящих из бывших десантников, морских пехотинцев и спецназовцев. Они были хорошо вооружены, благодаря им «комсомольцы» главенствовали над всеми группировками в городе, снимая проценты с любой сделки в пределах Владивостока.

Положенную мзду выплатил и Логинов, по-прежнему собирая информацию о «Шаблин-Даль».

Последний раз Александр Васильевич столкнулся с «комсомольцами» в Лос-Анджелесе, когда полиция на одном из складов в порту нашла большую партию наркотиков, идущих транзитом из Мексики во Владивосток. Полиция и ФБР искали героин, предназначенный для Штатов, но так как герметично запечатанный в консервные банки героин обнаружить нельзя, ищейки нашли кокаин.

Через несколько дней в кабинет к Логинову вошел его советник, бывший полковник КГБ, аналитик ЦК КПСС Махмуд Джасанов, и показал отчет ФБР в конгрессе США. Там было написано черным по белому, что со стороны российского Дальнего Востока огромным валовым потоком идут поставки героина и необходимо не только усилить борьбу ФБР, но и объединить ее с ФСК, а также привлечь Интерпол и спецслужбы данного региона.

Это было уже слишком. «Отморозки» Шаблины настроили против себя всех. Ответная реакция спецслужб могла не только уничтожить их самих, но и вскрыть теневую сторону бизнеса корпорации «Свой путь». Необходимо было предпринять контрмеры. Но устраивать большую войну на отшибе не хотелось, так же как и сворачивать там свои дела. Поэтому Александр Васильевич выбрал третий вариант. Через неделю во Владивосток приехали отдельно друг от друга несколько групп. Еще через неделю эти группы нанесли одновременный удар. Были похищены «черная касса» и семьи всех четырех братьев. После этого в центральный офис «Шаблин-Даль» приехал Давид Гольберг, который сообщил, что и касса, и семьи в надежном месте. Затем, спокойно глядя в налитые кровью глаза Анатолия Васильевича, добавил:

— Если со мной что-то произойдет, то уже через десять минут будут арестованы ваши счета не только в наших банках, но и в Гонконге, и в Сингапуре, и даже в Цюрихе. — Гольберг на память назвал номера этих счетов. — Да, — как бы невзначай сказал он напоследок, — уже к обеду ФСК и МВД получат досье с фотографиями и адресами всех ваших боевиков. «Зондеркоманды» туда тоже входят.

— Что вы хотите? — совладав с собой, наконец спросил старший Шаблин.

— Вам и вашим братьям, то есть всем четверым, нужно вылететь в Москву на переговоры с одним очень влиятельным человеком.

— Нас там ликвидируют? — задумчиво спросил Анатолий.

— Ну что вы, это можно было бы сделать и здесь. Нет, речь пойдет о взаимовыгодном сотрудничестве.

Через сутки на неприметной даче в Переделкине состоялось совещание. С одной стороны были четыре брата Шаблины, с другой — Александр Васильевич Логинов, его советник Махмуд Джасанов и юрисконсульт Давид Гольберг.

Чтобы не устраивать «базара» из обоюдных обвинений, Логинов сразу посвятил братьев в отчет ФБР. Потом сказал:

— Необходимо, чтобы «Шаблин-Даль» прекратило героиновое наступление на Америку. Я понимаю ваше недовольство и хочу сделать несколько предложений. Выгодных предложений. Первое: мы возвращаем вам вашу «черную кассу» и, более того, выплачиваем еще пять миллионов долларов наличными за приобретение лаборатории и приисков. Но это еще не все. Вы по-прежнему будете доставлять опиум в Комсомольск, получая при этом тридцать процентов от реализации героина. Чтобы не было вопросов, поясню сразу: героин мы будем экспортировать не на Восток в США, а, наоборот, на Запад. И это еще не все. Мы имеем контракт на строительство большого фешенебельного поселка в Подмосковье с дальнейшей продажей. Этот контракт мы бесплатно передадим вашей строительной компании и обеспечим ей поддержку на всех уровнях.

Пожалуй, самым замечательным было последнее предложение. Москва для периферийных мафиози была чем-то далеким и несбыточным. Здесь было собрано все: Кремль, правительство, банки, посольства. Любой авторитет, сидя у себя в глубинке, хоть раз в жизни, но думал: «Вот бы мне в Москву, я бы там развернулся», — и эмоции затмили для братьев главное: отдавая им контракт, Логинов брал в заложники того из братьев, кто будет руководить фирмой; залогом становились и деньги, что будут вложены в строительство.

— Вы хотите еще что-то, кроме приисков и лаборатории? — спросил на правах старшего Анатолий.

— Если можно, оставьте нам обслуживающий персонал вашего подпольного филиала, — сразу ответил Логинов, он как будто ждал этого вопроса, — а то нам придется везти из Москвы целый батальон. И еще: хотелось бы, чтобы вы оказали помощь нашему представителю в Приморье.

— С удовольствием будем сотрудничать, — пообещал Шаблин-старший…

Навстречу Логинову вышел старший брат, Анатолий Шаблин. Протягивая обе руки, приветствовал его:

— Добрый день, Александр Васильевич, мы счастливы, что вы посетили нас.

Пропустив мимо ушей этот традиционный треп, Логинов сказал:

— Я приехал, Анатолий, по очень важному делу, чрезвычайно важному.

Указав рукой на распахнутую дверь, хозяин пригласил гостей внутрь. Они вошли в огромную комнату, пышно обставленную. Шаблин повернулся к Логинову:

— У нас принято после дальней дороги поить гостей чаем…

— Не до чая нам сейчас, — резко оборвал его тот. — Слишком важное дело.

Анатолий пожал плечами:

— Тогда прошу в кабинет.

Они поднялись на второй этаж. Кабинет Шаблина был небольшой, оформленный в английском стиле: мебель из красного дерева и стеллажи книг в тисненых переплетах до самого потолка. Сев за письменный стол, Шаблин указал на стулья:

— Прошу, Александр Васильевич. И я вас внимательно слушаю. В чем дело?

— Дело очень серьезное. Кто-то умудрился за две недели разгромить наши прииски и лабораторию и перебить охрану. Я уж не говорю о том, что перехватили караван с сырцом. Вот такие дела, — закончил Логинов, глядя прямо в глаза хозяину.

— Не может быть, — прошептал Шаблин. — Кто это, вы установили?

— Заминированные руины и трупы охраны говорят сами за себя, — ответил за босса Давид Гольберг.

— Вы подозреваете… — голос Анатолия срывался. Но Логинов его пожалел.

— Если бы заподозрили вашу организацию, неужели я лично приехал бы сюда? Но все же хотелось бы получить объяснение: почему уцелела только одна база, и именно та, которая была оборудована нами после купли-продажи?

— Насколько мне известно, ваша новая база не перерабатывала наркотики и не производила золото. Эта база — ваш административный центр, не так ли? — проговорил Шаблин, уже овладевший собой.

— Поражаюсь вашей осведомленности, — проговорил Логинов.

— Что вы хотите, Азия, — ответил «комсомолец».

— Итак, Шаблин, что вы думаете по этому поводу? — спросил Гольберг. Анатолий скосил на него глаза и подумал, что это очень хваткий парень.

— Если вас интересует мое мнение, — заговорил он, — то могу сказать, что коли нет утечки информации (у вас или у нас), то вырисовываются две версии. Либо о приисках стало известно Корейцу, а он там самый главный человек. «Император» — так называют его у нас. И он решил расправиться с конкурентами. Либо это клан Шаблиных решил вас вытеснить из Приморья, не так ли?

— Не скрою, у нас те же версии, — ответил Логинов. — Тем более что правоохранительные органы к этому не имеют отношения.

— Хорошо, — согласился Шаблин, — я попробую вам доказать непричастность нашего клана к вашему горю. Во-первых, мы получаем хорошую долю от транспортировки ваших наркотиков в глубь России. Во-вторых, по условиям договора вы передали нам землю в Подмосковье, где строится комплекс гостиниц и казино. В это строительство вложены огромные деньги, и руководит там наш брат. Неужели мы будем рисковать из-за таежного филиала, который, в сущности, толком и не использовали? Может, Александр Васильевич, вы думаете, что мы вступили в союз с кем-то из ваших оппонентов? То есть получили защиту в Москве и поэтому обнаглели в Азии. Хочу вас успокоить и уверить, что, прежде чем вступить с вами в переговоры, мы кое-что разузнали о вас. Нам известно, что после смерти Дмитрия Прохорова, вора в законе по кличке Прохор, ваша организация вела политику самостоятельности, авторитеты старой и новой формации остерегались с вами связываться; несмотря на обширную теневую деятельность, вы стараетесь расширять легальный бизнес. Это нам импонировало в вас. К тому же вступить в союз с кем-то из ваших врагов — значит подставиться. Любая из группировок, чтобы объединиться с вами, с большим удовольствием передаст организации Логинова банду периферийных «комсомольцев». Здравый смысл требует от нас держаться за вас.

Логинов и Гольберг внимательно слушали объяснения Анатолия. И когда бывший комсомольский лидер закончил, Гольберг сказал:

— Это, конечно, хорошо. Но вернемся к нашим баранам. Если не вы, то кто?

— Откуда я могу знать! — возмутился Шаблин. — Мы здесь ни при чем. Если это не ментовка и не личные ваши враги, то остается Кореец. Но, если это его проделки, Александр Васильевич, я готов вам поклясться собственной жизнью, что его будут ждать крупные неприятности во Владивостоке и Находке. В этом я могу вас заверить. Пусть в тайге у него хоть тысяча боевиков, но все легальные и нелегальные сделки идут через Находку, и здесь мы можем ему хорошо навредить.

— Мы еще не уверены, что это работа Корейца, — проговорил Гольберг, невинно глядя на Анатолия Шаблина из-под больших затемненных очков.

— Хорошо, я понял, — как бы смутившись, сказал «комсомолец». — Чтобы узнать, кто стоит за спиной террористов, надо взять живьем кого-то из них? А после разгрома приисков и баз у вас наверняка нехватка профессионалов в таком деле, как война в условиях тайги. Поэтому я завтра же направлю в ваше распоряжение сотню парней, прошедших специальную подготовку. Это в подтверждение нашего доброго сотрудничества, — поспешно добавил Анатолий, увидев в глазах Логинова отказ.

— Хорошо, — согласился тот, — Ахмед-ага найдет им применение.

После этих слов он поднялся, вслед за ним оторвался от удобного кресла Гольберг.

— Нам пора, господин Шаблин, — проговорил Давид, глядя на своего босса.

— Но как же… — недовольно залепетал Шаблин.

— Через час у нас вылет во Владивосток, а оттуда в Ростов, — властно сказал Логинов. — Необходимо заниматься делами, отдыхать будем потом.

— Да, на первом месте у нас дела, — согласился бывший комсомолец. — Я сейчас распоряжусь насчет автомобиля.

Проведя гостей до своего «Мерседеса», Анатолий на прощание помахал рукой вслед отъезжающей машине. Едва за гостями из Москвы закрылись ворота, возле Анатолия появился маленький сгорбленный старикашка.

— Скажи Андрею, чтобы завтра отправил во Владивосток последнюю сотню из «зондеркомандовцев», — распорядился Шаблин.

— Не много ли?

— Я не спрашиваю твоего совета, — рявкнул Анатолий. — Исполняй что велено…

До самого аэропорта Логинов и Гольберг молчали, опасаясь, что в машине Шаблина есть подслушивающие устройства. В здании аэровокзала Логинов обратился к своему секретарю:

— Что ты думаешь, Давид, по поводу этих «комсомольцев»?

— Мне кажется, Шаблин был откровенен с нами. Вы видели, как он испугался, когда услышал о нападении на наш филиал. Вероятно, они к этому не имеют отношения.

— Все-таки ты думаешь, что это Кореец?

— Очевидно, он. Но пока мы точно решить не можем. Нужны пленные…

Посмотрев на часы, Александр Васильевич отметил про себя, что до посадки на самолет еще двадцать минут. Затем спросил у секретаря:

— Если же это Кореец, что тогда? Войну против него нам не выиграть.

— Александр Васильевич, — заговорил на испанском Гольберг, он всегда говорил на этом языке, если хотел сообщить шефу свои соображения. — Вы же знаете мое основное правило: из большого поражения делать маленькую победу.

— Объясни подробнее, — предложил Логинов, тоже на испанском.

— Пожалуйста. Если это Кореец, нам придется вступить с ним в переговоры. Он потребует, чтобы мы убрались вон из его империи. И ничего другого не остается… но этого косоглазого императора наверняка заинтересует выход на европейский рынок России. Ведь, как рассказал Шаблин, весь свой товар он продает перекупщикам в Магадане для подогрева золотых приисков. А здесь возможность продавать героин не партиями неизвестно кому, а оптом и сразу.

— Как же ты думаешь переправлять наркотики в центр? — поинтересовался Логинов.

— Как и раньше. Клан братьев переправляет наркотики для нас за тридцать процентов, будет переправлять наркотики Корейца за двадцать. А тридцать мы возьмем себе за реализацию. К тому же потребуем с этих обезьяньих царей компенсацию за потерянный филиал. Правда, это меньше, чем вложили, но с реализованными наркотиками выходит одно на одно. Так что есть смысл.

— Да, — как бы согласился Логинов, потом, посмотрев на Гольберга исподлобья, спросил: — У Корейца огромные партии героина, и клану Шаблиных просто физически не переварить весь товар, что делать?

— Александр Васильевич, вы прекрасно знаете, что у нас почти готов план транспортировки наркотиков в центральную часть России. Вы ведь договорились обо всем с господином Мастюгой. И он с удовольствием будет накачивать туалетные контейнеры авиалайнеров своей авиакомпании «Мастюга эйр» пакетами с героином. Запах дерьма отобьет нюх у собак и желание людей туда лезть. Практически в цепи транспортировки наркотиков Хабаровск — Санкт-Петербург эта линия — самая безопасная. Уже на месте будет труднее, но, опять же, продумана целая система подстраховок и прикрытий, так что выйти на Мастюгу, а соответственно на нас невозможно. В общем, Мастюга, ничем не рискуя, будет получать тридцать процентов за реализацию. А мы, ничего не делая, будем срезать по двадцать процентов за транспортировку. С минимальными затратами мы получили почти равную долю дохода с Корейцем. А деньги, полученные за компенсацию, можно будет вложить в центральноазиатскую компанию. Ведь нам как раз не хватает десяти миллионов для заключения тройственного союза: Ирак, Азербайджан, мы. Именно эта сумма нам нужна, не правда ли, сеньор?

Логинов кивнул головой в знак согласия, потом, посмотрев по сторонам, сказал:

— Ты прекрасный оратор, Давид, возможно, из тебя бы получился неплохой писатель, если бы не один большой недостаток. Говоря о международной корпорации торговцев наркотиками и описывая баснословные доходы, ты ни разу не упомянул ни наших легавых, ни Интерпол, ни парней из ФБР, которые могут нас лишить всего. Вот этого ты не учел, мальчик.

— Вы правы, сеньор, — согласился Гольберг, — но это не подлежит учету, как, например, землетрясение или пожар. Об этом все знают и нельзя застраховаться, но все-таки можно будет разработать общую систему безопасности.

— Да?

— Да. — Гольберг хотел еще что-то добавить, но в этот момент объявили посадку на самолет, следующий до Владивостока.

— Пошли, Давид, — примирительно сказал Логинов, — потом обо всем договорим…